Рассказы о русских писателях. Были
Русские писатели были выдающимися. Они выдавались в библиотеках совершенно бесплатно, в магазинах - за небольшое вознаграждение.
Некоторые печатались, иные выходили в тираж. Кое-кто продавался хорошо, а кто-то был и совсем непродажным. Или непокупным. Или неподкупным, кому как нравится.
Гоголь обычно ходил гоголем, Сухово-Кобылин любил ход конем. Ходасевич походя сеял разумное - иногда, доброе - всегда, вечное - время от времени.
Демьян был бедным и питался исключительно демьяновой ухой. Терпеть не мог Крылова, который растрезвонил об этом всему свету. "Вот я ему крылышки-то оборву!"- рвал, метал и мечтал бедный Демьян.
Парадоксы. Лев Николаевич и Алексей Константинович были худыми, а Алексей Николаевич упитанным. Тем не менее, все трое называли себя Толстыми.
Некрасов был бледным, почти Белинским. У них было глубокое внутреннее родство.
Островский долго думал, как поступить с Катериной - утопить или запалить? В конце концов плюнул и написал "Как закалялась сталь".
Все русские писатели были отличными едоками. Грибоедов налегал на грибочки, Достоевский всегда ел досыта, Одоевский закусывал одами. И Радищев тоже щи очень уважал, ради них мог совершить путешествие из Петербурга в Москву. Обратно возвращался не всегда. Запивать предпочитали Петровичем-Водкиным. Непосредственно литературой занимался, похоже, только один Писемский.
К Батюшкову раз подошел Мамин и сказал: "А я, батенька, сибиряк".
Языков-то шалунишка был, резвый такой. Бывалоча, язык всем покажет - и был таков. Пошел в баню. В Тригорском он в бане жил: то ли комнаты не хватило, то ли за девками голыми любил подглядывать.
Придет, бывалоча, Пушкин после бани к Жуковскому. Волос влажный вьется, глаз горит. "Гений, - думает Василий Андреевич, - чистый гений. Нет, лучше так - гений чистой красоты". Пушкин тоже о Жуковском не забывал:" Ну и жук этот Жуковский. Успел все-таки гениальную строчку первым удумать".
У Державина любимая фраза была: "За державу обидно". Растаскали на крылатые выражения. Про Хераскова он выражался крепко: "Ну и фамилия! Не приведи Господь! Говорящая, что ли?"
У Антона Павловича как-то спросили: "Вы из чехов?" -" Нет, из Таганрога,"- скромно ответил писатель, лукаво усмехаясь в свое любимое пенсне.
Горький обитал в одноимённом парке культуры и особенно отдыха. Он пил горькую с Белым до белой горячки. Максималист был. Лез в бутылку. «Эта вещь посильнее таблички Менделеева будет», - любил он вспоминать слова Сталина про водку одноименного ученого.
Иван Козлов любил козочек пасти. Колокольчик так мелодично вызванивал: «Динь –донн, динь-донн…» « По ком звонит колокольчик» ?- задумался Джон Донн. «Вечерний колокол Санкт-Петербурга – это ж русская мелодия»,- подхватил Томас Мур житейские воззрения своего кота. «Как много дум наводит он», - вставил свое слово Козлов. И Рылеев задумал свою думу. А Некрасов свою.
Ломоносов разобьет пару носов немецким профессорам и к Хемницеру: " Хорошо ты, старина Хэм, пишешь. И нос у тебя прямо как у Гоголя". – « Так у Гоголя вроде кривой», - неуверенно возражал Хемницер, воротя нос. А Ломоносов только мечтательно улыбался.
«О беспощадный рок, - вскричал Сумароков, - не дай мне Бог сойти с ума, нет, лучше сума и посох. От Сумарокова не зарекайся!» Он не замечал, как Пушкин что-то быстро пишет на огрызке бумаги. « Сумрачный, но русский гений», - думал в это время лукавый отрок.
Кантемир не любил кантоваться в эмиратах. «Нет, это не мой мир»,- подумал он и сел переводить «О множественности миров» Фонтенеля.
Скульптуры работы Николая Ватагина
Свидетельство о публикации №212013000611
а вообще забавно!
с уважением, Санька.
Санька Юродивый 31.08.2016 09:25 Заявить о нарушении