тропики рака

моим любимым всем. и Димочке К.

Их уже набрали полведра довольно крупных темно-свинцовых пупырчато-панцирных шевелящих клешнями и щелкающих складчатыми хвостами. И всего за какой-то час, быстро.  «Зверюги», - говорил довольный дядя Коля.

Это он всех зазвал в путешествие на дальний берег Псла, затерянный в лесу. В этих глухих местах когда-то жила его бабушка, и он с детства разведал самые укромные уголки, а так бы ни за что не добрались. Ехали по бездорожью двумя машинами, низенькая тойота тети Лены еле пробралась через ухабистую колею. Зато здесь было чудесно. Речка извивалась в пышных кустах, образуя мелкие пляжи и темные заводи. У небольшого обрыва, где висела чья-то тарзанка, в воду уходили густые сладко пахнущие заросли камыша и осоки. Настоящие джунгли. «Тропики рака» - шутил дядя Коля, клятвенно обещая, что раков тут пруд пруди. Так оно и оказалось. А еще так, кажется, называлась книга, которая валялась у него в палатке в прошлую вылазку. Катька пыталась ее читать вечером возле костра, но там оказалось неинтересно и непонятно, и снилась потом всякая ерунда.

Катька очень обожала эти их выезды «на травку», как говорила мама. Особенно сейчас, когда до моря ждать и ждать, а в городе с раннего утра можно задохнуться и расплавиться на пустой обжигающей улице-духовке. Тут жара была ласковой. Они накупались до мурашек, наигрались в бадминтон, напрыгались и нанырялись, теперь Катька валялась под тенистой корявой осиной со своим английским и миской черешни. Папа, полный охотничьего азарта и светлого пива, бродил с дядей Колей и Димоном по пояс в теплой воде около коряг, вылавливая кусючих и брыкучих раков, а мама с тетей Леной и Иркой повесили большой черный котел над костром, накрыли столик с едой и теперь поджидали раколовов. Лена собирала солнечные гигантские какие-то одуванчики, Ирка фоткала кузнечиков и ящериц на миниатюрную камеру. Мама загорала на полянке в одних плавках «пока мужики не видят». Но Димон таки подсматривал из-за береговых зарослей, Катька это заметила и пошла к маме доложить. Мама расхохоталась: надо же, одиннадцать лет пацану, а уже прицел настроен, весь в отца Колю. Но топик одела. Интересно, чем Димон похож на дядю Колю, думала Катька. Тот заводной, всегда веселый, этот молчаливый-скрытный, будто придумывает новое оружие в своих стрелялках или вирус-шпион. Компьютерный маньяк, что сказать. Странный-престранный. И шутит не смешно про мертвых индейцев, и голос визгливый. И, например, дядя Коля не подсматривал бы за голыми, разве что за тетей Леной, так это можно. Хотя Лена не жена, но ночуют же вместе в палатке, значит порядок. А настоящая Колина жена, мама этого дурацкого Димона, ушла в какую-то секту, все говорят, что с головой у нее совсем плохо. Вот откуда его шуточки.

Река играла и переливалась, солнце уже не палило изо всех сил, а мягко пригревало, незаметно снижаясь.
- Хау ду ю ду Кэт? – громко выкрикнул дядя Коля, выскочив к ее лежбищу из-за кустов. Катька чуть черешней не подавилась над своим учебником и весело заверещала на всю речку, когда он схватил ее в охапку и потащил топить. Она побрыкалась для порядка, и шумно забила руками и ногами по воде, внутри ее бурлила безудержная щекотка, какая бывает на летящих к земле качелях.
На берегу тетя Лена перекладывала раков из ведра в закипающий котел, укрывая их большими стеблями укропа. Катька раструсила пятерней мокрые волосы, бегом бросилась к ведру и вытащила одного рака, самого матерого и толстого, осторожно обхватив его за шершавую спинку двумя пальцами. Рак резко расставил клешни и щелкнул хвостом, но Катька держала цепко.
- Положи, а то мужики обидятся! Ловили-ловили, а ты каждый раз отпускаешь, - несердито заметила тетя Лена.
- Я только одного, этого, ладно, тетечка Леночка? Вон их сколько! – запричитала Катька. Та махнула рукой. Катька чмокнула ее в щеку, и направилась со спасенным раком к реке.
- Сегодня тебе повезло, - сказала она ему. – Поживешь еще, порадуешься.
«Ом», - произнеслось негромко - то ли возле нее, то ли в ней.
- Что? – спросила она, чуть не выронив рака.
«Ом Рам-м-м» - пропелось четко по слогам внутри ее головы.
Она присела на корточки у воды и посмотрела на рака.
«Это ты говоришь?» - спросила она у речного жителя мысленно.
«Это я» - ответил рак без голоса, но ясно сформированными словами.
 «Так, - сказала Катя. - Понимаю. Ты сейчас мне скажешь про три желания и все такое?»
Рак засмеялся. Ничего не поменялось в его крепком туловище, в длинных мощных усах. Но он точно смеялся, Катька не ошибалась.
«Ладно. Допустим. Ты решил просто поговорить?»
«Все непросто, малыш» - сказал рак. Он разговаривал будто нехотя.
«Ты хочешь мне раскрыть какую-то тайну или что?» - Катька.
«Теплее, теплее! - опять засмеялся рак. - Скажем так, я могу ответить на вопросы».
«На какие вопросы?»
«На любые. То есть - вообще на любые твои вопросы. И положи меня на землю, а то сильно давишь», - он складывал слова медленно и раздельно, а слово «твои» выделил паузой. Это было Катьке отчего-то приятно. Она положила рака в траву. Со стороны выглядело, будто она, сидя на корточках, внимательно его рассматривает. Впрочем, ей сейчас было не важно, как все выглядит. Сердце колотилось, будто ее вызвали к доске, только надо было не отвечать, а спрашивать. И спрашивать что-то важное, очень важное. Не про новые босоножки или соседа Сашу-футболиста. Рак приподнялся в траве, опираясь на хвост, как самый обычный рак.
«Хорошо, хорошо... А что... что ты можешь рассказать?» - выкрутилась Катька.
Рак улыбнулся.
«Могу рассказать, почему мы здесь».
«И почему?» - спросила Катька без особого, впрочем, интереса, но из удивления перед диковинным существом.
«Мы все здесь случайно», - возникли слова в голове.
«Случайно, хм... То есть – я, мой папа, Ирка, мы все здесь родились и живем случайно? Знаешь, это как-то обидно. А ты, ты что - тоже случайно?»
«Да», - отрезал рак.
«Так просто, не для чего?»
«Все непросто», - снова сообщил рак.
«Ладно, тогда объясни. Если мы случайные, значит,  у нас нет цели?»
«Как раз наоборот. У каждой случайности есть цель. Например. Если ты хочешь что-то сделать, то ты обязана это сделать. Это твой жизненный долг и твоя цель».
«Учительница говорит нам точно так же», - разочарованно протянула Катька.
«Но учительница не говорит вам, как сделать, чтоб все получилось».
«Ну, и как?»
«Надо полностью перехотеть, чего ты хочешь. Чтоб тебе стало все равно – и тогда все получишь».
Тут, несмотря на необычную ситуацию, Катька начала глуповато хихикать.
«Ну знаешь, это звучит как-то смешно. Очень хотеть. Потом очень перехотеть...»
«Да, все так. Это и есть самое сложное – перехотеть. Или разлюбить. Если ты научишься этому искусству, ты достигнешь своей великой случайной цели».
«Значит, я в будущем стану великой... главной... певицей? Или президентом?»
«Фу, - сказал рак. – Великий значит незаметный и тайный».
Катьке стало стыдно без особой причины. Они помолчали.
«А скажи, как же ты поймался, если такой умный? Был бы незаметный, сидел бы тихо в норке», – съехидничала Катька.
«Да какой я умный? Обычный рак. Довольно примитивное существо» - рак прокашлялся. Катька начала немного раздражаться.
«Хорошо, ладно. Но вообще-то, говорящие раки не валяются на каждом шагу. Мог бы показать какое-то чудо. Сказать волшебные слова или еще что. Хотя бы»
«Вот. Ты же сама понимаешь, что говорящий рак – чудо. А чудеса как раз и есть на каждом шагу. Только. Смотреть. Надо. Внимательно. И даже говорить - это тоже чудо, моя милая. А волшебных слов люди знают множество. Все в мире молитвы на всех языках – это очень сильные слова. Неважно каким богам их говорить».
«А какой бог сильнее всех?» - поинтересовалась Катька.
«Опять ты глупость сказала», - огорчился рак.
«А что ты от меня хочешь? Меня никто не учил. И ты только загадки загадываешь. Лучше бы рассказал мне эти сильные слова. Хоть какие-то. Только несложные».
Рак присвистнул и улыбнулся.
«Хорошо, скажу. А запомнишь?»
«Не знаю. Попробую».
В голове у Кати слегка зашумело и неожиданно басовито и железно загудело:
«Ом Рам-м-м
Ом Шыры Хирим-м
Ом Мане Пад Мехумм-м
Ом Чире Чуре-е-е
Чунде Шваха Брум-м-м».
Звук вышел из ее головы и отлетел в лес.
«Эти слова на благо всех живых существ», - пояснил рак.
«Понятно», - сказала Катя.
Она поежилась, стало совсем темно и прохладно, ее волосы и купальник еще не обсохли после речки. Да и раку пора, наверное, в воду, раки не живут в траве.
«А скажи мне одно, последнее. И я тебя отпущу, да?»
«Я не тороплюсь», - отчеканил рак.
«Скажи мне... а можно так сделать, чтоб не умирать? Чтоб жить вечно? »
«Можно», - твердо сказал рак
«И как?»
«Вечность есть в каждом, но не для всех. Ее надо один раз включить, как включают свет. Для этого...»
Перед лицом Катьки из сумерек неожиданно опустилась черная рука, которая выхватила рака из травы, и хитрый Димон понесся к костру со всех ног.
- Стой! – заорала Катька не своим голосом и ринулась за ним. Будто в замедленной съемке она видела, как зловредный Димон отпускает пальцы над паром котла, как темное существо с клешнями и хвостом летит в кипящие пузыри. Она не заплакала, просто воздух закончился во рту и в теле, и она свалилась около костра. Наступила пустота и одиночество.
- Что ж ты так переживаешь, Катюшечка, - мама гладила ее по голове, папа виновато сидел рядом, все столпились вокруг и смотрели на нее, как смотрят на заболевших - вроде бы с жалостью, но жалостью укоризненной.
- Тут раков знаешь сколько, - утешал ее дядя Коля, который уже надавал Димону неслабых подзатыльников. – Маленьких мы всех отпускали.  А эти свое прожили – они все равно не живут вечно!»
«Живут. Некоторые живут. Кто хочет, - думала она, всхлипывая. Над ней взошли звезды, где-то там было созвездие рака, надо узнать, где.
 - Ом Рам, - сказал Катька.