Первый клинок Парижа. Глава 5

Первый клинок Парижа. Глава 5. Солдаты и политика.

На утро подробности дуэли стали известны всем. Шале, сам смеялся над собой с той же изобретательностью, которую при случае выказывал при высмеивание других. Мушкетеры, узнав о мужестве гасконца засвидетельстванного  господами Коне и Шале, не переставали расхваливать его. Д’Арно на все похвалы своих собратьев по оружию отвечал лишь поклонами. Рана Шале оказалась совершенно не опасна.  К полудню граф уже мог ходить, хотя и сильно хромал. При встречи с Ришелье, Шале предугадав вопрос министра воскликнул:
- Вот незадача, монсиньер! Я поскользнулся на ступенях и чуть не сломал себе ногу. По счастью, всего лишь вывих!
- Берегите себя, граф. Ноги для дворянина, быть может, ценнее головы! – отвечал кардинал. Но не таков был Ришелье, чтобы поверить в такую нелепицу. Он сразу догадался о случившемся, а чуть позже дошедшие до него слухи подтвердили догадку.   Но, он решил изобразить на этот раз из себя дурака и более не возвращался к этой теме.
Даже находясь в провинции кардинал не на секунду не упускал нити управления государством из своих рук. И пусть в резиденции Флори и не было того оживления которое царило в его дворце, но все же посетители не были большой редкостью. Как читатель понимает, Гастон со товарищи поняв, что затея провалилась не стали испытывать судьбу и удалились в Париж.
Ришалье пробыл во Флори ровно две недели.
За это время д’Арно шесть раз был в карауле. Мушкетеры приняли и полюбили своего нового сослуживца, он отвечал им тем же. И с Шале их связала крепкая дружба. Граф отбыл из Флори на четвертый день после памятной дуэли, взяв обещание с молодого человека, что тот обяжет его дом по прибытие в Париж.
Наконец кардинал собрался в дорогу и отряд мушкетеров последовал за ним. Мушкетерам был дан отпуск в два дня, хотя надо признаться, караулы во Флори более походили на отпуск, нежели на службу.
Д’Арно по приказу своего лейтенанта прибыл в расположение роты для должного оформления. В ту эпоху содержание мушкетеров составляло три сотни ливров в год. А так как д’Арно был зачислен в роту лишь учеником, то его содержание составляло лишь одну треть от содержание солдат гвардии его величества Людовика XIII. Получив предназначенный ему аванс, д’Арно вновь явившись к командиру рассыпался в благодарностях и удалился к себе на квартиру. Отдохнув, он поспешил уведомить господина де Монтале о своем приезде в Париж, но оказалось, что тот отбыл в свой полк и вернётся лишь третьим днем. Тогда д’Арно вновь отправился гулять по прекрасному городу и в этот раз прогулка его прошла без всяких проишествий.
В это время в Париж вернулся капитан мушкетеров его величества  - граф де Тревиль. Узнав от своего лейтенанта о новом ученике, граф пожелал познакомиться с ним.  Де Раден, выполняя приказ своего военачальника послал известить  д’Арно о предстоящем ему свидание и, таким образом отпуск гасконца был сокращен с двух дней до одного. Свидание состоялось в доме Тревиля. Обстановка этого дома уже известна читателю благодаря романам г-на Дюма. Тревилю представили ученика в девять часов утра. Капитан всегда уделял особое внимание приему новых солдат. Убедившись в тех свойствах молодого человека, о которых де Раден в подробностях описывал капитану, тот подтвердил их для себя, чем и остался доволен. Д’Арно вошел в число друзей де Тревиля. Для д’Арно настали дни службы, которые не казались ему томительными в кругу друзей.
Через месяц состоялось свидание гасконца с де Монтале, которому наш герой спас жизнь. Однако д’Арно уже и не думал просить капрала серых мушкетеров о переводе в его роту. Впрочем Монтале и сам не поднимал этого вопроса. Уведомив друг – друга в своем расположение, господа вернулись к их памятной встречи.
- И все же – спрашивал д’Арно – что же послужило причиной нападения, благодаря которому состоялось знакомство.
- Да все очень просто! - отвечал мушкетер – Господин кардинал составил себе план создать свою гвардию, как король имеет свою. По словам Ришелье она необходима ему для охраны от всяческих покушений.  Командовать этой гвардией предстоит господину де Кавуа. Вы знаете о нем?
- Нет, мне ничего неизвестно об этом господине.
- Что ж.   Это дворянин из Пикардии. Ловкий, умный, с длинной и острой шпагой, уступающей своей длинной, быть может, только длине его острого языка. К тому же, Кавуа безраздельно предан своему повелителю в красной мантии. Приехав в Париж, как и многие до него, с пятью пистолями в кармане он мужеством пробивал себе дорогу. У него была в Париже одна история… – тут Монтале лукаво взглянул на д’Арно -  У всех в Париже есть история, не правда ли?
Д’Арно улыбнулся в ответ.
- Так вот, – продолжал мушкетер – последствия этой истории могли бы стать плачевны для Кавуа. Тут то красный герцог и прикрыл его своим широким плащом. В этом то и кроется преданность Кавуа к Ришелье.
- И что же?
- А то, что Кавуа, по приказу кардинала отбирает дворян для этой, новой гвардии. И действует, надо признаться, не без успеха. Уже немало дворян пожелали составить партию Ришелье. И вот, наконец этот наглец предлагает и некоторым мушкетерам написать рапорт о переводе из гвардии короля в гвардию кардинала!
- Неужели? И есть согласные?
- О, их немного, но все же… Армия, есть армия. К несчастью, мой юный друг, благородный плащ мушкетера это еще не гарантия благородного сердца, бьющегося под этим плащом. А те господа, которые имели несчастья атаковать меня как раз и принадлежали  к той партии, которая решила покинуть бедного короля. Говорят, что на днях они имели ссору с начальником и предложение Кавуа пришлось им кстати.
Монтале наполнил свой кубок вином.
- А дальше?
- Дальше? А дальше я имел ссору с одним из них. Мы наметили место встречи. Этот негодяй привел сотоварища, которого он представил мне секундантом. А на самом деле, они сговорились попросту убить меня! Ну а дальше, Вы все знаете, поскольку сами были участником событий даже большим, чем я.
- Вот так штука! Значит я поразил…
- Да-да. Вы поразили будущего мушкетера полка кардинала.   И я право удивлен, что эта история до сих пор не получила должной огласки. Но все к лучшему… Да хватит об этом. Расскажите мне свои новости.
Д’Арно рассказал о своей дружбе с графом де Шале и о том, как эта дружба состоялась. О своей прогулке с г-ном Ришелье к принцу Гастону.  О знакомстве с Тревилем. Монтале лишь качал головой.
- Ну что ж, молодой человек. Шале, Тревиль, де Раден, да и кардинал к тому же – эти знакомства, пусть и короткие, могут сослужить Вам хорошую службу. Это тот щит, о который сломают не один меч! Шале – не просто граф. Он является и распорядителем гардероба короля. Следовательно, он один из его приближенных. Тревиль – это Тревиль. Что касается господина кардинала, то это самый крепкий из щитов. Конечно, если Ришелье вспомнит Вас в нужный момент.  Но, скажу Вам – бойтесь политики! Бойтесь ее, как огня и обходите политические фигуры, как обходят ядовитых змей.  – Монтале осушил бокал вина и поспешил налить себе еще.
- Вы – слуга короля, как и все мы. Всегда держите наготове острую рапиру, но обнажайте ее из ножен, лишь если этого требует Ваша служба королю или Ваша честь, которая, принадлежит только Вам.
- Но я и не думаю лезть в политику! – отвечал д’Арно.
- Вы так говорите? А тем не менее, Вы уже замешаны в политике. Вы сами мне рассказали, что ворвались в спальню к принцу вместо с кардиналом. А значит, что Вы потворствовали красному герцогу в его делах. В каких, нам не известно. Но кардинал, как и принц – фигуры положительно политические. А значит и Вы принимали участие в политике.
- Но не мог же я отказаться! – вскричал гасконец.
- Вы не пьете вино. – заметил ему в ответ мушкетер – А между тем, оно великолепно. Это вино из Бретани. О Бретань! Жемчужина коллекции провинций нашего государства. Жаль, что эта жемчужина так не плотно приделана к короне Людовика тринадцатого. Одна хорошая встряска этой короны, может привести к тому, что драгоценность отвалится от нее. Ведь Бретань фактически подчинена Гастону Орлеанскому. А тот только и видит во сне, корону на своей венценосной голове.
- Вы говорите о вине и о Бретани. Я решительно ничего не могу понять. – всплеснул руками д’Арно.
- И это к лучшему.
- Все же, Вы не ответили мне, я говорил о том, что не мог отказать в услуги кардиналу.
- Да, не могли. Просто в следующий раз не проявляйте столько сметливости на службе его высокопреосвященству. Держитесь в тени, говорю я Вам. Право, это вино великолепно. Признаюсь Вам, молодой человек, я боюсь.
- Боитесь, Вы?
- Да, я.  Я содрогаюсь, когда вижу какую силу набирает Ришелье. Поверьте мне, что нам предстоит стать свидетелями великих деяний этого человека. Я преклоняюсь перед его умом, но ненавижу и боюсь его силу и амбиции. Не стойте на пути этого корабля, но и не дуйте в его паруса. Его враги, также могущественны, как и он. На плахе кончат дело не мало голов! И только ангелам известно кто выйдет победителем из этого противостояния. Не принимайте идеи не одной из партий, служите, как и я, королю, вот и все.
- Что же, я принимаю Ваш совет. Тем более, что мы сходимся здесь.
Дальше, уйдя с опасной тропы разговор пошел о службе и тем закончился.
Домой д’Арно возвращался в  задумчивости и ночь почти не спал.
В эту ночь не ему одному довелось не спать. Герцог де Ришелье так же не смыкал глаз. Он ждал своего посланника, кавалера де Рошфора, который и явился к нему ближе к полуночи. С поклоном войдя в кабинет министра, этот достойный кавалер ждал слов своего единственного господина, которому был верен без всяких сомнений.
- Рошфор – начал свою речь Ришелье – я хочу знать, что Вы можете доложить мне о деле которое я поручил разведать Вам.
- Монсиньер, все обстоит именно так, как и доложил Вам Шале. Заговор против Вас, который был по воле Вашей милости расстроен, действительно оговоре нмежду  принцем и его сводными братьями,  маршалом  д'Орнано, гсопожой де Шеврез. В него же входили сам Шале, маршал франции Франсуа де Бессомпьером, некий господин Верзе и какая-то еще более мелкая Шушара.
- Королева?
- Об этом мне не известно, но это вероятно.
- Откуда эти сведения?
- От командора Де Вуатюра.
- Откуда это известно ему?
- Шале явился к командору и просил стать его партией в этом деле.
- Что же он?
- Он отказался. И под страхом разоблачения заставил графа де Шале явиться к вам, монсиньер.
Кардинал вскочил.
- Вот значит, как, господин Шале! Вот, что означает Ваше раскаяние! Я говорил, что простил Вам, но нет, я не прощаю!
- Изволит ли Ваше преосвященоство, что бы я арестовал Шале и заговорщиков?
- Кого, Рошфор? Единокровного брата короля, Гастона и его братьев. И что же мне делать с ними дальше?
- Я предложил бы проводить их в Бастилию или форт Левек..
- Молчите, дурак! – вскричал герцог – Вы проявляете должную сообразительность в делах шпиона или рубаки, да это так! Но не лезьте с советами в политику, это не Ваша стезя, Вы слышите меня, Рошфор.
Кавалер поклонился в знак согласия.
- Нет такой крепости, стены которой удержат принца и его приближенных! Одно только слова Гастона и Бретань, Нормандия, а быть может даже Пикардия восстанут против нас! А вы думаете Анна Австрийская останется в стороне? Нет, она укажет своим родственникам нашу слабость и войска Испании перейдут границу, а за ними и империя введет своих солдат на эту землю. Франция утонет в крови, сударь! – кардинала трясло от гнева – Нет, мы не готовы!
- Что же прикажет Ваше преосвященство?   - осведомился граф де Рошфор.
- Я составлю план, по которому король сам срубит головы этих заговорщиков. Вы слышите, Рошфор – сам.
- Но, что же должен совершить принц, что бы наш добрый король срубил голову своему единокровному брату? – осведомился кавалер.
- Что же он должен совершить, спрашиваете Вы? Он должен вознамериться убить Людовика тринадцатого. И вина эта, должна быть доказана.
- Но решиться ли на это принц?
- О да, ручаюсь Вам, он решиться. Это лишь вопрос времени. А мы должны быть наготове. И быть может, даже подтолкнуть его к этой идее, во благо нашего короля и нашего государства!
- Что же мне сейчас нужно делать? – вопрошал Рошфор.
- Пошлите де Кавуа арестовать этого Вирзе, а также ту мелкую шушеру, которую Вы упоминали. Но сделаете Вы это лишь после моего свидания с королем.
- Когда же оно состоится?
- Завтра в полдень.  Аресты назначим на послезавтра, если только я не изменю своего решения ранее.
- Как будет угодно Вашему преосвященству.
- Ах, Шале! – воскликнул кардинал – Представьте себе, Рошфор. Во время моего пребывания во Флори один из сопровождавших меня мушкетеров затеял с этим мерзавцем, Шале, ссору. Меж ними случился поединок, где мушкетер и проколол ему бедро!
- Желает ли Ваше преосвященство, что бы его слуга завершил начатое этим славным мушкетером дело?
- Пожалуй, нет.  Да, признаться я так зол на него! Но, пусть никто не тронет этого человека. Он мне пригодиться для других целей. – при этих словах, лицо кардинала изображало такую жестокость, что даже привыкший к своему господину Рошфор не смог скрыть пробравшую его дрожь.
- Позвольте поинтересоваться именем мушкетера, который ранил графа? – спросил де Рошфор кардинала.
- Я позабыл его. Да это был даже и не мушкетер, а ученик роты мушкетеров. Лет восемнадцати - двадцати, не более.
- Так молод?
- Да, так молод. И этот мальчик уже не раз встречается на нашем пути. Между прочим он и принес мне то письмо, подписанное словом «Брат», которое я показывал Вам.
- Да, я помню это письмо, монсиньер. Это письмо было написано де Монлором, как Вы мне говорили.
- Да, Рошфор, все верно. И именно этот юноша и указал нам на Монлора.  Он выяснил это имя с помощью хитрости, явившись к Вирзе и обманув того как последнего дурака.
- Этот юноша подает надежды, Ваша милость.
- Да, это так. Но почему Вы так интересуетесь им, граф?
- Господин де Кавуа спрашивал меня порекомендовать ему достойных дворян, в Вашу будущую гвардию, а этот юноша мне кажется интересной персоной.
- Да, Рошфор, хорошо, что Вы мне напомнили. Сегодня мне доложили что один дворянин, который просил плащ моей гвардии и служивший до того в полку то ли Монтале,  Тревиля или Зессара, найден убитым подле парка!
- Да, монсиньер, это так. Погибший - Виконт де Колини.
- Кто же убийца?
- Ваша светлость, мне это не известно.
- Я хочу знать, кто убил его! Запомните хорошенько, Рошфор! Мне нужен виновный!  Пусть все знают, что я не позволю убивать моих солдат. Что как только дворянин уговаривается вступить в ряды моих мушкетеров, с этого же момента, он становится защищаем мною! Найдите виновника, Рошфор!