Разноцветные. 1

   Шел лёгкий летний дождик, светило ласковое солнышко и над зелёным сочным лугом раскинула свои крылья разноцветная улыбающаяся Радуга. Он бежал, переступая по песчинкам, карабкался на травинки, прыгая с одной на другую и скатывался с третьей. Взобрался на большого бордового жука, который, брыкнувшись, скинул его. Приземлился... приводнился в только что шлёпнувшуюся капельку дождя, отряхнулся и поспешил дальше. Вокруг, как маленькие копии Радуги, летали бабочки - желтые, голубые, красные, словно живые травинки, прыгали кузнечики - от салатового, почти жёлтого цвета до тёмнозелёно-коричневого с маленькими белыми точечками. Он бежал к Радуге. Только бы успеть - думал он, - Радуга ведь такая непостоянная! 

   Навстречу спешил шестиногий коллега, который тащил в своих жвалах кусочек Радуги. Перекинувшись парой слов со встречным, он узнал, что Радуги еще много и её хватит всем, и побежал дальше. Шесть тренированных лапок работали слажено и слушались безукоризненно, ловко уворачиваясь от падающих капелек и неся хозяина к желанной цели.

   Чем ближе он приближался, тем большее количество радостных многоногих и разнокрылых соплеменников, уже разукрашенных в миллионы цветов, пробегали навстречу. Если бы он посмотрел на это сверху, взлетев над землей, схватившись за лапки бабочки, то было бы похоже, будто в том месте, куда ударяет Радуга, разноцветные её брызги разлетаются в стороны, а потом растекаются и скрываются за камнями, листочками и травинками. Как назло рядом не было ни одной знакомой бабочки. Да он и не задумывался над этим, ведь знать о том, как Радуга выглядит сверху, он не мог, потому что никогда не летал сверху над Радугой. И нафантазировать этого он тоже был не в состоянии, поскольку был обделен фантазией - фантазировали только цветные, а он был серо-коричневый.
Но скоро всё должно было измениться! Каждый, кто дотрагивался до Радуги - перенимал ее цвет. Если же изваляться в Радуге, будто в палитре, - можно было принять любой цвет, любой оттенок или сочетание цветов. Чем более разнообразно раскрашенным становился жучок, тем красивее и интереснее он становился внешне, тем больше привлекал он к себе других жуков, и тем больше появлялось желающих дружить с ним. Главное было не валяться в Радуге слишком долго! Муравей бывало видал таких – некоторые из них ползли навстречу. Они были обиженные и недовольные, а вместе с тем удивленные и даже напуганные тем, что произошло. Некоторые из них доползали до Радуги уже не в первый раз, но возвращались ни с чем. Они были слишком жадные. Они хотели быть самыми-самыми красивыми и покраситься во все цвета, которые только возможно. Они мазались в желтый, потом в красный, зеленый, синий, фиолетовый, становились оранжевыми, салатовыми, голубыми, снова синими... Но, чем дольше они вымазывались то в один, то в другой цвет, тем увереннее они снова становились коричнево-серо-черными. Цвета смешивались, смешивались, смешивались и... тускнели - слишком много было цвета. Слишком. Жуки отталкивали других, злились, валились в пыль и грязь, снова начинали краситься, но становились всё серее, всё коричневее, всё чернее. И, когда они вдруг понимали, что ничего не получается, в панике бежали домой, чтобы спрятаться там и поплакать, потому что они боялись, что другие жуки будут смеяться над ними.   

   А если еще и съесть кусочек Радуги, то можно стать цветным не только снаружи, но и изнутри - можно стать более умным, добрым, обаятельным, интересным в общении и даже гениальным. Некоторые после этого макали кончики лапок в Радугу и рисовали на себе точечки, завиточки, а самые талантливые - даже целые картины! К сожалению многие жуки так спешили раскраситься внешне, так много сил на это тратили и потом так радовались своему новому пёстрому наряду, что напрочь забывали откусить хотя бы кусочек Радуги. Особенно те злые, жадные коричневые жучки. Говорят, что были и такие жучки, которые съели так много Радуги, что лопнули и забрызгали разноцветными пятнами всех вокруг. 

   Муравей очень не хотел лопнуть. Поэтому решил, что скушает совсем чуть-чуть.

   Старый Богомол говорил всем, что лучше сначала откусить Радугу, а потом краситься, тогда точно будешь знать сколько и какого цвета тебе нужно, тогда нарисуешь на себе самые красивые и правильные узоры и ни за что не станешь снова серым или коричневым. Однако даже те, кто слушал Богомола, сразу же забывал о его советах, как только достигал Радуги. Она была такая мягкая, пахучая, тёплая и нежная, что сразу же хотелось нырнуть в нее и поваляться. Поэтому самые неожиданные и невероятные узоры появлялись у тех, кто сразу, не задумываясь, плюхался в разноцветное чудо, а у тех, кто сначала откусывал от Радуги - узоры были самые красивые, но слишком строгие и излишне продуманные. Хотя, в общем-то - и у тех и у других была своя прелесть.

   Добегая до подножья Радуги, Муравей был сбит с лапок растекающейся во все стороны радужной волной. Пока он поднимался, по нему пропрыгала маленькая малиновая в салатовую полосочку блоха, которая остановилась у него на макушке, спустилась на нос, заглянула прямо в глаз, смущенно проклацала зубками: "Извините!" и понеслась вприпрыжку дальше. Муравей поднялся, поглядел на осыпающуюся с себя салатово-малиновую пыль, и побежал дальше. Радужная краска крепко прилипала только тогда, когда ее специально накрашивали, а если она случайно отряхивалась с кого-то, то совсем не держалась на том, на кого насыпалась.

   Пробраться к Радуге по земле было уже совсем невозможно и он полез по спинкам ворочающихся поднимающихся и спускающихся жучков. Хоть он и не был совсем мелким, как блоха, но всё равно он был весьма маленьким и другие жуки совсем не чувствовали как он карабкается по их панцирям. Тем не менее он говорил: "Простите, пожалуйста!", "Извините меня!", "Мне очень жаль!", "Ах, мне так неловко!" - каждый раз, когда наступал на чью-то лапку, головогрудь, крылышко или чешуйку. И каждый раз после этого одна из его лапок покрывалась то красной, то зеленой, то фиолетовой радужной пылью, один раз вторая левая лапка даже стала золотистой, но сразу перекрасилась после того, как он наступил на бирюзовую в оранжевую звёздочку Божью Коровку.

   Вот, наконец, он достиг конечной точки - перед ним, как водопад, сверху вниз спускались и поднимались семь толстенных разноцветных струй. Первый раз он видел Радугу так близко. Оказалось, что она течет не строго сверху вниз или снизу вверх - она течет во все стороны! Радуга спускалась с неба вниз, ныряла в небольшую лужицу, а потом из нее снова текла вверх в небо. Струйки переплетались между собой - те, которые текли вниз - оплетались вокруг тех, которые текли вверх, таким образом получались разноцветные косички. И текли они очень странно - все струйки были разные. В одних местах струи были жидкие как молоко, в некоторых вязкие как кисель, а в некоторых вообще как желе. Но больше всего было уже затвердевших струек. Оно и понятно - жидкие струйки подсыхали на солнышке и затвердевали как печенье в духовке. Жидкие струйки текли быстро и искрились под солнышковыми лучами, разбрызгивая, маленькие, как искорки, капельки своего цвета. А твердые струйки ползли очень медленно, важно, от них исходило тепло и приятнейший аромат.

   Муравей залюбовался. Обычно он привык жевать зеленую травку, поэтому зачерпнул немножко из желейной струйки зеленого цвета. Изумрудный комочек раскачивался из стороны в сторону, через него проходили солнечные лучики и лезли зайчиками Муравью в глаза. Он облизнул лапку и почувствовал, как зеленая с солнечной начинкой вкусность разливается по нему изнутри. Он подумал, что неплохо бы взять немножко Радуги с собой, чтобы поделиться с кем-нибудь в муравейнике и чтоб раскрасить само жилище.

   - Ах, было бы так приятно возвращаться в разноцветный муравейник! Почему все муравейники коричневые или серые? Почему никто не придумал делать муравейники желто-малиновыми или фиолетовыми в бордовую полосочку? - подумал он. - Я вот точно раскрашу свою комнату во все цвета! Надо обязательно взять побольше Радуги с собой! Может быть, тогда и другие захотят так сделать, и наш общий домик станет таким красивым и разным!? А потом и другие муравьи, которые придут к нам в гости, вернутся домой, и раскрасят своим муравейники! И они раскрасят их по-другому, не так, как мы, а мы будем приходить к ним и любоваться тем, что у них получилось! А еще можно раскрасить траву! Ведь так не честно, что только бабочки видят разноцветные цветы там вверху, когда летают, а мы видим только всё зеленое... Мы раскрасим все травинки вокруг муравейника, и будем радоваться каждое утро, когда будем выходить из дома на работу!
   - Ту жуткую колючку, которая растет за большим лопухом, я точно покрашу в красный цвет, чтобы все знали, что надо обходить ее стороной. А листочек, по которому мы съезжаем к ручью - покрашу в жёлтый, чтобы он был мягкий и пушистый и никто не стер об него себе панцирь. А еще лучше, - я нарисую на колючке голубые цветочки, тогда ей будет веселее и она точно не захочет быть такой колючей!
   - Как всё-таки хорошо, что я до всего этого додумался! - улыбнулся Муравей.

   Он раскрыл свои жвала посильнее, чтобы откусить и взять с собой огромный разноцветный кусок застывших красок, который как раз проплывал мимо. Этот кусок был размером с крупного жука, светился всеми цветами и очень подходил для целей Муравья. Тем более Муравью было не трудно поднять эту, на первый взгляд, непосильную ношу, ведь все, даже Зеленая Муха, знают, что муравьи могут носить на себе вес во много раз больше, чем они сами. Муравей подполз к куску, приготовился схватить его и...

   ...Проснулся.
   Он лежал в своей уютной серой кроватке, а над головой уже топотали на работу миллионы ножек его коричневых собратьев.