Восьмилетний сон

Вчера я проснулся и понял, что постарел на целую жизнь. Это было откровение свыше, подаренное мне зеркалом, стоящим у кровати. Открыл глаза и осознал. Уставился на того типа, так похожего на меня. Это я? Или тот вчерашний образ, подобие. Было слишком рано, чтобы заставить себя встать. Сидя на кровати можно долго всматриваться в себя, но рано или поздно ноги ведут к полу. Это же так просто. Каждый задает себе этот вопрос. А если это не моя жизнь? Я украл ее у другого или же она столь никчемна, что досталась мне по воле случая. Нытик. Сидит в своей кровати и жалеет о том, что постарел на один день. Да вспомнил. Это была среда. Конечно среда. В тот день восемь лет назад я жил в маленькой комнатушке в индустриальном районе города, жизнь была лучше.
Всегда кажется, что лучшее уже было. Впереди только сизый туман неизвестности. Восемь лет назад было чувство потери. А сейчас даже оно ушло. Видимо я из тех, которые живут прошлым. В зеркале был не тот парень. Все не то. Образ изменился до неузнаваемости. Другие черты лица, другая прическа, а главное другой взгляд. Неужели взгляд этого человека по ту сторону мой. Нет. Это не может быть правдой. Восемь долгих лет прошло и того парня больше нет. Он растворился в том сизом тумане будущего, перешедшего в мое настоящее. Разница лишь в том, что я - это все еще тот парень, просто забывший себя. Старый я, он же молодой был склонен к прострации.  Последняя из них затянулась на восемь лет. Тот молодой человек сделал ее своей жизнью, забыв о себе. В ту среду я потерял себя. Растворился в звуках, окружающих меня людей. То есть окружающих его людей. То был другой человек. Он верил в лучик света, пробивающегося в сизом тумане неизведанного. Да, тогда этот парень потерял нечто ценное. Нечто, что нельзя купить или отдать. Он потерял ее. Банальность. Об этом же столько песен написано, сколько фильмов снято. Все с шекспировским сюжетом о двух людях, наносящих друг другу неимоверную боль, но тем не менее, терпящих ее ради друг друга. История до боли знакомая. Мальчик теряет девочку. С ней ушел и он. В то утро среды. Она меняла его, он менял ее, а когда "ИХ" не стало, осталась лишь проекция, через которую старый я видел мир. Видел мир через ту голубоглазую вздорную девчонку с задумчивым лицом, так сильно любившую его. В ту среду он ненавидел себя. Свой оскверненный мир, в который вероломно вторглись и оставили в руинах. Все памятники прошлого были снесены. На их месте не выросло ничего нового. Да и сам он строить новые идеалы не желал. Надеялся плыть по реке жизни без мысли о Свете. Сейчас, спустя восемь лет одиночества река принесла на берег этого типа в зеркале. Дело было даже не в девчонке, изменившей его. Я помню себя, в отражении ее глаз и по сей день. Помню того парня, а не себя. Столько вещей меня окружало в те годы и сейчас вспоминается лишь она. Не помню гнева, обиды, даже сожаления нет. Ушло, кануло в тумане вчерашнего дня. Все это было не со мной - с ним. Утром той среды родился этот тип из зеркала. Восемь лет как восемь минут. Тот парень все менялся и менялся. Река его жизни бросала на камни, а затем снова несла за собой в даль. За эти годы так ни разу и не подумал плыть к берегу. Зато думаю сейчас. Тип в зеркале - молод, взгляд другой. Уставший. Просыпайся, приятель.
-
Утреннее солнце отражалось в зеркале и слепило меня, пока я совсем не смог себя разглядеть и отвел глаза в сторону. Посмотрел на календарь, висящий на стене с изображением японской гейши. Она уставилась на меня мягким, утонченным взглядом. Опустил глаза. Был вторник. Надо вставать. Дальше ждала глупая работа, от которой устаешь сразу же как только о ней подумаешь. Платили мало, зато близко от дома. Встав, открыл окно, за которым был вид на детскую площадку. Все спальные районы одинаковы. Надо бежать. Сейчас.
День был прекрасный. Солнце скрывалось за многоэтажными домами, бросая огромные исполинские тени на землю. Идя по одной и той же дороге уже несколько лет, выучил каждый изгиб асфальта. За следующим кварталом дома – исполины плавно перетекали в маленькие уютные улочки. Мне туда. День был прекрасный. Даже слишком. Давно ли я смотрел на это небо, чтобы просто уловить его превосходное величие? Не помню. Наконец дорога привела меня к месту назначения. Следующие восемь часов я буду заниматься монотонной работой, не принадлежа себе. Поднимаясь на низкие ступеньки, как на эшафот я снова думал о прошлом. Этот день будет длиннее, чем все остальные. Мысли о Свете так и лезли в голову, им там не было места, и они вытесняли другие: о проблемах на работе, об очередной девушке, с которой не получилось, о споре с приятелем. Я открыл дверь и вошел внутрь бюрократической машины. Столь холодной, что любые чувства замерзают в воздухе еще на входе. Каждый шаг приближал меня к неизбежной кончине свободного времени. Ноги стали ватными, а на лбу выступила капля пота. Не хватало только упасть на середине коридора, перед сослуживцами. Каждый шаг стал тяжелее в сотню раз. Хочу бежать. Прямо сейчас. Куда угодно, только подальше от этого места. В дверях стоял Ленский. Этот человек все время гадко улыбался. Хотел бы я хоть раз спросить, о чем он думает или это привычка, защитный механизм, чтобы не замечать окружающих. Ладно, плевать. Прошел мимо него, стоявшего в дверях, не поздоровавшись. Он ответил тем же. Дойдя до места, стало лучше. На столе ждала куча отчетов за прошлый месяц. Глядя на них все мои мысли отступили. Пора за работу.
-
Я был прав. День и правда выдался длинный. Мне не хотелось о нем думать. Восемь часов из жизни долой, пора идти обратно, по той же дороге. Только мне не хочется. Пойду дальше, по зову уютных улочек. На них всегда приятно бродить. Они несли меня вдаль и я уже забыл откуда пришел. Думаю, надо отдохнуть. Район был далек от центра, и я зашел в совсем мне не знакомое заведение со странным названием. Зайдя, увидел множество свободных мест. Заведение было заполнено лишь на треть. Странные люди, странные лица, все о чем- то разговаривали, и как мне показалось – уставились на меня когда я зашел. Не люблю бывать в местах, которые не знаю. Я прошел в конец зала и сел за свободный стол. Ко мне подбежала девчушка лет двадцати, положив увесистое меню, отошла в сторону, но не ушла, будто знала, что не буду его смотреть. Я уставился на нее и заказал стакан пива. Она ответила до боли приятным голосом. Странное чувство, когда встречаешь кого-то незнакомого, и тебе хочется с ним поговорить. Пить совсем не тянуло, завтра снова на гнусную работу. Ладно. Один стакан, чтобы прогнать скверные мысли. В другом углу зала играла мягкая музыка, уносившая меня в царство прошлого. Играл молодой коллектив, каких сейчас тысячи. Они переигрывали полуклассические мелодии из блюза. Снова мерещилась та среда. Образы так и плясали  вокруг меня. Мне стало не по себе.
За день до той среды я здорово набрался. На улице тем летом было жарко. Жарче, чем сейчас. Старый я отправился к друзьям. Кирилл был отражением меня самого, только более одаренным. Сейчас даже не могу представить, где он. Уехал в столицу, кажется. Года три назад. Сейчас у него семья. Видел фотографии с его женой и красавицей дочкой. Дочке уже четыре года. Жену я тоже хорошо знал. Он нас познакомил однажды, со словами: “Это моя будущая жена. Не раскатывай губу, старина. ” Они идеально подходили друг другу. Кирилл рассудителен, серьезен, с тонким чувством юмора. Лиза непоседливая мечтательная блондинка, из которой струилась жизнь. Она могла говорить часами, а Кирилл мог ее слушать сутки напролет. В те годы эта парочка была моей семьей. Сейчас все уехали, оставив теплые воспоминания и ком в горле.
Во вторник вечером я пришел к Кириллу. Они с Лизой жили вместе, но ее не было дома. Наверное, к счастью. Друг не был любителем выпить и поэтому у него всегда дома стоял крепкий алкоголь, видимо как раз для таких случаев. Когда я пришел к нему, он сразу все понял. Сначала пытался шутить, но потом перешел к серьезному тону. Я его совсем не слушал. Мы говорили и говорили. Моя семья из двух человек всегда меня поддерживала. Сейчас мой друг переживал со мной. Он знал Свету. Так же как я знал Лизу. Я понял, что он с ней говорил до моего прихода. Разговор был прост, как сказал Кирилл. Она меня не простит и не вернется. Она убила нашего не рожденного ребенка. В том была моя вина. Слишком глуп, слишком молод, слишком наивен, думал я в тот день, когда она сказала об этом мне. Не мог позаботиться даже о самом себе. Сейчас Саше было бы уже восемь. Мы как то придумали имя. Не знали, кто будет. Мальчик или девочка. В этом городе и так было миллион Саш, но этот был бы мой. Наш. Кирилл говорил и наливал, затем снова говорил. Я молчал. Не помню. Молчал и все. Время было за полночь, мы были сильно пьяны, когда пришла Лиза. Войдя на кухню, где мы сидели, она уставилась на меня. Я все понял. Мне надо было уходить. Она была со Светой. Спросить ее о ней у меня не поворачивался язык. Не мог. Я вышел с Кириллом из подъезда. Тогда образ моего друга запомнился мне в последний раз. После этого мы мало разговаривали. Он пытался говорить со мной после, но тщетно. Мы отдалились. Лиза меня ненавидела. Да что там. Я сам себя ненавидел. Ненавидел и не принимал реальность. Мы с Кириллом попрощались. Он хотел проводить – я отказался. Больше не настаивал. Обнял меня на прощание и исчез во мраке неосвещенного подъезда.
Не помню, какие дороги привели меня домой, но утром я оказался в своей старой квартире. Это была среда. Через минуту мне позвонит Лиза и скажет, что Света уехала. Она сама не знала куда, сказала не искать. Позже я много раз пытался спросить Лизу и Кирилла о местонахождении Светы, но они молчали. Кирилл бы мне сказал – точно. Не говорил, потому что не знал. Я их не винил. В ту среду все поменялось. Родился этот тип из зеркала. Не мог даже поехать к ее родственникам. Родители погибли при странных обстоятельствах. Их дом сгорел вместе с ними, когда Света училась во втором классе. Дальше до шестнадцати лет жила у своего дяди. Он ее часто избивал, когда напивался, а напивался он часто. Туда Света никогда бы не вернулась. Она не любила говорить о родителях.
Но самое страшное, что тот парень не хотел ее искать. Боялся ее взгляда, интонации в голосе, обвиняющего жеста. Что ей сказать, как оправдать свою беспомощность. Мы были так наивны, оправданием была только наша молодость. Тот парень не мог ничего дать юной матери. Не мог взять свою жизнь под контроль, обуздать обстоятельства. Не мог подстроиться под случай. Он был слаб, но он любил. В этом и заключалась его главная слабость и главная сила. Он сказал ей, что позаботиться о ней, о них, но не сдержал обещаний. Просто было не время. Он не хотел меняться, был не готов называть себя отцом. Теперь за его беспечность отвечаю я. Человек из зеркала. Он мог измениться. Если бы он только изменился, все бы было иначе. Сейчас бы я не сидел в одиночестве, а спешил домой к моей Свете и Сашке, в мир, где не заходит солнце.
Остается думать, как ничтожна стала моя жизнь без ее смеха. Наказывая себя восемь лет, понимаешь, что они были твоей настоящей семьей. Убежишь от прошлого, оно догонит тебя, набросившись с двойной силой. Человек из зеркала – человек без цели. Я не сожалел об этом восемь долгих лет, а сейчас предался воспоминаниям, поглотившим меня с ног до головы.
Допив третью кружку светлого, меня посетила мысли о доме. Я встал, кинул взгляд на девчушку, стоявшую у стойки, мы попрощались глазами. Заведение было почти пустым. Над небом горел желто- серый круг луны. Все те же улочки вели меня домой. Ночью город окружен тихими звуками, доносящимися издалека. Постепенно уютные улицы превратились в холодные статуи человеческого безразличия. Это был мой родной район. Ветер усилился. Утром я легко оделся, и мне стало не по себе. Следующий дом мой.
Зайдя домой, сразу в кровать, не снимая одежды. Быстрее. Меня клонило в сон. Веки не слушались.
-
Ударом молнии я проснулся в холодном поту, первые несколько секунд не понимая, где я нахожусь. Дом, это мой дом. Мой новый дом. Я видел нечто ужасное. Это было важно. Ключ ко всему произошедшему был прямо в моей голове. Думай. Давай, напрягись. Когда горы проблем накапливаются, то подсознание пытается решить их во сне. Я снова видел ее образ. Она влекла меня за собой. Вспоминай же…
Проснувшись  в моей старой квартире, там был тот же запах дешевых сигарет и разбросанные вещи повсюду. За окном было непонятное время суток. Ни день и ни ночь. Что - то посередине. Там я искал ее. Спотыкаясь обо все, крича ее имя. Бежал в ванну, там была кровь. Вся ванна в крови, которая лилась через край в прихожую. На моем лице выступила гримаса ужаса. Я ринулся в спальню. Там стояла Светлана в белом платье, на середине которого было кровавое пятно. Ее глаза были закрыты. Я медленно подошел к ней и тут она зашептала. Что она шептала? Не помню. Должен вспомнить! Дальше Света подошла к комоду, доставшемуся от старых хозяев,  открыла в нем верхний ящик. Достала старый альбом с фотографиями и кинула мне под ноги. Кровавая лужа добралась до спальни. Я спешно поднял альбом и открыл первую страницу. На фотографиях была семья из трех человек. Отец, мать и малыш лет семи, восьми. Лицо отца было смазано. Приглядевшись, лицо малыша выступало. Он был мне знаком. Это был мой сын. Его лицо было таким явным, что я мог до него дотронуться. Я взглянул на Свету, ее глаза были открыты, в них было отчаяние. Я проснулся.
Неужели это был мой сын. Мне почудилось. Он жив. Я почувствовал страх, охвативший мое сердце. Его лицо. Оно было со мной. Рядом. Так явно. Надо вставать, бежать на работу. Но для начала переодеться. Все в порядке решения первостепенных проблем. Придя в ванную и взглянув в зеркало, я увидел там свое озадаченное лицо и вспомнил лицо мальчика. Он был похож на меня. Это была моя маленькая копия. В моей голове появился голос, говорящий, что надо найти Свету. Все эти годы я верил ее словам об аборте. Все годы думал, что не способен позаботиться о ком либо, так как не смог позаботиться о ней. Надо их найти, сказал мне внутренний голос. Стоп. Их? Я имел в виду - ее. Неужели я поверил в то, что она сохранила нашего ребенка. Безумие. Холод пробежал по телу. Мне надо было найти мой потерянный смысл.
-
Через два дня я отправился к старому дому родителей Светы. Пришлось ехать за город. Там был полу деревенский поселок. Уютное место для живших в нем людей. На месте дома был пустырь со старым фундаментом – все, что осталось. Я стоял и смотрел на это место. По памяти восстановил картину дороги к этому дому. Мы со Светой приходили сюда лишь однажды. Она хотела положить цветы к входу в дом. В тот день она сказала о том, что сегодня их не стало. Помню, как крепко ее обнял. После этого раза мы не разговаривали о ее родителях. Я знал, в ней что-то сломалось. Обычно она была весела и свободна в общении с нами. Только в ней чувствовалась огромная пустота, которую я пытался заполнить. Мы были близки. Ближе, чем все думали. Она с детства привыкла справляться одна с трудностями. Неужели оставила, сберегла. Эта мысль крутилась в моей голове.
Вернувшись домой я позвонил Лизе. Мы приятно беседовали. Столько лет прошло. Столько накопилось. Она рассказывала про новую работу Кирилла, про дочь, про свое новое увлечение оригами. И тут я спросил о Свете. Лиза замолчала, а потом прошептала, что через год, после ее отъезда ей пришло письмо от Светы. В нем она писала, что нашла работу и человека, который о ней позаботится. Затем Лиза заговорила бодрым голосом, сказав, что не стоит вспоминать ушедшее прошлое, приносившее одну боль. Вот только это прошлое стало моим настоящим с недавних пор. Я спросил адрес на конверте. Лизы долго не было. Она искала старое письмо. Затем продиктовала мне адрес, сказав, чтобы я забыл обо всем.
Забыть. Лиза не понимала, как это жить во сне долгое время. Жить и видеть, что твоя жизнь не приносит пользы ни тебе не окружающим. Жить без надежды на завтрашний день, думая, что все само изменится. Она не понимала. Откуда ей понять. Лиза была матерью и любящей женой прекрасного человека. Она видела счастье в глазах близких, и ее сердце само наполнялось радостью.
Путь ждал не близкий. Я собрал легкую сумку и поехал в другой город. Сев на поезд, меня ждала долгая дорога. Моим соседом по месту в поезде был пожилой человек, ехавший к своей дочери на свадьбу. Мы с ним разговаривали, и он на время прогнал темные мысли о возможной встрече со Светой.  На прощание, сказав мне: “Надеюсь, ты ее отыщешь. В мире все неспроста устроено. Сейчас ты готов их принять. Да, я верю, она сберегла твоего сына. Твоя Света добрый человек, я это понял по твоему отношению к ней. Прощай Константин.”
Мы вышли из вагона и махнули друг другу рукой на прощание. Я побрел к ближайшему такси. Был уже почти вечер. Мне на руку. Если Света еще там живет, значит - дома. Надеюсь она дома. Лучше бы была. Водитель ехал медленно. Смотря в окно, наблюдал, как огромный пылающий шар погружается за крыши пятиэтажных домов. Я вышел из машины и расплатился. Сумма была не малой. Чего еще ожидать от привокзального таксиста. Вот он. Этот дом. На небе стоял алый закат. Подойдя к ее квартире у меня задрожали руки. Я позвонил в дверь. Через несколько секунд мне открыла дверь Света. Господи, она ничуть не изменилась. Это была Света. Ее глаза меня не узнали, но спустя секунду она крепко меня обняла. Еще спустя мгновение, через ее плечо, в коридорном проеме я увидел силуэт мальчика.
Это был мой сын Саша. Хотел бы я описать чувство, которое меня охватило в этот момент, но боюсь на земле не найдется таких слов. Вскоре мы беседовали со Светой, как старые друзья. Она не злилась на меня, простив очень давно. В то время она хотела дать своему ребенку все самое лучшее, чего я бы не смог. Ее голос звучал уверенно и убедительно. Мне было больно от ее слов, сказанных спустя восемь лет. Она сказала мне о том, что сначала не хотела рожать, затем пыталась отдать сына и наконец не смогла, поняв, что будет заботиться о нем до конца. Вскоре она нашла человека, позаботившегося и о ней самой. Затем были другие и наконец, Света обрела счастье на эти годы со своим мужем. Он умер не так давно. Она взяла мою руки и сказала: “Костя, я рада, что ты приехал. Это так странно и необычно, увидеть твое лицо спустя эти годы. Прости, что не сказала о сыне. Думала так легче, думала, что ты не изменишься. Ты уже не тот наивный мальчик. Твои глаза выдают тебя. Если хочешь, завтра ближе познакомишься с Сашкой. Сейчас будем спать. Я постелю тебе на диване.”
-
Впервые моя жизнь стала осознанной. В ней появилась надежда на то, чего у меня не было никогда. В одночасье я осознал о существовании моего будущего. Будущего, в котором хочется жить. Будущего со смыслом бытия человека. Впервые сизый туман рассеялся и свет ослепил мои глаза. Медленно я погружался в сон. Это было теплое чувство, окутавшее мой разум светлой дымкой. То к чему я не был готов, сейчас стояло передо мной. Я мог дотронуться до этого. Мне снилась первая встреча со Светланой. Это было зимой. Мы оба мерзли и зашли в одно и то же кафе неподалеку от центра. Как же я сейчас рад, что из всех сидящих в нем людей, она пролила кофе именно на меня.