Глава 29 романа Преуспеть на Тверской Вл. Лазаря

/ публикуется с ведома автора/


    — Из твоих работ я продала восемь единиц. Навороты из кожи, хрома и стекла взял дизайнер, оформляющий кафе на Пречистенке, а фигурки из керамики уехали в Германию. Вот только эти чучела, — Рита Визбор указала на конструкции у стенки, — никому не приглянулись. Но этого и следовало ожидать. Здесь ты завернула слишком круто. Издали как будто угадываешь смысл, а подойдешь поближе — нет его, нагромождение каких-то взаимоисключающих вещей. Если это для огромных залов, как в галерее у Крымского моста, — тогда другое дело. А здесь вся эта машинерия пока что не находит своего ценителя.
  По лицу Сабины пробежала тень неудовольствия:
    — Пусть постоят. Я заплачу за то, что вышел срок. А как ты отнесешься, если я возьму в аренду павильоны второго этажа?
    — Чем ты их заполнишь? — удивилась Рита.
    — Я привезла коллекцию из Лондона. Здесь я тоже не гуляла — слепила парочку скульптур. Кроме того, есть несколько картин, написанных до поступления в Кембридж. Трудно составить представление о поисках творца, если его работы раскиданы по залам. Надо собрать все воедино — и тогда меня заметят, — с высокомерием сказала Горская.
    — Ты не первая, кому пришла эта идея. В августе устраивает выставку Виктория Пинегина. Не в пример твоим — ее работы нарасхват, — не щадя студентку, прямо отметила хозяйка галереи. — «Апокалипсис» не успели толком прикрепить, как подбежал и сторговал один испанец. Кроме того, жена Пинегина внесла аванс.
    — Персональная выставка — это моя программа максимум на лето. — Сабина встряхнула головой. — Я уже печатаю афиши.
    — С твоей стороны — это опрометчивый поступок, — сказала Рита.
    — Если я что-то планирую, то добиваюсь своего. — Горская перешла на резкий тон. — За аренду я уплачу тебе двойную цену. Виктория не будет возникать, если узнает, что залы сняла я. У моего отца ее супруг на побегушках.
    — Мы можем только подселить тебя к Пинегиной, — не уступала Рита. — Ее имя — гарантия успеха. А ты мне принесешь убытки.
  Горскую всю перекосило. Но, отличаясь редким самообладанием, она не стала бушевать, а лишь язвительно сказала:
    — Я не привыкла быть у кого-то квартиранткой. Я слишком состоятельна для этого. Пятикратная цена тебя устроит?
  Рита заметно оживилась.
    — Я откажу Пинегиной, сославшись на ремонт.
    — Вот и отлично. Подсчитай свои издержки, и завтра же получишь чек. — Сабина с чувством превосходства посмотрела на хозяйку. — Когда мне привозить коллекцию?
    — В любое время, дорогая.

                *  *  *
  У портала галереи стоял невысокий крытый грузовик.  Двое служащих в спецовках выгружали ящики. Сабина то входила в галерею, на ходу давая указания, то выходила, распоряжаясь, что из коллекции вносить. Трое охранников, сопровождавших устроительницу выставки, курили у крыльца. Метрах в десяти на той же стороне был припаркован джип.
    — Сегодня не получится, — наблюдая за крыльцом, сказал Подкидыш. — Если мы к ней бросимся, нас изрешетят.
    — Князев спустит шкуру, когда узнает, что операция сорвалась, —  процедил Рудой.
  Едалов, сидевший впереди, задвигался, поправил маску:
    — Не страшитесь — у меня есть план. Надо имитировать похищение картин… Точнее говоря, угнать «мерс» с ее «игрушками». Охрана кинется вдогонку, решив, что действуют грабители. А мы ворвемся внутрь салона и спеленаем крошку. Давай, Антоша, ты лучше водишь. Доедешь до Кузнецкого моста —  колымагу к тротуару,  и быстро сматывай. Эти раздолбаи за тобой не побегут. Ни пуха ни пера, приятель.
    — Иди ты к дьяволу! — Рудой снял маску и, выйдя из машины, засеменил к салону.
  Дальнейшие события развивались как в крутом боевике.
  Дверь кабины  неестественно раскрылась… человек, сидевший за рулем,  в нелепой позе вылетел, распластался на асфальте; крытый грузовик с натужным воем тронулся, вырулил на середину улицы и на огромной скорости помчался в сторону Тверской.
  Громко матерясь, охранники немного пометались,  потом гурьбой забрались в джип и ринулись преследовать «грабителей».
    — Одна извилина на всех, — съязвил Подкидыш. — Зря хлеб жуют.
    — Двигайся к воротам! — скомандовал Едалов. — В галерее одни бабы да раб-сила, которой наплевать на то, что происходит… А чтобы деваха не запомнила, куда везут, введешь ей в руку димедрол.
    — Я сам решу, куда ей впрыснуть, — осклабился Подкидыш.
  Шестерки двусмысленно загоготали.
    — Всем на пол! Живо! — ворвавшись в галерею, заорал Подкидыш. — Иначе постреляем как котят! — Он угрожающе повел стволом.
  Двое работяг, крепивших экспонаты, трусливо озираясь, растянулись на полу. Кассирша, взвизгнув, улеглась в своем отсеке. Сабина, руководившая разгрузкой, стояла без движения.
  К ней бросился Едалов.
    — А ну-ка, крошка, — он приставил пистолет к виску, — изобрази-ка нам, как ты ныряешь. Не то сама украсишь зал… Подвесим к потолку как экспонат.
  Не желая искушать судьбу, Сабина опустилась на паркет. Один из гангстеров с размаху врезал ей, быстро накинул на нее мешок, и девушку поволокли к машине.
  Вся операция заняла несколько минут.

   / продолжение/