Рассказы старого парка

ЕЛЕНА КАТРИЧ - http://proza.ru/avtor/ekatrich - ВТОРОЕ МЕСТО В КОНКУРСЕ "РАССКАЗЫ СТАРОГО ПАРКА МЕЖДУНАРОДНОГО ФОНДА ВЕЛИКИЙ СТРАННИК МОЛОДЫМ


Я – большой, старый парк. И, несмотря на то, что расположен в центре города, я – почти лес. Потому, что кроме ухоженных клумб и аллей, в гуще моих деревьев много укромных уголкoв, где живут белки и водятся ежи. У главного входа красуется небольшой пруд с зеленой водой, там плавают белые и черные лебеди. Возле пруда всегда много детей, а неподалеку есть и детская площадка.
     Эти двое, маленькая девочка и пожилой мужчина, чаще других гуляли по моим дорожкам, сидели на скамейках и бросали хлебные крошки лебедям. Казалось, что мужчина –дедушка девочки, пока она не назвала его папой. Судя по тому, как он ее баловал, других детей у него никогда не было. Наверное, в этой семье была и мама, но я ее ни разу не видел. Папа подолгу раскачивал дочку на качелях, терпеливо объясняя, что надо делать, чтобы кататься самой, и однажды у нее получилось. Тогда папа на радостях купил ей большое, красивое пирожное в одном из моих павильонов. Девочка была худенькой, и папа, надеясь, что на свежем воздухе у нее появится аппетит, захватывал из дома бутерброды, вареную картошку и яйца. Девочке особенно нравилось пить холодный сладкий чай, который они приносили в бутылке. Было заметно, что между папой и дочкой существует какая-то особая, теплая дружба. Однажды в тени кустов они похоронили мертвого цыпленка, и папа обозначил это место маленьким березовым колышком.
     Они приходили сюда и зимой. С трудом продвигаясь по раскатанному лыжами и санками снежному насту, папа смешно сердился:
  – Нет, ты посмотри, что делается! Хоть садись на этот лед и езжай!
  – А давай, давай поедем! – веселилась девочка.
     И папа, ворча, вдруг подобрал полы пальто, сел прямо на дорогу, посадив дочку на колени,  и быстро поехал вниз по скользкому склону, подпрыгивая на ухабах. Восторгу дочери не было предела.
   Они приходили сюда и осенними вечерами, когда под сумрачными деревьями розовато светились фонари, и с детьми уже никто не гулял. И это было особенно интересно. В темноте все качели пустовали, и девочка была полной хозяйкой на всей детской площадке. Папа раскручивал карусель, где сидела и громко смеялась только одна его дочка. А иногда он и сам катал ее, усадив себе на спину, и под крики: «Но-но, моя лошадка!», бегал вприпрыжку по безлюдным аллеям.
    Но вдруг эти двое приходить перестали. Они так давно не были, что когда снова здесь появился этот мужчина, я его сначала даже не узнал. Сильно поседевший, проходя по знакомым аллеям непривычно тяжелой походкой, часто присаживался на скамейки, и он был один. Теперь он всегда был один и приходил сюда гораздо реже. Я уже начал забывать, как выглядела его дочка, но вот однажды опять увидел их вместе. Трудно было узнать в этой девушке ту веселую малышку, которой она была лет пятнадцать назад,  тем более, что веселой она не выглядела. И когда старенький папа взял ее за руку и сказал, что вот и сбылась их мечта, теперь они снова вдвоем гуляют по любимому парку, – девушка почему-то отвернулась, изо всех сил стараясь не расплакаться.
    А потом их опять долго не было. И однажды ранним осенним утром к детской площадке пришла молодая женщина, в которой я снова узнал ту самую девочку. Подойдя к месту, где раньше стояли старые качели, она уселась на скамейку и горько заплакала. Она плакала так долго и безутешно, что я даже сбросил ей на колени большой желтый лист. Женщина взяла его, прижала к лицу и вдруг прочитала грустное стихотворение:
Мой старый парк, впадая в забытье,
Сквозь ветви частые листву тихонько сея,
Ты звал меня в прощание свое,
А я беспечно думала: « Успею!»
Но от безумства суетных дорог
Чуть-чуть пораньше мне бы отрешиться!
И вот – последний сморщенный листок,
Остывшей высью сброшенный,
                кружится...
Мне в тишине, кладбищенской почти,
Прощенья нет за это опозданье.
Всего ведь было – вовремя прийти,
Побыть с тобой хотя бы на прощанье!

   Странно, почему она кается и плачет? Ведь я еще в полном разгаре золотой поры, и листок подарил ей совсем не сморщенный! Ах, как же я сразу не догадался? Это же просто образ. Мой образ. Ведь я ее любимый парк. Но, кажется, я знаю, к кому она опоздала и с кем не успела попрощаться...