Семейные разборки

Продолжение, предыдущее "Гибель кормилицы".

Сенокос закончился, наступило время других работ – уборка овощей. Но ими можно было заниматься почти в любую погоду, кроме слякотных, дождливых дней.
Как-то отец, приехав откуда-то «поддатый», послал меня за водкой в Кочергино. «Капрал» пасся недалёко и я, поймав и оседлав его, отправился выполнять «ответственное задание».
 
Этот небольшой, толстый и упитанный серый конёк, представлял знаменитую монгольскую породу и был необычайно хитер. Галопом бегать он не любил, а если я пытался поехать быстрее и заставлял его делать это, то он, в отместку мне, после нескольких прыжков, падал на оба передних колена, и я летел через его «мудрую» голову. Если при падении, повод от уздечки оставался в моих руках, то он стоял и терпеливо дожидался, когда я встану и сяду на него. Но когда повода в руках не оказывалось, то он благополучно убегал, и поймать его было довольно проблематично.
 
Вот и на этот раз, мне захотелось, как можно быстрее выполнить просьбу (а точнее приказ) отца и я, сломав березовый прут, погнал Капрала вперёд
 забыв о его пакостной натуре. Капрал, нехотя, стал прыгать мелким, волчьим скоком, отдаленно напоминающие галоп и, сделав несколько мелких прыжков, рухнул на передние колени. Я, сделав кульбит в воздухе, перелетел через его голову и очутился на земле. Повода от уздечки у меня в руках не оказалось и мой «скакун», проявив чудеса резвости, стал убегать от меня в ту сторону, в которую я направлялся.

Пытаясь поймать его, мне пришлось с необычайной нежностью в голосе звать его, называя ласкательными именами, надеясь, что он поймет, что он не прав, остановится и подпустит меня к себе. Но все мои отчаянные призывы оказались бесполезными, и серый аферист благополучно удалялся от меня, под проклятия и угрозы, которые поняв, что его не вернуть изливала моя оскорбленная душа вслед убегающему животному. И, только тогда, когда он окончательно исчез за очередным поворотом, мне пришлось его поступок принять, как неотвратимую данность и немного успокоить самого себя, смирившись с возникшей ситуацией.

Делать было нечего – пришлось пешком тащиться в магазин. Своего скакуна я увидел на Путятинском поле, он спокойно пощипывал травку и косился в мою сторону своими наглыми глазами. Но, как только я попытался приблизиться к нему он убежал от меня, посчитав, что я подошел к нему на опасное, по его мнению, расстояние. Неоднократные попытки мои не увенчались успехом – всё повторялись снова и опять. Мне пришлось бросить это бесполезное и не благодарное занятие, тем более что я побаивался получить нагоняй от отца за слишком долгое своё отсутствие и идти в магазин пешком...

Вернувшись назад из похода в магазин, уже около дома я услышал оружейный выстрел, затем из-за дома, в сторону огородов, с визгом и заполошным криком выскочила мачеха, вслед ей прозвучал голос отца:
- Проститутка! Я тебя на помойке подобрал, человеком сделал!…
Он неторопливо, с сознанием выполненного долга, вышел с другой стороны дома с ружьём в руках, и, увидев меня, удивленно спросил:
- А где Капрал?
- Сбросил меня, упав на передние колени. Я перелетел через его голову, а он убежал. Потом я видел его на Путятинском поле. Несколько раз пытался подойти к нему и поймать, но он близко к себе не подпускает,- стыдливо оправдывался я…
- Бутылку принес?- нетерпеливо спросил отец.
- А как же! – обрадовавшись тому, что неприятный для меня разговор о беглеце, продолжения иметь не будет. Я достал из кармана посудину с водкой и подал ему. Отец молча взял бутылку и пристально посмотрел на прозрачную жидкость в бутылке, как бы оценивая на глазок крепость содержимого, а затем быстрой походкой отправился в дом.

Понимая, что между отцом и мачехой, после того, как он выпьет, выяснение отношений будет продолжено и, не желая слушать их разборки, я решил куда-нибудь уйти. Чувствуя за собой вину за бегство Капрала, я отправился назад в Путятино, чтобы попытаться, в очередной раз, изловить наш единственный «транспорт». Но, после нескольких моих бесполезных попыток, мне пришлось отказаться от своей затеи и вернуться домой. В доме было уже тихо – отец спал. На другой день я опять отправился ловить Капрала, но мне, так и не удалось это сделать, и мы ещё потом долго ловили его...
   Продолжение 

…Следует заметить, что совесть подсказывала временами отцу, что он нехорошо обошёлся со своей старой семьёй, дав возможность мачехе разогнать всех его детей. Даже когда они переехали в Шереметьевскую, совесть видимо посещала его и там, и он в пьяном виде, устраивал летний «биатлон», т.е., гонял её с ружьём вокруг дома.

Но однажды, его новая жена заявила в милицию и его забрали. Там отцу учинили допрос с пристрастием (у мачехи брат Сергей работал в КГБ, не исключено, что через него, решили попугать отца). На обвинение, что он хотел убить свою жену, он ответил, примерно, следующее: « Товарищ следователь! – я старый охотник, много убивал разной дичи, прошел всю войну, от звонка до звонка. Воевал не в штабах и канцеляриях, а в действующей армии. Так неужели, если бы захотел кого-то убить, то я не сделал бы этого? Просто решил её, старую ведьму, попугать…».
Через какое-то время, его отпустили, но все ружья, которые имелись в доме, милиция конфисковала...
 
…Уже выпал снег, ударили первые морозы, а наш семейный, живой транспорт, по кличке Капрал, продолжал гулять сам по себе. Трофейное, большое генеральское седло, отделанное зеленой и серой замшей – подарок Всеволода Соловьева, свалился коньку под живот. Но даже с таким неудобством он, оставался, верен свободе. Папаша, с досады, однажды стрелял по нему дробью и уже договорился поменять его в колхозе, дер. Храброво, на другую лошадь, но обменный фонд еще нужно было изловить.

Хрущев тогда догонял Америку по молоку, маслу, мясу и под нож пускали всех животных, включая лошадей. Колхозу было все равно кого отвозить на бойню; старых или молодых, резвых или ленивых - лишь бы по весу они были одинаковые…
 
Наш скиталец, вес поднабрал солидный, т.к. кормов везде было навалом – всю зиму на Путятинском и Селивановском полях хранились большие стога с сеном. Он отъелся, стал очень толстым, и его можно было поменять на доброго молодого и резвого коня, предварительно договорившись с председателем колхоза…
Отправляясь, на очередные поиски мы, с отцом взяли ружьё и топор - на всякий случай.
Следы Капрала мы обнаружили около стога сена в Селиванове. Волковы, тот дом уже покинули, но он ещё стоял и сохранился двор для скота, с открытыми и сломанными воротами, через которые наш беглец проникал во двор и ночевал там. Дом стоял на горе и когда мы поднялись на неё и приблизились к дому, то увидели, как от пруда, что находился в низине, метрах в ста от дома, выбежали два волка и понеслись в сторону леса.
 
-Всё!.. Слопали, серые сволочи, наш «обменный фонд»,- досадливо произнёс отец. – Прошляпили му..ки!
Мы направились в сторону пруда, откуда убегали хищники и, когда подошли к нему поближе, то услышали какое-то плескание и непонятные шорохи. Подойдя вплотную к крутому склону небольшого водоёма, мы увидели, что внизу, метрах в двух от берега, в небольшой полынье нашего беглеца. Волки загнали его в пруд, или он сам, захотел напиться, но провалился под неокрепший еще лед, мы разбираться не стали.

Главное для нас было поймать это животное, и мы это сделали. Пруд, в том месте был мелкий, и вода доходила только до живота коня. Но выбраться на берег ему мешал уцелевший, необрушенный лед, который окружал его со всех сторон и упирался в грудь. Седла на нём уже не было – видимо кто-то его изловил и, сняв седло, отпустил на волю.
- Что, попался, голубчик?! Скажи спасибо, что мы во время подоспели, а то сожрали бы тебя лесные разбойники,- голосом, в котором преобладало торжество, нежели злорадство, проговорил отец.
 
На снегу вокруг лошади, были видны волчьи следы - видимо они ждали удобный момент для нападения, а может, волчье обеденное время ещё не наступило – но Капрал не был даже покусан. Вода вокруг в полыньи не замерзла – значит, он утонул недавно, и спасение пришло своевременно. Мы прорубили лед от него до берега и благополучно вывели коня из ледяного плена.
 
- Садись,- кивнул мне отец. Его нужно немного погонять, чтобы согрелся… - А, впрочем, - сделал он неопределенный жест рукой, как бы отмахиваясь от меня, - езжай домой! Только смотри не упусти его опять!- предостерег он меня.
Зло уже сменилось жалостью к Капралу, т.к. я знал, что его ожидает и уже ничего не может спасти животное, из-за старости. Поэтому щадил и не гнал старого друга, а благополучно добравшись до дома, поместил беглеца в конюшню…

-----------------------------