Светлый путь

Работала у нас в отделе бронзовый призёр зимних олимпийских игр в Инсбруке Берта К., которая была включена в документооборот отдельского экономиста. Были у неё две общественные нагрузки: проветривание и производственная гимнастика. В свободное от занятий документами время она составляла графики процедур.
Ей очень нравилось ощущать себя администратором и для удовлетворения желаемого она записалась в ДНД. Хобби у неё было сопровождение мужчин под мухой, независимо от величины насекомого, в ближайшее отделения милиции. За вечер таких энтомологов скапливалось в дежурной части до десятка. И грех было не соблазниться, находясь под хмельком, на общение со спортивного вида женщиной, которая брала мужчину под ручку и влекла в самоё тёмное место, где обычно и располагался пункт общественного порядка. В её практике неоднократно случались рецидивы, и тем не менее клёв был устойчивый.
С осени, как многие из вас помнят, начинались поездки в совхоз. И почему-то всегда Берта выбирала для поездок конец октября с последней сменой, ей как матери двух малышей предоставлялось право выбора.
В последнюю смену ездили закаленные мужики в свитерах, телогрейках, в утеплённых сапогах. А тут как-то приходит к автобусу женщина в тоненькой ветровке, тянучках, кедах и приводит с собой двух малышек, двух и трёх лет отроду. Сначала их не хотели брать, но Берта объяснила, что детей оставить не с кем, муж в командировке, что обузой она не будет и всё будет в полном порядке.
Утром она сажает деток в кузов машины и вместе с мужиками десантируется на поле км в 10 от деревни. Ночевать она осталась с детьми на краю поля, собрав малюсенькую палатку. Никакие уговоры, ссылки на холодные ночи не подействовали.
Утром палатка оказалась пустой, была объявлена тревога, но потом из-за бугра вылезли три фигуры одна побольше и две совсем маленькие. Фигуры по мере приближения превратились в согбенную Берту и двух малюток, волокущих за собой мешки, как оказалось в них были положены камни в соответствии с необходимой по мнению мамы нагрузкой.
Совсем забыл сказать, что заочно я познакомился с Бертой задолго до устройства в отдел. Как-то, проезжая по Нахимовскому проспекту, я увидел бегущую по середине проезжей части женщину с тремя тяжёлыми, на вид, спортивными сумками. С таким комплектом сумок она прибегала в НИИ каждое рабочее утро.
Совхозная смена для Берты закончилась раньше срока, после того, как она на поле устроила кросс с ддеревенскими мужиками. Приз - догонишь, поимеешь! Один из особо страждущих погнался за Бертой на самосвале, завалив сельхозмашину на бок.
Этой же осенью муж Берты, погуляв с детьми, не смог попасть в квартиру. Берта не открыла им дверь, пригрозив разрубить на части всех, кто будет её беспокоить. Муж вызвал чумовоз, после чего Берта пропала на полгода.
Появилась она в апреле тихая-тихая. Даже гимнастика и проветривание её не волновали. Она весь день сидела за столом, в выдвинутом ящике которого листала книжку. Чтение это продолжалось месяца два. Как-то её начальник решил взглянуть на содержимое ящика. Книгой оказался справочник практикующего психиатра. Вся книга была исчерчена надписями, а против каждого описания симптомов стояла одна-две фамилии сотрудников НИИ вплоть до самой верхушки администрации.
Долго наша верхушка ломала голову. Уволить по болезни её не могли, так как проявления болезни начались в период работы. Использовать как специалиста было невозможно. Единственную пользу из её пребывания в штате ощущал только спортивный сектор профкома - по записке Берты наш спорторг получал в Лужниках любой спортивный товар.
В конце-концов Берту спихнули в МЭП, где она прижилась и лет через пять возглавила группу по курированию нашего института.