Белая Баба. Глава 6. Шишига

Глава шестая.
Шишига.

Девушка непроизвольно открыла глаза. Все как будто бы спокойно, кибитка мерно покачивает, рядом беззвучно спит любимый человек. Ночной воздух порхнул сквозь раскрывшиеся поля кибитки, освежил спертый дух давненько нестиранного белья.  Ничего, до очередного городка осталось совсем немного. Вольный град светлых владений. Там можно будет ненадолго обосноваться, привести себя в порядок. Девушка осторожно убрала руку обнимающего ее молодого человека, приподняла голову. Вбежавший сквозняк имел легкий запах магии, ненавязчивый, как аромат ландыша. И от этого стало тревожно, как-то не по себе. Но ничего не происходило. Порыв ветерка вновь распахнул покрывала входа, на этот раз воздух был чист, свеж и невинный. Девушка успокоилась, прислонилась к плечу любимого и мирно погрузилась во сны.

Он искал ЕЕ. Вонзенный в землю посох мерцал, окрасив тьму в синие блики. Ночные духи, то и дело, возвращались с неутешительными вестями – пришелицы нигде нет, словно провалилась сквозь землю. Незнакомец откинул капюшон балахона, белеющая шевелюра альбиноса тут же окуталась синеющим туманом магии. Он резко выбросил руку во тьму, что-то схватил и поднес к глазам бьющуюся в кулаке тень.
- Вижу, лявра, что-то знаешь. Где она? Говори!

Проснулась Дана мгновенно, что было для нее необычно. По натуре женщина принадлежала к тем людям, которых называют «совами». Ранние пробуждения для Даны всегда были пыткой, особенно когда знает, что впереди ожидается рабочий день, надо брать себя за шкирку, тащиться в душ, затем наспех глотать завтрак и кофе, так как будильник заведен всего за полтора часа до начала рабочего дня. Сорок пять минут на пробуждение, умывание и завтрак, и сорок пять минут на то, чтобы во время добраться до рабочего места. И так каждый день, исключая лишь субботу и воскресенье, да и редкие дни отпусков, которые пролетают так быстро, что не успевают запечатлеться в мозгу.
Но сегодня глаза открылись как бы сами собой. В памяти тут же закружились вчерашние события. Приезд в лес. Как знакомые места внезапно сменились незнакомыми и дикими. Всплыли неведомые существа, с которыми пришлось повстречаться. Странный мужичок, испугавшийся непонятно чего. Дождь, который сменился солнечным днем, а к вечеру вновь начался ливень. Ливень. Дупло. Дупло! Она же до сих пор в дупле!
Дана закрыла глаза и зажмурила их с такой силой, что перед взором поплыли разноцветные круги. Будто хотела выжать из глаз остатки ночного кошмара, надеясь, что это может что-нибудь изменить. Вот она осторожно откроет глаза, и окажется у себя дома, в мягкой постели, под боком, приоткрыв рот, будет похрапывать Кирилл. А Дана, аккуратно убрав голову мужа со своего плеча, встанет и начнет суетиться на кухне, готовя завтрак. Возможно, что застанет ребятишек уже за компьютерной игрой, тогда по пути на кухню надо будет детям задать взбучку, отправить их на водные процедуры и чистку зубов. Миленькая семейная идиллия утреннего пробуждения в выходной день.
Немного поколебавшись и досчитав до трех, Дана начала приоткрывать глаза. Сначала сквозь бахрому ресниц, а потом во всей полноте пред взором женщины предстало обросшее шерстью лицо с выпученными зелеными глазами. Вертикальные черточки зрачков уставившегося чудовища то расширялись до круга, то сужались в едва заметные щелочки. От существа разило тяжелым смрадом.
Дана непроизвольно вновь закрыла глаза. Так, первая попытка неудачна. Но когда она попробовала открыть глаза во второй раз, до нее дошло, что все произошедшее вчера – это не сон. Ее глаза не просто раскрылись, а распахнулись с невероятным усилием, словно к мышцам векам подключились тугие оружейные пружины курка. Шок прервался оглушительным криком. Сквозь охвативший ужас, женщина едва осознала, что этот крик ее собственный. Вопль прервался так же внезапно, как и начался, в дупле вдруг никого не оказалось. Пусто! Или ей чудище почудилось?!
Женщина при утреннем свете оглядела лесное жилище, которое в любой момент из убежища могло превратиться в ловушку. Дупло походило на маленькую коморку, его площади хватало для того, чтобы Дана могла развалиться, спокойно вытянув ноги. По стенам висели охотничьи трофеи, от вида которых кровь стыла в жилах – шкуры, кости и даже черепа, среди которых видны и человеческие. В укромном месте лежала кучка всякого хлама – гребешки, зубья половины которых выломаны, обломки шкатулок, осколки зеркал, среди этого мусора как ни странно, проглядывались украшения, подозрительный блеск которых навеивал мысль о драгоценных металлах.
Дана застыла в напряженной позе, готовая в любой момент сорваться с места и драться за свою жизнь до самого конца. Ее взор уставился в направлении выхода из дупла. Утренний свет проникал сквозь отверстие мягким розоватым оттенком. Женщина всем существом ощущала присутствие чего-то чуждого и агрессивного. Чудище притаилось где-то рядом и готовилось к нападению. Дана схватила один из осколков зеркала, тупую часть которого обмотала клочком шкурки то ли белки, то ли бурундука. Получилось подобие холодного оружие, пусть хрупкого, но все же это было лучше, чем вступать в борьбу вовсе безоружным.
Через мгновение в дупло что-то ворвалось, вихрем пронеслось по стенам жилища и тут же умчалось вон. Дана не успела даже как-то отреагировать. Она пододвинулась поближе к выходу, чтобы в случае еще одного такого вторжения была б хоть малейшая возможность к бегству. Но во время движения услышала скрипучий голосок. Существо, несомненно, обращалось к Дане.
- Пусть Белая Баба не гневится на бедного шишигу. Шишига хороший. Шишига рад видеть Богиню в своем доме. Белая баба позволит шишиге войти?
Дана замерла от неожиданности. Единственное что она могла сейчас ожидать – так это то, что неведомый зверь ворвется в дупло и растерзает незваную гостью на мелкие кусочки. Но в голосе существа не было ни капли угрозы или агрессии. Если уж ее все принимают за какую-то Богиню, то надо играть роль, иначе ее точно могут растерзать.
- Пусть шишига войдет, я не гневаюсь. – Дана постаралась придать голосу уверенные нотки, и, кажется, это у нее получилось. Видимо, слишком уж много успела повидать за последние дни, чтобы чему-то удивляться.
Существо осторожно забралось в дупло и, показывая всем видом почтение, протираясь по стеночке, продвинулось к ближайшей кучке из трухи и мха. Небольшой снежный человечек, разве что только шерсть немного пожиже, чем это рисуют очевидцы в мире Даны. Как только шишига уселся на кучке мха, стала заметна вся несуразность его телосложения. Руки и ноги неправдоподобно длины и тонки, очень длинные костлявые пальцы со скрученными окостеневшими ногтями. Выпученные большие глаза, сплющенный к верхней губе нос и рот от уха до уха. Существо выглядело одновременно и уморительно и устрашающе.
- Белая Баба не сердится на Шишигу? Шишига ночью охранял сон Богини.
Дана изумлено разглядывала хозяина убежища. Надо же, это чудище пробыло с ней всю ночь! А она спокойно спала и не учуяла опасности.
- Зови меня Даной. Я благодарна тебе, шишига, за приют.
При последних словах неведомое существо охватила волна дрожи почтения и умиления. Шишига поднялся и сделал низкий поклон.
- Белую Бабу зовут Даной? А шишигу зовут Корятко. Для простого шишиги честь знать твое имя, Белая Баба! Корятке ничего не надо от Даны, кроме благосклонности к шишиге. Корятко готов служить тебе, Богиня. Корятко уважает Богов. Корятко хороший.
При этих словах шишига оскалился, обнажив ровный ряд треугольных зубов, смотревшихся особенно хищно на фоне натянутых черных губ и обросшего шерстью лица. «То, что меня здесь все почему-то считают Богиней» - подумала Дана, - «совсем уж не так плохо. Это, между прочим, лучше, чем когда принимают за дичь».
- Готов послужить, говоришь? – Дана попробовал поставить тон таким образом, словно она действительно Богиня и прося помощи, тем самым делает одолжение шишиге.
Корятко склонил голову в согласии и готовности исполнить любое желание Даны.
- Честно говоря, шишига, у меня есть к тебе просьба. Мне, Корятко, нужно срочно попасть в ближайший поселок, к людям.
- К людям?! – шишига даже подскочил от негодования. Он вытянул ногу вперед, презрительно выпятил нижнюю губу, глаза, казалось, вылезли из орбит и бешено завращались. Шерсть на существе по всему телу поднялась дыбом, в дупле стал слышен запах озонирующих электрических разрядов. Дана едва не шарахнулась в испуге в сторону, но во время удержалась, сознавая, что страхом может выдать себя.
- Зачем Белой Бабе люди? Здесь живут одни жалкие ремесленники! Это неблагодарные твари совсем не почитают и не боятся Богов.
Шишига яростно клацнул челюстями.
- Корятко наказывает людей. Ам!!! – существо сделало недвусмысленное движение, напоминающее раздирание зубами на части. Затем шишига стукнул себя в грудь, сверкнул глазами. – Корятко хороший! Корятко наказывает!
Дана невольно поежилась от такого откровения. Шишига – людоед! Но нельзя подавать виду, что испугалась. Женщина сглотнула воздух, закрыла глаза, собираясь с мыслями. Оставаясь стоять с закрытыми глазами, Дана твердо повторила:
- Мне, Корятко, обязательно нужно попасть к людям. Дела. Очень важные дела.
Озадаченное выражение лица шишига сопроводил почесыванием затылка. Было бы уморительно смешно видеть как длинные узловатые пальцы существа, поочередно сгибаясь и выпрямляясь, чешут в немыслимом темпе плешивый затылок. Но Дане не до смеха, она знала какую опасность несет этот лесной гроза людей. Через минуту мимика озадаченности сменилась просветом догадки. Шишига закатил глаза, скривил хитроватую улыбку, самодовольно клацнул зубами.
- Понимаю, понимаю. – Сейчас речь Корятко напоминала мурлыкание разомлевшего кота. Невозможно даже было бы предложить, что существо с таким блаженным умиротворенным выражением лица, могло быть людоедом.
- Белая Баба желает навеять печаль на жалких людишек! Давно пора дать урок этим самоуверенным ремесленникам-отступникам. Совсем распоясались еретики-безбожники. Корятко не любит жаловаться, но терпение Корятко кончилось. Триста лет шишиги жили здесь, блюли богопослушание, наказывали отступников, устрашением возвеличивали Богов. Люди трепетали перед нами. Но сорок лет назад поселились в наших краях ремесленники. Ууу, это ужасные и нечестивые людишки! Сразу после поселения мужики устроили настоящую охоту на нас. Облава на шишиг продолжалась более десяти лет, пока Корятко не остался один. Убили мою Бию, мать моих детей, убили Пенятко и Гую, совсем еще маленьких, им не было еще и сорока лет. Убили моего отца, деда, дядю и братьев.
Корятко в  возбуждении подскочил на месте так высоко, что стукнулся головой об трухлявый свод дупла, но даже не заметил этого. Приземлившись после прыжка, шишига присел на согнутые ноги и наклонился вперед так низко, что было странно, как он не теряет равновесия. Корятко выставил руки, делая царапающие движения. Лицо существа исказилось в ужасающей гримасе. Корятко не говорил, прошипел:
- Смерть! Лишить жизни смердящих непослушанием! Наказать! Сильно наказать!
Шишига подошел вплотную к Дане и, льстиво заглядывая в глаза, спросил:
- Белая Баба позволит Корятко полакомиться? Корятко любит живое мясо. Особенно маленьких безбожников. Такие нежные косточки! М-м-м…
Дана брезгливо отшатнулась от пускавшей слюни рожи существа.
- Прекрати! Ничего не получишь! Ты хотел мне помочь, так помогай, попрошайка!
Шишига вздохнул, виновато покачал головой.
- Пусть Белая Баба не гневается на Корятко. Корятко может только показать дорогу в сторону селения ремесленников. Корятко очень боится охотников, к людям не пойдет.
Дана мысленно с облегчением вздохнула, но виду не показала. Меньше всего она желала того, чтобы продолжить знакомство с шишигой. Женщина продолжила роль Богини. Вскинув голову, со снисходительной ноткой в голосе, ответила:
- Ну, раз боишься, то просто покажешь дорогу. Только смотри у меня! Мне некогда плутать. Я должна добраться до людей как можно быстрее.
Шишига так отчаянно замотал головой, что обвислые уши захлопали по щекам.
- Корятко хорошо покажет дорогу! Кукушка не успеет прокуковать мой век, как Белая Баба окажется среди людей. Корятко просит Богиню последовать за ним.
Новый знакомый Даны резво выскочил из дупла и через мгновение нетерпеливо переминался у подножия приютившего кедра. У Даны спуск получился не так ловко. Женщина ведь не  обладала набором цепких коготков шишиги, тем не менее, ей удалось спрыгнуть с высоты дупла не поранившись и не вывихнув ноги.
Дана, едва обтряхнув штанины, тут же заявила:
- Показывай! Помни, что мне медлить нельзя.
Шишига вытянулся, задрал руки вверх. Затем неожиданно рванулся с места, потом вновь замер с вытянутыми руками. Такие перескоки повторились несколько раз. Затем стало похоже на то, что шишига начал пританцовывать, перескакивая с ноги на ногу. Обвислые уши существа при этом похлопывали как крылья подраненной птицы. Прыжки шишиги ускорились, от бесконечных хаотических движений у Даны зарябило в глазах, ее даже стало подташнивать. Глаза Корятко вспыхнули зелеными огоньками, и с каждой секундой разгорались все ярче и ярче. Неожиданно шишига замер.
- Вижу! – закричал Корятко – Вижу людей! Ууу, смердящие нечестивцы! Повылазили из домов, веселятся поганцы.
Из горящих глаз шишиги посыпались искры, быстро гасящиеся в воздухе, словно две палочки «бенгальских огней» начинают догорать и «выплевывают» последние искорки. На долю секунды взор шишиги как бы погас, но затем из глаз как бы выстрелили в даль два тонких зеленых луча. Корятко немедленно прекратил танец, устало сел на покрытый мхом корень кедра. Шишига, тяжело дышал, но пренебрегая передышкой, поторопил Дану осипшим голосом:
- Поторопись, Богиня! Иди за взглядом. Он доведет тебя до селения. Пусть ремесленники получат свою кару. О, Богиня Печали, не забывай про Корятко-слугу!
Женщина уже начала привыкать к новой роли, которую ей навязывают те, с кем пришлось общаться в последние дни. Белая Баба, Богиня Печали. Дана с досадным удивлением стала понимать, что происходящее вокруг нее становится обычным делом. Ее больше не изумляют чудеса и неведомые существа. Все это становится обыденным. Белая Баба просто попрощалась с Корятко и отправилась в сторону, куда показывали лучи. Сделав несколько шагов, Дана оглянулась, чтобы бросить на Корятко прощальный взгляд. Шишига уже сидел в дупле, свесив ноги. Глаза Корятко были по-прежнему закрыты, но он безошибочно повернул лицо в сторону уходящей Даны, словно смотрел ей вслед. Как только женщина обернулась, шишига поднял руку в прощальном жесте.
Дана ответно помахала рукой и продолжила путь, сознавая, что с каждым разом ее шаг становится все быстрее и быстрее. Что это – она бежит от чего-то или так спешит? Женщина мотнула головой – она и бежит и спешит, пора уж со всеми чудесами покончить, пора домой. Домой!