Русские и выборы

Русские и выборы



Кем это сказано, не помню, но сказано верно – что видно в свете такого чуда света, как выборы по-русски.

РУССКИЕ НЕ ВЫБИРАЮТ, ВЫБИРАЮТ РУССКИХ.

То есть в том смысле, что русских УШЛИ или НЕ ВЫБИРАЮТ вовсе.

Все тут, в этой фразе, на месте: и страдательный залог, в рамках которого всякая активность выглядит как русский бунт, и равновесие, и воля, и удаль, и границы разросшегося мифического народа.

Да и как русскому проявить активность, чтобы не быть уличенным в махровом национализме или даже в чрезмерных верноподданнических чувствах, или в злой анархии. Как проявить русскому свою активность, чтобы его не назвали сталинистом? Ведь и сейчас толпы людей думают, что без Сталина не было бы никакой тяжелой металлургии и позорно начатой и неумело проведенной, катастрофической по потерям ВОВ, войны, в которой ценой таких потерь, русский стал победителем, и не просто победителем, а жандармом всей Европы, Восточной и Западной? Ведь и сейчас накануне очередных выборов, которых много было на веку у русских, ему этого Сталина и вспоминают. Только что имени Сталина не поминают. А что, разве не отдает сталинизмом мысль, которую выразил сейчас глава Конституционного Суда Зорькин, мол без нечестных выборов Русь-де расчленят на части. Урежут в правах и пространстве. Сократят в бюджете и населении. 

Как и другие политики в бессилье своем (а не наоборот, как им кажется) ставят такой вопрос: если не Путин, то кто? А вот вы тому самому Петровичу дайте порулить, которому в 1917 году обещались. Пусть он не сам рулит, понятное дело, а в совете да в любви – но дайте. А если не того первого попавшегося Петровича взять. А в самом деле поискать по всем политическим закоулкам, что же, никого не найти?

То есть опять выбор наш поставлен перед известной дилеммой. Или мы чего-то не понимаем, или понимаем, но поздно… катастрофически поздно. Будто призывают к компромиссу – или стабильность с неким злом, или путь к добру, но по таким раздолбанной дороге, что себя не соберешь – только потеряешь по пути. Выбирай то, что выбору не подвластно вовсе – власть. Власть на Руси святыня еще не исследованная. Мы, население типа электората, вовсе не власть выбираем, ибо она давно выбрана, и не нами. Мы лишь участвуем в том, что на западный манер называется выборами, а на наш – выборки (или разборы, или обирание).
 
Ведь парадокс в том, что человек со змеиным галстуком на шее станет Президентом в третий раз, в этом нет, пожалуй, ни у кого сомнения. Даже злоязычная и желчная оппозиция, выдвигающая своих кандидатов, в этом не сомневается. Но почему тогда такое недовольство?
Русский человек и российский не сомневаются в выборе эпохи – другое дело всех достала та нищета, которая стала неотъемлемой деталью российского пейзажа, достала и буржуазия, которая только-только народилась. Достало то, что давно было сердцем государственно-национальной пропаганды, мол, это нам, русским, необходимо. Мол, мы настолько разрослись, что удержать нас в узде может только сильная (а иногда и «очень сильная») рука. Что управляемая сверху демократия еще никому не вредила. Но именно что русским. Что на Западе там тоже много несовершенств, и тот же кризис – ведь издержки западной модели.

Может быть так, а может быть, и не так.

Нам-то это как бы заранее неизвестно.

Нам это надо бы сразу отсеять – парламентскую республику. Ее отродясь на Руси не было. А малейшие попытки ее установить: в Новгороде в веке XV-м, в Петербурге в ХХ веке в 1917 и в 1929-м, в Москве в 1993-м– тут же роковым образом пресекались.

А попустительство о выборах – это происки, говорят, Римского Папы и Дядюшки Сэма.

То, да не то. Не о том говоришь… То что выборы украли и крадут из прав русского народа то, в том ничего ни нового нет, ни остродраматического. Главное, как русский народ выживает в такой ситуации. А ведь выживает. Это верно. Мирится и терпит, потому что с этим ничего поделать нельзя. Заметьте – не «русский народ» не может ничего поделать с этим, а вообще – нельзя. Никому нельзя, ни своему мужику, ни западному интеллектуалу- политику, культуртрегеру и вояке. Это такое космическое действие, в котором русские распадаются на две свои половинки, существующие в двух измерениях.

В одном измерении сам народ сермяжный, который много прощал, долго терпел и бесконечно теряет. Он живет и мучится тем, что хочет дышать, хочет расти вместе со всеми, хочет наслаждаться жизнью, а не в очереди стоять за батоном и буханкой, консервами и банкой чего-то там такого вкусненького. Эта половина волит, хочет, желает, детей зачинает. Но ясно, что такой народ не достанет ртом гроздьев цивилизации. На него, на его мускулистые плечи взгромоздятся (уже взгромоздились) аппаратчики и паразиты всех отделов и работают знай себевтихомолку в стране тотального физического труда.

В другом измерении живет творческая активность народа, которая и могла бы что-то сделать, да, разлученная, с титаническими бицепсамии жилами своими, ничего не умеет. Эту активность надо лелеять и выпускать дозировано на создание литературы (потому что без литературы уж совсем человеку нельзя), писание картин, создание инсталляций и рекламных блоков. Но полностью выпустить ее никому еще не удавалось. Активность эта часто принимает формы разрушительные, энтропические. Так говорят. А может, это очередной миф, которым кормят наполненную разными мифами голову русского народа? Как бы то ни было, но активность живет за толстым стеклом, хоть и прозрачным, хоть и промытым и иллюзорно все сближающим, но все-таки разлученная с силою первой половинки.

Поэтому не судите строго тех, кто говорит о мистической судьбе русского народа, о мифических заслугах и судьбоносных Провидениях. Это действительно так есть, только по-разному можно об этом говорить. Это действительно издержки населения, не привыкшего выбирать и нести ответственность за свой выбор. Мистика, переплетенная с фактом. Мистика снимает муки совести (даже за того же стального человека с сухой рукой и на копытах) – прежде всего с власти, которая стала наследницей ТОЙ власти, идущей от Ивана Грозного и Петра Первого, от Сталина и Брежнева. Мистика, ставшая суровым фактом. Мистика, но факт, что русский народ теперь не выбирает. ЕГО ВЫБИРАЮТ.

В том смысле, что совсем не выбирают.