Воспоминания студента

       Давно это было. До чего же глупые и самоуверенные мы были тогда! И прежде чем осуждать нынешнюю молодёжь, хорошо бы вспомнить, что сами вытворяли мы в молодости, как взрослели и с каким трудом познавали окружающий нас непростой, во многом загадочный, но бесконечно прекрасный подлунный мир. Приехав в южный приморский городок, чтобы поступать в институт, я вздохнул с облегчением и, избавляясь от мелочной родительской опеки, выбросил в урну палку копчёной колбасы – ужаснейшего по тем временам дефицита. Чувство свободы - оно пьянит и заставляет делать всевозможные глупости!
 
   Забегая вперёд, скажу, что уже через несколько дней мне пришлось пожалеть о содеянном. Денег было не так много, и приходилось питаться в студенческой столовой, которую студенты называли между собой рыгаловкой. Там всё было дёшево, сердито, и текли у нас слюнки, когда кто-нибудь из однокашников, придя домой из нормальной столовой, в восторженных выражениях описывал съеденный им супераппетитный кусок мяса или такой точно колбасы, которую я оставил лежать в урне на железнодорожном вокзале...

   Общежитий на всех не хватало, и жили мы на квартире у Деда-пенсионера, всю жизнь трудившегося на Севере, заработавшего там неплохие деньги и купившего частный дом в этом приморском городке. Обосновались мы у него –  человек десять желторотых первокурсников, сразу после школы поступивших в институт и не видевших в жизни ничего кроме родительского гнезда.
   Дед оказался прижимистым и своенравным. Ровно в десять вечера он выкручивал электрические пробки и закрывал на огромный замок высоченные металлические ворота. На окнах захлопывались ставни, и мы, молодые ребята, оказывались в полной темноте, чувствуя себя отрезанными от всего мира. Те, кто не успевал выучить уроки, поначалу жгли стеариновые свечи, а затем понемногу привыкли к дедовской дисциплине и научились делать всё вовремя.

   Труднее было тем, кто любил гулять допоздна и провожать девушек. Попасть домой после отбоя они могли только через соседний детский сад, преодолев два забора. А там ночью выпускали злющих овчарок, и если гуляка был недостаточно проворен, рваная штанина, а то и укус за ногу ему были обеспечены. Обычно опоздавший чуть слышно скрёбся в окно, кто-то из ребят выходил во двор, отвлекал собак, а нарушитель пулей перелетал через два забора.
   В довершение всего, Дед выследил соседа по дому, который случайно посетил чужой туалет, тем самым нарушив негласный добрососедский договор. (Деревянные «скворечники» стояли во дворе рядом – стенка к стенке). Возмутившись таким неслыханным вероломством, Дед тут же повесил замок на дверь своего помещения. И теперь всё его семейство, включая нас, ходило на двор, держа в руках заветный «золотой ключик».

   Случилось так, что Паша, большой любитель женского общества, возвращаясь со свидания, замешкался, и собака порвала ему единственные выходные брюки. Появиться перед своей пассией в заштопанном виде он, конечно, не мог и пребывал в отвратительнейшем настроении, виня во всех своих бедах прижимистого хозяина квартиры. «Золотой ключик» окончательно вывел из себя несчастного влюблённого, и в его голове созрел план. Дело в том, что чай наш Дед пил из отдельного чайника, заваривая в нём какие-то особые травы. Это обстоятельство и легло в основу изуверского Пашкиного плана.
   С вечера засЫпав в дедовский чайник лошадиную дозу пургена (другого слабительного тогда не было), злоумышленник сообщил однокашникам эту пикантную новость, и вся наша весёлая компания с нетерпением стала ждать «циркового представления». Ночь прошла спокойно, и только под утро Дед, поспешая, прошкандыбал к выходу. Несколько наблюдателей тут же вскочили с кроватей. Остальные, проснувшись, лежали, зажимая рты, чтобы окончательно не расхохотаться и не обнаружить себя. Апогей наступил, когда Паша, как в немом кино, продемонстрировал обществу «золотой ключик», который Дед безуспешно искал в прихожей. Металлические наши кровати тряслись и чуть не подпрыгивали вместе с нами.

   Времени на поиски Деду было отпущено совсем немного. Нелёгкая подгоняла его, и бедный наш хозяин, не найдя ни ключа, ни даже галош, босиком, быстро, но, по понятной причине, очень-очень осторожно, вылетел на улицу и засеменил в сторону туалета. Мы выскочили в коридор, через приоткрытую дверь наблюдая  за его действиями. Бедолага подлетел к заветной цели, дёрнул зачем-то за дверную ручку, застонал в бессильной злобе и исчез за дверью СОСЕДСКОГО(!) сортира, окончательно ломая веру чересчур доверчивых людей в человеческую порядочность и справедливость.

        Мне кажется, такого хохота Земля не видела со времён Гомера! Прямо в коридоре, заикаясь, всхлипывая и подвывая, все мы лежали пОкатом!
   Утром Паша пропал на полчаса, и ближе к вечеру на помещении соседа тоже висел огромный замок. А Дед сделал себе запасной «золотой ключик», и с тех пор никогда с ним не расстовался. Горбатого, говорят, могила исправит.