Джерико. 25. Пред

25. Нить

Я любовался взглядами своих спутников, внутри которых падали дождём челюсти. Это приятно, принимать в сердцах знакомых своё существование, своё выживание. Встав на ноги у них на глазах, я словно совершил нечто волшебное. Словно я не просто поднялся на ноги, а поднялся в воздух, и поднял вместе с собой всех сверчков их травы. Я чувствовал себя обновлённым. Готовым вынести столько же, сколько уже вынес. Видел мир чуть темнее обычного. Чувствовал её голос. Теперь я был наравне с ними. Вернулся.
- Давайте уже ключ, - я протянул руку Обеду. – Иначе все наши жертвы зря.
- Наши? – удивился Обед, пытаясь вспомнить, чем он успел за всё это время пожертвовать.
- Так ты принёс ключ? – я повторил уже с нажимом.
Обед растерянно посмотрел на Джерико. Вот же он! Блестит в его сжатом кулаке. Как же давно я не видел этот ключ! Я ощущал себя чёрным властелином, который, спустя сотни лет, наконец, вновь воссоединяется со своим кольцом всевластия. Меня никогда не пускали за эту решётку. Один раз мне почти удалось прорваться, но меня остановили в последний момент. Теперь же я, наконец, смогу подойти к тому чёрному угольку.
- Джерико, дай мне ключ, - по лицу ангела я понимал, что ему не сильно хочется расставаться с кольцом. Или он не хочет отдавать его мне? – Да что ж вы оба так тормозите?!
- Совсем недавно ты готов был упасть в обморок, - наконец, озвучил свои подозрения Обед.
Скажем так, я всё-таки упал в обморок.
- Да, я отдохнул, и теперь всё в порядке.
- И твоя рука? Ты же кричал от любого движения ей. Плакал.
- В нашем окружении происходят гораздо более странные вещи.
Обед ответил хмурым взглядом. Я вновь вернулся к Джерико.
- Что случилось, Джерико?
Он лишь шепнул что-то Обеду и внезапно сунул ключ в рот.
- Идиот! – я отбросил ударом напавшего на меня Обеда, и повалил недо-ангела на землю.
Он вообще отдавал себе отчёт о том, что делал?! Псих, он и есть псих.
Тщетно пытался разжать ангельские челюсти.
- Не вздумай сожрать ключ, дебил! – кричал я, насев на Джерико, почти решив порвать ему лицо. – Ты только подумай, сколько рук его трогало, и сколько времени на нём сгнило!
Прижав горло, я пытался помешать ему проглотить важную нам всем железку. Обед сидел, прислонившись к стене, и ошеломлённо наблюдал за нами. Что ж ты не помогаешь, дурак?!
Очнулся я только, когда у двойника закатились глаза. В страхе убрал руки. Но не слез. Ударил в солнечное сплетение и забрал ключ из послушно открывшегося рта.
Показав обмусляканную железку Обеду, спросил:
- Что случилось на лестнице?
Обед лишь молча разглядывал меня. Как незнакомого человека.
- Ты чуть не убил собственного брата.
По совокупности случившегося между мной и им, он мне должен уже пяток своих жизней, не меньше.
- Вы чуть не убили нас всех, идиоты.
Я разглядывал Обеда, всё ещё ожидающего, что я превращусь в чёрного дракона, и понял все их ответы.
- Решите уже, наконец, враг я вам, или нет. Либо помогайте, либо убивайте.
- Переступать черту опасно.
- Черты, они такие… - некоторые способны отрубить тебе часть ступни, смотря как ты встанешь на неё.
Я поднялся с Джерико, пнул его в бок, убедившись, что он всё ещё дышит, и направился к решётке.
- Что находится за дверью?
- Кажется, я уже говорил. Там – наше спасение.
- Каким образом оно нас спасёт.
Я скажу тебе то, что когда-то прочёл Таррит.
- Мир покажется тенью, а тень – миром. Вместо звуков ты будешь слышать вкусы, а чувствовать то, что не в состоянии увидеть. Чем ближе – тем дальше.
И тупик станет самым простым и очевидным выходом.
- Ага, больше сыра – больше дырок. Больше дырок – меньше сыра…
Я зыркнул на Обеда оскорблённым взглядом. Ключ с тяжёлым скрипом поворачивался в замке.
- После всего, что ты вспомнил, ты ещё находишь место тупым шуткам?
- А ты ожидал чего-то другого после того бреда, что только что сморозил?
- Можешь не верить словам, верь поступкам. А можешь пойти в жопу! Или пойти к тем бледнолицым, расстояние до которых, возможно, уже меньше одного этажа. Кстати, много было сопротивления на первом?
- Пусто.
- Вот как…
- И что-то я уже сомневаюсь, с кем рядом нам будет хуже.
«Нам»? Он имел в виду себя и Джерико?! Писец, какой наглый парень, я даже не подозревал!
Нас пронзил резких нагловатый голос:
- Эй, Джерико, ты где-то здесь, да? Я же видел, как ты мимо меня бежал.
Я не заметил, как Джерико поднялся на ноги. Ещё мгновение назад он лежал будто без сознания.
Это же был он, да?
- Я чувствую, вас тут больше одного! Я пока ещё не научился пользоваться ногами, но подождите меня немножко. Мне просто нужно кое-что с вами обсудить!
Коснувшийся меня взгляд Джерико был прежним. Как пять, как десять и даже пятьдесят дней назад. Словно голос Разлома отрезвил его, вернул ему рассудок.
- Хочешь познакомиться с моей тенью? – обратился я к Обеду, всё ещё пытаясь дооткрыть чёртову дверь. Снова вспотел. – Я вновь покажусь тебе хорошим парнем.
- Угу, а тень – миром.
Твою мать, а в его словах нечаянно проскользнуло что-то умное!
Последнее движение ключа в замке, и мне показалось, что половина механизмов рассыпалась в крошку. Решётка открылась со страшным вибрирующим скрипом.
- Иду-иду! – отозвался Разлом, словно парень, натягивающий штаны в туалете, откликнулся на зов друзей поскорей свалить из школы.
Я кивнул спутникам, приглашая переступить вслед за мной железную черту.
Обед колебался вплоть до того момента, пока не увидел, как живо Джерико юркнул на мою территорию. Видишь, даже ОН знает, рядом с кем ВАМ будет безопаснее, Фома неверующий!
Неохотно он поднялся по лестнице, занёс уже одну ногу, как дверь с треском распахнулась, и перед нами предстал человек, облитый нефтью, блестящий, ноги срослись в единый ствол. Разлом реально, в какой-то степени, напоминал человека со спущенными штанами.
- Подождите меня, войдите в положение!
Не дав Обеду поломаться ещё немного, я схватил его за шкирку и выбрал за него. И запер за нами троими железную решётку.
Насколько смог, повернул железный ключ обратно в замке, и сломал его.
- Как так?! – с наигранной досадой протянул Разлом. – Совсем вам меня не жалко.
- Я бы сказал тебе «бе-бе-бе», но мне не позволяет статус.
Я повернулся к Обеду и с намёком кивнул в сторону своей тени.
- Давай, поглумись над ним за меня.
Но Обед лишь продолжил ошарашено разглядывать мою тень.
- Решётка вас не спасёт! – пафосно крикнул Разлом и взмахнул длинными руками.
За доли мгновения количество душ, отправляемых в иные миры могло подскочить на несколько мегабит, но я остановил острое копье, в которое превратилась чёрная рука Разлома, уже когда оно почти достигло живота Обеда. Парень в страхе отпрыгнул назад, упав на ступени. Повезло ему, что я в состоянии совладать с собственной тенью.
- Ты мне уже должен одну жизнь, - сказал я Обеду.
- Нет, мы квиты, - голос его был уверенным, однако держался он за свой живот, словно всё ещё не верил, что там нет лишней дырки.
- Ах, да, забыл… - сказал я, оторвав часть руки Разлома. – Стало быть, я просто больше не обязан заботиться о твоей жизни.
Чтобы спастись, надо было совершить несколько сомнительных действий. Сомнительных в том плане, что многим они покажутся противными и уж точно никак не связанными с доброй концовкой. Однако в Побеге из Шоушенка всё было гораздо грязнее.
- Что ты теперь такое? – спросил я у своей тени, безнадёжно прижавшейся к решётке. Разлом выглядел совсем, как человек. Как человек, слеплённый из чёрной смолы. Только гораздо выше. Как … Посол.
- Все меняются. Я меняюсь за всеми, - какая-то мысль пришла в его чёрную голову, и он отлип от решётки, начав копаться в замке. – Блин, такой механизм испортил! Красота была, а теперь? Как вы выйдете отсюда?
Обед одарил меня холодным взглядом. Я пытался не обращать на него внимания, сосредоточившись на чёрном угольке. Он уже пустил паучьи корни. Скоро бы вырос во что-нибудь противное.
- Ты же не собираешься использовать это?
- Ты так об этом говоришь, - мне даже смешно стало. – Болтаешь без умолку, Разлом. Смирись, ты проиграл.
- Если ты воспользуешься её плацентой, то…
- Так вот что это такое! – воскликнул я, перебив своего главного материального врага. – Ты отсюда вылез?
- Забываешься, - сказала досадно моя тень. – Эй, ведь и ты Джерико, да?
Он на моего двойника, молчаливо восседавшего на последней ступеньке и сверлившего черноту пустым взглядом.
- Получается, твоё имя действительно Джерико? Я-то думал, на Её устах всего лишь одно имя. Но и ты тоже, значит, что-то значишь, да? А, может, и третьего парнишку зовут как-нибудь так? Может … ну, совершенно случайно, и его тоже зовут Джерико? Отличное имя же! Совпадение, может, и маленькое, но мы тут в обычных граждан же не играем больше?
Обед растерянно бросил взгляд на свою обувь.
Внезапно решётка громко скрипнула. Все устремили свои взгляды на Разлома. Немая пауза.
- Я нечаянно, - Разлом, извиняясь, поднял руки. – Если отвалится – поставлю на место, обещаю!.. Постой, ты серьёзно? Я бы не советовал!
Теперь все смотрели на меня. Мою кисть уже наполовину заглотил маленький паукообразный уголёк.
Обед поднялся с насиженного места, как ужаленный.
- Ты же не скажешь сейчас, чтобы мы к тебе не подходили?
- А я откуда знаю?
Я же делаю это в первый раз.
- Нет-нет-нет! – Обед поднял голос повыше. Как юнга забрался своим голосом на мачту, чтобы лучше видеть далёкую землю. – Что ты собираешься сделать?!
- Щас! Щас всё будет! – я призвал оставшейся рукой Обеда успокоиться.
- Не затыкай меня, пока твоя рука наполовину затыкана в какую-то чёрную неизвестную хрень! Ты не выглядишь так, будто бы всё под контролем!
- Всё под контролем бывает только в туалете!
Да и то не всегда.
- Пора объяснять, я думаю, как ты нас собираешься спасать!
- А можно мне предположить? – робко подал голос Разлом по ту сторону решётки. – Он вас отведёт прямиком в утробу к той, от которой всё это время бежал.
Обед посмотрел на меня и сказал:
- Это звучит очень противно!
Да что они могут знать?!
- Разлом, ты нихрена не знаешь о той вещи, которой служишь!
- Я знаю лишь то, что диктует мне Она. Ну, и ты … немножко.
Почувствовав, что пора пришла, я резко дёрнул паука вниз. И стена отвалилась. За стеной зияла тьма.
- Скажи мне, - обратился я сначала к Разлому. – А лучше, скажите мне вы все. Слышите ли вы чьи-то голоса?
Молчание.
- А, Разлом? Ты не слышишь больше приказов, да? Никто не слышит, да?
Потому что теперь все её голоса кричат в одном мне.
- Всё из-за того, что ты слишком наглый. Ты больше не являешься её частью. Ты уволен.
Разлом молча сверлил меня безглазой блестящей рожей. Словно обтянутый латексом чёрный садо-мазо костюм.
- Марионетка полезла гораздо дальше, чем мог позволить ей хозяин. Ниточки оборвались.
Я сказал:
- Скоро ты умрёшь. Если вместе с нами не пойдёшь в эту, как ты её называешь, утробу.
Мы все падали вниз. Вниз – прочь от земли. Здания-космолёты с евроремонтом продержатся чуточку дольше, чем старые дома. Трухлявые деревянные рамы вылетают с корнями, и тянут за собой в космос людей. Облака улетают прочь.
Что мне шептала Изнанка? Что все должны вернуться домой.
- А теперь, господа, держитесь за меня, чтобы не потеряться. Всяко вам гораздо безопаснее, чем мне.
Я спросил в последний раз:
- Ну что, идёте со мной?
Я посмотрел на необычно каменное лицо Джерико. На испуганного Обеда.
- Быстрей держите меня за руки, а не то… - я уже чувствовал, как сотни чёрных щупалец обвивались вокруг моего тела, готовые моментально утащить меня во тьму. - … а не то, я пойду туда один. Пойду один, и умру.
Отчаяние настолько сильно заполнило моё сердце, что я был не против, чтобы даже Разлом взял меня за руку.

… Я открыл глаза. Слабый свет свечи неуверенно дрожал. Раздражал своей слабостью. Я сидел на своих ногах и почти не чувствовал их. Пересел на задницу, почувствовав, как кровь наполняет ступни. Постепенно разглядел ещё двух человек, сидевших, как и я, на своих ногах. Осмотрелся – мы находились в круге, очерчённом мелом, в жалком свете нескольких свечей. Всё, что было за пределами круга с мелом, казалось густой и очень опасной тьмой. Не просто тьмой – пустотой.
Потом проснулись они. Они сразу мне не понравились.
- Что здесь происходит?! – воскликнул один, попытавшись вскочить на ноги, но только рухнул лицом в центр круга, опрокинув свою свечу.
Второй тоже раздражал. Выглядел так, будто сохранял спокойствие, но на самом деле лишь немел от страха.
- Молчи, идиот! – цыкнул я на нервного.
- Что случилось? – с мольбой он обратился ко мне. – Что здесь происходит? Кто ты? Отпусти меня! Мне страшно!
Он уже крепко вцепился в меня, а тусклый свет падал на него так, что казалось, у него не было глаз – заместо них зияли чёрные дыры. Сначала сверкнули чернотой, потом исчезли. Этот дурак опрокинул и мою свечу.
Повалив нервного на спину, я прицелился пальцем в остолбеневшего.
- Даже не смей шевелиться! – пригрозил я ему.
Если и его свеча погаснет, то и я запаникую.
- Пытаешься командовать незнакомым человеком? – этот мальчик потёр переносицу дрожащими пальцами, пытаясь сохранять загадочное спокойствие. Плохо получалось. Ох, как плохо!
Я навалился на буйного и попытался обездвижить.
- Я уверен, здесь никто не знает, что происходит, ведь так?
Когда лежащий успокоился, я осторожно зажёг потухшие свечи единственной горевшей. И вручил по одной каждому внутри круга.
- Что здесь за место? Почему так темно? – этот мальчик напоминал котёнка, оставшегося без мамы.
Я разглядывал грязь на ладонях. Словно вляпался в лужу соевого соуса. И пахло как-то странно. Чуть дальше круга лежали осколки непонятной посуды вперемешку со сгоревшим мусором. Догадки уже бомбардировали мою голову. Главное – промолчать.
- У тебя и вправду такие глаза? – спросил я пугливого. – Ты – наркоман?
- Что? Почему?
Я почти не видел белков за его огромными зрачками. Это было … страшно.
- Забудь. Освещение тут неважное.
Пустоглазый с трудом поборол очередной приступ паники.
- Ладно, - и еле видно кивнул.
Нас связывало странное чувство. Мы до смерти боялись выходить из круга. Нам казалось, что тьма эта способна нас пожрать.
Я посмотрел на спокойного. С самого начала он почти не шевелился. Просто сверлил глазами пол.
- Знаешь, можно уже и отмереть.
- Ч-что? – очнулся молчун и снова потёр переносицу. – А, извини. Я просто… боюсь … темноты.
- Как тебя зовут?
Он сильнее сжал штаны на своих коленях. Некрасивая венка вздулась на его правой руке.
- Не помнишь?
Пересилив себя, он поднял глаза на меня. Да, ты всё правильно понял. Здесь все такие.
- Ясно одно – все мы здесь школьники. Возможно даже одногодки.
Возможно даже больше, чем просто одногодки.
- С чего это такой точный расчёт? – скептически бросил молчун, не подняв вновь на меня взгляда. – Мы можем быть беспризорниками.
- У нас есть свечки! Умей логику подключать!
Ответной реплики на мою шутку не последовало. Он просто продолжил сверлить пол. Я уже тогда начал подозревать, что шутить не умею.
- Ты что-то видишь, да? Здесь что-то нашкрябано, и ты можешь это прочесть?
- Я? Не знаю. Выглядит знакомым.
- Что здесь написано?
- Ничего осмыс…
- Прочти, пожалуйста!
- Нет! – крикнул он, зажмурив глаза так, словно желал, чтобы веки срослись.
Трус, подумал я.
- То, что ты это больше никогда не прочтёшь, не спасёт тебя от того, что ты это уже когда-то прочёл.
Даже наоборот. Чем больше ты не хочешь это снова прочесть, тем лучше знаешь, что именно можешь вновь прочесть. 
- Слова испорчены! – не открывая глаз, цедил этот читатель.
- Испорчены?
- Вывернуты!
- В смысле, развёрнуты?
- Нет! Вывернуты. В разных частях слов по-разному. А на самом деле это – самый обычный язык. – читатель вздохнул, поняв насколько ярко это всё сидит в мозгу. - Это стих. Странный стих. Там люди строят стену… вокруг города. И через каждое четверостишье просят о спасении души.
- Кого просят? Что просят?
Читатель удивлённо захлопал глазами.
- Ну, это, наверное, очевидно!
- Ах, очевидно?! – я чувствовал, как выходил из себя, но ничего не мог с собой поделать. – То есть всё здесь для тебя очевидно, да? Можешь, расскажешь нам, где мы, и как мы сюда попали?
Разве он не понимал, что мы находились в центре какого-то мистического обряда?! В мистических обрядах вряд ли просят о спасении души у христианского Господа!
- Ты что?
- Я что?!
А разве не «что», что мы вдруг оказались в кромешной темноте, ничего не помнящие, беззащитные?! Твоё «что» мне в что боком упирается, понимаешь? Не чтокай мне тут, пока я считаю себя самым рассудительным из нашей компании! Что… Это реальности вокруг нас надо задавать вопрос: “Реальность, что это ты вдруг так..?”
Или ты спрашиваешь, что я такое? Ты за кого-то меня принимаешь? За что-то? Я что, очень странный? Или я немного странный? Ты-то что такое тогда? Определенно не тостер! Может ты тоже… ой.
И вправду. Что я?
Я задаю слишком много неозвученных вопросов? Это я сейчас стою со сжатыми кулаками?
Пропал гнев, пропал запал, пропали силы. Я снова осел на пол и замолчал, но эхо моего голоса ещё долго звучало в подозрительно пустой черепной коробке.
Что-то абсолютно однозначно заставляло нас не выходить из круга. И что-то заставляло меня думать, что я думал не только свои мысли.
Пустоглазый нервно грыз пальцы. Читатель отсутствующе разглядывал знаки в круге.
- Когда-нибудь мы всё равно выйдем за линию, - сказал я, и голос мой мне показался на удивление громким.
Отличная перспектива, конечно, умереть здесь с голоду, но я бы хотел напоследок вспомнить, кто я есть.
Подтолкнула меня моя мёртвая память, в которой зашевелились черви. Я уже, казалось, вспоминал чёрные дыры в глазах того мальчика. Слово «икра» как-то с этим было связано.
- У нас есть свечи, - голос читателя в первую очередь пытался вселить уверенность в себя.
Половицы под ногами мерзко скрипели. Я встал, подняв свою свечку и отвернулся от центра круга. Ненавижу тьму.
Кто-то внезапно сжал моё запястье. Это был пустоглазый.
- Лучше не разделяться, - сказал он, и чёрные зрачки его будто бы клацнули на конце фразы.
Я посмотрел на читателя, всё ещё сидевшего на своём месте. Для пущей ясности он скрестил руки на груди.
- Идите, - сказал он, угрюмо уткнувшись в центр круга. – Если всё будет безопасно – вернётесь.
Хотелось мне его упрекнуть попусту, но он казался таким напуганным, что лучше я его потом буду попирать трусостью, чем сейчас подвергну себя его нерешительности. Смертельной нерешительности…
… Мы тогда вышли из круга. Столько смелости я больше никогда не собирал, сколько мне потребовалось в тот день, когда вместе с пустоглазым я увидел недвижимый силуэт на грани воскового света. Как сейчас помню, обладатель чёрных дыр чуть не раздавил моё запястье, сжавшись за моей спиной, а я спросил у силуэта, кто он такой. Неизвестный ничего не ответил. В тот момент расплавленный воск стёк со свечки на мою руку, но я этого даже не заметил. Где-то в нескольких метрах от нас, в еле освещённом круге, поднялся на ноги испуганный чтец.
Сделав шаг, который можно было бы назвать самым маленьким шажком в мире, я открыл свечой нам всем, что стоял перед нами совсем не монстр. Это был человек, к тому же, вероятно из нашей же компании. Вот только он был по плечи обёрнут в какую-то чёрную хрень. Было видно лишь его лицо, его закрытые глаза. Пустоглазый шепнул тогда мне, что мы с этим несчастным были похожи, как две капли воды. Но никакие внезапно проснувшиеся братские чувства не заставили меня броситься вызволять внезапно появившегося в моей новой жизни брата, затуманив мой разум.
Что-то тогда стрельнуло в голове, и я сделал вторую попытку.
- Ты тоже Джерико?
Что я имел тогда в виду, я так и не понял. Я знаю лишь, что у меня было два варианта этого вопроса.
Глаза близнеца резко открылись. Он смотрел прямо на меня. И, такое ощущение, что делал это даже с закрытыми глазами.
- Я не знаю, - шепнул он.
Тёмная ткань свалилась с него, открывая миру всю его непорочную наготу.
- Я помню только тебя, - сказал он, не сводя с меня глаз.
- Да? И кто же я?
- Ты – это я… или я – это ты. Уже не уверен…
- Ладно … слушай, вот что… мы тут собирались поискать выход… в полной уверенности, что совсем одни… но ты путаешь нам всем планы.
- Выход? Он рядом.
Мы словно нашли давно всеми забытого робота-терминала, который вызвался вывести нас из постапокалиптических обломков города. Открыв дверь, голый скрылся за проёмом. В тишине отчётливо слышалось шлёпанье его вспотевших ног по деревянным ступенькам.
Встав вместе с пустоглазым у двери, я повернулся обратно к кругу. Читатель стоял всё ещё в круге, но казался таким далёким. Словно километры чистого пути во тьме нас разделяли.
- Всё ещё хочешь сидеть здесь один? – спросил я его. – Кто знает, может тут ещё в темноте где-то спрятались голые люди, только и ждущие, когда мы оставим тебя одного.
Подобное он проигнорировать не смог. И спустились по лестнице мы уже втроём.
Тухлый запах заброшенного сарая почти вскружил голову, атаковав нас в команде с ярким утренним светом. Небольшой сарай, собранный из прогнивших досок, скрипел так, словно похрапывал ночной сторож. Все запасы сена сдохли и уже были на полпути в слиянии с землёй. Плюс абсолютно очевидные залежи животных … какашек. Чудесное место, ничего не скажешь.
На откуда-то притащенном ржавом столике, что довершал картину тотальной разрухи всей человеческой цивилизации, лежали и дожидались нас три наших портфеля. Наверное, наши…
Голый близнец впустил руки в один из них.
- Постой, - я помешал пустоглазому подойти к портфелям. – Всё это настолько подозрительно, что я бы больше поверил в бесплатность сыра в середине огромного железного механизма.
И не мог отделаться от мыслей про голого близнеца. Что-то в его пришибленности было слишком странное. Мне казалось, взятый в заложники раздетый догола школьник не так должен себя вести.
Где все? Кто нас в это место привёл?
Я один подошёл к портфелям. Странно. Всего нас четверо, а портфелей – только три.
- Я совершенно не помню тебя, - сказал я ему.
Крохи памяти возвращались издевательски медленно. По крайней мере я уже точно знал, что минимум раз в жизни видел тех, кто сейчас стоял за моей спиной.
- Мы были не так уж и долго знакомы, - сказал он. И внезапно заплакал.
Опустился на корточки, обняв колени, и заплакал так, что стены задрожали. Вот, примерно вот так вот себя должен вести школьник взятый в заложники и раздетый догола. Хоть что-то тогда происходило правильно.
Тут же подбежали оставшиеся двое. Пустоглазый тут же принялся утешать близнеца. А я стоял столбом, слушая плач. В тот момент молнией меня ударила память. Я вспомнил, как я тогда думал, всё. Оказалось – почти всё. В любом случае, на первое время – достаточно. Встретился взглядом с молчуном, уже копавшемся в своём портфеле. Да, походу, ты тоже вспомнил. И то, что ты вспомнил, тебе не понравилось, так же, как и мне, да?
Воспоминания о странном, как мы думали поначалу, месте, в котором небо блестит подобно чёрной икре, а тени колеблются водорослями, беспрестанно окружая, и окружая. Так же мы вспомнили других трёх, что … пропали. Фрагменты памяти каждого из нас отличались, но вместе мы собирали почти полную картину того, что с нами тогда произошло. Нас сюда затащили другие трое, но кем они нам приходились, мы были неуверенны. Друзьями, наверное. Вот только
мы так и не вспомнили, как и где мы встретили того, похожего на меня, как две капли воды, голого мальчика. Он долго ещё потом плакал, а после – долго радовался, что выжил, спасся. Эмоции его переполняли каждое мгновение его существования.
Каждый отдал тогда часть своих одежд этому мальчику, чтобы он не был таким уж голым. Плюс в моём портфеле (в котором он, кстати, и копался) были обнаружены спортивные штаны, облегчившие нам нашу задачу.
Стоя у распахнутого выхода из страшного сарая, который мы больше никогда не вспоминали, лицом к заброшенному пригородному полю (удивительно было тогда, как мы забрались так далеко), мы не могли сделать и шага. Словно, что-то жизненно важное было не завершено под крышей того сарая.
- Давайте знакомиться!
Никто не оценил бодрости моего голоса. Да, я тогда ещё надеялся казаться остроумным. Но озвучил правильную мыслью.
В тот день мы узнали имена друг друга. А близнеца моего назвали заочно Джерико. Он сказал, что у него нет имени. И возражать против «Джерико» не стал.
Но шок не собирался покидать нас в тот день так быстро. И о том, как мы поняли, что воспоминания нашего прошлого не имеют веса, а мест, где мы жили – просто не существовало, я расписывать не хочу. Новые родители нашли нас в отделении полиции, где уже была полная по нам информация для поисков. Новые родные родители. Я превратился в угрюмого гота, Таррит стал книжным червём, а родители Стило, который единственный не хотел мириться с новым домом, начали поить своего сына самыми разными препаратами. Скоро и он смирился. За Джерико же никто не пришёл. С Джерико мы встретились в следующий раз в школе спустя месяц после того сарайного дня. Он сказал, что его усыновили, но я ему никогда не верил.
Мы жили, храня мрачную тайну, и надеялись унести её с собой в могилу тихо. Оставив это воспоминание лишь бессмысленной нитью, слабо объединившей наши судьбы. Пока я не обнаружил одним утром всю улицу в огне. В синем огне…

…Скорее, держите мою руку. Возьмите же меня кто-нибудь за руку. Чёрные щупальца закрыли мои глаза, но я верю, вы где-то рядом. Вы просто ищете меня, ведь так? Вы не оставите меня одного в темноте. Просто возьмите меня за руку. Это – всё, о чём я прошу…

PS именно на этом моменте однажды тёмная часть меня пожелала закончить это сочинение. И пусть я удивлён, что мне хватило усердия добраться до этого места, я твёрдо намерен закончить всё на чуть более светлой ноте. Следующая глава будет последней. Вот только Изнанка её знает, какого она будет размера. :)