Глава 30 романа Преуспеть на Тверской Вл. Лазаря

/ с разрешения автора/




  Сабина проснулась от яркого электрического света, проникавшего сквозь веки, и поняла, что она не у себя в квартире. Ни одного окна, ни одного привычного предмета. Стены помещения обиты пористой резиной, а пол и вовсе каменный. Она потрогала кровать. Грубый, замызганный матрац. На простыни нет даже и намека. «Ведь это камера для пыток!» — с ужасом подумала она.
   Вспоминая, что с ней произошло, Сабина подхватилась, нервно зашагала по каменному полу. В салоне на нее накинули мешок, не церемонясь, впихнули в какую-то машину. Потом укол в бедро под гогот этих тварей — и полное беспамятство. Но что им нужно? Убить ее они могли бы в галерее. Скорее всего, ее похитили, чтобы потребовать солидный выкуп.
  Тем временем в двери заскрежетал замок, и в камеру протиснулся какой-то странный тип в белом накрахмаленном халате, наброшенном поверх костюма. В левой руке у него был плоский чемоданчик.
  Жесткое безбровое лицо, губы узкой линией и мутные оловянные глаза, — тепла не больше чем в болоте. Если он и был врачом то, разумеется, не педиатром. Такие личности вскрывают трупы в морге или практикуют в лепрозории.
  Пропуская его, она посторонилась.
  Не говоря ни слова, незнакомец сел к столу, затем раскрыл свой кейс, удерживая крышку так, чтобы она могла увидеть содержимое. В прошитых карманчиках сидели скальпели, шприцы и прочие предметы, назначение которых не вызывало у нее сомнений — ее будут пытать, допрашивать с пристрастием.
    — Кто вы? И для чего я вам нужна?
  Он глядел на нее, будто удав на кролика:
    — Тут задаю вопросы я, а ты мне отвечаешь. И твои слова должны быть искренни. К тем, кто пытается юлить или упорствует в молчании, я применяю стимуляторы. — Тип в халате вынул из коробки ампулу и покрутил ее меж пальцев. — Это — «капли откровения». Стоит их ввести — и ноль цена твоим секретам. Ты все расскажешь без утайки. Все, о чем я ни спрошу, включая и чужие тайны. Еще укол — ты ударяешься в более подробные воспоминания, начало будет с того времени, как стала себя осознавать. Исповедующийся в храме выглядит лжецом, в сравнении с принявшим дозу. Однако, последствия дознания ужасны: ты превратишься в дауна и никогда не сможешь рисовать картины. Итак, что мы выбираем, крошка? Будем закатывать рукав, или отвечать как на духу? — монотонным голосом бубнил «мясник».
    — Спрашивай. Я расскажу, что знаю. — Сабина села на кровать.
     — Посмотрим, милая, посмотрим… Начнем с простейшего…  Любит ли тебя отец?
    — Всегда любил. И баловал безмерно.
    — Какие у него взаимоотношения с Пинегиным?
    — Чисто деловые. На семейные праздники его не приглашают.
    — Почему? — тип насторожился.
    — Бизнес и дружба понятия несовместимые. Так, по крайней мере, говорит отец. И он, очевидно, прав. Друзья либо подсиживают, либо в трудную минуту предают, — подгоняемая страхом, Сабина четко формулировала фразы.
    — У вашей семьи есть собственность за рубежом?
    — Дом в Лондоне и вилла на Лазурном берегу во Франции.
    — Вклады в банках? — наседал лжеврач.
    — Есть какие-то счета в банке на Виргинских островах. Но суммы вкладов я не знаю. —   Она запнулась, и с содроганием в голосе спросила: — Вы хотите потребовать выкуп за меня?
    — У нас к твоему отцу претензии другого рода.
  «Они хотят свести с ним счеты». У Сабины застучали зубы.
     — А если папа не пойдет вам на уступки?
    — Тогда тебе не позавидуешь.

                / продолжение/