Дача

                Наши мечты

       С тех пор, как родился наш сын Митя мы стали снимать дачи. Мечтали, конечно, обзавестись собственным домом в деревне или дачным участком в Подмосковье. Первую попытку я предпринял, ещё учась в аспирантуре одного из столичных вузов. Там, помню, был создан оргкомитет. Со всех желающих (их было около двухсот человек), были собраны деньги на организационные расходы.  Всю весну и лето кто-то куда-то ездил, что-то утрясал. Однако, в конце года оказалось, что из всего этого ничего не вышло. И «утрясти» удалось только собранные средства, причём полностью. Оргкомитет обещал продолжить свою работу и на следующий год, но все уже так  разуверились, что денег больше не сдавали, и дело это заглохло.

       Прошло десять или более лет. Наступили 80-ые годы. Некоторые из наших друзей уже имели дачи. Чаще они доставались им по наследству от родителей, в редких случаях их покупали готовыми. К тому времени я работал уже в другом месте и в другом качестве. Мысли о собственной даче нас не оставляли, но получить вожделенные шесть соток никак не удавалось. 

      В начале 1980 г к нам на работу пришла разнарядка на четыре участка. Но они предназначались инвалидам войны. Среди наших сотрудников таких было четверо, так что число выделенных участков было не случайным. Среди «счастливчиков» был мой тогдашний шеф Иван Фёдорович. Все четыре инвалида стали куда-то ездить, о чём-то хлопотать, что-то закупать. Нам было мало дело до их хлопот, и мы быстро забыли об этих дачах.

       Прошло три года. Как-то подходит ко мне мой шеф и говорит, что двое из инвалидов отказались от участков, и посоветовал мне срочно обратиться в наш местком, который ведал этими делами. Не веря в успех, я и ещё один сотрудник института написали заявления. Через какое-то время оба мы стали владельцами шести соток земли. Наши мечты сбылись: мы стали, наконец, обладателями дачного участка!

                Даль дальняя.

     Теперь предстояло съездить, познакомиться с нашей будущей дачей. Я у шефа узнал адрес и ...ахнул! Дачный кооператив находился на краю земли, точнее, на краю Подмосковья, в Шаховском районе, где сходятся границы трёх губерний Московской, Тверской и Смоленской. Ехать туда надо по Рижской ж/д. В детстве мама меня дважды отправляла в лесную школу, и мы ездили по этой дороге до станции «Снегири». Это около 40 км от Москвы. Ездили мы по этой дороге и грибы собирать. Это было чуть дальше, станции «Манихино», что в 60 км от Москвы. Теперь же нам предстояло ехать электричкой 100 км до Волоколамска и далее дизельным поездом до места. Так далеко по Рижской дороге мы ещё никогда не ездили.

Той весной  1983 года мы совершили квартирный обмен. Наш дом был всего в 10 минутах ходьбы от станции «Ленинградская» Рижской  ж/д. Это было большим преимуществом: многим нашим будущим соседям приходилось сначала пересечь пол-Москвы и потом только сесть в поезд.

    В ближайшее воскресенье, полные надежд, мы отправились в первую нашу поездку «на дачу». Было начало лета. Электричка, выехав за первый дачный пояс, покатила по Подмосковью мимо прекрасных хвойных лесов. Редко встречались небольшие деревеньки. Часа через полтора всё это уже наскучило, и мы еле-еле дождались Волоколамска. Далее был выбор: либо автобусом с последующей получасовой прогулкой (поле деревня, лес), либо дизелем до станции Шаховская, и потом по рельсам назад до места. Ехавшие с нами будущие соседи, люди многоопытные, в течение двух лет уже совершавшие этот путь, предложили третье решение: скинуться по рублю, вручить деньги машинисту поезда, взяв с него обещание, сделать незапланированную остановку около дачного участка. Так и поступили.

     Всё было исполнено по уговору: через 30-40 минут дизель замедлил свой ход. Наши попутчики ещё на ходу стали выбрасывать из вагона вещи: мебель, стройматериалы, садовый инвентарь. А когда вагоны остановились - кубарем скатились на насыпь. Мы последовали их примеру. Стоянка была меньше минуты, потом дизель, дав короткий гудок, тронулся, и быстро набрав скорость, скрылся из глаз. А мы оказались в лесу.

- Где же дачи? - спросили мы наших попутчиков. 
- Да вот же они, рядом с вами!- радостно воскликнули они и, собрав по насыпи свои вещи, пошли по тропинке через небольшой лесок.

     Через пару минут нашим глазам открылась огромная поляна, огороженная проволочным забором. Большая её часть представляла собой огороды, разделённые незамысловатыми заборчиками. На огородах стояли сараи. Поляна была разделена улицами. С двух сторон вдоль них были прорыты глубокие траншеи: осушительные каналы - пояснили нам. Южная часть поляны была в низине, и из-за близости грунтовых вод на участках виднелись лужи, а иногда маленькие озёрки. Северная часть была много выше, а потому и суше. И там, на краю поляны стояли несколько рубленых домов. На фоне всего этого убожества они казались красавцами. Туда нас и направили. В этих домах жили члены правления кооператива. Там нас любезно выслушали, взяли наши документы, и повели показать будущие владения.

      Участок наш был в низине около леса. На нём было пусто, если не считать большого количества сваленных деревьев и кустов. Прежний хозяин участка почти не появлялся здесь, и соседи, очищая свои участки, в течение двух лет сваливали сюда всё, что им мешало. Картина была поистине жуткая. Сопровождавшая нас дама из правления тут же предложила на выбор ещё два участка. Они были недалеко и представляли собой сплошное болото. Это был ещё худший вариант. Мы выбрали меньшее зло.

       Рядом с нашим участком стояли неказистые постройки. Хозяева построек – будущие наши соседи - встретили нас дружелюбно. Глядя на наши обескураженные лица, они, наверное, вспоминали себя два года назад, и, может быть, в глубине души жалели нас.  Они-то уж точно знали, что нас ждёт. С тоской смотрели мы на всё это. «А не послать ли нам всё это к чёрту?» - подумали мы и решили ехать домой.

      Мы снова шли мимо полупустых участков и здесь вдруг увидели двух молодых людей, что-то перевозящих на гружёной коляске. Колёса её вязли в мокрой глине, но молодые люди мужественно тащили вперёд свою поклажу. Я предложил им помощь, и через пару минут мы стояли около их участка. На краю его стоял небольшой, но явно жилой сарай. На крыше виднелась труба, и из неё валил густой дым. Молодые люди, Миша и Людмила, пригласили нас к себе. Мы увидели хорошо ухоженный огород и выразили им своё восхищение. Одновременно поделились с ними своими сомнениями. И вот, эти два энтузиаста дачного строительства, пригласив на чай, стали нас уговаривать - не расстраиваться, не обращать внимания на трудности и быстрей строиться. Уже два года они обустраивали свой участок и достигли больших успехов. По крайней мере, им вместе с двумя малыми детьми уже было, где переночевать. Сарайчик их обогревался печкой-«буржуйкой», на ней же они и готовили. Молодые люди дали нам свой московский адрес и телефон, пригласили к себе в гости. Через какое-то время мы действительно посетили их в Москве, и они продолжили свою агитацию.

       Несколько успокоенные мы отправились домой. Молодые люди проводили нас. На обратном пути пришлось совершить получасовую прогулку сначала через лес, потом поле, а там, через деревню к шоссе. Минут через 20 подошёл рейсовый автобус. Через час мы прикатили в Волоколамск, а ещё через два - были дома.
               
                Начало мытарств.
    
       Начались наши регулярные поездки на дачу. Там пока негде было ночевать, поэтому мы приезжали только на один день. В этот день вставали ни свет, ни заря. Первая электричка до Волоколамска отправлялась в 5 утра. На станцию «Ленинградская» она приходила уже набитая битком несчастными дачниками, и нам редко удавалось занять сидячие места. Они освобождались лишь через час - полтора, уже ближе к конечной станции - Волоколамску. А там, в Волоколамске, приходилось ждать дизеля, который часто опаздывал. Но это был лучший вариант. В худшем, если опаздывала электричка, дизель отправлялся, не дождавшись её. Проблем с короткой остановкой около наших «дач» в эти утренние часы не было. 

        Как и все остальные, мы стали возить с собой вещи: доски, гвозди, толь, необходимые инструменты. Сначала всё это тащили в руках, позже приобрели коляску - тачку. Бедная, столько ей пришлось перевезти на себе. Иногда наша тачка буквально гнулась от тяжести, а резиновые шины сваливались с колёс. С собой брали мы нехитрую еду, термос с чаем и обязательно десятилитровую канистру с питьевой водой: на всей территории дачного участка колодцев пока ещё не было.

     При посадке в переполненный вагон электрички втащить туда гружёную тачку было делом нелёгким, тем более что время стоянки поезда было очень коротким. Со своей тачкой мы были не одиноки: многие использовали этот подсобный транспорт. Вообще, если можно было бы посмотреть на вагон через прозрачную крышу, то взору бы открылась стоящие в тесноте люди, собаки, тачки, лежащие на полках сумки, рюкзаки, доски. Длинные доски могли лежать на полу, и никто не возмущался неудобствами. Пожилым людям и детям сидячие места здесь не уступали. В обратный путь мы отправлялись в тот же день вечером, в 6 или 7, и домой попадали лишь к 10, а иногда и позже. От дороги в первое время мы уставали больше, чем от ударного труда на нашем участке.   

       Несколько раз мы ездили туда на машине, правда, только жарким летом и в сухую погоду. До самого участка дороги с твёрдым покрытием не было. Мы сворачивали с Волоколамского шоссе и ехали по страшным ухабам до деревни. Там, на краю деревни машину бросали (так же делали и остальные «смельчаки») и шли через лес к участкам. Некоторые пытались проделать и этот путь на машине, но это обычно кончалось либо поломкой рессор, либо прокалыванием шин, либо отрывом выхлопной трубы и т.д. А если вдруг начинался дождь, надо было срочно бежать к машине, чтобы успеть вывезти её на шоссе. В противном случае мог помочь только трактор.         

                Борьба за территорию.

         В одну из поездок я поставил первое наше сооружение - туалет. Это была простейшая конструкция из бруса и толя. Помимо использования по прямому назначению в туалете мы хранили наш нехитрый хозяйственный инвентарь. Надо отметить, что многие из наших соседей, даже построившись, туалетов на участках не имели и при нужде отправлялись в расположенный рядом лес. 
      
       Несмотря ни на что, мы радовались: у нас свой клочок земли, на котором мы можем посадить что угодно, например, клубнику. Надо только участок вскопать. Но для этого необходимо было сначала освободить его от кустов и сваленных деревьев. И несколько суббот или воскресений мы занимались только этим делом: собирали, пилили, рубили, а потом сжигали всё, что лежало на поверхности. Примерно через месяц, наш участок приобрёл вид, удобный для использования.

      Я взял лопату в руки, начал вскапывать землю  и тут понял, что уборка была цветочками, ягодки же были впереди: вся земля на глубину одного штыка лопаты, а иногда и глубже, была заполнена корневыми остатками  деревьев и кустарников, и лопата была здесь бессильна. Пришлось взять в руки лом и уже не копать, а буквально взламывать землю. Метр за метром отвоёвывали мы площадь под наш будущий огород и сад. Иногда нам  попадались стволы сваленных деревьев, под тяжестью которых гнулись даже ломы. Извлечь эти стволы из земли можно было только, предварительно разрубив или распилив их на части. Всё, что выкапывали, мы складывали в кучи, сушили, а через неделю сжигали на костре.  Костёр стал неотъемлемым атрибутом нашего участка. За день работы изматывались мы изрядно. Сын наш ездил на участок редко, и работать приходилось в основном нам с Наташей.

      В тот год  мне удалось взять отпуск летом, и мы в середине июля отправились на нашем «Жигуле» в далёкое путешествие в Венгрию. Это была наша первая зарубежная поездка. Мы получили массу удовольствий. Не последним было то, что на месяц можно было забыть о дачных трудностях. Но вот отпуск кончился, и мы отдохнувшие с новыми силами принялись преобразовывать природу на наших шести сотках.

     Новым было то, что мы стали привозить с собой палатку, устанавливали её на участке и оставались ночевать с субботы на воскресенье. Наши тогдашние достижения - небольшой огород, и небольшая теплица, пока ещё пустая.

                Строим хозблок.

     Первый снег в октябре остановил наши дачные труды, и мы решили, что до весны будущего 1984 года все дела с дачным участком приостановить. Но оказалось всё не так. В конце января или начале февраля, нам позвонила Женя, старшая сестра Наташи, и радостно сообщила, что в Воскресенске, в строительном магазине продают сборные сараи размером 3х4 м, называемые на дачном языке хозблоками. Цена его была невелика, а преимущество то, что он продавался в разобранном виде: пол, потолок, стены, дверь, окна и т.д. Конечно, возникала большая проблема с перевозкой. 

    Сразу же пришла мысль, подключить к этой афёре своего начальника. До сих пор он ещё на своём участке ничего не возвёл. Человек осторожный, он не сразу принял моё предложение, зато его супруга тотчас ухватилась за этот вариант и возгласом «У нас будет, наконец, дом!» начала пилить мужа днём и ночью. И допилила, он решился. По его распоряжению на опытной станции нашего института (Барыбино) я взял две грузовые машины и в один из рабочих дней отправился за домиками.

     Мы выехали в 9 утра. Ярко светило солнце. Вокруг белел сверкающий на солнышке недавно выпавший снег. Машины весело мчались из Барыбино в Воскресенск, это примерно 70 км. Когда мы прибыли на место, оказалось, что домики есть, но лежат они в 60 м от магазина, и дорога туда завалена снегом, который не чистили несколько недель. Что делать, пришлось расчищать дорогу, и это заняло час или полтора. Потом стали грузить части домиков. А они были такие тяжёлые: даже вчетвером с трудом погрузили мы два пола и потолка. Стены были немного легче.

     Мы закончили погрузку только в 2 часа по пополудни, и теперь предстоял длинный в 300 км путь к нашим дачным участкам. Дни были короткими, и мы прибыли на место только в сумерках, а разгружались уже в темноте. Части обоих  домиков сбросили на наш участок. Я расплатился с ребятами, они на морозце выпили водочки «с устатку» и отправились домой. А я, преодолевая усталость,  пошёл к шоссе, ловить автобус. Не помню уж, когда вернулся в тот день домой.

     Прошло 3 месяца. В мае снег на участках растаял, и можно было приступить к сборке дома. Но сначала, конечно, фундамент. Мне сварили специальный ворот диаметром 35 см. Я им отрыл 9глубоких  ям и зарыл туда привезённые ещё зимой 30 см асбоцементные трубы – фундамент был готов. Можно было бы монтировать домик, но обнаружилось, что во всех щитах (пол, потолок, стены) большие щели. Наверное, щиты собирали из сырых досок,  и под воздействием весеннего солнышка они усохли. Пришлось все щиты разобрать и собрать заново. Работа была не из лёгких, требовала определённого навыка, который я приобрёл по ходу дела.

     Установка фундамента и переборка щитов заняли около месяца, а может и больше. Теперь надо было на фундамент положить тяжёлый пол площадью размером 3х4 м, ставить стены, и, наконец, сверху на стены водрузить потолок, того же размера и веса, что и пол. Одному, и даже вдвоём с соседом с этой задачей было не справиться. В одну из суббот мы пригласили «скорую помощь» из Москвы - наших друзей и родственников. Все вместе мы навалились на работу, и к концу дня на нашем участке появилось второе после туалета строение – хозблок.

                Мы обживаем территорию.

     Много надо было ещё потрудиться, чтобы этот жалкий полуфабрикат стал обитаемым домиком. Кто хотя бы один раз строил нечто подобное, может легко это себе представить. Прежде всего, мы утеплили пол,  зашив его большими листами авиационной фанеры. Стены и потолок обили изнутри оргалитом, после чего всё оклеили обоями. Купили маленькую печурку-«буржуйку» и установили в домике. Обложили её жароупорным кирпичом, вывели наружу трубу и затопили.

    - Тепло – это жизнь! - радостно воскликнула Наташа, когда в домике впервые стало тепло. Да, после этого жизнь на нашем дачном участке стала казаться нам почти раем. Теперь мы чаще стали приезжать в пятницу вечером. Прежде всего «топили избу», готовили еду и чай, и, счастливые, ложились спать. Появилась и мебель: раз за разом мы отвезли сюда старую тахту, кресло, шкаф, холодильник, и даже старую радиолу с множеством пластинок. С помощью старого аккумулятора и  автомобильной  фары, мы электрифицировали  наш хозблок. Сколько было радости, когда в домике загорелась «лампочка Ильича»! Ведь во всех строениях вокруг горели по вечерам только свечи.
В тот год весь отпуск мы провели на даче. Посадили первые деревца: несколько яблонь, две груши. Посадили грядку клубники. Впереди было ещё много работы: надо было отвоёвывать территорию, метр за метром освобождать землю от растительных остатков. Работа эта продвигалась медленно и была тяжёлой. Изредка ходили собирать грибы. Их в округе было множество: белые,  подосиновики, подберезовики, лисички. А осенью – белые и чёрные грузди. Грибы сушили на солнышке, а грузди – вымачивали и потом солили.

     Год выдался очень сырым, во всех канавах стояла вода. На нашем участке тоже было полно воды, особенно после дождей. Ходить можно было только в сапогах. Глина на них налипала толстым слоем, и сапоги становились  тяжеленными. При входе в домик мы их снимали – стараниями Наташи дома всегда поддерживалась чистота. Навещавшие нас соседи всегда отмечали в нашем доме необыкновенный уют.

     В начале следующего 1985 года мы решили расширить наше дачное жилище – пристроить к ней небольшую веранду, небольшую, чтобы не нарушать существовавшие в то время строгие правила дачного строительства. Согласно им общая площадь хозблока не должна была превышать 15 кв. м. Строил я всё с большим удовольствием, и приятно было видеть, как из-под твоих рук вырисовывается что-то новое. К тому времени у меня уже появился весь нужный инструмент: пилы, рубанок, топоры, молотки. Ну а доски каждый раз привозили с собой. Мы их не покупали: в то время они валялись повсюду, нужно было только внимательно смотреть вокруг.

     Окна на вновь построенной веранде я соорудил из выброшенных рам. В то время  у нас на работе затеяли капитальный ремонт здания. Меняли двери и окна, перестилали полы. Старые рамы складывали во дворе. И почти во всех были стёкла. И я предложил бухгалтеру института, с которым был в хороших отношениях, окна не выбрасывать, а, списав,  продать мне. Ну не все, конечно: окон было много. Сказано – сделано. И вот у меня в гараже появился целый склад прекрасных оконных рам – я, конечно же, выбрал лучшие. Завистники из числа моих сослуживцев злились на себя, что такая простая идея не пришла в голову им. Они ругали и меня, и главбуха, но всё было сделано по закону. Для доставки рам пришлось попросить у соседа по гаражу прицеп. Мы благополучно доехали до ближайшей к дачам деревни, но дальше ехать было нельзя – не дорога, а сплошное месиво из глины. Пришлось взять у соседки напрокат большую тачку, и вдвоём с Наташей раз за разом перевезти по непролазной грязи эти тяжёлые рамы. Видел бы нас в эти минуты кто-нибудь из моих завистников с работы!
 
     В то лето (шёл 1985 год) отпуск мы провели в Чехословакии. Целый месяц колесили по стране, сначала Словакии, потом Чехии. На целый месяц мы снова забыли все дачные дела. Перед самым отъездом посадили помидоры и огурцы. Помидоры поручили поливать соседям, а огурцы накрыли плёнкой, под плёнку поставили тазы и кастрюли с водой и строго наказали соседям, плёнку до нашего приезда не открывать. Вернувшись через 4 недели, мы нашли под плёнкой массу огурцов: от совсем маленьких до давно перезрелых. Это было тем более странно, потому как у соседей все огурцы погибли. Объяснение было простым: кислотные дожди, не редкие в Подмосковье. Наш сосед прокомментировал это так: Наталья – чаровница.
               
                Ревизионная комиссия.

     Ежегодно члены нашего дачного кооператива собирались на отчётное собрание. Проводилось оно традиционно, как отчётные партсобрания  и профсоюзные конференции: отчёт председателя, отчёт ревизионной комиссии, прения, избрание правления. И каждый год одно и то же. Для нас это было только второе собрание. В первый раз мы сидели тише воды и ниже травы, радовались вообще, что мы стали членами садового товарищества. На этот раз я слушал все внимательнее. Из услышанного понял, что все деньги (вступительные взносы) уже израсходованы, а многое из того, что было намечено, не сделано. Спрашивается, куда же делись деньги? Казалось, что на этот вопрос исчерпывающий ответ дал отчёт ревизионной комиссии: все выплаты за отчётный год в точности соответствовали заключённым договорам. На вопрос, где дороги, колодцы, когда будет электричество и прочее, у правления был один ответ - нет денег.

     Ах, как я потом уже пожалел, что задавал много вопросов и спрашивал о том, кто был в ревизионной комиссии! Зачем мне было знать, что её председатель – хирург, а её члены мало смыслят в бухгалтерии. В итоге собрание предложило мне возглавить комиссию и, несмотря на мои возражения, единогласно избрала меня на сию должность. В помощники мне избрали профессионального бухгалтера, соседку по участку Валентину Ивановну. Нам поручили разобраться во всех документах и через месяц доложить обо всём собранию.

     Спустя неделю члены правления передали нам документацию за все прошедшие годы (с 1980 г.).  В.И. проверяла бухгалтерию, я – договора. Конечно, В.И., как профессионал, нашла какие-то ошибки в отчётности. Я же раскопал в договорах нечто более существенное: почти везде стоимость работ в 2-3 раза превышала существующие нормативы. Чтобы обнаружить это, мне пришлось использовать техническую литературу, где стоимости работ были точно указаны. Это было просто поразительно! Так, например, затраты на дренажные каналы втрое превосходили нормативные. А их было много: и вокруг всей территории, и 6 или 7 поперёк между участками. Стоимость работ, указанная в договорах, соответствовала выплатам. В этом прежняя ревизионная комиссия была права, а что стоимость эта была завышена – никого не заинтересовало. То же было и с общим забором вокруг участков, и с единственным колодцем, который, кстати, из-за каких-то допущенных ошибок не работал. Ещё были указаны работы по устройству дороги к участкам, но в действительности никакой дороги не было. И это немногое из того, что я могу теперь вспомнить. Налицо были явные нарушения, если не сказать преступления.

     Мой доклад на очередном собрании произвёл впечатление разорвавшейся бомбы. Правление меня чуть не съело, а народ требовал привлечь правление к ответу. Но те держались твёрдо, и признать наш отчёт отказались. Все они были из одной организации, головной в нашей разношёрстной компании. Я в обсуждении участия не принимал, считая свою миссию законченной. А люди пошумели, пошумели, да вскоре и разошлись – время было уже позднее.

     Оба эти собрания были проведены зимой, а весной мы узнали, что всё правление подало в отставку. Было снова собрание, и было избрано новое правление; в ревизионную комиссию, как мы ни отбивались, вновь избрали  нас.  Потом председатели правления несколько раз менялись, но каждый из них перед тем, как подписать какой-нибудь договор, считал нужным придти к нам и его согласовать.

                Искушение.

     Дачный сезон 1985 года подходил к концу. И вот как-то Наташа принесла с работы новость: им тоже дают садовые участки. Дают не всем, а только «ветеранам». Предложили и Наташе. Садовый участок был на реке Протве, в 80 км от Москвы, в районе города Обнинска. Наташу внесли в список, но окончательное решение мы должны были сделать в начале будущего 1986 года. Перед нами стала дилемма. С одной стороны намного ближе к Москве, много сослуживцев, людей более интеллигентных, нежели у нас в Шаховской. С другой стороны в Шаховскую мы едем хотя и долго, но без использования городского транспорта – вещь немаловажная. А ещё, конечно, жаль было своих трудов.

     Решили: поедем, на месте решим. В один из воскресных дней отправились на новые смотрины. Дело было в декабре. Ярко светило солнышко, всё было укрыто снегом. Такая погода бодрила и настраивала на оптимистическую ноту. На место прибыли часа через два с половиной, и дорога оптимизм наш несколько убавила. Не прибавило и то обстоятельство, что автобусная остановка была на довольно большом расстоянии от участков. Дачный кооператив, в который нам предлагали вступить, существовал уже год или два, но построек там было, раз-два и обчёлся. А ещё мы лишь там узнали, что площадь выделенных участков не 6, как везде, а только 4 сотки. И это было сделано специально для того, чтобы увеличить число новых членов дачного кооператива. В общем, получалось, сидеть на голове друг у друга!

     Спустились к реке Протве – красота! Значит, проблем с водой для полива не будет! Надо было что-то решать. Люди мы были в дачном вопросе уже искушёнными и стали взвешивать все «за» и «против». От нашего решения зависело, куда поедут строительные материалы для нашего будущего дачного дома (о них чуть позже). «Взвешивание» показало: «против» оказалось намного больше, чем «за». И мы решили: остаёмся на прежнем месте. Тем более, что уже два года электричка стала ходить до Шаховской, и около наших участков останавливаться. Остановка эта носила  символическое название -  «Платформа 149 км». Сначала электричку в Волоколамске цепляли  к дизелю, но вскоре этот участок электрифицировали, и электричка регулярно стала ездить по маршруту Москва – Шаховская с остановкой на нашем 149 км.

                Автопробеги

     Об этих автопробегах страшно вспоминать. Наташина сестра Женя, работница Воскресенского райисполкома, узнала о продаже деревянных домов в связи с предоставлением их владельцам городского жилья. Она договорилась, что два рядом расположенных рубленных дома можно будет купить по цене дров. И правда, цена оказалась весьма малой – всего 160 руб. Правда, эти дома сначала надо было разобрать, чтобы перевезти с одного края Московской области на другой.

     Срочно сколотили бригаду из трёх человек, и они за умеренную плату за  один день разобрали оба дома по брёвнышкам. Я предварительно все брёвна тщательно промаркировал, чтобы потом легче было собирать. Кроме брёвен были двери, оконные рамы со стёклами, шифер много досок, в том числе и половых. Материалов было так много, что на один трейлер их поместить не смогли. Поэтому пришлось всё перевозить за два раза, и каждая поездка – около 300 км в один конец!

     Вспоминаю с ужасом, как оба раза грузили трайлеры, как потом 5-6 часов были в пути, как на месте я организовывал разгрузку. Слава Богу, что дело было зимой, и можно было без труда добраться до нашего участка. Ни весной, ни осенью, ни даже летом мы бы не доехали. А тогда даже ни разу не пришлось нанимать трактор! Расплачивался за всё, кроме официальной платы, спиртом. В то время это была главная валюта на Руси великой.
Оба раза разгружаться приходилось ночью при свете фар. Брёвна и доски сбрасывали с трайлера, навалом, как попало, по всему участку.

     Во время этих «великих» автопробегов мы с Наташей не виделись по несколько дней – только перезванивались. В первый день разбирали дома и загрузили первый трейлер. Во второй с утра – автопробег Воскресенск – Шаховская, разгрузка и в ночь обратно, в  Воскресенск. В третий с утра погрузка и снова в  Шаховскую. Там снова разгрузка и поздно ночью с последним поездом – домой. Порог дома я переступил уже на четвёртый день где-то в полвторого ночи. Не было никаких сил! До сих пор всё это мерещится мне, как страшный сон. Но тогда я был доволен всем, что удалось сделать. Теперь, - думал я тогда, - подождём весны и начнём «великую» стройку! Но потом оказалось, что ждать нового дома пришлось ещё несколько лет.

                Сад

     Настал дачный сезон 1986 года. Единственное, что мы сделали весной – аккуратно сложили привезённые «дрова». Сами бы мы с этой работой не справились. Нам помогли наши Воскресенские племянники Таня с Юрой. Богатырь Юра запросто расправлялся со здоровыми брёвнами, в беспорядке наваленными  повсюду на нашем участке, я ему помогал, а командовала нами Татьяна. Сложили все брёвна по порядку согласно маркировке. Позже над брёвнами я соорудил навес, и временно мы о будущем большом доме забыли.

     Жили в хозблоке, топили печку, трудились, как пчёлы, на участке. К тому времени мы уже почти весь его освоили, но всё ещё продолжали откапывать и сжигать растительные остатки, конца, казалось, им не было! У нас уже были грядки для зелени, клубники, посажена на одной сотке картошка. Росли уже яблони и две груши, а на краю участка - чёрноплодная рябина.

     Наташа занималась огородом, но копать землю я ей не давал. Сказал, что лопату и топор она не должна брать в руки. Но однажды, несмотря, на мой запрет и крик «Брось топор!», она взяла топор, чтобы обрубить ветки. Рубанула небольшую ветку, и её конец угодил ей почти в глаз. Тут же вокруг глаза образовался здоровый «фонарь». На следующий день, в понедельник, никто на работе не поверил ей, что это от ветки. Все спрашивали её, за что она получила от меня в глаз?

     Я занимался стройкой. Построил сборную теплицу. Все конструкции по моим чертежам изготовили на одном из заводов в Белгородской области, куда я часто ездил в командировки. В теплице мы посадили выращенную рассаду, и в августе ели уже свои помидоры. Ещё раньше я соорудил несколько небольших парников для огурцов, и они почти каждый год давали неплохой урожай. Достроил и обшил изнутри вновь построенную террасу, к туалету пристроил длинный сарай. С другой стороны сарая построил помещение для душа. Наверху укрепил 200 литровую бочку, вырезал в ней сверху крышку. Мы заливали полную бочку, днём  вода в ней нагревалась на солнышке, а вечером мы с удовольствием принимали душ.  По вечерам садились пить чай. Воду кипятили в настоящем самоваре с трубой. Дров-то было навалом! К чаю часто приглашали соседей, вместе садились за столик и гоняли чаи с солёными сушками!

     В июле созревала клубника, и мы могли вдоволь ею насладиться. В тот год выросли и первые яблоки. Их было всего несколько штук, но радости от них было много.  Изредка ходили по грибы. Собирали их большими корзинами, а потом сушили на нашей печурке.

     В конце 1986 г. в нашем садоводстве построили, наконец, три колодца. Отпала нужда возить с собой воду. Начали поговаривать о строительстве артезианской скважины. Но сначала надо было провести электричество. Дел было много, а ещё больше – неразберихи. Садоводческое товарищество очень было похоже в целом на страну нашу: никакого порядка, деньги тратились неизвестно на что: не было ни дорог, ни водопровода, ни  электричества. Все ждали, что кто-то придёт и сделает. А так как никто не приходил, все и всем были недовольны.

                Фундамент дома.

     Наступил новый, 1987 год. Мы продолжали жить в нашем хозблоке, были очень им довольны, а аккуратно уложенные брёвна будущего дома мирно лежали себе под навесом. Весной снова копали грядки, чинили теплицы, сажали и сеяли всё, что можно было сажать и сеять. В ту весну купили пару тракторных тележек навоза и сложили его до посадки в углу участка. А еще в конце зимы купили машину песка и машину щебня – для строительства фундамента будущего дома. Всё - и навоз, и песок со щебнем было ворованное. Мы-то, конечно, платили, и всё было сравнительно дёшево, можно было даже поторговаться. Но материал весь был краденным теми, кто его привозил: это были «левые», то есть неучтённые рейсы, обычное дело в те времена. Украсть у государства считалось делом нормальным и доходным. И те, кто крал, ворами себя вовсе не считали. И мы, покупатели, участники этого воровства тоже преступниками себя не считали.

     Закончив весенние «полевые работы», я стал подумывать о постройке фундамента. Грунтовые воды на всей территории, где располагались наши участки, залегали на очень малой глубине, такой малой, что плодовые деревья, чтобы не подгнивали корни, приходилось сажать на высокие холмики. О глубоком фундаменте не могло быть и речи. Надо было делать «плавающий» фундамент, попросту говоря соорудить бетонные столбики. Для них нужна была опалубка.

     Как-то, проходя мимо одного из участков, я заметил именно такие столбики, уже готовые. Я был в приятельских отношениях с хозяином участка, и он рассказал, что сам изготовил несколько опалубок из стальных листов. Они были сборными, очень удобными для монтажа и демонтажа. И он обещал дать мне их после окончания своих дел, примерно в середине лета. Меня это устроило, так как снова планировалась дальняя поездка во время отпуска, на сей раз в Польшу. По нашим подсчётам, мы должны были вернуться только в начале августа.

По возвращении из отпуска приступили к постройке фундамента. Наметили, в каком месте будет стоять будущий дом, срезали там верхний слой земли, и разметили место установки опорных столбов. Их всего должно было быть 15 под дом размером 6 х 7 м. В этих местах вырыли неглубокие ямы, засыпали их песком и хорошо его утрамбовали.

     К этому времени опалубки у Виктора уже освободились. Их было 4 штуки. Собрав и установив их в ямах, мы с сыном начали готовить бетонную смесь. Готовили её во вместительной стальной тележке, корыте на колёсах. Столбы отливали по всем правилам, все на одном уровне, для чего использовали гидравлический уровнемер. Изготовил его я сам из длинного резинового шланга и вставленных в его концы стеклянные трубок. Глядя на этот уровень народ «балдел» - такого не видели!

     В каждый наш приезд на субботу и воскресенье мы изготавливали по 3 – 4 опорных столба, и к середине сентября все 15 столбов весело торчали из земли, как бы крича хором: «Здесь будет скоро стоять дом»!

                "Левые" брёвна нижнего венца дома.

     Что ж, фундамент был готов, и надо было уже думать о постройке дома. Сам я, конечно же, осилить его не мог, и мы искали строителей, «халтурщиков» по дачной терминологии. Однако все они были уже заняты, и их работа была распланирована на год вперёд, а иногда и более. Оставалось только надеяться на появление какой-нибудь заезжей бригады – такое иногда случалось.

     Как-то поздней осенью мимо нашего дома проходил  молодой мужик, живший где-то неподалёку. Мы его знали: он работал какое-то время лесником. Сели за стол, разговорились. Я ему рассказал о своих нуждах. Он ответил, что на постройку дачных домов у него очередь, а вот с брёвнами, которые должны стать основанием будущего сруба, первого венца, он может помочь. Надо только официально заплатить хотя бы за 1 куб. м древесины. Мы заплатили, а он и  в правду помог. Зимой напротив нашего участка за общим забором я обнаружил пять огромных брёвен. В диаметре они были около полуметра, а длиной около 8 м. Я их тут же ошкурил, с трудом, с помощью лаги, ворочая с боку на бок. О том, чтобы перебросить их в одиночку через забор и думать было нельзя. Помог всё тот же мужик. Приехав как-то весной, я увидел, что брёвна уже лежат на нашем участке. Как он их перетащил – мне не ведомо! Расплата за всё – спирт.

      В середине лета мимо нашего участка продефилировала группа из четырёх человек, явно не здешних. Это была бригада строителей с Западной Украины: трое молодых мужиков и один постарше – их бригадир. Они искали работу и предложили нам построить дом, но цену заломили такую, о какой здесь и не слышали. Я спросил у них насчёт сооружения только нижнего венца дома. Посовещались, они снова назвали непомерную цену. Немного поторговавшись, мы пришли к согласию, и нижний венец дома обошёлся нам в 500 рублей (моя зарплата была тогда 300). При этом о спирте они и слышать не хотели.  «Во время работы у нас сухой закон» - строго заявил нам их бригадир. И правда: мужики  не пили и работали хорошо и быстро. А уж как эти неподъёмные брёвна ворочали?! В три дня всё было закончено. Нам не верилось: нижний венец дома уже лежал на фундаменте! Дом становился реальностью!

      Надо сказать, что история с брёвнами так просто не закончилась. По количеству их было, конечно, не 1 и даже не 2 кубометра. Это было обычным делом. Среди наших соседей нашлись «благодетели». Они сообщили куда надо, и как-то утром в воскресенье около нашего дома появилась группа людей. Часть из них была одета в форму лесников. Они показали мне заготовленный уже заранее протокол о незаконной вырубке леса и предложили его подписать. Я им сделал контрпредложение. Немного поломавшись, они его приняли. На моих глазах протокол был порван. Соблюдая формальность, они выписали квитанцию для дополнительной оплаты, но на смехотворную сумму, и мы вместе сели отмечать это событие. После второго или третьего стакана компания дружно заявила мне: «Говённые у тебя, мужик, соседи!». Тоже мне, Америку открыли! А то я и без них об этом не знал!

     Итак, фундамент был готов, нижний венец дома сооружён, дело оставалось совсем за «малым» - построить дом. Только где найти строителей? Лишь поздней осенью удалось уломать Васю, одного из местных умельцев: он пообещал нам в будущем году в начале лета начать стройку.

                Что нам стоило дом построить.

      На следующий год ещё до начала полевых работ мы снова отправились в заграничное турне. На этот раз в ГДР. Путь лежал через Польшу, где мы посетили наших варшавских друзей, а потом отправились в  Германию. Наше путешествие «по заграницам» заняло около месяца. Домой вернулись в 20-х числах мая, как раз можно было заняться огородом.

     Наш строитель Вася, оказывается, уже справлялся о нас. Оставалось только его подождать, и он не замедлил, явился. Мы сели договариваться. За сруб и крышу он запросил 2200 руб. и предупредил, что торговаться не станет. Однако согласился часть гонорара принимать в «натуральном виде», спиртным. Вася взял задаток и тут же предложил отметить сговор. Что ж, отметили, и он на пару недель исчез. Один из тех, кто имел уже с ним дело, уверил нас, что всё это в порядке вещей, что мы не должны волноваться – явится.

     Через две недели Вася, наконец, появился, да не один, а с молодым помощником. И стройка началась. Вася строил по будням, и непременно ждал нас по пятницам. «Керосин, керосин идёт!» - радостно кричал он, завидев нас, приближающихся к участку. После этого он надолго исчезал - «керосинил», правда, не у нас, а где-то в другом месте. Вокруг Васи всегда вились пьянчуги, желавшие выпить «на халяву». Вася был добрым, особенно, будучи пьяным, а пьяным он был почти всегда. И когда он только находил время для работы? Но всё же, находил: ведь дом-то наш медленно, но неуклонно рос, и осенью, к концу дачного сезона, вырос. Мы глазам своим не верили! Как Вася сумел из такого хлама соорудить великолепный сруб. Дом был 6 х 7 м, пятистенка. Пятая стена разделяла дом почти пополам. В одной половине мы предполагали устроить разделённые перегородкой 2 комнаты, во - второй устроить веранду. Мы смотрели на наше будущее жилище и никак не могли нарадоваться. Тогда мы ещё не представляли себе объём работ, необходимых, выражаясь языком строителей,  до «полного ввода объекта в эксплуатацию».
               
                Будем жить в новом доме!

     В 1989-1990 гг. многое изменилось. К этому времени участки были уже электрифицированы. Новое правление товарищества, собрав дополнительно деньги, соорудило ещё два колодца, позже была построена артезианская скважина. Над скважиной соорудили высокую башню, на неё водрузили большую цистерну и стали подавать в неё из скважины воду. По участкам были проведены трубы, и впервые не надо было ходить за поливной водой к колодцам. Там брали только воду для питья. И все эти новшества были благодаря двум-трём инициативным людям, заново принятым в товарищество.

     Весной мы возобновили стройку дома. Вдвоём с Васей покрыли дом шифером (ещё 200 р.). Теперь можно было все работы спокойно проводить под крышей. А работ было - невпроворот. Прежде всего, надо было решить «половой вопрос»: постелить полы в той части дома, где должны были быть комнаты. Досок было достаточно, ведь мы привезли 2 разобранных дома! Стелить полы мне нравилось. К этому времени я значительно поднаторел в столярном деле. Работа шла споро, доску за доской прибивал я к брёвнам нижнего венца, предварительно «натягивая» их  с помощью скобы и клина. В это же время Наташа заделывала мхом и ветошью щели между брёвнами. Я только один раз показал ей, как это делается, и она практически одна выполнила эту грандиозную работу. Я только изредка помогал ей. Работа доставляла нам удовольствие: на глазах рождалось наше жилище!

     Ещё в конце зимы мы ездили в Шаховскую заказать в мастерской рамы для окон дома и веранды. В начале мая они были готовы, я их привёз и сам установил. Ещё раньше мы купили целую пачку стёкол, и они  уже дожидалась своей очереди. Я сам наловчился их резать и вставлять в рамы. Конечно, всё это занимало кучу времени, и субботы с воскресеньями пролетали очень быстро.

     Как-то летом я нашёл двух пожилых мужиков, и они соорудили нам печь. При первой же топке печь стала сильно дымить. Или мужики были уже старыми и что-то подзабыли, или просто были халтурщиками. Я высказал им всё, что о них думал! Они почесали затылки и принялись разбирать часть печи, а потом заново её складывать. После перекладки печь заработала нормально. Какое удовольствие было вечерами топить её, смотреть на огонь, а потом сидеть у тёплой печки.

     На все эти дела ушло лето и осень 1989 и 1990 гг. Одновременно мы занимались огородом, но, конечно, всё это только в выходные дни. Как и два последних года, свой отпуск мы снова провели в путешествиях. На сей раз, впервые отправились не к «демократам», а к «буржуям», в ФРГ. И снова путь наш через Белоруссию, Польшу, ГДР. В наше отсутствие на даче жили младшая Наташина сестра Нина с мужем. Они категорически отказались ночевать в хозблоке, где жили по преимуществу мы. Нина сказала, что раз есть дом, хотя и недостроенный, нужно его обживать. И они стали первыми «обитателями» нашего большого дачного дома.

                Теплица

     Как-то приехав зимой на дачу, я увидел, что бригада лесорубов срубают большие ели прямо рядом с нашими участками. На мой недоумённый вопрос работяги ответили, что всё оформлено и есть официальное разрешение на вырубку. Время было «перестроечное», 1989 или 1990 год, и уже летом оказалось, что всё это – сплошной обман. Кто-то кому-то дал взятку и получил разрешение. Но было уже поздно: много деревьев  было вырублено, и прямо перед нашим участком вместо красивого леса образовалась плешь.

     Тогда, зимой, не зная ещё, что это всё «липа», я договорился с лесорубами, и они оставили мне 10-12 не годных для дела брёвен. Они были толстыми и тяжёлыми, благо не очень длинными. Мне с трудом удалось прикатить их на наш участок. Весной я разметил место под будущую теплицу 3х8 м, построил её каркас. Стенами теплицы должны были стать оставшиеся после стройки оконные рамы.

     Я удалил верхний плодородный слой земли и ещё снял 20-30 см глины. В образовавшееся пространство уложил заготовленные брёвна, а пустое пространство засыпал опилками с добавлением извести (это чтобы почва не была кислой). Далее засыпал всё снятым слоем почвы.  После этого  установил рамы со стеклами, а двухскатную крышу затянул плёнкой. Теплица было готова. На бумаге всё это быстро, а на деле потребовался почти месяц работы в поте лица. Но я был доволен:  За день сбрасывал не менее 1 кг жира!

                Мы благоустраиваемся.

     В следующие 2-3 года мы сочетали наши летние зарубежные поездки во время отпусков с благоустройством дома. В жилой части я построил перегородку и все стены обшил вагонкой. Теперь образовались две жилые комнаты, одна для нас, другая для Нины с мужем.

     Как-то раз над нами пронеслась буря, недалеко в лесу свалились деревья. В 7-8 м от нашего дома стояла огромная ель. Во время бури она так сильно раскачивалась и скрипела, и мы боялись, что она упадёт на наш дом. Веса её вполне бы хватило, чтобы дом перерубить на две части, а нас погрести под его обломками. Я рассказал об этом леснику, и он вызвался ель эту спилить. В очередной приезд мы увидели ель уже лежащей на земле. Соседи, правда, были недовольны, наши доводы казались им не основательными. И то верно, до них бы ель при падении не достала.

     Осень и зиму спиленная ель пролежала на земле, а весной я договорился с трактористом из соседней деревни, и он отвёз эту громадину на лесопилку, где из неё напилили доски, много досок. Их хватило мне и на потолки, и на обшивку стен веранды, и на обшивку наружных стен дома. Их  приходилось предварительно строгать и «отбирать» четверть, то есть делать вагонку – доски, пригодные для обшивки. Конечно, всё это заняло много времени – всё приходилось делать в выходные дни.

     В 1993 г. наш НИИ практически перестал существовать. Сначала я был в плановом отпуске, потом в отпуске за свой счёт и, наконец, меня попросили написать заявление о добровольном уходе, что я и сделал. Пришлось искать новую работу, и я скоро её нашёл. Это было модное тогда малое предприятие, и они взяли меня на должность финансового директора. Подробности не для этого рассказа. Главное, что в том же здании где работало наше предприятие, находилось и второе, где изготавливали небольшие строгальные станки. Они были оборудованы и отрезной дисковой фрезой. Стоили станки недорого, и мне, как «своему» продали его без обычной «накрутки». В магазине он бы обошёлся вдвое дороже. Станок я перевёз на дачу, установил на пустой тогда веранде и с удовольствием работал на нём, иногда даже с утра до вечера. Все доски, о которых написал выше, я обработал на нём сам.

     Следующее большое дело – огородить участок. Мы купили асбоцементные столбы 150 мм в диаметре и 2 м длиной и установили их со всех сторон участка. Несколько мотков металлической сетки – и забор готов. Для входа и въезда в одной из мастерских в Москве я заказал калитку и двустворчатые ворота и навесил их в соответствующих местах на установленные столбы. В той же мастерской заказал печь для будущей бани-сауны.

     Много было работ, связанных с электричеством. Для этого я пригласил своего брата, крупного специалиста в этой области, и он несколько раз приезжал к нам. Он провёл свет в оба дома. В большом установил щит, от которого я запитал столярный станок. Потом мы проложили под землёй  бронированный кабель  и по нему запитали термоэлемент, вставленный в бочку с водой. Теперь вода грелась не только от солнышка, но и с помощью электричества. И было так здорово постоять после работы под горячим душем, особенно в холодные дни осенью и ранней весной!

     Между стоящим на краю участка туалетом и расположенном на расстоянии 7-8 м от него душем, вместо сарая я построил баню. Вход в неё был через душ. Внутри баню обшил вагонкой, а снаружи крупным в четверть ствола горбылём. Так что снаружи баня выглядела как сруб. Дело оставалось за печкой. Скоро подоспела и она. Правда, она была большой и тяжёлой, весом в 1,5 раз более задуманной. Дело было в том, что в мастерской, где её изготавливали, не оказалось листовой стали 4 мм и в ход пошла сталь 6 мм. Выгружали её вшестером. Размеры оказались такими, что для её установки пришлось разобрать только что построенную переднюю стену бани и потом восстановить её. Зато баня получилась отменная, настоящая сауна. Печь имела большие пазухи для камней. Мы её топили. Она докрасна накалялась, и когда огонь уже гас, шли париться. А из парной – прямо под холодный душ и потом – снова в парную! Приятно вспомнить! Правда там было довольно-таки тесно, и однажды Наташа так здорово «прижарилась», что потом целую неделю не могла сидеть.

                Дача, прощай!

     Наступил 1995 год. Наш сын уже два года жил и работал в Германии. С ним была и его семья. Своих троих внуков мы видели только во время двух коротких визитов к ним. Всё шло к тому, что и мы тоже скоро переедем на постоянное место жительство в Германию. Жаль было расставаться с Москвой, московской квартирой, гаражом и, конечно же, дачей. Но решение было принято, и потому дачу надо было продать.

     Всё лето мы ездили на дачу, Наташа как всегда по выходным дням, а я проводил там иногда всю неделю, а то две. На даче постоянно жила Нина с Марком. Больше всего они жалели о том, что дача будет продана. Ведь теперь дом был обжит, там было всегда тепло – постоянно топилась печь – мы на ней готовили еду, в духовке пекли пироги. Часто посещали нашу сауну, в душе всегда была горячая вода. Её же использовали для мытья посуды. В новой теплице росли помидоры и огурцы, дружно плодоносили яблони, на грядках – всякая зелень, и, конечно, много клубники!  Не жизнь – рай.

     Вот только окружение не радовало. Лес постоянно вырубали. Недалеко от наших участков, там, где незаконно вырубили деревья, в месте, где образовалась плешь, наши дачники стали рыть землю (это был торф) и перевозить её на свои 6 соток. Постепенно там образовался котлован, он стал заполняться грунтовой водой, превращаться в болото. Сразу появилось множество комаров. За колодцами не следили, и они постепенно приходили в упадок. На даче рядом завели кур, и тамошние петухи не давали нам спать по утрам.  У второго нашего соседа дома была драма, и мы постоянно слышали семейные спектакли, сопровождаемые обычно ненормативной лексикой. Конечно, недостатки эти можно было пережить, и они вполне покрывались достоинствами дачи.

      И всё же - дачу надо было продать. Мы искали покупателей, давали объявление в газету, вешали объявления на станциях. Покупателей долго не было – очень уж далеко! Но вот как-то приехала молодая дама с ребёнком, мальчиком 8 лет. Ей, конечно, всё понравилось, и, главное – не смущало расстояние. Через неделю она приехала с мужем. Он всё осмотрел и сказал:

     -  В первый раз вижу дачу, где ничего не надо делать!

     Это было уже согласие. Мы недолго поторговались о цене, и обо всём договорились. Дача была продана за сравнительно малую цену. Правда, через год или два нам сказали, что после нас больше уже никому из нашего товарищества не удалось продать дачу за такую цену.      

                1998 – 2010 гг.