Дорога из Цветов Плоти. Дорога из Цветов Плоти 14

(ВАЛЕРИЙ)

«Шлюха…» – проговорил Бартенев, и кровь потекла из его рта.

Я оглянулся, увидел Ладу, которая стояла с ружьем в руках и теперь целилась в меня. Бросил взгляд на Бартенева, и он был еще жив, глаза его лихорадочно бегали из стороны в сторону. В груди его зияло равное отверстие. Я увидел пистолет, рукоятка которого виднелась из-под спины Бартенева. Пару секунд думал, что делать дальше, хотел уже кинуться за пистолетом, как вдруг с лестничной площадки второго этажа упало тело. Прямо на Ладу. Прогремел выстрел и мою руку, словно огнем обожгло в районе бицепса. Я вскрикнул, брызнула кровь.

Лада лежала со сломанной шеей и была мертва. Сверху на ней покоился труп Сергея. Я поднял голову, зажимая рану пальцами, увидел спину мужчины, заходящего в комнату.

«Кто-то из агентов?» – подумал я, начав стонать от боли.

Наклонился к Бартеневу, его глаза теперь были закрыты и я решил, что он уже умер, принялся вытаскивать пистолет из-под его спины.

И внезапно Бартенев открыл глаза. Посмотрел на меня и прошептал с громким бульканьем в горле:

«Это жизнь на Марсе, приятель. Это жизнь на Марсе».

Он говорил, а из его рта брызгали мелкие капельки крови.

Я подумал о том, как Бартенев мог все еще оставаться жив. С такой-то дырой в груди, из которой ритмичными толчками выплескивалась темная кровь. Затем глаза его остекленели, а кровь все продолжала течь изо рта.

«Вот и конец, – подумал я, глядя на рваную дыру в центре груди Бартенева, которая уже не вздымалась от тяжелого дыхания. – Теперь действительно конец».

Последние его слова так и остались для меня загадкой. Что же он имел в виду? Какая еще жизнь на Марсе? Конечно же, Бартенев оставался в своем репертуаре в плане высказываний. Даже за секунды до смерти. Интересно, какое слово было первым, которое он произнес в своей жизни? Я почему-то улыбнулся, когда смотрел на мертвое лицо Бартенева. Неожиданно мне стало легче, и в то же время я подумал о том, что теперь остался совсем один.

Мне вспомнились слова Бартенева, произнесенные им после того, как Карамель толкнула его под грузовик, и ему чудом удалось избежать гибели. Он сказал тогда:

«Я никогда не умру от руки шлюхи. Запомни мои слова!»

Под шлюхой он, конечно же, подразумевал любую женщину вообще. Ну, вы уже хорошо знаете, каким был Бартенев, благодаря моему рассказу. Нет смысла что-то объяснять.

И вот же она злая ирония. Бартенева в конце концов убила женщина. На него покушалась Карамель, Виктория едва не вышибла ему мозги. Бартеневу удалось выжить в схватке с агентами и охотницами, но… вот незадача: он подался в придорожный отель, чтобы найти временное укрытие и там же нашел свою смерть. От пули, выпущенной из ружья женщиной.

А вообще Бартенев сам виноват. Я разве не прав? Он слишком любил переступать грань и привык уходить безнаказанным. Но у каждого своя судьба, от которой не сбежать.

Осознание того, что Бартенева больше нет, пришло ко мне позже. Обрушилось, словно бетонная плита. Даже не верилось в это. Казалось, что таких людей невозможно убить. Такие, как он, не умирают.

С другой же стороны, я понял, что только смерть и могла успокоить Бартенева. Подарить ту безмятежность, которую не смогла дать ему жизнь.

По сути, Бартенев был самым настоящим отбросом. Женоненавистником и гомофобом в одном лице. А еще неудачником. Таких, как Бартенев, родители должны ставить в качестве негативного примера своим детям. Мол, вырастешь таким же, рано или поздно получишь пулю. [смеется]

Я выпрямился с пистолетом в руке, огляделся по сторонам. Лада и Сергей были мертвы, неизвестная мне женщина мертва, Бартенев мертв и только Кристина еще подавала признаки жизни – моргала и чуть заметно двигала губами.

Сверху раздался грохот, словно кто-то налетел на шкаф, и оттуда посыпалось разное барахло. Это и послужило сигналом к действию для меня. Я сунул пистолет Бартенева за ремень джинсов, подбежал к Кристине и поднял ее на руки. Вскрикнул от боли в руке.

Я практически не отдавал себе отчета в том, что делаю, но почему-то внутренне был уверен, что это единственно верное решение. Нужно уносить ноги. Неважно куда, главное подальше из этого места.

Только когда выбежал из отеля с Кристиной на руках, я понял, что фургона старика больше нет. Мгновенный испуг парализовал меня. Кто-то был в отеле и чинил там жуткую расправу, а я все еще находился здесь.

Внезапно я увидел машину. Это был старый легковой «мерседес» красного цвета и я понял, что должно быть именно на нем приехал убийца. Бросившись к машине, я распахнул заднюю дверь и кое-как водрузил Кристину на просторное сиденье. Она была без сознания. Выражения ее лица я не мог рассмотреть из-за того, что все оно было залито кровью. Сам сел за руль, огляделся в поисках ключа зажигания, но не нашел. Да, это было бы слишком просто. Ключ, предусмотрительно оставленный убийцей в замке зажигания. На всякий случай я перерыл все вокруг, заглянул в бардачок, но безрезультатно.

«Я попал», – пронеслось в голове, и я в отчаянии положил руки на руль, соображая, что делать дальше. Мысли путались, я уже не мог соображать. Окончательно выбился из сил.

«Был бы жив Бартенев, так обязательно бы что-нибудь придумал», – мысленно заключил я, а вслух пробормотал севшим голосом:

«А я не могу».

И машину я тоже не мог завести любым подручным средством, как это умел Бартенев.

Неожиданно я подумал о том, что не чувствую боль в руке. И тут же почувствовал. Вот так всегда, стоит только вспомнить. Поднес пальцы к ранению, осторожно пощупал, кровь уже стала течь меньше.

Какой-то человек в желтом пиджаке вышел из отеля с ружьем Лады в руках. Это и был убийца, охотник, агент или кто он там еще. Мужчина подошел к автомобилю и в этот момент я увидел его лицо. И узнал. Я вспомнил его. Это оказался Минорский. Тот самый, чью копию сделали агенты. О чем мы и слышали на записи в той лаборатории. Сказать точнее, человек, которого я видел из машины, и являлся той самой копией.

А Минорского я знал. Наглядно. Теперь, когда увидел, вспомнил. Он был одним из многочисленных знакомых Карамели. Ее то и имели в виду агенты, когда говорили о «дружке нашей звезды». Я видел Минорского несколько раз в компании Карамели, но лично с ним знаком не был. Тогда же, в отеле, он выглядел неестественно. Каким-то женственным. И я вновь вспомнил разговор агентов на диктофонной записи. Один из них говорил, что никогда не создавал копию мужчины и не знал, что из этого выйдет. Ведь все копии они делали из частиц женской плоти.

«Минорский» открыл дверь и, наставив на меня дуло ружья, сказал:

«Выметайся».

Я не двинулся с места и он, схватив за руку, вытащил меня из автомобиля.

«Двигай», – сказала копия, ткнув меня в спину дулом ружья.

Мы вошли в отель и «Минорский» заставил меня помогать ему вытаскивать тела наружу. Старик уже лежал на первом этаже рядом с Сергеем и Ладой. Мы вынесли их тела из отеля и погрузили в «мерседес». Старика в багажник, а Ладу и Сергея уложили на заднее сиденье рядом с Кристиной, которая по-прежнему была без сознания. Или уже мертва. Я не знал. «Минорский» все делал одной рукой, а во второй держал ружье. Поэтому основная нагрузка ложилась на меня. Когда вернулись в отель, как я подумал, за телами Бартенева и неизвестной женщины, которую тот убил, я внезапно вспомнил о пистолете у меня за ремнем.

Вытащил пистолет и наставил его на «Минорского». Все это время копия молчала и только иногда взмахивала ружьем, угрожая мне. «Минорский» резко обернулся и до того, как я успел нажать на курок, взмахнул ружьем и ударил по моей руке. Пистолет вылетел и угодил под кресло.

«Лучше не выкидывай фокусов больше», – улыбнулся фальшивый Минорский, глядя на меня.

Я стоял, потирая ушибленные пальцы, пока «Минорский» тащил из отеля труп неизвестной женщины, убитой Бартеневым. Тащил одной рукой за ногу, другой по-прежнему держал ружье. Тело он бросил рядом с машиной, обернулся ко мне. У меня возникла мысль убежать, но я вовремя одумался. Иначе, уже не рассказывал бы эту историю сейчас здесь.

«Иди сюда», – бросил «Минорский» и я двинулся к нему на ватных ногах. Внезапно потерял чувствительность во всем теле.

Он распахнул дверь и заставил меня положить труп неизвестной женщины в салон «мерседеса». Мне с огромным трудом удалось втиснуть тело между сиденьями, ведь сзади уже были Кристина, Лада и Сергей.

Я почему-то подумал о том, сколько сейчас времени. Часов у меня не было, но я решил, что уже глубокая ночь или близится утро. Хотя было очень темно. Звезд на небе почти не оказалось, когда я поднял голову. Только огни отеля освещали пространство вокруг.

«Минорский» приказал мне сесть на переднее пассажирское сиденье, а сам устроился за рулем. Ружье он положил между креслами. «Минорский» ничего не говорил и я тоже молчал. Он завел двигатель, тронул автомобиль с места и мы поехали в неизвестном направлении. Отель остался позади с распахнутой входной дверью и трупом Бартенева, лежащем посреди гостиной.

«Почему он оставил Бартенева?» – задался вопросом я, но, разумеется, ничего спрашивать у копии не стал.

Мы ехали по трассе, и прошло уже около часа, когда мне вдруг стало нехорошо от запаха тел в машине, но вскоре «Минорский» затормозил на обочине. Я распахнул дверь и меня вырвало на песок. В этот момент он покинул салон автомобиля вместе с ружьем и принялся вытаскивать трупы. Скинул поочередно четыре тела в откос рядом с дорогой и те громко хрустели травой, пока скатывались вниз.

Копия Минорского вернулась за руль, и мы поехали дальше. Теперь, кроме нас двоих, в машине находилась только Кристина. И больше никого.

* * *

Я увидел воду вдалеке и осознал, что мы приближаемся к морю. Пребывал тогда, словно в бреду каком-то и не мог уже отличить галлюцинацию от реальности. Рука болела, а глаза закрывались от кошмарной усталости. На зрачки опустилась какая-то плотная пелена, но сквозь нее я смог различить рельсы. Это были железнодорожные пути. Множество путей. И все они вели в море. Уходили в воду.

На какое-то время я погрузился в некое подобие сна и вдруг услышал голос Юли:

«Убирайся отсюда!!! Иди на ***!!! На хуй!!! Ублюдок!!! Сдохни!!! Убирайся, тварь!!! Ненавижу тебя!!! Ненавижу!!! Сдохни, ублюдок!!! Сдохни!!!»
Потом Александры:

«Забыл? Забыл сказать, что твоя сестра умерла? Это удивительно».

И Карамели:

«Да, мать вашу! Я убила этого ребенка! Родила и убила! Этими руками убила! Размозжила ему голову камнем! Убила я его! Убила!!!»

Я распахнул глаза, почувствовал, как слезы обжигают кожу на щеках. Подумал о том, как сильно хочу увидеть Александру, обнять ее, поцеловать. Попросить прощения за все, что я сделал. Я так виноват перед ней. И неожиданно вспомнил о том тексте, что нашел Бартенев на базе агентов. Там описывалось убийство Александры. Но ведь это не было правдой. Не было. Я не верил. Это была ложь, этого не было. Все ложь. Ложь.

«Минорский» в это время вытащил из «мерседеса» Кристину и крикнул мне, чтобы я выметался из автомобиля. Только тогда я понял, что мы стоим на месте.

Я вышел и застыл на месте от увиденного:

«Минорский» стягивал с Кристины юбку, все также орудуя одной рукой, в другой держал ружье. Потом он стянул с нее розовые трусики и обернулся ко мне:

«Давай запихнем ей что-нибудь между ног?»

Я промолчал. Кристина лежала на асфальте, лишенная сознания, в одной кофте без рукавов. Он добавил:

«Твоему дружку Бартеневу бы понравилось».

Я смотрел на Кристину и внезапно пошел дождь. Не просто пошел. Хлынул. Настоящий ливень. Обрушился с неба. Мое лицо залило водой, я моргнул, а когда снова взглянул на «Минорского», он уже держал в руке нож. Тот самый, которым Бартенев разрезал живот неизвестной женщины. А ружье лежало на дороге.

«Минорский» развел в стороны ноги Кристины, и я бросился на него со зверинным рыком.

«Не смей!» – выкрикнул я что-то вроде этого и «Минорский» резко взмахнул рукой с ножом. Острое лезвие распороло мой свитер.

От неожиданности я глубоко вздохнул, закашлялся и, покачнувшись, упал на асфальт. А потом увидел, как «Минорский» всадил лезвие ножа во влагалище Кристины. Воткнул его туда и провернул по часовой стрелке.

Кристина открыла глаза, закричала, вырвалась из объятий «Минорского» и, вскочив на ноги, быстро побежала в сторону моря. Все это произошло за какие-то несколько секунд.

Не знаю, что на меня нашло дальше, но я внезапно выкрикнул:

«Почему?! Почему ты убил их всех?! Почему?! Что тебе нужно?!»

«Минорский» вытер рукавом лезвие и сказал, сделав движение рукой с ножом от себя к морю:

«Дорога. Дорога из цветов плоти. У тебя есть время проститься с прошлым. Начинается будущее».

Я молчал. Все также сидел на сырой дороге под проливным дождем, глотал воду и молчал.

«Иди же, иди же за ней! Давай! – выкринул он, указав на Кристину. – У тебя еще есть время. Есть время пройти по этой дороге».

Я видел, как Кристина упала на колени у самой кромки воды. Поднялся и побежал к ней. Асфальт кончился, начался песок, я запнулся о рельсы, упал, снова поднялся и побежал дальше.

Опустился рядом с Кристиной и обнял ее. Положил ее спиной на свои колени. Принялся гладить по голове. Она негромко стонала и плакала.

«Все будет хорошо. Теперь все будет хорошо», – почему-то сказал я, хотя сам не верил в произнесенное.

Я смотрел перед собой и видел это. Море и рельсы. Множество железнодорожных путей, уходящих в бескрайнюю воду. Уже начало светать, и тусклая луна висела в небе.

Я коротко взглянул на лицо Кристины, но его заслоняли растрепавшиеся волосы. Ноги ее были в крови, которая все текла и текла из ножевого ранения. Я вновь посмотрел на море. Волны едва слышно плескались вдали. Вода вздымалась, пенилась, опускалась, затем вновь пенилась и вздымалась.

Почему-то это успокаивало. Я даже забыл о «Минорском». В голове не было никаких мыслей. Совершенно никаких. Мне хотелось так сидеть вечно. Держать на руках Кристину и смотреть на воду. Это так успокаивало.

Кристина прошептала:

«Почему ты так поступил? Почему позволил ему сделать такое с нами? Со мной? Я не хочу умирать. Мне страшно».

Я не успел обдумать ее слова, как услышал сзади шаги по песку.

«Копия» – подумалось мне, а дальше я ощутил острую боль в шее и отключился.

* * *

Пришел в себя уже здесь. В этой комнате. «Минорский» тоже находился здесь. Он и дал мне диктофон, а еще зачем-то забрал кулон Юли. Заставил рассказывать историю последних шести дней, которые предшествовали тому, как я тут оказался.

«Минорский» сказал, что от этого зависит не только моя жизнь, но и жизнь Карамели. Он не сказал, где она, но мне стало легче. Главное, что она жива. Была жива. Еще мне вспомнились те три ключа, которые показывал мне Бартенев. Он говорил, что извлек их из тел охотниц. Я совсем о них забыл. Они так и остались, должно быть, в том отеле. Вместе с кейсом и теми текстами, «Черно-белыми дневниками». Но это уже неважно. Не имеет для меня никакого значения.

Мне уже все равно, выживу я или нет. С меня хватит. Хочу, чтобы вся эта история стала сном. Кошмарным сном. Чтобы ничего этого не было. Хочу домой. Хочу домой.

Я спросил «Минорского» об Александре и Кристине, не смог сдержаться, но он ничего не ответил. Просто оставил меня здесь…

* * *

По-моему, он возвращается. Я слышу.

Я рассказал все, что смог.

Говорить больше не о чем.

А вот и дверь открывается.

В любом случае, если кто-то прослушал эту запись, я хочу сказа

[конец записи]