Дастин Хамбэл

                «Моему старшему сыну Дастину,
Вот и все. Я готов. Я составил завещание еще позавчера, и мой нотариус  утвердил его. Простился со своими друзьями на вечеринке в честь дня моего рождения. Я хорошо повеселился, но остальным почему-то было грустно. И как я ни доказывал, что так намного лучше для и меня и для них, никто не захотел согласиться. Сегодня попрощался с тобой и твоими сестрами. Вы все горько плакали, узнав, что видите папу в последний раз. Но ты пока слишком мал, чтобы понять… А  вот моя жена Лили вообще отказывается это слушать. Но почему? Ведь все так просто. Вам не придется ждать изо дня в день, страшась одиночества и горя, твоя мама будет точно знать, когда придется искать работу, а я заранее смогу устроить подобающие похороны.
Почему никто не понимает, что так намного лучше? Ты, верно, тоже столкнешься с этой проблемой.
Я знаю, что мать тебе никогда об этом не скажет, поэтому пишу письмо. Дело в том, что ты обязан кое-что знать, сынок.
Поверь, я всегда тебя очень любил и мечтал увидеть как ты впервые сядешь за руль детского велосипеда и как  выведешь первую букву в школьной тетради, как торжественно объявишь мне и матери, кем ты хочешь стать, и поступишь в коллежд; как женишься, и будешь нянчить своих детей. Но не могу. Дело в том, что вчера, 20 ноября, мне исполнилось 37. И я точно знаю, что завтра, 22 ноября, я умру. Но ты не бойся. Ведь зачем бояться, если ничего не можешь изменить? Ах, прости, я тебе еще ничего не рассказал!
Дело в том, что это фамильная черта всех Хамбэлов, которая передается от отца к старшему сыну уже более 10 поколений.
Мой отец умер 22 ноября в 37 лет, мой дед умер 22 ноября в 37 лет, как и мой прадед, его отец и его дед. Словом, никуда не деться. Не знаю, как это произошло впервые, и почему дата смерти стала передаваться из поколения в поколение, но искренне тому рад.
Я знаю, ты поймешь меня, и сочтешь это не за обреченность, а за божественный дар! Ведь с самого начала ты будешь знать, что тебя ждет. Сможешь четко распланировать свою жизнь,  а главное: до 37 лет вообще не бояться смерти!  Ну разве это не чудесно? Тебе нужно просто принять это как то, что все мы дышим воздухом, а не чем-нибудь другим, например. Вот я успел в своей жизни все: закончил школу с отличаем, поступил на юридический факультет, на первом курсе женился на твоей матери. Потом устроился в местную юридическую контору, на скопленные за 3 года работы деньги съездил в Бразилию, потом купил машину, завел троих детей и ровно 19 друзей. А вот сейчас пришел черед уйти со сцены. Как видишь, все в порядке вещей. Я не боюсь, сынок, и ты не бойся. Я специально назвал тебя, как меня когда-то назвал мой отец, -Дастин, чтобы такая судьба тебя ни в коем случае не оминула.
Я отдам эту записку твоей матери, и велю передать ее тебе через 3 года, ровно тогда, когда тебе исполнится 6. Я знаю, что она никогда не распечатает ее, ибо такова будет моя последняя воля. Как только все прочтешь – сразу же составь себе подробный план будущей жизни, и никогда больше от него не отступай. Мой совет: не планируй слишком много. Не питай пустые надежды стать великим и сильным, постарайся выбрать легко достижимую мечту. Выбирай, и не меняй больше, следуй ей с прилежанием всю оставшуюся жизнь. Никогда не гонись за чем-то большим и контролируй свои эмоции.
Обязательно успей завести как можно больше детей, чтобы передать им эту особенность. Помни, Дастин, это – твоя судьба, и радуйся, что не обречен как остальные жить, постоянно ожидая свей кончины. Всегда благодари Бога за предоставленный тебе и твоим будущим сыновьям дар.
Хамбэл – означает «покорный». Так будь всегда покорен своей судьбе и ни в коем разе не пытайся изменить ее, ведь тогда ты отойдешь от своего плана и чего-то не успеешь. Только когда ты научишься сдерживать в себе все недостижимые желания -  наступит настоящие счастье.
И еще: никогда не заводи врагов, но более остерегайся людей, которыми движет страсть. Враги могут помешать тебе чего-либо достичь, но люди, в чьих сердцах бурлят эмоции гораздо опасней! Беги от них, ибо если они заразят тебя своими идеями, ты бесповоротно собьешься с пути и никогда больше не сможешь следовать плану.
Ты итак уже слишком мечтателен, надеюсь, ты сможешь вскоре избавится от этого недостатка, и начнешь руководствоваться логикой. Многие говорят, что я слаб, имея такой подход, но истинный смысл ни в коем случае не в «наслаждении дорогой», как говорит про смысл жизни твоя мать, а именно в цели этой самой дороги.
Итак, уже почти 11 часов, я должен хорошенько выспаться чтобы мои близкие запомнили меня красивым в мои последние часы.

С любовью,
отец»
Дастин аккуратно согнул письмо и вложил в заранее подготовленный конверт, плотно его запечатав.
На следующий день он проснулся по будильнику, как всегда в 6:30, и спустился вниз на кухню. Лили ждала его и уже приготовила медовые вафли, которые Дастин никогда не позволял себе есть утром. Слезы блестели у нее на ресницах. Однако мужчина спокойно поел, отдал жене конверт, потом приобнял и поцеловал, сообщая ей последнюю волю. Все сухо и сдержанно, будто он был не третьесортным адвокатом, а старым судьей, бесстрастно принимавшим самые важные решения.
Вот щелкнул дверной замок, и Дастин вышел на улицу. Ни ноты смущения на, казалось, наспех выточенном из старой меди, лице. И правда, если в жизни нет смысла, то в смерти его еще меньше. Бесславный всегда достоин бесславия, так пусть же он сегодня погибнет.
                ***
-Дастин, Дастин, умоляю, открой!- дверь сильно дрожала от стараний Лили, но все же не поддавалась.
00:00 – он замер. Сейчас. Вот сейчас он умрет. Вот сейчас…
00:01.
Пронзительный крик.
-Дастин! Дастин, что с тобой?! Дастин!
«Он не может быть мертв!»
Хуже… он был жив. Но…но как? Его колотило будто в горячке, лицо заливали горючие слезы. Никогда еще Дастин не испытывал столько эмоций. Единственное, на чем строилась вся его вера, рухнуло.
- Дастин! Дастин, прошу, ответь мне, если ты жив! Молю тебя!
Но несчастный не слышал. В ужасе, не зная, что делать, он смахнул все со стола, схватил чистый лист и написал:
« Нет. Это не возможно. Вот уже 5 минут я жив, хотя должен быть мертв» –но старый карандаш, на котором он столько лет экономил, не слушался и  вместо букв оставлял на бумаге какие-то причудливые следы. Дастин судорожно скомкал лист и выкинул в окно. Ноги подкосились, мужчина упал на колени.
- Дастин! Дастин, прошу! Я люблю тебя, Дастин! Я тебя люблю!
Нет, Лили стояла не за дверью, она была далеко. Так далеко, что Дастин не мог услышать ни слова. Да, она его любила. Но не он ее.
«Как же моя судьба, как же вера?! Что теперь со мной будет? Как мне жить дальше? Как?!» - мысли путались в голове. Много вопросов, и не одного ответа. Но вдруг дверь поддалась, и Лили буквально влетела в комнату.
- Дастин, Дастин! Боже мой, Дастин! – она бросилась к мужу и обвила его шею руками, - Ты жив, любимый, жив!
Сдавленный крик вырвался из немой груди.
- Вот именно, что жив. Но должен быть мертв!!!
- Нет, ты что! Не говори так! Это же такой шанс! – Лили коснулась ладонями его щек, заставив их взгляды пересечься,- ты можешь теперь увидеть, как подрастут твои дети, как  у нас появятся внуки, сможешь воплотить свои мечты! Тебе удалось обыграть судьбу!
- У меня была одна мечта, и  она давно сбылась, я достиг всего, что планировал. Моя судьба меня предала!
- Ты можешь составить новый план, мечтать о чем-нибудь другом! Ты теперь свободен! – сияла от счастья ее улыбка.
Дастин вырвался из ее объятий и обхватил руками голову:
- Свобода?! Ты называешь эту жуткую неизвестность свободой?! Нет. Нет. Нет... план должен быть один! Один план – одна верная система. Только так можно достичь счастья. Только так можно достичь цели.
- Но ты жив! Жив, понимаешь?! Ж и в !
- И это ужасно! Что же со мной будет теперь?! Наверное, у меня закончатся деньги, и мы вынуждены будем нищенствовать,  - он с ужасом глянул на жену, - или я сопьюсь, и меня уволят! Да, именно так все будет! Или  что-нибудь случится с нашим домом!..
- Хватит! О чем ты говоришь?! Какой дом? Ты же жив, твоя жизнь – самое дорогое, что у нас есть! Подумай обо мне, подумай о детях!
- Ты это сейчас так говоришь… а потом меня возненавидишь, потому что наконец поймешь, насколько важно никогда не нарушать свой план – закончив фразу, он замер. В комнате повисла тишина. Начало первого…все уже давно крепко спят…. «А кто сказал, что я нарушу его?» - неспешно подумал Дастин.
Мужчина встал с колен, подошел к столу и открыл письменный ящик. Затем из стопки аккуратно сложенных бумаг вытащил один старый, пожелтевший от времени, листок – тот самый план, которому так беспрекословно следовал всю жизнь. Старательно выведенные строчки занимали лишь одну его сторону. Напротив каждой стояла галочка. Ровно столько он успел, и ничего больше. Только последний пункт его плана был не отмечен. Дастин нашел на полу ручку и вывел галочку напротив него.
- Последний …Смерть.
Он окинул глазами пол, усеянный разными предметами, упавшими со стола. Взгляд поймал металлический блеск. Это был острый канцелярский нож, которым было так удобно отрезать края от вырванного из блокнота листка. Но теперь ему была предоставлена другая роль. Дастин присел, и взял нож в руку, чтобы выполнить последний пункт.
- Неет!- закричала Лили, и ринулась к нему как раз в тот момент, когда он занес нож над собой. Изо всех сил она удержала сильную руку.
- Отпусти! Дай мне умереть!
Лили как могла пыталась удержать его, но Дастин был сильней. Наконец у женщины иссякли силы, и она отпустила нож, но мгновенно прильнула к груди мужа. Из нежной шеи брызнула кровь.
-Лили…
Ее тонкое тело опустилось к мужу на руки, медленно и грациозно, как падает с клена промокший лист. Бледнеющие губы судорожно хватали воздух, а глаза смотрели в никуда. Казалось, что если долго смотреть, можно увидеть, как жизнь покидает ее. Дастин тут же вскочил на ноги и побежал куда-то. «Нужно вызвать скорую!» - но тут же замер, будто замерзнув на месте. «Нет. Тогда все узнают, что я умер 23 ноября. Нет» - снова вытеснил эмоции холодный рассудок, и он медленно вернулся в комнату. Лили еще дышала, из раны била алая кровь, обагряя белоснежный ковер. Дастин присел рядом и вытащил из кармана ее шелкового халата конверт, который потом бережно положил на стол.
- Такова судьба. Все происходит по ее воле. - пробормотал он, и вонзил окровавленный нож себе в сердце.