Поезда, пассажиры, кино и видео

         


   Жизнь то  - она бывает куда прозаичнее, чем кажется…
И не тебе, и не мне, а в целом. Да и в частностях тоже…
  И в тот злосчастный вечер, я понял, что нужно сделать что то диаметрально противоположное обычному ходу явлений. Из ряда вон выходящее… Если для тебя нет мест в поезде. Как в прямом, так и в переносном смысле…
  Километров – 500, до твоей удачи… И ни одного билета. Так тоже бывает… А пиво, между тем, в перерывах между негостеприимно проходящими экспрессами, уже не лезет в глотку…
 Тогда, я пошел в сквер, за вокзалом, и… накурился. От души… Хотя это было и противозаконно. Во всех смыслах и отношениях.
  О том, что «все против тебя», через некоторое время, думать больше не хотелось… Впадать в предрассудки новоиспеченных адептов расширенного сознания и шаманить, как бы тоже…
  И если судьба, или там счастье, не дается тебе в руки даром, надо собрать все душевные качества,( а их у каждого найдется хотя бы с горстку) и притянуть везение верой. Даже если не остается никакого шанса… Иначе конец. Точка. С «верой в себя»…
  Выкурив еще сигаретку, и вдохнув носом уже потягивающий осенью воздух, посмотрев как то мечтательно на желтые, сумеречные огни фонарей, я улыбнулся жизни, сплюнул, и … «бросился в веру»… Без оглядки…
  Вокзал выглядел теперь совершенно иначе…
У большинства, толпящихся перед расписанием, с этой самой «верой», было что то явно не в ладах. В зал ожидания и заглядывать не хотелось…
  После недолгих (как мне показалось) раздумий, я подошел к окошку дежурного по вокзалу, и как можно спокойнее, с неустрашимой уверенностью в голосе, казенного человека, сказал : «Знаете,.. я уже на третий поезд не могу взять билет… У меня в сумке съемочный материал в формате «Бетакам», завтра он должен быть в новостях, в «Останкино. В программе  - «Время»… И не вам говорить, что завтра, 1-го сентября, круглая дата – 100-летие со дня рождения великого нашего соотечественника – писателя Андрея Платонова!
  Женщина в синей униформе удивленно подняла на меня взгляд…
   - И с телецентра, вам конечно не звонили, запарка, как всегда, - я подчеркнул слово « Телецентр», с неизъяснимой жесткостью…
   - Материал только что смонтировали, - как ни вчем не бывало, продолжал я, - И кто это все увидит?.. Электричку с его именем, здесь на первом пути, освещали?.. запускали?.. А между прочим, событие это, не только городского масштаба, но всей страны!
  Женщина молча стала подниматься со своего места, жестом указывая мне подойти к боковой двери.
   - Сработало… - прошептал внутренний голос. Или какой то рядом, черт знает…
 Стоявшие поблизости, потерявшие надежду, с нескрываемой досадой, уважительно расступились. Сквозь них я и прошел…
   - Удостоверение у вас есть? – спрсила женщина, выходя из своей служебной двери и закрывая ее на ключ, нервно поводя плечиками фирменного пиджака, с железнодорожными серебристыми крылышками на лацканах, и такими же, но только скрещенными молоточками, связанными вместе в некоем неясном геральдическом умысле…
   - Есть! – утвердительно сказал я, показывая ярко красочный бейджик канала «РЕН – ТВ» со своей фотографией, удачно вмонтированной на фоне телеэкрана, в ореоле белого света.
«Телевидение сегодняшнего дня», - гласила вверху надпись.
  Она перевернула его другой стороной, - « Настоящим удостоверяется… обязаны оказывать содействие сотруднику канала…»
  - Хм, - несколько усомнившись, пробурчала она, - Почему печати нету?...
   - Печать горадминистрации впечатывать не стали… - откровенно признался я. А сам подумал: « Вот идиот, мой режиссер – компьюторщик, профессиональный, что называется брат по оружию, говорил же я ему…»
   - В Останкино, на «РЕН – ТВ», у всех корреспондентов такая ксива, - добавил я вслух, как можно тверже, - А материал горячий. По первому каналу пойдет. Не вам объяснять…
  Больше она вопросов не задавала. Только тихо сказала, - Хорошо, пойдемте…
 
  Начальник ЖД – вокзала был такой же сине-зеленый, как его униформа. Чувствовалось, на таком месте скучать не приходилось… Взгляд пронзительный, точно бритва. Но с мутной какой то поволокой…
   - «На героине»… - мелькнула неожиданная мысль.
Но я тут же отогнал ее в сторону, такой же неожиданной, взявшейся из неоткуда, яркой вспышкой воли.
   - «Феесбешник… - мелькнула вторая, - Точно.»
Эта была ближе к теме.
   - « А может, и то и другое…» - попыталась затесаться – третья.
   - « Таак, кажется, я перебрал…» - четвертая была самая верная.
   - «Остановимся пока на четвертой. И хватит морочиться! – сказал себе я, - Иначе далеко уедем. Тише едешь, дальше будешь…»
   - Ну?... – произнес он, сверля меня взглядом, пока все эти неожиданные открытия проносились в моей голове со сверхзвуковой скоростью, - Что там еще?... – видимо он действительно хорошо знал, что говорил.
Стало даже немного не по себе. И я, пожалел что не снял военную шляпу, входя в кабинет. А шляпа была еще та… Военная панама, защитного цвета со Шри – Ланки, привезенная и подаренная другом – операторм из Москвы…
  Я впопыхах стал объяснять все сначала… Очень быстро. Правда, уже не так уверенно. Но вежливо и с уважением. Тон взял мягкий, проникновенный…
  Ему, наверное, это понравилось… По крайней мере, взгляд его сразу принял усталое выражение.
   - Опять телевизенщики… - так он и сказал, - Какой проходящий следующий?
   - Кисловодск – Москва, -отрапортовала женщина, - Через 10 минут отходит…
  Я вопросительно перевел взгляд на нее, потом на него…
  Но он уже не смотрел в мою сторону, только что то чиркнул на каком то листе, - Проводите и посадите… - и передал бумагу женщине.
  Он определенно знал, что делал. И был на своем месте. Факт…
  Мы уже направлялись к выходу, когда он снял телефонную трубку, - Алло… Да я же говорю, что он остановился на четвертой!..
   - « Как в воду смотрел, - пронеслось в голове, - Во мужик! Все видит… - я поспешил закрыть за собой дверь. По спине пробежала еле ощутимая, приятная вибрация с холодком…

  Ветерок. Слегка учащенный пульс. Мы были на перроне. Вот так то!
  - Ух! – восхищенно выпалил я, глядя на голубой состав, к которому мы приближались.
  - Что нравится? – будто читая мысли, отозвалась дежурная по вокзалу, подводя меня к двери вагона СВ.
   - Еще бы, - подтвердил я, причем безо всякого притворства в голосе, - Очень!
   -Есть резервные? – спросила она у проводниц.
   - Есть… - но как то без энтузиазма ответили сверху.
Она протянула им чистые бланки билета, - До Москвы… И, чтоб все тип-топ! Наш человек!
   - Спасибо!.. – крикнул ей «наш человек», прыгая на ступеньку отправляющегося экспресса, одновременно с железным хлопком вновь открытой площадки над лестницей, - Спасибо за все… И смотрите завтра во «Времени»…
Она только головой кивнула, оборачиваясь на ходу.
   - «Спешит, - подумал я, - Женщина есть женщина, даже в униформе…»
Я проводил ее взглядом, - « А может, она тоже любит Платонова?... А почему бы, черт возьми и нет, она ведь на железной дороге работает…»
   - Проходите, и не мешайте. Дверь закрываем. – строго сказала проводница.
   - Довольно сухо встречают… - заметил я.
Она вопросительно посмотрела на меня. Слишком даже вопросительно, и слишком даже пристально.
   - Вот это да… - только и вырвалось у меня, и остальное застряло в глотке… Мимо пробежали расплывающиеся огни вокзала. В глазах замелькали какие то вспышки, то ли радуги, то ли чего то еще…
  Она захлопнула дверь.
   - Что с вами?..
Я молчал, и не знал что сказать. Такого просто не могло быть… Черт! Богу точно было угодно, чтобы я оказался в этом поезде. И в этом вагоне. И не в каком другом. Не иначе… Так она была хороша!..
   - Да что с вами? – переспросила она.
   - Да нет, ничего. Просто переволновался. Мысли путаются.
   - А-а… - протянула она, - Пойдемте…
У меня даже сердце екнуло. Что есть силы! Даже больно стало…
   - « Так, - подумал я, - Как только стоит что то сделать не так, не по правилам, вот тут то все и начинается… Так оно все и происходит… А можно так и пить свое пиво на перроне… Пить и пропускать… Свой случай, свою удачу, свою дверь… Которая, быть может, и открывается только раз, и только для тебя…
   Впрочем, почему это только для тебя? – перебил внутренний голос, - Кстати, еще и закрывается… - предупреждающе-тревожно добавил он.
  Меня даже в жар бросило. И одновременно в холод…
   - « да пошел ты…» - сказал я ему…
  Вряд ли, я, даже мог представить себе девушку красивее… Ни в своих снах, ни в своих грезах…
  Красота бывает ослепительная. Бывает хрупкая. Бывает ошеломляющая… И еще бывает такая, которую невозможно объяснить… Никак.
  Ну что могут сказать такие слова, как : «Тонкие черты лица, зеленые глаза…»
  Все это не подходило. Ни годилось бы ни к черту для описания…
  Ее красота была безупречна. Безупречна настолько, что охватывала дрожь… И самое страшное заключалось в том,.. что она была неуместна с поездом! Даже с этим, южным!.. Неуместна ничему… Ни этим странным синим огонькам ночного освещения ( какими мне они теперь казались), ни ярко-красной дорожке, по которой мы шли (такой чистой, что странно было бы оставлять следы), ни вагону «люкс», в набиравшем с каждой секундой, скорость «полночном экспрессе». Ни хрена ни чему на свете!..
   - Да не смотрите вы на меня так! – сказала она.
   - Простите еще раз…
   - Вот ваше купэ. Сейчас придет дежурный. Оформит ваш билет.
   - Хорошо,.. спасибо… - по моему я заикался…
   - Вы в командировке?
   - Да…
Она улыбнулась и исчезла. – « Лет 19, не больше…»
А я остался. Ждать. Да и только…
   - « Да и в самом деле, случается же такое? Все вот так, сразу» - Дышать было трудно…
  Слава богу, в рюкзаке еще было пиво. И я решил немедленно промочить горло. – « невозможно, как пересохло…» Да и дух надо было перевести. Хоть на секунду. Хот куда то…
   Пиво понемногу стало расставлять все по своим местам… Дух «перевелся» и успокоился…
  Купе было на два места. Чистота идеальная. На столике незнакомые полевые цветы в вазе… Сколько себя помню, так я, ни разу не ездил. Даже в фирменных поездах. Даже в загранвагонах…
   - « Эта бронь не про тебя! - принялся за свое неугомонный внутренний голос, - Не для таких, как ты!
   - Угу, - пробурчал я.
   - То-то, - утвердительно заявил он.
  Пиво тоже показалось, а может быть и было каким то особенным. Легким что ли… Но и забористым.
  Я посмотрел на дату изготовления на этикетке.
« 1-е сентября.»
 На часы, - «Без четверти 12.»
   - «Так… Завтрашнее значит… Почему же я раньше не заметил? Или это продолжение, без остановки?..»
   - « А когда тебе было замечать то?» - не унимался голос.
   Я попробовал вспомнить: « Три бутылки я уже выпил за вечер. Разных… Эта -4-я. Эту последнюю, покупал уже в сквере, в киоске. Уже после… А поезд то , уже стоял, наверное на платформе… Вот тебе и раз… И что же это значит?» Я попытался собраться с мыслями. Но безуспешно…
  - Вы, сейчас сели?... – спросил откуда то вкрадчивый официальный голос. На этот раз, вполне реальный.
  Я оглянулся. В контровом освещении, в проеме двери, стоял человек в форме…
 Появился он очень неожиданно… И такой формы, я тоже раньше никогда не видел…
   - « Во, трава… Вот это, блин, меня угостили на дорожку!»
 Он подошел, сел рядом.
   - А билеты у нас дорогие, знаете? – спросил его голос.
   - А мне все равно, - ответил я, так и не очнувшись, - Я с ТЕЛЕЦЕНТРА…
  Он удивленно поднял брови.
   - С воронежского телевидения… В командировке, - поправил себя я, отхлебнув пивка. А сам подумал: « Во как нахлобучило…»
   - Ваши документы?...
   - В порядке… - небрежно бросил я.
  Он многозначительно посмотрел на меня.
   - Шутить будете в другом месте, - со всей серьезностью сообщил его голос. Отдельно от него…
   - Ладно… - пообещал мой голос. Тоже будто отдельно от меня…
  Наступила продолжительная пауза…
  Человек что то долго рассматривал в паспорте. Ну очень долго… Что то писал на чистом бланке билета, потом на другом, таком же, но другого оттенка…
  Я еще отхлебнул из горлышка. Но только для того, чтобы придать своему выражению отсутствующе-безучастный вид…
  Таким, как мне показалось, его и отобразило ночное окно. Я постарался вглядеться поглубже, но оконное стекло не согласившись с перефокусировкой, изобразило только расплывчатое отражение последних огней города в черной воде…
   - Вот и мост… - сказал я. Совершенно ник чему. Как выяснилось секундой позже….
   - Что вы сказали? – переспросил официальный голос.
   - Это я так… - Опять не успев подумать, пробурчал я.
 Он промолчал.
 Я тоже…
 Тишина, возникшая при этом, показалась нам обоим настолько нестерпимо угнетающей, что наконец он выдохнул…
  - Итак, 410, страховка, - 20 за постель, ну и… Итого – 500…
   - Ик… - сообщил мой голос.
   - Что?
   - Простите, - улыбаясь, сообщил я, и постарался выразиться как можно вежливее, - У вас прямо по километражу… Рубль за кило…
   - Не согласны? –спросил его голос. На этот раз, одновременно вместе с ним.
   - Согласен… - сказал я. Но не совсем вместе со своим голосом.
 Он ухмыльнулся.
   - Первый раз на нашем?
   - Первый… - я отсчитал деньги.
   - Вот, распишитесь, - кивнул он.
   - Зачем это? – спросил я, борясь с икотой.
   -Так положено, форма такая…
  Я расписался.
   - Вы, журналист? – спросил он подозрительно, глядя на почерк.
   - Телеоператор. – соврал я, почему то напрочь открещиваясь от журналистики.
   - Тогда, понятно… - с сомнительным видом заметил он, - Счастливого пути, телеоператор…
И растворился в воздухе…
   - « Что ему понятно? – попытался понять я, - Мне самому то, не все понятно… Хотя в жизни так и так, мало понятного… Особенно сейчас… Хоть думай, хоть нет, только хуже…»
 Пиво быстро закончилось, а мне невыносимо захотелось еще. Настроение было не совсем понятное. И какое то не законченное… По прежнему сушило горло…
   - « Наверняка, здесь есть вагон-ресторан, - растворяясь в остатках пены, прошептал вездесущий голос.
  Я на всякий случай, заглянул на дно бутылки.
   - А ты, еще здесь… Соображаешь… - так же глухо ответил ему я. 
   - « Пойди-ка, спроси у той хорошенькой проводницы, - не скрывая сарказма, намекнул он, - Заодно, может познакомишься…»
   - « А это идея!» - Я даже вздрогнул, ощутив ее то ли уколом, то ли каким то странным толчком в верхней части головы… Это была явная подсказка. Неважно откуда. Хотя бы из неоткуда…
  Через некоторое время, я решил как то внутренне собраться, - « А то какое то раздвоение начинается… И даже не раздвоение, а раздробление на бесчисленные множества я…»
  Встал на ноги. Собрался… Затем прошел по коридору и остановился у купе проводников… Еще раз собрался. И постучал…
  Дверь открылась.
   - « Она! Бог мой! Черт…»
   - Что вы хотели?..
Я замялся. И мне показалось, что я опять разобрался… Совсем. Что называется начисто. Что ни есть…
   - Не подскажите, - промямлил я, - Есть ли у вас вагон-ресторан? А то я так проголодался. С 6-и часов на вокзале… Можете представить?..
   - Могу, - ответила она, - Это в другую сторону. Через три вагона, по ходу поезда…
   - Спасибо… А как вас зовут?
   - Зачем вам?
   - Ну, как то неудобно, что ли… Вы меня выручили. Посадили в поезд. Практически спасли…
  Пожала плечами.
   - Оля…
   - Спасибо вам, Оля…
   - Не за что…
  И исчезла за дверью. Только ее и видели…
   - « Обязательно купи ей шоколадку», - прошептал внутренний голос.
   - « Обязательно куплю, - подумал я, и еще подумал, - Черт, не отпускает…»

  Стук колес под ногами… Тамбуры, тамбуры… Но когда ты на автопилоте, ехать не одиноко. Не успеваешь собраться с мыслями. Да и тем более, когда идешь по ходу поезда. Русскому человеку, наверное, точно, хорошо только в дороге.
  За восемнадцатой дверью, был действительно, вагон-ресторан. Светлый, пустой. Никого… Белые холодные скатерти. Теплые бархатные шторы…
  Я сел в самой середине. Заведения… У окна, по ходу поезда… Отодвинул занавеску… Но «мы» так уже набрали обороты, что разглядеть что либо, как оказалось, не было совершенно никакой возможности… Да и что можно разглядеть, вглядываясь из какого – никакого света в кромешную тьму?.. Никаких промежуточных станций. Ни одного фонаря… Тьма – одним словом. И я задернул ее обратно…
   - Что будете заказывать? – спросила, проходящая мимо невыразительная официантка.
   - Пиво, - сказал я. И тут уже точно ощутил голод. Реальный. Космический…
   - А шашлык у вас есть?..
 Официантка положила передо мной меню. И я углубился в каталог стандартных кавказских названий…
   - Ага,.. вот шашлык… И еще пива… - и добавил с лихостью, почти по кавказски, - Три Балтики «Тройки»!
  Она молча удалилась. А мне ничего не оставалось, как закурить от нечего делать. Одну, потом другую…
  И тут меня осенило! И даже не осенило, а подарвало на месте, - « Я же, оставил рюкзак в незакрытом купе! Глупо… Черт! Там же все, из-за чего… вся эта кутерьма!»
  Я вскочил с места, как ошпаренный…
  Снова тамбуры. Тамбуры. Опять и снова эти бесконечные тамбуры… « В коридорах никого, но все таки… Расслабился… Надо было держать себя в руках. Киношник хренов…»
  На месте. Все в порядке. Я закрыл дверь, отдышался… Посмотрел на себя в зеркало, - « Что то не очень… Ну ничего, с пивом сойдет» - Кинул рюкзак на плечо. Оглянулся на счастье, и пошел обратно. По ходу поезда… (Олино купе было закрыто).

   Меня как будто  и не ждали… Оставленная сигарета в пепельнице, еще тлела…
 Я сел на свое прежнее место и закурил снова…
Подошла та же невзрачная официантка. Открыла пиво.
   - Вторую и… открывать не надо…
   - Шашлык сейчас будет готов…- сухо сказала она.
Я как будто точно никуда не ходил. Отхлебнул пивка… В динамиках радио, никуда не торопясь звучала 7-я симфония Шуберта. Впрочем я не был в этом уверен…
  Вытащив из рюкзака авторучку, я что то начал царапать на салфетке…. – «Вот сижу, пью пиво, еду…»
  Официантка все же принесла шашлык. С соусом и с луком в уксусе. Жесткий, Пережаренный. Стандартный – железнодорожный. Совсем не кисловодский. Даже если бы я не ел целую неделю, я все равно бы сказал, что это не мясо, а резина… Зубы сломать можно…
   - « А ты чего хотел?» - не спрашивая, влез вездесущий голос.
   - Страшно, как есть хотел… - процедил я сквозь зубы, едва прожевывая.
   - Когда дожуешь, не забудь про шоколадку… - напомнил он.
   - Спасибо, не забуду, - чуть не давясь пробурчал я, - Очень кстати…
   - Вот это и называется – облом! – нисколько не стесняясь, заявил голос.
  И это была сущая правда…
   Ни соус, ни шашлык, ни лук,.. не обладали никакими вкусовыми оттенками. Наоборот, обладали совершенно не вкусовыми.
   - « Если бы не пиво, я бы вряд ли выжил…» - подумал я. И сосредоточился на музыке Шуберта…
  В ресторан, все же вошли… Четверо. Пополам – разного пола… Из одной двери. Косо, недружелюбно посмотрели в мою сторону, и сели невдалеке, на противоположной стороне.
  То, о чем они заговорили, окончательно наполнило меня такой невыразимой тоской и печалью, что  я решил про себя, что лучше было бы не обращать на них никакого внимания. А ожесточенно сосредоточиться на поглощении пищи. Кусая и глотая…
  Но обращать все же приходилось… Помещение то одно.
  Мужики, как водится в таких случаях, начали с того, что как им удается ковать «бабло». Про то, как они умело его добывают… и тратят…
  Женщины, как бы незаметно продвинувшись в этой же теме, вроде стали клеиться. И напрягать, оставшиеся нерастраченные качества, чтобы раскрутить их покруче… Не стесняясь. И не скрывая злобы…
  С мужской половины вход пошли – Шампанское и водка.
  С женской – густо напамаженные губы, растянутые в фальшивые улыбки, и ужимки, недавно отлетевшей молодости…
  Игра шла более, чем открыто. Вербально. Без излишних прикрас… Жестко, как жизнь. В любовь пассажиров в поезде. С непредсказуемым финалом.
  Минут через десять, они успели поссориться. Едва начатые смелые ходы,закончились матом… И начали снова. Но уже что то, вроде схватки в «пул» на обновленном тарелками с закусками, игровом столе…
  Я любил кино, и недолюбливал театр системы Станиславского, особенно по нынешней жизни. Мне только и оставалось, что поглядывать искоса на эту умопомрачительную сценографию…
  Лица, быстро потерявшие симметрию, стали искажаться в какие то странные, необъяснимые образы, непередоваемые ни в кинематографе раннего Эзенштейна, ни в театрально-надуманном искусстве позднего Брехта… Переходя в гримасы, какого то неизъяснимого преступного сожаления, где то в далеком детстве, забытой совести… Между настоящими, стоящими многого, хлесткими выражениями…
   - « Да… - подумал я, - вот она, суровая действительность, будней и праздников. И для них я везу новости. В завтрашний эфир.»
  Остатки не совсем съедобного шашлыка, по сравнению со всей этой мизансценой, показались мне не такими уж и прогорклыми… И лук в уксусе тоже…
     - « Романтика вагонов-ресторанов… -откровенно влез внутренний голос, - Кстати Оля, твоя, о тебе может быть такого же мнения…»
   - Ну спасибо, на добром слове, - проглатывая последние куски жира, и заливая их пивом, пробурчал я, - А то бы не знал!
   - « Это еще что?!.. – тихо добавил он, - Пока, это все еще не закончилось заурядной дракой…
  Я подозвал официантку, попросил шоколадку. Расплатился. Забрал свое пиво. И ушел. На хрен…
  Не напишешь в наших вагон-ресторанах стихов на салфетках, как ни кури, как ни крути. Даже за полночь…  - « Прости Оля.»

   На пути часто бывают препятствия… Все это знают, только забывают. И это еще не все… Да и как в бочку меда, может попасть только одна ложка дегтя? Это где же можно найти такое сосредоточие на рецепте? Проглотил, поперхнулся и дальше!.. Ну нет! Реальность – не латиноамериканская видеопостановочка. Мало не покажется…

   Уже в моем вагоне, у тамбура, меня остановила милиция…
  А я шел себе, отхлебывая пиво из бутылки… С шоколадкой в свободной руке.
  Именно не встретили, а именно остановили. Прямо на пути… Лицами к лицу. Задержали,.. как у них говорится…
   - Позвольте ваши документы?..
   - Пожалуйста… - не стал возражать я.
Молодые, симпатичные на вид сержанты…
   - « Отмажусь, - подумал я, и тут же подумал, - А от чего мне, собственно отмазываться?»
   - Так, так… - многозначительно заключили они, не возвращая паспорт, - А рюкзачок, позвольте…
   - А в чем, собственно , вы меня подозреваете?  - с искусственной легкостью в голосе, спросил я, - Иду себе в свое купе. Никого не трогаю. Оно пустое. Рюкзак не хотел оставлять…
   - И все же… - настойчиво продлолжали они, - Позвольте…
   -  Мне скрывать нечего, раз так положено, - сказал я и открыл рюкзак.
   - Смотрите… Это фотоаппарат, это сменные объективы. Это кассета «Бетакам» для Останкино, в завтрашние новости. Я оператор с телевидения. А это извините, пара носков, спрей, зубная паста и щетка,.. и еще пиво…
   - А это? – спросили они, доставая со дна пластиковый револьвер, в пластиковом пакете.
   - Черт, забыл…- спохватился я, - Он не настоящий. Так муляж для видеоклипа… Для съемок. А что нельзя?
   Они загадочно переглянулись.
   - Серьезно, говорю, для клипа… Там на кассете, еще сцена такая есть, в рекламном ролике… Мы же не только новости снимаем, сами понимаете…
   - Да? – Они как будто улыбнулись. Распечатали пакет, покрутили игрушку… Открыли барабан.
   - Хм, заряжен строительными патронами. Надо же…
   Я его в общем то, в подарок вез… Сыну друга. Как сувенир. Он кстати, тоже телеоператор, на НТВ работает… А патроны для хлопков, для клипа, ну чтобы, как бы натурально выглядело…
   - Такими, в темноте, заложников брать можно… - сказал один из них.
   - Скажите еще, и банки грабить. Как в фильмах… - попытался пошутить я, - И поезда захватывать…
 Но шутка не прошла. А вышло только напряжение…
   - Знаете, - тогда сказал я, - Пивка хотите?
   - Мы на работе! – резко отрезали они, - Смеешься что ли?
   - А я, в командировке, - подитожил я свои действия, - И мой съемочный материал для «Времени», на кассете… Очень важный. Поэтому с собой рюкзак и таскаю… Я же говорю, купе то не закрыто… Один еду…
   - Ладно, ладно… - уже смеясь, сказали они, - Не будем тебя больше мучить.
   - Игрушку аннулировать не будете?..
   - Хм…
   - Я же не знал, что на кавказском поезде поеду…
   - Ну хорошо… - сказали они. Повертели «пушку», завернули обратно в упаковку, и бросили на дно рюкзака.
   - « Обошлось…» - подумал я и стал складывать все обратно.
   - А это, кстати, мое удостоверение, «РЕН- ТВ»…
Они только, что называется, рукой махнули, мол у них еще и так дел не впроворот…
Вернули паспорт. Но странно все же как то при этом они улыбались… А может они чего еще искали?.. Или я вел себя, как то странно, как то не так? Не так, как все…
   Они пожелали мне: «Спокойной ночи.»
А я им: «Спокойной службы». Причем довольно искренне.
  На том мы и попрощались. Но готов покляться, пива им все таки хотелось! И еще как хотелось!
  Неприятность, в общем то, только и состояла в том, что всю эту катавасию наблюдала Оля из конца коридора. Стоя возле своего купе, и переминаясь с ноги на ногу…
   - « Ну беда то ведь не большая…» - решил я, и не долго думая, подошел к ней и спросил: «Это что же , у вас так принято, проверять всех как бы подозрительных?»
   - Да, нет… - отмахнулась она, - Не всех…
   - Тогда, почему я?
   - Ну вы, какой то,.. как это сказать?.. – она улыбнулась, - Шляпа эта…
   - Это «Индиана» со Шри-Ланки. Друг подарил. Тоже оператор. В таких там местные партизаны по джунглям шарашутся… Я ее так люблю, что почти никогда не снимаю. Только когда сплю… Как Индиана-Джонс в фильмах Спилберга. Видели?
   - Она рассмеялась, - Нет не видела…
   - « Самый момент!», - сообщил внутренний голос.
   - А это вам, - сказал я, протягивая шоколадку, - За то, что посадили в ваш необыкновенный поезд. А то бы я опоздал…
   - Не нужно, зачем это вы…
   - Ну что вы,.. Если бы не вы… Мне приятно чоть что то для вас сделать. Хотя вы достойны большего…
   - Ну уж, конечно…
   - Правда…
   - Что ж, спасибо… А знаете, - продолжила она, - Они подумали… Вы в военной этой шляпе… В куртке этой, со всеми замками, молниями, карманами многочисленными…
   - Ну да, - перебил я, - только что гранатами не увешен…
   - Вот именно…
   - Разве террористы такие откровенные бывают? – спросил я.
   - Всякие, наверное бывают… - задумчиво сказала она.
 И я, вдруг, подумал, что может быть, она, очень даже права… Что я знаю о ее жизни?.. Их жизни… У самой границы…
  Мне захотелось извиниться…
   - Глаза у вас красивые, Оля. Очень красивые… Хотите, я вам завтра фотографию на память сделаю. Когда приедем. Прямо на платформе. В солнечном свете. Безо всякой там вспышки… Все как в жизни…
   - Вот еще…
 Я пожалел, что мне не хватило фантазии на большее… « Вот и иди на поводу своего внутреннего голоса…» Но сдаваться не хотел, вот так сразу.
   - Напрасно вы… Я очень хорошо фотографирую. Хвастаюсь конечно, но операторы, все хорошие фотографы. Это профессиональное. Работа такая…
   - Ну не знаю, - сказала она. Потом улыбнулась, - Как выглядеть буду… До завтра. И спокойной ночи. Вам выспаться нужно…
  И шмыг в свое купе. И дверь на щелчок…
 А я пошел в свое. Высыпаться… Что же еще делать?..
Но на самом деле, я ликовал. Еще бы… Подумать только, - « Вам выспаться нужно»… Поэтому, тут же, в купе, накрутил на «Практику» длиннофокусный объектив. Портретник. – « А то, еще с утра прособираюсь… Хотя, что тут было собираться? Ну а вдруг, еще передумает?..»
  Закрыл купе. Открыл окно. И закурил, в свое удовольствие.
  « Все таки есть прелесть в том, что едешь вот так, один… В пустом «СВ»… Поезд. Девушка. Знакомство…»
  Достал еще пиво. Откупорил пробку. Сделал глоток…
  Спать не хотелось. Свежий ветер, врывающийся в окно, полоскал занавески…Мне было чертовски хорошо. Легко, прохладно…
  « Потому что, в какие бы только не впадая заблуждения,.. отчасти все же чувствуешь, что мечта может быть лучше, чем действительность…»
               

   «Утро вечера мудренее» - так говорится…
А я, чуть не проспал. Вскочил, не умываясь. Только и утерся влажным полотенцем…
  Она стояла на перроне. Солнце светило сквозь ее каштановые волосы. Играло бликами. Я взвел затвор фотоаппарата. Щелчок, еще… - « Ее слегка печальная улыбка…»
   - Доброе утро… - Выглядела она замечательно.
   - Знаете, Оля, - сказал я, - Такую девушку, как вы, я бы сразу замуж… Не раздумывая…
   - Вот еще, замуж…
  Я понял, что сморозил глупость. Прямо с утра…
   - Я, вас, встречу… Отдам фотки… И если понравятся, сделаю еще. Обещаю… Договорились?
   - Не знаю… Видно будет, - Она улыбнулась, - Не опоздаете в свое Останкино?..
   - Да, надо спешить… Когда вы в следующий раз приедете?
   - Я еще не уехала…
   - А все таки?
   - От вас просто так не отвяжешься…
   - Еще бы…
   - Ну хоршо. Через 7 дней. Устроит?..
   - Что ж, до встречи, через 7 дней. Надо бежать, - сказал я со вздохом, - Москва эта… Я приду к вашеиу поезду… Обязательно приду.
Она пожала плечами.
   - Вы очень красивая девушка… Правда. До свидания…
 Оглянувшись через несколько метров, я помахал ей рукой.
  Она не заметила. Говорила о чем то с другой проводницей…

   Сплошные грезы… Сплошные надежды…
Когда спускаешься в метро по эскалатору, так уже не думаешь. А думаешь, как бы тебе не отдавили ноги. Или как бы скорее отсюда выбраться на свет божий. Если вообще, думаешь… И я не думал. Несся, как и остальные. Что еще делать? Нестись…
  Сорок минут подземки, спросонья…
Кажется, с утра, все только и смотрят друг на друга…

  Выход. ВДНХ. Трамвай. Останкинский пруд. Церковь, и отражение в воде. Шпиль телебашни до седьмого неба… Конечная.
  У меня еще было немного времени. Совсем немного.
Я вошел в церковь. Два, три человека. Утро. Подошел к иконам… Зажег свечу. – «На удачу»… Николаю Чудотворцу… И всем святым. Как когда то… Как и прежде…
   Перекрестился, и вышел навстречу тому, что должно быть…
Интерьеры московских церквей завораживали, и успокаивали… Как и прежде…
   « Навстречу тому, что должно быть…»
  У Останкинского пруда какой то телеоператор в странном ракурсе снимал собаку, держа «Бетакамку» на одном колене, неуклюже присев на корточки. Собака была мокрая, только что из воды. Но судя по всему, была не против съемки. Рядом суетилась озабоченная журналистка. Утро, 1 –е сентября…
   - « Тренируются, на стажеровке…»Все как и прежде…
  Хотя, сцена была забавная,  я прибавил шагу. Время не останавливается ни для кого… Им еще можно было позавидовать…
  Косое, высокое, уже осеннее солнце, заливало пространство перед телецентром. Ветерок гнал рябь по воде пруда. Бодро развевал флаги на высоких флагштоках… Минуя автостоянку, я вошел в вестибюль корпуса. Едва не сталкнувшись с Киселевым в стеклянных дверях.
   - « Во блин… Хорошее начало…»
 Мы не поздоровались. Он меня не знал. Да и кто меня знал…
  Я порылся в записной книжке, - Ага, вот, - и позвонил в отдел новостей.
   - Здравствуйте. Можно услышать Ольгу Межиную?
   - Будет через час. Кто ее спрашивает?
   - Я привез материал по Платонову…
   - А, это для вас оставили пропуск?
   - Наверное…
   - Ваша фамилия…
   - Да…
   - Хорошо… Вы где ?
   - В вестибюле главного корпуса.
   - Так… Переходите через дорогу, по Королева, в другой блок. Где телевышка. Потом, через подземный переход… Пропуск будет на вахте… 2-й этаж, 210-я комната. В 10-30. Не опаздывайте… - отторабанил отрывистый мужской голос. И выключился, как автоатветчик.
   - « Начинается,.. – я повесил трубку, - И чего тут опаздывать, час еще…
  Но путь, и правда, как бы не показалось, был не таким уж коротким… На все 20 минут!
   Минуя пространства площадей, я подумал, что здесь нужно иметь железные ноги. Летая из корпуса в корпус. Да и терпение тоже… Затем прикинул, сколько бы это заняло на машине… Выехать, развернуться… снова припарковаться… Тоже на то же…
   Пропуск, действительно был на вахте. Лежал на своем месте. Как ни в чем не бывало.
  Я предъявил паспорт. Мне отдали пропуск.
Посмотрел на часы… Так, можно пока покурить, и все неспеша обдумать. Чего гнать горячку?.. Это даже хорошо. На руку… Пока осмотримся…
  В холле вестибюля был магазин «Кодак» и еще какой то… Я сдал в проявку недоснятую пленку, и попросил напечатать только  два последних кадра… Девушки за стойкой переглянулись.
   - Кодак профэшнал? Черно-белая… - Они смотрели на меня, будто я с луны свалился.
 - А что, такую не проявляете?..
 - Да нет… - ответили девушки за стойкой, - Просто редко на такую снимают…
   - Да ладно вам… Это здесь то…
   - Снимки будут готовы через час, если 10 на 15…
   - Вот и прекрасно, - сказал я, что так быстро.
И вышел покурить на улицу.
   - « Так, если снимки будут готовы через час, как они говорят… Если все пройдет отлично… Я же, обратно успею. Поезд отходит вечером. Что ж, это будет сюрприз для нее…»
  Буд –то волна пробежала. Сознание запылало с новой силой.
   - « Отлично, еще 30 минут. Еще и время девать некуда.»
  Осуществив, пару бессмысленных кругов вокруг клумбы, я снова вошел в холл. Подошел к магазинчику, развесившему на витрине футболки с надписями. Внутри, за компьютером, творилась какая то непонятная для меня алхимия… Двое, парень и девушка о чем то ожесточенно спорили.
  Увидев меня, пространно рассматривающего надписи, они заговорчески замолчали. И девушка подошла.
   - Не хотите… маечку с эксклюзивным текстом?
  Я поморщился от этого слова.
    - Не знаю. Может и хочу. А что, все что угодно можно изобразить?...
   - Ну, по вашему желанию… - Она слегка подернула бровью.
  Мне приходилось видеть и не такое, и я начал понимать их «эксклюзивное» творчество, критично присматриваясь к противоположным, по своему значению названиям и символам…
   - По вашему желанию, - еще более вежливо повторила девушка.
   - Хорошо, - сказал я, - А как быстро?
   - Да прямо сейчас. Вы у нас сегодня первый клиент…
   - Здорово! – заключил я, - За пол часа управитесь?
   - Можно и раньше… А что бы вы хотели?
   - Я бы хотел… что то свое, понимаете?..
   - Например?
   - Например, такое вот…
 Я взял со стойки авторучку и листок, и написал:
«Last treyn tu Lhasa»
   - Что, это? – удивленно спросила она.
   - Так… название песни… Одной малоизвестной группы…
   - Случайно не вашей? – пошутила она.
   - Не, не нашей…
   - Извините…
   - Ничего… Ну так как?
   - А шрифт? – спросила она.
   - Латинский, классический… Не очень крупно. – Я показал на пальцах, - Чтобы в глаза не бросалось!
   - За 15 минут управимся. Размер? Цвет?
  Я выбрал белый цвет букв на черном фоне. Из той же приверженности к классике.
   - И знаете, еще что, - загорелся я, - Давайте еще одну… Размер… хм… 44. Только цвета такого… Как плащи тибетских лам.
   - Что?
   - Ну свекольный что ли? Как он у вас называется?
Она улыбнулась.
   - Бардовый…
   - Правильно, бардо-вый… Текст такой же белый…
   - А вам то какого размера? Она не скрывала улыбки.
   Я рассмеялся. Кажется, она все поняла…
   А мне то, XXL, это точно для меня…
   - Это будет стоить,.. – Сделала серьезное лицо. Что то подсчитала на калькуляторе. Видимо только для видимости, - 299 плюс 299, итого 598 – за два экземпляра.
   - Ого! – Я не был жадным, но все же сказал, - Могли бы уж и округлить, что мелочиться…
   - А вы как думали? Больше нигде не найдете…Эксклюзив!
  Я еще раз поморщился от этого слова.
   - Не думал… Стряпайте скорее! Вот деньги…
  И они состряпали… В два счета!
  Парень быстро набрал на компьюторе шрифт. Что то там еще понажимал… И из небольшого светлого бокса, по всей вероятности принтера… выползли две готовые футболки…
  Я только присвистнул. Черная и бардовая. Надписи были белые. Не очень крупные, но и не очень мелкие. В глаза сразу не бросались… Вся их операция не заняла и 10-и минут…
   - « Надо же… - подумал я, - Вот это бизнес!»
   - Нравится? – спросила девушка. Парень не отрывался  от компьютора, занимаясь видимо уже чем то другим… Не терял времени.
   - С пивом сойдет, - небрежно бросил я, прикидывая майку к груди.
   - Померить не хотите? Вот зеркало…
   - « А что, - решил я про себя, - Сразу и померию, как она говорит…»
Скинул свою синюю футболку, с надписью «Балтика», и напялил новоиспеченную.
   - Вам идет…
   - Ага… - « Краска еще пахла».
   - Вид у вас спортивный, - зачем то подчеркнула девушка, - Правда, вам очень идет!
   - Не сотрется? – спросил я, осторожно проводя пальцем по надписи.
   - Стирайте, гладьте… Мы гарантируем качество, - заверила она.
  Я не скрывал, майка мне нравилась.
   - В новый день, с новым слоганом! – Это вам идея для рекламы. Забесплатно…
 Она кивнула, - Мы подумаем…
  Я повертел так и эдак вторую. Бардовый цвет был еще лучше…
   - Спасибо…
   - Носите на здоровье, - сказала девушка. Еще раз улыбнулась, и пошла к компьютеру.
  А я бережно завернул свое бардовое сокровище в пакет «Кодак», в другой «Кодак» сунул свою мятую «Балтику», сложил все это в рюкзак, и помчался в Новости…
   «Чего только не бывает с утра в столице. В Останкинском телецентре можно и одеться и пленки проявить и фотки напечатать… Не отходя от кассы. И все как будто на своих местах. И дело свое знают. Только отстегивай… Одни искушения. А бумажник то, уже изрядно потощал… Вот так то, вот такая увертюра…» , - Так я рассуждал, идя к 210-й комнате по подземному переходу…
  Остановившись  у дверей, и решив вести себя как можно более непринужденно, что возможно и будет самым лучшим… - « По крайней мере, здесь это приветствуется… Для успешного исхода дела…»
  Как бы там ни было, надо было входить. Слово на двери «ВРЕМЯ», как мне показалось, особенно это подчеркивало.
  Я открыл дверь «ВРЕМЕНИ» в 10-30. Точно. Как договорились. Секунда в секунду… И огляделся.
  За монтажным столом с мониторами сидел мужчина, очевидно говоривший час назад со мной по телефону. Рядом стояла, переминаясь с ноги на ногу, что говорило о ее неукротимой энергии, Межиная…
   - Здравствуйте… - сообщил я о себе.
 Они оглянулись.
   - Здравствуйте…
   - Я привез кассету…
   - А, это вы… Пойдемте со мной, - сказала Межиная.
Мы вышли, прошли по коридору, и вошли в другую дверь. В крохотную студию, без названия… 
   - Давайте, - коротко сказала она.
  Я стал рыться в рюкзаке, ища коробку с кассетой.
Она нервно смотрела в мою сторону. Почти так же, как в своих новостных репортажах.
   - « Профессиональное, - простил я, - Бывает, когда всю жизнь на новостях торчишь…»
   - Хорошо бы, конечно, если бы вчера привезли…
Взяла кассету, вставила в магнитофон. Включила «тайм-код». Побежали доли секунд…
   - Садитесь…
Я сел. Мы стали смотреть.
   - Так … Хорошо… - сказала она.
Я улыбнулся.
   - А вот это не пойдет… - Взгляд, холодный, как лед. Как всегда.
   - Почему? – спросил я.
   - Слишком много, для такого репортажа…
   - Мне показалось…
   - Ничего, это перемонтируем… Ага, так…
Она отключила звук.
   - Ладно, звук здесь наложим другой…
   - Сколько стараний… А вы… - начал было я.
   - Что вы в бутылку лезете, - перебила она.
 Я вздохнул.
   - Я не лезу… Я старался сделать кратко, но объемно. По существу…
   - Хорошо, что старались, - сказала она. Отмотала кассету назад и поставила на перегон. Включила второй монитор.
   - Сейчас я выпишу квитанцию. Деньги получите в бухгалтерии…
 Я взглянул на то, что она там царапает, - «
100 долларов.»
   - По коридору направо, - Она кивнула, - Спасибо за материал.
   - И это все? – выдохнул я.
   - А что вы еще хотели? Если будет что то важное, привозите еще.
   - « И я парился за 100 баксов…» - подумал я.
  Она просветила меня своими рентгеновскими лучами.
   - Вы недовольны?..
   - Нет, - сказал я, - У меня там еще на кассете 10-минутный ролик-пилот на ту же тему. Но более художественно…
   - Это не ко мне…
   - А к кому?
 Пожала плечами.
   - Если в таком же ключе, то в «Культуру». Они возьмут. Но денег, вряд ли вам, там заплатят. Да и поздно уже… Где вы раньше были?
   - « Где я был раньше? – Мне захотелось ответить, - В поезде…»
   - Я снимал, монтировал…
 Она протянула мне квитанцию.
   - Всего доброго…
   - До встречи, - сказал я. Зная, что вряд ли когда еще встретимся.
   -  По коридору, направо, дверь… - повторила она, прощаясь и исчезая за дверью «ВРЕМЕНИ»…
   - « Больше я ее не увижу. Разве только по телевизору…» - решил я.
   - И начхать, - сказал я вслух.
 Пошел в бухгалтерию, по коридору направо, и взял свою, кровно заработанную, сотню…

   - « В «Культуру» не успею… Подожду до следующего 100-летия, - сказал я про себя, бросая бычок в Останкинский пруд.
   - « Может, и прокатят, - пронеслось в голове, - Но денег не заплатят…»
   - Ну и пошло оно все… - сказал я вслух, вспомнив как до 3-х утра парился над сценарием. Снимал, монтировал… А теперь, выйдет секунд 120, от силы, в новостях. Вот и помянули Гения, и его « Вещество существования»…
   Рядом со мной, расположились четверо малолеток с пивом и чипсами. С вполне реальным присутствием, и отсутствующими на действительность, взглядами. Наверное уже отмечали 1-е сентября…
  Говорили они «чисто» и «конкретно»… И мне почему то подумалось, что наша « Берлинская стена» рухнула слишком даже рано, для нас самих. Не ко «Времени»…
   Солнце над головой поднималось все выше. И я сев в троллейбус помчался в сторону метро…
  Никто не обращал на меня внимания. Я не платил, и билет у меня не спросили. Всем было по фигу. Да и мне тоже.
   Подсчитывая в вагоне метро чистую прибыль, от своего «делопроизводства», я согласился с тем, что 50 долларов выигрыша, учитывая все затраты на время и съемку, все таки какой – никакой, а куш, для такого чудака, как я… Хотя девицам, на Тверской, за час работы, платят как минимум вдвое больше… И вряд ли они тратят душевные силы, испытывая так называемые муки творчества…
   Никто не смотрел в мою сторону. Никто не смотрел друг на друга. Никто не ждал никаких новостей…
   Я поднимался вверх по эскалатору. На «Повелецкой»…

    Поезд отогнали… Чего я, почему то не ожидал совершенно… Их приходит слишком много. Один за другим… Другого ожидать и не следовало… А мне был нужен только один. Тот самый…
   Я купил цветы. Большие белые ромашки «Любит-нелюбит».  И спросил у одной из дежурных, где я могу найти «этот» поезд…
  Дежурная не знала, что мне и  ответить…
Я путано объяснил ей, что мне все таки нужно… И поскольку я был с цветами, и даже один попытался всучить ей в знак признательности, все же смилостивилась…
    - Надо сесть на электричку, и проехать пару остановок до «Товарной»… И искать там… На запасных путях…
  В другой раз, мне бы тоже это показалось неестественным… Что я спрашиваю, что я делаю… Но я упорно верил, что в конечном результате попаду куда надо, даже иногда идя куда–ни поподя… Язык до Киева доведет. А может и еще дальше…
  По этому, не рассуждая, я прыгнул в электричку, проехал две остановки и вышел на платформу… В полдень. Черт знает где…
  И никакого «моего» поезда поблизости не наблюдалось…
 Я прошел до самого края пустынной платформы, а потом пошел бродить среди заросших бурьяном путей… Среди отцепленных товарных составов… Среди разбросанных то там, то сям пассажирских экспрессов « без головы»… И у них, и у меня…
  Глядя на темные стекла вагонов, неотражающие небо, читая названия…
  Его нигде не было…
Я отхлебывал из горлышка теплое пиво, и искал, искал, искал… Пока не нашел… Голубой, как небо цвет. «Кисловодск – Москва». Все двери закрыты. Спящий состав, среди бела дня…
  Вот и тот самый вагон. Я подпрыгнул и стукнул в вагон проводников. Никто не ответил. Днем не так, как ночью…
  Я чувствовал, что мне начинает сносить крышу. Что все это выглядит более, чем нелепо. Что здесь пустыня… И что, может быть, ее там нет, что вероятнее всего… Она запросто могла отправиться гулять по городу,.. пройтись по магазинам…
  И что же делать?
Я подпрыгнул еще, и стукнул еще, и еще…
Наконец, выглянуло женское лицо. Заспанное и некрасивое. Я чуть не упал… Потом показал на дверь…
  Через некоторое время, мне открыли. Но площадки не подняли. По видимому, доверия , я не вызывал… А вызывал как раз, скорее, может недоверие…
   - А Оля, здесь? – спросил я.
   - А-а, это вы тот самый?.. – загадочно промолвила заспанная проводница, - Сейчас позову…
  Я воспрял духом, - Здесь!
Кто знает, что мы и зачем делаем? Когда влюбляются, разве себя спрашивают? И тогда, все другие, относятся к этому, понимающе… Потому что, любили тоже, и желали любви… И эта энергия, как мне показалось, чувствовалась во всем этом кажущемся безразличии… Среди отцепленных вагонов, за временной ненадобностью… Среди заросших травой, запасных путей… Всего лишь в двух остановках от столицы… В высоко стоящем солнце… В теплом сентябрьском ветре…
   Наверное, иногда, хоть раз, невзирая где, какое бы не было время, все так чувствуют…
  Даже проводница это поняла,.. – Сейчас позову…
Она вышла… С вопросом на лице. В легком, по домашнему, накинутом халатике на тонкое загорелое тело…
  Я смотрел не нее снизу вверх. Глаз не мог оторвать…
Она молчала. Просто смотрела куда то в сторону. Жмурилась на солнце…
   - Я успел сделать фотографии. Решил не ждать 7 дней…
   - Да? Надо же…
   - Есть предложение, не торчать в вагоне, а пойти по городу пройтись… Вызываюсь экскурсоводом…
   - Вот как?
   Она открыла площадку над лестницей.
    - Проходите…
  Я вспорхнул по железным ступенькам.
   - Это вам, - протянул букет ромашек.
   - Спасибо, - Она улыбнулась одними глазами, - Но можно было бы и без цветов обойтись…
   - Нет, сказал я, - Без цветов обойтись было бы нельзя…
   - Извините за вид, - смущенно сказала она, - Мы отдыхали. Ночью спать мало приходится…
   - А я то, думал вы, по Москве шатаетесь, по магазинам.
   - Надоело уже… Каждую неделю здесь…
   - Я покажу Вам совсем другую Москву… Парки, фонтаны…
   - Ну не знаю, - ответила она.
   - Оля, вам понравится…
   - Вас то, как зовут?..
   - Вот черт, я не представился, - спохватился я, - Прошу прощения.
   - Спешили, - усмехнулась она, - Очень спешили…
   - Слава…
   - Проходите, Слава… Что стоять в дверях…
  Мы вошли в купе. Она села. Задумалась. Взяла со стола сигарету. Закурила, выпустила струйку дыма. И снова посмотрела пристально – пристально.
  Я не смог выдержать ее взгляда.
   - Вот фотографии… Вы, Оля, хорошо получились. Я доволен снимками…
   - Черно-белые… - удивилась она.
   - Ну да… Но можно сделать и цветные. Все в наших руках. В парке Горького сейчас очень должно быть красиво. Народу немного…
   - Народу и здесь немного… - она продолжала смотреть мне в глаза, будто спрашивая, кто я…
   - Ну здесь… - я развел руками…
  Это ж, надо собираться…
  Ее слегка выдавал акцент южанки… И ее некоторая лень в голосе и движениях. Я смотрел на нее, и она завораживала меня все больше и больше…
  Она поставила ромашки в пластиковую вазу.
   - Спасибо, красивые… И фотографии, правда, хорошо получились. Я не ожидала…
  Я смотрел на ее руки. На ее загорелую кожу. Ее легкий халат едва прикрывал тело. Она казалась такой хрупкой, что у меня опять начинали путаться мысли.
  Наверное, она это заметила…
   - Подождите некоторое время здесь, мне нужно кое что погладить. Привести себя в порядок. Не могу же я так…
   - Да что там собираться, - выпалил я, - На улице тепло. Можно сказать еще лето… Джинсы, майку и вперед…
  Она удивленно посмотрела на меня, - Вот еще, джинсы…
   - У меня кое что для тебя есть… - Я сам того не замечая, перешел на ты… Достал майку из пакета, - Нравится?
   Она кажется еще больше удивилась, - Зачем это еще? Не надо.
   - Ну вот еще, - сказал я обиженно, - Я специально подбирал цвет, размер…
   - А что здесь написано?..
   - Название песни – « Последний поезд в Лхасу»… Группа такая есть, «Банко де Гайя»… Весь саундтрек под шум поезда… Под стук колес…
   - Лхаса, это где?
   - В Тибете…
   - Я что то читала… Но уже позабыла… Вообще то в востоке я не очень…
   - Ну это не страшно, - сказал я, - Кто в нем очень то…
  Она усмехнулась…
   - Все таки, я не могу это надеть…
   - Ну возьмите хотя бы в дорогу, пригодится… - Снова незаметно переходя на Вы, предложил я.
   - Не буду Вас обижать, - сказала она, - Но у меня есть кое что другое. Подождите… Можете здесь курить, если хотите…
  Она вышла, а я закурил.
Тут вошла другая проводница. Та, которая мне открывала.
   - Хочу спросить… А что у Вас к Оле… Это серьезно?
   - Еще как, - ответил я.
   Сигареткой, не угостите?.. – спросила она.
   - Конечно…
   -Странно, я таких не видела…
   - Я их в Останкино покупаю… Французские, «Голуаз – блонд». А так, их редко где можно увидеть… Вы читали Кортасара?... – Мне почему то захотелось поподтрунивать над ней, зная что от нее вряд ли пока отвяжешься…
   - Крепкие… - сказала она, затянувшись, будто и не слышав, о чем это я…
   - Но табак очень хороший. Не подделка какая нибудь, типа «Кэмел»!
   - Да, подтвердила она, - Хорошие…
   - Что так и будем говорить о сигаретах? – спросил я.
   - А что? – переспросила она, не поняв.
   - « Ладно, - подумал я, - от нее точно не отвязаться, - Всегда у хорошеньких девушек, подруги попадутся черти что…»
   - Мы с Олей, вообще то редко вместе ездим, как сейчас. Так получилось… Но я ее хорошо знаю… - будто догадываясь о чем я, сообщила она.
   - Я, вообще то, не ожидал, что она курит… - доверительно произнес я, - Хрупкая такая… Почему то с ней не вяжется…
   - Мы тут все курим… - так же доверительно сказала ее напарница, - Работа нервная. Вы не знаете…
   - Почему, не знаю, - сказал я, - Догадываюсь…
   - Ничего Вы не знаете… - возмутилась она, - Оля очень хорошая девушка!
   - Поэтому, я, наверное и влюбился… - откровенно сказал я.
   - Правда? – переспросила она, - Серьезно?..
   - По уши, - сказал я.
 Мы помолчали… Покурили…
   - Знаете, я рада, - сказала она вдруг, - Вы, по моему неплохой парень… Я Вам доверяю… Сейчас схожу, посмотрю…Что то она долго собирается… Времени то у вас, погулять, не так много останется… Я конечно ее прикрою… Мы должны быть на проверке за два часа до отхода… Но в 20-00, она должна быть здесь!
   - Обязательно будет, - заверил я.
   - Я надеюсь… - сказала она, - Поезд будет уже на перроне, так что тащится сюда вам не придется. А я одна управлюсь. Дежурному по вагону совру, что она здесь, где то…
   - Спасибо, - поблагодарил я, - Вы мне продлили целый час счастья…
   - Даже больше, - уточнила она, - Меня Лена зовут.
   - Спасибо, Лена…
   - Сейчас пойду, потороплю… - заговорчески подмигнув, прошептала она, - Можно у Вас еще сигаретку?..
   - Конечно… - Я отдал ей всю пачку.
 Она лукаво улыбнулась и растворилась за дверью.
У меня были еще две такие,  и я не расстраивался, что она свое таки выклянчила. Мне даже стало смешно. Надо было принимать все, так как есть…
  Курил я, минут 15, наверное… Но они, почему то не казались мне вечностью… Я смотрел на предметы, которые меня окружали… Столик, за которым она сидела, диван, на котором она спала, и теперь сижу я, вот так запросто…
   - Ну вот, хоть топор вешай! – Она появилась будто из воздуха. И сама, такая легкая, воздушная…
На ней была белая с кружевами блуза, чуть ли не напоминавшая подвенечное платье. Темная, узкая, до колен юбка, белые туфли, и почти мультяшные часы на руке, какие носят школьницы… Она вся как будто светилась… Как радуга…
   - Ух ты… - только и вырвалось у меня.
   - Окно, надо было посильнее открыть, - заметила она мне, - Дыму то.
  Я извинился, - Я потерялся в незнакомом пространстве… - И открыл окно «посильнее»…
   - Ладно, ничего… Выдует… - сказала она, - Ну что пойдем?
   То как она складывала слова даже не передать…
  Мы вышли из вагона. Та, которая, Лена, помахала нам рукой и напомнила, - Смотрите без опозданья, а то  я знаю…
   Не опоздаем, - в один голос ответили мы и рассмеялись.
   - Знаете, Оля, можно желаеие загадать, слова совпали…
   - Давай на «Ты», - усмехнулась она, - А то я так не могу…
   - Хорошо, Оля, давай на «ты», - обрадовался я ее неожиданной смелости, - Мне тоже так легче!
   - Что легче? – продолжала подтрунивать она. Известное дело, все девчонки так себя ведут. Я не стал конфузиться.
   - Конечно легче, говорить… Да и дышать легче…
   - Ну вот и прекрасно… Так давай рассказывай…
   - Как ты только там сидела? Погода такая…
   - Ну не знаю, - сказала она, - Погода как погода… Одна бы я, все равно не пошла бы. А моя лучшая подруга сейчас в отпуске… На море.
   - Можно позавидовать! – Я не стал расспрашивать про «лучшую подругу»…
   - А у меня только в октябре…
   - В октябре, на море еще тепло.
   - Да нет. Море уже остывает… - Она почему то посмотрела на солнце, будто спрашивая, не остынет ли море, и слегка прищурилась, - Хотя не знаю, в это время еще не разу не была…
   - Но солнце еще не остывает, - пошутил я.
   - Да, солнце не остывает, или по крайней мере не так быстро, - с легкой грустью сказала она.
  Мы шли через заросшие сорняками пути к платформе, и я старался как только можно ее развлечь. Но ее мимолетная, как мне казалось, грусть в глазах, не исчезала…
   -Не пропалывают, - шутил я, - конечно рельсы не грядки…
   - Ты что садоводством занимаешься?..
   - Да не то чтобы… Но просто удивительно… Это в двух то остановках от столицы…
   - Да ладно, хватит тебе… - Наконец она рассмеялась. А уже через минуту, я не помнил, что говорил…
  Мы подошли к платформе и стали дожидаться электричку.
   - Честно говоря, я не знал, что поезда так далеко отгоняют, - сказал я, - Сроду бы не подумал…
   - Как ты только нашел? Просто удивительно…
   - Это было несложно… Язык до Киева доведет…
   - Тебя то точно… ничего не остановит…
  Я рассмеялся в свою очередь, - Не, не остановит…
   - Как тепловоз…
   - Угу, так и есть.
  Мне нравилось, что мы болтали так запросто. Как будто сто лет знакомы, просто давно не виделись.
  Электрички на горизонте не показывалось. И никакого киоска, типа с мороженым по близости не наблюдалось… Она сорвала травинку и стала теребить ее, а я закурил «Галуаз».
   - Много куришь, - сказала она, - Вредно много курить.
   - Я брошу, - сказал я, - если хочешь…
   - Ничего я не хочу, кури себе…
  Мне показалось, что она снова загрустила. Конечно я не «Альфо-Ромео» приехал, стоим вот, ждем электричку, когда она притаранит…
   - Оля, ты прости, что я, вот так тебя пригласил, и даже не посмотрел на расписание электропоездов… Мне повезло, я сразу сел на вокзале, в первый попавшийся. И даже не знал, остановится ли он здесь. Ну, а отсюда, все должны вроде бы. Москва – конечная…
   - Наверное… - Ее грусть не исчезала, а только усиливалась, как мне казалось, - «Еще передумает, и вернется…», - подумал я, - «То же мне кавалер…» - Я чувствовал себя по идиотски…Электрички все не было…
   - Они вообще здесь ходят? – сказал я.
   - Слушай не надо об этом…
 Я чувствовал, что все начинает ломаться. Так быстро… Еще не начавшись…
   - Хочешь анекдот расскажу?
   - Не хочу… Когда рассказывают анекдоты, не спрашивают…
   - Да знаю… Но я вежливый… Что бы там ни было…
Она внимательно посмотрела мне в глаза.
   - Почему у тебя такая печаль в глазах? Красивая печаль, но все-таки?
   - А что заметно? – переспросила она.
   - Извини… - сказал я, - Я не хотел…
   - Ничего… - Помолчала, посмотрела куда то в сторону…
  И вдруг, я заметил едва заметные слезинки в ее глазах.
   - Прости, я не хотел… Само как то вырвалось…
   - Ты ничего не знаешь…
   - Конечно не знаю…
   - Помолчи пожалуйста…
 Я помолчал… Мне очень хотелось вытереть ее слезы….
   - Я не хотела говорить… У меня, совсем недавно умер младший брат… - Она сглотнула комок, подступивший к горлу, но справилась с собой, - Ему было всего пять лет…
    - Что?!
    - Да. Я его очень любила….
    - Прости… Я же правда не знал… И в поезде вел себя так глупо… Пожалуйста прости…
   - Ты же не знал…
   Да, я не знал… И теперь, мне стало многое понятно в ее сдержанных отказах, желании закрыться и кажущейся непринужденности… Ее осторожность, вглядываться в то, на что я смотрел как будто бы легко, и почти не глядя, проходил мимо…
   - Не плачь, прошу тебя… Он в лучшем мире… Дети всегда попадают в лучший мир, они безгрешны…
   - Да, я знаю… И хочется верить… - Она замолчала.
 Мне стало очень погано. В какие то доли  секунды, все перевернулось, было стыдно за свое позерство, шутки, геройский вид, все остальное…
  Теперь мне казалось это искусственным, неправильным, наносным что ли? И вероятно лживым и пустым, перед неумолимой реальностью смерти, которая не спрашивает, и является, когда ей угодно… Даже к детям… И которая всегда отвратительна… И весь этот «мой» восток, со своей умозрительной философией, захотелось запустить в тар-тарары… И забыть всю нравоучительную тибетскую чушь, которой я был переполнен…
   - Ты не виноват…
  Она заметила перемену в моем лице, смутилась.
   - Зря я сказала…
   - Да нет, не зря…
   - Ну вот, теперь ты будешь думать…
   - Ничего, я не буду думать, - сказал я, - Мне просто стыдно, за все свои навороты…
   - Ты абсолютно ни в чем не виноват…
  Подошла электричка. И почти всю дорогу мы промолчали.
   - Отвлеки меня, - сказала она уже в метро, - От мыслей… Ты же помнится обещал быть как бы экскурсоводом…
   Обещал… Я не отказываюсь… Буду.
 Она едва, едва улыбнулась.
   - Ну же…
  Но быть «экскурсоводом», мне почему то не хотелось. Никаким «экскурсоводом» черт бы меня побрал, не хотелось быть…
  Мы выходили на станции метро «Октябрьская»…
А говорить, что то, все-таки было нужно… Нельзя же тупить и молчать с такой красивой девушкой… Чтобы там ни было…
   -«Придумай же что-нибудь! – нашептывал внутренний голос, - Иначе, ты ее потеряешь!
   - Не могу собраться с мыслями… - шепчу про себя я.
   - « Не имеешь права на молчание… - предупреждает голос, - Ей не должно быть плохо! Во что бы то ни стало!»
  И тогда ты спрашиваешь себя, не признавая ни прошлые, ни будущие потери, ни соглашаясь ни с чем, чтобы быть сильным, нигде не ища поддержки… Сомнение, сбивая тебя, опережает совсем не твое настоящее… Остается только одно… Включить все резервы. Иначе конец…
   - Хорошо, - говорю про себя я, - Жизнь продолжается… - и делаю взмах рукой…
   - Это, не вдалеке, красивое здание – французское посольство… В «Июльском дожде» Марлена Хуциева, Москва, на мой взгляд, показана лучше, чем где либо… Проездом по Садовому кольцу, и дверями посольств с останавливающимися перед ними черными «чайками» со швейцарами с зонтиками… И все это в сопровождении джазовых вариаций, наложенных на шум городских улиц…  так оно и есть… И, сейчас…
   - Неплохо, для экскурсовода. – Она чуть коснулась меня плечом.
  Я сбился.
   - Ладно…
   - Духу надолго не хватит, - она рассмеялась, -  Не ожидала…
   - Кстати, мне приходилось там бывать, и не раз…
   - Что ты там забыл?..
   - Ничего… Мы ходили туда в кинозал, на фильмы…
   - Что так просто?
   - Раз в две недели можно было выписать пропуск на два лица, попав хоть раз по знакомству. Причем бесплатно…
    - По знакомству с кем?
    - Ну мне друзья достали… А потом… Все так мы и сделали. И в результате, компания разрослась в пол зала почти… Это была со стороны посольства так называемая поддержка культурных связей с москвичами… С пропиской в паспорте, разумеется…
   - Ты что москвич?..
   - Нет, запорожец. Был москвич, сейчас запорожец…
Она улыбнулась, и опять чуть толкнула меня плечом. – « Казацкая кровь, ничего не скажешь!»
   - Ладно врать то…
   - Правда, правда… Милиционер у входа, всегда смотрел в паспорт, и иногда спрашивал, кто ты, и где работаешь… Железный занавес… Тогда так было… Ну в общем, мы все фильмы пересмотрели, какие привозили, некоторые по два раза…
   - Надо же…
   - Угу. А потом лавочка закрылась… Занавеса нет… Фильмов тоже…
   - Понятно…
   - Так, поворачиваем налево, вниз к парку…
   - И где же он?
   - Парк остался, слава Богу!
   - Хоть это радует…
   - Кстати ты зря смеешься… У меня был как то проект возить фильмы в провинцию… И ведь возили! Но потом все меньше и меньше… Рынок…
   - Ага…
   - Но мне надарили в посольстве киноплакатов и книгу о Годаре… Думаешь опять вру? Я даже лично был знаком с атташе по культуре…
   - Культурно, значит был знаком?
   - Очень даже культурно.
   - Они откупились…
   - Наверное… Но о такой книге любой киноман помечтает…
   - А кто, этот? Как ты сказал, Годар? Правильно?
   - Один из самых известных режиссеров новой волны… Во Франции конечно…
   - А-а, а я думала…
 Я знал, что несу околесицу, и что это все вряд ли интересно ей. Но о чем еще говорить я не знал… Убей меня Бог, не знал, терял ориентиры… А вместе с ними и дар речи. Мне казалось, что она слушает просто так из вежливости…. Но так или иначе, о чем то надо же было говорить…
   - У тебя, почти все касается кино?
   - Так или иначе…
   - Заметно…
Мне было обидно, но это была правда. Сущая правда. Все мои мысли. Так или иначе сводились
к кино и фотографии… О жизни, как таковой, я почти не думал… Жил в забвении…
     - Вон тот, белый параллелепипед –                выставочный зал на Крымском валу… Можем зайти… Там всегда, что-нибудь интересное… А «вал» называется «Крымским» потому что… Ну точно не знаю…
   - Давай, лучше останемся на воздухе…
   - Там, внутри, кафе очень хорошее…
   - Ты же говорил про парк, фонтаны…
   - Вот и парк, - сказал я, - я не обманывал…
   - Вот и хорошо, - сказала она, - Не сердись, я правда хочу побыть на воздухе… Да и кафе, наверное, там тоже есть…
   - Конечно есть, и не одно.
   - Ну вот, а то все сразу в кучу…
 У нее, действительно, была удивительная манера говорить. Просто… Как будто она давно меня знала. Будто когда то мы и правда были друзьями, просто давно не виделись…
   Когда мы уселись за столик под зонтиком, рядом с каким то павильоном, я спросил, - Что ты будешь? Мороженое, кока-колу, виски, джин…
   - Да ну тебя… Давай лучше по пиву, - Она встряхнула своими замечательными волосами, прищурилась и сказала, - И знаешь, купи мне пожалуйста, еще сигарет, только каких-нибудь легких… Не такие, как ты куришь…
   - «Мальборо-Лайт» пойдет? – спросил я.
   - Пойдет… - улыбнулась она.
 Я пошел и взял по паре «Балтики -3», орешки и сигареты…
  И мы сидели, жмурились на солнышке, склонившегося к горизонту, потягивали пивко и курили, я – «Голуаз», а она – «Мальборо-Лайт», и почти ни о чем не говорили. Да я чувствовал, что это и не нужно… И она это чувствовала. Нам было просто спокойно и хорошо. 1-го сентября… И больше ничего не хотелось. Я сделал еще пару снимков, прямо за столиком. Крупный план. Она как-будто и не заметила. Только волосы поправила…
  Она не позировала. Оставалась собой. И мне это нравилось. А другого мне инее надо было…
   - Расскажи, все же, как прошло у тебя в Останкино… - спросила она.
   - Да так, -начал было я, - Рассказывать то особенно не о чем. Взяли мой материал в новости. Заработал сотню баксов, только и всего… А что делать с роликом, с которым столько провозился, теперь даже и не знаю…
   - А о чем ролик?
   - О том же… О писателе… Который работал на железной дороге, и так писал, что как говорил Хемингуэй, поучиться бы у него… В мемуарах, конечно, говорил… А у нас тогда его почти никто и не знал…
   - Да? И кто же он, этот писатель?
   - Андрей Платонов…
   - Я не читала…
   - Я, раньше тоже… Давай за него выпьем, - сказал я, у него сегодня День Рождения, - 100 летие!
   - Ого… С моей стороны, это пробел… Приеду домой, обязательно что-нибудь прочту…
   - У него рассказы очень хорошие… Там время и люди, совершенно живые… - Мы чекнулись бутылками.
   - Даже неловко, - сказала она, - Что не знала…
   - Ничего, я тебе книжку подарю…
   - Итак, одни подарки, - с улыбкой сказала она, - А ты, совсем не такой, каким сначала казался…
   - А каким я казался?..
   - Ну даже говорить не хочу…
   - Спасибо…
   - Да нет, извини… Но что то ты был слишком возбужден…
   - Со всяким случается, - пространно сказал я, - Когда опаздываешь… А потом такое…
   - А по моему, ничего особенного…
   - Ну ладно… - заключил я, - Проехали…
   - Хорошо, что ты не такой, как мне показалось…
   - Хорошо… А какой я? Лучше или хуже? Чем кажется?
   - Зачем спрашивать?
 Спрашивать и действительно было не за чем. Сегодня я был лучше… Определенно лучше… По крайней мере, чем вчера…
  Мы потихоньку уговорили пиво, выкурили еще по сигаретке, и я предложил сделать еще фотографии. У фонтанов, клумб, у французской карусели… Везде, где только можно.
  Она была не против. Позировала непринужденно…
А я щелкал и щелкал затвором фотоаппарата.
   - Хватит, наверное, уже, - она оглянулась к закату.
   - Еще один снимок, ну пожалуйста…
 И вдруг, она создала невероятно эротичный образ… Собственно говоря, ничего вроде особенного и не сделала. Только повела плечом, подняла руку, спутала волосы…Но глаза… Вспыхнули и прищурились,.. и сквозь ее бархатные ресницы меня пронзил такой огонь, что неожиданно вздрогнув, я только и успел закрыться улыбкой…
   - « Ничего тут не скажешь, - только и успел подумать я, - В таких случаях ты просто обязан становится либо великим художником, либо толкователем жизни и тихо спиваться на задворках…
  Третьего не дано.
   - Расскажи еще о себе, -попросила она.
  Мы снова сели под зонтик, рядом с павильоном. Я взял еще пива.
   - Долго рассказывать, - сказал я, - ну в общем в последнее время занимался чем попало… Снимал рекламу… Но только для того, чтобы потом, когда-нибудь снять фильм. Поэтому и работаю на телевидении, а в общем… Проработал год в киноинституте. Конюшня…
   - Что?
   - Ну это я так… может и из зависти… Но за год посмотрев студенческие экзерсисы, видел только одну - две стоящих работ… Все остальное претенциозная бездарщина или вообще жалкие потуги неизвестно на что. Операторская работа только неплохая, а режессура никуда, ни к черту. В общем, наверное, поэтому и кино у нас в последнее время далеко не на высоте.
   - Наверное… - сказала она.
   - Теперь вот, еще работаю на одну из рекламных студий, но только ради возможности снимать…
   - Понятно, - заключила она, - Тебе это нравится. Значит ты, счастливый человек…
   - Трудно сказать, - промолвил я, - Бывает, чувствуешь себя счастливым…
  Она усмехнулась, - А раньше ты чем занимался? Тоже чем то таким?
    Да нет, - сказал я, - «Чем то таким», звучит как то странно…
  Она смутилась, - Я не то хотела сказать…
   - Ну в общем то ты права… - оправдался я, и чтобы загладить свою дерзкую выходку, сказал более мягко, - На самом деле, ты очень проницательна, и это мне тоже очень нравится.
  И мы помолчали.
   - А все-таки? – спросила она, - Что было раньше?
   - Раньше я бросил архитектуру, ради кино… Занимался живописью… Ну в общем, если быть откровенным до конца, карьера не на взлете. Так храбрюсь… Бывают конечно, некоторые успехи… Но много риска в таком творчестве.
   - Зато хоть интересно, - со вздохом сказала она.
   - Этого не отнять, - подтвердил я, - Ну не будем о грустном. У меня есть два билета на аттракцион. В прошлый мой приезд сюда, мы с моим другом оператором, когда на заправке у ВДНХ торчали, почти час, получили приглашения в виде бонуса. Пойдем посмотрим, что это такое. Если не сверхголовокружительно, может прокатимся. Ты как?
   - Не знаю? – сказала она, - А впрочем?
   - Ну вот и прекрасно!
  Мы встали и пошли в сторону аттракционов. Долго искали по схеме на билетах, похожих на туристические путеводители, и наконец подошли к огромному кораблю или ладье – гигантским качелям…
   - Что то я даже не знаю… Что это они все так орут?
   - Это они так, для лихости ощущений… Иммоции выплескивают.
   - А-а?..
   - Ну нам то орать не обязательно. Ну что покачаемся?
   - Ладно, уговорил.
  Я улыбнулся, взял ее за руку, пользуясь случаем, - Зато будет, что вспомнить!
   - А плохо нам не будет?
   - Да это же обыкновенные качели, только большие…
  Человек с 50 взял на борт этот «корабль». Мы сели, пристегнулись и поехали… Да что там поехали, полетели. Дух захватывало…
   Она вжалась в поручень своими тонкими пальцами. А я сказал, не бойся, расслабься, и приссвистнул на очередном взлете вверх…
   - Тут же дети, не бойся! – Мы слились с ветром. Теплым вечерним ветром…
   - Ну как? – спросил я, когда мы приземлились.
   - Ух! – выпалила она.
   - Понравилось?
   - Не спрашивай…
   - Вот и полетали! Вместе…
  Она улыбнулась, - Никогда бы не подумала, что решусь на такое!
   - А ветер какой там классный! – сказал я, - Не то, что на земле!
   - Да, ветер волшебный… Спасибо за впечатление. Одна бы я ни за что… Умеешь ты уговорить…
  Я держал ее за руку, она смотрела на меня, а я на нее. Мне чертовски хотелось ее поцеловать, ноя не решался, и она наверное это чувствовала, и тут она была во много раз смелее меня, и свободнее… Или естественнее… И я завидовал ей, и не мог приодолеть свою нелепую застенчивость.
   - « Не сейчас, - подумал я, - Будет слишком банально.»
   - Пожалуй, - сказала она, - нужно идти… - И посмотрела на часы.
   - Ого, а я и не заметила, как время пролетело… Я же на поезд могу опоздать!
   - Да ну, рано еще… Здесь меньше часа добираться….
   - Нет, я волнуюсь. Прости, пойми меня правильно, это же работа… Пойдем уже…
   Я понимал. Это работа. А работа – есть работа. И здесь билет не поменяешь, опоздав на свой поезд.
   - Как все быстро заканчивается, - сказал я, с сожалением.
   - Так всегда… Не сердись, - сказала она.
   - Я и не думал сердиться. Я счастлив.
   - По виду не скажешь.
   - Да нет, просто жаль так сразу расставаться…
   - Еще увидимся, - сказала она, - Ты же сделаешь мне фотографии.
   - Конечно.
   - Ну вот…
 Мы шли к выходу.
   - Знаешь, - сказал я, - На самом деле еще больше часа. Давай пройдем по Крымскому мосту. Времени мы не потеряем, чем в горку обратно… А там всего две остановки до Повелецкой на метро.
   Она посмотрела еще раз на часы. – Идет.
   - Замечательно!
 Мне ужасно не хотелось ее отпускать. И она, кажется это знала. Но шла быстро, и мы почти ни о чем не говорили… Я еще сделал один снимок на мосту, но уже второпях. Как то быстро, и не был уверен, что он выйдет удачным…
   Солнце скрылось за горизонт. И хотя было еще светло, и все заливал рассеянный серебристый свет, было понятно, что время неумолимо работает уже против нас.
   Неслышно… Так как стихает  в сумерках ветер.
Только стук ее невысоких каблуков по асфальту и гул проезжающих мимо машин. Только крики чаек над рекой… Только я и она, но уже каждый в своих мыслях. Завтрашнего дня. Будничного дня…
  Сливаясь с толпой, забываешь о себе…
Входя и выходя из метро, забываешь и о том, что об этом думаешь… Ни о чем не думаешь. Спешишь и забываешь…
  Мне хотелось спросить себя, что же я сейчас, в настоящее время чувствую? Только одно слово звучало в голове – расставанье…
   Павелецкая площадь. Уже включенные фары машин… Хотя еще светло.
  Еще несколько мгновений, и поезд унесет ее на юг. В ее жизнь… А я вернусь  в свою. Пропади она без нее пропадом! Я влюбился… Точно, как мальчишка… Как в первый раз… Снова переживая боль. Боль расставанья.
  Когда есть выбор… Когда есть возможность отбросить все… Тогда и только тогда все возможно. Так бывает не всегда. Мы выбираем гораздо раньше. А затем…
  А затем, ветер или поезда несут нас… Уже без выбора… До самой последней остановки…
  И только там, возможность нового выбора появится снова…
   - Ты должен… - говорит время, - Сделать это…
   - Я хочу другого! – говорит твое возмутившееся я…
   - Слишком поздно, - напоминает время, - Ты уже принял решение. Раньше… Теперь тебе ничего не остается. Только ждать. Только стиснуть зубы… Когда исчезнут последние голодные секунды… И ты, сумеешь не соврать себе, и выполнишь то, что обещал самому себе. Только тогда ты можешь сказать себе, что свободен…
  И готов к любви…
 Иначе ничего не выйдет… Ошибка догонит тебя тенью и уничтожит… Ошибка неправильного решения…
   - Садись в поезд, и уезжай с ней! – кричит в ушах голос.
   - Не могу, - отвечает другой голос. Голос разума, - Я обещал… Я никогда себе этого не прощу. И выйдет глупо…
   Остается только ждать. Новой встречи…
   - Почему ты молчишь?.. Я зря волновалась. Давай постоим еще немного… Я действительно не знала, сколько займет времени дорога… Теперь я спокойна. Я успела.
  А я не знал, успел я, или опоздал. Ничего не знал…
Мы стояли и курили. Вокруг, суетясь, сновали пассажиры и провожатые. Другие, не такие, как всегда… Останавливались такси. Все было где то далеко, что невыносимо… Как молчание. Одно на двоих…
  За зданием вокзала стоит поезд… Ее поезд.
С другим, уже изменившимся названием. «Москва – Кисловодск».
   Еще 40 минут до отправления… Но в своих мыслях она уже там.
   В моем фотоаппарате отснятая пленка. Но где же я? Потерялся…
   Мне хотелось сказать о многом, сказать может быть, слишком много. Больше того, на что возможны слова или отдельные фразы. Она молчала. Я не находил себе места, искал границы, с которых начиналось что то или заканчивалось. Терялся в догадках… Поезд уходил через 40 минут. Мы стояли на Повелецкой площади у арочных витражей нового вокзала. В наступающих сумерках стекло отражало огни вспыхнувших автомобильных фар, стирая наши отражения.
   Переминаясь с ноги на ногу, я наконец решился поцеловать ее. Она отстранила голову, так, как будто это было лишним. Я не нашелся, что сказать…
   Она мне очень нравилась, более, чем очень, или даже более чем нравилась. Я ловил себя на мысли, что влюбился и… глотал слова, не успевая их произнести…
   Сейчас, через несколько минут, поезд умчит ее, а мне бежать в суматоху этого города – продолжать попытки пробивать кино, которое повисло в воздухе.
   Она промчится сквозь степи, мосты, кавказские горы, на свою родину. И что дальше?
   А я опять, с идиотской миной – по кабинетам телецентра – показывать отснятый материал, из которого может статься, ничего не выйдет.
   Она забудет съемки у французской карусели, воду фонтанов в парке, катание на гигантских качелях-корабле, когда она буквально вжималась в поручень, испытывая страх и наслаждение, ловя мою усмешку.
 Мне же это будет вспоминаться еще не один раз…
   Мы простились, что называется «без слюней». Ей надо было бежать.
   - Пока…
Ничего не обещая друг другу…
Она чувствовала, что я испытываю, она была так красива… И знала себе цену. И всей своей непринужденностью это подчеркивала.
  Мой образ в ту пору, навряд ли вызывал доверие. И хотя одет я был авангардно, но не изящно. Так как выглядят операторы с ТВ. Но кто их замечает? Замечают только за камерой…
   - Хочешь я приеду к тебе?
   - Зачем?..
   - Ну может, сделаем еще фотографии. В горах.
   - Итак, наверное пленки много истратил?
   - Всего лишь 24 кадра…
   - Сделай сначала эти…
   - Сомневаешься в моих способностях?
«А я ведь кино, черт возьми делаю… Но что для нее кино?..»
   - Кино бывает разным… - она будто читала мысли.
   - Резонно.
   - Мне пора.
   - Мы увидимся?
   - Наверное… - Она пожала мне руку, не удостоив касания губами.
   - До свидания, - Она как будто не слышала…
  Поезд уносил ее в вечерние сумерки… в ее южные ночи…
   Странно, но казалось что поцелуй все таки был. Я стоял на площади у вокзала, никуда не хотел идти. Она была еще рядом, здесь, и далеко…
   Я ощущал прикосновение, легкое, как ветерок, к ее локонам, чувствовал запах цветочных духов с еле заметным сладким жасминовым оттенком… Мягкие пряди волос, уворачивающегося лица, - Ни к чему…
   - До свидания, до встречи… - она тем более не слышала, бежала в арку вокзала, к своей платформе, своей работе, на юг.
   Поезд уносил ее дыхание, ее голос, ее запах, ее…
   - « Наверное, забудет…», - подумал я. А вот я вряд ли. И будет другая, с красивыми худыми плечами, тонкими чертами, и мистически завораживающими, как ночь, глазами. И все будет иначе, - другая история… 
   Что ж, так и вышло. Мы разминулись, едва встретившись, разные стрелки часов, разных циферблатов, разных часовых поясов…
  Как часто так происходит на платформах, вокзалах, эскалаторах метрополитена. И мы мчимся дальше, куда, зачем? Меняя судьбу, к своей «судьбе», к своим обязанностям, целям, устремлениям – мимо самого главного! Продолжаем сыпать в свои головы статьи газет, программы, фильмы, спектакли, концерты… - эклектику чужих достижений и своих осознаваний. Встречаемся в дороге, расстаемся, соблазняем других, увлекаемся, любим, ненавидим, ссоримся, изменяем. Зачем?
   Сейчас, было понятно – незачем. Наступившая пустота говорила больше всяких слов. Космическая пустота, без дверей, коридоров, без ключа…
  Я пошел по набережной, вдоль большой, некрасивой реки, смотрел на огни, отражающиеся в воде, и все старался вспомнить ее улыбку и искорки смеха в зеленых, как море, глазах…
  Завтра я проснусь, и все будет другим. Но этого поцелуя перед отходом поезда мне будет не хватать, как глотка свежего воздуха, среди бензиновых выхлопов города. И что то, наверное, сложится не так. И как много этого – не так, что все мы уже не замечаем.
  Поезда уходят, и мы не знаем, что будет завтра. А прошлое, оно стирается, мельчает, и имеет свойство не возвращаться, как будто что то оторвано, как календарный лист, как страница жизни, никем не дописанная страница… Может быть, и к лучшему, кто знает?
   Я позвонил в ТЖК киноинститута… Так, на удачу. Было уже поздно. Но там иногда задерживались. Перегоняли фильмы.
   - Алло! Кто говорит?
   - Кислякова Володю можно услышать?
   - Я…
   - Надо же, ты еще на работе?! – Я напомнил о себе.
   - Рад слышать. Как дела?
   - Слушай, если ты еще там, можно заехать? Я с Таганской звоню.
   - Давай, я по моему тут на всю ночь задержусь. Перегон.
   - Буду через сорок минут.
   - О, кей…
 Я повесил трубку и снова в который раз спустился в подземку. Когда вышел, было уже темно.
   Взял еще пива и пешком вниз, через мостик, через Яузу, как когда то изо дня в день…
   На вахте на меня посмотрели так, как будто я что то забыл и вернулся.  Своим невозмутимым видом я сливался с институтской киношной средой… Но пропуск все же спросили…
   Я ответил, что в ТЖК у меня срочное дело. Вахтер позвонил по внутреннему, и Володя спустился со второго этажа.
   - Привет!
   - Это свои люди, - сказал он вахтеру.
 « Свои люди» кивнули и пошли вверх по лестнице.
   - Давненько к нам не заглядывал. Какими судьбами?
   - По старой памяти… - Я достал пиво из рюкзака.
   - «Балтика», прекрасно. Ты как знал.
   - Чувствовал…
   - Ну рассказывай… За кассетами?
   -Угу…
   - А что так грустно?
   - Влюбился…
   - Ого! Поздравляю!
  Я отхлебнул пивка из горлышка, - Да поздравлять пока рано, я же не женился…
  Мы рассмеялись. Мне нравился этот парень. Спокойный, дружелюбный. Всегда на своем месте…
   - Ну так и?..
   - Да в общем, приехал в Останкино с материалом о Платонове…
   - А-а, видел во «Времени»… Довольно неплохо. Только что. Молодец, снимать научился.
   - Да ладно тебе…
   - А что?
   - Ерунда это все… Коротко как то…
   - А ты чего хотел, это же новости…
   - В том то и дело…
   - Журналистикой занимаешься?
   - Да нет. Я еще 10-минутный ролик привез, но по моему безрезультатно…
    - Слушай, ты чего? Тебе деньги в новостях заплатили?
   - Заплатили.
   - Ну а ролик это ж не их профиль. Это на «Культуру»…
   - Я знаю.
   - Ну так в чем же дело? Хочешь помогу?
   - Да нет, я уже передумал. Отдам на Мосфильм. Они меня на эту идею натолкнули, так что…
   - Ну как хочешь? А ролик с собой?
   - Он в формате «Бетакам».
   - Ну правильно, как же иначе? Что у нас «бетакамов» нету? Посмотрим?
   - Включай, - Я достал кассету.
Бетакамов в ТЖК хватало, мониторов тоже, хоть пруд пруди.
  Мы посмотрели.
   - Ну что, нормально. Только музыка какая то странная.
   - Тибетская.
   - Я понял.
   - Это я выпендрился…
   - Сам себе режиссер. Дело хозяйское.
   - Я поморщился.
   - Да ладно, это я так. Мне понравилось.
Мы выпили.
   - Ну а как тут дела во ВГИКе?
   - Да много нового, но в целом все по прежнему. Студенты стали во многом другие. Но талантом особенно не блистают.
   - Тарковских и Параджановых новых нету?
   - О чем ты? Такое раз в столетие бывает. Как и то, о чем ты ролик свой снимал. Сам знаешь.
Я знал.
   - Ну а вцелом у тебя как? На телевидении работаешь?
   - Нет. Ушел через пол года. Рутина, Работаю на частной студии. Реклама…
   - Ну клево. – Он отвлекся, переставил кассеты, - Блин до утра придется перегонять, не успеваю с заказом… Ну говори дальше…
   -Вообще то, была перспектива для фильма, но что то ни хрена не получается, застряли…
   - Это дело сложное. Тем более сейчас. Деньги какие нужны…
   - То-то, и оно…
   - А о чем фильм?
   - «Чайка», Чехов…
Он присвистнул.
   - В современной трактовке. В нашем времени…
   - Ни много, ни мало… Замахнулся значит на классиков…
   - Звучит конечно дико, претенциозно…
   - Да я шучу… Было бы странно, если бы ты о другом думал? Мы же давно друг друга знаем. Ну а «Чайку» и у нас студенты ставили. Помнишь?
   - Помню. Только у меня все по другому. Хотя как только начали снимать пробы, ну не хрена не выходит. То разругаемся, то как всегда деньги заканчиваются…
   - Это не удивительно. Удивительно было бы для меня, если бы ты вот так запросто привез готовый фильм. И очень хороший. Я бы даже меньше тебе бы стал доверять.
   - Это почему?
   - Да потому, что я бы подумал, что дело тут нечистое. Откуда деньги? Прости в способностях твоих, я как бы не сомневаюсь, но в другом?
   - Спасибо за откровенность…
   Слав, а если серьезно, возможности такой не исключаю. Но это не просто, очень непросто. Тут у наших то… Да и потом, если начистоту, ты же не Барбет Шредер, в Уганду не ездил, и не в Голливуде торчишь, так?
   Так…
Мы выпили по бутылке и открыли еще…
   - Пиво хорошее, спасибо.
   - Не за что.
   - Ну а что теперь собираешься делать?
   - Поеду в какую-нибудь Уганду…
  Он рассмеялся, - Ты неисправим.
   - Угу…
   - Дело твое…
   - А у тебя как?
   - Так, семья, работа. Нормально. Вот домой сегодня уже не попадаю…
   - Слушай, - сказал я, - может, я останусь за тебя. Поставлю кассеты на перезапись. В гостиницу ехать не охота. Хотя деньги есть…
   - Ты это серьезно?
   - А что? Что я кассеты в магнитофон вставит не смогу что ли?
   - Дело в другом… А в общем то, давай раз вызвался, а я домой… Только предупрежу на вахте…
   - А я кино посмотрю…
   - Вот и класс! Тут даже кассеты по своему выбору можешь поставить. В целом, получается, ты меня выручил.
 Мы хлопнули по рукам.
   - Только вот курить выходи в туалет, и дверь на ключ. Мало ли что, время такое, ну да тебе объяснять не надо, я думаю…
   - За это не беспокойся…
   - В рюкзаке у тебя бомб нету?
   - Ты чего?
   - Ты, наверное, точно влюбился, на юмор не реагируешь…
   - Что правда, то правда.
   - И кто же она?
   - Проводница в поезде «Кисловодск – Москва».
   - Понятно. Сегодня, значит влюбился?
   - Нет, еще вчера. Красивая, с ума сойти…
   - Бывает…
   - Весь вечер в парке Горького гуляли. Отснял целую пленку.
   - Фотки покажешь?
   - Покажу на днях.
   - Замечательно. Что ж там такое?
   - Кстати, есть еще две черно-белые. На перроне утром снял. В Останкино успел напечатать, пока крутился. – Я достал фотки.
   - Ух ты! Теперь я понимаю. Такая внешность любому художнику крышу бы снесла. Неудивительно… В общем ты, что называется попал по полной программе.
   - Так и есть…
   - Ладно, оставайся. Пойду, предупрежу на вахте… Вот стопка кассет, это чистые… Ставь по своему выбору… Четыре фильма запишешь, с меня причитается…
   - Да хватит тебе…
   - Нет, бизнес есть бизнес.
   - Как скажешь…
   - Ну, счастливо оставаться. Вот ключ. С магнитофонами обращаться ты умеешь. Приду в 9, проверю…
   - Договорились…
   - И не вздумай кончать жизнь самоубийством, влюбленный!..
   - Да ладно тебе…
   - Ладно, ладно… Пока, до утра.
   - Счастливо.
   - Счастливо… Во время ты, ей Богу. Тепло там?
   - Еще тепло.
   - Ладно, куртку одевать не буду… Ну пока?
   - Пока.
   - Дверь изнутри закрой. Захочешь спать, располагайся на диване…
   - Вряд ли я усну…
   - Ну счастливо, до завтра…
   Пустая монтажная. Серые окна мониторов. Четыре спаренных. Ряды кнопок…
   Включил четыре магнитофона. Четыре кассеты, четыре фильма. Оставил один для просмотра: « Жить своей жизнью» Жана Люка Годара, и приглушил звук…
 
  С утра началась новая жизнь…
Я бросился в суматоху дел. Остервенело: встречи, звонки, разъезды…
   Мосфильмовский билет, выписанный директором студии, позволял мне нарезать концы с севера на юг, но кино не двигалось с мертвой точки, деньги уходили как в омут. С моим другом по курсу мы сняли еще пару игровых реклам, этого едва хватило на пару натуральных зарисовок…
   Актеры не могли работать без зарплаты, начались ссоры, интриги. Сценарий перекраивался, как границы взбунтовавшейся банановой республики при смене режимов. На дорогу тратиться было не нужно, но съемочные сцены становились все дороже. Нависла угроза потери студии. Финансирующие акулы, наше сомнительное предприятие, смотрели косо, назревал конфликт, Истекал срок железнодорожного документа… Помощи ждать было неоткуда, Друзья посмеивались, завистники злорадствовали. Долги росли, мы начинали отчаиваться. К криминальным воротилам идти с протянутой рукой не хотелось. Да и бесполезно с такого рода идеями. Гонки и загоны…
   Через пару месяцев, она позвонила…
Я смотрел на ее фотографии: подобрать актрису чем то похожую на нее… - думал я, и тут она в трубку, - Можешь узнать о рекламном агенстве фотомоделей «Арт стар»?
   - Конечно, еще бы, почему бы нет! – Да она прекрасно знала о своей красоте и ее применении…
   - Я перезвоню…
   - Хорошо…
И только…
 Я узнал. Это была липа. Они, эти «Звезды арта» снимали квартиру на Тверской и нагревали на полную катушку на артстарлетках из провинции. И таких вот девочек поймать на удочку им ничего не стоило. А девочкам стоило… 400 долларов…

   Поезд стоял 20 минут. Я ждал ее на перроне. Она куда то отбегала. Работа, понятно. Холодная отстранненость, позавидовать можно… Ее подруга тоже была «ого –го», но меркла в вульгарно утонченном сумерке сексапильной агрессии. Вызывающая «звезда». Она ее и подбила, наверняка… Чего еще можно ожидать от железной дороги? Тут своя романтика…
  Так оно и оказалось…
 Она появилась неожиданно, едва окинув меня взглядом. Я отдал ей конверт с фотографиями.
   - А письмо, ты мое не получила?
   - Нет.
   - Странно… Агенство это, кстати…
   - Я уже знаю.
   - Ну что ж, сэкономили по 400 баксов…
   - А… да, а жизнь осталась той же…
   - Для меня нет.
 Но она пропустила фразу. Открыла конверт.
   - Как много белого цвета!
   - Мне так хотелось. Пространство…
   - Спасибо.
   - Здесь не все, я переехал, другие с негативами остались там, на старой квартире. Не успел забрать…
Она сложила снимки в конверт. Так говорят без слов, - «достаточно».
   - А ты похудел…
   - Еще бы, спать по 2-3 часа в сутки, с этим дурацким фильмом…
   - А, ну да… - пространно сказала она.
Таких девушек, как она, интересовала конкретика, без запятых и многоточий. Я был в пропасти, а не на вершине. Она меня не любила, ни чуть…
  Равнодушие и холод не скрывала. Южанка… Это импонировало…
  Я понимал, что ничего у нас и не могло получиться, отчетливо, со всей очевидностью. Но жизнь за последнее время научила меня свыкаться и не с такими реалиями. Чего уж там? Терять ее было жаль, но я ее терял, не обретая, как теряют мечту, а не любовь. Или мечту о любви…
  Фантомы растворялись, оставляя пыль на ладонях, не напечатанные негативы, не состоявшиеся образы. Только реальность.
   - Ты все же очень похудел…
   - Дело не в этом…
   - А в чем?
   - Киношка не клеится. Продюсерам ни черта не нравится материал. «Слишком художественно»… Звучит как «Слишком много нот»…
   - Это плохо?
   - Сейчас это, как бы не в моде… Хорошо идут криминальные сериалы.
   - Попробуй это…
   - Ну уж нет!
   - Тогда, есть риск, что увас ничего не выйдет с вашей «Чайкой», так кажется? – Она помнила…
   - Что ж, скорее всего, Да впрочем ладно… Я тебе не нравлюсь?
Пожала плечами. Значит, нет.
   - Тогда, я скорее всего уеду в Германию. На родину Фасбиндера…
   - … И сумрачный германский гений?.. Фу эти немцы…
   - А что, хорошие люди. Я знаю их по своим друзьям…
 Только бровью повела – пой, мол, дальше…
   - А ты, что будешь делать?
   - Встречу свою судьбу. Поезд отправляется, мне пора! Спасибо за фотографии… - уже на лету.
  Подбежала к двери вагона, легко вспорхнула по лестнице, не оглядываясь шагнула в салон своего СВ. Где когда то мы познакомились… Ей нравился цвет белого…

   Больше я ее не видел. Она не звонила. Я тоже. Прошло 2 года… Я не задавался вопросами. Все правильно, думал я, так оно и должно было закончится. Наверное встретила свою судьбу: вышла замуж за реального человека, а не такого художника, как я…
   Картину заморозили, студию мы потеряли. Режиссера, моего друга со студии уволили, он окончательно со мной рассорился, впал на три месяца в депрессию, развелся с женой, и пить стал еще больше… Сценарий я перекинул на другую студию, затем еще на одну. Там тоже застряли с финансированием, или не начинали, а только морочили мозги. Мне было безразлично…
  У меня ехала крыша…Впрочем не только у мкня, а по моему и у всех окружающих. По своему. И разом – под общую гребенку.
  Я много и целеноправленно курил. Слишком много. Благо трава всегда растет при дороге. Иногда вспоминал ее, но все реже…
  Кино окончательно забросил, и глядя на состояние отечественного кинопроизводства, нисколько об этом не жалел. Путешествовал, жил странно и неопределенно, занимался всякой поденщиной, которая попадалась под руку, писал и перебивался живописью. Что называется с хлеба на воду.
  Поездка в Германию откладывалась на неопределенный срок…

  Иногда идя по кромке воды и перебирая лунный свет ногами, казалось, что стоит только захотеть, и все может начаться сначала. Но идти к вокзалу и встречать ее поезд мне не хотелось. Более того, ее могло там и не оказаться…
  Оставались еще фотоснимки, ее взгляд, запоминающийся запах ее духов, и не состоявшийся поцелуй…
  Жизнь продолжалась… Другая жизнь...

                --------------------------------------

                12.10.2002.