Природа заплатит за всё. Будни заповедника

Вчера с Иванычем сожрали последнюю банку конины.
Впрочем, осталось полведра макарон.
А на утреннем разводе инспектор Цындяйкин, услышав, что "денег нет - так и не будет", пророчески хмыкнул:
"Природа заплатит за всё".

С другой-то стороны - чего нам ждать от инспектора Цындяйкина, равно как и любого другого инспектора/полицейского? Оставшись без средств к существованию, он начинает пахать тот ресурс, которым призван управлять. Инспектор по охране природы - природу, полиционер - вверенных ему граждан. Причём, это происходит не только в России, по причине того что руссиш швайн - то же самое происходит хоть в ЮАР, хоть в Намибии, хоть в Аргентине, хоть (ахъ, Вы не поверите - в Пиренеях или Шервудском лесу). То есть - историями про то, как в Африке хорошо организованные бригады по борьбе с браконьерами превращались в хорошо организованные банды по истреблению слонов и сбыче слоновой кости можно оклеить весь собор Святого Петра и Павла в Буркина-Фасо. И происходило это ровно в тот момент, когда WWF  или WCS прекращали платить им деньги, раз в пять-десять превосходящие зарплату  декханина в  Уганде.
"Природа заплатит за всё".

Дело в том, сцуко, что инспектор Цындяйкин, как ни крути - ключевая фигура процесса. Не только он, но и деверь его мент Пузанов, сеструха его, торчуха Сивка, сын его, вертухай Ванька, дядя его, фермер Венюков. Патамушта им, с его кругозором и навыками, с этой земли - никуда не деться. От них зависит реальное состояние природы в любом краю света, а не от Д'Артаньянов в белом, вещающих на столичном радио как сейчас хреново живётся заповедной системе.

Да, дорогие читатели, вам не стоит сильно беспокоиться ни об Иваныче, ни обо мне, ни о ком другом из функционерского состава нашего заповедника. Иваныч в жизни управлял и трепанговой станцией, и асфальтовым заводиком, и... Да чего только не делал. В моей семье жена пока ещё работает в реальном секторе экономике, да и мне - глядишь, журнал какой заплатит авансом гонорар, друзья помогут. А станет совсем хреново - то чорным-чорным вечером я одену чорный-чорный плащ, надвину на лоб чорную-чорную шляпу, повяжусь чорным-чорным кушаком, прицеплю к чорному-чорному кушаку чорную-чорную шпагу, засуну за чорный-чорный кушак чорные-чорные пистолеты с раструбом, обую чорные-чорные болотные сапоги - и отправлюсь куда-нибудь на  чорный-чорный край света заниматься чорными-чорными делами.
Впервой, что ли?

Для того чтобы местный житель - тот же инспектор Цындяйкин был мотивирован в том, что природу надо охранять - он должен быть убеждён в том, что природу охранять ВЫГОДНО. И не только в виде зарплаты, которую он получает в виде инспектора. А в виде зарплаты своей жены, которая будет работать в шашлычной при нацпарке, и в виде перспектив своей дочери, которая, закончив Уссурийский ветеринарный техникум, в тот же нацпарк придёт работать экскурсоводом. Пока у инспектора Цындяйкина не будет этого гештальта, он будет рассматривать окружающую его среду сугубо как дрова и мясо.

А сформировать его поможет только понимание, что не едиными дровами с мясом он с этой тайги может кормиться. Для этого - и есть капиталистическая система национальных парков.
Именно что с финансовым мотивированием окрест живущего народа.
В отличие от старой социалистической заповедной системы. С не менее сильным мотивированием - шаг внутрь и в сторону - расстрел. Ну, или срок какой серьёзный.
А пока не будет гештальта этого - того или другого - природа платит за всё...