Глава 39. О разводе, верблюде и игольном ушке и др

О разводе, верблюде и игольном ушке и другом

В начале же создания, Бог мужчину
и женщину сотворил их. Посему оставит
 человек отца своего и мать и прилепится
к жене своей, и будут два одною плотью,
так что они уже не двое, но одна плоть.
Мар. 10:6-8.

По 19-й главе Матфея.

Что понимается под фразой «оставит человек отца своего и мать и прилепится к жене своей»? Сказано это было в те времена, когда Отцом и Матерью у Адама и Евы был только один Бог. И вот Бог приказал, тем самым, Адаму и Еве, отречься от Него, «оставить», и прилепиться друг к другу. Адам, скорее всего, не склонен был исполнить такое злодейство, поэтому Богу пришлось изгонять его из рая силой, вместе с прилепившейся к нему Евой. А потом Бог образумился, что не так сказал, и стал усиленно приставать сначала к Адамову семейству, а потом и ко всем другим Своим детям: «Не забывайте Меня, любите Меня, следуйте по Моим путям». И тому подобное.

Это во-первых, к слову, сказанному у Марка. А во-вторых, про развод здесь, у Матфея, говорится слишком громко (стих 6):
«…Что Бог сочетал, того человек да не разлучает».

Ему (Иисусу) напомнили, что Моисей-то разрешал разводиться. «Ошибался ваш Моисей, – говорит Иисус, – потакал вам, прелюбодеям! А теперь всё, отгулялись, никаких разводов! Баста! Потому что всё это – прелюбодейство». И здесь придётся привести действительные слова первоисточника (стихи 7-9):
«Они говорят Ему: как же Моисей заповедал давать разводное письмо и разводиться с нею? Он говорит им: Моисей, по жестокосердию вашему, позволил вам разводиться с жёнами вашими; а сначала было так; но Я говорю вам: кто разведётся с женою своею не за прелюбодеяние и женится на другой, тот прелюбодействует; и женившийся на разведённой прелюбодействует».

Но церковь не принимает этого закона, иногда разрешает, всё-таки, разводиться. Как ею установлено: в исключительных случаях брак расторгается, когда он уже разрушен прелюбодеянием;  когда один из супругов очень долго безвестно отсутствует; после смерти жены или мужа, но после испрашивания прощения в молитве греха второбрачия; с целью избежания распутства, как большего греха, чем, например, третьебрачие.

Богом поставленные на царство не обращали никакого внимания на все эти «божественные» установки. Женились по многу раз, каждый раз, понятно, с великим Таинством венчания. Наверно, потому, что церковь – это всё же не человек, который не может разлучить. Церковь – это церковь, можно как-то с некоторыми объяснениями с этим и справиться. Да и понятно почему. Цари, ставленники Бога на земле, разводились. Это только для прикрытия жён в монастырь отправляли, насильно. А потом – гуляй, Вася, Ваня, Лёша, Петя! А для простых смертных и разговоров тогда о разводе не было. Для них нет такого, и не предусмотрено там и Им.

Моя бабушка как-то рассказывала, что в их деревне, ещё в царское время, в одной семье был развод. Местные священники никак не могли этого решить, ссылаясь на запрет в Евангелии. Женщина (жена, которая настаивала на разводе) написала даже Папе Римскому. Года через два, кажется, пришла разводная бумага. Но имела ли она силу? Вряд ли, поскольку наша церковь не подчиняется католической Римской.

«Легче верблюду пройти сквозь игольное ушко, нежели богатому войти в Царство Божие» (стих 24).

Это было сказано после того, как у Иисуса один юноша (у Марка – некто; у Луки – некто из начальствующих) спросил:
«Что мне сделать доброго, чтобы иметь жизнь вечную?»

«Очень даже немного, – сказал Иисус, – не убивай, не прелюбодействуй, не кради, не лжесвидетельствуй, почитай отца и мать, люби ближнего твоего, как самого себя; продай своё имущество, а деньги раздай нищим».

Ну, во-первых, продать имущество можно. Но это – введение в грех покупателя, который обогатиться твоим добром, и Царство Божие для него накроется медным тазом. Во-вторых, сказано далее, человек спастись не может, бесполезно это. Так и сказано на вопрос Его учеников: «Так кто же может спастись?» Иисус поясняет Своим бестолковым попутчикам (стих 26):
«Человекам это невозможно, Богу же всё возможно».

Может, и такое, оказывается, случиться у Бога, что Ему придётся спасаться. Только Он может спастись от Самого Себя в Своём Царствии Небесном. На здоровье! Желаем больших успехов! С другой стороны, если человеку нельзя спастись, если это практически невозможно, как говорит Сам Бог, по имени Иисус Христос, то зачем тогда всё это вместе взятое? Если всё бессмысленно и бесполезно.

А вот и ещё один большой привет! Зачем Богу спасаться, да и от кого? Ведь Он же по определению безгрешен. Надо думать, что от неверующих. Ученики тут, при таких словах оторопели: ходят-бродят с Ним, а, оказывается, бесполезно. Пётр осмелился и спросил со слезами на глазах (стих 27):
«Вот, мы оставили всё и последовали за Тобою; что же будет нам?»

Пётр, похоже, затосковал об оставленном, о жене и детях, о хозяйстве. «Не дрейфить, – сказал их Учитель, – вы-то как раз со Мной вместе и усядетесь в своё время. Сядете на двенадцати престолах судить двенадцать колен Израилевых». А вот тут и надо вернуться к Иуде-предателю. Он тоже, имеется в виду, сядет судить своё предназначенное ему колено. Без оговорок. Так что предательство – вещь слегка надуманная, для чего – неизвестно. Понятно, что всё было заранее оговорено и подготовлено. Так что Иуда Искариот должен быть сейчас одним из судей. Хорошо, что только колен овец Израилевых. Для наших коленок свой Иуда найдётся, а то и без него благополучно обойдёмся.

«И всякий, кто оставит домы, или братьев, или сестёр, или отца, или мать, или жену (как ученики Пётр и Симон Зилот – С.Ч.), или детей, или земли, ради имени Моего, получит во сто крат и наследует жизнь вечную; многие же будут первые последними, и последние первыми» (29, 30).

Да с какими же глазами, если душа будет иметь глаза, оставивший всё и вся ради Него будет смотреть на своих родителей, на жену и детей, брошенных на произвол судьбы, возможно, что и на голодную смерть? С другой стороны, давайте-ка все сразу бросим друг друга и всё, что имеем, ради Него. Экология, кстати, от этого улучшится, потому что человек перейдёт в другое Я, в вечную жизнь. Останутся животные, которые не смогут сделать так, как поступает с природой человек. Земля возвратится к дикой природе. А что, вполне райская жизнь наступит на Земле. Прямо новый Эдем. Начало всех Начал.

А дураков, как видно, не очень много. Даже совсем мало. Даже пальцев хватит на одной руке, чтобы их перечислить. Так что слова Твои остались первомайским пустым лозунгом и призывом, господин Иисус Христос. Да и как Он себе это представляет? Не говорит об этом, только что: «Идите за Мной!» Но это может быть только по отношению к ученикам, а не ко всем. Если имеется в виду, что «следуйте Моим законам, заповедям», то как же тогда быть с тем, что «бросьте всё»? Хотя есть и такие, монахи, например. Вот у них, считается, ничего своего нет, всё бросили ради Него, живут, как птички небесные, на чужом корму. Как, например, наш самый главный монах, Патриарх, например, в это самое время – Его Святейшество Кирилл. Спасаются, хотя это и бесполезно. Может быть, так и надо всем сделать? И через очень небольшое время все мы и окажемся в Царствии Небесном, а на земле останутся брошенные нами богатства. Только вот получится ли жить как птичкам небесным. Очень возможно, что уже недельки через две-три окажемся в Царствии. И похоронить тело будет некому, да и незачем. А душа-то, она ведь бессмертная.

Много хороших слов сказал упоминавшийся выше В.В.Розанов со своей философской точки зрения. Много у него и «за», но много можно найти и «против». Это как посмотреть. И он же сказал, что сущность Церкви и христианства состоит в поклонении смерти. И от этого никуда не деться. Замечание весьма правильное и обоснованное. Обоснованное не только каждой страницей всех Священных Книг, но и действиями прямых представителей этой религии, священнослужителей, их установлений. Вы скажете, что я набросился на христианство и православие. Да нет, это замечание философа можно отнести к любой основной религии и, вместе с тем, к ветвям этих религий – сектам. В большинстве своём, эту неизбежную для абсолютно всего родившегося штуку, представляют как пугало, как наказание, как некое страшилище. Пугают адом и приманивают раем, сами не представляя, что это такое, то и другое. Со страху своего, конечно: «Как же так? Живу, живу и, вдруг, ничего дальше? Я был, а потом всё, нет меня? И знать ничего не буду? Да не может, и не должно быть такому!»

Очень страшно. Так страшно, что даже и умирать не хочется.




Далее: Глава 40. О малых избранных среди многих званых.