Бабушка! Чёрные коршуны летят...

Всё моё детство и школьные годы прошли в хуторе Журавлёв Орловского района, в большой крестьянской семье.  Из детей самым старшим был брат – Долгов  Леонид  Петрович, 1931 года рождения, сестра – Долгова Тамара Петровна, брат – Долгов Николай Петрович, я – Долгов Михаил Петрович, и в 1945 году родилась самая младшая сестра – Долгова Лидия Петровна.

Все семейные заботы в годы войны и позже легли на хрупкие женские плечи: бабушки – Акулины Митрофановны Остапченко и мамы – Анастасии Фёдоровны Долговой, которые гнули спину в поле с раннего утра и до позднего вечера. Денег в то время не получали, и кормиться приходилось за счёт приусадебного хозяйства: держали корову и трёх овец с ягнятами, выращивали фрукты, овощи, кукурузу. Зерно, полученное за трудодни, мололи на мельнице в хуторе Комарькове.

Вспоминая те, уже далёкие, а по памяти – близкие годы Великой Отечественной, которые у меня в душе остались на всю жизнь, я всё-таки не помню, как в 1941 году, в первые дни войны, ушёл на фронт мой отец – Пётр Калинович Долгов, как бабушка провожала своих сыновей – Петра Фёдоровича и Георгия Фёдоровича Остапченко. А вот как пришла в наш хутор эта проклятая война – помню до сих пор, а некоторые подробности того периода – особенно чётко.

В один из летних жарких дней мы с бабушкой во дворе дома складывали «кизяки» (топка на зиму) из коровьего навоза. Вдруг я увидел, что со стороны хутора Каменной Балки, по-над балкой, над камышами и садами летят в нашу сторону, как мне показалось тогда, огромные чёрные коршуны. Малых детей родители пугали степными орлами, говорили, что могут их унести, как случалось это с маленькими ягнятами, и мы боялись отлучаться далеко от дома. Я, перепуганный, крикнул:
— Бабушка! Гляньте, какие коршуны летят!
 Она встрепенулась и говорит тревожным голосом:
— Да, это летят коршуны, с железными клювами...
 С нарастающим гулом и шумом они пролетели в сторону хутора Комарькова и начали там тарахтеть, на что бабушка сказала:
— Куда-то стреляют.
Потом стихло всё, словно перед большой грозой. То были фашистские самолёты.
Вскоре, на дороге, поднимая пыль, показались люди на мотоциклах, в серой одежде, с оружием за спинами. Они промчались по нашему хутору. Следом появились большие машины с людьми в кузове, также в сером и с оружием.
Я стоял, глядя на это зрелище из-за угла сарая, недоумевая: куда они едут с таким шумом и так спешат, с громким говором между собой, непонятной музыкой, доносившейся из кузова машины?

Бабушка очень переживала за маму, которая была на работе, засыпала зерно в амбары в Комарькове, за моих сестру и старшего брата, ещё не вернувшихся из школы.
Но к концу дня, к счастью, возвратились все домой живыми и невредимыми, правда, очень перепуганными и взволнованными. Этот страх, переживание за наше будущее настолько отразились на мне, врезались в душу, что в одночасье я почувствовал себя не по годам повзрослевшим. Пришла беда.
Вечером мама рассказала, как внезапно налетевшие самолёты начали строчить из пулеметов. Как она с женщинами пряталась за амбарами. Как стоявшая привязанной возле амбара лошадь бригадира была убита, а раненный в заднюю ногу бык дёргал ногой и глухо мычал возле бочки с водой. Как после налёта прятавшиеся женщины бросились разбегаться по домам.

....Ещё с тревогой душевной вспоминаю, как осенним дождливым днём по нашему хутору шли в сторону Сталинграда немцы. (Из разговоров взрослых мне тогда запомнилось, что под Сталинградом шли тяжёлые бои). В том же направлении, к Сталинграду, ехали на бричках румынские солдаты. Всё это войско остановилось в хуторе на ночёвку, пришли солдаты и в нашу хату. Нас же выгнали в сарай. Видел, как румынский солдат что-то показывал бабушке, жестикулируя. Потом она говорила, что румынские солдаты, в большинстве своём, не хотели воевать с русскими, но немцы их заставили.
Уходя из хутора, румыны зарезали нашу корову, бабушка вступила было в борьбу за неё, но один из солдат (то ли немец, то ли румын) наставил на бабушку автомат. Лишь благодаря находившемуся рядом другому солдату, который успел отклонить автомат в сторону, очередь прошла мимо бабушки. И эта сцена врезалась в мою память на всю жизнь.
Так мы остались без нашей кормилицы — коровки. У нас на глазах слёзы: потерю переживали, а мама ушла в сарай, горько плакала там...

Зима пришла холодная, на редкость морозная и снежная. Из хаты немцы, как я говорил, нас выгнали, и зимовали мы в погребе, с тускло горевшим самодельным — из немецкой гильзы — светильником.

Очень хорошо помню, как наши войска начали гнать немцев. А они нас выгнали из погребов, и мы ушли далеко от дома, на другой конец хутора. Там, в заброшенной землянке, постелили солому на земляной пол и переждали, пока наши солдаты не выбили немцев из хутора. Помню в землянке внезапно разрыдавшуюся маму. Как потом оказалось, какой-то мужчина сказал ей, что она успела-таки увести своих детей из дома, иначе нас уже готовились расстрелять, всю семью за отца — советского офицера, воевавшего с немцами. (А меня, самого младшего, и немцы, и полицай отдельно спрашивали: жив отец или убит?) Я отвечал: «Пук - пук!», что означало — «убит на войне». Так учила меня мама отвечать, если будут спрашивать об отце. Может, и это спасло нас от расстрела.

Много ужаса, голода-холода пришлось пережить нам, детям войны. Но дети есть дети, и мы, когда немцев погнали дальше, возились в окопах, собирали патроны, а потом в одном из окопов разжигали костёр из курая (перекати-поле), бросали туда патроны и, отбежав, ждали, когда начнут взрываться. Это было интересно и забавно. Однажды в степи взорвали найденный в окопе снаряд. За такие деяния нас очень строго тогда наказывали. И вот после очередной «забавы» мы, удовлетворённые, возвращались домой. День был очень тёплым и солнечным. Вхожу во двор и вижу, как у сарая сидит бабушка и так горько плачет. Я подошёл и спрашиваю:
— Бабушка, чего Вы плачете?
Она мне говорит:
— Война закончилась, погибли мои сыночки и никогда не вернутся домой.
Потом быстро встала и вынесла из кухни наскоро испечённые пирожки с бураком:
— Помяни их.
 Мама в это время была ещё на работе. Вот так, с бабушкой, я встретил первые часы войны и первым услышал от бабушки об окончании этого страшного испытания. И радость, и горе. Вот так, со слезами на глазах.

За годы войны, страданий я повзрослел. После освобождения от немецких захватчиков детям с родителями пришлось работать от зари до зари, восстанавливая разрушенное хозяйство в колхозе и дома. Низкий поклон родителям, сумевшим в те тяжелейшие годы оккупации спасти нас, детей.

К великому сожалению, нет уже в живых бабушки и мамы, отца – Царство им Небесное. Недавно из жизни ушёл и старший брат Леонид.

В настоящее время я, жена — Валентина Ивановна, мои братья и сёстры – уже пенсионеры. За честный труд отмечены правительственными наградами, каждому из нас присвоено звание «Ветеран труда». Хочется поздравить всех жителей Орловского района (и хутора Журавлёв) со знаменательной датой – днём освобождения Орловского района от немецко-фашистских захватчиков, пожелать мирного неба над головой, здоровья, долгих лет жизни.

МИХАИЛ  ДОЛГОВ,
ветеран труда, пенсионер, город Пролетарск.
17 января 2011