А кто сказочник?

Ну что, моя солнечная Веточка-Горошинка-Золотинка…
Дай вот рученёшеньку и пойдём… Немножко осталось, сейчас, как перейдём –от великую Байкало-Амурскую магистраль и будет нам диво-дивное, чудо-чудное – голубичник знатный, наледно;й. Ныне год-то ягодный, вот и побалуемся ягодки собирая. Смотри только через мордодёр обережненько… Что такое – мордодёр? Дак кусты это, возле леса да по горам колючие. Ежели не глядючи ломиться через них, глаза запросто можно  оставить по пути…
    Ну глаза открывай да и поглядывай вокруг – вишь какая тут красота то! Поле,  у речки,  синим-синё от ягод. А оне–то почитай, поспели уже… Сладкие, в инейке, как полагатся. Совочек бери и аккуратно, будто волосы с утра, причёсывай кустики. Ты к нему- с лаской, да бережно и он тебе душевный ответ – ягодок крупненьких, ровненьких в совочек насыплет. Верхушечки то береги, не обламывай, оне ведь на другой-то год зацветут цветиками беленькими- колокольчатыми и ягодки вдругорядь нам припасут. А так будешь дергать без ума, да  терпения и сникнет голубичник то, покорёжится, вянуть станет и пропадет, как есть пропадёт. И не себе, ни людям.
Так что ты там у меня спросить-то хотела? Почему я, тётенька, сказки да легенды баю как дяденька? А всё просто, детынька моя ненаглядная. Вишь,  оно как повелося-то исстари, сказителями всё были дяденьки, нашему то брату все недосуг, да не ко времени было пустяками заниматься. Оно ить и понятно – деток ростить, во дворе управиться, в поле поупражняться. А попозже; - апосля революций всяких и того хлеще. Вообщем женской-то работы не убавлялося, а прибалялося с годами. Освободили женский пол, а от чего – неведомо. Всё с однова; - работы по маковку и нескончаема та работа до гробовой доски…
     Ну не  знаю с чего это всё началося, но когда стала я записывать эти легенды, да сказки Байкалинки, ещё там,  на Езовке-реке, только голос который в моей голове звучит, да слова для них подсказывает он ить мужчинский. Я и сама не понимала что к чему?  А записывать начала, ну не полчатся у меня писать от женского лица и хоть кол на голове теши! Всё одно, пишу по мужчинскому и всё тут!
     Задумывалась я, призадумывалась и осенило меня. У меня ить отец-то был бухгалтером. Вот он всю жизнь проработал в совхозах, а на пенсию пошёл так и стихи стал писать… Что смотришь глазами смородинными? От как есть – правда –преправда. А как умер он,  ко мне ещё девять дней  под окна приходил, в окошко смотрел… Нет, не страшно было, будто он прощался и что-то хотел сказать, али какой наказ дать. Только я тогда то молодёхонька была, всего пятнадцать исполнилось. Теперича-то думаю, что он наказать-то и хотел, что б значит смотрела около себя, да примечала чего да как. А там на Езовке-то и прорвалось во мне начало отцовское, да и потекло сначала ручейком журчливым, а теперича и остановить нету никаких силушек. Как увижу сказку, аль привидится что-то, почувствуется, так и начинается у меня это раздвоение. С виду-то вроде и тётенька, а внутри дяденька. Чего хохочешь-заливаешься? Вот смешинница, всё бы хихикала… Ну да смейся, смейся пока время есть, да заботы не обуяли. Детский смех-то всем в радость. Вот и дедушка твой, незнанный тобой, во мне сейчас посмеивается на тебя любуясь, щурится своими бурятскими глазами сквозь солнушко. Ему-то не довелось при жизни тебя повидать-повстречать-потетёшкать. Дак теперь через меня видимо смотрит, да говорит с тобою. Поняла теперича-то отчего это я так рассказываю и не могу по иному,а?
     Вишь посуда-то,как быстро наполнятся-то? Так и жизнь наша…  Вот и я уйду однажды от тебя в края блистающие, за закатный свет, за синие горы. Так моё-то в тебе останется, будешь слушать сама себя-то внимательно, глядишь и расслышишь там, внутри себя, и моё слово. Глядишь и обережёт тебя от худого чего. Аль смешинку каку тебе покажет, аль краси;венку…   Надо только помнить, да беречь память эту от всякоразных сует, да докук. Улыбаешься, моя Веточка-Золотинка-Горошинка? Ну улыбайся, лучися дитё, пока времечко на это есть, а я от твоей улыбки погреюся…
     Вишь кака ягодка-то,  одна к одной,  собралась в лукошке. Как озерцо голубенькое в тоненьком ледке. Будто первым морозцем прихватило. А есть её мы будем дома. В  чашечку накладём, сметанкой сдобрим, сахарку опять не помешает подбросить и не кушанье, а загляденье у нас с тобой получится. А смотри, ягодник – то,  как открылся – в  солнышке весь; ягоды море разлива;нное – на всех хватит и следов наших не видно. Не поломали, не потоптали. Спасибо тебе землица за щедрость твою царскую, за красоту твою вековечную, за материнскую к нам любовь. Чего улыбаешься? Благодари землю за дары, давай рученёшечку, да будем ужо вертаться, вон и поезд по магистрали летит, времечко торопиться  к дому.
24.10.11г.