Живопись - 4

СИЛА ПОКАЯНИЯ



Бывают дни, когда работы мало, или совсем мало.
В этот день, двадцать пятого января, в среду, работал только сварщик Липатов.  Переваривал ручку у телеги, которую он, с похмелья, приварил ни сзади, ни спереди, а с боку…
Ивушкин сидел у себя в бойлерной, читал.
Да, и бригадир отсутствовал – вызвали на планёрку, а потом они с главным инженером и мастером поехали на объект, для исследования аварийной ситуации…

Все сидели в комнате отдыха. Было тихо. Даже телевизор молчал. Редкий случай.
- Может козелка забьём?.. – осторожно предложил электрик Сухоплюев.
- Да ну его… все руки уже обстучали…
- И голову…
- Давайте просто посидим, подумаем… или подремем…
- Не, я так не люблю… я потом ночью спать не буду… я вообще днём спать не могу… - признался Пантелеев.
- А что ты любишь? – улыбаясь, потянул Коновалов.
- Я люблю поговорить спокойно, с рассуждением…
- О чём?
- Хоть о чём… Жизнь-то вон как разнообразна – что ни человек, то история…
- Да, это верно… - согласился Коновалов. – Рыба пухнет с головы…
- А при чём здесь рыба? Я говорил об истории человека… человечества… А если уж про рыбу говорить, то она не «пухнет», а «тухнет» с головы…
- Да какая разница «пухнет» рыба или «тухнет», если она сдохла уже! – раздражённо заметил грузчик Баскаков.
- Не, мужики, вы меня не поняли – я привёл пример из мировой истории… - Коновалов самодовольно улыбался.
- Интересно… - оживился Филолог.
- Вот, скажем, в Римской империи, как было – патриции во главе с цезарем сперва опухли, а потом протухли… и, пожалуйста вам, империя развалилась…
- Откуда такие знания, Петрович? – коллектив смотрел на Коновалова с восхищением.
- В детстве я нужные книжки читал… - многозначительно заявил Коновалов.

Вошёл Ивушкин. Он не мог скрыть своего удивления тишиной.
- Вы что, господа, захворали? Почему так тихо? И лица, как на похоронах…
Народ молчал, понимая, что приход этого человека не сулит ничего хорошего.
- А где Липатов? – продолжал вошедший. – У меня к вам очень важное сообщение. Я только что от Двугривенного…
- Ну, вот и поговорили спокойно…
- И подремали…
Ивушкин чувствовал раж и полёт фантазии.
- Итак, господа отличники и ударники капиталистического труда, по приказу генерального директора нашего учреждения господина Терещенко И. Г. переходим на трёхсменку… При этом, дорогие мои, зарплата не уменьшается, но сохраняется в прежних инстанциях…
- Да етит же тваю мать, Рэкет! У миня нерваф уже ни хватает крыть аващами!..
- Минуточку, господа, прошу сохранять спокойствие! Это ещё не всё… - С серьёзным видом Ивушкин надел очки, достал из кармана замусоленный лист А-4 свёрнутый вчетверо, развернул и, как бы, читает, - Довожу до вашего сведения следующий факт: в трудовом законодательстве произошли серьёзные изменения… - сделал паузу и окинул всех испытующим взором, - Теперь желающие заработать больше, могут трудиться хоть двадцать четыре часа в сутки – никаких ограничений на труд… Но! – опять пауза и испытующий взгляд на каждого. – Больничные оплачиваться не будут… отпуска за свой счёт… а пенсия с семидесяти шести лет, при чём, размер пенсии будет определяться стоимостью зарплаты за последние сорок лет…
- Манать-калатить! - обречённо удивился Сухоплюев, - Это што же вайна палучается? Фставай страна агромная?! Так я тибя панимаю, Рэкет!?
- Атвичай па сущиству, гадюка! – народ встал и двинулся на ироничного информатора.
Ивушкин не ожидал такого развития невинной ситуации.
- Ребята, я пошутил…
- Пошутил?! Такими вещами не шутят! А ну, бей его, мужики!..
- Вали его в тёмную!..
- Тилагрейкай накрывай, тилагрейкай!..

- Ух, ты – сильный какой и ловкий, гад… ускользнул…
- А у миня, кажится фингал будит…
- И у миня…
- И у меня…

Опять сидели тихо. Переживали потрясение. Дверь приоткрылась, показалось лицо Ивушкина. Каждой чёрточкой, всеми красками, лицо извинялось… И голосом:
- Простите, братцы… Христа ради, простите… я никак не думал, что так обернётся… я тут где-то очки обронил, посмотрите, а… только не наступите, пожалуйста – я без очков читать не могу…
Эти слова прозвучали так неожиданно и так искренне, что все растерялись и расчувствовались, и не знали, что ответить… Пауза затянулась… Ивушкин, решив, что его не расслышали, стал повторяться:
- Простите, братцы…
- Да чего уж там… - не выдержал Коновалов, ощупывая глаз, - Ты пошутил, мы погорячились… проходи и сам смотри свои очки…
- В рабочем порядке, так сказать… - улыбался опухшими губами Пантелеев.



02.02.12
18:26