Море Лета. Глава 1

КНИГИ


Верен тяжело вздохнул и оглядел всех присутствующих жителей Рассвета. Они сидели полукругом, прямо на земле, покрытой желтыми цветами, в центре главной поляны, под раскидистым цветущим деревом.
- У кого есть предложения? – мрачно поинтересовался Верен.
Акуилина и Ивица, сидящие по обе стороны от него, опустили глаза. Далигор огромной рукой утер нос. Даит сжал руку Даиле, которая глубоко вздохнула. Даже всегда улыбающийся Самсон сегодня был сам не свой. И лишь Юнина сидела непривычно тихо. Никак не выражая своих эмоций, она молча смотрела в одну точку перед собой, не двигаясь и будто не дыша.
- Предлагаю начать с фактов, - подал голос Гойтан. – За последние две недели мы потеряли троих жителей. С Аиянной все понятно, мы эту тему уже разобрали. Сейчас перед нами стоит непонятный и очень запутанный вопрос: почему же ушли из Рассвета другие два жителя? Прежде чем пускать в ход свои рассуждения, домыслы, теории, в первую очередь нужно обсудить факты.
Гойтан замолчал, но никто после его речи не произнес ни слова. Поэтому он собрался с мыслями и снова заговорил:
- Что касается Бонифация – здесь вообще непроходимый лабиринт. Никто не может точно сказать, из-за чего он ушел. А самое главное – что и подтвердить свои догадки нам нечем: книги у него не было. А факты… Например, в его последний день в городе он устроил день рождения. Но, опять же, мы не можем сказать, действительно ли у него был день рождения, и в течение него он принял решение уйти, спонтанно. Или же он солгал, придумав предлог, с помощью которого мог бы без подозрений попрощаться с нами всеми разом. И если это было запланировано заранее, если он в таких деталях все продумал, возникает вопрос: а что побудило его к этому, какое событие или момент его жизни подтолкнули к такому выбору?
И здесь снова мы попадаем в тупик от своих рассуждений, потому что даже приблизительно не знаем ход его мыслей. Была ли это война или смерть Аиянны – что совсем уж странно, учитывая, что он знал ее несколько дней, да еще и всех убеждал в том, что грустить по ней не стоит, что она все равно где-то живет, только не с нами.
Или этим спусковым крючком стало разочарование в городе, смена приоритетов и отношения к жизни после его смерти? И если это так, то почему он не взял с собой Эрите? Почему он бросил ее, не предупредив, не сказав ни слова, не предоставив ей выбор?
Мы все успели прочитать последний диалог, состоявшийся между Бонифацием и Беско. Теперь, после его ухода, почти все уверены в том, что разговор с Беско – это был предлог, чтобы покинуть облако незаметно, пока все веселятся и не обращают на хозяина дома внимания. И это только подтверждает предположение о том, что уход был тщательно продуман и спланирован.
И еще один непонятный и ничем не объяснимый вопрос: почему от всех других жителей, которые уходили из города, не оставалось ничего, кроме их книг, а после ухода Бонифация его Найа не исчезла, а лишь преобразовалась в это прекрасное вечно цветущее дерево, под которым мы все сейчас и сидим. Разве возможно, чтобы Найа жила отдельно от своего хозяина, жила без него в городе?
- Мне кажется, это очень символично, - сказала Чилика. – Это говорит о том, что его сердце по-прежнему с нами, в Рассвете. И еще, что он любит этот город, где бы он ни был. А город любит его – он для Рассвета герой. Может быть, Рассвет и сделал исключение, которого никто не заслуживал ранее?
- Аиянна – тоже герой для Рассвета, - заметила Акуилина.
- Это лишь предположения, - заспорил Борут. – Но кто может сказать наверняка: почему Рассвет оставил после его ухода Найу? Не потому ли, что Бонифаций еще вернется?
Повисла тишина. Расширенные от изумления, вызванного такой догадкой, глаза жителей уставились на Борута. Все, кроме Юнины – она апатично продолжала смотреть в одну точку, ни разу не пошевелившись. Казалось, она даже не слушает их разговор.
- Но… Но ведь в Рассвет нельзя вернуться… оттуда… - неуверенно проговорила Руфа.
- Откуда вот ты знаешь? – накинулся на нее Борут. – То, что никто еще оттуда не возвращался – ни о чем не говорит. Может быть, они сами этого не хотели! – крикнул он и тут же замялся, прикусив язык и бросив взгляд на никак не реагирующую Юнину.
- Как бы там ни было, - вмешался Верен, - но нам действительно не известны причины того, почему никто еще не вернулся. Теоретически, конечно, возможно, что Рассвет оставил Найу здесь в ожидании его возвращения. Но тогда нам придется думать, что Ри к нам не вернется никогда, если судить по тому, что от нее, как и от других, не осталось ничего, кроме книги.
Все испуганно затихли, не желая осознавать это. Снова заговорил Гойтан.
- Теперь о фактах, связанных с уходом Эрите. До того, как мы прочтем ее книгу, хотелось бы их озвучить. Конечно, очевидно, что ушла она вслед за Бонифацием. Но и здесь достаточно непонятного. Ри явно что-то скрывала от нас, потому что после его ухода, все последние шесть дней, она носила свою книгу с собой, ни на минуту с ней не расставалась. Нам она объясняла это так, что хочет перечитать свою жизнь. Но теперь я уверен, что она, наоборот, не хотела, чтобы кто-то из нас ее прочитал.
Кроме того, Эрите углубилась в чтение книг тех жителей, которые ушли. Аиянна, Вышезар, Войдан – она читала даже тех, кого лично не знала. Для чего? Чтобы что-то выяснить или просто настроиться на уход из Рассвета?
А в свой последний день она лично обошла всех жителей, к каждому заглянула в гости под каким-либо предлогом. И самое главное: как мы могли быть настолько невнимательны, чтобы не заметить ее намерений?
- Как можно было заметить ее намерения? – неожиданно подала голос Юнина. – Ри страдала. Она потеряла самое дорогое. А в период такого горя поведение меняется. Ей в голову могло взбрести что угодно, а мы бы об этом и не догадались. Без книги, которая принадлежит ей, и которую мы могли прочитать, Эрите стала непредсказуемой. Может быть, именно этого она и добивалась, нося ее с собой. Когда ушел Вышезар, если вы помните, я тоже начала вести себя по-другому. И я злилась оттого, что все мои мысли и чувства выставлены на обозрение и обсуждение всего города. Жаль, что я, как Эрите, не догадалась забрать книгу к себе. Так что в этом-то я ее очень хорошо понимаю. Не понимаю я ее в другом: как она могла уйти за тем, кто ее предал. Она ему не нужна там, раз он ушел без нее. Так зачем Ри пошла за Бонифацием? Для чего ей нужно было так унизить себя?! И почему она предала всех нас только ради того, кто предал ее? – с отчаянным непониманием воскликнула она и воззрилась на Верена. – Ты же все у нас знаешь, ну так и скажи нам!
- Предлагаю начать чтение, - вместо ответа произнес Верен.
Юнина скрестила руки на груди и сощурила ястребиные глаза. Верен вздохнул.
- Я не знаю, Юнина. Давай читать. А потом я постараюсь объяснить.
- Давай, - после паузы согласилась она и снова уселась неподвижно, глядя прямо перед собой.
Верен окинул взглядом всех рассветных жителей и открыл книгу с конца. Затем он пролистал ее назад и начал чтение.


...- Фауна мечтает о весне, порой им в радость цена дневной менялы. Э! Чьи мешки меда? Я бомж! – говорит Далигор, и облако Бонифация снова сотрясается от дружного взрывного хохота.
Я смеюсь так, что слова вымолвить не могу. Я валяюсь в воздухе на спине, поддерживаемая большими крыльями. Бурлей, который сегодня первый раз слышит, как шутит Далигор, тоже валяется на спине, сотрясаясь в истерическом приступе. Еле как я принимаю вертикальное положение, не переставая смеяться. Еще никогда я не была настолько счастливой. У меня есть все, о чем я только могла мечтать: семья – такая большая и такая родная одновременно, город – такой уютный и добрый, в котором не чувствуешь себя ненужной, и тигр – такой свободный и такой понимающий, с янтарными глазами.
- Пойду выйду на улицу с Беско, - неожиданно наклоняется к уху и шепчет мне Бонифаций.
Я удивленно смотрю на него, невольно перестав смеяться.
- Хочу поговорить с ним и успокоить его, - поясняет он и добавляет: - Бедняга сильно страдает из-за смерти Аиянны.
Я киваю. Конечно, пусть он объяснит Беско, что грустить не о чем, пусть он убедит его, как меня – Бонифаций это прекрасно умеет с недавних пор.
- А флора мается в осень – ничем не поможешь. Вор думает об овце и аде, мы нет: чай ни ад. Э, инк! – снова произносит Далигор.
А я опять складываюсь пополам от хохота. Как же у него так получается: абсолютно бессмысленными, даже глупыми фразами и предложениями, которые, помимо всего, еще не связаны между собой и почти не имеют смысла, так смешить народ? Сегодня великан превосходит самого себя: он уже три раза переделал одну и ту же фразу.
Но вот Бурлей, желая убедиться в способности Далигора, сам произносит фразу:
- Рассветные жители летают в просторном облаке-доме по воздуху, а над ними грациозно парят бабочки. Это не шутка.
Великан задумывается, а Бурлей в это время легонько ударяет по ноге тростью, и в воздухе образуется его только что сказанная фраза. Искрящиеся буквы немного подрагивают, они чем-то похожи на мерцающую пыль Руфы.
- Ветер в лицо, небо несет суету и т.д.. Правит миром полет. Я огромный. Что «ха»? Душа – как банка: пою ж! Это зона добра, ни зла, - выдает Далигор.
Все мы снова начинаем хохотать. Сквозь проступившие слезы я вижу, как буквы в воздухе начинают перемешиваться, складываясь в другие слова. И вот уже перед нами мерцает фраза Далигора. На этот раз он использовал все буквы до одной. Хотя иногда бывало, что несколько букв начальной фразы все же выпадало, когда он ее переделывал. Но эта шутка для него – образцовая. Он сам мне говорил, еще давно, что показатель отличной, на его взгляд, шутки – когда удается переделать фразу без остающихся лишних букв.
Бурлей поражен. Он так же смеется с нами, но в его глазах читается изумление. Наверняка он не поверил сразу Чилике, которая объясняла ему на ухо, как получается весь этот бред, произнесенный вслух Далигором.
А великан тем временем сквозь смех снова выдает:
- Тлеют бочки в дно. Эра безмятежности б прошла! Новый год принесет иной уклад. Мороз в стакане, а ум-то царапает ухо!
Раздался новый взрыв хохота. Ну и чушь он мелет! А буквы в воздухе снова начинают перемешиваться и, к повторному удивлению Бурлея, перед нами снова фраза Далигора.
Не давая никому опомниться, великан, довольно улыбаясь, почти сразу же выдает третью шутку:
- Цирк стал живым, нет мира в нем. От двора настанет стаей поле. Эх, блюз – не пузо, око – не очки. Про бороду и шута: гадят оба. 
У меня уже живот болит от неудержимого и непрекращающегося хохота. Борут рядом со мной даже подвывать начинает. А Ивица вцепилась в плечо Борута, будто хочет ему что-то сказать, но не может и слова вымолвить, только трясется. И каждый раз, когда она открывает рот, ее снова одолевает новый приступ хохота.
А великан, ко всеобщему удивлению, переделывает фразу в четвертый раз:
- Распустит ветви дерево, играет на солнце пар. Море лишит тебя озноба, но мы люто позади. Эхо – точно как кума, ан жду.
Буквы в воздухе снова перемешиваются и складываются в новую фразу. Только на этот раз все же выпала одна буква – она зависает немного в стороне, сбоку от основной фразы. Но кому какое дело до этого! Этот показатель хорошей шутки важен только для Далигора. Нам же абсолютно все равно, сколько букв он перемешает и использует. Мы оцениваем насколько шутка смешная. Хотя, получается, что чем больше бреда и не связанных между собой предложений, тем смешнее. По сути, мы оцениваем «бредовость» его новой произнесенной вслух фразы.
А я вижу, как Далигор снова задумывается. Неужели, и в пятый раз пошутит? Такого еще точно никогда не было…
Широко улыбнувшись и глядя прямо мне в глаза, он произносит:
- Духу пора идти вон, тает Рассвет пред ним, но не образ. Э, обратно как? Ты вспомни его. А мы что? Иллюзия тоже шатка.
На этот раз я не засмеялась. Если честно – я даже не поняла, что сказал Далигор, не увидела, как сложились буквы, не заметила реакции других жителей.
Необъяснимая тревога, которая в последнее время всегда меня преследовала, тревога, происхождение которой я не понимала, а вернее, не хотела понимать, упорно пряча ее за другими чувствами, боясь признаться себе в самом страшном, навязчивая тревога волной накрыла меня. Будто, потеряв терпение, незримый шар внутри меня разросся до гигантских размеров и лопнул, затопив собой все мои другие чувства, мешая видеть, думать, понимать.
Усилием воли я отодвинула это давящее чувство на второй план, освободив место мыслям. Конечно, я знаю, что это может быть. Но нет, я просто не желаю в это верить. Я стала уже почти как Даит – до ужаса подозрительной и мнительной. Развеять сомнения просто: я быстро спускаюсь с неба на облачный пол и выпрыгиваю через стену этого дома.
Его нет.
Я оглядываюсь и вижу спешащего мне навстречу Беско, который уже совсем близко, и который широко улыбается. Сама не знаю почему, но тревога снова захлестывает меня. Я бросаюсь к Беско и нервно кричу:
- Бонифаций где?! Беско, где Бонифаций?!
Улыбка спадает с его лица, и он растерянно произносит:
- Так…он здесь остался меня ждать…
- А ты где был?!
- Я ходил домой по его просьбе, - непонимающе отвечает тот.
- По какой просьбе?! Что он попросил тебя сделать?! – еще громче ору я.
Беско, кажется, и сам уже все понял. Он с несчастным видом протягивает ладонь, показывая на ней кулон Аиянны.
- Он хотел это тебя подарить… Прости, Ри, - тихим голосом осторожно отвечает Беско и смотрит на меня со смешанным чувством отчаяния, жалости и вины.
Я выхватываю у него кулон и надеваю себе на шею.
Боль. Отчаяние. Чувство предательства. Безысходность. Невозможность что-либо изменить. Ощущение потери самого дорогого. Любовь.
Он ушел.
Я слышу свой собственный крик. Мои чувства, мои эмоции смешиваются с его, их разрушающая двойная сила будто на части разрывает меня изнутри, не давая ни о чем думать, не позволяя стоять прямо.
Я падаю на землю, я хочу умереть, лишь бы не чувствовать больше этой внутренней боли, лишь бы не знать, что то же самое чувствует и он. Я не хочу так жить, я не смогу быть одна, без него. Пусть эмоции разорвут меня, а Рассвет заберет мою жизнь.
В момент мне становится гораздо легче, я вдыхаю полной грудью. Неужели это город помог мне?
Но нет. Я не закрывала глаза, но все равно ничего не видела перед собой. Сейчас же зрение словно возвращается. Как в тумане, я вижу, что меня прижимают к земле Верен и Гойтан, а Юнина стоит напротив и держит в руках кулон.
Они просто сняли его с меня, поэтому мне стало легче…»

___________________________________________________________


Верен поднял глаза, оторвавшись от книги, и, пытаясь убрать ком в горле, сглотнул. Никто ничего не сказал, никто даже звука не издал. Он тяжело вздохнул и тихо заговорил.
- На этом запись мыслей остановилась. Мы все помним, как почуяв неладное, мы выпрыгнули из облака. Многие из нас даже не сразу поняли, что происходит. Пока Эрите взволнованно кричала на Беско, облако Бонифация пролилось дождем, постепенно уменьшаясь, пока не исчезло вовсе. А под ним, на том месте, куда попал дождь, поднялся из земли росток, который за несколько минут вырос во взрослое, полноценное и вечно цветущее раскидистое дерево, под которым мы сейчас и находимся.
Когда Ри закричала так, что волосы встали дыбом от ее боли, и мороз пробрал буквально до костей, мы все окончательно поняли, что все это означает. Бонифаций ушел, но она продолжала его чувствовать, благодаря кулону Аиянны на шее. Не знаю, что было бы, если бы Юнина не догадалась снять с нее источник боли.
Все вы, конечно, помните, каких усилий нам это стоило. Эрите не замечала ничего вокруг, она будто обезумела, будто вовсе перестала понимать действительность. Она лишь извивалась на земле, корчась от своей и Бонифация внутренней боли, проявляя, хоть и неосознанно, просто чудовищную силу сопротивлений. Когда же Юнина сняла с нее кулон, она заметно ослабла, и понимание вновь вернулось к ней.
Весь вечер и всю ночь Эрите провела с Юниной, и ей заметно полегчало. По крайней мере, на следующий день она уже могла разговаривать не только с ней, но и с другими жителями тоже. А вечером она снова включила запись. И с этого момента должно начаться самое странное. Надеюсь, мы наконец-то поймем, носила она книгу с собой по той причине, о какой говорила Юнина, либо  потому, что она пыталась скрыть что-то иное.

«…Прошли сутки. Бессонная ночь, проведенная с Юниной возымела эффект: мне уже гораздо легче. Только теперь я смогла думать, а не просто рыдать на ее плече, проклиная его, проклиная жизнь, да и весь Рассвет в целом.
Как такое могло произойти? Я не слишком наивна, поэтому понимала с самого начала, что он не будет жить здесь вечно, что рано или поздно он уйдет. Но разве я могла подумать, что он уйдет без меня? Ведь все было так хорошо, я была так счастлива, и еще эта последняя ночь в его доме под настоящим черным небом с такой белой и большой луной…
Как я не поняла, что так он прощался со мной! Ведь он намеренно сказал, что любит меня – сказал потому, что больше не будет такого шанса никогда.
Почему он не позвал меня с собой? Я была к этому готова, я каждую минуту этого ждала. Он ведь читал мою книгу,  мои мысли и чувства намеренно были открыты для него. Неужели не понял, что без него мне Рассвет не нужен? Или не захотел? Он ведь такой свободный, такой независимый…
Пытаясь разобраться в его мыслях, я начинаю с трудом перебирать в памяти моменты, которые хоть как-то могут рассказать о причинах такого ухода.
Уже несколько часов я перечитываю последние два дня в своей книге, придираясь к каждой детали. Я не верю, что он просто так мог уйти, без меня. Я хочу найти оправдание, хотя бы что-то, указывающее на то, что он не виноват, что это не от него зависело.
Наконец я натыкаюсь на его очень странную реакцию непонятно на что. Это был день прощания с Аиянной, в обед мы пили чай в парящей норе. Я живо вспомнила момент, когда в самом начале традиции Бонифаций вдруг кинул на меня встревоженный и будто испуганный взгляд, но потом, когда я спросила его, что случилось, он ответил, что ничего, и поспешно начал пить чай.
Еще тогда это показалось мне странным, потому что в это время за столом не велось никаких разговоров, все только перекидывались ничего не значащими фразами. Значит, его реакция была ответом не на внешние события, а на его мысли. Так о чем же таком он мог подумать, чтобы так испугаться и встревожиться?
В недоумении я начинаю читать дальше, вникая в каждый его поступок, описанный с моей точки зрения, и одновременно вспоминать все в подробностях. Я анализирую каждую свою мысль, записанную в книге по поводу него.
И вдруг снова натыкаюсь на странный момент: он ведь разбил бокал! Когда мы сидели за столом во время прощания с Аиянной, он разбил бокал, тем самым прервав рассказ Юнины.
Я вчитываюсь в каждое ее произнесенное слово, в надежде отыскать именно то, которое так сильно повлияло на его реакцию. Не хочу даже верить в обычное совпадение.

« Я тоже знала Аиянну очень давно.  А в тот день мы вместе пили чай - она сама ко мне пришла.  Я очень удивилась,  ведь до этого она ни разу не изъявляла желания пить чай с кем-то еще.  Ну,  иногда она ходила на чай к Беско – это-то понятно,  но ни с кем другим она его никогда не пила.  А позавчера в обед,  прямо во время чая,  она пришла ко мне со своим полным чайником и спросила,  не началась ли традиция.  Я тогда еще сказала ей,  что незачем искать такой глупый повод,  я в любом случае рада ее видеть.  Тем более,  что пропустить начало традиции никак нельзя,  это чувствует каждый…»

Как раз в этот момент бокал выскользнул из лап Бонифация и, расплескивая черный напиток, отскочив от стола, со звоном ударился о землю, разлетевшись на осколки. И снова этот его испуганный встревоженный взгляд…
Сходство в этих двух ситуациях было одно – они каким-то образом связаны с традицией пить чай.
Было еще нечто странное. Когда Бонифаций ходил в свое облако за оставленной там моей книгой, чтобы передать ее на хранение Верену, уж как-то долго его не было. Я не стала ничего спрашивать тогда, но сейчас задумалась: что он мог там делать столько времени? Или, может, он ходил куда-то еще?
Едва подумав о другом месте, я сразу все поняла. Его облако оставалось в горах. А он сам наверняка ходил к Рове. Скорей всего, он хотел попрощаться с городом, пока у него был шанс сделать это в одиночестве. Значит, на тот момент Бонифаций уже знал, что уйдет. Значит, все дело в традиции.
 
Только что я вышла из расщелины, ведущей к Рове. Теперь я знаю, что вскоре и сама покину Рассвет. Но уйти, не поняв причины, почему он сделал это один, я не могу.
Рова впервые показала мне будущее. Оно было нечетким, очень размытым и будто нереальным. Это сложно описать, да я даже и пытаться не хочу. Тем более, что из увиденного я сама мало что поняла.

Сегодня четвертый день после того, как он ушел. Я в полном одиночестве сижу прямо на полу в комнате Акуилины и Верена, а в лапах держу книгу, не решаясь ее открыть. Эта книга – история жизни Вышезара. Когда-то давно я поклялась Юнине, что никогда не прочитаю ее. Она вынудила меня дать ей такое обещание – для того, чтобы я и не пыталась разубеждать ее в том, что Вышезар ее предал. Она и сама никогда не читала его. Так ей легче думать, легче не знать о его намерениях.
Но я собираюсь сделать это для себя, потому что мне необходимы причины. Я хочу понять, есть ли какая-нибудь связь между теми, кто уже ушел. И замешана ли в этом каким-нибудь образом традиция.
Поэтому без зазрения совести я открываю толстую сине-серебристую книгу на последней странице и пролистываю ее немного назад.

«Она лежит рядом, на соседнем шезлонге, с прикрытыми глазами, и, улыбаясь, с наслаждением вдыхает свежий морской воздух. Я же пропускаю песок сквозь пальцы, снова и снова, не решаясь с ней заговорить. Я изначально знаю, что моя очередная попытка закончится одним и тем же: она обвинит меня в том, что я ничего не понимаю и сменит тему.
Ю, моя Ю… Если бы ты только знала, что теперь я понимаю все гораздо больше того, чем мне самому хотелось бы…»


__________________________________________________________
Верен вдруг замолчал и, опустив книгу Ри себе на колени, но не закрыв ее, тихо и осторожно обратился к Юнине:
- Если тебе это неприятно, я могу пролистать эту часть книги.
Юнина сидела, обхватив руками ноги и уткнувшись лбом в колени, при этом ее темно-синие волосы спадали вниз, почти полностью закрывая бледное лицо. Она подняла глаза на Верена, но, прежде чем успела что-либо сказать, заговорила Чилика.
- Нет, так нельзя. Нельзя ничего пропускать, если мы решили во всем разобраться, - обратилась она к Верену, а потом, повернувшись к Юнине, резко добавила: - А тебе надо взять себя в руки. Вышезар ушел более ста лет назад, а ты, мало того, что запретила нам всем читать его книгу, так еще и слышать о нем ничего не желаешь. Пора узнать всю правду, - мрачно закончила она.
Все молча смотрели на Юнину, и та наконец кивнула и, закрыв глаза, снова уперлась лбом в колени. Чилика удовлетворенно скрестила на груди руки, не отрывая от нее взгляда.
Верен, выдержав паузу, снова поднял книгу с колен и продолжил чтение.


«…- Ю, - все-таки нерешительно начал я.
Она, потянувшись, легла на бок, подставив руку под голову и до сих пор блаженно улыбаясь, вопросительно на меня уставилась.
- Ю, а тебе бы хотелось узнать, что с тобой было до жизни в Рассвете, хотелось бы все вспомнить?
Улыбка медленно сползла с ее лица, и она удивленно и даже как-то озадаченно поинтересовалась:
- А почему ты спрашиваешь?
Не знаю, как так получилось, но эта тема всегда была для нас запретной. Никогда раньше я не спрашивал ее об этом, не пытался помочь вспомнить.
- Просто я подумал, что, если бы ты вдруг узнала о своем прошлом, может быть, тебе захотелось бы…ну…пойти дальше?
Ее глаза резко сузились, а губы дрогнули:  она хотела что-то сказать, но, опомнившись, передумала. Вместо этого она медленно выдохнула, и только после того, как снова сделала вдох, заговорила уже более-менее ровным тоном.
- Вышезар, Рассвет – мой дом. Я не хочу его менять ни на что на свете. Вне зависимости от моего прошлого, наше место здесь. Неужели ты не понимаешь, неужели не чувствуешь этого? Давай закроем эту тему и пойдем лучше чай заваривать, традиция скоро.
Если бы она только знала, что не чувствую я этого уже больше двух недель. Город давно меня отпустил, а я до сих пор не могу отпустить город, потому что не могу расстаться с ней…»

Я в недоумении  начинаю пролистывать его книгу на две недели назад. Что значит: город отпустил? Как он мог отпустить? Что это еще за новость?..
…То, что я прочла только что в книге Вышезара, поразило меня настолько, что я впала в ступор. Не могу до сих пор в это поверить, но, чтобы убедиться наверняка, недостаточно одной истории. Займусь этим завтра, потому что находиться в комнате Верена и Акуилины столько времени становится неприличным…
…Я снова на полу в книжной комнате. Традиция только что прошла, и Акуилина с Вереном любезно оставили меня одну. Утром я уже прочитала несколько книг не знакомых мне прежних жителей – и везде то же самое. Сейчас я решила прочесть книгу Войдана – он жил в Рассвете наиболее долго по сравнению с теперешними жителями этого города. Войдан, судя по рассказам Верена, был очень умный и мудрый. Я уверена, что с ним было то же самое, он должен это как-то объяснить.
Пролистав его книгу и наскоро пробежав глазами страницы, которые меня не интересовали, я наткнулась на то, что искала.

«…Но вот наконец настал и мой черед. За десятки тысяч лет пребывания в Рассвете я многое понял. У Верена сегодня радость – он ощутил в себе дар распознавания и запоминания запахов. Утром он поделился со мной, что теперь может, как и я, определять самые трудноуловимые ароматы. Если бы он только знал, что этого дара у меня больше нет.
Но когда-нибудь он поймет, что все дается и забирается для того, чтобы можно было открыть для себя что-то новое. Иногда некоторые вещи, которые кажутся благом, мешают быть свободными. Но сегодня я стал свободным. Рассвет меня освободил от последнего, что меня здесь удерживало. Я понял это в обед, когда перестал чувствовать традицию, когда пропала тяга к чаю. Город решил, что в моей жизни достаточно «святого» для того, чтобы начать новую, город отпустил меня.
Я давно ждал этого, я был готов. Но город отпустил меня только сегодня – что ж, ему видней. Осталось только передать Верену право быть хранителем истории Рассвета, да попрощаться с жителями.
Я не буду скучать – рано или поздно мы с ними встретимся, иначе и быть не может. И по городу я тоже скучать не буду – я его отпускаю, как и он меня. Сегодня я ухожу с чистыми, не омраченными ничем воспоминаниями и легким сердцем…»

Я закрыла книгу.  Очень хочется расплакаться от понимания этой истины. Жители столько раз перечитывали книги ушедших… Как это можно было не заметить ранее? Значит, все это правда, значит, со всеми происходит одно и то же. Не мы здесь решаем, решает за нас Рассвет. Именно он отпускает тех, кто готов. И это все значит, что Бонифаций не виноват.
Осознание этого приносит за собой накатившую волну облегчения. Не было предательства, не было эгоизма – просто он делал то, что от него не зависело…


Верен опустил книгу себе на колени и оглядел напуганные и изумленные лица жителей. В городе давно наступила ночь: темно-синие цветы сменили собой желтые по всей поверхности земли. Но никто не собирался расходиться по домам до тех пор, пока все не станет окончательно понятно.
- Читай до конца, - охрипшим голосом попросила Юнина Верена.
Тот, не услышав возражений, дочитал последние строчки главы в книге Ри.

…Сегодня шестой день после его ухода. Но теперь это не важно. Я перестала чувствовать традицию. Город отпустил и меня.



Продолжение здесь: http://www.proza.ru/2012/02/03/1688