Меды желаний Анны Верес

Южный ветер,
Или может быть,
Меды желаний!

Анна Вересова

В самом имени и фамилии поэтессы - медвяная благодать осеннего медоноса вереса (вереска), желанный верес, пчеле желанный, мягкой благодатью южного ветра приносящий легкий медвяный аромат.
Все творчество Анны пронизано золотом: "полдневным светом иглы золотые полнят день", "стволы порозовевшим золотом взлетели ввысь", "и золото росы на нитях тонких", золотыми иглами то ли светолюбивого можжевелового вереса, то ли золотом сосны, золотой благодатью звенит:

Я здесь была,
И я была сосной,
И в кроне моей пело солнце
И было лето, август, день двадцать второй.

И эта золотая игольчатая россыпь "шумом звонко-золотым ветра южно-колокольного, ветра, солнцем налитым, зацелованным до тихости" сходит тихой благодатью с уст Маргариты - Мастеру.
И Мастер вторит: "Дай вдохнуть благодать, чтобы дух не иссяк, чтобы ангелу мне не поранить крыло, то крыло, что меня от Отца принесло в этот вдох колокольный, в степные ветра".
И колокольный вдох воскресным утром нежностью в распахнутый дом героини, где дремлет южный ветер:

Я нежности такой столетье не пила,
Мой милый, целое столетье...

Струилась нежность августом и медом,
Звенела кольцами, упавшими с руки,
Вечерним древним уплывала стоном,
Молочным светом снов и тишины.

И вот медвяное золото, созревшее теплом, Молочница взбивает в свет жемчужно-белый и дарит цвет молочной благодати, тихой, нежной...
Но близок, и увы, прощальный миг: "мужская нежность шлейфом на плечах уже бесплотна"... и стойкий запах табака и лета... "и лето плачет жаркой духотой и сушит, сушит..."
Но героиня возвращается домой, там утром девственным на белизне листа золотыми пылинками-бликами пишутся строки, там она снимает золотую маску Януса, что защищала ее от двуличия мира, и - Мастеру:

"И ты, наконец, сможешь увидеть
только одно лицо
беспомощно-открытое
незащищенно-детское
несмышленное."


И тихо щемит сердце от этой открытости и женской незащищенности.

Тысячи золотых паутинок легкой осенью с тщательностью седовласых и мудрых Мокошь ткут книгу, и каждая женщина, прядущая нить, читает книгу жизни, начертанную на ее лице - и только тогда мудрая, умудренная опытом женщина "в предместьях Иерусалима в маленьком храме Ионна Предтечи в отражении тонкого стекла, за которым строгие молитвенники ушедших веков распахивают навстречу ко мне мир Твоей Славы, я вижу свое лицо уставшее..."
Но это время прихода Софии к Анне: "Ах, Софьюшка, Софиюшка, пасхальное приветствие от райских берегов"

И приход Сентября (Вересня):

Ах, осени меды желаний и рука смугла.
И веет холодок под ложечкой. Запястья
Тонки и нервны и дрожат от счастья...

Повсюду женственность и нежность разлита...

И наконец:

...Подходит путь к концу,
И падает отвесно цвет софоры
В безвременье. Сбивает бриз к крыльцу
Засохший полноцвет. И очень скоро,
Цветком, опавшим на ладонь Творцу,
Опустится душа моя живая,
И зазвучат, словами вызревая,
В садах Господних райские стихи.


Ах, Анна, Маргарита, Софья - все имена той Женщины, что южный ветер медвяной благодатью нежно так желал!