Ермолова

Мария Николаевна Ермолова родилась в июле 1853 года в Москве, в семье, которая  на протяжении нескольких поколений была связана с театром. Отец ее служил суфлером, и ей так же от рождения было предназначено посвятить свою жизнь театральному искусству. Еще маленькой девочкой в 1862 году Ермолову отдали в балетный  класс Московского театрального училища, где она проучилась девять лет. Никаких способностей к танцам  дочь суфлера не обнаружила, но зато очень хорошо исполняла роли в драматических сценах, разыгрываемых в свободное время ученицами. Отец попробовал устроить для дочери карьеру в театре – попросил Самарина прослушать ее декламацию. Знаменитый артист прослушал,  остался недоволен и сказал: «Пускай пляшет себе у воды» (то есть на заднем плане, куда обыкновенно ставили самых неспособных танцовщиц). И казалось, что кроме танцев «у воды», ничего Ермоловой в жизни больше не оставалось. Но тут счастливый случай кардинально изменил ее судьбу. В начале 1870 года Медведева, в те времена первая артистка Малого театра, решила поставить в свой бенефис пьесу Лессинга «Эмилия Галотти». В последний момент артистка, которая должна была играть Эмилию Галотти, заболела, найти ей замену оказалось невозможно. Что было делать? И тут воспитанница балетной школы Семенова рассказала Медведевой об исключительно способной девочке в их балете -  Машеньке Ермоловой. Медведева, у которой не было выхода, отдала ей роль Эмилии. И не ошиблась. Впечатление, произведенное Ермоловой на публику, было огромно, и с этих пор судьба ее определилась навсегда.

   Весной 1871 года, по окончании балетной школы, Ермолову приняли в труппу Малого театра. Однако путь ее к всеобщему признанию оказался  нелегким. В течение нескольких лет молодой актрисе поручали  роли легкомысленных барышень и простушек в пустых комедиях, водевилях и мелодрамах. Ее огромный талант трагической и лирической актрисы оставался невостребованным. Только в 1876 году, блистательно сыграв Лоуренсию в драме Лопе де Вега «Овечий источник», Ермолова стала получать главные роли. В следующем году она имела громкий успех в спектакле «Таланты и поклонники» по пьесе Островского, в котором играла   актрису Негину. Пишут, что Островский, бывший горячим поклонником Федотовой, долгое время не давал Ермоловой хода и все лучшие роли, как правило, поручал Федотовой, так что Ермоловой если и приходилось играть в его пьесах, то только заменяя заболевшую Федотову (как, например, в «Грозе» или «Бесприданнице»). Но в конце концов она покорила драматурга своим талантом, и он высоко ценил ее игру. Всего Ермоловой было сыграно восемнадцать ролей в пьесах Островского, и в некоторых  (в «Воеводе» (роль Олены), в «Последней жертве»(роль вдовы Тугиной))  она при жизни оставалась непревзойденной.

     Великолепно играя в бытовых реалистических пьесах, Ермолова была не менее замечательна в трагических ролях.   В 1884 году в ее бенефис Малый театр поставил «Орлеанскую деву» Шиллера. Жанну д`Арк играла сама Ермолова. Дирекция не очень верила в успех пьесы и отнеслась к ней холодно. Постановка была небрежной (роли распределялись между случайными актерами), костюмы и декорации - откровенно плохими. Однако благодаря великолепной игре Ермоловой пьеса имела невероятный успех и не сходила потом со сцены восемнадцать лет.  Так же в свой бенефис Ермолова поставила в 1892 году «Сафо» Грильпарцера и покорила московских театралов, играя главную роль - образ Сафо стал одним из ее шедевров.  Другая роль, запомнившаяся современникам – это леди Макбет из  «Макбета» Шекспира, поставленного в 1896 г.

     Вообще,  разнообразие созданных Ермоловой образов было огромно. Все единогласно отмечали необычайный диапазон ее творческих возможностей, исключительно тонкую, «филигранную» отделку роли. У ней был свой особенный, только ей присущий стиль игры. На сцене она совершенно отрешалась от себя самой, от собственного своего жеста, походки, облика. Там, где другая актриса, привыкшая распоряжаться  внешними средствами (в виде грима, исторического костюма, акцента), старалась придать интерес своей роли этой раскраской, Ермолова искала в персонаже какой-то внутренний стержень и вытаскивала его наружу, не обращая внимания на внешние детали. Другими словами, она всегда искала внутреннего оправдания образа, не правдоподобия, а художественной правды. А уже от этого главного стержня шла ее работа над мелочами и деталями (интонациями, жестами, паузами, мимикой и т.п.), через которые раскрывался характер ее героинь.

    Можно без преувеличения сказать, что самые яркие минуты Ермолова пережила на сцене. Во всем остальном ее жизнь была лишена каких бы то ни было выдающихся эпизодов. Личное счастье ее не сложилось - с мужем они всю жизнь оставались чужими людьми. Вся она  без остатка принадлежала театру. Однако и здесь Ермолову ожидало много разочарований, особенно в последние годы. Еще во время первой мировой войны престиж Малого театра начал падать. Последовавшая потом революция и тяжелое экономическое положение в 1918-1922-х гг. еще более усугубили кризис. Поэтому окончание театральной карьеры Ермоловой пало на не лучшую пору в истории Малого театра. Это в значительной степени способствовало тому состоянию меланхолии и депрессии, в котором пребывала актриса в последние годы своей жизни. Высокие награды и отличия советской власти (в 1920 году Ермоловой было присвоено звание народной актрисы, а в 1924 году – Героя Труда) не принесли ей облегчения. Болезни и старость постепенно лишали ее сил. В 1921 г. состоялось последнее выступление Ермоловой. Умерла она в марте 1928 года.