Пес

Митя поймал себя на мысли, что уже минут пять хлопает по карманам ветровки, пытаясь нащупать ключи. Очнулся. Рука настойчиво теребила правый нижний закуток, оттуда звонко брякало. Сконфуженный, извлек на свет «легальные отмычки», как шутливо называл ключи. С третьего раза попал в замок нужной железякой, снял с ворот ржавого сторожа.
По лицу против воли расплылась улыбка. Давно так не отключало от окружающего мира. Правда и ситуаций подобных сегодняшней не возникало. Финиш. Он достиг финиша, и во власти совершить мировой рекорд, или рухнуть в бездну.
Рядом с ногой неприятно проскрежетало. Пес в нетерпении скреб по жестяной калитке, подсказывая непохожему на себя хозяину, что нужно делать. К великой собачьей радости, тот, наконец, заметил. Железная створка, поскрипывая петлями, отошла в сторону. Увлекая за собой Митю, лохматый гигант ринулся внутрь, к будке, к миске. Не в силах удержать Пса, парень выпустил из рук коротко натянутый поводок, дескать, не забыл, вижу, что проголодался, и вновь окунулся в мир мыслей. Пес почему-то не убегал, бросался на грудь, о чем-то ругался по-собачьи. Оказалось, хозяин забыл снять намордник.
Уже злясь на себя, Митя освободил собаке пасть. На всякий случай проверил миску на наличие еды. Утром пес почти успел опустошить дневную норму, но до вечера остатков должно было хватить. Ведро под крышей содержало дождевую воду, значит и от жажды не умрет.
Теперь взобраться по крыльцу, открыть оранжевым ключом дверь. Протопать пыльную, захламленную «пока не нужными вещами» прихожую, и в дом, где ждет заварник крепкого чая и возможно самый важный в жизни вечер. Если решится на эксперимент над собой.
От волнения в горле пересохло. Митя ухватил чайник и заварник, налил жидкости в кружку, пятьдесят на пятьдесят. Глоток крепкого чая привел в норму. Решится, обязательно решится. Кто, если не он, Иволгин Дмитрий Дмитриевич, двадцати пяти летний сотрудник Обнинского научного центра, отдела микробиологии и генетики. Молод, целеустремлен до фанатизма, бескорыстен. Больше всего на свете желает счастья для людей. Собственно для этого и работает, в этом видит смысл жизни. Значит, и рискнуть этой самой жизнью сможет. Например, сегодня вечером. В отстраненном взгляде замелькали кадры патриотизма и самопожертвования. Матросов, Гастелло, Галилей, Иисус, и он среди них. Новая история великомучеников.
Двор за окном огласил всплеск птичьего крика. Наевшийся Пес от скуки гонял по двору воробьев, не давая доедать то, что насорил вокруг миски. Беспредельная животная энергия требовала выхода. Митя постучал в окно, привлекая внимания, и показал любимой животине кулак. Пес сделал вид, что не видит через стекло. Взгляд парня потеплел, в глубине зрачков появилась насмешливость.
Новый Иисус, сильно загнул. Страдалец за людей. Оно может и так, но и корысти в его поступке будет, хоть отбавляй. Ведь хочет исправить людей под себя, свои недостатки, страхи. И Пса начал брать на работу по той же причине.
Митя вспомнил, как его грабили в подворотне, по дороге домой. В тот день молодой ученый наконец-то получил зарплату за три месяца, и еще надбавку за хорошую работу. И все потерял в две минуты. Не помогло ни высшее образование, полученное экстерном, ни огромные познания наук, до каких сумел дотянуться кругозором. Сила. Оказалось все решает грубая тупая сила, помноженная на недоразвитый мозг, лишенный знаний, которые бы выступали в качестве сдерживающего фактора. Тогда, в подворотне, Митя наиболее остро ощутил всю несправедливость, нелогичность общества, которое живет стараниями, таких как он, ежесекундно пользуясь плодами наук, и вместе с тем ни в грош не ставит при встрече.
Ботаник, четырехглазый в школе, яйцеголовый, пришибленный во взрослой жизни, постепенно превращается в замшелого старикашку ни от мира сего, место которому в доме престарелых, среди таких же идиотов. А ведь именно эти идиоты, живущие впроголодь создают, чуть ли не на коленке лекарства от рака, что бы правильные обыватели жили дальше, носили обувь на мягкой высокотехнологичной подошве, жрали еду без холестерина и имели баб накрашенных супер косметикой, которая тоже, между прочим, с неба не падает, и из земли не выкапывается. И для чего? Что бы потом получить от одного их таких в зубы и лишиться и без того несправедливо мизерных денег за высший труд человечества. Глупые люди, до сих пор поклоняются тяжелому кулаку. Не понимают, что давно находятся в зависимости от труда ученых. Еще не научились что-то делать сами, умеют только потреблять, но еще не видят этого.
Следующую зарплату Митя получил еще через два месяца, и то не запланированную. Какая-то немецкая фирма закупила партию препарата для похудания. Выложила сразу все деньги. В той же подворотне, в тот же час, те же люди. Тот же удар в ту же челюсть. То же самоедство и унижение. Ведь полгода живут на зарплату жены. Недовольные нотки в голосе Марины проскальзывали все чаще. Она, конечно, все понимает. Но понимать одно, а смотреть на возвращающихся из заграницы подруг, удачно вышедших замуж за наглых и беспринципных, и делать вид, что ничуть даже и не завидно, совсем другое. Холод отношений. Постель, уже успевающая остыть за день, после жаркой, когда-то жаркой ночи.
Тогда Митя решил брать с собой на работу Пса. Трехлетний кавказец, функцией которого было охранять двор и дом, во время отсутствия хозяев, на ура принял возможность каждый день бегать в город. Пусть в наморднике и на коротком поводке, но зато за пределы двора.
Щенка Митя приобрел у друзей, почти даром, и с возможностью выплачивать деньги в рассрочку. Поскольку с фантазией было туго, а банальностей не любил, кличку придумать не смог. Так и назвал, Пес.
Масюпусенький щенок за три года вымахал до неприличных размеров и требовал много еды, что очень раздражало Марину. Особенно напряженными из-за собаки отношения стали, когда Митя перестал доносить до дома зарплату. Еды действительно не хватало. И если бы не домашний огород и понимающие друзья, Пса, скорее всего, пришлось бы отдать. Но не отдали. Как оказалось, не зря.
Очередная комплексная зарплата за три месяца. Знакомый переулок. Знакомые ребята. На этот раз топчутся в нерешительности, ведь с ним Пес. Митя беспрепятственно проходит мимо. Вроде пронесло. Но нет, окликают. Торопливые шаги. На руке одного возникает кастет. Пес недовольно ворчит. Митя расстегивает намордник, но не снимает, еще надеется, что пронесет. Говорит приятельски: «Ребята, вам чего надо?» В ответ, удар в грудь. Митя падает, рука сдергивает намордник. Короткая фраза: «Дери их, Пес».
Разъяренный зверь оторвался тогда по полной, выместив всю ярую злость за боль хозяина. Больше Митю в подворотне не встречали. Жена Марина вновь стала теплой и пушистой, как в отношении Пса, так и мужа, наконец, показавшего, что он тоже вроде как кормилец, а не альтруист-фанатик. Вспыхнули, было, потухшие любовные угольки, расцвело взаимопонимание.
Но теперь уже Мите стало трудно поддерживать чувства. Захватила работа. Так получилось, что новый начатый проект, в свете последних событий стал делом принципа. Разработка препарата блокирующего ген агрессии к себе подобным. Авторский проект профессора-старожилы, не сулящий особых дивидендов, потому как процент успеха определялся, чуть ли ни нулем. Финансирование на уровне пожертвований, участие на добровольной основе. Желанием загорелись немногие, Д. Д. Иволгин в передовиках. Еще ярки впечатления от полученных в подворотне унижений, болят помятые кастетом ребра. Больше такого не будет, если все получится.
Несколько недель Митя разрывался между работой и домом, проектом и женой. Он не стал объяснять, что задерживается на дополнительном внеплановом исследовании, сугубо творческого плана, да Марина бы и не поняла. Назревал очередной крупный скандал.
Помощь пришла, откуда парень и не ждал. От тещи. Проживающая на некогда Советской житнице, Украине та, наконец, соизволила соскучиться по дочери. В письме приглашала Марину в гости. Зятя тактично не упоминала. Лишь во фразе касающейся денег. Дескать, мы с отцом наскребли только на твою дорогу, а Дмитрий, если хочет, пусть едет за свои шиши. Он же ученый, должен, что ни будь придумать, на Нобелевскую премию.
Давно мечтавшая повидать заграницу и родителей Марина, сразу согласилась. Занятый работой Митя естественно поехать не смог. Да и не на что, и отдохнуть супругам друг от друга не мешало бы, «омолодить отношения». В общем, целый букет причин остаться дома, главную из которых Марина так и не узнала.
Сегодня были проведены заключительные исследования готового препарата. Проект подошел к своей завершающей фазе, и застопорил. Фаза испытаний. Оказалось, что добровольцев нет. Слишком пугающе возможные последствия. В том числе: временный отказ иммунной системы, потеря сознания, дисфункции мозга, вплоть до летального исхода. Пугало и возможное изменение генофонда, что могло привести в будущем к рождению детей с дефектами.
Митя до последнего сохранял молчание, надеясь, что кто ни будь решиться взять на себя тяжкую ношу подопытного кролика, но видимо остальные думали также. Начали проскальзывать предложения о подаче объявлений, и даже о проведении дополнительных исследований нерешенных проблем с других точек зрения. Когда заговорили о том, что не плохо бы заморозить проект и заняться поиском спонсоров, не делая поспешных решений, Митя понял, что его мечта бодро ступает на дорожку проектов-второгодников, и, отбросив сомнения, согласился.
В конце концов, это его мечта осчастливить людей, дать им радость существования в кругу себе подобных. Его, коробят проблемы насилия, не давая спать ночами. Ненависть доминанты силы над разумом бесит, и терпеть нет сил. И не его ли жена мечтает о знаменитом богатом муже? Марина вернется от родителей ужу завтра. Так пусть встретит дома свою мечту.
Лицо парня осветила улыбка. Губы прошептали: «Марина, я тебя люблю. Все ради тебя». Руки расстегнули пряжки рабочего портфеля. Через секунду, по соседству с кружкой появились ампула с препаратом и шприц. Компанию им составили блокнот и ручка для записи ощущений.
Первые минуты после укола ничего не происходило. Митя как никогда старательно прислушивался к ощущениям, но уловил лишь урчание голодного желудка.
На десятой минуте отсутствие чего бы то ни было необычного, стало настораживать, и даже раздражать. Хотелось эффектов, пусть самых примитивных, вроде тошноты, но не такого пассива.
Пустые страницы блокнота нервировали. «На-до-е-ло», выдавил синей ручкой. На последнем слоге стержень разорвал страницу. Митя, не глядя, швырнул на стол пораненный ежедневник, вскочил на выпрямленных ногах.
«Черт, чего я так нервничаю?- подумал». Тут же рука машинально вылетела вперед, нанося удар по воображаемому противнику. Действие совершенно для Мити не характерное. Лицо искривилось в ухмылке.
Что бы успокоиться, заглянул в холодильник. Созерцание продуктов оказывало на ученого благотворное воздействие. Но сейчас прохладный зев скорее был пуст, чем полон. Центральная место занимала кастрюля с наваренным на неделю борщом, выеденная почти на две трети.
На ум пришла идея, что неплохо бы поесть, разнообразить деятельность организма. Может тогда препарат, проявится? Вытащив кастрюлю, Митя направился к плите. Неожиданно за окном рявкнул Пес. Парень вздрогнул. Зубы проскрежетали. Не заметил, как правая рука отпустила ручку кастрюли, и, сжавшись в кулак, погрозила окну. Ее левая подруга в одиночку кастрюлю не удержала. Та накренилась на бок. Красная жижа выплеснулась, расплываясь по ковру пятном.
Митя взревел и швырнул кастрюлю о пол. Не удержавшись, добавил ногой. Полет. Посуда звякает о стекло серванта. Комнату украсило овощное ассорти.
Парень запрыгал на месте, ударяя ногами в пол:
-Черт! И кто это все будет убирать, я спрашиваю?- проорал никуда. Словно в ответ двор огласил заливной лай.- У, псина. Всегда орет под руку. Специально. Заткнись! Заткнись!
Еще рьянее затопал, отбивая до онемения пятки. В один момент наступил на кучу капусты. Поскользнулся, упал.
-Гав, гав,- раздалось за окном.
-Заткнись,- прокричал,- рука ударила в пол. Поднявшись на четвереньки, пополз в сторону двери.- Или я сам тебя заткну,- прошептали слюнявые губы.
Пес лежал в солнечном пятачке посреди двора, наслаждаясь увядающим осенним теплом. В нескольких метрах, у миски из-под еды, паслись группки мелких птичек. Пес ленился прогонять их, поэтому просто время от времени рявкал.
Из большой будки хозяина вновь донесся грохот. Пахнуло беспокойством. Несколько минут кто-то громко топал, потом движение переместилось ближе к входной двери. Пес недовольно заворчал, сердце забилось чуть чаще. Он не узнавал слышимые шаги. Никто из хозяев так не ходил.
Дверь отворилась, на пороге появился Митя. Об этом Псу говорило зрение и обоняние. Но вот слух и шестое чувство, били тревогу.
«Я же говорил тебе, заткнись!»,- донеслись до Пса слова хозяина Мити. Уши различили раздражение, даже злобу, направленную на него.
Пес не помнил когда и чем огорчил хозяина, но на всякий случай поджал уши, дескать: «Да, признаю, виноват. Больше не ругайся».
Митя соскочил с крыльца. Неестественно дерганой походкой стал приближаться к собаке. Шестое чувство Пса вздыбило загривок. Еле удержался, что бы ни зарычать. В конце концов, перед ним хозяин, и возможно, он просто играет.
Под Митиным взором пес прижал уши. Парень злорадно гоготнул. Винишь себя. Винишь? Но этого мало. Размахнулся на широком шаге, и с силой ударил зверя ногой в бок. Пес взвизгнул, скорее от неожиданности и страха, чем от боли. Припав к земле начал ласкаться.
-Ай! Я вывихнул об тебя палец. Не мог подставить живот?- закричал Митя, хватаясь за босую ногу.- Ну, погоди, ты за это ответишь.
Взгляд отыскал припаркованные под навесом вилы. Растопыренные пальцы потянулись вперед.
Хозяин куда-то побежал. Шокированный Пес с тревогой наблюдал за человеком. Со спины совсем даже не хозяином, или хозяином, но непохожим на себя прежнего. Человек ухватил палку и обернулся. В его жестах зверь отчетливо прочитал слово «смерть».
Смерть приближалась. Шестое чувство затихло, не в силах родить ярость к хозяину. Беспомощно оглядевшись, Пес не придумал ничего лучше, чем спрятаться в будку. Прижавшись к боковой стенке убежища, собака ждала неизбежного. Тело мелко дрожало, ребра колотили о доски рукотворной норы.
Шаги хозяина затихли вровень с входом в будку. Пес вжался в стену. От страха перехватил дыхание, а шерсть вокруг глаз взмокла.
-Получай подарок,- услышал. Через секунду вровень с боком что-то просвистело, и с треском вошло в заднюю стенку, пробив насквозь.
-Ну же, вылезайте, проклятые,- Митя безуспешно пытался вытянуть вилы, накрепко засевшие остриями в досках. После очередного рывка, отлетел в сторону. До сини сжатые пальцы держали черенок. Навершие не пожелало покидать деревянного плена.
От удара о землю парень на время потерял зрение. Все застлала алая пелена. Очнулся на ногах. Стоял и что есть мочи колотил по крыши будки испещренной трещинами палкой.
Первая пришедшая в голову мысль содержала вопрос: «Зачем? Что я делаю?» Митя нанес еще пару машинальных ударов и остановился. Из будки доносился скулеж любимого животного. В прояснившуюся голову поперли воспоминания о только что содеянном. Митя в ужасе отшатнулся. Ладонь зажала рот. Он не мог этого сделать. Просто, не мог. Скорее всего, воспоминания ложны, просто бред. Но почему тогда болит ушибленный палец, а ладони сжимают черенок? Опрометью бросился в дом.
Посреди кухни валяется кастрюля, все залито борщом. Стекло серванта расколото. Митя падает на колени, зажимая голову руками. Как теперь посмотрит в глаза Псу? Как объяснит, что во всем виноват препарат, казалось не имеющий признаков? Хотелось себя избить, кожа дымилась от стыда.
На гипертрофированном чувстве долга добрался до стола, подтянул измятый блокнот. «Признаки» - вывел заголовок. Подчеркнул, и выложил ниже все, что произошло. Ни одного последствия из длинного списка того, о чем предупреждали. Вместо этого, беспричинная агрессия. И почему рядом оказался именно Пес? Сердце защемило, еле сдерживал порыв зарыдать навзрыд. Успокаивало одно – рядом не было жены. Что бы сотворил с Мариной? Об этом не хотелось и думать. В один момент стал готов расцеловать тещу.
До вечера Митя украдкой поглядывал в окно. Где Пес, что делает? Собака покинула будку лишь через несколько часов. Устало проковыляла к ведру с водой. Долго неспешно лакала. После, замерев, стояла на месте, не решаясь, что-либо делать.
Наблюдая за Псом, Митя беспрерывно просил прощения, а когда поникший зверь скрылся за углом дома, быстро выбежал во двор, за миской. Сегодня парень собирался накормить друга по-королевски.
Митя выгреб из холодильника все мясо, какое нашел и высыпал Псу. Следом последовали полтарелки холодца и праздничная банка консервированных котлет в соусе. Все это собачье счастье парень перемешал с кашей.
На взгляд переместившегося к будке Пса попадаться не решился. Боялся увидеть отчуждение и страх. Просто нарочито громко поставил миску на крыльцо, что бы зверь услышал. Потом, допоздна сидел в прихожей, слушая, как Пес лакает, разгрызает кости, чавкает, довольный.
До зеркального блеска, вылезав посуду, собака побежала к ведру, попить. Воспользовавшись ситуацией, Митя ушел в дом. Побочный эффект препарата ужасал, но как ученый, парень не слишком удивился. Все правильно, на насильное подавление агрессии, организм реагирует ее обострением. Затем наступает стабилизация, вот, как сейчас. Слава богу, не успел натворить ничего фатального. А у Пса прощения вымолит, благо вся жизнь впереди.
Засыпал тяжело. Голову терзали разрозненные мысли: подействовало, не подействовало? И если подействовало, как теперь жить, без агрессии? Ведь станет совершенно беззащитен. Эдакий ангел, обижай - не хочу. Другое дело, когда препарат примут все. Но скоро ли это будет, и будет ли вообще? С такими последствиями. Представилось, как в новостях поплывут сводки о несчастных случаях, местами с летальным исходом. Вспомнилась поговорка о том, что русские долго запрягают, и уверенность, что он останется один такой «счастливчик», даже если препарат признают гениальным, прочно утвердилась на месте вопросов. Ну и пусть. Лишь бы нобелевку дали. Для марины, которая, кстати, завтра приедет.
Сейчас, после полного стрессов дня, Митя понял, как нуждается в поддержке жены. Что бы заполнила пустоты в раненной душе. Светлые мысли подарили парню долгожданное умиротворение, а с ним и сон.
Среди ночи разбудило беспокойство. Митя около часа ворочался, находясь между сном и явью, пытался заснуть. Но тело требовало движения. Кое-как разлепил веки. Окно демонстрировало черный квадрат. Ни намека на рассвет. В раздражении ударил кулаком по подушке. Сел. От тела жар, как из печи. Руки скомкала одеяло, и отшвырнули в сторону.
И чего не спится? Никогда за собой такого не замечал. Что не так? Беспокойная ярость забурлила в  крови, разнося ощущение по телу. Мозг заработал, выискивая причину. Сомкнулись, выпирая острыми костяшками пальцы.
Что не так? Что не так? Что не.… За двором пробурчал мотор, кто-то проехал мимо на авто. Реагируя на посторонний шум, грозно залаял Пес. Митю передернуло, как от зубной боли. Вот кто мешает ему спать. Орет под ухом.
Безудержная сила подняла на ноги. Митя подбежал к окну. Руки отозвались болью, когда распахнул створки, отдирая опущенные в засовы шпингалеты. В открывшийся темный зев зашвырнул табуретом, метясь на голос собаки. В ответ, полный боли визг. Разрывающий сердце скулеж.
Попал! Рот исказила уродливая улыбка, родив уродливый смех. Хлопнули друг о друга ладони, зачесались. Подчиняясь желанию, парень ухватил с тумбочки отвертку. А теперь, добить.
В потемках, спотыкаясь обо все, что можно добрался до двери. Улица встретила бодрящей прохладой, придав сил двигаться еще быстрее. Но это оказалось не нужно. У ворот валялся лишь табурет. Пса рядом не было. Успел уползти.
До рези в глазах вглядывался во тьму, но тщетно, и слух не давал информации. Несколько минут мучительное бессилие копилось внутри, а после выплеснулось в спонтанном порыве крушить. Митя набросился на воротину, раз, за разом протыкая жестяную поверхность отверткой. Когда выдохся, а нехватка кислорода заставила болеть мышцы, парень осел. Распаренное тело стремительно отдавало тепло ненасытному холоду ночи.
Поежился. На улице, в одних трусах, среди холодного мрака. Б-р-р-р. И зачем только выходил, почему не в постели? В ответ на вопрос, мозг подарил ряд кошмарных картинок. Митю передернуло. Натужно ухмыльнулся тому, чего быть не могло. Ведь действие препарата пережил. Но на всякий случай обежал окрестности взглядом. Как в фильме ужасов из темноты возник белый табурет. Воротина смотрела десятками рваных дыр, в одной торчала отвертка. Орудия расправы над Псом говорили: «Кошмар, повторился».
Тело сковали цепи ужаса. Глаза выпирали из орбит, а губы дрожали. Стон сердца заглушал все звуки. Орган любви плакал, не хотел управлять таким монстром. Митю передернуло от отвращения к самому себе. Мощно вырвало. Организм пытался избавиться от чуждого элемента. Но как избавишься, если чуждое, он сам. Он чужд сам себе и всему миру. Спазм, рвота, спазм, желтая жижа, спазм, желчь, боль. Митя кричит. Рука нащупывает отвертку и приставляет к груди. Сейчас он избавится от монстра. Но нет. Телом уже завладевает прежнее «Я» робкого ученого. Сердце успокаивается, узнав хозяина.
Слезы. Как быть? Пугающий вопрос без ответа. Как жить? Без лучшего друга Пса, которого теперь уже точно потерял. Не простит себя никогда, да и нет прощения.
Почему именно он? Почему так? Ведь хотел жизнь наладить, а получилось, что загубил. Свою, пока только свою жизнь. Митя вздрогнул. А ведь завтра приезжает Марина, соберутся друзья. Кровавые сцены убийств замелькали перед взором, как на яви. Парень замотал головой так, что в висках заломило. Пугающая перспектива завтрашнего дня разлетелась в клочья, на время, отступив, но все еще маяча на горизонте реальности. Всего несколько часов до рассвета, что бы придумать выход.
Бесчисленные попытки. Дрожащие пальцы отказываются вязать свою смерть. Ведь хозяин только претворяется, что жаждет умереть, а в глубине души, совсем не хочет самоубийства. В очередной раз Митя жмурится, представляя самые зверские картины расправы над женой. Страх смерти на время отступает, и подконтрольные руки успевают сотворить очередной элемент петли. Сцепив зубы, матерясь, заставляет себя работать. Ведь нужно успеть до очередного приступа, воплотить в жизнь план, самый примитивный и эффективный, до какого додумался. Лишить себя жизни.
Петлю под потолок, под ноги табурет. Возможно, следовало придумать что-то попроще, но смерти боялся настолько, что путь для нее выбрал наиболее долгий, желая хоть на минуту отсрочить неизбежное.
«Ты специально так. Желаешь, что бы приступ пришел первым, и продлили твою драгоценную жизнь еще на часок-другой. И плевать на жену,- говорил внутри подленький голос по имени эгоизм». Митя загонял его куда подальше, заполняя пустоты в голове чистыми мыслями и правильными словами, но звучали они не так убедительно. Поэтому петлю связал только под утро. Сырая от потных ладоней веревка пахла смертельной усталостью, и уже не сопротивлялась, когда ее крепили к тянущемуся вдоль потолка деревянному брусу.
За двором проорал петух, давая сигнал нечисти, что пора уходить. Поторапливал.
«Сейчас петя, сейчас». Добрая улыбка осветила измученное лицо. Страх ушел. Казалось, тело свыклось со своей участью. Осталось только волнение, перед неизвестным, но его переборет, как вчера вечером.
Митя отыскал на захламленном столе записную книжку. Нужно дописать начатую историю эксперимента. Объясниться с Мариной, рассказать про Пса. Попросить, что бы никому не отдавала, любила, как сына.
Слова давались тяжело. Рука, словно чугунная, выводила корявые строки. Каждая фраза воскресала в голове, заставляя вновь переживать минувшие события. Жалость к себе, Марине, постепенно сменялась ненавистью к коллегам, что вывели неправильный диагноз, к правительству, что не смогло нормально профинансировать. Ко всем людям, с их злобой, заставившей пойти на эксперимент. Своими бы руками задушил причастных к его горю. Растерзал в клочья.
Митя отбросил ручку в сторону и, ухватив лежащий поверх буханки хлеба нож, выцарапал на столе слово. Глаза прочитали: «Смерть».
Митя ухмыльнулся: «А вот этого от меня, не дождетесь»,- процедил сквозь зубы, и добавил, уже громче: «Что, не нравится?»
Огляделся по сторонам. Никто ему не ответил, не возразил. Терпение иссякало. Кулак мощно ударил по столешнице. Митя вскочил на ноги и заорал, разрывая связки: «Может, кому-то не нравится, что я буду жить? Отвечать!»
Взгляд забегал по комнате, выискивая оппонента, и не находил. Тогда начал скакать от окна к окну. Может враг на улице? Никого, и здесь никого, а здесь… Пес. Сидит у будки, вылизывая бок. Почувствовав взгляд, собака огляделась. Митя быстро отстранился от окна. Вот и нашелся первый недовольный. Развернулся к выходу. Взгляд натыкается на проем свисающей петли. Мгновенная реакция. Рука с ножом по дуге распарывает воздух, а с ним и веревку. 
Подобие улыбки на озверелом лице: «Я буду жить,- нога пинком распахивает дверь.- А вы все, умрете».
Похожий на хозяина злой чужак отстранился от окна и затопал в сторону выхода. Ненавистные шаги приближались. Пес боязливо отбежал за угол дома.
Снеся в сторону дверь, существо вылетело во двор, покрывая огромными шагами, расстояние до будки, где последний раз видело Пса. Правая рука сжимала блестящую смерть. Не увидев, собаки на месте похожий на хозяина чужак растерялся. Голова завертелась, выискивая, куда могла спрятаться жертва.
Пес напрягся. Кровь прилила к мышцам и голове. Взор приобрел огненный оттенок. Зверь не собирался сносить удары, теперь он не видел перед собой хозяина. Заныли полученные от существа раны. Еле сдержал стонущий рык. Тело машинально приняло позу охотника.
Существо заглянуло в будку, разразилось агрессивным лаем, после стало разворачиваться в сторону скрывающую Пса.
Шестое чувство просигналило: «опасность», неведомая, древняя сила послала тело вперед. Мышцы взорвались болью, разгоняя грузную массу, подобно тарану взлетевшую в воздух. Крепкие зубы сомкнулись на мягком горле чужака похожего на хозяина. Их развернуло вокруг оси. Челюсти Пса заломило от натуги, но плюющуюся кровью жилу не выпустил.
Митина рука задела стену дома. Удар выбил из пальцев нож. Зверь опрокинул. Он сильно дернул за шею, поэтому голова впечаталась в землю. Человек потерял сознание.
Пес погружал зубы все глубже и глубже в горло существа, пытаясь сомкнуть челюсти. Желваки безбожно ныли, прося  пощады. На время остановив давление, собака заглянула в глаза умирающего. Призрачно-остекленевшие зрачки ничего не выражали. Пес помотал истерзанное в ошметки мясо на шее. Отзываясь на боль, веки чужака затрепетали. Он зажмурил глаза, и внезапно, в судорожном порыве распахнул. Пес вздрогнул, задние лапы подкосились. В плену его клыков почему-то умирал хозяин Митя! Взгляд человека выражал удивление. Зверь разжал челюсти и в испуге отпрянул.
Митина грудь судорожно вздымалась, глотая воздух. Горло быстро покрывалось кровавыми пузырями. Человеку чудилось, что засыпает. Шевелиться не видел смысла. Постепенно стало проясняться в голове. Свет и запах уже не казались инопланетными, приобретя обыденный вид. Замелькали картинки недавнего «сновидения». Теперь Митя верил всему, что выдавал мозг. Приступ ярости, поиск Пса, драка, падение. Некогда абстрактная боль тела сконцентрировалась жарким комом на горле. На миг сморщился, нарушив тем самым хрупкое движение воздуха. Зашелся в приступе свистящего кашля. Рядом заскулило. Митя никогда не слышал такого от собаки, казалось, плачет ребенок. Что-то приятно-влажное коснулась шеи. Теплое дыхание нежно ласкало опухшие кровоточины.
Пес как мог старательно зализывал раны хозяина. Язык не давал просочиться наружу ни капли крови. Целебная слюна закупорила отверстия в шее, но жизнь все равно уходила из человека. Не выдержав, зверь опять заскулил. Язык ускорил ход. Пес чувствовал, как кожа хозяина остывает, и знал, что за этим последует. Невозможность помешать сводила с ума. Пес старался изо всех сил. Скоро язык онемел и перестал подчиняться. Нервная усталость сковала члены. Зверь осел. Мокрый нос уткнулся в лицо хозяина.
Волевым усилием Митя приподнял руку. Пальцы коснулись лохматой головы друга. Тот часто задышал, из носа потекла юшка. Парень улыбнулся. Он так соскучился по своему Псу:
-Не надо, не плач,- выговорил.- Ты, все, сделал, правильно.
Хозяин прощался. Пес навалился на него всем телом, обняв лапами. Не отпускал. Остекленевший взор стыдился опуститься вниз и увидеть отчуждение. Пес хотел слиться с хозяином, и поэтому, дышал ему в такт. Вздох хозяина, вздох Пса, хозяина, Пса. Скоро зверь заметил, что перестает дышать. Приходилось задерживать дыхание, что бы не нарушить единства. От нехватки кислорода во взоре помутнело. Пес терпел, как мог долго, но хозяин все не вдыхал и не вдыхал. Голова закружилась. Потеряв контроль над собой, пропустил в глотку воздух. После, уже не сдерживаясь, задышал часто-часто. Из глаз потекла влага, крупная дрожь разрывала на куски. Он дышал, а хозяин, нет.
Марина на цыпочках подошла к воротам и заглянула внутрь. Перед тем как войти, поудобнее перехватила сумки, что бы успеть убрать подарки от Пса, который непременно сейчас налетит кубарем, показывая, как радуется возвращению хозяйки.
Уже открывая калитку, заметила, что та продырявлена насквозь в нескольких местах. Увиденное насторожило. Но девушка решила тут же забыть неприятный момент. В конце концов, это мелочь по сравнению с тем, как соскучилась по дому, по Мите. Сердце защемило от любви. Двор огласил счастливый смех. Забыв обо всем, девушка побежала к крыльцу.
Пес почему-то навстречу не выбежал. Марина огляделась. Два силуэта, у будки. Легкий стопор, смех замирает. Узнавание, улыбка сходит с лица. Осознание. Вопль.
Пес вздрогнул. За спиной кричала хозяйка. Инстинкт обернуться зародился, и тут же погас. Зверь не смог оторвать голову от груди хозяина. Возникший на мгновение интерес к миру начал затухать. Веки легли на глаза. Обмякшее тело прильнуло к Мите.
Кто-то подбежал. По ритму шагов – хозяйка. Снова крики: «Пусти его, пусти!» Затем сильный удар по голове. За ним еще и еще. Боль жалила тело, но шестое чувство не реагировало. Хозяин Митя не дышит вместе с Псом, а значит, некого защищать, незачем жить. Пусть хозяйка забьет его.
Пес никак не реагировал на удары. Словно спал, окровавленной пастью вжавшись в Митину грудь. Марина не сомневалась, что именно он оставил страшные отметины на горле мужа, и била что есть силы, не жалея ни себя, ни сумку. Скоро выдохлась. Подкосились дрожащие колени. Марина упала навзничь, рядом с мужем:
-Этого не может быть. Нет!- закричала.- Не разрешаю тебе уходить!
Взгляд забегал по округе в поисках спасения. Добрался до истерзанной о тело Пса сумочки. Телефон! Нужно вызвать скорую. Ломая ногти, расстегнула помятый замок. Рука достала сотовый… расколотый о голову Пса! Зашвырнула бесполезной коробочкой в неподвижного зверя, и, теряя каблуки, побежала в дом.
Телефон в спальне, слава богу, работал. Скорая, короткий разговор, адрес. Милиция, то же самое. Теперь, ждать.
Перенапряженное тело дрожало, голову сжимало тисками. Казалось, мир сминается и крошится в крупу, и она вместе с ним. Марина не выдержала. Прошла на кухню. В холодильнике нашлась початая бутылка водки. Как спасительное лекарство, налила полную кружку. Пила до рвотного позыва: «Фу, гадость!»,- вырвалось через кашель. Ослабленное тело упало на стул. В голове на время прояснилось. На столе, рядом, заметила блокнот. Знакомый почерк. Взгляд жадно уцепился за строчки: «Признаки…»
Милиция.
Марина:
-Прочитайте, это,- протягивает блокнот.
Человек в синем:
-Написано почерком вашего мужа?
-Да.
Скорая помощь.
Человек в белом:
-Сожалею, но ваш муж….
Человек в синем:
-Пес не пожелал отходить от тела и не позволял к себе приближаться. Пришлось усыпить.
Это не смертельно, не бойтесь. Собаку не умертвят без вашего разрешения. Если все описанное Дмитрием подтвердиться, Пса оставят жить, под вашу полную ответственность. Вы, хотите этого?
«Люби его как сына, никому не отдавай».
-Да.


Через три месяца, Пес, скончался. Его окоченевший труп нашли седьмого декабря на могиле Дмитрия. Врачи сказали, что зверь умер от общего истощения организма. Марина подтвердила, что Пес отказывался принимать пищу, оставаясь совершенно равнодушен к своему здоровью. Часто, днями пропадал на кладбище. Приходилось самой забирать его в дом, через силу кормить. Но жить через силу, не заставишь. Пес не хотел дышать без хозяина, бессмысленно тратить воздух.
После смерти собаки, Марина уехала жить на Украину, к родителям. Дома больше ничто не держало.