Игра

Когда отец был жив, концы с концами сводились, сводились так, что можно было и в другой город уехать, а образование получить, а в век сословных неравенств, «простолюдинке», да еще и не из мещанской семьи, получить крайне тяжко. Другое дело родится кианетиком, как вся нынешняя аристократия, и сразу тебе и бесплатное образование, и жилищные кредиты, и поддержка правительства, все блага, для самой молодой и малочисленной расы людей. Но отец не пережил кризиса среднего возраста, что казалось бы крайне глупо в век, когда человечество населяет три космические вселенные. И что теперь делать молодой девочке, из провинции, мечтающей стать актрисой? За квартиру нужно платить, мать в другом городе нужно содержать. Работаешь на пяти работах, а отношение к тебе все одно. Но Захвея не тушевалась, на жизнь смотрела с улыбкой, хоть иногда и плакала, но так, чтоб никто не видел этих слёз. Она была влюблена, влюблена в танец, именно в танце она видела всю свою жизни, и именно танцем она и жила. В кругу друзей всегда со смехом говорила: «У меня только одна страсть, это танец». Она умела улыбаться, красиво и искренне, и только мудрые могли опознать, улыбается ли она искусственно или по настоящему. Но, как она всегда говорила своему недавно появившемуся ухажеру: «Это шоу бизнес, тут даже когда ты умираешь, нужно улыбаться»
Окруженная мужским вниманием, да еще и внимание таких мужчин, что любая девушка, даже из высшего сословия, потеряла бы голову, она не стремилась входить с кем либо в близкий контакт, и всех своих ухажеров называла друзьями. «Друзья» вначале обижались, иногда злились, кто то даже пытался сунуть палки в колёса, но в основном смирялись с неизбежным, и сохраняли с ней действительно хорошие отношения. Уж очень у девочки была притягательная улыбка. Ходил про нее слух, что даже один кианетик звал ее в жены, но она отказалась.
Но и у девочки, которая все привыкла делать сама, у девочки, которой жизненная сила бьётключом, у девочки которая может работать 7 дней в неделю, случаются неприятности. Микал, недавно появившейся друг, которого она вначале записала в ухажеры, но сразу же перенесла в друзья, вначале помогал, как мог,  по мелким бытовым вещам, но о серьёзной помощи она не просила. Молодой, слегка апатичный юноша - студент, хоть и старался проявить заботу, но нужной симпатии не завоевал.
Казалось бы потерять одну работу из пяти обидно, но заменимо, но когда в очень короткий промежуток времени, все работы, вдруг, исчезают, и у тебя единственная перспектива умереть на улице от голода, согласишься на что угодно, Захвея и согласилась.
Она сидела на кухне, пыталась собраться, и найти хоть какой-нибудь выход из создавшегося положения, когда в дверь позвонили. Даже не глядя в дверной звонок, отчаявшаяся девушка открыла дверь.
Стаявший, взглянув на девушку, поморщился, и вошел. Походка, леность движений, брезгливость, бледность кожи и синева в белках глаз выдавали в нем кианетика. Единственное чем он отличался он тех, кого Захвеи приходилось видеть, это азартный огонек во взгляде. Он сразу вошел в единственную комнату, не снимая перчаток смахнул личные вещи девушки со стула, сел, закинул ногу на ногу, и слегка морщась, начал говорить: «По окончании моего рассказа, ты либо кивнешь, либо помотаешь головой, я очень не хочу слушать твой голос, он, собственно как и ты, мне не приятен! Я, к своему великому позору, знаю все о твоих неприятностях, они меня не волнуют, но такое существо как ты может быть мне полезным». Он достал из внутреннего кармана пиджака бриллиантовый порт сигар, вынул от туда тонкую сигарету, и не спросив  позволения закурил. «Я хочу, чтоб ты убила человека. Я дам тебе оружие из которого ты произведёшь выстрел. Если ты откажешься, то даже в своем родном городе не сможешь найти работы, стало быть ты и твоя мать умрете в нищете». Стряхнув пепел на пол, он продолжил: «так и быть, если ты справишься с этой миссией, станешь той, кем мечтала, потаскухой на большем экране. Но перед тем как убить этого человека, тебе действительно придется стать этой самой потаскухой, тебе придется с ним переспать». Он «обаятельно» улыбнулся. «Ты согласна?». Она не шелохнулась.
«Напоминаю, отказ равносилен самоубийству не только тебя, но и твоей «простолюдинкой» мамке! Имя этого человека Микал. У тебя 3 недели, по окончание мой дворецкий привезет тебя в мое поместье, где тебе вручат твою награду. Кивни!»
По ее щекам уже давно лились слезы, они продолжали литься и в тот момент, когда незнакомец положил на тумбочку древний, видимо конца 20 века маленький револьвер. Она, девочка привыкшая всегда улыбаться и никогда не плакать на людях, исполняя роковое поручение ревела при Микале дважды. Первый раз, когда попросила его сходить с ней в кино, второй раз, когда в постели он признался ей в любви. Но она так и не смогла нажать на курок, а в последний день «срока» решила застрелится. К ее удивлению оружие пропало, и она обреченно ждала дворецкого.
Приехавший дворецкий, был бастардом, благородные тонкие черты лица, твердые, черные, как смоль, волосы, и… «туповатый» взгляд. На ее безмолвный вопрос он  ответил сам: «нет, не кианетик, у них не бывает бастардов», и всю оставшуюся дорогу молчал.
Он остановил машину прямо у подъезда огромного особняка, дверь в котором открылась автоматически. Единственное, на что она обратила внимание, это отсутствие кого либо живого, как будто все обитатели этого дома относятся к ней с таким призрением, что даже взглянуть на нее не хотят.
Она вошла в дом, и пошла прямо по длинному белому коридору. Дверь за ней затворилась автоматически, а, уже знакомый голос, произнес в динамик: «иди до конца, там только одна дверь!». Но войти в эту дверь ей не удалось. По среди пути ее ударило током, и она упала. Встав, она сделала два шага, и ее ударило опять. Голос в динамике произнес: «Дальше пройти могут тока кианетики, сиди на полу, я выйду сам».
Он вышел, подошел к ней и встал, не доходя 10 метров. «Подойди ко мне». Она попыталась, и снова разряд тока повалил ее на пол.
- Это называется защита от простолюдинов, силовой барьер, изначально придуманный, чтоб не пускать сюда собак. – В его голосе источал злобу. - Тебя интересует, зачем мне все это? Я объясню, Микал так давно о тебе рассказывает, какая ты вся замечательная, красивая, хотя, что он в тебе нашел, ума не приложу, поэтому я решил его порадовать, перед тем, как тебя убьют. Я знал, что ты не способно на убийство.
- Что его ждет? –Спросила она, мысленно прощаясь с матерью
- НЕ СМЕЙ ПРИ МНЕ ГОВОРИТЬ! – истерически закричал он, - ты достойна только чтобы здесь… - и он замолчал, глядя на входную дверь. В проеме показался силуэт человека. Человек на долю секунду остановился, видимо приглядываясь к сидевшей на полу девушке, а потом резко пошел на них. Микал был бледен, и крайне решителен. Привычные для Захвии его, плавные, слегка неуклюжие движения, преобразились. Она впервые видела, чтоб даже в шаге проявлялась властность. Именно в этот момент она осознала, что ничего не знает о том, кого она должна была убить. Микал подошел к линии барьера, на секунду остановился, а потом сделал шаг. Захвея зажмурилась, но ничего не произошло. Двое стояли друг напротив друга.
- Змицер, старый ты засранец, что это за цирк? – В молодом голосе послышалась сталь.
- Ты как с отцом разговариваешь?  Изволь говорить мне - папа! – Захвея вгляделась в их лица, и была поражена, как раньше она не различила семейного сходства, но если кианецизм Змицера проглядывался, как в поведении, так и  цветом кожи, то Микал выглядел как обычный интеллигентный  человек.
- Как ты меня воспитал, так и разговариваю. Заха, что он тебе обещал?
Она заревела в голос, при этом Змицер брезгливо сморщился. Микал наблюдал за реакцией своего отца с не меньшей гадливостью. Он начал говорить:
- во первых ты сделаешь ее актрисой, во вторых ты сам, ЛИЧНО, нас поженишь, иначе я сделаю все, что бы от тебя все отвернулись!

Вместо эпилога
20 лет спустя
Михаир родился кианетиком.  Ген медной крови доминантный, по этому даже носитель плода становится «голубокровым». Аристократы кианетики всегда жили достаточно замкнуто и спокойно, именно по этому, событие, произошедшее в его семье, выходила не просто за рамки приличия, а за рамки понимая Михаира. Началось все с того, что Микал и Змицер, его отец и дед, внезапно умерли в один день. А потом пришли высшие представители госструктур, и забрали его мать Захвею, по подозрению в убийстве. Михаир стал добиваться аудиенции у президента  пла- неты , и заполучив ее, набросился на последнего с претензией - как его благородную мать, могли заподозрить в убийстве собственного мужа? Ответ президента  юношу поразил - оказывается мать призналась, что у нее были причины для мести. Как аристократке, ей было позволено выпить сок болиголова пятнистого..  И она  умерла. Юноша еще много лет пытался выяснить, зачем мать это сделала, но, в конце концов, смерился с неизвестностью, и как всякий аристократ, впал в меланхолию.


Пролог
- Влюбился в простолюдинку? – Змицер смотрел на сына с насмешкой,  - и считаешь, что она может за тебя не выйти?
- Я попросил проверить Максимилиана, не из «охотниц» ли она. Он говорит, что она, судя по всему вообще еще дева. – Эта сообщение было Микалу явно  приятно.
- А почему именно Максимилиана? Он же «апатичный – меланхолик», девушки просто так на него не вешаются…
- Зато на нем черным по белому написано, что он один из нас.
Змицер чему то улыбнулся:
- знаешь, мне нравится твой план, оставить девушку без всего, дать ей маленькую надежду, при этом поломав немного психику, а потом появится как герой на белом коне и женится, все это выглядит очень интересно, но мне не нравится только пунктик с оружием, а вдруг она тебя все же пристрелит?
- Ну, во первых аристократу краше умереть от пули, нежели от старости, во вторых ты всегда мечтал, чтоб я умер на ложе возлюбленной, - Микал сделал глоток вина, - главное чтоб она меня не перестелила до интимной ночи. – Отец и сын засмеялись.