67. ВИ. Агошков. Кром. исповедь. ЛК. Бронтман-2

67.ВИ.Агошков. Кромская исповедь.

счм. начало в №66.

Бронтман Лазарь Константинович (Лев Огнев).
Спецкор газеты «Правда». Из дневников.

24 августа. В 7ч. утра выехали на машине в Москву. Мар-шрут — через Кромы-Орёл-Мценск-Тулу. Миновали наш перед-ний край (бывший, Орловско-Курского направления). Рядом — немецкий. Бесконечные ряды окопов, ходы сообщений, очень много ДЗОТов — часть их разрушены прямыми попаданиями. Кое-где встречаются большие участки с надписями „мины“ – еще не разминированные. В большинстве же мест уже убран хлеб, и между траншеями стоят скирды и связки снопов.

Кромы довольно серьёзно разрушены. По пути к ним мно-го трофеев, но мелких — снаряды, гильзы, кое-где лежат подби-тые танки, пушки, зенитки, машины. Деревеньки в большинстве целы. Есть наши танки — у многих сбиты башни, видимо — сла-бое крепление. На шоссе Кромы-Орёл-Мценск (Харьков-Белгород -Курск-Орёл-Тула-Москва) немцы повзрывали все мос-ты. Сейчас всюду кипит работа по их восстановлению. Часть уже построена. Вообще шоссе в удовлетворительном состоянии.

Всюду надписи: „Дорога разминирована“. Орёл разрушен очень. Все дома масштаба от двухэтажного каменного и выше — разрушены, церкви обезглавлены, вокзал и прилегающее ж.д. хозяйство обращены в труху (но там сейчас энергично работа-ют). Я пробовал было найти хоть один целый большой дом — на всём пути через город не удалось. Центр города — ограждён: еще не разминирован. Жителей на улицах мало. Идут войска — пополнение. Где-то в одном дворе стрекотал автомат (война!).

Сделал в районе вокзала два снимка разрушенного дома, како-го — не знаю. Деревни за Орлом (к северу) сожжены. Торчат трубы. Обычная картина. Километров через 10–15 начинают попадаться целые селения.

Но самым сильным разрушениям, по-моему, подвергся (из этой группы городов) Мценск. Ему досталось зверски. Город расположен на холмах, очень своеобразен, красивая река, зе-лень, очень много церквей оригинальной формы. Но нет, по-моему, ни одной целой церкви: от одной уцелела только коло-кольня, от другой только своды, у третьей снесены начисто купо-ла. Очень много разрушено и домов — даже не могу вспомнить, видел ли целые.
Да, в Кромах видели огромный лагерь для военнопленных. Гигантская территория обнесена колючкой. Сараи для наших пленных — хлипкие, без стен, высота — в полчеловека. Хлевуш-ники! В Москву приехали к 11 ч. вечера.

На Серпуховке нас задержали милиционеры: сделайте маскировку фар, иначе не пустим.
— Да у нас на фронте ездят с полным светом!
— Не моё дело, там фронт, а тут — Москва.

Что делать? Нет ни картона, ни тёмной бумаги. Но наш во-дитель — старший сержант Михаил Чернышёв — нашелся: взял штаны и гимнастерку, обвязал ими фары, оставил в прорехах щёлки для света, и так ехали.

— Потеряешь штаны, Миша! — говорил я ему.
— Это невозможно. Как только они спадут — милиционер засвистит: будет полный свет.
В 11:45 вечера был дома. Страшно поразила чистота в комнате. Вот чего давно не видел! Помылся, выпил, лёг спать.

Хотел позвонить в редакцию, но, оказывается, по случаю взятия Харькова газета вышла с понедельника на вторник, а сегодня (во вторник) в редакции свободный день...