Пришествие дьявола. Глава 2

Глава 2.
Марту разбудил шум в доме. Трудно было разобрать слипшимися глазами -  отчего такой вой и грохот. Под накатившим страхом, она распахнула глаза, осмотрелась, и взгляд ее столкнулся с кошкой, с вытянутой спиной, и облезшей как от болезни. Хотелось позвать кого-нибудь! Но язык как отшибло, под при-стальным хищным взглядом! Который связал ее! Животное выгнув спину, в упор, смотрело на Марту, сидя на куче сырого белья, и вдруг сорвалось с места, забежало куда-то. Марта быстро поднялась, отбросив жаркое одеяло, и вышла на веранду, за Ларсом, но там ее что-то отвлекло, она вернулась в дом и стала возиться с бельем. Она передумала звать мужа и ждала, что учудит непрошенная гостья. Но тревога уже поселилась в ее сердце. Что-то было не так. И нельзя было понять, что так выводило ее из спокойного состояния. Странное поведение животного или еще что-то? Подумаешь, забралась чужая кошка. С кем не бывает? Дверь открыта – наверное, уже убежала.
Марта потянулась, зевнула и прошлась на цыпочках по широким доскам пола. Как ей захотелось посмотреться в большое зеркало, во весь рост! Но такого зеркала никогда не было в ее доме. Она встряхнула волосы - они рассыпались на плечи густым золотистым потоком. Она приложила к телу свое старое платье в ромашках, которое так хорошо носилось еще в девичестве. Как же оно красиво облегало фигуру благодаря тонкой нежной ткани! Боже, как давно это было. Ведь она замужем  четыре года. Четыре долгих года, и все ждут рождения ребенка. Ребенка от мужа, которого она ненавидит. Сколько мучений, разочарований, угрызений совести  пережито за время брака. Чего греха таить, Марту посещали мысли об избавлении от этого гнета... Она представляла себе картины смерти мужа, смерти мучительной  - в лесу, в болоте и не могла понять, как такое приходит в голову, да еще и выбросить нельзя. Но нельзя и жить с таким грехом! Она исповедовалась, неистово молилась, но исповедовалась не до конца – она не рассказала священнику, что желает смерти мужу, ведь тогда… тогда, что подумает священник о ней. Мысли навязчивые, мысли греховные не оставляли ее в покое, все назойливее и с новой силой они возвращались вновь и вновь, они как воронье, гнездились в ее сознании, оставляя след на каждом из ее помыслов и поступков. Марта вполне осознавала, что муж невиновен, не заслуживает  такого презрения. Но кто властен над собой?
Из задумчивости ее вывел шум со двора. Она подошла к свинарнику. Ларс кормил свиней и они, как водится, грызли друг друга у корыта.
-Где ж тебя носило?!- вдруг выкрикнул Ларс, стоя к Марте спиной. И в ту же минуту он с разворота ударил свою жену рукой наотмашь. Она схватилась за щеку и опустилась на колени; тут же попыталась встать,  и снова удар по лицу вернул ее на землю.
-Нет! Нет!  - она услышала свой беспомощный крик. Но кто мог прийти ей на помощь? Глуховатая соседка никогда не вмешивалась в ее беду. Муж давно бил Марту. И некому было ей пожаловаться.
-Да от тебя несет воском как от священника! – ты с ним была ночью?! Признавайся, потаскуха! Я все узнаю! Я не остановлюсь! Я убью и тебя и его вместе с тобой! Я закопаю вас живьем!
Он кричал истошно и бил ее ногами в живот. Она лежала и пыталась сдержать стоны от боли, и когда потеряла сознание - он бил ее молча и скреже-тали его зубы.

Ближе к вечеру пришла нежданная весть. Накануне ночью умерла старуха Агнесса. Ранним утром священник обнаружил ее мертвой и почему-то отказался от вечерней мессы. И в поздних сумерках казалось, все люди только и шепчутся об этом, и только шумной детворе, стаями пробегающей по улицам, наплевать на все смерти взрослых, вместе взятых.
И вот пугающий шепот перешел в громкие восклицания:
-Ведьма умерла! Ведьма умерла!
И неуемные дети подхватили новость добровольных глашатаев и понес-лись с криками по ручейкам хмурых вечерних улиц. И каждый норовил состро-ить страшную гримасу, или согнуться крюком, изображая ведьму.
И старым людям, знавшим старуху, становилось жутко и они одергивали детей, и собирались в робкие кучки, чтобы поймать еще хоть малейшую новость, посмотреть, что происходит вокруг, поделиться своим скудным мнением и обнаружить необычность вечера, мрачные краски неба и начать ждать прихода ведьмы с того света. Она, несомненно, сегодня ночью будет идти по улицам, и несдобровать тому, кто встретится на пути. Может поэтому священник отменил мессу?
Но было еще что-то у всех на языке, это что-то не мог никто произнести вслух, но много раз повторил про себя: Ведьма не могла умереть. Значит это знак прихода дьявола и его апостолов. Что ж произошло? Почему так беззащитен человек перед нечистой силой? Человек для нее, что комар бескрылый… пищит, пока живой, а взлететь не сможет.
-Верить в смерть ведьмы? Я не буду – я не дурак, – усомнился бедолага Ларс и состроил страшную гримасу на лице, да такую, что соседка, принесшая  весть о ведьме, заговорила изменившимся голосом, вроде остерегаясь кого-то. Ларс при виде этой суховатой бабки, похожей на свою клюку, сразу уходил в са-рай. Взгляд у нее был недобрый и разговор как ворожба. И пока не застучат за бабкой ворота, Ларс из сарая носа и не показывал.
Теперь ему пришлось стоять как вкопанному, прислушиваясь к тихому от-страненному бабкиному говору.
- …Трава кладется под левую пятку…идешь в полночь на кладбище, где уже не хоронят людей. Никого там не должны хоронить… А она крест снизу чертила. Крест чертила перевернутый. И шла спиной к кладбищу…, шла..., будто вел ее кто – бабка остановила глаза на башмаках Ларса и вдруг замолкла.
- Опять чертовню несешь? – вставился Ларс.
-…Беда придет. 
-Сама ты беда ходячая! Марта!
Но бабка продолжала монотонно бубнить:
…-Нужно обойти кладбище вдоль и поперек (крестом), время от времени говоря: «Вы внизу, я вверху, вы прах и земля, на мне терлич — корона моя. Слово мое крепко, дело мое цепко. Ключ, замок, язык. Аминь. Аминь. Аминь.
Это моя бабка еще меня учила. Я запомнила заговор  слово в слово. А  Аг-несса так не говорила. Не говорила. Слышите! Все переворачила наизнанку и крест наоборот. Обращалась к другому, к другому. Имя его не назову. Не пришло имя.
    …Нельзя на кладбище к другому обращаться. Нельзя завязывать цикуту. Ядовитая трава завязывается с зак¬линанием кусточками у самого кладбища. На вред, на порчу. Ходит за домом твоим… ходит уже кто-то. Смотри…
-Да что ты несешь! – не своим голосом вскрикнул Ларс.- Не буду я никуда смотреть!
Ларс будто громом пораженный, стоял, боясь шелохнуться и вздохнуть. Бабка уже верещала о последней ночи старухи, да так, как может  рассказывать лишь свидетель немой сцены той ночи. Как она может знать? Кто еще там был, кроме него, Ларса?
–Ты когда у ведьмы была в последний раз? 
Но соседка все шептала свои слова, не замечая никого вокруг себя.
«Сегодня, под утро, я видел ее живой. Со священником они разговор вели. Может он ее исповедовал? А не ровен час, может он ее и лишил жизни-то...»
Ларс перекрестился, но неспокойно было на его душе. Растерянно бормо-тал какие-то несвязные фразы, не слушая этой спятившей из ума бабки. Он заметит, как та медленно удаляется за ворота. Он выбежит зачем-то следом, и будет видеть, как перекособоченная бабка скроется за углом. И вернется, и обнаружит, что та сидит на лавке в их саду. А там, на улице, в сорока-пятидесяти шагах, на него смотрела в упор другая женщина – он не узнавал ее – она тянула к нему руки с повисшими костлявыми кистями, будто была слепа.
Марта за все это время сидела молча, прикрывая платком синяки, и когда бабка заговорила о том, что увидела кого-то за их домом, Марта вдруг произнесла: «Это за мной…». Но произнесла, едва шевеля губами, и никто этого не мог слышать.
…Вот и сидели они поздней ночью как неживые, как восковые… ждали рассвет. Никто и не думал возвращаться в дом. Еще увидели они как по улице, берущей начало от церкви, пробежали двое человек, по виду будто подростки…

По листьям деревьев пронесся ветряной ураган. Неистово каркая, в небо поднялась стая ворон. К воротам церкви подъехал экипаж  – люди в черном вы-несли из экипажа гроб -  открыли крышку - и понесли его в церковь, и выделя-лись под белом саваном руки ведьмы, сложенные на животе и еще ткань облегала худой нос. А дальше съезжала с волос до лба, и волосы под ветром растрепались из-под савана. Они шли к боковому входу, и перед самой дверью крышку гроба закрыли, и внесли гроб, не перекрестившись.
Одному из любопытных наблюдателей показалось, что ведьма приподня-лась в гробу и ссутулившись сидела. Второй тут же все опроверг. Но обоим стало страшно. Они пришли посмотреть на ведьму, но увидели что-то еще, чего не ожидали увидеть… Теперь каждый куст вокруг них таил в себе угрозу. И сидеть в темноте, рядом с церковью, им стало страшно. Они, как зайцы, бросились наутек, позабыв свои плетки для скота и одну из котомок.