Маца

МАЦА

Это было очень давно, я тогда учился в каспийском интернате, если мне не изменяет память, в классе седьмом или восьмом. Сам факт того, что я там учился, естественно, никого в тупик не ставит, все дело в другом, в интернате училось шестьсот пятьдесят человек. Да, именно шестьсот пятьдесят человек, шестьсот сорок восемь, из которых, были мусульмане, один христианин, Боря Дубровин и я, единственный иудей на всю школу. Что ж, в этом тоже ничего криминального, я думаю, нет. Но и это еще не всё, наберитесь терпения и слушайте.

Была Пасха, еврейская Пасха. И мама выслала мне через знакомых мацу. Маца, кто не знает, это специальные, тоненькие, совершенно постные хлебцы, которые пекли мои далекие предки в пустыне, уходя от Египетского рабства. Так вот, именно такие хлебцы и прислала мне моя обожаемая мама, совершенно не предполагая, что случится из-за этой самой мацы. Я благополучно получил эту посылочку, принес в палату, так мы называли комнату в которой жили, распаковал и, что естественно, стал угощать ими товарищей. Но, я говорил им, что маца имеет волшебную силу, и исполнит любое их желание, но только в том случае, если перед тем как надкусить её, они скажут «Шабат Шалом»

Ну что вам сказать, как говориться, на халяву и хлорка творог, поэтому угощались все без исключения, и все, естественно, хотели чтобы их желания сбылись, и говорили «Шабат Шалом!» Был у нас в классе такой невысокий, худенький кумык, Юсуп, жуткий подхалим, и первостатейное трепло, так вот, он ходил по всем палатам и рассказывал, что у меня есть волшебные сухарики, и кто их немного съест и скажет тайное заклинание, у того исполняться все желания. Я оставил себе один небольшой лист мацы, а все остальное, дай Бог им здоровья, съели ребята. Когда все было съедено, и все разошлись, я остановил Юсупа и сказал ему, что теперь он не мусульманин, а самый настоящий еврей. Что те слова, которые он говорил, перед тем как съесть мацу, означали то, что он отказывался от своей веры и переходил в еврейскую веру, и, естественно, я попросил об этом никому ни говорить.

Кто не знает, скажу, если вы хотите сделать объявление для все школы, не мучайтесь, скажите это по секрету Юсупу, и через пол часа об этом узнают все. Мои слова вызвали эффект разорвавшейся бомбы. Буквально через час, интернат гудел как встревоженный улей. Я же, со своей стороны, чтобы немного накалить обстановку, со всеми, кто ел мацу, здоровался исключительно по еврейский, они же шарахались от меня как от чумного. Не знаю как им, а мне было жутко весело.

Дело дошло до того, что несколько учеников решили разъехаться по домам, чтобы там, у себя в мечетях, вновь принять магометанство и стать истинными мусульманами. Дальше всех пошел наш подхалим, он пришел к директору и сказал, что многие мальчики из нашего интерната собираются тайно уехать домой, потому что я их сделал евреями.

Директор очень удивился этому и спросил, каким образом мне удалось их перевести в свою веру. На что Юсуп лаконично ответил, что мол, кто этот переполох учинил, пусть тот и отвечает. Директор послал Юсупа за мной. Вскоре я пришел в кабинет директора, держа в руках небольшой кусочек мацы, Юсуп тоже вошел, но остался у дверей. Директор спросил мацу ли я держу и, получив положительный ответ, попросил небольшой кусочек, сказав при этом, что он очень любит еврейскую мацу. Я, конечно, отломал небольшой кусак и протянул его директору и сказал, что чтобы исполнились желания директора он должен, перед тем как надкусить мацу, сказать «Шабат Шалом» Директор проговорил эти слова и преспокойно надкусил мацу и в туже секунду вздрогнул от испуга. Это Юсуп крикнул, что он, директор, теперь тоже не лезгин, а самый настоящий еврей, потому что тоже произнес заклинание.

Услышав это, директор расхохотался. Смеялся он долго, потом успокаивался, но стоило ему взглянуть на Юсупа, как очередной приступ хохота вновь сотрясал кабинет. Вскоре он успокоился и сказал, обращаясь к Юсупу:   

- Во-первых, ты не верный человек, ты не предостерег меня от того, чтобы я ни говорил этих слов. Во-вторых, ты хоть знаешь, что такое Шабат Шалом? – Юсуп не знал. – Скажи суббота. – Потребовал у него директор. Юсуп охотно выполнил просьбу директора.
 
– А теперь скажи, сказав суббота, ты стал христианином? - Юсуп отрицательно покачал головой. – Так с чего ты взял, дурья твоя голова, что, сказав по еврейский суббота, ты стал евреем?

- Это он так сказал! – Испуганно сказал Юсуп, указывая на меня.
- А если он тебе скажет спрыгнуть с окна третьего этажа, ты так же легко его послушаешься? – Спросил директор.
- Я что баран, прыгать с третьего этажа? – Удивился Юсуп.
- Если ты принял его шутку за правду, то ты действительно баран, но самое страшное в том, что именно ты и распустил по школе этот слух. Здесь ни его вина, - сказал директор, указывая на меня, - здесь полностью твоя вина, и ты за это будешь наказан. А теперь иди, и собери всех, кто тебе поверил в актовом зале, через десять минут я буду там. – Юсуп молча вышел.

- Ну? – Спросил директор.
- Что? – Спросил, улыбаясь, я
- И что, все они поверили? – Удивился он.
- Я сам, честно говоря, не ожидал. Все, как один. – Ответил я.
- Такого еще на моем веку не было. Как тебя это угораздило? – Спросил он.
- Сам не знаю, я просто хотел пошутить. – Ответил я.
- А потом сказал всем? – Спросил директор.
- Нет, я что идиот всем говорить, я сказал только Юсупу, и слезно просил его больше никому ни говорить, кто виноват, что его язык, как собачий хвост? – Ответил я.
- А ты прям совсем безвинный, ты что не знаешь Юсупа? Лучше скажи, скольких ты успел накормить мацой? – Полюбопытствовал директор.
- Да трудно сказать, человек сто, может чуть больше. – Ответил я.
- Так много? – Изумился директор.
- А что вы хотите, у всех столько желаний накопилось, а тут такой повод. – Ответил я.
- Тебе что, вагон мацы прислали? – Удивился он
- Нет, небольшой короб.
- И что, ты стольких накормил? – Поразился директор.
- Я что могу сделать, Бог велел, я сделал. – Ответил я.
- Постой, а что Бог велел? – Не понял директор.
- Как что, делиться с ближними. – Гордо ответил я. – А в остальном я не виноват. Кто ж знал, что они попадутся на такую шутку.
- Ну конечно, ты тут единственная сторона, которая ни в чем не виновата! – Улыбаясь, сказал директор, и добавил. – Ладно, иди, а я пойду, верну их в лоно родной религии, чего доброго еще домой посбегут. И следующий раз, я тебя попрошу, думать, когда им что-нибудь говоришь, они ведь доверчивы, как дети, всё на веру берут.

- Да я теперь вообще рот открывать не буду. – Пообещал я.
- Э-э, нет, рот открывать я тебе не запрещаю, и говорить не запрещаю, а то урок не выучишь, и скажешь, что директор запретил рот открывать. Говори, все что хочешь, только немного думай, ладно?
- Ладно. – Ответил я.
- Вот и хорошо. А теперь иди.

Я не знаю, что им говорил директор, меня, к сожалению там не было, но после этого даже приходили некоторые родители, чтобы побеседовать со мной, но директор очень жестко пресек все их попытки, сказав, что им не понравиться, если кто-то придет в их дом и станет устанавливать там свои порядки. Что интернат это его дом, и он никому не позволит что-то тут делать. Что всё, что нужно, он сделал, виновных, получалось одного Юсупа, наказал, и пригрозил, что если до него дойдет хоть один слух о том, что кто-то пытался со мной поговорить, ребенок, чьи родственники это сделали, вылетит из интерната, как пуля.

Все знали, если директор что сказал, он слово сдержит, потому и не очень искали со мной встречи. Вот так, совершенно безобидная шутка, чуть не переросла в меж религиозный скандал местного уровня. Одно слово, дети.