Качели 18

Качели 18


Аля задумчиво вертела в руках пластиковый прямоугольничек. Кончики пальцев легко скользили по блестящей поверхности. Маленькая девочка с кукольным личиком летела над городом, раскинув крохотные ручки. «Когда я с тобой, я летаю».

…Они обменялись смешными магнитиками на холодильник, одновременно пробормотали: «Это тебе от меня» и смутились под насмешливым взглядом бойкого продавца. На Лялькиной картинке такая же кукольная девочка грустно смотрела в огромное окно и надпись крошечными неровными буковками: «Я так давно тебя жду». «Детский сад просто», - улыбаясь, прошептала Аля.
Воскресный Андреевский гудел, как улей, несмотря на холод. Крупные щербатые, вытертые тысячами тысяч ног камни мостовой в белых солевых разводах казались ковровой дорожкой. Аля и Лялька шли по ним, возбуждённо сверкали глазами и с наслаждением вдыхали морозный воздух последних дней января. Они были счастливы, хотя о любви не было сказано ни слова за два дня. За два таких коротких и таких бесконечных дня. За двое суток, пролетевших почти без сна.

- …Аль, ты где?
- Я тут. Под дверью. Выходи побыстрее! Что ты так долго писаешь?
- Тебе что невтерпёж?
- Нет…я соскучилась. Пусти меня к себе…я тебя хочу
- Ну, нет! - заниматься любовью на унитазе – моветон.
- Очень даже бонтон! Всё, что происходит между двумя людьми, за закрытой дверью спальни – можно.
- За закрытой дверью туалета! Ой, Алька, хорошо, что я на унитазе сижу, а то бы уписалась от смеха!

- …Тиночка, давай включим ночник,  я хочу тебя видеть.
- Не надо, я…стесняюсь при свете.
- Ты? Ты стесняешься? Чего тебе стесняться? У тебя обалденная фигурка. Ты такая…красивая, моя девочка. Ты такая красивая!
Лялька стыдливо прикрыла ладошками курчавый треугольник и покраснела под Алиным взглядом.
- Господи! Я ещё таких стеснительных женщин не встречала в своей жизни! И это после ночи, проведённой в одной постели…и не только в постели, - смеялась Аля.
- А ты много встречала…женщин?
- Да, за всю жизнь достаточно.
- Понятно, - с досадой сказала Лялька и отвернулась.
- О, нет! Не в том смысле, что ты подумала, а вообще.
- Откуда ты знаешь, что я подумала?
- Знаю…

- …Ах, как же приятно тебя целовать, у тебя же абсолютно бархатная кожа, просто прелесть.
- Аль, поцелуй меня…там опять.
- Где там? – лукаво улыбнулась Аля.
- Ну, там, внизу.
- Где внизу? В животик?
- Нет, там…между ног.
- А это не моветон, когда женщина целует женщину…там…внизу...между ног? – проговорила Аля низким воркующим голосом, легко касаясь губами Лялькиных бёдер.
- Неееет…нет, - Лялька начинала дышать часто и тяжело, широко раздвигая, согнутые в коленях ноги и выгибая спину.
- Да? Да?
Горячее дыхание щекотало нежнорозовый клитор, заставляя его пульсировать и расти.
- Ещё…ещё…и мммм…

…На улице бушевала метель, а по Алиной шее стекали капельки пота. Влажные светлые пряди прилипли к Лялькиному лбу.
- Смотри, ты дышишь, а я вдыхаю твоё дыхание и мне это…нравится. А раньше я отворачивалась, не могла ни с кем так. Ну, брезговала что ли.
- Странно, как же мы жили друг без друга? Как же мы дышали раньше?

…Огромный мир для двоих целую ночь, день и ещё одну ночь был заключён в рамках Алиной квартиры. Они существовали, дышали, жили…обнявшись, тесно прижавшись друг к другу так крепко, будто хотели срастись навсегда, соединиться, стать одним человеком. По странной шутке судьбы в имени Алевтина были заключена оба их имени Аля…Тина…
- Я смотрела в Инете, что означает твоё имя. Знаешь? Дословно – отблеск солнца. Солнечная ты моя девочка! Мне всё время хочется себя ущипнуть, чтобы убедиться, что это не сон, что ты, действительно, рядом.
- Да какой там сон? Мы со вчерашнего вечера глаз не сомкнули, а уже опять вечереет.
- А ты хочешь спать?
- Нет. Спать не хочу, даже ни в одном глазу, а вот кушать хочу зверски.
- Ой, и я! Сейчас глянем, что там у меня в холодильнике, - засуетилась Аля, - и я сбегаю в магазин. Чего бы тебе хотелось, маленькая?
- Нет! Никуда не ходи! Не уходи от меня…пожалуйста. Я не капризная, я буду есть всё, что у тебя найдется, только не уходи.
И вместе, за руку - на кухню, к холодильнику, к плите, к мойке – всё за руку, везде.

Только на второй день к обеду, немного поспав, они выбрались из дома. И несколько часов гуляли по промёрзшему городу. Метель утихла. Солнце слепило глаза, отражаясь в миллионах снежинок. Прохожие прятали покрасневшие носы в воротники пальто и шарфы, а две молодые женщины, казалось, совсем не чувствовали мороза. Им хотелось петь, танцевать, кричать на весь мир, что им хорошо. Хорошо! Хорошо! Хорошо вместе! 

Аля потёрла виски.
- Ничего не понимаю. Что случилось? Всё было так…так здорово, сумасшедше здорово. Ну, что? Что могло произойти? Что я сделала или сказала не так? Что?
Чувство беспомощности овладевало ею, беспомощности и тоски. Лялька не брала трубку, сбрасывала каждый раз, а после нескольких попыток Али дозвониться, вызываемый абонент и вовсе стал вне зоны…Отключила телефон? Но почему? Почему? Прошёл всего один день…


В начале марта у Ирки случился выкидыш. Аля сидела рядом с её постелью и непрерывно гладила исхудавшую руку подруги. Ирка молчала. А что было говорить? В принципе, Аля и так всё уже знала. Теперь, казалось, обе подруги пытаются осмыслить то, что произошло и что никак нельзя уже остановить, изменить, исправить…
Несколько месяцев беременная Ирка напоминала счастливую беззаботную бабочку-однодневку, которая, вроде, и не пыталась утруждать себя мыслями о будущем. Это несказанно удивляло Алю. А теперь вдруг оказалось, что и нет никакого будущего. Вернее оно есть, но совсем не такое, как представлялось раньше. Будущее в наших мечтах может иногда иметь форму облаков и быть сладким, как сахарная вата или карамель, но то, что ещё не произошло – не факт, потому оно непрочно и рискует в любую минуту развалиться, как карточный домик даже от лёгкого дуновения ветра. Подданного Албании Бамира Османи выслали из страны по подозрению в контрабанде в 24 часа. И Ирка, неунывающая, сильная, умная Ирка тупо билась в истерике несколько часов, пока не почувствовала острую боль внизу живота…

- Аль, я даже не знаю точно, кто это был: мальчик или девочка.
- Какая разница, Ириш?
- Да, никакой. Просто это был мой ребёночек. Мой.
- Ир, только не плачь больше, не надо.
- Да, хватит сырости. Вон  и на улице всё расквасилось. Утонем в соплях, не ровён час.
- Да разве нас с тобой утопишь? Мы же девушки сильные. Правда?
- А то.
Ира вымученно улыбнулась.
- Так и не звонила она?
- Нет.
- Ты знаешь, что, подруга, ты сама…
- Да я сто раз сама, - раздражённо перебила Аля, - сто раз! А она сбрасывает, телефон отключает, на СМСки не отвечает. Я не знаю, ума не приложу, что случилось. Не знаю! Не понимаю!
- Всё равно, найди её. Надо же вам поговорить хотя бы. Выяснить.
- Да что тут выяснять? Она, наверное, просто пожалела. Пришла домой, подумала и решила, что это ей не надо, связываться с женщиной не надо. Поиграли в люблю два дня и хватит!
- Не стони! А вдруг у неё что-то случилось? Ты что только о себе подумала? А о ней? Может у неё горе? Ты  не подумала?
Аля испуганно расширила и без того большие тёмные, как омуты глаза.
- Вот! Не подумала! А может ей херово? Так херово, что сил нет, а нагружать своими проблемами других она не хочет! Может ей и жить не хочется, так херово! – Ирка скрипнула зубами и торопливо продолжила. - Что ты руки опустила? Иди! Ищи её, найди!
- Я не знаю, где она живёт.
- Ну, через подруг можно найти, через однокурсниц. Кто-то же знает, где она живёт. Как же ты не понимаешь? Это же самое главное…это самое…в жизни…самое важное. Ты встретила её, нашла, она есть, и ты её любишь. Руки в ноги и за ней, найди, и не отпускай, никуда от себя больше не отпускай. Ты же…любишь её, любила и любишь. А это самое главное в жизни! Как же ты не понимаешь?
- Да, Ир, ты только не плачь, я найду обязательно.
- Давай, иди, нечего тут пол заливать. Иди, я спать буду.

Маш, скажи, а ты могла бы Кристине всё-всё простить?
- Угу.
Маша кивнула, не отрывая взгляд от экрана.
- Всё-всё?
- Ну…да. Прощаю же. И потом, чо я Бог, чтобы прощать? Она мне ничо не обещала никогда, значит и не должна ничо. Она просто живёт. А каждый с ума сходит по-своему. Она тоже. И ей посрать, по-моему, простит её кто-то или станет выпендриваться. Крис жутко независимая.
- А хорошо ли это?
- Что хорошо? Независимость? Ну, ты даёшь! – Маша обернулась к сестре, крутнувшись на кресле. – Все хотят быть независимыми. Ни перед кем не отчитываешься. Ни на кого не оглядываешься. Живёшь, как сам хочешь. И всё!
- Но если так, то и рядом никого не будет.
- А она говорит, что ей никто и не нужен.
- А тебе?
- А мне…нужна она.
- Значит, ты не хочешь быть независимой.
- Так мы же не обо мне говорим.
Лялька подтянула колени к подбородку, зябко повела плечами и задумалась.
- Систер, что за разговор? Разжуй. А то я прям в непонятках вся, странные  вопросы, однако. Ты что со своей поссорилась? А то я смотрю, ты как тень отца Гамлета ходишь. Что ты там ей простить не можешь? Не, ты,  конечно, можешь молчать, твоё дело. Кстати, ты мне так и зажала её фотку.
- Маш, по-моему, я идиотка.
- Тоже мне открытие!