Батюшка Дон кн. 2 гл. 1

Война самое грязное и отвратительное явление человеческой деятельности, поднимающее из глубин людского подсознания самое низменное. На войне за убийство человека солдаты получают награду, а не наказание. Они разрушают ценности, создаваемые человечеством столетиями. Война превращает нормального человека в злобное животное.
Почему же история человечества в основном состоит из летописей всевозможных войн, знаменитых сражений и имён великих полководцев? Почему люди, убившие множество себе подобных, считаются величайшими героями? Почему любой спор люди до сих пор предпочитают решать силой?
Проблемы войны и мира, добра и зла всегда волновали думающего человека. Карл Маркс называл причиной войн незатухающую классовую борьбу. Зависть бедных к богатым толкает первых на насильственное изъятие материальных ценностей. Лев Толстой объяснял войны колоссальной волей лидеров воинственных наций. Христианская церковь выводит испорченность людей от грехопадения Адама.
Люди не задумываются, почему всё дурное липнет к ним, а всё хорошее нужно культивировать. Ведь никто не учит детей курить, употреблять алкоголь и наркотики. Зато родителям нужно усиленно приучать детей чистить зубы и умываться. Грязь на человеческом теле появляется сама, а чистоту нужно поддерживать немалыми усилиями. 
Дремлющие в глубине человеческого подсознания пагубные страсти: тяга к насилию, жадность, лень, ложь, сексуальные извращения неизбежно вырываются на поверхность. Когда это происходит с отдельным человеком, он превращается в маньяка, а когда с обществом в целом - начинается война.
Цивилизация проходит стадии развития, как человек. Когда-то люди жили в пещерах и немногим отличались от зверей. В битве за добычу они не видели разницы между собой и другими хищниками. 
Младенчество цивилизации пришлось на период Древнего мира, когда люди с трудом учились осваивать мир. Кровавые игры велись по любому поводу: женщины и пища, богословные вопросы и жадность. Жестокость возводилась в ранг добродетели. Дети не понимают разницы между добром и злом, поэтому бывают беспричинно жестокими. Двадцатый век выпал на подростковый период развития цивилизации и ознаменовался двумя мировыми войнами и сотнями миллионов жертв. 
Люди рассматривают войну, как неизбежное бедствие, которое нужно пережить. Никто до конца не верит, что война жёстко коснётся его семьи. Только когда война ледяным дыханием задевает подавляющее количество людей, общество начинает задумываться о правомерности бойни. С каждой новой войной растёт понимание, что это не лучший способ разрешения международных конфликтов. Человечество перешло в фазу полового созревания, и подростковая жестокость должна непременно закончиться.
 
***
Дружно отцвели в бескрайней равнодушной степи душистый чабрец, бессмертник и другие буйные травы, куда-то унёс их ароматы порывистый вольный ветер. Только горьковатый запах гордой полыни всё так же настойчиво просачивался в распахнутые придонские хутора.
- Не к добру стоит такая жарища! - сетовали зажаренные колхозники. - Парит и парит!
От продолжительной жары величавый Дон окончательно потерял остатки былой живости и энергии, медленно и лениво тёк к далёкому Азовскому морю.
- В четырнадцатом году такая же была жара … - вспоминали станичные старики.
За первые недели тревожного июня на землю не упало ни одной капли дождя, она высохла, растрескалась и посерела. Палящее солнце над их головами снисходительно смотрело на суету потных работающих на износ людей. Евдокия Пантелеевна Кошевая, в девичестве Мелехова, с утра возилась в огороде. Нужно было срочно прополоть грядки с краснощёкими буряками.
- Ишь ты, как прёт бурьян, - возмущалась она, выдёргивая сорняки, - откель только влагу находит поганец?
Немолодая женщина, которую в хуторе Татарском все звали девическим прозвищем Дуняшка, тяжко распрямила спину. Несколько часов с тяпкой в руках отозвались в натруженной пояснице нестерпимой болью.
- Ох, судьбинушка моя горькая! - не сдержалась Евдокия и поморщилась, словно от боли. - Не на кого мне надеяться… Мужчины мои далеко, а невестка на сносях.
Она обречённо вздохнула и снова принялась тяпать чахлый рядок столового бурака. Быстро росший сорняк грозил смять слабенькую оборону незаменимого наполнителя настоящего борща.
- Как там они? - подумала казачка, аккуратно подрубая корни агрессора. - Сынок Михаил ужо давненько не писал.
Евдокия пока не знала, что муж её Михаил Кошевой убит на колымском прииске, брат Григорий не решился написать правду. Приёмный сын, а вернее племянник Михаил, писал регулярно. Он учился в военном училище, где-то в Сибири и регулярно высылал семье всё своё денежное довольствие.
- Маманя, - внезапно раздался крик со стороны родительского куреня. - Жарко уже… Ходите обедать.
Дуняшка обернулась на крик и нежно охватила взглядом ладную фигуру невестки Дарьи. Та стояла у ограды старенького база и призывно махала рукой. Большой выпирающий живот лучше всяких докторов говорил, что молодая женщина ждёт мальчика.
- Иду! - крикнула свекровь и начала собирать нехитрый инструмент.
Она помнила, что им ещё предстояла большая стирка. В жукле, большой деревянной кадушке вёдер на десять, невестка замочила бельё и одежду.
- Сидела бы лучше в холодке... - сказала ей утром свекровь.
- Маленький родится - некогда будет, - ответила невестка. 
Днище жуклы было с дырками. На низ бочки Дарья поместила ситцевые исподние рубахи. Сверху, из более грубого материала, посконные юбки. Она поливала содержимое горячим щёлоком до тех пор, пока из дырок днища жуклы не пошла вода.
- Подайте, маманя, камни, - попросила она.
- Отойди в сторону, - велела Евдокия и осторожно бросила внутрь раскалённые камни, нагретые в печке летней кухни.
Сверху «стиральную» бочку они прикрыли деревянной крышкой для упаривания содержимого и выведения вшей и гнид из одежды.
- Лучшего средства нет на свете! - уточнила невестка.
- Точно, - согласилась сердобольная свекровь.
- Жарко, - призналась Дарья и предложила: - Может, сходим, обмоемся?
Как только проходила первая летняя гроза, ребятня начинала купаться в реке. Купались по сентябрь, пока не закашляют.
- Куда тебе... - изумилась свекровь, - срок скоро.
- Неделя ишо.
- А люди, что скажут?
- Так там же зараз никого нет.
Девчата и женщины плескались отдельно на отдалённых от хутора песчаных отмелях. Дуняшка выпрямила спину, неторопливо раздумывая над предложением невестки. Вдруг в двери появился соседский мальчишка Ванька Артюхов и с порога сообщил:
- Слухайте, што скажу.
- Говори, чадушка!
- Тётка Евдокия, - он вытер рукой набежавшие сопли. - По радио передают - началась война.
- Сохрани, Господи! - взмолилась хозяйка и обернулась к иконам. - Мишу пошлют воевать.
Дарья всплеснула красивыми полными руками и заплакала. В прошлом году она стала сиротой, Прохор Зыков замёрз пьяным на Рождество, а болезненная мать умерла от чахотки. Невестка с горечью сказала:
- Ой, беда пришла!
- Может, обойдётся? - побледнела свекровь.
- Не дай, Бог, с ним что случится…
- Его, небось, и не успеют на фронт переправить! - высказала догадку Дуняшка. - Германца и без него победят.
Женщины в тягостном молчании выполоскали тёплое бельё. Потом наскоро пообедали, а вечером у Дарьи внезапно начались родовые схватки. Евдокия бросилась к председателю колхоза просить подводу для поездки в станичную больницу.
- До утра подождать не можете, - возмутился председатель Митин и потянулся рыхлым телом. - Вечно у вас баб так… Всё не вовремя.
Председатель лёг спать, с утра предстояла поездка в Вёшенскую в райком. Митин был недоволен нежданными хлопотами, но, подумав, сказал:
- До утра не дотерпит?
- Нет.
- Ладно! - смилостивился он, почёсывая объёмный волосатый живот. - Иди на конюшню, скажешь конюху, я велел запрячь Ласточку.
Голова мужчины сужалась кверху и была покрыта густейшими чёрными волосами, закрывавшими маленький покатый лоб. Выделялись надбровные дуги, скулы, как у питекантропа и огромный утиный нос.
- Век буду помнить помощь, - поблагодарила Дуняшка. - Спаси, Христос!
- Будя, будя! - остановил её председатель. - Беги…
Через полчаса впопыхах выехали. Свекровь ловко управляла старой кобылой, а Дарья лежала в тряской телеге. Ухабы и нервное состояние молодой женщины стимулировало роды. В дороге невестке стало только хуже.
- Ой, не могу! - стонала она и кусала губы. - Умираю, маманя!
- Терпи, родная... - побелев, шептала свекровь. - Скоро приедем.
Схватки участились, и ночью в тёмной степи Дарья тяжело родила упитанного мальчика. Евдокия, как могла, помогала ей, но, что могла сделать она без инструментов и лекарств? 
- Господи, помоги! - горячо шептала она.
Когда до больницы оставалась примерно половина пути, страдающая роженица умерла от критической потери крови. Заметив это, Дуняшка повернула сонную кобылу назад к родному хутору, и её безудержный плач перекрывал здоровый крик голодного новорождённого внука.
- Чем же я могу тебе помочь? - причитала молодая бабушка, глядя на исходящего криком младенца. - У меня же молока нету…
Она в полном отчаянии посмотрела на спокойную, затихшую Дарью. Та лежала на телеге, на её красивом и чистом лице застыла маска блаженства смерти.
- Покойно там видать… - изумилась Дуняшка.
Прибывшее молоко распирало высокую грудь, которая вывалилась из выреза нательной рубашки. При свете полной сияющей луны казалось, что она просто прилегла отдохнуть от труда рождения новой жизни.
- Прости, родная! - вслух сказала Евдокия Пантелеевна и приложила сына покойной к ещё тёплой груди матери. - Грех энто страшный, да что делать?
Мальчик громко зачмокал губами, но сразу не смог высосать густое жирное молозиво. Он требовательно заплакал, снова начал яростно теребить материнский сосок и, только добравшись до чистого молока, успокоился и затих…
- Прости меня, Господи! - крикнула женщина.
В ту же минуту таинственную черноту южного неба прорезала ломаная агрессивная молния, и сплошным потоком хлынул освежающий летний дождь.

***
В субботу 21 июня 1941 года в поредевшей семье Шелеховых долго не ложились спать. Мать собирала и увязывала личные вещи подросшей дочери Александры. Днём должен был приехать на попутном грузовике её дядька Прокоп, чтобы забрать вещи и отвезти к родне на Азовское море.
- Смотри, Санька, - поучала Антонина, - в Ялте сильно не женихайся…
- Ну, что ты, мам!
- Знаю я тебя, - сквозь одобряющую улыбку продолжала наставление мать. - Начнёшь деревенским хлопцам головы дурить… Сама такой была!
Они весело рассмеялись, и в этот момент вернулся с работы старший брат Петька. Пока мать кормила любимца, пока обговорили последние новости на шахте, часы-ходики показали полночь.
- Отправляйся спать! - велела дочери мать.
- Ну, можно я посижу?
- Утром тебя не добудишься…
- Это сыночек твой любит поспать!
Когда Саша проснулась, старший брат действительно спал. За окном, хотя окна их дома были на север, виднелось голубое небо, чувствовался хороший солнечный день. 
- Красота-то какая! - не сдержала радостного вопля впечатлительная девчушка. - Как хорошо жить на свете.
- Вымой полы... - велела захлопотанная мать.
- Я, конечно, понимаю, что дома должно быть убрано и наготовлено! - фыркнула Санька и выскочила за дверь. - Не понимаю, причём тут я.
Она помчалась к соседке Наталье Павиной сообщить, что уезжает сегодня на море. Саша пулей влетела к тёте Наташе, та пока ещё дремала, словно отдыхая от надоевшего супружества. Её муж Константин недавно умер от перманентного пьянства. 
- Ах ты, стрекоза, - соседка обняла девочку, - поспала бы подольше…
- Да ну, - сморщилась Санька и выпалила: - На море высплюсь вдоволь.
Она принялась тараторить о своих девчачьих проблемах. Павина слушала, улыбаясь, у неё не было детей, и она любила Саньку. Хозяйка неторопливо приготовила завтрак, они поели, не прекращая болтать.
- Может, концерт транслируют? - Александра включила репродуктор, у Шелеховых не было радиоточки, а ей хотелось послушать музыку.
- Оставь ты радио в покое, - поморщилась хозяйка, - давай я лучше расскажу, что учудил доктор Жабченко.
Сашка забралась с ногами на диван и стала одним ухом слушать музыку, а другим неторопливую речь Павиной:
- Подобрал он на охоте зайца со сломанной лапой. Будучи гуманистом по натуре, решил зайца вылечить. Наложил шину, приютил у себя. Животное оклемалось и освоилось на приусадебном участке не хуже кошки. Поначалу всех умиляла его природная способность стучаться лапой в дверь. Надоела такая нескромность быстро. Жабченко выбросил его на соседский участок. Сосед-охотник открыл дверь на необычный дробный стук и увидел потенциальную добычу перед носом. Он метнулся за ружьём. Зайчик смекнул и отпрыгнул дальше от крыльца. Выстрел вдогонку грянул, но без результата. На выстрел вскоре прибыл участковый. Объяснениям, что к нему зашёл заяц и постучался в дверь, не поверил, а высказал обидное предположение, что к нему явилась «белочка», а не зайчик и взыскал штраф за административное нарушение. В черте города охотиться нельзя...
Только хозяйка закончила рассказ, как в комнату ворвался голос диктора, сообщающий о том, что немецкие войска перешли советскую границу и бомбили мирные города. Тётя Наталья скорбно охнула:
- Это война!
- С кем? - не поняла Санька. - Кто осмелится напасть на нашу страну?
- Гитлер, - тихо ответила Павина. - Господи, что же будет?
- Да наши разобьют их за две недели!
Саша выскочила на улицу и с торжествующим криком ворвалась через пять минут в свой дом:
- Ура! Война!
- В каждой девушке должна быть изюминка… - иронично заметил Петя. - Только не вместо мозга.
- Сам дурак…
- С кем? - вскинула красиво очерченные брови мать.
- С Германией!
- Ты что, с ума сошла?.. Прекрати свои глупости!
Возбуждённая девушка рассказала о сообщении по радио. Едва одетые, они кинулись к тётке Наталье, и все вместе ещё раз прослушали сообщение. Брат, сразу сильно посерьёзневший, предложил наугад:
- Надо идти в военкомат.
- Ну, что ты, сынок? - побледнела мать. - Может, не надо?
Возле военкомата на улице Чайковского уже стояла большая толпа, в основном, мужчины. Из парадной вышел военный с тремя «шпалами» в петлице и сурово сказал:
- Я не понимаю, почему вы пришли сюда, но сейчас надо всем разойтись и спокойно ждать повестки.
- Когда? - крикнул кто-то самый нетерпеливый.
- Когда придёт время и тем, кому нужно.
- До меня очередь не дойдёт, - расстроился Петя.
Обыватели города Сталино ожидали скорых побед Красной армии - непобедимой и лучшей в мире, как писали в газетах. Ожесточённые сражения пока что разыгрывались где-то далеко и не сильно волновали. О них доходило меньше известий, чем о войне в Европе. В первые военные дни в городе сложилась своеобразная праздничная обстановка.
- Будто и нет войны! - удивлённо радовалась Саша.
- Вот и хорошо… - заметила Антонина.
Стояла ясная, солнечная погода, зеленели сады и скверы, было много цветов. Город украсился бездарно выполненными плакатами на военные темы. Улицы постепенно отошли от шока объявления войны. Множество новобранцев в новёхонькой форме деловито сновали по тротуарам. Повсюду слышалось пение, звуки патефонов и гармошек: мобилизованные спешили последний раз напиться и отпраздновать отъезд на фронт.
- Почему в продаже появилось множество хороших, до тех пор дефицитных книг? - недоумевал книголюб Петя.
- А тебе бы лишь читать… - кривилась легкомысленная сестра.
В магазинах продавалось любое продовольствие, и очереди не выглядели мрачными. Только преобразились притихшие дома. Стёкла окон повсюду оклеивали крест-накрест полосками бумаги.
- Зачем нам так делать? - спросила мать Александра.
- Говорят, от этого они не высыпаются при вибрации от взрывов…
Опустевшие витрины магазинов забили досками и укрыли мешками с песком. На стенах появились указатели бомбоубежищ и укрытий.
- Неужели, нас будут бомбить? - спросила Саша брата.
- Думаю, что до этого точно не дойдёт! - испугалась Антонина.
- Прежде чем, что-то сказать - подумай, - огрызнулся мрачный Пётр, - затем промолчи.
- А чего я такого сказала?
- Наши скоро победят!
На крышах дежурили наблюдатели. В садах устанавливали зенитные пушки, молодые люди в широченных лыжных штанах маршировали с утра до вечера и кололи соломенные чучела штыками винтовок.
- Резче движения, резче! - командовал хромой инструктор.
На улицах появились красивые девушки в нелепых галифе и плохо сшитых гимнастёрках. Они несли чудовищных размеров баллоны с газом для громоздких аэростатов заграждения, которые поднимались в небо на длинных тросах.
- Они напоминают огромных рыб, - задумчиво сказала Саша, - которые плавают в безоблачном небе...
- Скорее бегемотов! - съязвил повзрослевший брат.
В первые дни войны в повседневный обиход вошло чудное слово «бронь». Оно было неприятно тем, что делало людей, как бы неравными, одни должны были воевать, а другие нет.
- А, я чем хуже? - мучился он.
- Слишком много книг прочитал… - поддела его сестра.
Санька видела, что её нетерпеливому брату Петьке хотелось скорее пойти на войну, он, как и все мальчишки, мечтал служить в Красной Армии. Однако, брат, как шахтёр, имел «бронь» от призыва и думал, что немцев разобьют без него.
- Жалко, - расстраивался он и пожаловался матери: - Героем Советского Союза не успею стать!
- Не всем же людям быть героями… - уточнила Антонина. - Кому-то надо и уголь добывать!


 
продолжение http://proza.ru/2012/02/10/24