Арбалета и два мифа 9 глава

Свиток IX. Чёрный Феникс.

     -- Глас Андэллский...
 -- Арбалета? Я не могу ждать, улетаю, -- бросил Лет II через плечо, направляясь к пегасне.
 -- Это важно! Почему вы никогда не говорили мне, что...
 -- Девочка моя, ты что, не слышишь? Я не могу сейчас говорить.
    Три пегаса взвились. Рыжеволосая девушка сплюнула, бегом бросилась в пегасню, а через несколько секунд четвёртый пегас Мгла летел вслед за своими сородичами. Лететь пришлось не слишком долго: Лет и двое его доверенных держали путь в Чарнор, город, строившийся по приказу Чародея-Всех-Эпох.
    Чарнор строился уже целый год, завершение близилось. Констэ неоднократно делился с Аометой своими планами по поводу этого города. Для начала он собирался наполнить его одними только чистокровными чародеями, в совершенстве владеющими Первым Наречием и магией. Таких при правлении эфроданиманта было полно, поэтому оставалось выбрать лучших из лучших. "Ты хорошо разбираешься в лицах, - заявил как-то Констэ своей служанке. - Вот и поможешь. Ты, этот наглец Дансвек и ещё некоторые, многих ты не знаешь"... После того, как город будет населён, он будет центром развития чёрномагического образования и просвещения. Потом, быть может, Чарнор станет новой столицей. К тому времени прочие города и поселения должны будут стать подобными, пока жалкая кровь, не способная на чудо, не искоренится.
    И вот Арбалета сама должна была оказаться в этом многообещающем констэрском гнезде, родоначальнике назревающего мира власти.
 -- Клянусь честью... -- вырвалось у наследницы Орлеонелей, когда Мгла опустилась ниже облаков, и Чарнор предстал перед ними.
    Он простирался с запада на восток тысячами улиц, извилистыми и прямыми, широкими и узкими, оснащёнными изящно вытесанным камнем и благородными металлами. Так как был полдень, фонари не горели, но их было такое великое множество, они были так необычно сделаны, что даже не зажженные притягивали к себе внимание. В свете солнечных лучей пылали крыши и окна, и вообще дома не походили на те, что строились во времена правления её отца и матери. Раньше одно семейство вело с другим неофициальное соревнование, стараясь, чтобы их дом был примечательней. Ежегодно даже проводились конкурсы, когда каждый наизнанку выворачивался, то превращая своё жилище в точную копию корабля; то объяв его растениями до такой степени, что оно становилось благоухающим шелестящим растущим дворцом; то обвесив его таким количеством огней, что дом напоминал новогоднюю ёлку. В домах Чарнора не было ничего, от чего захотелось бы смеяться или восхищаться. Они больше походили на крепости, им не хватало для полной схожести только железных оград в виде копий.
    Лет и его спутники стали снижаться. Арбалета похлопала ногой пегаса (она старалась как можно реже носить шпоры), стараясь не слишком отклоняться от их траектории, дабы не слишком привлекать внимание. Конечно, это была слабая предосторожность, но раз уж свергнутый Правитель сумел тайно проникнуть в такой город как Чарнор, то уж она и подавно сможет.
    Магические лучи плотной сетью окружили её. Мгла протестующе заржала, девушка вскрикнула от неожиданности. Они повисли в нескольких ярдах над каменной серой дорогой, не смеющие коснуться таинственных лучей. По ту сторону магической сети показался ещё один всадник, облачённый в красную мантию и сдвинувший капюшон на самые глаза.
 -- Ваше имя, лазутчица?
 -- Она нема, сударь. -- Подле них парил Лет II, сурово переводя взгляд с одного на другого. -- Вы что-нибудь имеете против немых слуг? Они единственные, кто умеет хранить секреты.
 -- Тем не менее - её имя, -- ещё суше и требовательней повторил страж-илимант. -- И ваше, слышите? Назовитесь!
 -- Её зовут Безмолвие. Устраивает вас такое имя? А я маг Марелонзиан, прибывший из Фонарты по милостивому приглашению эфроданиманта.
 -- Маг Марелонзиан должен уметь нечто, превосходящее недавнюю магию на турнире в Реальсте. Что вы можете противопоставить, к примеру, оглушающим стрелам, которые столь блестяще применял сэр Мальфо?
    Арбалета, предусмотрительно обречённая на молчание, была вынуждена смотреть с покорностью прислуги (эта роль упрямо не желала от неё отвязаться) и ждать освобождения. С другой стороны нельзя было безжизненно склонять голову, когда за демонстрацию мастерства принимался сам Лет II. Стрелы Мальфо стоили подражания, но свергнутый Правитель ещё не расправил крылья...
    БАБАХ!!!
    Стража-илиманта отбросило далеко в сторону. Магический плен колыхнулся, и Арбалета слегка подпалила волосы, а Мгла - гриву.
 -- Что, дьявол вас подер... -- сказал илимант и замер: перед ним висела точная копия его самого, но увеличенная в десятки раз. Она состояла из красных и чёрных бликов, это было похоже на то, как если бы портрет был выполнен из стекла, наполненного крашеной водой. -- Это... что это такое, дьявол?
 -- По-моему, что бы это ни было, оно уже превосходит фокусы, которые Две Земли имели честь наблюдать на реальстовском турнире, -- веско заявил Лет II. -- Но, если вам угодно знать точно, то это ваша голограмма, заряженная магией солнечных элементов. Если нужно, чтобы враг принял её за вас, от вас потребуется только одно заклинание. Вот оно.
    Мнимый Марелонзиан что-то прошептал, и голограмма ожила, уменьшилась до человеческий размеров и утеряла часть своего свечения и прозрачности. Она открыла глаза, и Безмолвию показалось, что она более живая, чем оригинал. Оригинал же в этот момент действительно куда сильнее напоминал призрак.
 -- А теперь сражайся, -- велел голограмме Марелонзиан и указал на стража-илиманта. -- Вот твой соперник. Смотри, не убей его.
    Это походило на драку двух близнецов. Народ, сновавший по улицам внизу, застыл, не сводя благоговейных и испуганных глаз с разыгравшегося в небесах боя. Сначала страж пробовал осторожничать, потому что вообще плохо понимал, что происходит. Ему казалось, что он видит страшный сон наяву. Потом, когда голограмма пару раз огрела его вполне ощутимым мечом (на ощупь который оказался чем-то вроде палки) по голове и в живот, когда она, как ему показалось, усмехаясь, принялась кружить вокруг него... Было от чего прийти в недоумение и гнев!
    Марелонзиан же тем временем воспользовался тем, что никто не смотрит в его сторону, снял простую магию с Арбалеты и Мглы, и они покорно воспарили подле него, как и подобает благодарным и преданным.
 -- Уймись, -- устало вздохнул Лет II, и голограмма исчезла. Страж дико заозирался. -- Твоей тени больше нет, не бойся.
 -- Пусть вы нашлёте на меня дюжину таких двойников, кто я такой, чтобы бояться?
 -- Что ж, гордый и смелый бахвал, я согласен. Как освобожусь, мы это устроим. Но сейчас я слишком занят: Высокое Собрание не согласится ждать.
    Страж хотел что-то ещё возразить, но двое людей и двое пегасов уже приземлились во дворе здания Высокого Собрания, а туда он спуститься уже не имел права.
    На земле, когда увели пегасов, Лет ничего не сказал Арбалете, он всего лишь бросил на неё быстрый испепеляющий взгляд и, как подобает господину, знаком велел ей следовать за собой. Безмолвие повиновалась.
 -- Нужно задержать церемонию, -- в волнении проговорил свергнутый Правитель, обратившись к одному из своих неразговорчивых спутников, облачённых в чёрно-красное - как илиманты. -- Они ещё на полпути, в дороге подстроить что-нибудь будет безопаснее и легче всего.
 -- Хитрец, который на это пойдёт, должен быть глупым или храбрым, -- усмехнулся один из них, и Арбалета с удивлением узнала по голосу Альтнарио. Юноша, наверное, понимал, что, по крайней мере, по двум пунктам из трёх он подходит под описание, весело раскланялся и выпорхнул за дверь, попутно бросив лукавую улыбку девушке, только что получившей уже третью личину.
    Альтнарио ушёл, а Лет II продолжал рассуждать о заговорах мятежа, хитроумной выгодной политике и тайной полиции, которая на днях принесла какие-то важные новости. Вникать во всё это Арбалета не смогла бы при всём желании: многих слов она попросту не понимала, а спросить не смела. То, что не подслушают Лета II, она была уверена, а то, что сама она не выдаст их всех по нелепой случайности - на это никто гарантии не даст.
    Они вошли в какую-то комнату, как к себе домой. "Наверное, зала ожидания", - предположила про себя девушка и охнула: комната была полна людей, чья одежда внушала враждебность, а лица - доброжелательность. Все расположились, и тут она, наконец, поняла, что происходит. Ведь она сама приложила к этому руку! Она предложила на последнем совете на Вулиан огласить перед Высоким Собранием некоторые реформы. Они не должны были насторожить констэров, зато могли облегчить существование населению южных провинций, запуганному недавними нападками илимантов и угроз эфроданиманта за попытки открытого честного боя.
 -- Собрание нетерпеливо, -- заметил Линерон Созереми, откинув капюшон и встревожено поглядев на закрытые двери по другую сторону комнаты. -- Я не уверен, что те мятежники, кто до сих пор остались там и ведут с ними "переговоры", в безопасности. Что может сказать по поводу виновница торжества, сударыня Орлеонель?
    До сих пор не ввязываясь в рассуждения, Арбалета сидела в углу тихо. Её занимали совершенно другие мысли, поэтому, дабы стать ещё незаметнее, она укрылась плащом по самые брови, а поля шляпы опускались до губ. Если бы кто вздумал обратиться к ней, то прежде всего ему пришлось бы потратить время на её поиски. Искать свою воспитанницу у Линерона не было никакого желания.
 -- Арбалета! -- повысил он голос. -- Встань! Что ты предлагаешь делать, чтобы не дать Собранию прикончить по твоей вине четверых мятежников?
 -- Я сама пойду туда и улажу дело... раз уж эти достойные четверо мужчин, владеющие магией, не могут совладать с кучкой надутых стариков.
    Не могла удержаться от этой колкости. Она что ли, в конце концов, должна накладывать чары исключительного внушения? И какая тут может быть вина, когда
парни сами заявили, что помогут? Лет избавил её от необходимости высказать это вслух.
 -- Это совсем не обязательно, -- сухо сказал он, но выглядел скорее решительно, чем сурово. -- Гораздо больше меня интересует, что тебя дёрнуло снова лезть не в своё дело.
    Она осуждающе на него взглянула: вспомнила, что её дёрнуло.
 -- Почему вы не сказали нам, что… Нэрси не предавал Двух Земель?
    Неизвестно, какого вопроса он ждал, но явно не этого. Многие вскочили с мест, некоторые боязливо заёрзали.
 -- Ты говорила с ним? – Такого голоса у Гласа Андэллского уже давно не бывало.
 -- Да, -- безжалостно подтвердила девушка. -- Он клялся в своей невиновности, он спас меня. Ни за что не поверю, что вы ничего не знали. Мне ясно как день, что он просто ещё один хороший актёр, да к тому же умеет приносить жертвы ради достижения общей цели. Думаете, это случайно так вышло, что монастырь Святого Эрими не взлетел на воздух несколько лет назад? Нет, это Нэрси уломал Констэ, чтобы он...
 -- Скажите, государь! -- вскричал один из присутствующих. -- Скажите, что вы ничего не знали. Это будет единственное оправдание, пусть даже самое немыслимое.
 -- Я узнал совсем недавно, -- глухо ответил Лет. -- Всего полтора месяца назад.
 -- И вы молчали?! -- возопили десятки голосов. -- Вы могли скрыть от мятежа, что Нэрси Дананжерс невиновен и столько лет стоял за нашу идеологию? Но ради чего?
 -- Мне тяжело объяснять это сейчас, -- всё так же отвечал свергнутый Правитель, но в нём чувствовалась власть. – Скажу только, что иногда ради хорошей игры требуется ещё и молчание. Нэрси был предан своему Правителю и стране, этого довольно. Он сам просил меня ничего не говорить. Поговорим об этом после.
    Кажется, он давно был готов к тому, что это раскроется. И снова принялся говорить о разных скучных важных вещах. Пока он говорил, голос его становился всё уверенней, но теперь все принуждали себя думать и говорить не о том, что их интересовало. Арбалета хотела бы сказать, но ничего не приходило в голову. Она украдкой взглянула на Линерона. Какое счастье, что он тоже здесь! Он ей вместо отца... Тут она заметила, что Линерон подаёт ей знаки. Они сели на краю дивана, и он негромко проговорил:
 -- Ты его здорово задела. Что теперь будешь делать, если он опять погрузится в апатию или придёт в ярость?
 -- Я хочу услышать от него всю правду. А потом пусть делает, что хочет. Не может быть, чтобы и ты это одобрял. Всё время мы думали, что Нэрси предал всех, включая своего отца. А теперь всё чуть ли не наоборот. Как можно скрывать такое...
 -- Успокойся, -- мягко прервал её Магистр Созереми. -- Не место и не время. Вот только окажемся на Вулиан...
 -- Но я...
 -- Послушай меня.
 -- Но он...
 -- Арбалета! Ты не хочешь поступить в школу магии, где смогла бы как следует продолжить обучение?
 -- А что, такое бывает? -- просияла она.
 -- Не то, чтобы это была школа. Просто несколько одарённых личностей набирают желающих в группы и обучают всему, что знают.
 -- И Альтнарио тоже среди этих "одарённых"? -- с надеждой спросила она.
 -- Нет; он - чародей крови, он выше этого.
 -- Напрасное бахвальство.
 -- Я знал, что идея тебе понравится. И вот ещё что, единственный, кто может тебя принять - Зэрт Чёрный Феникс.
    Она широко раскрыла глаза. Она слышала некоторые рассказы о Чёрном Фениксе. О нём заговорили недавно, пару лет назад. Сначала он был незаметен, и Арбалета даже не подозревала, что на горе есть такой человек. Но вскоре она услышала о нём так много, что уже никак нельзя было назвать его просто "таким человеком". Он превосходно сражался заколдованным оружием и всем внушал какое-то мрачное восхищение. Да ещё этот рассказ Эрляна Ниангона о том, что рыцарем Фокротского Холма, сэром Нориданом, был именно некий Чёрный Феникс… Неужели, это был он? Тогда он должен быть достаточно молод. И Линерон сразу это подтвердил, сказав, что Зэрт всего лет на пять старше самой Арбалеты.
 -- Есть ещё двое учителей, -- продолжал он тем временем, -- но сударыня Итала и так уже присматривает за двадцатью семью дикими малолетками, а господин Мизамар ведёт своих воспитанников на северную границу пустыни.
 -- Об Итале и Мизамаре и говорить нечего, они оба ходячие легенды. Разве не Мизамару я бросала с балкона цветы в тот вечер, когда произошёл заговор? Разве не Итала - великая женщина, бросившая вызов Констэ ещё тогда? А вот он, наверное, иноземец - Зэрт Чёрный Феникс? Он из-за моря?
 -- Нет, из Орланги. Кстати, рождён в Мевзерижи.
    Совсем уже ничего не понимая, Арбалета принялась вспоминать всех, кого знала из земляков, но ни Зэрты, ни, тем более, Чёрные Фениксы как-то не всплывали.
 -- А ещё я имею неудовольствие открыть, что в одном с тобой "классе" будут обучаться и Илдиго с Нетроем.
 -- Значит, ты тоже заметил, что за последние годы они здорово изменились, -- вздохнула Арбалета. --  В Нетрое уже не узнаешь загадочного рассказчика, теперь его интересуют какие-то глупости - свои политические заморочки, убеждения. Как, впрочем, и Илдиго, он во всём ему подражает.
 -- В их кругу появился и Лдирак, мальчишка с хорошим воображением и дерзкими идеями. Впрочем, всю троицу мальчишками больше не назовёшь. Видела, какую бороду отпустил Нетрой?
    Они тихонько посмеялись, и это было очень кстати, потому что мысли о Нэрси и Лете были неудобоваримы.
 -- Слышала, Манескон Ронно колдует над леопардами?
 -- Что, они скачут через обруч?
 -- Зря иронизируешь. Ты просто не видела Симиляра.
 -- Это ещё что такое?
 -- Это лучший его зверь. Он по-человечески умён и ловок, по-звериному силён и быстр. Он похож на древних богов, прекрасный и неустрашимый.
 -- Можно ли с ним подраться?
 -- Святые луны! Арбалета, я не возражаю, когда ты калечишь и изводишь мужчин, хотя это мне испортило мне немало крови, но я скорей сам сражусь с Симиляром, чем добровольно пущу тебя в клетку к хищникам!
 -- Я говорю только о вашем хвалёном Симиляре. Чтобы доказать его несовершенство.
 -- Зачем тебе это?!
    Она пожала плечами.
 -- Куда ты катишься, дитя? Вместо восхищения у тебя возник единственный вопрос... Лишь бы драться!
 -- Я же никого не убиваю и вообще не терплю, когда убивают, -- она по-детски надулась и посуровела.
 -- Это единственное, что в тебе осталось женского.
 -- Разве? -- она растерянно на него взглянула. -- А мне казалось, что вы лучшего обо мне мнения.
 -- А мне казалось, что ты худшего мнения о женщинах.
 -- Ещё чего! Мы в чём-то даже лучше вас. Мы милосерднее и умеем сгорать дотла и жертвовать собой. А у вас есть большой минус - бесстыдное самомнение и надежда на силу. К тому же такта ни на грош.
 -- Как же ты нас не любишь! За что, интересно? И что же тогда срывается у тебя с языка перед Альтнарио, да и перед другими, если не боишься такое говорить мне?
 -- Прости, вот как раз с тобой я говорить не боюсь. Ты же всё правильно понимаешь. Правда, я виновата. Что делать, я выросла в военном лагере. Нрав у меня мужской, но я вдоволь насмотрелась на грубую сторону мужчин. Знают ли светские девушки, что такое изодранная обезображенная одежда, под которой раны, крепкая брань, цинизм, развитый в вечных потерях? Нет, они знают лишь внешний блеск: мужество, красоту, нахальство. Для них война - это романтика!
 -- Бедное дитя! Так ты никогда никого не полюбишь!
 -- А зачем? Мы сражаемся за свободу, тут не до пустяков. Вот закончится война, и все будут друг друга любить. А сейчас, -- она хитро на него посмотрела, -- есть другие интересные занятия! Ну так что, дашь мне подраться с Симиляром, раз я такая несчастная и никого не люблю?
 -- И не жди! -- сразу вспыхнул он.
 -- Господа, -- вдруг послышался удивительно знакомый голос, -- вы говорите о каких-то странных вещах. Вопрос сейчас в другом: что делать со стариками?
    И Хакоринц Дансвек хмыкнул в сторону дверей, за которыми томилось Высокое Собрание. Арбалета удержала смешок. Хакоринц подмигнул ей и продолжал:
 -- Может, нам и не пришлось бы убеждать Собрание слишком долго, если бы Марелонзиан совершил нечто действительно полезное для них. Подвиг фонартского мага подействует, я уверен.
 -- Или если сами они оплошают, -- предположила Арбалета. -- Если бы они наломали дров, а потом оказалось, что исправить всё можете только вы... -- Она робко и быстро бросила взгляд на Лета II.
 -- Клянусь честью, к этому совету стоит прислушаться, -- серьёзно заметил Хакоринц. – Нужно только об-моз-го-вать!
 -- Как ты предлагаешь толкнуть Высокое Собрание на ошибку? -- спросил свергнутый Глас Андэллский.
 -- Если позволите, это я возьму на себя, -- опять вмешался Хакоринц. -- В случае, если я облачусь в синюю мантию и отпущу усы (желательно цвета пшеницы), разве я не буду смахивать на...
    Произнося всё это, шут проделывал забавные резкие движения, от которых исходили незримые потоки магии. Волшебство касалось его одежды и лица мелкими щипками, изменяя их проворно, но едва приметно для непрозорливых глаз. Когда фраза господина Дансвека так внезапно прервалась, перед ними уже стоял всем известный златобородый Нэрси Дананжерс. Сам Лет II содрогнулся всем телом, взглянув на почти точную копию своего сына, которого так долго почитал предателем и отказывался признавать их родство.
 -- Ну конечно! -- возбуждённо воскликнула Арбалета.
 -- Раз молодой наследник трона Андэллы отныне в бегах, за его жизнь примут в констэры без колебания, -- с усмешкой проговорил Хакоринц, и глаза его засверкали опасными огоньками. -- Поймайте меня, господин Марелонзиан, и - я готов клясться своей шпагой - вас самого включат в Высокое Собрание. Ещё один шаг - и вы достигните председательского кресла.
 -- Послушайте, -- тяжело выдохнул Лет, -- я не уверен, что при поимке градоправителя Селмивьяны (ибо Нэрси до сих пор действительный градоправитель) начнут осыпать милостями. Верьте, друзья, верьте, мятежники, враг гораздо проницательнее, чем мы можем предположить. Нэрси неоднократно казался им отъявленным предателем, и каждый раз ему удавалось вывернуться. Они ничему не станут верить, пока не получат доказательства...
 -- Однако Констэ до сих пор не понял, кто на самом деле выкрал чернокнижные рукописи, -- запальчиво возразила Арбалета. -- Нам стоит попытаться. Ведь настоящий Нэрси не подвергнется опасности.
 -- Кто бы сказал мне, где он сейчас, этот настоящий Нэрси... -- проговорил Лет II и отвернулся. -- Я бы предпочёл, чтобы он открыто сражался. Он слишком долго был в тени притворства, чтобы сейчас стать ещё и игроком в прятки.
 -- Он доказал своё мужество и имеет право хотя бы на несколько дней покоя, -- сердито сказала девушка. -- Не сомневаюсь, он скоро сам явится на Вулиан. Добраться до неё не так просто, илиманты как шакалы патрулируют все дороги и леса...
 -- Я понимаю, чего он боится, говоря о том, что никто не знает, где Нэрси, -- тихо сказал ей Линерон. -- Наследник Дананжерсов не станет сидеть в отдалении, особенно если увидит, что его личину принял кто-то другой. Он сунется в самый неподобающий момент и разрушит планы, желая помочь...
 -- Мне иногда кажется, что Лет просто помешался, -- хмуро и так же тихо откликнулась она. -- Он что, совсем не любит Нэрси?
 -- Любит. По-своему. -- В голосе Магистра звучали неодобрение и жалость. -- Будь снисходительна к несчастным, Арбалета, горе толкает их на жестокость. Добры те, кто счастливы.
    Девушка положила голову ему на плечо, размышляя и слушая. Мерный монолог Лета о констэрах и мятежниках, о том, что стоит сделать и о том, чего надлежит избегать, убаюкали её. Она подумала, какое странное имя - Чёрный Феникс, и представила человека с большими, тёмными, тенистыми крыльями за спиной... Её объял восторженный трепет. Мечтательное сердце тотчас заговорило о неведомом, Арбалете чудилось, что должно произойти что-то очень важное.
 -- Сударыня, -- произнёс тёплый голос, и девушка с удивлением обнаружила, что Хакоринц стоит около неё. -- Сударыня, вы должны уйти отсюда незамеченной. Примите ли вы мою помощь?
    Арбалета невольно улыбнулась: словно настоящий Дананжерс вновь хотел ей помочь. Было решено, что Безмолвие будет под одним заклятием оневидимания с мнимым предателем. Оба они покинут Чарнор, после чего разлетятся: она - на Вулиан, он - в пасть к Марелонзиану.
 -- Найди Зэрта, -- напоследок сказал своей воспитаннице Линерон. -- Сейчас он должен тоже быть на горе. Ищи, уговори его принять тебя.
 -- "Уговори"?! Потомок Орлеонелей никогда не стал бы... И с чего мне его уговаривать?
 -- Спеши, магия хрупка!
    Спустя пару минут Хакоринц на белогривом пегасе и Арбалета на Мгле взвились над городом.
 -- А что, сможете вы обогнать меня?
 -- Сударыня, сударыня! Какой же вы ребёнок! Ну, летите же, мчитесь как ветер!
 -- Сударь, -- деловито обратилась она, притормозив и возвратившись, -- а как кончилась война чародеев и людей в прошлом веке?
    Хакоринц прищурился и загадочно посмотрел сначала на девушку, потом на небо.
 -- Ты никогда не слышала о Рассветных рыцарях?
    Солнце стремительно поглощала стая облаков. Арбалета снова радостно вздрогнула.
 -- Рыцарей было семеро - семь звёзд созвездия Птицы. -- Его голос звучал как песнопение легенды, шут сам был похож на созвездие. -- Птица была выбрана их символом прежними народами, когда разыгралась самая-самая первая чародее-людская война. Она была намного страшней этой, тогда всё решало оружие, сейчас же отдаётся предпочтение стратегии. И ясно, что преданность, терпение решат всё, а тот, кто затеет большую битву, умрёт первым. Хотя битва всё равно состоится, это несомненно.
 -- Расскажите про рыцарей, -- взволнованно попросила Арбалета.
 -- Они... они до сих пор где-то неподалёку, они пронесли свою славу по всем векам до наших дней. Спускались с неба на странных животных. А их лица сияли как звёзды. Враги, завидев рыцарей, с ужасом убегали с поля боя. Друзья, завидев их, ликовали. Но всё это было очень давно, -- поник Хакоринц, и свет вкруг него померк. -- Лет II говорит: "Я ничего не помню. Помню, сильные руки уносят меня из горящей конюшни, и всё..."
 -- Как это - "не помнит"? Он что, лично присутствовал при этом?
 -- Ему было пять лет, когда благодаря рыцарям завершилась война.
    Сказав это, шут сорвался с места и полетел прочь, оставив Арбалету в крайнем изумлении. Девушка тряхнула огненной гривой волос и тоже скрылась. Впоследствии она даже поделилась с Констэ этой легендой, и он так живо ей заинтересовался, что навестил Чёрную Библиотеку и перебрал множество книг, сломав нетронутые печати.
    На Вулиан было много народа. Никто ничего не объяснял, посему Арбалета направилась к южной башне, надеясь найти кого-нибудь из знакомых. На лестничной площадке она столкнулась с Рианой.
 -- Что-то случилось? -- спросила Арбалета. – Откуда толпа?
 -- Да, и ещё... всё сразу. -- Девушка выглядела растерянной.
 -- Быстрей же, говори.
 -- Отряд Бурого Колчана жив. Они перешли горную цепь и просто прятались от илимантов, поэтому молчали, а все решили, что они разбиты. Но они живы!
 -- Как здорово! -- Она бросилась её обнимать. -- Ребята нашлись! И наш Рух Олфер!
 -- Но это не всё. -- От волнения она широко раскрыла глаза и добавила шёпотом: -- Видимо, в комнате Лета II находится сам Нэрси Дананжерс...
 -- Что ж ты молчала! -- вне себя вскрикнула Арбалета. -- Бежим туда!
 -- Он... он спит. Ранаэл Суэз приказал никому не приближаться.
 -- Ранаэл ничего не знает! Нэрси не предатель! Я просто не успела объяснить...
 -- Арбалета, послушай. Ранаэл ничего не знает о том, что ты говоришь, это верно, но прямо сейчас мы должны подчиниться приказу. Враг или друг - Нэрси смог попасть сюда, пройдя сквозь пламя, и сейчас должен отдохнуть.
    В какой-то момент могло показаться, что Арбалета начнёт горячо спорить, но вдруг её взъерошенный вид присмирел.
 -- Хорошо, пусть себе спит, -- вяло проронила она, а взгляд её устремился Риане за спину. Риана поспешно обернулась.
    Там, полускрытый тенью арки, в тёплом чёрном плаще и чёрной шляпе с широкими полями, со шпагой, острой и ослепительной как молния, стоял высокий человек с поразительными глазами, чёрными и глубокими, как бездонная пропасть, из них так и веяло мрачной властью, холодом и близящимся ураганом.
 -- О, -- прошептала Риана.
    Арбалета молчала.
    Странный чёрный человек развернулся и мгновенно потонул в темноте.
 -- Кто это был? -- прошептала Риана.
    Арбалета молчала.
 -- Ты что? Испугалась? -- спросила Риана, чувствуя, что чужой страх действует на неё успокаивающе.
 -- Ещё чего, -- тихо ответила Арбалета. -- Просто мне показалось, я узнала его.
 -- И кто это?
 -- Чёрный Феникс.
    Риана вздохнула, чёрный незнакомец произвёл на неё глубокое впечатление. А сударыне Орлеонель показалось, что впервые в жизни ей не хватит мужества, чтобы  подойти к кому-то первой. Она согласилась бы снова рискнуть и втереться в доверие к очередному Констэ, но не приближаться к Зэрту, к какому-то учителю магии…
 -- Пожалуй, я смогу набросать его портрет, -- проговорила, наконец, Риана, взглянув на ожидавшую невесть чего Арбалету. -- Он довольно высок, у него длинные волосы, злые глаза и чрезвычайная бледность. Одним словом, я не ошибусь, если скажу, что это какой-нибудь незаурядный теоретик-чернокнижник. Но, похоже, он не молод: он выглядит таким усталым...
 -- Нет, ему не больше двадцати пяти. Так сказал Линерон. А ещё Зэрт очень хорошо владеет заколдованным оружием. Это человек, напоминающий... -- Она искала подходящее слово, -- напоминающий тот бальзам, который ты используешь для своего лица после полёта во время непогоды.
    Даже такая как Риана замерла, не понимая, при чём тут сине-зелёная мазь, выдуманная доктором Ирто Вальфлавиусом. Она недовольно нахмурилась. Арбалета невольно рассмеялась и почти дословно процитировала Эрляна Ниангона:
 -- Вот завершение портрета, начатого тобой. Содержимое Чёрного Феникса действует на души так же, как крем на лицо. Но внешность его такая же, как флаконы для этого крема. Помнишь, как они смахивают на старинные миниатюрные сосуды? И Зэрт... Он такой же странный и неяркий. Ах да, он молчаливый человек, поэтому может не слишком понравиться такой сударыне как вы.
 -- То есть, ты полагаешь, он старомоден? -- стараясь продемонстрировать презрение и скрыть разочарование, уточнила Риана. -- Много же ты знаешь о нём.
 -- Не больше и не меньше, чем ты, -- возразила Арбалета, уже полностью пришедшая в себя. -- Ладно, нечего стоять тут столбом. Раз нельзя пойти к Нэрси Дананжерсу, я отправлюсь к Зэрту Чёрному Фениксу.
 -- Ты это серьёзно? -- Риана казалась огорчённой, что не ей в голову первой пришла эта мысль. -- Что ж, и я с тобой. А что ты ему скажешь?
 -- Я хочу, чтобы он обучал меня магии. Я попрошу его...
    Так они негромко переговаривались, бродя по коридорам, но отыскать Зэрта не могли. Он как в воду канул, будто его и не бывало никогда на Вулиан. В центральных ярусах его не было, в башнях горы - пустота. Оставались одни подземелья. Ни одна из девушек не горела желанием спускаться туда: подземные тоннели вели в никуда, они остались ещё от древних гномов, и там мог заблудиться кто угодно. Лишь несколько отделений в подземных переходах были жилыми, остальные - всего лишь пустые чёрные дыры под землёй.
 -- По-моему, только такой как Зэрт мог туда пойти, -- заявила Риана. -- Но я туда не спущусь.
 -- Правильно, -- согласилась Арбалета. -- Не ходи, ты гораздо больше пользы принесёшь здесь. Дай мне знать, если наткнёшься на него. А я продолжу поиски внизу.
 -- Только не уходи слишком далеко, сестричка, -- довольная тем, что легко отделалась от похода в подземелья, и смущённая, что Арбалета оказалась смелее, предостерегла Риана. -- Осмотри те коридоры, какие знаешь, а в неизвестные не суйся.
 -- Посмотрим, -- ответила рыжеволосая девушка, хотя внутри её всё трепетало. -- Иди, иди. И я пойду.
    И она нырнула в темноту. Магический светящийся шар озарял ей путь, шаги гулко отдавались от каменного пола и стен...
    "Было бы неплохо захватить нормальный факел, - подумала Арбалета спустя полчаса. - Дурёха, почему я так самонадеянна, почему не подумала, что магия моя не продержится достаточно долго?" Чтобы собрать магическую силу, ей требовалась воля, но терпение девушки было на исходе.
 -- Зэрт Чёрный Феникс, кто бы ты ни был, клянусь честью, я охотно сразилась бы с тобой на мече, -- проворчала она, сворачивая за очередной угол. -- Куда ты провалился, дьявол тебя возьми?
    Никто не отвечал, и Арбалета решила, что пора наверх. Она устала: поддерживать магию не так легко, особенно если не привык держать её продолжительное время в темноте. Ей легче было создать одну чистую действенную вспышку, чем не давать гаснуть свету. И магический шар померк. Арбалета решила, что тронется в путь, когда руки остынут и смогут снова вызывать... Свет!
    Свет вспыхнул прямо из темноты, и девушка не прикладывала к этому никаких усилий.
 -- Кто здесь? -- спросила она негромко. Бояться было нечего, но она умудрилась забыть, что находится на Вулиан.
 -- Моё почтение, сударыня, -- произнёс ледяной голос, который Арбалета слышала на турнире - так сэр Норидан говорил с Констэ, обсуждая причины своего поражения ("Довольно нелепого и беспричинного", как выразился эфроданимант).
 -- Это вы? Вы - Чёрный Феникс?
 -- Так меня называют мятежники.
 -- Вы не спросите меня, что я тут делаю?
 -- Это не моё дело.
 -- Верно, но… я искала вас.
 -- Вы оказали мне честь.
    Послышался шорох полы плаща, из чего Арбалета сделала вывод, что Зэрт слегка склонил голову в поклоне – традиционное приветствие аристократов.
 -- Теперь, раз вы нашли меня (или, вернее, я нашёл вас), мы можем покинуть подземелье. Могу я предложить вам свой свет?
    Арбалета поспешила заверить его ничего против его света не имеет. Её никак не покидало ощущение, будто Зэрт говорит с ней чуточку свысока, то ли принимая за малолетку, испугавшуюся темноту, то ли за неумеху, не способную сотворить себе приличный фонарь.
    Они шли несколько минут, не разговаривая. Арбалета испытала недоверие к новому знакомому, тщетно пытаясь догадаться, что движет е-г-о молчанием. Впереди сверкнула щель света, они приближались к дверям.
 -- Если не секрет, что вам понадобилось в подземельях? -- спросила девушка.
 -- Секрет, -- последовал лаконичный ответ.
    После этого Арбалета сделала вывод, что Чёрный Феникс и впрямь не болтун. "Хотя это я первая полезла не в своё дело", - справедливости ради подумала она, следуя за своим будущим учителем по коридору. Солнце в окнах сначала резануло глаза, но Арбалета была рада снова выйти на свежий воздух.
 -- Вы примите меня в свой "класс"? Вы будете обучать меня магии?
 -- Посмотрим, годитесь ли вы на это.
 -- Вы что, серьезно? Думаете, я не смогла бы без вас вызвать свет? Так я вам докажу...
 -- Запомни, девочка. -- Зэрт резко остановился и повернулся к ней лицом, так что она чуть на него не налетела. -- Никогда и никому не нужно ничего доказывать. Истина сама выбирает - находиться в тени или действовать открыто.
 -- Но я не согласна с этим, -- возразила удивлённая Арбалета. -- Я уверена, что выбор принадлежит только человеку. Человек сам строит судьбу.
 -- Уж не хотите ли вы сказать, что это вы так построили судьбу, что Констэ Аорлото захватил Две Земли?
 -- Я не... Что вы имеете вви... Чёрный Феникс, я не слишком хорошо вас поняла.
 -- А чего вы от м-е-н-я требуете? -- Он, казалось, искренне недоумевал.
 -- По крайней мере, растолкуйте мне свои слова!
 -- Зачем же я буду ещё раз повторять сказанное, пусть даже другими словами? Или вы не умеете мыслить? Учитесь, сударыня, учитесь, или вам нечего делать на моих уроках.
    Она чуть было не сказала ему всё, что думает, но Зэрт развернулся и быстрым шагом скрылся в какой-то комнате. Пришлось последовать за ним. И вдруг Арбалета увидела десяток, нет, больше самых разных лиц, знакомых и чужих. У всех в глазах скакало ребячье нетерпение.
 -- Наконец-то вы пришли, -- с радостью, в которой сквозило лёгкое раздражение, сказал Нетрой. -- Мы ждём вас уже почти час. Зачем вызывать нас рано, если у вас всё равно не было возможности быть здесь в назначенное время?
 -- Господин Коэфл. -- Это было не обращение, Зэрт просто озвучил факт, как машина, определяющая личность человека. -- Какое ваше любимое состояние?
    Вопрос был так неожиданен и нелеп, что Нетрой не сразу нашёл, что ответить. Зэрт ждал.
 -- В смысле? -- наконец, поинтересовался Нетрой.
 -- Что вам нравится испытывать? Гнев, восторг, вожделение, гордость?
 -- Вы смеётесь надо мной, -- сердито фыркнул молодой человек.
 -- Ваш ответ, Коэфл. -- Голос Зэрта не изменился ни на октаву, но прозвучал как раскат грома.
 -- Ну... ну пусть будет удовлетворение... Или нет, нет, это слишком слабо. Торжество.
 -- Так и быть, -- насмешливо откликнулся Зэрт, будто это Нетрой только что сумел после долгих уговоров склонить его к своей точке зрения.
    "Интересно, почему именно торжество? Разве мало мрачного торжества, когда удаётся расправиться с констэрами?" - подумала Арбалета и вдруг испуганно отпрянула. Нетрой улыбнулся так широко, что стали видны белые зубы. Так улыбалось дикое племя людоедов после удачного сражения с враждебным племенем. Но Нетрой был дворянин, и кровожадную улыбку скрашивал внешний представительный облик.
 -- Что же случилось, Коэфл? -- мягко спросил Зэрт, равнодушно рассматривая белозубый оскал.
 -- Чёрт возьми, что вы со мной сделали, Феникс! -- крикнул Нетрой, топнув ногой. -- Мне кажется, все победы, когда-либо совершавшиеся, победы этого времени и победы будущих эпох, - все они в моей груди! Языки пламени распирают меня, касаются моего горла! Ликуйте, друзья мои! -- громко обратился Нетрой к побледневшим приятелям - Лдираку и Илдиго. – Отныне наши враги не страшны! Я всё понял, они ничтожны, слабы против нас! Они...
 -- Достаточно, господин Коэфл, -- быстро и раздражённо буркнул Чёрный Феникс, махнув рукой.
    Нетрой дико на него взглянул, и в глазах что-то стало меняться. Арбалета вспомнила, что так смирялся перед волей Манескона Ронно дикий сфинкс. Так же под пристальным, глубоким и чёрным, взглядом Зэрта взгляд Нетроя Коэфла становился ручным. Наконец молодой человек отвернулся, закрыв лицо руками. Прочие стояли как громом поражённые. Нетрой пусть не намного, но был старше, чем Чёрный Феникс. И он был уничтожен.
 -- Учитель... -- более высоким голосом, чем обычно, произнесла Арбалета. -- Вы... видели уже Симиляра? Вам не кажется, что он так же... То есть, вы наверняка знаете, что это была та же самая магия... Только что же это за магия...
 -- Ваши предположения здесь никого не интересуют.
 -- Чёрный Феникс! -- гневно воскликнула Арбалета.
 -- Я сказал вам: замолчите. Или я ничему не научу вас при всём желании, которым, к слову сказать, я не слишком загорелся, встретив вас.
    Убедившись, что никто более не торопиться его перебить, а Арбалета наконец заткнулась и Нетрой ещё не в силах успокоиться, учитель заговорил вновь.
 -- Я хочу, чтобы каждый из вас взял в библиотеке произведение "Туман над городами". Автор его неизвестен. Будьте так любезны и прочтите семнадцатую главу к следующему воскресенью. А к завтрашнему дню я попрошу вас прочесть "Девять крепостей" Доарда Ферле, это полегче для восприятия и читается быстрее.
    И без всяких предисловий, без прощания, без единого слова он ушёл. И всех словно отпустила тяжёлая рука, все бурно заговорили, пошли вон из тёмного душного помещения. Большинство поспешило выбраться в прохладные рощи у подножия горы.
    Арбалета почувствовала себя проголодавшейся и вяло побрела в трапезную залу. Там она, к своему счастью, обнаружила Альтнарио Вэн-Бэсторена. Юноша бесцеремонно поглощал огромный пирог с ягодной начинкой. Арбалета засмеялась и бросилась обнимать юношу, тоже заметившего её. Рот, который держит пищу и одновременно пытается улыбаться, испытывает судьбу, тем не менее, рот Альтнарио именно этим и занимался. Оба приятеля, похоже, забыли о недавней размолвке после турнира. Арбалета поспешила рассказать о своём знакомстве с Чёрным Фениксом, а так же не упустить два куска ягодного пирога. Альтнарио внимательно слушал, сам ещё не знакомый с таинственным наставником магии. Но особо он не заинтересовался.
 -- На то пошло, ты гораздо интереснее, -- заявил он, для вящей убедительности ткнув в её сторону десертной ложкой. -- Ты девушка, но, несмотря на это, с тобой есть, о чём поговорить, ты держишь слово и вообще... Ну хорошо, хорошо, не буду дёргать смерть за косички. Просто признай сама: что такое Чёрный Феникс? Всех учеников заинтриговала психологическая уловка и не более. Чёрная одежда, никаких объяснений, внушительная демонстрация фокуса...
 -- Фокуса! Ты не знаешь, как это - смотреть на такие фокусы! У меня сердце упало...
 -- Клянусь честью, это не так просто - уронить сердце Арбалеты Орлеонель! Я должен увидеть этого Зэрта.
 -- Посмотри, посмотри обязательно, Альтнарио. Не пожалеешь.
    Наверное, они сами не заметили, как с серьёзного тона перешли на привычный лёгкий ребячливый манер. Так они болтали, когда им было по двенадцать лет, так же болтали и сейчас.
 -- Альтнарио, а как Нэрси попал на Вулиан? И знает ли об этом Лет II?
    Юноша поднял на неё ясный карий взгляд и заговорил:
 -- Нэрси как-то сказал мне: "Если мне придётся бежать, ищи меня в одном тайном месте". Не проси меня, всё равно не скажу, где это, потому что я поклялся на его мече. Нэрси подробно рассказал мне, как найти убежище. Потом, когда он бежал с Холма Смерти, я отправился искать своего покровителя. Не скажешь, что это было легко... Ладно, ты сто раз мне говорила, что не любишь, когда я хвастаюсь. Нам пришлось довольно долго добираться до Вулиан, потому что путь лежал через лес, кишащий илимантами. Мы не могли лететь или кого-нибудь оседлать, нас мгновенно заметили бы. Невидимость оказалась бы недолговечной: оба мы были ранены и очень устали, поддерживать волшебство не хватало сил...
 -- Можешь дальше не рассказывать, -- прервала Арбалета. -- Ты опять "спасёшь ему жизнь", как "спасал" уже Вигара с Эрляном, Манескона Ронно, все эти отряды лучников или кого там ещё...
 -- Ты знаешь, не моя вина, что все они не могут как следует попасть в беду. Я спасал их от всего подряд, не разбирая, грозит им смерть или нет.
 -- Но, по крайней мере, отправлено письмо Лету II?
 -- Разумеется, это первое, что сделал Ранаэл, выслушав мой честнейший рассказ. Потом он скомандовал, чтоб я отправлялся спать, чему я охотно подчинился...
 -- Альтнарио, а твоё поручение? Что ты должен был подстроить? "Они ещё на полпути, в дороге подстроить что-нибудь будет безопаснее и разумнее всего..."
 -- Ах да! Точно, я и забыл. Чтобы церемония оглашения реформ началась, необходимо было, чтоб присутствовали все лица. Еронфа и Емирбия Фаверги направлялись к Чарнору, а я сделал так, что пегасы занесли их в Змеиный лес... Короче, церемония приказом Гласа Андэллского задержалась.
    Арбалета только кивнула, потому что рот у неё был слишком занят яблоком. С другой стороны зала появился Ранаэл Суэз с весьма серым выражением лица.
 -- А, вот и вы, -- заметив их, вздохнул он. -- Нэрси Дананжерс выглядит неважно, я велел ему полежать ещё пару дней, там - посмотрим.
 -- Он приходил в себя?
 -- Да, ровно на пятнадцать секунд, чтобы крикнуть что-то в бреду и отключиться опять.
 -- Здорово, -- мрачно фыркнул Альтнарио. -- Лучше быть не может. Как раз в то время, когда он должен явиться к эфроданиманту и объяснить своё мнимое предательство. Неужели ничего нельзя поделать?
 -- Если бы от меня был хоть какой-то толк... -- Арбалета с волнением сжала руки.
 -- Неужели ты и Нэрси... -- с двусмысленной хитрой улыбкой начал юноша, но она смерила его своим фирменным уничтожающим взглядом. -- Хорошо, молчу. Значит, ты всего лишь хочешь отдать ему долг?
 -- И тебе следует отдать его Нэрси! Любой на Вулиан сделал бы то же самое. К тому же он спас мне жизнь...
 -- Ах да, тебя ведь могли убить по наущению Эро-Аваны.
 -- Вечная крыса Эро, -- пробормотала девушка. – Она приносила одни беды, но она не на чьей-то стороне. Просто борется за жизнь, как может. Это ведь из-за нас с Дананжерсом ей пришлось убираться на рудники... О чём я? Я спасу её, но после. Сейчас я должна помочь Нэрси и чем скорей, тем лучше. Что я могу сделать?
 -- Занимайся своими делами, не путайся под ногами, -- сказал Ранаэл. -- Это самое действенное, что ты можешь.
 -- Сударь...
 -- Сударыня, извольте подчиниться. Хоть раз в жизни. Это не ляжет пятном на вашу честь. Господин Дананжерс нуждается в покое. Как только он сможет видеть и осознавать, когда его отпустит бред и боль - милости просим, входите.
 -- Но что с ним случилось? -- гневно спросила Арбалета. -- Ты что-то скрыл от меня, Альтнарио! Что с вами произошло в пути?
 -- Мало ли что могло случиться! -- внешне беспечно махнул рукой юноша, хотя лицо его было хмурым. -- За нами столько раз гнались птицы с острыми перьями, мы столько раз продирались сквозь шипы кустарников и трясину болот, съели столько неизвестных ягод и растений, вдохнули столько незнакомых запахов, что...
 -- Можешь не продолжать. Ты не врач, но даже врач должен быть гением, чтобы определить, что из всего этого заразило кровь моего друга.
*
    С другой стороны Арбалета пыталась не отвлекаться на чувство вины и больше времени уделять возобновившимся урокам магии. Она взяла в библиотеке названные Чёрным Фениксом книги и вскоре убедилась, что легче прочитать и даже выучить наизусть десяток таких вещей, как "Девять крепостей" Доарда Ферле, чем одну главу "Тумана над городами", который было невозможно не то что усвоить, но хотя бы понять, о чём идёт речь. Цель неизвестного автора, казалось, заключалась в том, чтобы запутать читателя, заставить его выбросить книгу подальше и никогда больше не брать в руки. К слову заметить, автор был молодец, что остался инкогнито, иначе в его честь прилетело бы столько проклятий...
 -- Он просто сумасшедший, этот некто.
    Это было за обедом. Альтнарио сидел напротив и только что был вынужден прервать собственный вдохновенный рассказ о том, как легче всего справиться с птицами острого оперения, если они тебя окружили. Причиной его внезапного молчания послужило появление Арбалеты, у которой в глазах была написана вся ненависть всего человечества, когда-либо направленная на книгу.
 -- Стесняюсь спросить... кто такой упомянутый некто?
 -- Не стесняюсь ответить: это тот блаженный, который впал в философское безумие и, находясь в нём, видимо, продолжительное время, успел настрочить проклятые "Туманы".
 -- Что ж, поздравляю тебя.
    Она подняла на него не выспавшиеся глаза.
 -- Поздравляю с обнаружением доказательства. А что, теперь никто не скажет, что ты заблуждалась, даже я. Если хочешь, я первым и признаю: Зэрт просто псих, если вот это - его любимая книга.
    Полных две секунды Арбалета внимательно смотрела на Альтнарио, а Альтнарио внимательно смотрел на неё. В миг, когда наступила третья секунда, смех вырвался из них как извергается вулкан.
 -- Верно, блаженные друг друга должны понимать... -- захлёбываясь и задыхаясь, пробормотала Арбалета. -- Иначе им было бы слишком скучно всё время молчать, осознавая собственную мудрость и исходящую из неё невозможность заговорить с существами не столь достойными...
*
    В действительности она совсем не хотела, чтобы Чёрный Феникс однажды узнал обо всех этих тайных злословиях. Она уже имела честь присутствовать на нескольких его уроках...
    Это был воистину странный человек. Если бы Арбалета не знала, кто он такой, то решила бы, что он чёрный чародей. Насколько она могла понять, лучше всего он разбирался в чарах, касающихся человеческого подсознания: их чувств, потаённых мыслей, мечтаний, которые следовало бы охранять тщательней, чем сокровищницу. Такие волшебства он применял чаще всего. Впрочем, жаловаться было не на что - Феникс был мастером.
    И всё же было в его уроках что-то, что заставляло теряться, волноваться, дрожать и погружаться в неведомое. Уроки часто проходили на улице, причём Зэрт всегда старался поймать время дождя или хотя бы сильного ветра. Он страстно любил непогоду; казалось, что он избегает солнца. Ему нравилось стоять на горе, чтобы ветер свистал и пронизывал насквозь, чтобы он был оглушителен. А если сверху ещё барабанит крупными каплями ливень - вообще предел мечтаний, идеальные погодные условия в понимании Чёрного Феникса.
    Иногда учитель замирал на месте посреди урока, останавливал взгляд на грозовых тучах. Он не забывался, он позволял себе подобные вольности лишь в случае, если у каждого ученика было занятие. Зато если кто-то прерывал его прострацию без уважительных причин, хмурился и нередко как бы случайно досаждал провинившемуся ученику.
    Во время размышлений Зэрт иногда, словно придя к выводу после долгого рассуждения, произносил звучно и значительно: "Дождь - это откровение" или "Заводь - зеркало, которое в грозу отражает души, а не тело". Он никогда ничего не разъяснял из своих изречений. Если к нему приставали, он быстро воспламенялся и, как громом, словами и вспышками магии сметал обидчиков.
    Часто Зэрт произносил непонятные слова и совсем шёпотом, будто скрывая сказанное. Ученики судачили между собой страшилки, будто он лепечет чёрные заклинания, и одна Арбалета понимала, что это Первое Наречие, догадавшись как-то по его губам, что он тоже знает этот запретный язык.
    Арбалета не знала, что её учитель внушает ей больше - неприязнь или восхищение? Но и в том, и в другом случае она ему не доверяла и всячески избегала его.
 -- Быстрее, Лдирак! Атакуй! Да не рассуждай как баба, быстрее, сражайся!.. Помните: вам нужно самое действенное, бьющее наверняка, в полную силу! Учитесь чередовать их все с контрзаклятиями! Ваш противник ловок и быстр, он почти в любом случае окажется старше и опытнее, чем вы. Не медлите, действуйте резко! Враг сильнее, но вы можете его обмануть. Не дайте ему времени на создание магии, превышающую вашу собственную! Быстро, хлёстко, тонко, как лезвие точёного клинка!.. Илдиго, не заморачивайся на лишние мелочи, они тебе мешают! Не нужно особых "тайных" знаков, которые якобы присущи тебе одному. Этот "кровавый крест" - третье переиздание только в моём классе. Не беспокойтесь, если вы кого-нибудь когда-нибудь всё-таки сразите, знайте, что об этом уникальном случае и без всяких "крестов" узнают все.
    Впрочем, Зэрт проявлял колкость не без причин. Илдиго был не чем иным, как представителем франтовской молодёжи, любя быть первым, но не желая прилагать к этому особых усилий. Это не диковинка, такое есть всюду и всегда. Зэрт прекрасно понимал, что лишний раз остудить шабутного ученика - дело не лишнее. Илдиго утихал на несколько минут и вновь принимался за своё.
    Были другие экземпляры: забавные, нелепые, дерзкие, смелые, неприятные, любопытные, притягательные, талантливые, бездарные... Арбалета относилась, пожалуй, к смешным, занятным и не лишённым одарённости. К чести её замечу, что она - единственная ученица во всём классе, которой Первое Наречие здорово помогало учить заклинания, они отскакивали у неё от зубов.
 -- Лдирак! -- закричал Зэрт, схватив за руку толстобокого мальчишку, бешено размахивающего ею. -- Вы гоняете мух или готовитесь в балет? Боюсь, что если вы продемонстрируете всё это перед вашими врагами, то убить их сможете только удушением путём истерического хохота. Ну, или прибьёте себя собственной лапой...
    Арбалета не могла не улыбаться, и всё же, стоило Чёрному Фениксу бросить на неё свой глубокий взгляд, изо всех сил держалась серьёзной и такой же мрачной, как он. Она не выносила, как Зэрт держится с ней - снисходительно и учтиво. Лучше бы он стал ей открытым врагом, для которого не требуется сложный набор ужимок и притворств. Впрочем, Арбалета старалась избежать их и сейчас... И всё же, если бы кто-то спросил, с кем бы она предпочла столкнуться на поле сражения - с Констэ или с Зэртом, девушка, не задумываясь, указала бы на второго, сгорая от стыда.
*
     -- Советую записать формулы Запечатления, с первого раза никому не удавалось запомнить их.
    Класс дружно зашуршал перьями. Зэрт ходил между учеников как тёмный призрак с большими крыльями.
 -- Итак, любые узы, которые создаются между людьми, владеют могучей силой, способной защищать, разрушать, созидать…
    Некоторые засмеялись, а Нетрой ядовито уточнил:
 -- Узы – такие как брак?
    Многие снова покатились со смеху. Говорить с Зэртом о таких вещах было тем же самым экстримом, какой иногда стараются испытать люди, убегая от лавины. Зэрт любезно оскалился: «Такие как брак, но к вам они явно не относятся». Класс снова захихикал.
 -- Так же нам предстоит изучить магию, касающуюся подсознания. Но пока что…
 -- Продемонстрируйте, -- предложил Илдиго.
    Зэрт кивнул, ещё раз прошёлся по классу и замер возле Арбалеты. Арбалета изогнулась яростной кошкой, не глядя на него. Как долго она сможет терпеть его безобразные опыты? Самые крайние заклинания она должна испытывать на себе всякий раз, как только ему какая-нибудь блажь втемяшиться в голову. Происходит это на каждом втором уроке... Привычное туманное кольцо как лассо накинуто ей на голову.
 -- Что вы хотите, чтобы я с нею сделал? -- холодно скривил губы Зэрт.
    Притихшие ученики совершенно остолбенели. Неуёмная троица одна и разразилась советами, то ли в шутку, то ли всерьёз.
 -- Об стену, пусть сопротивляется! -- выпалил Илдиго.
 -- Запустись волчком по классу! -- вставил Лдирак.
 -- Пусть её жжёт возвеличенное чувство! -- добавил Нетрой. Несколько человек недоумённо на него покосились, в том числе и его приятели.
 -- Вижу, -- обратился Зэрт к последнему, слегка посуровев, -- материал вы берёте из ещё не пройденных нами тем.
    Нетрой чуть порозовел, очевидно, сочтя это за похвалу. Однако Зэрт становился всё мрачнее и бледнее, а молчание его заставило похолодеть самых отчаянных забияк класса. Наконец учитель снова заговорил, но Арбалета, которая уже почти минуту находилась под промежуточным заклятием, не могла его слышать.
 -- Знает ли кто-нибудь из присутствующих в этом классе, что такое возвеличенное чувство? -- медленно, с расстановкой произнёс Зэрт. -- Может быть, вы, Нетрой?
    Мальчишка отрицательно и активно замотал головой, одновременно бормоча что-то насчёт "заманчивого названия и ничего более". Учитель холодно на него посмотрел, после чего повернулся к недвижимой Арбалете, привалившейся к стене, и произнёс заклинание, прибавив к нему слово на Первом Наречии, переводимое как "гордость".
    Арбалета открыла глаза и осмотрела замеревший класс. На её белых губах появилась незнакомая, чуждая этому лицу, улыбка.
 -- Что вы сделали со мной на этот раз? -- сердито поинтересовалась она, глядя в глаза Зэрту. Он вздрогнул, но выдержал этот взгляд.
 -- Я внушил тебе чрезмерную гордость. Ни одно существо, находясь в здравом рассудке, не сможет без магии вызвать в себе чувство, настолько превышающее все прочие. Исключение из правил, правда, существует, -- добавил он, уже объясняя классу новую тему; и, вдруг устремив неподвижный взгляд в пространство, окаменев, проговорил для одного себя: -- Это самая древняя и сокровенная магия. У каждого она своя.
 -- А как она называется? -- с любопытством спросил Лдирак, знающий, что учитель часто мудрено отзывается о самых обыкновенных и всем известных вещах.
 -- Любовь, -- всё так же отчуждённо откликнулся Зэрт голосом, почему-то чуть более низким, чем всегда.
 -- А что это вы стоите с такими глазами, словно демонстрируете нам краба? -- надменно поинтересовалась Арбалета, изогнув полукружье бровей. -- Простите мне мою честность, но не относите ли вы к себе упомянутую вами магию? Вы думаете, кто-то когда-то будет способен на подобное по отношению к вам?..
    Она не успела окончить свою убийственную насмешку: Зэрт со всей силы шарахнул её об стену, как ранее советовал ему Илдиго. Раздался вскрик, возмущённые возгласы. Но Зэрт был ужасен, и никто не посмел ему помешать. Длинные, чёрные, как вороново крыло, волосы разметались по лицу; уголки рта дёргались в нервном тике, и было похоже, что учитель не может овладеть собственным голосом. Вдруг он выпалил что-то, но ясно было лишь то, что это искажённое Первое Наречие. В гневе исковерканным заклятием можно было нечаянно кого-нибудь прикончить, и все это знали, но в этот миг...
    В этот миг Арбалета неторопливо поднялась с пола, с циничным равнодушием сплюнула кровь и небрежным движением отбросила прядь тёмно-рыжих локонов со лба. На сей раз вид девушки был исполнен озлобленности. Бросив быстрый взгляд на Зэрта, она издала мучительный вопль и бросилась на учителя, но не успела вцепиться руками в его волосы, новое заклятие отшвырнуло её в сторону. Зэрт являл собой странное зрелище. Он не снял с Арбалеты неправильно наложенного волшебства, а всего лишь пригвоздил её к стене, так что несчастная не могла сделать ни шагу. Затем он встряхнулся, поправил причёску и одежду, обернулся к классу и будничным тоном объявил:
 -- Вот это - последствия невладения собой. Избегайте подобных случаев, особенно когда накладываете такую тонкую и сложную магию, как чувство.
    Казалось, страшная опасность, которую он сам на себя накликал и которой мгновенье назад избежал, отрезвила Зэрта.
 -- Я хочу, чтобы ужас этого зрелища запечатлелся в ваших умах клеймом. То, что вы видели, - искажённая, извращённая, истерзанная любовь. Первоначально я хотел наложить на Арбалету её, так как сам разозлился, мысли мои мне уже не принадлежали, и злость выплеснулась на несчастную госпожу Орлеонель. Пусть это послужит настоящим уроком. Чувства должны подчиняться разуму. Мне не следовало забывать об этом, тогда и ей не пришлось бы получить такую мощную магическую команду. Ведь само слово - "любовь", "ненависть", "страх", "отчаяние" - содержит значение соответственного чувства, не более, и этого достаточно, чтобы точно исполнить то, что от тебя требует магия. Арбалета же... Ах да, -- он сделал вид, что только что о ней вспомнил. Махнув рукой, учитель снял с неё чары, и она бессильно упала на пол в третий раз.
    И тут случилась ещё одна странность сегодняшнего урока. Вместо того чтобы попросить кого-нибудь доставить Арбалету в больничное крыло, Зэрт задул свечу, что значило, что урок окончен. После этого подошёл к своей ученице и осторожно взял её на руки, как спящего ребёнка. Лдирак заметил, что пальцы его чуть подрагивали то ли от недавнего волшебства, то ли от волнения. Учитель выпрямился, не выпуская своей ноши, и впился взглядом в класс.
 -- Я виноват перед ней, -- пояснил он сурово. -- Уходите, я сам знаю, что нужно делать.
    Он не тронулся с места ни на шаг, пока не увидел, как последний человек покинул помещение. Убедившись с помощью нескольких мысленных заклинаний, что на несколько пролётов и коридоров на все этажи кругом нет ни души, он позволил себе опустись взгляд на Арбалету. Она тяжело дышала, словно только что пробежала много вёрст. В зрачках Зэрта зажёгся и продолжал пылать в течение нескольких минут странный огонь, но света и тепла от них не исходило.
    Зэрт скривил губы. О чём он думал в эти минуты, пока глядел в измученное лицо своей ученицы, не смог бы сказать даже он сам. То его переполняло раскаяние из-за того, что он заставил перенести это хрупкое создание, то сердце несчастного вспыхивало злобой за нанесённое оскорбление. Но было что-то трогательное, почти нежное в этой сцене: мужчина, бережно прижимающий к груди девчонку, больше дитя, чем взрослую девушку.
    Вдруг учитель решительно бросил взгляд на дверь, за которую ни один ученик не смог пробраться в течение долгих лет правления Констэ, и направился туда, унося ношу с собой в "паучье логово".
*
    Арбалета долго не могла понять, где находится. Было темно, влажно, прохладно. Покоилась она на чём-то мягком, и лёгкое тёплое дуновение касалось её лица. Она решила, что это ветер пробивается через какую-нибудь щель, и это значило, что хоть самый слабый свет да проникает сюда. Какое-то время она продолжала озираться, но ни трещинки, хотя бы в волос толщиной, найти не смогла. Попытавшись сесть, она почувствовала, что её ложе пришло в движение и стало раскачиваться. "Да я в гамаке", - сообразила Арбалета и испугалась: уж не похитил ли её какой-нибудь корабль? Всё, в общем-то, было на то похоже - и воздух, и дуновения, и мрак. Но кому и зачем понадобилось похищать и увозить её кораблём? И что теперь делать, сбежать или открыто спросить капитана, в чём дело? По спине пробежали мурашки. Девушка вспомнила про корабли-призраки, где не было ни команды, ни капитана, а судно плыло само по себе и накликало смерть на прочие корабли.
    Девушка присмотрелась к темноте, и поняла, что какой-то свет сюда всё-таки проникает: она с трудом могла понять, что до пола от её гамака длина не больше, чем у вытянутой руки. Спустившись на пол, Арбалета ощутила покачивание. Всё подтвердилось, она на корабле! Сбежать, не зная, где находишься, невозможно. К тому же это место, наверняка запечатано магией, которая при слишком очевидной попытке улизнуть в лучшем случае оглушит, в худшем - уничтожит.
    Ужасно пахло двойным озеласом (алхимическим элементом). Арбалета на ощупь пошла вдоль стены, стараясь ни на что не налететь. Впереди она видела узкую щель света и решила, что направляется к дверям. И тут пронзительно щёлкнуло чьё-то заклятье, и девушка вздрогнула. Обернувшись, она увидела позади себя Зэрта Чёрного Феникса, вернее, только его бледный профиль. Свет от его магии вспыхнул так внезапно, что на несколько мгновений сударыня Орлеонель ослепла, щурясь и закрывая лицо руками.
 -- Куда ты идёшь? -- спросил Чёрный Феникс. Теперь она видела, что он расположился за столом. В его руках как живые мелькали инструменты, и быстрота их напоминала весёлую игру. Какой-то странный механизм в полуразобранном состоянии занимал собой весь грубо вытесанный деревянный стол.
    Как ни была напугана и сердита Арбалета, любопытство взяло верх. Кроме того, всей комнаты она видеть не могла, а очень хотелось знать, откуда же так несёт озеласом и почему комната словно раскачивается.
 -- Что вы делаете? Я такого в жизни не видела...
 -- Скажи мне, чего не хватает в этой формуле?
    Он протянул ей сжатый кулак, открыл ладонь, и перед ней замерцала начертанная прямо в воздухе длинная строчка цифр, букв и символом. Арбалета имела весьма поверхностные знания об алхимии, в химии же вообще не ориентировалась. И она знала, что учителю это известно. Её задела эта нетактичность: тыкать её носом в её невежество. Зэрт снисходительно улыбнулся.
 -- Я сам не пойму: то ли лорнавом (зус-4), то ли фокторс (4-рик). И в том, и в другом случае есть четвёртый свет, только на фокторс он падает под прямым углом и без препятствий, а у лорнавома сначала проходит сквозь ряд жёлтых угловатых молекул...
    Ничего "жутчее" Арбалета не слышала за всю жизнь.
 -- Ну сама посуди. По закономерности и закону Крадша должно получиться круглое число при сложении света в совокупность. Так же, как и во всех предыдущих смесях топливного вида. Смотри, вот озелас (несущий 15 ядер огней), меранк (7 ядер лунных капель) и сонаргордум (4 ядра песчаных крупиц). Каждое ядро притягивает только один луч. Мне не хватает четырёх лучей, так какой же из элементов?.. Или, может, вообще изъять этот сонаргордум?..
 -- Если вы притащили меня сюда за этим, то я в этом ничего не понимаю.
 -- Не за этим. Я здорово поколдовал над тобой на прошлом уроке. Но ты молодец: мне почти ничего не стоило вернуть тебя в сознание.
 -- Ну, это говорит лишь о том, что молодец вы. А теперь я могу уйти?
 -- Уходи, -- внезапно холодно обронил Чёрный Феникс.
    Арбалета пожала плечами, открыла дверь и оказалась в… пустом классе.