Кто из нас не летал во сне?

Живем мы у чертей на куличиках – аж в самой Калифорнии. Со старыми друзьями видимся не часто, к сожалению: редкая птица перелетает середину реки Колорадо, особенно если она летит из России!

Но зато я впервые в жизни стал вести бурную переписку с друзьями и старыми, и новыми, и даже с людьми, которых никогда не видел, а возможно, никогда и не увижу.  Благо, что теперь для общения по переписке все условия – сел за компьютер и не надо ни за марками с конвертами бегать, ни к почтовому ящику письмо нести.

Не могу сказать, что получаю много ответов: все заняты, все погружены в повседневные российские тяготы, да и, признаться, многие ли из вас любят писать письма? Эпистолярным ремеслом теперь занимаются меньше, чем столярным... Ну, да это просто для красного словца.

Тем не менее, именно переписка породила для меня много моих новых друзей.  Одни превратились неожиданно в добрых друзей из обычных знакомых, будто расцвели какие-то экзотические цветы на унылом задворье заграничной жизни, а другие и вовсе впервые появились на «электронном поле» моей жизни.  А многие поразили меня неизвестными для меня ранее талантами – пишут! Пишут стихи, рассказы, повести, и хорошо пишут! А когда получаешь такую «Пи-Си-пись» (это же, правда, не рукопись), то при этом создается полная иллюзия твоей эксклюзивности: это не книга с полки, а тебе персонально присланное творение на «электронном блюдечке»!

Так вот, один мой вновь приобретенный друг (написать «подруга» не поворачивается язык – что-то в этом недопустимо сексуальное мне слышится вроде «гёрлфрэнд») прислал мне в одном из электронных посланий свой коротенький рассказик про сновидения.  На меня этот рассказ произвел – уж, даже не знаю, почему – большое впечатление.  Стал я на эту тему думать.  А ведь, действительно, сны – удивительный феномен! Именно во сне происходит невозможное.  Кто из нас не летал во сне?  А я однажды в детстве, наслушавшись от бабушки библейских притч, видел во сне, как летом катался по озеру на велосипеде: «по воде аки по суху». Догнал Иисуса, шедшего в длинной белой хламиде, и зачем-то показал ему язык. Бабушка очень переживала, что накажет меня Господь за это греховное сновидение, а я ее успокаивал – это ведь во сне!
Сны помогают подсознательно осознавать (эва, как ввернул!) прожитое, а иногда даже творить.  Сколько известно баек про ученых, вскакивавших посередь ночи и записывающих свои гениальные идеи.
И со мной был однажды случай, что проснулся от звучавших в голове дивных стихов.  Сердце стучало, как метроном, аж испарина выступила, а вот записать было нечем.  Решил запомнить этот стих, выучить его наизусть, с чем и заснул.  А когда проснулся... Сколько не тщился ничего вспомнить не мог.  Такое расстройство было, будто потерял выигрышный лотерейный  билетик!

А кутята маленькие ножками сучат, бегают, тренируются во сне. Так что не только венцы творения, но и твари земные используют сны для пользы тела.

Но, извините, заболтался, зафилософствовался: это же уже относится не к снам, а больше к «послесониям». Вернемся к самим снам.

Так вот, прочитал тот рассказ моего друга, и мне в голову полезли всяческие анекдоты на эту тему. 
Помните? Приходит к психиатру мужчина и говорит, что ему каждую ночь снится, что он толкает железнодорожный состав из Москвы в Ленинград (по-нынешнему, в Санкт-Петербург).  Он так устает, что потом весь день разбитый.  Психиатр говорит ему, что готов ему помочь и берется сам толкать состав вторую половину ночи, а больной может первую половину поспать. Все прекрасно: больной стал высыпаться, а психиатр немного устает, но ничего, терпимо.

Но тут приходит другой пациент, которому всю ночь снятся сексуальные сны: сначала он предается любви с Софи Лорен, Джиной Лолобриджидой и Мэрилин Марло, а когда он уже полностью опустошен, возникает его жена, и тут-то начинается настоящая пытка... Измочаленный такими сновидениями, больной просит психиатра снять с него хотя бы часть его ночных обязанностей. Психиатр соглашается взять первую половину ночи.  А нельзя ли вторую, с надеждой спрашивает пациент.  Нет, отвечает доктор, вторую половину ночи я занят: я толкаю железнодорожный состав от Бологого до Ленинграда...

Что это я вспомнил этот анекдот? Меня лично сексуальные сны не мучают.  Видимо, хватает того, что наяву. Вспомнился другой анекдот про сновидения.  Опять же больной и доктор.  Больной жалуется, что писается по ночам: приходит к нему во сне гномик и говорит: «Давай пописаем?» Просыпается он после этого в мокрой кровати... Доктор посмеялся-посмеялся, вытер слезы и советует: «А вы ответьте гномику: спасибо, мол, уже пописал, больше не хочу».  Через пару дней тот же больной приходит со слезами на глазах. Доктор спрашивает, в чем дело? Больной говорит: «Как вы и посоветовали, я ответил гномику на его предложение, что уже пописал, а он мне в ответ: Тогда давай покакаем!»

Вам смешно? А мне вот нет. Расскажу я вам историю, о которой знают только мои домашние, от которых правду скрыть было просто невозможно.

Однажды был я в командировке в Париже. Что говорить, Париж – мечта любого русского человека. Исходил я пешком этот волшебный город вдоль и поперек и прямо таки в него влюбился.  И очень мне понравился храм божий Сакре Кёр, хотя умом я понимаю, что в общем-то с художественной точки зрения это творение не менее безвкусно, чем наш храм Василия Блаженного: сплошная эклектика. Но впрочем, и наш «Покровский Собор, что на рву» я тем не менее люблю – что ни говорите, а родное!

Находившись по Парижу, помню, забежал по малой нужде в туалет, что поблизости от Сакре Кёр. Чудо модерна! Полукруглая зала с кабинками: ни тебе «М», ни тебе «Ж». Сплошные libert;, egalit;, fraternit;. Правда, насчет egalit; вышла небольшая промашка: слева за кафельной стеночкой высотой до плеча скрыт жёлоб для отправления мужчинами своих быстротечных физиологических потребностей. Дамы по понятным причинам таких удобств лишены. Почему такие подробности? Это станет ясно из последующего изложения. Потерпите.

И вот я опять в Париже... Ноги сами влекут меня к Сакре Кёр... Вот и он – белоснежный, как сахарная голова, Храм Божий... Созерцаю, восторгаюсь, задрав голову. Но чувствую, что настало время посетить и нечто построенное сугубо для тела, а не для души.  Спускаюсь в знакомый туалет, вхожу и направляюсь налево, захожу уже за кафельную загородочку и... Тут меня пронзает резкая мысль: как я оказался в Париже?  Этого не может быть! Это сон! И тут я с облегчением просыпаюсь – успел!

Спускаю ноги с кровати.  Какая-то странная комната, наверное, гостиница.  Спросонья никак не пойму, где я?  Иду к туалету и соображаю, куда же это меня послали в командировку. Это же явно не мой дом! Да вроде никуда не должны были послать... В голове светлеет, светлеет... И вдруг опять, как вспышка молнии: ни в какой я не в командировке!  Это просто мне опять снится!  Это ж надо: сон, вложенный в другой сон! Просыпаюсь опять. Опять с облегчением, что не успел во сне дойти до туалета.
Спускаю ноги на пол. Слава богу, дома я, дома! Нащупываю ногами шлепанцы и привычно надеваю их на ноги, потом тихонько, чтобы никого не разбудить иду в свой родной совмещенный санузел. Вот она дверь, открываю, свет решил не зажигать, и...

Вскакиваю, как ошпаренный: и это приснилось! Но было уже поздно... Я сразу понял, почему маленькие дети начинают выворачиваться из пеленок и выражать крайнее неудовольствие – попробуйте сами полежать в луже. И тут меня разобрал истерический хохот, смех до слез, смех до изнеможения... Еще бы – обписаться в тридцать пять лет!

Вот такой удивительный сон: сон, вложенный в сон, который вложен в следующий сон! А какие последствия? Сон в руку! А пожалуй, даже «в ногу»...

Понимаю, что все это слишком смешно, чтобы быть правдой, но могу побожиться, что все это истинная правда.  А пожалуй, хорошо, что я вижу мало снов.  Кто знает, чем бы они кончались?

Ну, вот начал с глубоких философий, а закончил черти чем! Вечно у меня так: то шутки на операционном столе, то ... Вечно смех сквозь слезы. Хотя, впрочем, на этот раз – смех сквозь слезы смеха.