Первый снег

Уж который  день сыпал дождь. Мелкий и противный. И на прогулку моя подружка выходила соответственно.

 
   «Подруга» - это малышка - добермашка, чёрно-подпалая (так в паспорте). Кличка Карра. По гороскопу «Лев» со всеми вытекающими. «Львица» с очень печальными глазами.  Даже, когда она хулиганит, они остаются очень печальными.


  Я не сразу заметил её реакцию на дождь. Но потом мне стало интересно наблюдать за нею.
Выходим из лифта, идём к выходу. Остановка на ступеньках крыльца.
Взгляд на небо - «А, что там? Не каплет?»

  Если дождь, взгляд на меня – «А, может, не пойдём?» 
Не упирается, но и идёт с неохотой. Трясёт ушами, когда капельки попадают в уши. Да и мне тоже такая прогулка не в радость, но надо.
 
   Сорок минут - час, как говорится «вынь да положь».

  Не слишком общительна, моя подружка, но «поблистать» в обществе себе подобных совсем не прочь. Особенно, если кого-то поучить можно.

  Иногда нарывается.

   Всегда горделивая осанка  и походка «поп-звезды».

 

 Уж, который день лил дождь. А ночью всё стало тихо. Утих ветер, и дождь перестал барабанить по соседскому козырьку. Тихо.

 

  В феврале светает поздно, и на прогулку выходим почти в темноте.
  А сегодня, какой-то свет. Неназойливый, мягкий.
  Выглядываю в окно. На перилах балкона, на цветах, которые оставили зимовать, сугробы снега.

  Это первый снег моей подруги. Ей только-только полгодика.  Пока я собираюсь, Каррка нервничает, торопится. Наверное, чувствует, что-то необычное, а может просто очень «надо».

 

  В субботу нерабочий день можно погулять подольше, с коллегами – «собачатниками» встретиться, а то всё время вечером в темноте.

 

  Ошейник, щелчок карабина, щелчок дверного замка.

  Мы на площадке лестницы. Смотрит, куда пойдём. Надо бы по лестнице. Да мала она ещё. Не рекомендуют. Всё-таки восьмой этаж.

  Идём к лифту. Мысль только одна - никого не встретить у выхода. Подружка в лифте всегда ведёт себя спокойно. Волноваться начинает, когда дверь распахнуться должна.

  Выходим из лифта, поворот направо и... Останавливаемся на крыльце. Не понимает – «Это, что? И мы туда пойдём? Но ты же не позволяешь мне лезть на твою белую постель. А здесь, что - можно?» 

  Спускаемся по ступенькам и на футбольное поле. Оглядываюсь. Как будто никого. Не отпускаю её во дворе, но сегодня… рискну. Отстёгиваю карабин. Стоит не двигается. Всё, ну всё непонятно. Хлопаю в ладоши. И одновременно с моим хлопком, как спринтер со старта уходит моя Каррка.

   Нос, где-то там под снегом, у земли. Снег по самые глаза.
   Интересно – она что нибудь видит.
   У морды «буруны-усы», как быстроходного катера. Бежит чётко выписывая почти правильный круг. Хотела вокруг меня обежать.
Балда! Ведь я у стены стою. Круг и ещё круг. Хватит. Подзываю.
  Подходит. Своими печалками смотрит мне в глаза – «Ну, что? Всё что-ли?»
  - Ты, что-то забыла моя хорошая.

 
- «Ах, да. Я сейчас».
  - Карра как тебе не стыдно! Это, что твоё место? Пойдём.

  И опять щелчок карабина, уходим с поля.
  Проходим через - ей привычные, но сейчас совсем не узнаваемые места. –«Может отпустишь, мне всё-таки надо»
.
  Убегает, медленно иду по знакомому маршруту.

  Снег под ногами, снег на ветках. И пока не видно, но снег и в воздухе. Он виден только тогда, когда проходишь мимо освещённых окон. Тогда видна снежная пыль, искрящаяся и переливающаяся на свету.

  Прибегает. – «Ну, что, куда теперь, а может, здесь останемся? Ведь здесь так здорово!» 

  - Пойдём, пойдём моя хорошая. Ведь сейчас друзья подойдут. И там, поверь, ещё лучше.

  Идёт, но неохотой. Переходим дорогу и мы на нашем месте.
  Вот теперь, ты по настоящему свободна, беги.
  Отбегает, но недалеко. Резко поворачивается ко мне. Лапы в сторону, морда у самой земли.…
  Это приглашение поиграть.
  Я повторяю её «жест». Радость, восторг. Прыжок вправо, прыжок влево.  - «Ну, давай, давай побегаем»
.
  - Карра, это ты лучше с друзьями.

  С разбега, без всякой подготовки мне на грудь. Да всеми четырмя.
  Стоит, смотрит удивлённо – «Ну ты даёшь! А, что это ты разлёгся? Вставай. Это я пошутила».
  Ну, и шуточки у тебя.
  Подбегает и, снизу вверх своим языком, по лицу. – «Я ведь так люблю тебя!»
  И со всего маха прочь. Красиво бежит. Шаг в беге мягкий эластичный и очень пружинистый. Снег заставляет.

  И вдруг подруга исчезает, исчезает прямо на глазах. Провалилась. Я и забыл, в этом месте много ям.
  Что-то долго нет. Я уж было делаю шаг – выскакивает, отфыркивается, ушами трясёт. Медленно, очень медленно взбираюсь на горку, мои «туристы» пробуксовывают.

  А ей хоть бы что. Носится по кустам, сбивает снег с веток.
  Как ей, наверное, интересно.

  Приходим на место сбора нашей компании.

  Мы первые. А вот уже прибегают – степенный Грей и чёрный Адольф.
  Грей – это дог величины необыкновенной, в хозяина.
  Тофик тоже не малыш, всё-таки метр восемьдесят росту.
   Ну, а Адольф или по-простому Ади, черный овчар, с лиловым языком. Уж который раз, его хозяину – «Слушай, а твой пёс чернил нажрался». И каждый раз мне объясняют, что это порода такая. Повторение мать учения, но не до такой же степени.

   Сейчас подойдёт последний – Джерили и компаша в сборе. Хотя может подойти и Беатта со своим хозяином – моряком. Он редко с нами бывает. Рыбку ловит.

 
  Подбегает моё чудо.
  В этом месте всегда кидаем шишки, гоняем своих питомцев. А сейчас, где я тебе возьму шишки. Смотрит на сосну. Высоко есть шишки. Снизу мы уже все оборвали.
  -Карра, я тебе, что белочка. Ну, как полезу я туда.
  Пританцовывает.
  Леплю снежок.
  Каррка уже крутится у ног. Видит, в руках что-то есть, значит бросят. Бросаю на снежную целину, и снежок исчезает, проваливается.
   Моя, собача сначала стоит, а потом крутится  на том месте, где должно быть то, что бросил хозяин. Не может же он обмануть. А он то коварный – обманул. И это повторяется несколько раз.
  Ей обязательно побегать надо.
  Набегались, наигрались, можно и домой.

 

  Домой идём все вместе. Собачки бегут впереди.
  Снежок, растворённый в воздухе, тает на шкурках наших друзей. Парок поднимается над ними.
   Повернул вправо и ушёл хитрюга Джерили, потом и мы повернём и уйдем влево. Грей с Адольфом пойдут дальше.

  Нам на лифт и домой.
   Белой, чистой тряпицей протрем шерстку, и она сразу заблестит и станет гладенькой.
  А затем мало приятная процедура мытья лапок. Неприятна - и мне и Карре. Сначала задние, а затем и передние. Сперва - правую, затем - левую.

  И тут благодарность «поцелуй» и даже попытка в губы.  – «Да, да знаю любишь меня и я люблю тебя. Ну, хорошо-хорошо».
 
  Завтрак и можно поспать.

  Когда она устаёт то очень странно укладывается на своём месте. Она просто падает без каких либо приготовлений. И тут же засыпает. И уже во сне, вдруг побежала повизгивая.
  Кто ей приснился Грей или Ади - мне неведомо. А вот улыбка. Ну, это, вероятно, я ей грежусь.

 

  Нам оставалось прожить вместе ещё целых тринадцать лет, один месяц и двадцать один день.