Зверьё родное

   7.
ОТРЫВОК ИЗ БОЛЬШОГО ОЧЕРКА « В ПОИСКАХ СИНЕЙ РОЗЫ » , - ОН ЕСТЬ ЗДЕСЬ НА ПРОЗЕ .   
   
  Степан Клименко, как вы успели заметить, не только выращивает деревья и цветы, но и пишет книги. Нет, не научные, как скажем Иван Мичурин, а художественные. И не только о растениях, но и о животных, жизнь которых он тоже знает не понаслышке. Он находит общий язык со многими четвероногими и летающими двуногими. Долгие годы у него жил скворец. Человек и Птица любили друг друга. И как было не любить, если с первого же дня знакомства, отбив скворца у кошки, он обратился к Птице с такими словами:
   - Мне кажется, что ты толковый парень, и мы с тобой подружимся! Садись ко мне на плечо, и я уведу тебя в оранжерею. Поверь, отныне ты будешь обережён от всех кошек.
   - Кр-р...кыр...
   - Согласен, значит!
   - А звать-величать тебя как?
   - Кр-р... кыр...
   - Скворушкой, что ли?..
   И Скворушка довольный новым хозяином, кряхтя и пофыркивая , взобрался на плечо...
   Это из другой книги Степана Клименко, в моей интерпретации...
   Когда мы со Степаном открыли калитку его дома, нас встетила собака Кузьма и кошка Димка. Робко и виновато подошли они к Степану, пытаясь оттолкнуть друг от друга. Было ясно, до нашего прихода у кошки с собакой произошёл " крупный разговор ". Димка (она, а не он) строила Кузьме устрашающие рожи, пытаясь его напугать.
   - Ребята! - это он к зверью своему обратился. - Димуля! Кузик! Не конфузьте меня перед гостем, пожалуйста. А ну, немедленно помиритесь! И - поцелуйтесь!
   Злющая, с моей точки зрения, кошка Димка, подошла к разгневанному псу Кузьме, который, впрочем, успел сменить гнев на милость, обняла его морду лапами и... чмокнулись, - шоб я так жил, если брешу! - поцеловались звери домашние и мир был восстановлен. Цирк! Кино сплошное!
   " Братьям нашим меньшим" Степан Клименко посвятил множество рассказов. Он, как хороший следопыт, умеет "прочитать" поступь того или иного зверя, "прочитать" характер его, что чрезвычайно трудно.Трудно потому, что характер зверя может раскрыться только в естественных условиях.
   Однажды Степан проник в лисью нору, спрятался там, с одним желанием, узнать жизнь лис изнутри, чтобы только написать всё по правде о матери Лисе и её детях.
   Он рассказал мне, как трудно лисятам живётся в темной норе, и как они мечтают о солнце. Как пытаются хоть краем глаза взглянуть на земную жизнь, и как хитрая Лиса-мать тотчас пресекает их робкие попытки. В душе вашей рождается гнев, против противной злой лисицы и вам становится жалко лисят.Хочется воскликнуть:"У-у, старая карга!"
   Но Клименко тонко подводит к тому, что старая многоопытная Лиса любит своих чад и желает им самого наилучшего - дай лисятам волю и не быть им в живых! И уже с симпатией к хитрунье следишь, как мать Лиса выводит лисят по ночам на свет божий, как обучает их охотничьим повадкам...И, честное слово, в такие минуты она превращается в самделешнего охотника-человека.
   - Степан, а как тебя в норе Лиса не обнаружила!? Ведь сам говорил, нет более чуткого зверя, чем Лиса Патрикеевна!?
   - Это как раз и не главное, у меня одёжка имеется с запахом. Трудность заключалась в том, чтобы не чихнуть, когда по тебе лисята бегают и свои хвостики-свистульки в нос стараются засунуть.
   Но Клименко, усмехнувшись, тонко подводит собеседника, - читателя его книг! - к пониманию: не в лисьей злости дело - дай лисятам волю и не быть им живыми! Суров закон жизни. И уже с симпатией к хитрунье отмечаешь её возросшие достоинства: ночью и только ночью выводит своих "ребятишек" на свет божий и обучает их охотничьим повадкам, - хлеб-мясо даром не даётся!...
   Я упомянул о скворце, которого Степан в честном поединке отвоевал у кошки. Так этот скворец многие годы жил в оранжерее Степана Клименко. Научился говорить. Скажем, не бегло, но с десяток слов мог перековеркать. И обитатели Дома творчества этим пользовались. Привёл однажды Самуил Маршак Валентина Берестова к Скворцу Скворцовичу и говорит Валентину:
   - А ну-ка , дружочек, прочти Скворушке свои стихи!
   Валя молодой, необстрелянный ещё, смотрит влюбленными глазами на Маршака, - не может ни в чём ему отказать. Читает.
   - Ну как, Скворушка, понравились тебе стихи моего молодого коллеги?
   - Эр-рун-да! Зз-за-ра-за два рр-ра-за!..
   Берестов краснеет от такой оценки, а Маршак доволен эффектом.Однако поправляет птицу:
   - Ты, наверное, Скворушка, Анатолия Софронова имел в виду. А я тебе талантливого человека привёл , дружочек! Так какие стихи у моего молодого друга?
   - Ха-а-ро-шие! Ха-а-ро-шие!..
   - То то же! - радовался Маршак, безбожно дымя папиросой....
   Скворец очень привязался к Степану, - так может привязаться только собака! Он сидел у него на плече, когда Клименко высаживал свои розы, когда обедал и даже в летний кинотеатр повадился с ним ходить. Скворец сидел на плече не шелохнувшись, подремывал и лишь изредко выкрикивал гортанно: " Эр-рр-рун-да!"
   Но выкрики никого не травмировали, поэты и писатели, набившиеся в летний зал, знали, это относится к содержанию фильма, а не к их творчеству...
   
   Но природа есть природа, у неё свои права и законы: улетел Скворушка в теплые края, - возможно, не он сам, а его потомство находится сейчас в Израиле?! Степан не чинил ему препятствий. Лети, товарищ!..