Лекс.
Книга Кластера.
Эпизод второй.
Пролог.
Кластер. Одна из империй.
…Черно-желтая машина такси опустилась напротив здания редакции. Зависнув в десяти сантиметрах от тротуарного покрытия, выпустила облачко белесого дыма. Хлопнула дверца и из такси выскочил молодой парень. Явно спеша, быстро поднялся на крыльцо и исчез в здании…
- Шеф, ты не поверишь, я тут такое откопал! – он ворвался в кабинет главного редактора, даже не постучавшись в дверь. – Я как прочитал, чуть с ума не сошёл! Это – нонсенс, шеф!
Шеф его, толстячок с пролысиной, отвернулся от окна.
Равнодушно поинтересовался:
- Чего опять притащил? Какую-нибудь дешевую сенсацию?
- Да нет, шеф, – парень заговорил уже спокойнее. – Это не дешёвая. Никак не дешёвая. Да и не сенсация даже, а кое-что тяжелее.
- Излагай.
Парень уселся в предложенное кресло. Потряс черной книжкой, что извлек из кармана, многозначительно заявив:
- Это дневник.
- И что? Каждый второй житель Кластера дневник ведет.
- Это дневник Черного Боевого Мага! – парень открыл книжку на первой странице и прочел. – Старк Сторатус Кеоти Хотт-Стайд Нагосумт-Теорский.
Главный редактор по-другому посмотрел на черную книжку. Спросил, прищурившись:
- А не врешь?
- Нет! – он широко улыбнулся, протянув “находку”, – Вот, убедитесь!
Толстячок взял протянутое.
- А где ты это взял? Не украл, случайно?
- Я нашел его в кафе. Лежал на столике, забытый. Рядом никого не было…
Редактор оглядел книжку со всех сторон. Пощупал. Понюхал. Потом открыл.
Дневник Черного Боевого Мага.
“…Сей дневник, я, Старк Сторатус Кеоти Хотт-Стайд Нагосумт-Теорский, буду использовать для записей. Как, то:
Впечатления, мнения, прения…ну и… и слёзы буду лить, естественно, тоже. В жилетку…тьфу! В обложку, ему, плакаться буду.
Уж, не знаю, долго ли проживу, но записи постараюсь делать почаще.
Дневник добротный.
Крепкий.
Вечный.
Как и я, впрочем…
01.08.12.г. К.Л.(кластерное летоисчисление)
Запись первая. Вообще первая…
Ну так вот:
Начну, пожалуй, вот с чего; двенадцать лет назад…
А зачем всё это писать-то? Кому интересно то, как Лекс, гад, Кластер создавал? Кому? Кто слушать захочет? Кто читать? Кто осмысливать? Кто?
Да, создал он его. Людьми населил. Условия им обеспечил. Технику всяческую дал. И знания тоже дал. Всё предусмотрел.
Но зачем, скажите, мне, могучему и бессмертному, описывать то, как вся эта, блин, комедия произошла? Как Лекс, подонок, нас уничтожить пытался, как жизнь отнять хотел, мотивируя это тем, что создал и Богов и Магов по нелепой ошибке и в результате помех со стороны. Зачем?
Этому лучше остаться тайной…
Упс!... Ладно, выдергивать листок не стану, первая запись, ведь…
Короче, хоть Лекс и не понимает, но жизнь Мага несказанно хороша. Нету никаких зверских обязанностей, как у тех же Богов. Делаешь что вздумается. Странствуешь по миллионам миров. Любишь самых прекрасных женщин, сколь душе угодно. Отдыхаешь на лучших курортах. Пьёшь самый дорогой алкоголь. Куришь бесценные сигары. Загораешь в обществе минимум сотни знойных красоток. Носишься стабильно на Суперкарах, меняя лишь цвета, под стать настроению.
Это людишки созданы по нелепой ошибке, а не мы. Мы возникли дабы править и жизнью наслаждаться. Так вот…
На прошлой неделе научился открывать Межмировой Тоннель. Китана, умница наша, надоумила. Спасибо ей огромное за это. Огромное, большое, и искреннее.
Все, оказывается, было просто; называешь координаты требуемого мира. Рукой, после, мысленно как бы, складку реальности приподнимаешь вверх. И всё готово. Можно уже лететь в нужный мирок.
Но в Мирах мне не особо понравилось. Прогресса там нету. Аборигены вообще живут в примитивных условиях. Где – под Королями. Где – под Императорами. А в некоторых Мирах – еще даже с властью не определились, и гремят нескончаемые войны с использованием молотков, дубин, железных мечей, и луков со стрелами. Примитив…
Одно хорошо – женщины там красивые. Особенно в Мирах Верхнего Яруса.
Я в одном бывал давече… Ух! Ох! Ах!
Недавно с Белыми Боевыми Магами силами мерялись. Использовали, преимущественно, крупные корабли. Потрясно! Восхитительно! Я, правда, пьяный слегка был… но всё равно понравилось.
А Белые – так себе, плохонькие противнички, магией неумело ещё пользуются. Слабаки!
То ли дело – Мы! Мы сильны сплоченностью! Мы – команда! Группа воинов Тьмы! И Чёрный Лекс нам покровитель!
Что бы вы знали:
Чёрный Лекс – это Нагосумт-Теор. Один из Могучих. А Чёрным зовётся потому, что злой вышел очень. Очень-очень. С ним еще четыре бога-приспешника, таких же злых.
Со званиями и обязанностями четверка еще не определилась, но, думаю, через пару лет это произойдет.
Есть еще Белый Лекс… Звать, кажется, Алексисс-Тирром. Он намного добрее, потому и состоит в оппозиции к нашему лагерю. Понабрал себе в команду таких же.
Я про них говорил уже, дрались мы с ними.
Белый Лекс силён своей добротой, этакая противоположность Черному Лексу. Я, лично, с ним еще не встречался, но, думаю, за свою вечную жизнь такую возможность получу не один раз.
Он также имеет четырех приспешников
Ну и третий Могучий:
…Мрачный тип. Себе на уме. Ни с кем не общается. Вообще ни с кем. Четыре, блин, приспешника его – такие же необщительные, под стать ему вышли.
Звать этого хмыря – соответственно. Серый Лекс..
Пожалуй хватит о богах. Я их расписывать не горю желанием. Этот дневник для меня. Для меня, меня, и меня!
Я со сверстниками своими дружу. Со всеми, кроме Тоболарты, дуры. Её гребанные молнии могут ужалить в самый неподходящий момент. Не контролирует она их пока…
Ну ничего, как научится своей магией управлять прилично – так и пообщаемся.
А пока я с Китаной. Она – очень хорошая девушка. Понятливая, добрая, ласковая, ненасытная. Настоящий Идеал получился. И увлечения мои разделяет.
Ладно, хватит писать. Китана пришла. До встречи…
10.08.12.г.
Вот…
Любовь моя ушла. Насытилась мною и ушла…
Ох и красивая! Ох…
Слава Великому Случаю, что Китана выбрала меня. Хвала, почет, и слава!
Хочется кричать и вопить от счастья. Хочется быть с ней вечно. Хочется… Хочется… Хочется…
Ладно, пойду оденусь. Скоро все вместе собраться должны. Надо решить, кто из нас главным будет. Думаю, что изберут Сципиуса Чёрного, лично я этот пост занимать не намерен, мне и так хорошо.
Выберем Главу, позаседаем на Совете, решим, распланируем, посоветуемся. И – будем наводить вокруг порядок! Серых и Белых изгоним на Нижние Ярусы Миров, а сами будем жить на Кластере.
Хороша планетища! Пусть и война там сейчас ужасная гремит, но это, думаю, долго длится не может. Когда-нибудь закончится, поверьте. Всё поделят меж собой, и успокоятся.
На этом пока всё. Пойду одеваться.
3.12.12.г.
Уж извините меня за то что я так долго не писал… Хотя, чего я извиняюсь? У меня дела были. Мы Серых и Белых по Мирам гоняли. Мы Главу Совета Тьмы избирали. Мы с Магией учились обращаться. Дела у нас. Мы же Маги!
Я, к тому же, целый месяц тренировался на полигоне; овладевал навыками управления истребителями X и Y формы.
Потрясающе!
Правда, толком ничему не научился… Больше сотни машин о поверхность разбил… Как чайник выглядел…
Впрочем, хватит самокритикой страдать. Расскажу, лучше, как мы Главу Совета Тьмы избрали. Пожалуй, стоит описать это мероприятие. Как ни как - одна из славных страниц в истории Чёрных Сил Кластера
Сначала – каждый высказался о том, что обо всем этом думает, и как это себе самому представляет.
Выступили все. Поболтали, посмеялись, обмыли это дело… А одну из пустых бутылок - раскрутили на столе. Горлышко указало на Сципиуса!
Видать у него судьба такая. Или он очень часто в бутылку заглядывает, и горлышко к нему привыкло. Хотя по роже не скажешь…
Ну и избрали его Главой.
Ка-а-а-а-к обмыли выборы!!! Ох… Я пью, а у меня из носа обратно вытекает. Пью, а оно вытекает…Ох-х-х…
Утром по делам разбрелись.
Есть у меня, однако, подозрения насчет Тоболарты. Она, гадина электрическая, только на виду Магией пользоваться не умеет. А вот в обществе Хауса – довольно, таки, хорошо владеет… Хотел бы я, когда-нибудь, испытать нежный электрический массаж тела. Наверняка здорово и приятно. Надо будет попробовать, при случае, претворить эту задумку в жизнь. Да.
О! Вновь Китана в гости пожаловала! Судя по взгляду – намерения у нее серьёзн…
6.07.13.г.
Я, тогда, не дописал. Китана не дала, утащив в постель.
Вот и сейчас рядом лежит, курит.
Я, пока время появилось, решил немного пофилософствовать о смысле жизни. Хотя нет, не успею…
7.08.13.г.
Китана ушла…
Глаза счастливые. Волосы дыбом. Ноги отвыкли вместе сводиться. Ох и ненасытная!
А я ничего, держусь. Уверен, даже, что и еще столько же выдержу. С легкостью.
Эх! Хорошо быть Черным Боевым Магом! Хорошо-хорошо!
Надо бы размяться сейчас. Помыться. Куда-нибудь слетать, новых впечатлений понабраться. Или пивка попить.
Хотя, по сути, пива здесь не попьешь, мирок полностью разорен отгремевшей войной. Аборигены очень, уж, бурно делили власть и поверхность, все покрушили и поломали. Даже экология – и та нарушена…
Наведаюсь-ка я опять на полигон. Надо же когда-то стать, хотя бы, сносным пилотом. А то так на покупках машин да боевых гранул раззорюсь вовсе…
15. 12. 173.г.
Из дальних странствий возвратясь,
Букетик впечатлений с собою принеся.
Сижу за дневником,
Куря и пья,
Поэму сочиняю я!
Везде бывал,
Везде летал,
С врагами Тьмы я воевал!
Казнил, душил, дарил и жизнь,
Пил водку. Мясо ел…
Чего-то не получается со стихоплетством… Да и какой из меня поэт-то? Я, ж, алкаш! Самый распоследний, причем, алкаш Кластера и Миров всех Ярусов!
У меня сложилось такое впечатление, что за последние три года я выпил больше всех Магов, вместе взятых!
Да и Китане надоело смотреть на моё вечно пьяное рыло, и она ушла к другому. К Магу Хаосу… Правду говорят; Любовь, как человеческое изобретение, рассчитана на сто лет. Остальное – уже извращение!
Но одно радует! Я, наконец-то, научился управлять истребителями!
Ура! Ура! Ура!
Надо обмыть это дело.
16.03.174.г.
Пьянка – вещь! На все плевать. На все чихать. Живешь в себе, думаешь, создаешь, наблюдаешь.
А эти… Эти суетятся. Чего-то делят. Где-то бродят. Да пошли они все!!! Что бы я куда-нибудь вылез из этого мирка? Да ни в жизнь! Водки у меня много; эти местные аборигены побаиваются и таскают бочками. Надо бы им робота- погрузчика дать, так быстрее дело пойдет. Или даже двух…
Жизнь хороша! ( когда пьешь с утра до утра)
На этом все. Я в запой углубляюсь. Уже налил…
Греми стакан и водка лейся!
24.07. 345.г.
Вчера прилетала Тоболарта.
Сука подлая, однако! Разбила все бутылки и испарила молниями все спиртное!
Говорила, что любит и готова начать отношения. Но только если я брошу пить.
( Ха! Если выпить нечего – конечно бросишь!)
Теперь, вот, сижу и…и…и не пью…Настроение хреновое, из рук все валится, мысли путаются, жить неохота…
Скорей бы пришла что ли? Глядишь, полюбим друг друга, и жизнь обретет трезвые краски.
А Китана – дура набитая! Уже с Хомозавром шашни крутит! Чтоб её крейсер, падлу, изнасиловал! Центральным орудием!
24.08.345.г.
Пришла. Проверила. Во все углы заглянула. И осталась.
Назвала меня молодцом. Сказала, что во мне всё-таки есть потенциал и хорошие качества. Выйдет из меня путний Черный Боевой Маг.
И призналась в любви…
Пока она душ принимает – я, вот, пишу. Скоро не до этого будет. Уже предвкушаю нежный электрический массаж!
Ну все, идет. Откладываю писанину, видимо надолго.
24.08.345.г.
Падла!!! Иных определений ей и не подобрать!!!
Через несколько часов любви поморщилась и, вставая с постели, заявила, что я устарел и не знаю больше двух-трех поз. В то время, как другие…
В общем – пойду я обучаться всем нововведениям. Стыдно, однако же…
30.02.785.г.
Оказывается – Кластер пуст изнутри! Я, когда узнал, сначала не поверил. Но вот когда решил воочию убедиться, то…то в ужас впал от увиденного.
…Этакий “шарик” получился у Лекса. “Cтенки” - не толще тысячи километров, а остальной объем, что свободно, занимает огромный космофлот! Корабли!!! Много!!! Очень-очень много!!!
Вот это размах! Вот это я понимаю! Вот это Лекс учудил! Я бы до такого не додумался за все свои семьсот восемьдесят пять лет жизни.
Больше скажу; “стенки” Кластера – вовсе не “стенки”! Где-то километров двести порода с почвой, а остальные восемьсот – сплошные ангары, арсеналы, склады, и даже лаборатории. Ну и бункеры еще. А там – техника, оружие, оборудование, еще всякой всячины полно! Ужас!
Всё! Всё что душе угодно! Абсолютно всё!
Попав внутрь, я лет пять бродил и разглядывал всё это великолепие и разнообразие. Никак не мог насмотреться. Время пролетело незаметно, как один день.
Теперь мне понятно, откуда кластерное население достает оружие и технику для ведения своих войн. Лекс всё предусмотрел, создавая Кластер. Знал, что людишки, если боеприпасы закончатся, перестанут воевать и заживут мирно.
Каждый Император имеет на своей территории несколько Входов в Полость Кластера. Вот и тянет оттуда бесчисленное множество танков, роботов, кораблей и прочего, что убивает.
Хитрец этот Лекс. Явный. Куда только, вот, он делся? Лет пятьсот его никто уже не видел. Пропал куда-то, в неизвестном направлении и с неизвестными целями.
Быть может что-то новое творить ушел? Где-нибудь в других Мирозданиях? Не знаю…
Хм…
А чего тут думать-то? Как появится – так и узнаем! Нету его – и жить спокойнее. Никто не наведывается с кошмарными инспекциями-визитами в неожиданный момент. Никто не издевается, не оскорбляет, не чинит препятствий. Не портит жизнь.
Пусть уж лучше шляется где-нибудь, глаза не мозолит и нервы не портит своими, блин, выходками.
Надо же! Сотворил, оказывается, еще и каких-то Стражей; не больше десятка числом, но таких…таких… даже слов-то не подобрать, дабы обрисовать. Жестокие. Хитрые. Сильные. Неуязвимые.
Гады, одним словом…
Один Страж в состоянии “ушатать”всех Черных Магов. И – вместе. И – поодиночке. Жуткие типы, эти самые Стражи.
Ты его плазменным мечом по башке, а он – улыбается невредимый и довольный. Ты его еще раз, а ему плевать. Где справедливость, скажите мне?
…Очнешься в какой-нибудь глухомани, башка трещит, тело болит, сил вообще никаких нету. Вот и думай – нападать на Стража в следующий раз, или же тихонько проползти стороной?
Так и живем, маемся…
Кстати! Люди-то на Кластере немного успокоились. Уже пятый год ни одной войны нету. Вообще – ни одной… Странное, однако, затишье. Видимо быть новым войнам?
Не знаю… Время покажет.
Серые Боевые Маги? Хм… Давно хочу про них написать, да только вот руки не доходят. Все некогда, да некогда.
Их столько же, сколько и нас, Чёрных. Столько, сколь и Белых. Но…Но вот это как-то не заметно. Серых нигде не видно, они не посещают миры-курорты, не бывает их и на Кластере. И, похоже, они не пьют вовсе.
Может… Может мы их здорово напугали, тогда, в двенадцатом году от Создания? Хм...
А разве можно бессмертных напугать? Как не извращайся – вряд ли выйдет.
Как-то с этим мутно. Наверняка Серые пакость затевают. Какую-то нехорошую, явно, пакость. Подлую и коварную.
А по-другому и никак; целиком и полностью повторяют своего покровителя, Серого Лекса. А он – тот еще “перец”.
Так, Тоболарта ужин приготовила.
Кстати, я много чему обучился. Теперь отвечаю ее требованиям полностью. Мы дружим уже больше двух с половиной веков и обожаем друг друга. Рекорд, едрен космодром!
Сейчас поужинаем. И… И… И в постельку.
Раньше, помню, пытались друг другу стихи перед “этим” рассказывать, но, вскоре, увы, бросили это занятие, едва не подравшись.
О! зовет уже! В халатике домашнем. В тапочках. Улыбается. Чем не супруга?
Мечта!
3.08.790.г.
Завелась на Кластере мерзость всякая. Монстры, зверьё ужасное, мутанты всех калибров. Прочее непотребство, в таком месте лишнее абсолютно.
Часть из Миров Кольца пролезла. Часть – естественным путём вывелась.
Такую планетищу испортили! Загадили! Эх-х…
Наверняка это прихоть Лекса. Пусть он и не нашелся до сих пор, но думаю что это его рук дело. Или Стражей, гадов подлых.
И еще: В мирах, Средний и Нижний Ярусы, обнаружили около пяти тысяч бессмертных.
Это - не Маги. Они - вообще магией не обладают, даже в малых показателях. Просто бессмертны и всё. Боли, практически, не боятся.
Сципиус, Глава чёртова, проявил инициативу; на собственные средства нанял около двух тысяч “найденышей”. Обучил их кой чему, и заставил строить козни Белым и Серым.
И неплохо, скажу, у них получается. Весьма неплохо. Подрывают или воруют технику, саботируют, вовсю, любое вражье начинание.
Молодцы! Так держать!
4.12.799.г.
Ох…
Тоболарта ушла к Чертополоху… Говорит, что ей захотелось разнообразия.
И чего она в этом хмыре нашла? Чего?
Теперь сижу, вот, слёзы в глазах стоят, руки стакан водки держут…
Пить? Или не пить? Вот в чем вопрос…
Пить!
19.03.1232.г.
Сердце мое легко и свободно! Из запоя вышел еще в прошлом году! Тоболарту, батарейку хренову, забыл совсем! Я ее из памяти водкой вымыл!
Я свободен как птица! Я орёл! Прилечу, трахну, улечу!
Ура!!!
Вчера осмелился подарить неприступной Сигрлинн букет цветов. Думаю, начало положено.
А что? Она, ведь, похоже, ни с кем ещё… Надо же когда-то начинать. Так и останется девственницей.
11.07.1232.г.
Уломал!
Пока она привыкает к новому, для себя, чувству, решил, вот, чуть похвалиться перед историей.
А ничего блондиночка! Мягкая такая, нежная, стесняющаяся. Пухленькая в меру, и в нужных местах.
Думаю, что наши отношения затянутся надолго. Хотелось бы так, по крайней мере.
Все, ложу лазерную ручку. Пойду учить Сигрлинн искусству любви. Уж я-то многое умею и знаю. Хе-хе…
13.01.1342.г.
…Тогда я не знал, что за ненасытный и похотливый зверь дремал в Чёрном Боевом Маге Сигрлинн. Не знал, и представить себе не мог такого исхода.
Лет сто она меня из постели не выпускала. Все никак не могла насытится новым, блин, удовольствием. Новым для себя, а не для меня. Мы сорок лет целовались только…Тьфу!
У меня теперь жуткое ко всему отвращение.
Уж лучше бы пил водку…
Сижу сейчас за столиком в кафе. Это в мегаполисе Валк-7, Красной Империи Кластера. Сижу, пью чай, ем пирожное. И пишу эти строки,
И куда приятней, поверьте, просто бродить где-нибудь, и, просто, наслаждаться пейзажами любого качества, чем видеть (под собой, на себе, сбоку) рожу проклятой Сигрлинн. Куда приятней и лучше.
Я теперь даже спать не могу, из-за того что придется ложиться в постель. В грёбанную постель!
Напьюсь-ка я…
14.04.1347.г.
Много чего за это время произошло на Кластере. Щас опишу:
Объявился Лекс. Создатель…
Притащил с собой одиннадцать Богов и Богинь. Навешал на них обязанностей и сделал противовесом Богам, что уже были (Серые, Белые, Чёрные)
Теперь… Теперь появилось дикое желание занять места новичков, а их самих – согнать нахрен. Уже все Маги, к какому цвету не принадлежали бы, плетут интриги.
Некоторые торопыги, кстати, подраться успели.
Хитрец Создатель. Ох и хитрец.
Вдобавок ко всему – Лекс притащил огромный космофлот. Разделил его на равные четырнадцать частей. И обязал контролировать кластерные войны. Чуть что – разнимать.
Народы теперь как подерутся – эта шобла кораблей тут как тут. Всех утихомирит и разгонит. А если кто возмущается – по загривку надаёт!
Войн стало гораздо меньше.
Управляет этим Флотом – Планетарный Совет. Состоит из одиннадцати людей, от каждой Империи по одному представителю.
Хитро, едрён космодром!
13.02.1378.г.
Чего-то все реже и реже пишу.
Весь в делах и заботах. Абсолютно весь.
А если быть искренним – то надоело всё до чертиков. Даже водка наскучила своей жидкой бесконечностью.
Все попробовал. Везде был. Всё видел.
Умереть хочу!
…Давече в ядерный реактор прыгал, думал что сдохну… Нихрена подобного! Сутки проплавал – надоело.
…В Межмировом Тоннеле из корабля выпрыгивал…Облом! Вынесло в глухой и тупой мирок, где даже не знают что такое спирт. В пещерах до сих пор живут, бедолаги.
…Выпил целое ведро мощного яда…Ничего не изменилось, только плевками целую неделю стены и полы прожигал. Да смертные, при контакте, дохли как мухи.
Думаю, надо атаковать самого Лекса. Достану, глядишь, и развоплотит. Попытка – не пытка, попробовать стоит.
Хм…
1.03.1397.г.
Лекс – гад настоящий!!! Сказал что так задумано и убивать он меня не станет никогда.
Живи, мол, мучайся, алкоголик…
А если на нейтронную звезду прыгнуть?
Хм…
3.04.1399.г.
Опять ничего не вышло…
Прыгнул. Потоптался. Вернулся .
Ох…
10.11.1423.г.
Пробовал понять, почему смертные радуются любому пустяку. Они улыбаются, даже когда на небе туч нету. Даже тогда, когда всем семейством по телевизору смотрят идиотскую комедию.
Для них жизнь в радость. Для них наличие, хотя бы, пачки плохоньких сигарет – радость. Они от еды балдеют.
Так и не смог…
27.01.2345.г.
Бродил по Мирам. Пил водку с аборигенами. Дрался с ними без использования магии и огнестрельного оружия.
Скучно.
Эти развлечения по душе только Белым. Лексус, глава ихний, млеет от именно такого времяпрепровождения. На чем и попадается постоянно…
30.07.2500.г.
Черная Четверка – классные собутыльники! Выпили, поговорили, развлеклись… Весело провели время.
21.09.7345.г.
…А все-таки жить хорошо. Желание умереть пропало. Бытие обрело новые краски. Иногда петь хочется.
Я, теперь, пью только дорогущую водку. Курю редчайшие сигары. Коллекционирую килограммовые алмазы.
В семидесяти Мирах у меня великолепные дворцы. В трехстах – базы, бункера, форты.
На самом Кластере – крупная монополия, да около миллиона игровых заведений по всем Империям.
Дорогие машины и украшения, красивые женщины, доступ ко всему.
23.07.7453.г.
Одиннадцать Богов-новичков объявили себя Светлым Собранием. И теперь ни с кем знаться не желают.
Ну и хрен с ними, уродами, питаются-то они в моих ресторанах.
24.08. 7453.г.
Черная Четверка уничтожила Планетарный Совет. Началась Третья Кластерная Война, так как Космофлоты остались без управления и разнимать дерущихся некому.
Я раззорен. Все нажитое потонуло в огне войны. Видимо началась черная полоса в моей черной жизни. Поеду к Храмерам, у них, вроде, поспокойнее…
24.09.7981.г.
Появился Лекс. Навел порядок и восстановил Планетарный Совет. Устроил всем зачинщикам хорошую взбучку.
Вновь исчез…
11.01.8365.г.
Глава наш, Сципиус, познакомился поближе с Белым Боевым Магом Джейд, хоть и скрывает сей проступок.
Ну а я, однако, с Ликантой… Что я, не Маг что ли? Ликанта давно мне нравится. Люблю роскошных и в меру пышных женщин, знаете ли.
Такие, вот, дела.
1.04.8411.г.
Пять лет был Императором Зелёных. Звался Хомом Седьмым Веселым. Навроде толково правил…
В конце пятого года притворился мертвым, так как уже надоело заботится о трети материка Протомия! Пусть сами мучаются, гады!
Больше не хочу быть у власти.
4.09.8519.г.
Напился, давече, и попробовал на “Атлаканте” врезаться в одно из Солнц Кластера, дабы сместить его с орбиты…
Не успел, так как объявился Лекс…
Бил, издевался. Прочее…Сука!
10.10.8641.г.
Китана все время занята тем, что собирает в Мирах какие-то артефакты.
Дура набитая! Пить водку намного интереснее!
Сам себе артефакт…
Проспиртованный…
11.01.8695.г.
Общался с Серым Боевым Магом Миленой Ахтан Тенаврийской.
Фанатичка! Красивая фанатичка. Да и дура, впрочем.
Только и всего…
Да.
17.04.8699.г.
Был в объятиях у Серой Пиканы…
Пухло…
Хорошо…
Приятно…
15.11. 8754.г.
Недавно на роботе катался. Вес у него – сто тысяч тонн! Этакий великанчик, который линкор 3-го класса в руках раздавит с легкостью, даже пальцы не повредит.
Спецробот, как ни как! Смертные на таких машинах чудеса творят! В одиночку на “Тектант” ходят! Вот бы мне так…
2.12.8843.г.
На днях в кластерном казино был…
Оказывается, выиграть можно и без использования магии. Главное – вовремя остановится, иначе спустишь все до кредита последнего.
А я и не знал…
4.05.8849.г.
Мутанта я избил,
Яйца отрубил,
Голову оторвал,
Пора домой…
… Не знаю что это, но где-то прочитал.
17.04.8998.г.
Все друг друга уже узнали. Живем как единая семья.
Девки наши, все трое, пожили с каждым из нас. Видимо сделали какие-то выводы, раз ни с кем сейчас не встречаются.
Вот, помню, раньше…
Да, раньше другие времена были! Совсем другие! Все казалось новым, неизведанным. Хотелось открыть, разведать, попробовать, ощутить.
А сейчас… Сейчас пришла пора осмыслить прожитую жизнь. Извлечь урок из ошибок, дабы не совершить похожих. Взглянуть на себя молодого и неизменного со стороны. С высоты почти девяти тысяч лет взглянуть.
Эх…
Ну и хорошо. Теперь-то я умудрен годами, многое знаю, многое могу, многое видел.
Мемуары, что ли, начать писать? А что? Вот выйдет книжища, а! Любому писателю фору даст! Любому.
Ладно, людское это всё, суетное…
Отправлюсь-ка я в Красную Зону Миров. Недавно с тамошними богами - аборигенами на контакт вышли… Нормальные, в принципе, парни. Понятливые…
Да! Чтоб вы знали; Красная Зона – это такое же Мироздание, как и наша, Зеленая. Только вот состав и строение имеет несколько другое.
У нас-то как? Всё поделено на три Яруса; Верхний, Средний, Нижний.
Верхний Ярус, к примеру, состоит из пятидесяти четырех Основных Областей. Те, каждая, из двадцати восьми под-областей. А уж под-области делятся еще на сорок восемь пунктов. Каждый из “пунктов” имеет периферии, иначе Миры, количество которых варьируется от двух – трех до нескольких миллионов.
То же самое со Средним и Нижним Ярусами.
А вот Красная Зона устроена иначе.
Состоит она из ста Слоёв. Огромных Слоёв… Каждый Слой делится на три полости – Внешнюю, Срединную, и Внутреннюю.
Полости – на шестнадцать Секторов.
Сектора – на две части; Световую и Теневую.
А уж потом периферии. От двух – до восьмиста тысяч…
Миров очень много. Я вот считать пробовал, но через два часа сбился.
Китана говорит, что есть еще Синяя, Оранжевая, Желтая, и Черная Зоны. И еще есть. И еще…
Я как представлю все это в уме – ужас волосы дыбом поднимает, а в глазах блики.
Кошмар!
Ладно, поехал я. Вернусь – чего-нибудь напишу.
31.04.10113.г.
Я вернулся! Принес очень много впечатлений! Делится ими, думаю, не стоит, могут за разглашение наказать строго весьма.
Боги, вон, новый способ воздействия изобрели, падлы; Лишают всех магических сил, меняют пол наказуемого на противоположный, и помещают в глухой мирок, где напрочь отсутствует Магия!
Торчишь там, торчишь. Сил на побег взять негде и не у кого. Вот и страдаешь от этого, пока свои не вытащат…
Одного из Серых так наказали; Сунули в тело женщины и сослали в мирок где очень сильно развит патриархат… Ох и натерпелся там Серый Боевой Маг Аркторион… Ох и натерпелся…
Ха!
В общем я вернулся. Могу сказать лишь, что в Красной Зоне потрясно, однако.
Это все. Больше ничего писать не буду. Сципиус зачем-то всех на Совет вызывает. Пора ехать.
04.05.10113.г.
Мы идем войной на Белых! Ура! Да пусть разгонится кровь до скорости света! Да пусть горят глаза огнем! Хана Белым!
Забежал за доспехами и решил, вот, с вами поделится настроем.
27.01.11163.г.
…Вернулся из ссылки… Ничего писать не хочу… Сейчас в душ, и спать на целый год…
Войну проиграли. Был сослан в немагический мир, в облике женщины…Ох…
Целая тысяча лет в бабском теле…Ох…Спасибо Хаосу за спасение… Спасибо…
Дайте мне водки! Я пить хочу! Пусть будут прокляты подлые Стражи Создателя! На веки вечные!!! А-а-а-а-а!!!
05.12.12671.г.
Пить плохо…
Я, как протрезвел, сразу это понял. Но плюс в спиртном все же есть; Помогает забыть плохое…Совсем забыть…
Правы смертные – топят в огненной воде все негативное. И буквально и прямо.
06.11.13781.г.
Решил, вот, написать…
Да ну нахрен эту писанину!
01.12.16343.г.
Я тогда погорячился, судя по последней записи… Уж простите меня за это.
Да и о чем писать-то?
О подонках Серых? Или падлах Белых? А может, о козлах Черных?
Сволочи все!!! Никто хорошим не остался!!! Никто!!! Вообще никто!!!
23.09.16487.г.
На меня охотятся Белые! Это после того, как я разграбил их базу в мире Бионикс!
Хрен когда поймают! У меня пять”Атлакантов” есть, я просто так в плен не сдамся!
Хватит с меня ссылок!
31.12.16511.г.
Намедни инспектировал один из Храмов Черного Лекса. Настоятель оказался неплохим мужиком; мы с ним напились до глюков. Что было после – не помню, проснулся уже в гостиннице.
13.11.16554.г.
…Выяснилось, что Серый Боевой Маг Умвос проводит незаконные генетические эксперименты в Мирах Среднего Яруса.
Вот урод, а! Миры поганит, вовсю, своими грязными конечностями! В ссылку его, лоха болотного!!!
27.07.16987.г.
Пробовал читать произведения смертных… Приземленно, но про них. Нас-то побаиваются, поэтому и не пишут про нашу жизнь. Да и фильмов не делают…
Вот взять камеру, записать день из жизни Китаны или Сигрлинн… Хорошая порнуха выйдет! Редкая, однако! Неплохие деньги можно заработать.
Как-нибудь попробую это провернуть.
1.01.18764.г.
Вокруг все так прозрачно. Никакой секретности. Ни-че-го интересного тоже.
Ох…
Ух…
Ах…
Время – роди меня обратно!
5.09.18907.г
Гранулы – это вещь!
Я в одно место залез, как-то, так… так там их хоть лопатой греби! У меня теперь в мире Хтур-7 двадцать два мешка гранул! Если их развернуть, то выйдет армада поболее Первого Космофлота. Раза в три, поболее!
Ну так вот;
Гранула – “свернутое”пространство. Ну или объём. В данном случае – боевой механизм (робот, корабль, танк, база, прочее летающе-ползающе-стреляющее). Хоть “Атлакант” туда запихай, гранула все равно останется не больше горошины размером.
Разворачивается гранула просто; жми с полюсов и бросай на пол. Главное – убежать подальше, чтоб не придавило ненароком.
30.05.19123.г.
Похоже что я один из всех вел дневник всё это время. Китана, как узнала, смеялась долго. А когда прочитала про время нашей дружбы – растрогалась неимоверно и подарила мне месяц страстной любви…Ох…
Сигрлинн и Тоболарта со мной даже разговаривать не стали.
Дуры набитые! Падлы!
11.11.19201.г.
Ох… Блин, чайник кипит…
3.04.19277.г.
Ах… К черту всё! Не буду писать!
5.11.19998.г.
Создатель, похоже, выкурил несколько гектаров конопли за один раз и вынюхал пять килограммов героина следом…После этого и торкнуло его родится на Кластере в шкуре смертного, прожить жизнь среди смертных до самой старости, и ничем от врагов (Богов и Магов) не оборонятся. Мол; судьба решит и рассудит – или исчезнуть навсегда, или – с честью выдержать свое сумасшедшее испытание, дабы и дальше нам жизнь портить своими дурными выходками
Начало Испытания Он назначил на начало нового тысячелетия…
Вот такие дела нынче на Кластере.
7.04.20000.г.
Китана, что странно, сегодня поделилась со мной информацией. Создатель, оказывается, несколько поостыл и теперь внес в свое “испытание”несколько мелких поправок; до исполнения совершеннолетия его будут охранять. Место рождения станет тайным. И Кластер будет закрыт на целую неделю. Так вот.
19.07.20001.г.
Лекс – и впрямь отморозок полнейший! Все думали что он выбросит свои слова на ветер, относительно Испытания, а он, да простит меня цензура, ?:%?%*?:*?, взял да и действительно родился на Кластере в шкуре смертного. Даже место не стал скрывать. Вот, мол, я, гады, нападайте! Попробуйте убить меня даже смертного! Нихрена у вас не выйдет, :%%*?:*?:*, жить вам и дальше *(?*?:%?:%?)5;;% !!!
Много кто пытался. Много кто решился… Даже я…
И что? Тысячи засланных киллеров погибли, так и не достигнув цели. Бессмертные сходили с ума или исчезали неизвестно куда. А мне… мне довелось получить по морде, причем и пары секунд не прошло. Это мягко сказано еще, получить... Скорей уж – жестоко ”огребсти по самые помидоры”.
Лекс, оказывается, подстраховался малость; поставил в качестве охраны, против ожидания, одного из своих стражей-отморозков, тихоню и садиста Хатзорга. Вот тот и отрывается, карает направо и налево, убивает, наказывает, и вообще всем кровь сворачивает усиленно. Даже Богам…
Тяжко… Тяжко жить в Зеленой Зоне Миров… Надо бы в гости к аборигенам Красных Миров наведаться, пожить в тиши и неге пару тысячелетий. Пусть здесь все грызутся, дерутся, и пытаются убить Создателя пока он залез в смертное тело. Мне не до этого, я покоя хочу…
31.12.20001.г.
Едва накрыл стол и собрался отметить наступление нового кластерного года обильным возлиянием, как увидел вчерашнюю сводку новостей из Красной Империи; Храмеры заслали корабль-бомбовоз в Арун, неизвестно по какой причине, и стерли мегаполис с поверхности. Не осталось даже нулевого уровня, представляете.
Не знаю, даже, хорошо ли это. Лекс со своим Стражем наверняка убрались в другие миры, просто так их не возьмешь. А вот родители малыша – явно погибли. Этот-то факт меня и беспокоит; если малышок вырастет, то по-любому начнет мстить. И сам Лекс, после своего Испытания, если пройдет его конечно, тоже примется наказывать провинившихся; или Империю Храмеров уничтожит, или – потревожит, жестоко, “заказчиков” терракта.
Наши набольшие сто пудов радуются сейчас; как ни как удалось хоть немного навредить Создателю. Не понимают, дураки, что Испытание это – очередная хитрость Лекса. Ну и пусть ликуют, я в их торжествах участвовать не собираюсь. Я лучше в одиночестве напьюсь, глядишь – еще несколько лет пролетит не так заметно.
До встречи в новой трезвой полосе жизни…
07.08. 20003.г.
Протрезвел. Готовлюсь к отправке в Красные Миры. Буду там приобщатся к местным культурам и носительницам юбок. Пару деньков естественно поживу на Кластере, попью деликатесных напитков, побалдею на курортах; у “соседей” такого не наличествует. Водка, там, бабы, пиво – это да. И все. Ни тебе этого, ни тебе того. Придется вспоминать старые времена и глушить, глушить, глушить. А может и без этого обойдется, глядишь – любовь какую-нибудь встречу, лет пятьдесят поживу как смертный и человечный, даже убивать никого не буду по пустякам. Или же занятие, просто, найду, трезвое и увлекательное. Время покажет.
Ладно, полетел я к Секантам. Прогуляюсь-ка, для начала, по ихним достопримечательностям. Лет тысячу, наверное, не был.
17.09.20011.г.
Отдохнуть не удалось. На одном из курортов сцепился с Пятым Стражем Создателя, зеленоглазой мымрой Каджин. Не поделили бутылку, кажется… В итоге очутился в глухой периферии Нижнего Яруса, из которой выбирался до вчерашнего дня. Страж, падла, еще и все силы забрала!
Сейчас, вот, сижу в кафе у Гиргениттов, пью пиво и пишу эти строки… За соседним столиком наблюдаю весьма симпатичную дамочку. Надо бы познакомится с ней поближе…”
- Выходит, что он его забыл?
- Да, шеф. А я нашел.
Главный редактор закрыл дневник, положив его на стол. Посмотрел в окно, пробормотав;
- Сдается мне, дело приведет к скандалу.
- Да все нормально, шеф. Выпустим на первой полосе! Настоящая бомба!
- Ладно, будь что будет. Согласен с тобой…
1.
Мир Карт-ти 17. (3884-я периферия, 12-й Сферы, 31-й Ячейки, 5-го Сектора Синей Зоны Миров.)
Желтые Земли. Дорога Хайти-Мирное – Рирот. Окрестности страции Норчь.
14.04.012.г.
Дым костра, причудливо преодолевая преграды из веток, поднимался вверх. Пламя, весело пожирая сухие дрова, бросало блики на странноодетого человека, что задумчиво разглядывал найденный перед закатом блестящий предмет, формой напоминающий посох с двумя железными трубками-рукоятками, да углублениями на корпусе. Человек почесывал всклокоченную бороду и пытался понять, откуда эта вещь взялась, и кто ее хозяин. Явно видно, что он не из этих мест. И уж тем более не из Желтых Земель. Тогда откуда?
От найденной блестящей штуки веяло чем-то чуждым и опасным. Но она мирно лежала в ладонях, немного лишь помаргивая красными огоньками, что располагались в самой ее середине. Пищала иногда, словно живая.
Лес был спокоен. Присутствия хищников не ощущалось. Ничего не говорило о том, что накануне днем в эти края сверзился с небес тяжелый истребитель из других вселенных. В руки аборигена попал разряженный плазмомет, коим Хатзорг, Третий Страж Создателя, разобрался с довольно сильной тварью, что хотела, вернее смогла, разрядить и топливную таблетку истребителя и сам заряд оружия. Да еще и разозлить Стража.
Погибла от ударов приклада. В подобие головы. Смертельных ударов. Труп хищника так и лежал на месте разборки. Лежал, причудливо распластавшись и обняв нос обесточенной машины. Из разбитой верхней части тела вытекала бесхозная теперь жидкая энергия, впитываясь в землю.
Абориген, вернее деревенский шаман-ведун, что сидел сейчас у костра, как раз и наткнулся на место побоища. Но взять смог только плазмомет, так как проникнуть внутрь истребителя не было возможности. Теперь сидел и размышлял, сообщить ли в страцию о находке и убийстве хищника, или же соорудить возле большой железной странной статуи нечто вроде алтаря для нового святилища. Как ни как штука новая, и наверняка с Небесного Гиганта навернулась. Люди такое притащить не смогут; тяжела, да деревья мешают.
Прикинув и все взвесив, отложил находку в мешок. И завалился спать. Решил все же сообщить об этом происшествии куда полагается. Мало ли… Найдут нечаянно, и бока намнут за сокрытие такого количества металла в личных интересах. Лучше сразу сказать. Утром, едва рассветет, пойти и сказать. Глядишь, спасибо скажут и подарят чего-нибудь. Нужного в хозяйстве.
Лес был спокоен. Местный хищник мертв. Не пугать ему теперь пожирателей травы своим рыком, шипом, и энерговампиризмом. Не наводить ужас на жителей страции ночными рейдами в местные курятники и овчарни. Не нападать на все что движется. Мертв. Убит Хатзоргом на глазах у Петрова и Храмин. Петров еще и смеялся… А Храмин советовала куда лучше ударить; обесточенный истребитель являлся ее собственностью.
Как только рассвело и Небесный Гигант проглянул сквозь синеву неба, шаман сразу же направился в страцию. Собирался недолго.
А в страции… В страции творились довольно странные вещи, кои сами по себе и по такой величине часто в этой периферии не случаются. Надо же! Пришельцы в гости заглянули! Из неведомой Зеленой Зоны Миров приперлись. Бр-р-р-р-р… Троих уже избили. Статую сломали. Деревья свалили. Молниями один дом разрушили. Так в гостях себя не ведут. Некультурно.
- Странно тут все, Хатзорг. Странно.
Петров исподлобья оглядывал местных жителей, стоя за спиной Стража. Двоих уже успел затоптать, но его как всегда подняли и отнесли в сторону. Нервно поглаживал рукоять пистолета, торчащую из расстегнутой правой кобуры, собираясь в случае чего открыть огонь на поражение.
Аборигены выкрикивали причудливые ругательства и грозили подручными средствами; вилами, топорами, кольями, и прочим. Атаковать не решались, помня как странная женщина с большими голубыми глазами едва деревню не разрушила своими молниями. А высокий бородатый мужик – вообще ветер поднял ураганный, повалив около десятка мощных деревьев. На таких нападать – себе дороже выйдет. Лучше вызванной помощи дождаться. А уж потом…
- Ничего странного не вижу, Алексей. Реакция жителей вполне естественна и объяснима. Чужаков здесь не любят. Порядки тут другие. Это – Синие миры.
- Надо было в Зеленых оставаться. Зря я согласился.
Хатзорг потрепал его по шлему. Ободрил:
- Все будет нормально. Освоимся с обычаями, изучим этикет. Комплименты, здесь, точно говорить не придется.
Петров покосился на двоих с кольями. Показал язык, ввергнув в недоумение. Посмотрел на Хатзорга.
- Это радует. Хоть смеяться не придется. Но если нас так будут встречать в каждом поселении – изучение затянется надолго.
Храмин закурила, вытащив требуемое как обычно из воздуха. Прихватила еще и автомат. Пояснила:
- Мы просто нагрубили, Алешенька. Потому-то на нас местные и ополчились. В следующий раз будем вести себя поприличнее.
Лёха удивился:
- Попытка пожать руку встречному аборигену – грубость?!
Она кивнула.
- Да. Видимо здесь так не принято. Нужно сначала изучить правила общения, а уж затем – проявлять жесты дружелюбия.
Посмотрела на Хатзорга. Спросила:
- Ты здесь был уже, Хатушка?
- Был.
- И что тебе известно про этот мир?
- Я потом тебе скажу, Храмин.
Петров вышел из-за Хатзорга. Скрестил руки на груди. Глянул ему в глаза. Потребовал:
- Выкладывай, что знаешь. Нехорошо держать в тайне сведения относительно этих придурков, что сейчас недовольны нами. Нехорошо.
Страж странно улыбнулся. Осмотрел толпу, поверх опекаемого. Сообщил:
- Скоро сам все узнаешь, Алексей.
Тот насторожился. Прищурился, поднимая щиток.
- Ты о чем, Хатзорг? Опять бросите меня одного?
- Да. Ты же хотел самостоятельности.
- Но не в этой же глуши непонятной! Только попробуйте, и я…
Хатзорг не дал ему договорить. Начал, как всегда, о своем:
- Так нужно, Алексей. Ты должен вырасти воином. Самостоятельным воином.
Лёха посмотрел на Храмин, как на заговорщицу.
- Это так?
Та занервничала сразу же. Начала оправдываться:
- Ты должен понять нас, Алёшенька. Мы же не специально так поступаем. Ты уже почти взрослый. Много чего умеешь. Много чего знаешь…
- Все с вами ясно. Завезли в непонятно какие трущобы, и бросаете меня на произвол судьбы. Не жалко вам аборигенов?
- Так нужно.
Хатзорг погрозил пальцем, припомнив кое что:
- Будешь пьянствовать и убивать – оружие заберу. Даже пистолета не получишь.
- Не буду. Подойду к первому дереву и повешусь с горя.
Храмин расширила свои голубые прелести:
- Алёшенька?! Да как ты можешь так?!
- А что мне еще остается? Мир я не знаю. Попробовал встречному лапу пожать – чуть не затоптали. Попробовал у Хатзорга выяснить, что за дела – сказал что я сам пойму.
Петров вздохнул красноречиво.
- Так что – без доспехов и оружия, я пойду только до ближайшего дерева. Чтоб не мучаться…
Страж успокоил:
- Доспехи мы у тебя забирать не будем.
- Это радует.
Храмин сунула ему свой автомат. И три магазина к нему, чуть позже.
- А оружия добавим.
Петров повесил подарок на плечо. Рассовал магазины. По-другому посмотрел на толпу местных, будто только что в танк залез. Сказал, отвернувшись:
- Большое спасибо.
- Будь мужиком, Алексей. Местных старайся не трогать.
- Мне бы танк, еще, Хатзорг…
- У тебя есть.
Петров удивился. Отрицательно покачал головой, якобы не при делах:
- У меня нету танка.
Хатзорг улыбнулся. Сообщил:
- Я видел как ты на нем в Осоване постройки укатывал.
- Это все что ты видел?
- Все.
Петров тут же извернулся:
- Я потерял гранулу когда вина напился. Да ты все равно ее отобрал бы.
Храмин решила помочь Хатзоргу:
- А я тебя на танке видела в Муна.
Добавила, дабы исключить всяческие подозрения:
- С орбиты видела.
- Подглядывали, да?
- Ну мы же должны за тобой следить и оберегать тебя от опасностей. Правильно, Алешенька?
Петров указал на местных:
- Правильно. Уж не дайте меня затоптать.
Голубоглазка достала из ничего полторалитровую кружку пива.
- На тебе защита. Ты их сам затопчешь, Алёшенька. Хочешь пивка холодненького?
- Ждете что я напьюсь и на все согласен буду?
- Храмин, он не хочет. Давай, я выпью?
- Тебе не положено.
Пиво сменилось на сок. Такого же объема.
- А так?
- Я бы предпочел нечто другое. С гусеницами и сотней стволов.
Убрала сок. Поинтересовалась:
- Зачем тебе две машины?
- Разнообразия хочется. Да и опять подобная тварюшка может повстречаться. Куда я с обесточенным танком?
- Радар ее высветит. Стрельнешь и всё. Да у “смока” и блокировка энергии есть автоматическая.
- А если боезапас иссякнет?
- Ты же не со всей периферией воевать собрался. Будь скромнее. Настоящие воины вообще технику не используют.
- Ага. Мелкую…
Хатзорг покачал отрицательно головой. Пригрозил:
- Не цепляйся к словам, Алексей. Иначе и “смок” заберу.
- Молчу.
Он еще раз вздохнул красноречиво. Застегнул кобуру. Глянул на Храмин.
- А куда ты дела пиво?
- Держи. Орешков?
- Спасибо. Не надо.
Отпив внушительно, утер пену с губ. Вновь глянул на притихшую теперь толпу местных; успокоились и не совсем понимали откуда странная троица все достает. Оглядел и дома.
- Надеюсь, несколько подробностей я могу узнать об этом мире?
Хатзорг все-таки вытребовал у Храмин пиво. Хлебнув, поведал:
- Можешь.
- Выкладывай.
- Забудь о Зеленых мирах. Здесь все по другому. Слушай сердце, а не разум.
- Я помню твои наставления.
- И никогда не убивай без надобности.
Храмин вспомнила кое что:
- Ломбардов здесь нету, Алешенька. Так что привыкай к экономии.
- Хреново.
Страж подмигнул:
- И не пугайся, когда заглянешь под первую юбку.
Петров отступил на шаг. Насторожился:
- Не понял. Что там может быть страшного?
- Поймешь.
- Не нравится мне такая таинственность.
- Ничего не поделаешь.
- Спасибо за откровенность. Спасибо.
- Ты должен сам все выяснять. Иначе неинтересно будет. Я, вот, когда странствую, сам все делаю. И испытываю от этого некоторое удовольствие. Появляюсь в незнакомом мире, и начинаю его исследовать, постепенно продвигаясь в столицу тех земель, в которые попал. И не важно, империя это, царство, иль вовсе королевство. Хожу, брожу, изучаю. Вот и ты должен попробовать самостоятельно исследовать этот мир.
- Мне прошлого хватило.
- Там мы тебе все объяснили. Осталось лишь по прямой пройти. Здесь, все по-другому. Направляй свои шаги в любом направлении. Куда желаешь. Становись опытнее, сдержаннее, взрослее. Все зависит от тебя. Пройдет много лет – сам будешь спасибо говорить.
Петров кивнул.
- Хорошо.
Осмотрелся. Вернул полупустую емкость с пивом:
- Я могу идти?
Храмин присела перед ним на корточки. Улыбнулась:
- Попрощаться не хочешь, Алёшенька?
- Прощай…
- А в щечку?
- Хорошо.
- В другую.
- Хорошо.
Внезапно она встала и загородила Петрова собой, не объясняя. Когда же он выглянул, то снял автомат с плеча сразу же. Передернул затвор, собираясь отстреливаться от появившейся, внезапно, большой толпы здоровяков в одинаковых черных доспехах. На вооружении имели изогнутые мечи и небольшие круглые щиты.
Местные тут же оживились. Стали грозить еще больше. Кинули несколько камней, явно нарываясь. Вилы метнули, ни в кого не попав. Стихли тут же, под строгим взглядом полных голубого пламени глаз. Отступили, даже, назад, заодно пропуская здоровяков в одинаковых доспехах.
Вновь прибывшие построились быстренько. Замерли, хмуро поглядывая на странную троицу. Чуть что – и атакуют.
Вперед вышел высокий и худощавый мужик, обряженный в белую мантию. В руках держал посох.
Представился, оглядев пристально всех троих:
- Варзот 15-го соединения Желтоземельного войска, Хорагт.
И начал о главном:
- Желаю знать, откуда вы, и почему наводите беспорядки в этой страции? Отвечайте немедля, иначе будете зачислены в Списки Ненормальных и отправлены в Смертельные Пески Жаркой Земли! Все вместе, включая даже ракти.
Здоровяки за его спиной дружно вытащили мечи и звякнули ими о щиты, давая понять что с ними шутить опасно. Могут и покалечить. А в превентивных мерах – щитами закидать запросто.
Весомый аргумент.
Все трое недоуменно переглянулись. Петров привычно опустил щиток шлема, и приставил автомат к плечу, целясь в голову этого хмыря, обряженного в белый халат. Просто так сдаваться и ехать в непонятные Пески – не собирался. Храмин извлекла из воздуха нечто похожее на противотанковое орудие, намереваясь простреливать насквозь сразу несколько десятков здоровяков. Навела массивное дуло на того же хмыря в халате. Меч с пояса снимать не стала; он сам снялся и замер в воздухе, готовый всех шинковать в капусту, только прикажи. Плавно покачивался.
Хатзорг укоризненно покосился на спутников. Выкинул свое пиво подальше. Решил ответить, раз никто из них не собирался этого делать. Начал:
- Мы издалека. С обычаями не знакомы.
- Мне это ни о чем не говорит, чужаки. – тот даже бровью не повел в ответ на мимику Хатзорга. – Если уж вы так мало говорите, представляясь, да еще и совершаете не совсем понятные мне действия, то вынужден буду все же зачислить вас в Списки Ненормальных. Не поймите меня как вместилище зла и жестокости, но ничего другого мне не остается.
Петров не стерпел. Выговорил, перестав смотреть в прицел:
- Пока я понял только одно. Толпа мордоворотов, под твоим командованием, решила навести порядок простым изолированием источника беспорядков. Так?
Мужик глянул на него. Стукнул посохом в землю, нахмурившись еще больше. Заметил:
- Твой рост говорит о малых годах. Речь – о непочтении к старшим. Манеры – вообще о плохом воспитании.
Еще раз стукнув посохом и повысив голос:
- Закрой свой поганый рот, не достигший доступа, и не мешай мне исполнять служебные обязанности! Позже ты будешь наказан за свою дерзость!
Петров аж затрясся. Положил палец на спусковой крючок. Нажал…
…Автомат молчал, так и не начав сеять смерть…
Лёха покосился на Хатзорга подозрительно. Потом опустил оружие, поняв что пострелять ему пока не дадут. Решил достать аборигена словесно:
- Я тебя сам накажу, образина с палкой! Сам свой рот закрой!
В дополнение к обидным словам – резко выхватил пистолет и нажал на курок.
… Пистолет тоже не хотел стрелять…
- Что за хрень?!
Узнать не дали. Абориген побагровел и начал угрожать:
- Принеси свои извинения, недостигший доступа к равновысокому сокровищу ракти! Встань на колени и отговори мольбами меня от убийства! Ты оскорбил войскового варзота! Я имею право лишить тебя возможности иметь потомство! Лишить взмахом меча!
Петров был пойман Хатзоргом в прыжке. Поставлен на место.
Храмин, тем временем, опустила свое орудие, решив вмешаться в разговор:
- Думаю что вы плохо себя ведете, господа. Вы, варзот, очень непочтительно обращаетесь с нами, гостями. А ты, Алёшенька, хочешь его довести до драки, иль иных решительных действий. Так нельзя.
Абориген резко повернул к ней голову. Оскорбил:
- Заткнись, ракти, молчащая хранительница очага и потомства! Не смей влезать в разговор Доминанта с недостойным! Твое призвание – оголять живот по первому требованию возжелавшего тебя! А то и всё тело!
Петрова опять поймали в прыжке. Одернули:
- Успокойся, Алексей. Мы не знакомы с обычаями. Мы…
Договорить Хатзорг не успел. Храмин рассвирепела и, отбросив свое орудие, в доли мига оказалась рядом с опешившим варзотом. Стукнула сверху-вниз, свалив его. Принялась пинать ожесточенно. Воздух вокруг нее сгустился и дрожал маревом, грозя всей периферии жуткими неприятностями. Двуручник тоже стал искажать воздушное пространство, гудя мощью и летая перед строем изумленных здоровяков. Ограждал хозяйку от тыловых атак. Петров, пользуясь тем что Хатзорг его отпустил и не смотрит, подобрался к брошенному орудию. Поднял его, и навел на подчиненных избиваемого сейчас варзота. Стал разбираться в устройстве, собираясь хотя бы разок стрельнуть. Но не успел. Произошло нечто странное…
… Воздух, ему сегодня много досталось, изверг из себя высокую светловолосую красавицу, в развевающихся синих одеяниях. Своим появлением она произвела настоящий фурор; здоровяки в черном попадали на колени разом. Храмин замерла с занесенной для пинка ногой. Двуручник перестал летать, раздумывая, видимо, на кого первым стоит обрушивать удар. А варзот, морщась от боли, поднялся с земли и тоже встал на колени, как и подчиненные. Заголосил истово:
- О, Великая! Объясни причину своего появления!
Петров навел орудие на незнакомку в синем, разумно полагая что она здесь, теперь, главная, а значит – угрозу представляет большую. Хатзорг вздохнул устало, и отобрал у опекаемого новую игрушку. Погрозил пальцем, молча.
Незнакомка осмотрела внимательно и гостей и солдат. Смерила взглядом местных, заставив всех до единого попадать на колени. И только потом заговорила, спокойным и немного грустным голосом:
- Давненько в наши миры не заглядывали соседи. Уже наверное несколько периодов протекло, с тех пор как последний, имеющий цветную принадлежность, покинул наши владения. И нам интересно, с чего, вдруг, к нам решили заглянуть снова? Тем более такие как вы, не под цветом ходящие, а под именем Оберегающих Того, кто в этом не совсем нуждается? Уж не с целью ли разрушений?
Храмин успокоилась. Притянула свой двуручник и повесила его на место. Ответила:
- Нам нужен этот мир на некоторое время. Разрушать мы ничего не собираемся.
Красавица в синем указала прямо на Петрова, изумив минимум:
- Мы боимся, что по Его следу придут Неспокойные, под цветом. У нас нет возможности противостоять Им. Их прошлые визиты много чего нарушили. Вам мы тоже не можем препятствовать. Поэтому просим ничего не разрушать, и понять нас. Не будем больше озвучивать имен, скажем лишь что по договору с нашим общим знакомым, Синие Миры – являются свободными и имеющими право выбора.
Хатзорг выступил немного вперед. Сказал, заверяя:
- Ничего страшного не произойдет. Мы побудем здесь немного, и вернемся в свои миры. Ваши миры останутся прежними.
- Нам все понятно, естественно, но хотелось бы быть уверенными. Мы уйдем присутствием из этого мира. Не будем размышлять. Но хотелось бы услышать подтверждение нерушимости порядка и общего договора.
Храмин кивнула.
- Я готова принести подтверждение. Но в соседнем мире.
- Нас устраивает. Мы готовы выслушать подтверждение и возможные условия.
Обе красавицы исчезли, растворившись.
Побитый варзот теперь по-другому смотрел на двоих оставшийся гостей. Смотрел со страхом. Вся его “бригада”, молчала, так и не встав с колен. Местные – попрятались в своих домах, едва появилась возможность это сделать; не смотрели даже в окна, как обычно бывает. О том что деревню покорежило – и забыли вовсе.
Хатзорг почесывал бороду, раздумывая о чем-то своем. Во взгляде бродила озадаченность. Чуть-чуть удивления, даже.
Отобранное орудие валялось рядом, бесхозное. Притягивало.
Петров поднял, пользуясь тем что на него не смотрят. Принялся дальше изучать элементы управления, собираясь все же пострелять из такой “дуры”
Поинтересовался, вспомнив:
- Я вот ничего не понял из ее заумных речей. Почему, Хатзорг, она выражается о себе во множественном числе?
Тот посмотрел на него. Отбирать ничего не стал. Поведал:
- Ты просто смотришь на нее как на женщину.
- Как же на нее смотреть?
- Это простой облик, нечто вроде представителя. Говорит за всех.
Петров кивнул, немного разобравшись. Продолжил:
- Почему она… они нас боятся? Кто такие Неспокойные?
- Неспокойные – это твои враги.
- С крыльями что ли?
Хатзорг знаком руки показал лишним свидетелям убираться прочь. Сам же, ответил:
- Да. Угадал. Вот местные заправилы и побаиваются, что твои враги сюда придут, в эти миры.
Лёха вспомнил еще. Не замедлил:
- Кто такой общий знакомый?
- Не забивай голову, Алексей. Всех определений я и сам не знаю.
- Да. Наговорено было конкретно. Я до сих пор не понял про что речь шла.
- Я тоже.
Петров хмыкнул. Прищурился.
- Но ты-то с ней говорил, значит понимал. Темнишь, однако.
Хатзорг кивнул, улыбнувшись:
- Темню.
- Понял. Молчу.
- Вот и молчи.
Решив не приставать с этой темой, пристал с другой. Указал на взятое:
- Как эта штука стреляет?
Страж понял, что опекаемый не успокоится. Отбери у него занятие, опять начнет допытывать разговорами. Пусть уж лучше с “игрушкой” забавляется. Пояснил:
- Она на мыслеуправлении.
- Не понял.
- Эта штуковина настолько убойная, что создатели побоялись устанавливать на нее обычный спусковой механизм.
- Лихо.
Петров проводил взглядом последнего здоровяка в черном. Вперил его в корпус оружия:
- А как осуществляется управление? Проводки к шлему надо подсоединять, да?
- Да.
- А какие?
- Зачем тебе это?
- Стрельнуть хочу.
- Куда?
Петров осмотрелся по сторонам. Указал на полуразрушенный памятник.
- В него.
Хатзорг покачал головой.
- В наземные цели этой штукой стрелять не принято.
- Но Храмин же целилась.
- Она не рассчитала малость. Вытащила не думая.
Леха по-другому посмотрел на орудие. Уточнил:
- Ладно. Тогда по каким целям ею стреляют?
Ответ его ошарашил:
- Теоретически – по ближней орбите. Я, лично, не стрелял с такого еще. Но слышал.
Петров осторожно положил орудие на землю. Отступил от него на несколько шагов. Вздохнул облегченно:
- Хорошо, что я не выстрелил…
Хатзорг захохотал, не сдержавшись.
В этот момент появилась Храмин. Удивилась:
- Ты чего, Хатушка?
Петров поднял щиток, хмурясь. Высказал:
- Он меня обманул, Храмин. А теперь смеется.
Страж перестал хохотать на время. Указал на Лёху пальцем:
- Но ты же поверил. Это тебе в отместку за Тат-19. Помнишь, как смеялся, когда мне лапу туземки пришлось целовать?
Опять захохотал, присев на корточки.
Петров скрестил руки на груди. Предупредил:
- Будешь и дальше хохотать – я начну вслух вспоминать слова Каджин про танцовщицу.
- А я про Сеуну вспомню. И про то как ты кувшином от кое кого отбивался.
Храмин кашлянула. Поинтересовалась:
- Вы про что, мальчики?
Петров не отреагировал. Продолжил:
- А я припомню про то, как ты от одной коровы отделывался, которая требовала свой портрет показать.
- Я, тогда, про Брилиту вспомню.
- А я про…
- Вы про что, мальчики?!
- Да так о своем…
В этот момент из-за домов показался еще один абориген. Одет был странно; пучки травы, шкурки каких-то животных, еще что-то непонятное. В руках нес самый обычный плазмомет. Нес как некое сокровище… Оглядывался, не понимая куда все жители делись и почему даже собаки не гавкают. Заметил троицу вскоре.
Подошел:
- Мир не блещет пустотой. Пусть и не увидел я жителей, но судьба послала мне вас.
Пошевелил своей ношей, спрашивая как бы:
- Хочу знать, хоть и не знаю, что это. Извините, конечно, но похоже что вы не из этих мест. И от вас тянет новизной, как и от этой странной железной штуковины. Боги подсказали мне что вы знаете много… Огромный железный камень в лесу. Убитый хищник Зуст. Пустота на площади страции. След Синей Величественности в воздухе…
Глянул вопросительно на Хатзорга, видимо считая его главным:
- Мое временное обиталище посетили перемены?
Страж не стал ничего пояснять. Жестом руки попросил уйти, посмеиваясь до сих пор.
Абориген не понял. Заметил:
- Неужели вы меня за человека-то и не считаете, раз говорить со мной не хотите? Чем я так провинился перед вами? Разве не служил я верой и правдой людским интересам? Разве не подсказывал правильный путь среди неизвестности и будущих неудач? Почему смотрите на меня так, будто я в Списках Ненормальных?
Петров шагнул к нему. Вырвал из его рук плазмомет. Пригрозил:
- Сейчас изобью, если не уйдешь.
Абориген насторожился. Спросил, прищурясь:
- Не пуста ли твоя угроза? Силы у тебя есть, но вот голос говорит о том, что ты еще не заглядывал в равновысокое сокровище ракти. Как же ты можешь угрожать побывавшему там не единожды?
- Да ты хоть у мутанта в третьей заднице побывай, только свали отсюда! – Петров не вытерпел. Топнул ногой. – Иди отсюда, пока жив и зубы твои целы!
- Если ты прогоняешь, то почему забрал мою находку?
Хатзорг решил вмешаться. Вставил реплику:
- Это мое.
Тот с интересом глянул на Стража.
- Я нашел это на месте убийства хищника Зуста. Случайно не вы его убили?
- Я.
- Очень рад побеседовать с победителем сильной твари, коя не один раз забирала жизни жителей страции. Очень рад.
Шаман перевел взгляд на Храмин. Подмигнул ей.
- Не желает ли ракти позволить мне осмотреть глубины ее сокровища? Или же мне придется соревноваться с ее спутником в достойности доступа? Я вижу что победитель Зуста уже заглядывал, раз появились плоды его усилий.
Указал на Петрова кивком головы. Продолжил:
- Вот и я надеюсь заглянуть. Ракти, ты не против?
Хатзорг силился вспомнить о понятии “равновысокое сокровище”, но не мог. Храмин так и не поняла о чем шла речь. А Петров думал о фразе “плоды его усилий”.
Шаман тем временем помахал рукой перед лицом брюнетки.
- Ну так что, ракти, мне применить право нового Доминанта? Или же ты согласна? Твои удивительные глаза мне весьма нравятся.
Храмин пожала плечами. Оглядела того с ног до головы.
- Ты о чем вообще, образина?
- О Доступе. – невозмутимо ответил шаман. – В твое сокровище, ракти. И плевать мне на то что твой плод продолжения отобрал мою находку. Ты согласна?
Хатзорг понял наконец о чем шла речь. Дотронулся до плеча голубоглазки:
- Он хочет засунуть тебе в пупок…
Улыбнувшись:
- Только твоего согласия спрашивает.
- Не поняла тебя, Хатушка.
- Хочет чтобы ты ему сына родила… Дошло?
Дошло даже до Петрова. Не все конечно, но основное точно. Храмин покраснела до корней волос. Взглядом, в котором проглянули звезды первой величины, осмотрела наглого аборигена.
Тот съежился, втянув голову в плечи. Отступил на шаг.
- Ты чего, ракти? Я же Доминант! Я же…
Храмин взмахнула рукой. “Доминант”, в итоге, улетел куда-то за горизонт…
Она сплюнула сердито. Призналась:
- Я лучше с мутантом детей делать буду, чем с этим мудаком. Чмо позорное…
Глянула на улыбающегося Петрова:
- Правильно я говорю, Алёшенька?
- Смотря какой мутант…
- Заткнись, хвостатый!
- Молчу, молчу…
Лёха напрягся, оценив шутку Хатзорга. Но смех удержал.
- Правильно, Храмин.
Хатзорг захохотал как ненормальный, никого не стесняясь
Петров посмотрел на нахмурившуюся Храмин. На смеющегося Хатзорга. Вновь на Храмин. Решил увести разговор в другую сторону. Спросил, указывая на лежащее возле орудие:
- Что это такое?
Она пояснила:
- Противотанковая пушка. Обычная.
- Хатзорг сказал что ею по ближней орбите стреляют.
Храмин улыбнулась снисходительно, перестав хмурится.
- Не слушай ты его, Алёшенька. Он тебе такого наговорит.
- Я тоже могу наговорить. Мигом посерьезнеет.
Хатзорг скорчил вопросительное лицо, словно издеваясь.
- И что же, Алексей?
Петров хмыкнул.
- Сейчас начну вслух рассуждать об окружающих меня личностях. И, естественно, приду кое к каким выводам. К очень даже интересным выводам.
Страж мгновенно перестал веселится.
- Лучше не надо.
- Вот, Храмин. Результат на лицо.
Та попробовала прочитать мысли опекаемого, почуяв что-то неладное, но видела там только листок бумаги с некультурной надписью. И это было странно. Петров что-то знал, но скрывал. И умело, причем.
- Алешенька. – она попыталась словами отвлечь, дабы заглянуть куда следует. – О чем ты хотел рассуждать?
- Неважно.
Не получилось. Листок с надписью даже не дёрнулся. Голубоглазка призадумалась. Решила спросить прямо:
- Что ты скрываешь?
- Ничего.
- Ну-ну… Ты что-то про нас знаешь?
- Ничего я про вас не знаю. С чего ты взяла, Храмин?
- У меня такое ощущение возникло.
Листок сменился на вариантное представлением того, как Храмин занимается известно чем с Хатзоргом. Голубоглазка облегченно перевела дух. Уж подумала об очередном раскрытии всего Испытания, а тут простое детское предположение.
Она присела перед Петровым. Взяла его за руки. Решила сделать вид, что мысли читать не может:
- Выкладывай, что ты о нас знаешь.
- Ничего. Шутки у меня такие.
- Мне так не кажется, Алёшенька. Думаешь, что мы с ним близки? Не скрою. Хатзорга я давно знаю. Да и ты вырос уже, должен нас понимать.
Лёха удивился.
- Как ты догадалась?
- О чем еще может думать подросток?
- Логично.
Хатзорг тоже облегченно вздохнул. О том же думал, что и Храмин. О раскрытии.
Петров кивнул на противотанковую пушку. Невозмутимый.
- Я ее с собой возьму?
Храмин кивнула.
- Бери. Только тяжеловатая она.
- Ничего. Справлюсь.
- Дело твое, Алексей. Только вот, зачем она тебе?
- Пригодится. Люблю большое и мощное.
- Ладно, можешь взять.
Петров с видимым удовольствием уцепился в орудие. Взвалил его на плечо. Но тут же снял, вспомнив что не знает как из него стрелять. Попросил Храмин:
- Покажи, как им пользоваться.
Она показала. Объяснила и как заряжать. Повесила на Петрова ленту с запасными патронами. Поцеловала. И сказала:
- Ну что, пора прощаться, Алёшенька. Будь мужчиной. В обиду себя не давай.
- Хорошо.
- Да, будь мужиком, Алексей. И не пьянствуй.
- Хорошо.
Петров развернулся и пошел искать выход из деревни.
Немного отойдя, достал из кармана шариковую ручку и листок бумаги. Отметил, что Храмин, первый его Страж, действительно умеет читать мысли. Дописав, хохотнул. Убрал все в карман. Направился дальше.
- Что ты видела у него в мыслях, Храмин?
- То, как мы с тобой любовью занимаемся, Хатушка.
- И все?
- Ну и листок с похабной надписью. Им он прикрывал догадку про нас.
- Странно.
- Что именно?
- Если прикрывал, значит знает о твоей способности.
- Ну и что. Он может и догадываться.
- А может и просто преподнести тебе то, что ты видеть хочешь, основное же скрыв надежно.
- Хм… Надо сейчас проверить.
- Проверяй.
- Странно, но я вижу тоже самое. Еще – про девок в мире Шатод-7. Он не может ничего скрывать, Хатушка.
- Что-то здесь не ладно, Храмин. Чует мое сердце – он много про нас знает. Знает и про тебя, с твоими способностями. Надо бы сесть всем вместе, и всё выяснить.
- Вечно ты со своими подозрениями.
- Осторожность лишней не бывает.
- Он ведь нас не видит. Значит – не скрывает то, что у него в голове.
- А вдруг он знает про нашу невидимость? Сколько раз видел, как мы – то появляемся, то исчезаем.
- Пустое это. Связать сложно. Он не сможет, Хатушка.
- Алексей необычайно догадлив.
- Ладно. Закрыли тему. Пива будешь?
- Буду.
…На деревенской площади осталась только разбитая кружка Хатзорга…
Гости ушли. Напакостили и скрылись.
2.
Природа, как природа. Ничего необычного. Все те же деревья с листьями, трава с кустами, насекомые, прочее. И не скажешь что попал в совсем другие миры, нежели Зеленые – сердцу родные и привычные периферии, где все правильно и логично, за исключением ненормальных девок в некоторых случаях. Здесь же…
Тут ни денег, ни ломбардов, ничего. Все соблюдают хрен поймешь какой этикет. К тому не подойди, ибо чего-то не достиг. С этим не заговори, так как не заглядывал еще куда-то. У того не спроси, вообще неизвестно как назовет и определение подберет еще более дебильное. Тому не указывай, обидится и яйца отрезать пообещает. Что за место, вообще? Уж лучше опять в Тат-19 вернуться, там хоть понятнее все. Пусть и морщится придется, комплименты ляпая, но все же не в догадках диких теряться.
Петров спокойно шагал по дороге. На плече тащил противотанковую игрушку. Разглядывая окрестности, никакой разницы в растительности не находил. Все тоже самое. Те же птички щебечут в ветвях. Те же зверушки в глубине шастают. Обычный мирок. Единственно лишь – аборигены чудят, хрен разберешь как. А так… Так все обычно, почти на кластерное похоже.
За одним из поворотов повстречал местного хмыря, наряженного невесть во что. Решил задать пару вопросов, после попыток заговорить.
Остановился посреди дороги, давая понять что мимо него просто так не пройти. Орудие снимать не стал.
Абориген приблизился. Недоверчиво разглядывал Петрова, остановившись тоже. Молчал. Лёха так же смотрел на него, не решаясь заговорить первым. Помнил реакцию деревенских. И последствия.
Все же не утерпев, заговорил:
- Добрый день, уважаемый… Сегодня прекрасная погода…
Замолчал, наблюдая сквозь щиток. Не боялся, лишь некий интерес испытывал.
Абориген удивился, но в голосе звучало спокойствие:
- Недостигший равновысокого сокровища весьма странно себя ведет, перекрыв мне дорогу. Вид его необычен, как и то что он встречен мною в одиночестве, чему быть не следовало.
Осмотревшись:
- Где твои родители, паренек? И почему позволяешь себе грубость в обращении?
Петров отступил на шаг, насторожившись. Но пушку так и не снял.
- Вы уж меня извините за, якобы, грубость. Но я не из этих мест, поэтому с обычаями не знаком.
- Это ни о чем мне не говорит, недостигший. Обычаи мало различны под Небесным Гигантом. А если уж и отличаются, то не совсем заметно. Пара обращений изменена лишь… Вот, в принципе, и все различия, недостигший. Ну так что, честно мне все расскажешь? Или же я должен применить грубость?
Абориген положил руку на оружие; метровый клинок висел на поясе. Продолжил:
- Быстренько приноси свои извинения. Так же говори, где твои родители. Иначе… Иначе я буду зол и груб.
Петров снял игрушку с плеча. Повесил ее за спину. Предупредил:
- Я тоже могу быть злым и грубым. И извинятся перед тобой не собираюсь. Хоть и невысок ростом, но все зубы тебе точно повышибаю.
- Это вызов?
- Естественно.
Тот вытащил меч из ножен. Приготовился:
- Ты вынудил меня к убийству. Твои уши пополнят мою коллекцию.
- Свои не потеряй, придурок.
- Я лишу тебя жизни немедля!!!
- Пробуй.
- Не жмет, тупица?
Петров проверил надежность узлов троса. Отвесил связанному подзатыльник, усмехнувшись. И сел на корточки рядом с деревом, ожидая пока пленник не успокоится и не смирится со своей участью.
Абориген подергался в путах пару минут. Стих, уставившись на Петрова. Потребовал:
- Развяжи меня немедленно!
- Не ори, придурок.
- Да как ты смеешь одергивать странствующего воина, недостигший?!
- Мне без разницы, кто ты. И плевать на ваши дурацкие обычаи.
- Тогда чего ты хочешь от меня? Почему связал, а не убежал? И где ты научился так изощренно драться?
Петров встал. Стукнул пленника в печень. Известил:
- Вопросы буду задавать я. Но не ты. Принимай это во внимание, придурок.
Пленник, морщась от боли, возмутился:
- Как ты смеешь оскорблять и бить меня?!
Леха отступил на шаг.
- А кто мне запретит? Я тебя победил в поединке и взял в плен. Могу делать с тобой все что вздумается. Могу даже на мелкие кусочки порезать. Ты – мой. Так что учитывай это впредь.
- Я освобожусь, и скормлю тебя псам!
Петров вздохнул устало. Дал тут же в пузо.
Абориген взвыл, как будто по яйцам получил неслабо. Задергался в путах.
Лёха толкнул его в лоб.
- Ты чего?
- Отморозок малолетний!
- Ударю.
Тот притих, нахмурившись. Сквозь зубы:
- Чего ты от меня хочешь?
Петров понял что цель достигнута. Улыбнулся, поднимая щиток.
- Вопросы у меня накопились.
- Какие?
- Простенькие. Хочу, понимаешь, знать, почему тут все себя грубо ведут.
Пнул в колено.
- Желательно отвечать подробно и исчерпывающе.
Еще раз пнул.
- Усвоил?
- Да усвоил я, усвоил!
- Вот и отлично. Вопрос первый…
…У Петрова, по мере того как узнавал подробности о мире в который его притащили Стражи, волосы на голове медленно вставали дыбом. Отказываясь верить в услышанное, переспрашивал несколько раз. Иногда, не доверяя, бил связанного. Но удары ни к чему не приводили; абориген орал, ругался, выл. Но все равно говорил одно и то же. Не мог понять, почему маленький мучитель отказывается верить в простые и банальные вещи…
- Вот ты мне, придурок, скажи: что такое равновысокое сокровище какой-то ракти?
- Всякий знает что это такое, недостигший. Всякий.
Петров скрестил руки на груди.
- Я не знаю. Поясняй давай.
- Оголи живот первой встречной ракти, и ты поймешь.
- Ракти, стало быть, это женщина?
- Ракти – это ракти. Можешь называть ее женщиной.
- Ладно. И что же ее живот скрывает?
- Равновысокое сокровище.
- А конкретней?
- Куда уж конкретней-то?
- Пусть так. Но хотя бы можешь пояснить на что это сокровище похоже?
- Ты откуда такой?!
- Сейчас опять в пузо дам. Понял?
- Понял…
- Отвечай на вопрос.
- Я не могу на него ответить. Лучше тебе самому посмотреть. О другом спрашивай.
- Хм… Почему меня все зовут недостигшим?
- Потому что ты мал. И еще ни разу туда не заглядывал.
- Куда?
- Слушай, изверг, отстань от меня с тупыми вопросами!
- Ударю.
- Только и можешь, что – бить.
- А ты не вынуждай.
Петров принялся ходить туда-сюда. Понял, что битьем мало чего выяснит. Внес ясность:
- Я из других миров, если что. У нас сокровищ ракти нету. И я не знаю про что ты говоришь. Это для тебя все понятно и просто. Для меня же – нет. Так что поясняй подробнее.
- Если у вас нет равновысоких сокровищ, то как же появляются дети?
- Причем тут дети? Ты чего несешь, придурок странствующий?
Пленник закатил глаза к небу. Пожаловался:
- Будь проклят сегодняшний день. Уж лучше бы я дома сидел…
- Ты не скули, а связывай мне понятия “дети” и “равновысокое сокровище ракти”. Что общего между ними?
- А то ты не знаешь.
Петров не вытерпел. Решил перейти к более наглядным демонстрациям. Ухватил противотанковую пушку. Навел на соседнее дерево. Нажал на спуск.
… Снаряд продырявил несколько километров леса. Туземца же весьма испугал…
- Если не ответишь, я такую же дырку в тебе проделаю!
- Ладно… Ты как на свет появился?
- Родился. – Петров развел руками. – Как же еще появляться-то?
- А как ты родился?
- Как все.
- Вот ты и связал требуемое. Стоит заглянуть в равновысокое сокровище, и ракти сразу же рожает тебе ребенка. Иначе – плод твоего продолжения. Вернее не сразу, а через некоторое время.
- Вообще нихрена не пойму.
- Иди на дорогу. Хватай первую встречную ракти. Оголяй у ней живот и рассматривай. Попутно задавай свои тупые вопросы. А от меня отстань! Мало того что злой, так еще и тупой! Куда мир, скажите, катится, если такие по его дорогам бродят?
- Рот закрой.
- Закрыл… Развязывай давай.
Петров отбросил пушку. Погрозил кулаком:
- Ну если я не найду ответа на животе первой встречной, я тебя отыщу и пополам порву.
Ткнул пальцем в лоб пленника.
- Понял меня?
- Понял.
Лёха осознал что ничего от связанного и перепуганного туземца не добьется, как не старайся. Поэтому решил его отпустить. И идти дальше по дороге, в поисках женщины. Вынуждать ее показывать свой живот, и все узнавать. Пояснил:
- Я тебя развязываю и ты уходишь. Попытаешься нападать – вообще все кости тебе переломаю, и снова привяжу. Но уже надолго.
Еще раз ткнул в лоб. Уточнил:
- Понял?
Тот закивал усиленно:
- Да понял я, понял! Сразу же уйду, лишь бы только тебя не видеть!
- Вот и ладненько.
Развязав, несколько мгновений смотрел в спину уходящего пострадавшего аборигена; тот даже не оборачивался, забыв о мести, поняв, видать, что со странным коротышкой связываться опасно для здоровья.
Подождав минут пять, Петров поднял брошенное орудие и вышел на дорогу. Отправился в столицу Желтых Земель, что была в двух неделях пути отсюда. Заодно надеялся повстречать ракти, по-местному – женщину.
Лошадей в этом поганом мире не было отродясь. Колеса не придумали. Все ходили пешком. Или пользовались порталами для быстрых перемещений, в случае необходимости. Странный мир. Странные обитатели. Странные порядки… С тем не заговори, нельзя. Этому руку не пожми, конкретно обидится. Перед этим шляпу не сними, сочтет за придурка и занесет в какие-то Списки. Так не поступи, ибо убьют зверски. К бабам вообще не приближайся, пока не вырос и в неведомое сокровище на ихнем пузе не заглянул… Что ей, в пупок заглядывать?!
Тьфу! Пока все выучишь – старость приползет!
Хотелось выть от тоски и безысходности. Хотелось спрятаться. Хотелось убежать из этого непонятного мирка куда-нибудь подальше, и никогда здесь не появляться больше. Но Храмин и Хатзорга рядом небыло. Оставалось лишь смириться и мерять шагами пространства этого захолустья вселенского. Искать нечто приятное, посреди странностей и ужасностей. Пытаться исследовать непонятное. Рассматривать что-то из чего-то, похожее на привычное памяти. Оставалось только это.
Лес, как лес. Деревья нормальные. Листья зеленые. Но вот обитатели этого леса, судя по новым данным, не совсем соответствуют норме… Да и не понять толком, что это за обитатели. Такое ощущение, что они все помешаны на поедании травы, иль прочей зелени. Жрут, приятно жмурясь, листья, травинки, побеги.
Петров, сойдя с дороги, недоуменно вертел в руках существ обликом похожих на птиц. Они только вместо жучков и червячков – грызли, клевали, и сосали листья. Причем – без разницы какие, лишь бы цвет не отличался. При прикосновении или приближении “птички” ничуть не пугались. Волновались, лишь, и начинали верещать, когда Петров долго держал их в руках. Хотели, видимо, получить возможность пожирать зелень и дальше.
Сытые же – вели себя более привычно; сидели на ветвях и ничем не отличались от кластерных.
Встречались животные и побольше размером. Но и те – жрали зелень. Жрали, жрали, жрали.
Хищников, похоже, было мало. Та тварь, кою убил Хатзорг, вероятно и принадлежала к классу хищных. Жрала пусть и не мясо, но – энергию. Да и абориген рассказал о монстрах, высасывающих только жизнь, а саму плоть оставляющих нетронутой. Трупы, после, видимо разлагались ускоренно или же кем-то съедались, типа червяков, бактерий, и прочих падальщиков.
Странный мир. Странные обитатели. Странные пищевые цепочки…
Вернувшись на дорогу, Петров постарался не думать о плохом и необычном. Но все равно было жутко. В голове отказывалась укладываться полученная информация об этом мирке. Здравый смысл не верил. Интуиция вообще замерла, запутанная. А желание попасть обратно в правильные периферии – становилось все сильнее и сильнее.
Лошадей нету. Денег – тоже. Ломбардов – соответственно. Как пиво-то покупать? А вино? Продукты, те же!... Есть лишь громадное количество суеверий, понятий, церемоний, и обычаев. И еще много чего неизученного и непонятого, ожидающего в будущем. Словно тысячи разных миров неведомых вселенных перемешали усиленно, и вылепили из “смеси” один. Ох и дебильный же получился!
А все-таки в Зеленой зоне лучше! Намного! Как же там все понятно, просто, и знакомо. И деньги есть, только и ждущие когда их потратят. И лошади имеются, садись в седло да скачи. Ломбарды приглашающе двери распахнули, заходы с пыстолэтом, дарагой. И к прохожим подходить можно, не расшаркиваясь в поклонах. А у девок, хвала им и радость, на пузике никакого сокровища странного нету. И заглядывать никуда не надо. Если только что в глаза…
Поглощенный воспоминаниями о доме, Петров не заметил как на дорогу, впереди, вышла высокая женщина. Одета была в строгие черные одежды, на пример монашеских. На голове – такого же цвета платок. В руке держала корзинку с грибами.
Лёха наконец увидел ее. Остановился, уже зная что в его возрасте – следует замереть в присутствии женщины. И молчать, ожидая когда она заговорит. Если, конечно, ракти мимо не пройдет, не интересуясь. Грубить ей и вовсе запрещено. Начнет выступать с порицаниями, в лучшем случае. В худшем же - %;№?:**?!...
Незнакомка оглядела Петрова внимательно. Задержалась взглядом на противотанковом ужасе, видимо не понимая что это и как его таскает такой низкорослый недостигший. Посмотрела в щиток. Затем потребовала, тоном не терпящим возражений:
- Желаю видеть лицо путника, знать его возраст, и цель странствий.
Ожидала с надменным выражением лица.
Лёха понял, что если начнет грубить и неподчиняться – то опять его не поймут. Станут хамить, нападать, страдать. А на живот и вовсе не дадут посмотреть. Поэтому поднял щиток шлема и ответил:
- Мне одиннадцать лет, ракти. Иду в Хай-ти Мирное.
Выражение лица женщины сменилось на удивленное:
- Где твои родители, мальчик?
- Я не мальчик. – Лёха выпятил грудь. – Я воин.
Она нахмурилась. Заметила:
- Недостигший плохо себя ведет в обществе ракти. Мне следует наказать тебя, мальчишка.
Петров опустил щиток. Тоже заметил:
- Я не навязываюсь, дамочка. Я лишь пытаюсь соблюдать приличия.
- Недостигший ужасно себя ведет! Отвратительно!
Незнакомка поставила корзинку на дорогу. Скрестила руки на груди. Потребовала, топнув ногой:
- Немедленно приблизься ко мне и встань на колени! Буду тебя учить уму-разуму!
Лёха даже не дернулся. Возмутился, не ожидав услышать такое:
- С какого перепуга?!
- Хамло! Ты будешь умолять о прощении!
Она вдруг громко свистнула.
Из кустов, в итоге, показалось не меньше десятка таких же женщин. Вид имели хмурый и болтать не собирались вовсе. Еще минута – и попробуют растоптать, сравнять с плоскостью дороги, избить. Наказать, в общем. Вооружены изогнутыми клинками. По два на каждую. У одной – арбалет, испускающий малозаметное сияние.
Мигом окружили, готовые приступать к усиленному воспитанию мелкого и грубого недостигшего.
- Становись на колени и слезно проси не убивать тебя! – та же дама решила показать своё раздумывание. Иными словами, смилостливилась намекнуть, что вполне вероятно прощение, а не смерть сразу. – Иначе будешь подвергнут пыткам и мучениям перед смертью!
Петров положил пушку на дорогу. Решил поболтать сначала, а уж потом… Короче – в плен брать приглянувшуюся. Кандидаток теперь было предостаточно. Оставалось лишь предупредить о наличии убойных ударов и совершенной неуязвимости. Затем – действовать по обстоятельствам. Если уж у одной на животе не обнаружится ничего – можно и у остальных глянуть, пользуясь предоставившейся возможностью.
Сообщил:
- Хоть и просили меня не разрушать устои в этом мире, но я могу передумать. Могу настучать вам по больным местам, весьма сильно. Сделать мне вы ничего не сможете, так как я неуязвим. Прошу принять это во внимание, прежде чем нападать.
- На колени!
- Никогда ни перед кем не вставал. И сейчас не встану.
- Ты умрешь!!! Или всю последующую жизнь не сможешь заглянуть в равновысокое сокровище!!!
- А что это такое?
Девки не поняли вопроса. Решили связать, а потом и замучать насмерть. Кинулись в атаку…
Лучше бы они этого не делали.
…Ноша была не тяжела, даже если тащить без доспехов. Петров легко нес на себе одну из нападавших, переместив пушку в левую руку. Пробирался проворно по лесу, отходя подальше от дороги. Совсем как в предыдущем мире, где вдоволь пришлось пообщаться со Следящими Девами. Осматривать животы избитых не стал, решив утащить одну, да несколько вопросов задать, как обычно. Ну и глянуть, естественно, на пузо.
Отойдя достаточно, отыскал подходящее для беседы место. Осторожно опустил пленницу в траву. Принялся ожидать, пока она не придет в сознание.
Она вскоре это сделала. Зашевелилась, вспомнила что случилось, выругалась. Тут же вытащила короткий кинжал и вновь попыталась атаковать, вскочив на ноги… Опять оказалась в траве. Но уже на животе, и со скрученными за спиной руками. Неведомый коротышка уселся сверху, заявив:
- Не стоит делать глупые вещи, ракти. Я голыми руками ломаю деревья, крушу оружие в щепки, и легко нарушаю целостность костей любого противника. Я неуязвим для ножей, стрел, копий, и прочей дряни.
- Отпусти меня немедля!
- Обещайте что не станете нападать вновь, а спокойно и подробно ответите на мои вопросы.
Та подергалась безнадежно. Выругалась, поняв ситуацию. А уже потом пошла на уступки:
- Обещаю…
Петров встал с нее. Согнул отобранный ножик узелком, в целях демонстрации своих сил. Отбросил прочь. Отступил на пару шагов, ожидая. Заговорил:
- Вы уж меня извините за причиненные побои, но мне ничего другого не оставалось. Вы напали первыми. Себя и вините в поражении.
Пленница, злая и хмурая, перевернулась на спину и села, обхватив руками колени.
- Недостигший не имеет права нападать на ракти. Это запрещено обычаями.
- Я предупреждал, что неуязвим и силен. Вы – не поняли. Потому-то и пострадали.
- Недостигший грубо себя вел. Должен был понести справедливое наказание.
- Чем же это я нагрубил?
- Отказывался отвечать на вопросы ракти.
- А если я не хочу отвечать?
- Должен. Таковы обычаи.
- Чьи обычаи?
- Ты не в Списках, случайно?
Петров покачал головой. Удивил:
- Я вообще из другого мира. У нас там все иначе.
- Ты точно в Списках.
Она нахмурилась еще больше. Отползла к ближайшему дереву. Проворчала, с угрозой:
- Не имею желания говорить с похитителем. Ты ответишь за содеянное, недостигший, с силами взрослого Доминанта. Боги покарают тебя за нападение на группу ракти. И именем я тебя своим не удостою. Делай что задумал, но не лезь с разговорами.
Петров хмыкнул. Сел на корточки.
- Я тебя не похищал, кстати. Просто взял в плен. А имя твое – меня вообще не интересует. Да и богов ваших я не боюсь нисколько. Просто хочу узнать, что такое “равновысокое сокровище”.
Сместился левее, усевшись на противотанковую пушку. Продолжил пояснять свои действия:
- В моем мире таких “сокровищ” нету. И меня никто и никогда не называл недостигшим. Здесь же… Каждый гордится тем что этого “неведомого сокровища” достиг. А меня – даже за человека никто не считает, обзывая недостигшим. Вот я и решил выяснить, что же это за “сокровище”, блин, такое, нужно ли мне в него заглядывать, да и вообще – стоит ли реагировать на оскорбления. Может это и не оскорбления вовсе.
Ткнул в хмурую девушку пальцем. Серьезно:
- И ты мне в этом поможешь.
Она фыркнула. Заявила:
- Официально отказываюсь! В твоих силах оголить мой живот, но помогать в этом я тебе не стану!
- И как же быть?
- Делай что хочешь!
Петров развел руками. Решил и это пояснить:
- Я бы не стал брать тебя в плен, но просто одержим интересом. Ты уж пойми меня.
- Вот еще!
Подумала, зная что странный тип очень силен, и может легко сломить сопротивление. Пригрозила:
- Я призову богов на помощь! Ты будешь наказан! Только попробуй тронь меня!
- Я и не собираюсь тебя трогать. Просто описываю тебе свои интересы. Хочу чтобы ты меня поняла и все объяснила, после. Можешь даже свой живот не оголять. Просто поясни, что же это за “сокровище” такое. И можешь уходить.
Она перестала хмурится. Удивилась:
- Ты меня отпустишь?
- Да. Убивать тебя я не собираюсь. Мне нужно больше знать об окружающем мире. Вот я тебя и притащил сюда.
- Мог бы и так спросить.
- Ха! Я пробовал. Но, в результате разозлил ту женщину на дороге. И вынужден был избить всех, кто на меня напал.
- Ты не соблюдаешь этикет. Следовало ответить на вопросы. А уж потом задавать свои, получив разрешение. Соблюдение этикета – в первую очередь.
- Как я могу его соблюдать, если не знаю о нем ровным счетом ничего? Логично?
- Немного есть. А почему ты его не знаешь? Родители ничему тебя не научили?
Петров не стал вдаваться в неприятные подробности. Сказал лишь:
- Я из другого мира сюда прилетел.
- Врешь. Мир один. Наш. Других – не существует.
- Миров очень много, поверь.
- Я тебе не верю.
- Придется.
- Ты в Списках. Такие как ты – постоянно всякую чушь несут.
- Я в этом мире и целого дня не пробыл. Кто же меня мог успеть занести в какие-то там Списки?
- Опять врешь. Ты бродишь в этих землях уже давно. И всем рассказываешь всякую небывальщину. Мне, вот, тоже решил наплести с три короба и маленький туесок.
Петров хохотнул, не сдержавшись. Спросил напрямую:
- Что мне сделать, чтобы ты поверила?
- Исчезнуть. И меня не дергать.
Покачал шлемом:
- Это не пойдет. Предлагай другое.
- Ладно.
Она призадумалась. Уточнила вдруг:
- А какое вы оружие используете в своих, якобы, мирах?
Петров встал. Указал, отойдя на шаг:
- Это.
Та с сомнением оглядела указанный предмет, в ее понимании никак не похожий на оружие. Тем более на оружие, якобы, других миров. Спросила, по своему определив:
- Что за хрень?
- Оружие.
Добавила догадок:
- Дубина какая?
- Нет. Не дубина. А весьма опасная штуковина, которая убивает на расстоянии.
- Хорошо. Покажи как ею пользоваться?
- Легко.
…Окружающий лес еще раз насквозь пострадал за сегодня…
- Убедилась?
- Это магия обычная. Или глюк.
- Но деревья-то пробиты.
- И что? Любой варзот так может дерево пробить. Возьмет свой посох, пошепчет заклятие помощнее, и пробьет такую же дырку. В любом дереве.
- А двадцать деревьев?
- Тоже.
- А так он сможет?
Петров активировал плазменный меч. Снес несколько толстых веток, подпрыгнув.
Пленница кивнула, ничуть не удивившись. Поведала:
- Может.
Глянула с интересом на Петрова:
- А где ты обучался магии? Ты варзот?
- Нет. Я вообще магией не владею.
- Ну-ну…
- Это простое оружие из моего мира. Но не магия.
- Мои глаза говорят об обратном.
- Просто ты привыкла видеть во всем магию. Я же – магией это не считаю.
- Потому-то ты и в Списках. Ходишь, бродишь, непорядки вносишь. Непонятки сеешь.
- Опять про свое…
Петров убрал меч. Повесил на пояс. Принялся ходить туда-сюда перед пленницей. Объяснять снова:
- Я прибыл несколько часов назад в твой мир. Нихрена здесь не знаю, ни порядков, ни обычаев, ни этикета гребанного. Попытался разузнать у мужика встречного, но в результате запутался еще больше. Попробовал узнать у ракти, по нашему женщины, так вообще драться пришлось. Теперь вот мне приходится доказывать невесть что. Почему ты мне не веришь? Я разве похож на ненормального?
- Похож. Очень.
- Чем?
- Речами своими, чем же еще-то.
- А ты взгляни на них по-другому. Вдруг это не чушь, а правда? Ведь, если бы я родился в этом мире, то все знал бы о нем. Правильно?
- Немного.
- Вот. Сама признаешь. Но я ничего не знаю. Ни про сокровища какие-то, ни про обычаи, ни про этикет ваш мудреный. Тебя, кстати, в плен не стал бы брать, если бы все знал. Логично?
- Логично.
- Тогда почему ты мне не веришь?
- Не хочу.
- Пусть так. Поясняй, тогда, мне, что такое сокровище равновысокое, и можешь проваливать.
- Это располагается на животе у всех ракти.
- На что оно похоже?
- На сокровище.
- Я тебе и говорю, что не знаю что такое сокровище! И не знаю на что оно похоже! Я представить его не могу!
- Хочешь посмотреть?
Петров кивнул:
- Да. Уже несколько часов.
- Хрен тебе! Официально отказываюсь оголять свой живот!
- Я просто посмотрю. И все.
- Тем более. Я не какая-то там шлюха, всем подряд показывать!
Петров остановился.
- А причем здесь это?
- При том!
- Ладно. Если стесняешься – ниже пояса можешь не показывать.
- А какая разница?
- Не понял. Ведь стыдливое находится ниже пояса.
- Там – тоже. Но на живот ты мой не взглянешь. Разрешение на это я тебе не дам.
Лёха поднял щиток. Почесал подбородок, начиная кое о чем догадываться. Вспомнил слова Хатзорга, когда тот пояснял Храмин действия аборигена нашедшего плазмомет. Вспомнил пытки туземца, часом позже. Уточнил, холодея:
- Хочешь сказать, что у тебя на животе находится то, откуда обычно дети появляются?
- Они оттуда и появляются.
- Из живота, иными словами?
- Да.
Лёха икнул. Не поверил.
- Да ну нахрен! Быть такого не может!
- Ты точно в Списках…
Он представил “картину”. Глянул по сторонам. На пленницу.
- И это у всех?
- У всех.
- Хм… А… А разве удобно так детей делать?
- Тебе это знать не положено. Мал еще.
- Я уже достаточно повидал в жизни. Но такого и представить не мог. В моих мирах – это отверстие у женщин между ног располагается. Оттуда дети появляются.
- Вашим, поверю якобы, женщинам, разве удобно? Ведь придется постараться, при этом, садясь Доминанту на живот, а не ложась сверху. Да и сам Доминант должен нехилой длиной обладать.
- Если она на живот усядется, то ничего не выйдет.
- Не поняла. У Доминанта же тоже на животе располагается. Почему, это, не выйдет?
- Я вот тоже тебя не понял.
- Зайдем с другой стороны, пришелец из других миров. У тебя что на животе?
- Пупок.
- А что это? Покажешь?
Петров кивнул.
- Могу.
- Показывай.
Пришлось отключать нагрудные силовые поля, и задирать одежду вверх. Показывать, заодно.
- Вот…
Пленница выпучила глаза, им явно не веря. Задала идиотский вопрос:
- А где шрамы, тогда?!
- Откуда им тут взяться?
- Но…Но… Но ведь там должен остаться хотя бы один шрамик, после удаления!
- Удаления чего?
- Детородного органа!
- Не понял.
- У тебя на животе должен располагаться детородный орган!
Петров опустил одежду. Нахмурился, включая защиту:
- Он тут не растет. Я не мутант.
Пленница закивала головой. Встряхнулась. Поведала:
- Теперь-то я верю, что ты из других миров.
- Тогда показывай свой живот. Моя очередь смотреть.
- Но я не видела твой орган размножения. Значит, согласно установленным обычаям, не могу показать тебе свое сокровище.
- Ты видела мой живот. И я не виноват что там ничего не растет. Так что, давай, показывай свой.
Она, со странным выражением лица, поднялась на ноги. Подняла одежды вверх…
Петров отскочил назад, едва разглядел “равновысокое сокровище ракти”. Икнул удивленно. Попросил:
- Можешь опускать. Достаточно.
- Теперь ты должен туда заглянуть, согласно обычаям.
- Туда?!
Кивнула:
- Именно.
- А что я там увижу?
- Не глазами.
- А чем?
- Раз уж я оголила перед тобой живот, значит ты должен зачать во мне свой плод продолжения.
- Сама видишь, что нечем.
- Вижу. Но ведь как-то ты размножаешься.
- В “это” я совать ничего не буду!
- Куда же ты денешься-то?
Принялась раздеваться вовсе. Поинтересовалась повторно:
- Как ты размножаешься?
- С… С помощью магии…
- А говорил что не владеешь.
- В тот момент приходится владеть.
- Вот и сейчас придется.
Петров отступил еще. Заметил:
- У нас с тобой разное устройство тел. Детей быть не может.
- Я ракти. Ты – Доминант, отныне. Естественно тела будут разными.
Лёха еще шаг назад:
- Я не об этом. У нас мутанты родятся.
- С чего бы это?
- Ну… Ну… Но у меня ведь не на животе растет. А у сына, тогда, где будет? Посредине, что ли?!
- На животе. Как и положено.
- Положено между ног, вообще-то. Гены, знаешь ли…
- Мои гены сильнее.
- Откуда ты это взяла?
- Оттуда.
- А если у него на лбу будет расти? Об этом не думала?
Она разделась практически полностью, оставив только коротенькую юбочку. Расстелила одежды на земле. Пошла на сближение, говоря:
- Такое ощущение, что ты не хочешь заглядывать в мое сокровище. Решил меня оскорбить?
Петров уперся спиной в дерево. Попытался шагнуть вправо, но зацепился ремнем автомата. Дернулся влево, но тут уже она подошла. Расширенными глазами уставился на “пупок”, моргнув несколько раз. Выставил перед собой руки, побаиваясь.
- Ну что же ты? Зачни во мне плод своего продолжения. Я тебе разрешаю это официально.
- Чем?!
- Чем есть.
- Да я боюсь. Вдруг там зубы!
- Там ничего нет страшного.
Она отошла на шаг. Вспомнила:
- Ты же говорил что детородный орган у тебя между ног растет. Говорил?
- Говорил…
- Можешь им пользоваться. Я закрою глаза на это.
- Все же не стоит… Я, знаешь ли, привык что ”это самое” располагается у женщин между ног. Но не на месте пупка.
Она задрала юбочку. Указала:
- Такое?
Петров увидел “привычное”. Удивился. Кивнул:
- Да. Такое.
- Это отверстие предназначено для удовольствий.
- А на животе?
- Для продолжения рода.
- Занятно… А на спине есть?
- Нету.
- Уже лучше…
Она шагнула обратно. Попробовала поднять щиток. Потребовала, после неудачи:
- Снимай свои доспехи. Я признаю тебя Доминантом.
Петров попробовал разговорить не в меру распалившуюся мутантку. Обвел взглядом лес:
- Здесь?!
- А где же еще? Я и вещи расстелила уже.
- Вижу, но…
- Что еще?
- Довольно комичная ситуация, не находишь?
- Комичная?
- Да. В первый раз буду совать в пупок…
- Когда-нибудь это все равно случилось бы. Не сегодня, так позже. Зачем оттягивать?
- Я не про это.
- А про что? Разве должен недостигший отвергать самую ценную услугу ракти?
- Ты не можешь называть меня недостигшим.
- А кто же ты?
- Я из другого мира вообще. Значит – под ваши правила не подпадаю совсем.
- Не поняла тебя.
- Мне незачем заглядывать в твое сокровище. Я просто удовлетворил интерес. И все.
- Теперь ты просто обязан это сделать. Иначе ты меня жутко оскорбишь и лишишь этим самым чести.
- Давай никому не скажем, и все.
- Боги все видят.
- Тем более, если они все видят – не стоит заниматься этим в лесу. Не могу терпеть, когда кто-то подглядывает. Стесняюсь. Лучше уж в закрытом помещении.
- Боги видят и сквозь стены.
- И вы терпите это подглядывание?
- А как же. Боги должны знать что все произошло правильно. Знать, и наложить на тебя печать Доминанта. Меня же отметить как правильную и честную ракти. Все будет хорошо, после.
Вновь попыталась поднять щиток.
- Снимай свои странные доспехи, Доминант. И давай умножать население Желтых Земель. Тебе понравится, обещаю. Увидишь, как это сладко.
- Может все-таки не стоит?
- Почему же? Я тебе не нравлюсь? Разве я некрасива?
- Красива. Но…
- Боишься меня, да? Не переживай, все недостигшие испытывают стеснение в первый раз. Стеснение – это как норма.
- Я не боюсь и не стесняюсь. Просто… просто необычно…
- Не обращай внимания. Ощущения намного лучше.
- Чем же?
- Я могу напряжением мышц живота доставить тебе несказанное удовольствие. Сними доспехи и почувствуешь это.
Петров призадумался над новыми обстоятельствами. Выходило, что все не так уж и страшно. Наоборот – весело весьма. Можно задавить некоторое отвращение и понавыдумывать новых поз. Огромное количество новых поз. Заодно и получить массу новых удовольствий. Главное – перебороть себя… Ведь переступал же через чувство собственного достоинства, когда в мире Тат-19 бродил и хохотал на пару с Хатзоргом. На Сеуну даже умудрился залезть. Пьяным, правда… Но все же залез. А тут?… Тут на месте пупка зияет то, что обычно чуть пониже должно располагаться. Согласно Зеленым Мирам.
Петров внимательно осмотрел ожидающую и готовую ракти, обойдя кругом. Ничего странного не обнаружил; все подтянутое, молодое, красивое, и соблазнительное. Но вот живот все портит…
Посмотрел на нее, подняв щиток.
- У тебя вино есть?
- Доминантам нельзя пить спиртное за два дня до этого. Иначе не смогут придать твердости детородному органу, необходимой для проникновения в сокровище.
- Мне можно. Да и не смогу я трезвым такое совершить…
Она нахмурилась. Отрицательно покачала головой:
- У меня нет алкоголя. Так что давай обходись без него. Мне пьяный доминант не нужен. Я хочу получить удовольствие. И зачать детей. Не хочу, знаешь ли, чтобы в меня тыкали чем-то вялым и бесчувственным. Понял?
Петров нашел “лазейку”. Стал развивать тему:
- В моем мире, без алкоголя нельзя.
- Врешь. У Доминанта должна быть твердость органа, если он трезвый.
- Но я-то из другого мира. И этот орган у меня в другом месте располагается.
- И что? Ты ничем не отличаешься.
- Ну да. Ничем, в принципе. Но без алкоголя – не смогу.
- Нет у меня вина. За ним надо в лагерь идти.
Она толкнула Петрова в грудь. Нахмурилась еще больше.
- Решил отвертеться, да?
- Нет. С чего ты взяла. Ты мне нравишься. У тебя, кстати, имя есть?
- После скажу.
- После чего?
- Проникнешь в мое сокровище – автоматически и познакомимся. Усвоил?
- Немного.
- Снимай доспехи.
- А если нападет кто-нибудь?
- Хищники днем спят. Мои подруги нас не ищут, думая что я решила позволить тебе заглянуть в мое сокровище. Так что опасности никакой нету. Снимай доспехи.
- Да мало ли врагов поблизости. Я, вот, давече – целую деревню на уши поставил.
- Не поняла.
- Страция, по вашему. Беспорядки я там навел большие. Аж какая-то девка в синих одеждах из воздуха вылезла, успокаивать меня.
Она отступила на шаг, удивившись.
- В синих?
- Да. Красивая такая, а одежды постоянно шевелятся, будто на нее ветер дует.
- Если ты врешь – Синяя Величественность обрушит на тебя небеса!
- Я с ней разговаривал даже.
Бывшая пленница заткнула уши и зажмурилась. Потребовала:
- Не говори больше ничего! Я не хочу погибнуть!
- А чего ты боишься? Она сказала, что уходит из этого мира и мне мешать не будет. Попросила ничего не разрушать, без надобности.
- Своими словами ты навлечешь большие беды на Желтые Земли! – все же услышала. – Посевы не будут расти много лет, а ужасные болезни выкосят жителей! Прекрати оскорблять Синюю Величественность!
Петров шагнул ближе. Решил вовсе нагнать жути:
- Я и не оскорбляю. Говорю, как есть.
- Замолчи! Немедленно замолчи! – о том что надо делать детей и вовсе забыла. Принялась натягивать на себя одежду второпях. – Я не хочу тебя слышать!
- Я и не заставляю.
- Но тем не менее я тебя слышу!
- Ладно. Помолчу.
- Выводи меня к дороге! – юбку уже натянула. Держала в руках подобие кофты. – Я запрещаю тебе допуск в мое сокровище!
Петров напомнил, спохватившись:
- Вообще-то ты в плену.
- Ты обещал меня отпустить, едва узнаешь что такое равновысокое сокровище. Забыл?
- Нет. Не забыл. А как же совместные дети?
- Ты оскорбляешь богов. У нас родятся мертвые Плоды Продолжения. Я не хочу скорбить.
- С чего ты решила, что я кого-то оскорбляю? Я сказал тебе правду.
- Ты не бог, чтобы так говорить! Синяя Величественность разговаривает только с равными ей. С простыми смертными она не общается, а лишь приказывает. Молча.
Петров призадумался немного. Выдал, решив в свою пользу:
- Значит признала меня равным. Может же такое быть?
- Ты не бог! Боги все знают и не утруждают себя вопросами! Тем более со смертными не общаются!
Лёха пожал плечами. Сказал:
- Боги разными бывают. И не обязательно все знать. Спрашивать – гораздо интереснее. Время не так долго тянется, да и полезно иногда выслушать чье-нибудь мнение.
- Прекрати оскорблять богов!
- А ты не кричи. Богов я не оскорбляю, вообще-то. Что я такого оскорбительного сказал?
- Ты упомянул Синюю Величественность вслух! Да еще и говорил о ней, как о равной! Дескать беседовала она с тобой!
- Беседовала. Я не вру.
- Врешь!
- Не вру!
- Врешь!
- Не вру!
- Значит приукрашиваешь!
- Я сказал как есть. Ничего я не приукрасил.
Петров огляделся. Вновь посмотрел на полуодетую собеседницу. Поведал горделиво:
- Девка в синих одеждах сказала что боится меня. Не прямо, конечно, но намеком.
Еще раз огляделся, ища подтверждения своим догадкам. Продолжил, после:
- И еще она призналась что не хочет разрушений, поэтому отдала мне этот мир для временного проживания. Я с ней договор, оказывается, какой-то заключил в прошлом. Не помню, только, какой.
Аборигенка вообще в шок впала от услышанного. Попутно и в обморок.
- Хатушка, он обо всем знает! Надо проводить операцию на памяти!
- Постой, Храмин. Не спеши.
- Чего стоять-то?!
- Он просто ищет подтверждения своим догадкам. Если мы сейчас появимся – будет знать что мы всегда находимся рядом, хоть и незримо. Представляешь сколько нам придется выслушивать?
- Думаешь?
- Знаю. Появимся чуть попозже. Через пару дней, примерно. Да и вряд ли он всё знает, просто делает вид. Или пытается так ядрено задеть, что мы мигом выскочим рядом с ним. Ты, кстати, чуть так и не сделала, Храмин.
- Ты прав. Но…
- Но опять же надо провести все грамотно. Мысли он скрывает умело, так что не придерешься. Нужно сесть втроем, и все решить. Пусть сам признается. Или откроется.
- И как это будет выглядеть?
- Просто.
- Но ведь я тоже многое узнаю. Мне так же мозги потом чистить?
- А чего нового ты узнаешь?
- Про Испытание. От тебя, кстати.
- Не волнуйся. Я ничего нового не скажу. Да и не может Алексей всё знать. Сначала надо выяснить, о чем он уже догадался. А уж потом – убирать эти опасные знания из его памяти. Так что успокойся, и дай мне пива.
- Держи.
- Ну вот, вырубилась…
Петров одел на нее остальные предметы одежды. Застегнул все пуговицы. Завязал шнурки. Заодно, проявив интерес, сравнил “сокровище” новое – со старым, привычным. Воспользовался безвольным состоянием в своих целях, но никаких различий не обнаружил. Чесал подбородок в раздумьях и сравнивал. Даже надавил пару раз осторожно… Аборигенка лежала спокойно. Не реагировала. Была, видимо, в настоящем обмороке. Тем лучше для неё.
Очнулась она не скоро. Когда же все-таки открыла глаза, то мигом подскочила и бросилась бежать прочь.
Петров не стал ее догонять. Решил, что достаточно на сегодня расспросов и разговоров. Пора и отдохнуть от таких нервных встрясок. Пивка попить в танке, пообедать наконец, да и просто немного помолчать. Надоело уже всем доказывать, пояснять, хамить. А особенно от распалившихся не в меру мутанток оборонятся словесно. Надо же – целый мир мутантов! Да редкого строения причем! Вот значит почему так мужик орал, когда приходилось по пузу колотить! У него там яйца висели! Ха-ха-ха-ха-ха-ха!
Успокоившись, развернул танк. Залез в него. Открыв бутылку пива, принялся наблюдать за блужданиями перепуганной аборигенки с помощью радара. Не хватало еще чтобы она заблудилась в лесу. Лишние страдания ни к чему, пусть это и чужой человек. Мутант, вернее…
Та не блудила. Двигалась прямо к дороге. Уверенно.
- Ну и топай. Можешь жаловаться кому угодно. Я тебе мешать не буду. – Петров хмыкнул. – Чуть не уговорила, блин…
Пообедав, выбрался из танка. Направился к дороге, взвалив орудие на плечо. Настроение было отличным. Но с мутантами связываться не хотелось. Вообще.
3.
Дорога была пустынна. Никто не шел навстречу. Никто не догонял. Даже из кустов никто не спешил показаться, как недавно. Оно и к лучшему. Не надо терпеть хамства аборигенов. Не надо переступать самого себя, подчиняясь мудреным требованиям какого-то мудреного этикета. Не надо выслушивать гордые слова, якобы достигших, оставаясь, добровольно, недостигшим. И не надо сдерживать смех, помятуя что у мужиков на пузе растет, а у баб – зияет… Лучше спокойно идти по дороге, внушив себе что находишься в нормальном Зеленом Мире, а не в Синей Непонятности, Странности, и Мудренности. Тьфу! Угораздило же Стражей в такую дыру его затащить! Наверняка сговорились меж собой. Надо бы при встрече высказать много чего наставительного…
Петров с раздражением пнул переползающую дорогу зверушку травоядную, обликом похожую на крупную птицу. Выругался, проследив траекторию полета:
- Гадство полное!
Пострадавшее существо испустило недовольный клекот. Похрамывая и теряя перья, скрылось в кустах. Обиделось видимо конкретно. Или не поняло, вообще, за что пнули. Да и кто, вообще. Хрустнув ветками, затихло.
Лёха полез за танком. Пешком топать надоело. Сам в обиде был. Жуткой. На Стражей.
Да и не только идти надоело, хотелось просто притупить чувства некоторым количеством алкоголя. Притупить, залить, сделать не такими. А уж там – смириться и исследовать, как хвостатый говорит, этот мир. Глядишь, найдется все же удобоваримое. Хотя бы страшненькая, кривоногая, но без разреза, природного, на месте пупка…
Развернув, залез внутрь. Заказал крепкого пива, и тупо уставился прямо перед собой. Конкретной цели не было. Даже если и ехать сейчас в местную столицу, то кто сказал что там будет интересно. Ходить и хихикать при первом взгляде на местных. Опять пытаться выполнять требования этикета, уступая то этим, то тем. Негоже это для великого воина всех времен и народов. Такое присуще только лишь великому хитрецу и лицемеру. Это он может кривить душой не в урон себе. А Петров так не способен поступать. Петрову надо видеть все под своими именами. Все должно быть истинным. Натуральным. Но только не с отростком-провалом на месте пупка. Нереально это, наверняка мир подвержен какому-то мороку или, если все же реально, генетическому отклонению. По-любому, если так, неудобно лежать на животе. Неудобно чесать его, на рассвете. Неудобно при драке. Неудобно при несварении желудка. Да и вообще – это явное нарушение конструкции корпуса; располагать выпирающее, или впадающее, на том месте где этого быть не должно. Не эргономично, знаете ли. По пояс голым уже не походишь. Не позагораешь. Не поплаваешь толком. Да и одежда весьма стеснять будет.
Девка говорила, что перед “этим” нельзя пить двое суток, иначе самое главное будет вялым и слабым. Если так – то сам процесс должен выглядеть очень скучно и трезво. Хмуро даже. Вина не попьешь, не улыбнешься, анекдот не затравишь. А уродина таковой и останется, ибо на зрение ничего влиять не будет. Это ли не удар по скорости размножения населения? Ведь если быть трезвым, то на уме все что угодно, только не любовь. Надо действительно быть влюбленным по уши, чтобы сотворить “это” с мутантом противоположного пола. Или – просто местным.
Бутылка пива поднялась из панели. Блеснула пластиковым боком, призывая отведать. Отведать, и забыть все негативное и плохое. Пискнул кибер-повар, докладывая о том что заказ выполнен, как и просили. Чуть запоздало, правда, пискнул, не вровень с появлением емкости веселого объема, но его писк не очень-то и нужен был. Главное – пиво готово. Остальное – чепуховая ерунда. Ерундовая чепуха. Ересь, быть может. Хрень, кстати, тоже подойдет. В общем, остальное – настолько дебильная действительность, что дрожь пробирает до пяток, а в голове бродит дикое желание напиться и забыться. Вот сейчас и напьемся.
Да.
И пусть за бортом дурацкий мир с дурацким строением дурацких обитателей. Сквозь броню не пролезут. Пусть, себе, траву жрут наперегонки. Пусть плоды продолжения, ха-ха, делают, прижавшись друг к другу и стукаясь, опять ха-ха, животами. Пусть маются, гады, со своим витиевато-мудреным этикетом. А мы будем пить пиво. Потом, может быть, гонки со стрельбой устроим по местным трассам. Посмотрим.
Петров злорадно ухмыльнулся, прикладываясь к бутылке. Конечно не хотел грубить, в будущем, аборигенам, но – количество выпитого само решит и рассудит. Или поступить так, или – так. Не стоит загадывать заранее, бутылка пива только-только начата. Все еще впереди. Все еще предстоит. Да. Так вот надо исследовать миры. Только так. К чертям собачим совесть и культурное воспитание, полученное на главной планетище Зеленой Зоны Миров. Надо прислушиваться к себе, а не к окружающим. Кого мы тут любили? Мутантов непонятных и мутных? Тетку в синем тельнике, сборную? Или всех травожрущих, бля, пернатых, копытных, волосатых? Тьфу! Укатать их гусеницами! Расстрелять из орудий! Послать подальше! А то, понимаешь, этикет ихний соблюдай, :?%;№», обычаи, *»:;?:_+)::%, уважай. Да ну их всех в … в равновысокое сокровище ракти.
Настроение медленно поднималось вверх. На душе, естественно, становилось легче. Уже не таким страшным виделся мир. Петров вздохнул облегченно. Повертел бутылку в руке. Проворчал:
- Так ведь и алкоголиком стать вполне реально.
Активировав двигатели, неторопливо двинулся по дороге. Спешить было некуда, жалеть встречных пока стоило. Не давить же всех подряд? Они ведь не знают что машинам и прочей технике, большого веса, дорогу уступать следует. Попадут под гусеницы, погибнут, соскребай потом с днища внутренности, кости, прочее. Равновысокие, ха-ха, органы… Лучше уж потихоньку ехать, неспеша, трезвый же еще.
А что если схватить первую встречную девку, раздеть её, и воспользоваться более привычным отверстием? Хм… Нет, все же не стоит. При взгляде на живот – всё опустится и желание пропадет. Да и невозможно столько выпить, чтобы на такой тип мутантки потянуло. Надо самому мутантом быть. Моральным, по крайней мере…
Ну а если поразмыслить немного, то возникает довольно комичная ситуация. Даже не ситуация, а вопрос что ли. Звучит он так примерно: Допустим, у женщин “это” называется равновысоким сокровищем. Тогда как “это самое” называется у мужчин? Равновысокий хобот? Равновысокий хрен? Стержень доступа? Заглядыватель? Смотритель? Дополнение к сокровищу? Сторож сокровища? Удлиненный пупок? Зонд? Перископ адаптированный? Наружный аппендицит? Носовой таран Доминанта? Как?! Опа…
…На дороге застыла высокая женщина. Глаза были расширены. Движений никаких. Корзинка, бесхозная, валялась у ее ног. Забавно…
Петров просканировал окружающий лес, остановив машину. Помнил, еще, прошлую встречу, да с десяток дамочек выскочивших из кустов. Не хотелось повторения. А то, глядишь, вновь тревожить мягкие места руками и ногами придется, грубость и непочтение оказывать доведется. Не дело это. Женский пол бить нельзя, даже если он и представлен мутантами. Пускай их их благоверные колотят, Петров руки марать не станет. Он – перец высокообразованный и культурный. Представитель более прогрессивного и технически развитого мира. Не следует оставлять негативные впечатления о Кластере незабвенном. Культурнее надо быть. Нежнее.
Никого не обнаружив, отхлебнул из бутылки. Вывел изображение девки на большой монитор. Подтянул к себе приемник громкоговорителя, после. Спросил:
- Ну и чего встала? Отойти к краю нельзя?
Незнакомка вздрогнула. Принялась высматривать то место, откуда только что сказали. Не найдя, осмелилась на свой вопрос:
- А ты кто?
Человек настроенный на серьезную, вдумчивую, беседу, не станет отвечать вопросом на вопрос. Известно довольно много примеров построения диалога. Водитель танка говорить серьезно не испытывал желания. Съязвил:
- Не видишь?
Та приподняла в удивлении бровь. Пригляделась к корпусу танка повнимательнее, видимо ища какие-то свои признаки. Призналась:
- Вижу. Но понять не могу.
Глаза ее приняли нормальный размер. Корзинка была поднята с дороги. Вновь вопрос:
- Кто же ты?
Петров хмыкнул. Поступил как обычно. Решил, пользуясь случаем, услышать ненавязанное определение собственной персоны:
- А ты как думаешь?
Женщина пожала плечами. Начала рассуждать:
- Голос у тебя человеческий. Тело – нет. Выходит что ты – нечто непонятное и диковинное. И определению не подлежишь. Остается только одно. Услышать от тебя пояснения относительно того, что ты из себя представляешь. Поясняй, иначе призову богов на помощь. Ракти я честная, никогда не грешила. Думаю, боги с удовольствием выполнят мою просьбу.
Приготовилась слушать внимательно. Но, вопреки ожиданиям, услышала нечто странное и на пояснения никак не похожее:
- Боги ушли из этого мира, звать их бесполезно.
- Они никогда не уходят. Они всегда следят за нами.
Поставила корзинку. Скрестила на груди руки, выпрямившись. Заключила:
- Ты – врешь.
- Пусть так. Пусть я вру. Но ведь всякое бывает. Я, вот, тоже вполне могу богом быть. Из кустов подглядывать, да с орбиты зыркать на поверхность. Не думала об этом?
- Боги обладают прекрасными обликами. – она имела в виду человеческие. – Ты же, скорее, являешься новой разновидностью лесных травоядных обитателей.
Петров удивился:
- С чего ты взяла?
- Ты встречен мною в лесу. Так?
Пришлось согласиться с такими доводами:
- Так.
- Ну а чего еще?
Это уже наглость, знаете ли:
- А если бы ты меня в степи встретила? Как тогда бы назвала?
- Лесные обитатели не выходят на открытые пространства, это общепринятый факт.
Петров хмыкнул. Решил внести ясность в явные заблуждения. Общепринятые заблуждения:
- Я еще и на морях встречаюсь, если что.
Переубедить оказалось сложнее, нежели думалось. А так оно в отсталых мирах и происходит. Доказываешь что-то, показываешь, примеры приводишь, шутить пытаешься и беседу легче сделать. А аборигенка – хлоп! Ничего не знаю, ничего слышать не хочу, на все воля богов, отвали, не оскорбляй веру, щас в лоб получишь, и все такое. Как с такими говорить-то? Именно – никак. А она все твердит, мало вдумываясь в слова:
- Опять врешь. А если и не врешь, то в воде, как и в степи, живут твои собратья. Логично я рассуждаю?
- Нихрена подобного.
Она нахмурилась. Ткнула пальцем в танк:
- Будь ты поменьше размером, я бы наказала тебя за непочтительное отношение к ракти. Ты бы умолял о прощении, травоядный с человеческой речью.
- Больно ты храбрая. Не в меру просто.
Демонстративно огляделась. Поинтересовалась невинно:
- А чего, или кого, мне боятся?
- Меня.
- С чего бы это?
Петров не стал пугать орудийной пальбой и прочей смертоносной хренью. Привел самый безобидный и действенный пример:
- С того, что я могу тебя съесть.
- Травоядные не едят людей. Их удел – трава, листья, и побеги.
- Стоп. С чего ты решила что я питаюсь травой?
- Хищники днем спят. Так?
- Так.
- Ты сам ответил на свой вопрос.
- Но я не травоядный. Я просто обожаю мясо. Особенно на костре приготовленное.
- Опять врешь. Ты просто подслушал людские речи. Теперь пытаешься ввести меня в заблуждение. Только у тебя ничего из этого не выйдет, запомни. Понял меня?
Пришло время поставить кое-кого зарвавшегося на место. Иначе беседа зайдет в область ругани, и ничем хорошим не закончится. Пора открыть дамочке глаза на окружающий мир. Спустить с небес, снять розовые очки, все прочее:
- Вроде нормальная ракти, а такую, извиняюсь, херню несешь. Видела, хоть раз, металлических травоядных?
- На тебе обычный панцирь. И все.
Вот это новость!
- Это не панцирь, дура.
- Будешь оскорблять – призову богов на помощь.
- Зови, дура, если так.
- И позову.
- Вот и зови.
- Позову!
- Зови.
Заметно было что никаких богов она вызвать не сможет, а просто пытается запугать. Запугать, основываясь на том, что все вокруг до жути боятся сборной тетки в синих одеждах, или каких-то других странных образов. Оно и правильно – раз боятся, значит должно подействовать. Осталось совсем немного… Попытки запугивания затронули вероятное ближайшее будущее:
- Тебя молнией шарахнет, будешь потом долго-долго в чаще завывать! И ожоги зализывать!
- На броне установлен нехилый громоотвод. Молнии мне не страшны. А если и ударит, то энергия пойдет в топливную таблетку.
Прищурилась, явно не понимая смысла сказанного:
- Чего сказал?
- Не боюсь я молний, иными словами.
- Врешь. Молний все боятся.
- А я не боюсь.
- Боишься.
- Вызывай своих богов и будем проверять.
- И вызову.
Вновь попытки запугать. Неуклюжие. Плевали мы на них. Прямо с главной башни танка:
- Вот и вызывай. Я жду. А не вызовешь – я дальше отправлюсь. С тобой болтать у меня желания нету. Никакого.
- Хамло! Да как ты смеешь оскорблять честную и положительную во всех отношениях ракти?!
Пришла очередь Петрова демонстративно оглянутся по сторонам. Еще и танк заставил поворачиваться на месте. Хмыкнул, приложившись к бутылке:
- А кто мне запретит?
Незнакомка, до сих пор еще, топнула ногой:
- Я!
- Что-то не очень твои запреты на меня действуют, дура.
- Дурак!
- Дура. Полная причем. Орать и угрожать танку – вообще чистой воды идиотизм. На такое только превосходящие по массе способны.
- Чего сказал?
- Что слышала.
- Мерзавец!
- Идиотка. На всю голову больная. Уходи с дороги.
- Не уйду, пока не извинишься.
- Ха! Было бы перед кем.
- Здоровенный грубиян!
- Травоядное не может быть грубияном. Логично?
- Вот ты и признался!
- Я твои слова привел. Признаваться нет необходимости.
- Хамло.
- Наш диалог зашел в тупик. Уходи с дороги.
- Извинись!
- С какого это перепуга?
- С такого! Я – приличная ракти, и ты не имеешь права мне грубить! Понял меня?!
- Уйди с дороги, говорю.
- А то что?!
- Просто задавлю, и всех делов. Усвоила?
- Ты не сможешь меня задавить. Я ловкая, и легко увернусь от тебя.
- А я быстрый и настырный. От меня еще никто не уходил. Могу, кстати, очень большую скорость развивать. До трех сотен километров в час.
- Вранье. Такое невозможно. Даже магия на такое не способна.
- Еще как возможно. Главное – верить.
- Тебе верить – себя не уважать.
- Я и не напрашиваюсь, если что. И не собираюсь приносить свои извинения какой-то не в меру храброй дуре, которая сама не знает чего хочет, и не в понятках чему верить. У тебя ум есть?
- Я намного умнее тебя!
- То-то я и гляжу. Встала посреди дороги и права качает. И перед кем? Перед охуенно страшным танком! Да я тебя сейчас на гусеницы намотаю в доли секунды, дура безголовая. Уходи прочь, последний раз говорю.
- Не уйду!
- Дело твоё.
Допив пиво, Петров дернул машину вперед на пару метров. Причем неожиданно.
Женщина, в результате, испустила дикий визг и, весьма резво соскочила на обочину дороги. Это-то и было нужно…
…Совершив на брошенной и обреченной корзинке с десяток разворотов, а заодно и перепахав всю дорогу, танк поехал дальше, оставив аборигенку в полном недоумении стоять и смотреть ему вслед…
Вот, дескать, падла, нахамил, унизил, напугал, и – бежать. Негодяй, одним словом. Куда Синие Миры катятся?...
4.
Проехав несколько километров, Петров остановил машину. Ехать ему расхотелось, возникло желание немного пройтись пешком. К тому же, алкоголь малость будоражил кровь, от этого становилось весело и удало. Да и пустое это – разъезжать на танке по незнакомому миру и никак с этим миром не контактируя. Если так с каждой встречной дамочкой разговаривать, то в памяти останутся только диалоги и ничего больше. А надо чтобы осталось еще и все остальное. К примеру – попытки все же залезть в душу, под юбку, за ее стол. И пусть угощают, любят, рассказывают о себе, просят детей. Сами, без принуждения.
Пиво поможет преодолеть некое отвращение. И, глядишь, понравится. Тем более недавно речь зашла о развитых мышцах живота и, об удовольствиях получаемых в результате такого процесса. Ну, пусть, и не процесса, а, скажем, извращения некоего, но все же попробовать стоит. В Зеленых мирах такого точно не встретишь, будешь потом корить себя за излишнюю брезгливость и, кусать локти, быть может, памятуя что шансов было предостаточно, а ты, блин, их проигнорировал. Нельзя так. Нельзя. Дают, извиняюсь за совпадения излишние, значит надо брать. И никак иначе.
Заказав новую бутылку пива без раздумий, Петров дождался ее появления на панели. Отпил сразу же не менее четверти. После, прихватив только автомат, вылез из танка. Свернул машину в гранулу. И зашагал спокойно по дороге, для себя твердо решив, что говорить отныне будет только с девками. Мужиков, же, игнорировать, избивать, избегать. Судя по ситуации. К мужикам у него вопросов нету. Если только просьба, сквозь смех, показать живот…
Травоядные и травожрущие теперь не удручали своей вялостью и безразличием к пище, богатой животными жирами и белками. При взгляде на все это окружающее безобразие, Петров даже заулыбался. А оно и правильно. Разве, под пивом, не станет смешно при виде травоядной, к примеру, змеи? Или не ощеришься, рассмотрев в кустах придорожных похожесть на волка, который обожрался листьев и теперь балдеет, вяло повиливая хвостом, собака серая, переваривает слопанное? А как вам, понимаешь, гордый и могучий лесной орёл, в левой лапе держащий пучок травы, а правой – отгоняющий борзое и голодное потомство от этого пучка?
Смех и грех. Иначе не скажешь. Зачем, скажите, так издеваться над животным миром? Почему бы не дать бедолажке-змее преспокойно ловить пичуг, мышей, мелочь, и проглатывать чужие яйца? А волк? За что он так страдает? От зеленых листьев же понос жуткий должен возникать! Пожалейте, хотя бы, орла гордого и горного. Кто загнал его в лес, переименовал частично, и заставил грубить семье из-за пучка травы?
Вот-вот…
Ну а люди? Здесь вообще отдельный разговор. С процессом родов-то все понятно; потомству не маяться, пробираясь через область таза, матери не так орать. Но вот с остальным, как? Ладно, не будем лезть в дебри, хамить, и издеваться над строением тела аборигенов. Продолжим, лучше…
Пиво – вещь. С ним мир видится не таким хмурым и чужим. Нападают всяческие желания, трезвому непонятные и незнакомые. Все вокруг начинает видеться в ином цвете и с иными тенями. Начинаешь понимать шутки создателя понемногу. В голове проясняется несколько. Многое и приходит, новое. Одно это уже привязывает и располагает. Взять, к примеру, путешествия; Ходить-то, оказывается, весьма приятно. Много ходить – нет, но вот чуть-чуть – вполне. Идешь по дороге Синей периферии, и думаешь – а не встретится ли мне дева, прекрасная заранее, не покажет ли пузико своё, подразумевая этим самым показыванием приглашение туда, в пузико, заглянуть? А вдруг еще плода продолжения захочет? Продолжения, конечно, можно, но вот плода – не надо…
За поворотом дороги обозначилась какая-то деревенька. Метров триста – и можно пощупать первый дом, пнуть забор, и разозлить какую-нибудь собачонку. Если они здесь водятся вообще…
Петров остановился сразу же и благоразумно сошел с дороги. Не хотел чтобы его заметили жители и кинулись на поиски, горя желанием назадавать кучу вопросов про все на свете. Может оно, конечно, и не так, но поостеречься следовало. Вдруг этикет нарушил какой, показавшись в одиночестве рядом с деревней, да еще и в такое время суток? Их же не поймешь толком, аборигенов этих. Так что – благоразумнее проявить скрытность. Начнут грубить если – всегда можно уйти лесом. Примут как своего – лес топтать не стоит.
Одно ясно – пытаться жать руку первого встречного не следует. Печальный опыт связанный с первым населенным пунктом говорит, что такой метод знакомства в этой периферии не блистает популярностью. Как же тогда проявлять дружелюбие? Танцевать грязные танцы на расстоянии полета стрелы? Или – хвост об хвост? А что? Встали спиной друг к другу, вильнули тазом, выкрикнули традиционное. И всё – ты мне друг, я тебе друг. Приятно познакомиться. Постой-ка, да мы же родственники, у нас хвосты одинакового окраса и шерстенистости. Давай еще раз тазом двинем, обычай ведь… Истории известны случаи, когда здороваются передними хвостами. Там уж кто кого родственником признает – дело одинаковой расы. Ну и может быть строения “хвоста”. Определения всяческие, в связи с этим, возникают. Белый хвост и черный хвост – уже не родня. Больше того – расовая ненависть. Ну и так далее…
Войдя в лес и прислушавшись, Петров осторожно двинулся к деревне. Старался не хрустеть ветками, так как могли услышать. Намеревался подобраться как можно ближе к домам и попытаться понаблюдать за жителями. Подслушать разговор чей-нибудь. В огород пролезть и рассмотреть грядки. Еще что-нибудь. Все же интересней, чем по дороге брести в размышлениях.
Вспомнив про бутылку в руке, остановился. Хотел было уже крышку откручивать и пить, как вдруг увидел что прямо перед ним, из травы, нарисовалась, поднявшись, молодая светловолосая девушка с копьем наизготовку. Незнакомка была хмура и молчалива. Глаза светились решимостью. Наряд, куртка обшитая бляшками, говорил что его обладательница особа весьма боевая и вполне опытная. Чуть что – сразу атакует на поражение. Иначе начала бы говорить, а не молчать.
Петров замер с бутылкой в обоих руках. Кивком головы мгновенно опустил щиток шлема, заранее обезопасившись от возможных атак. Тоже молчал.
Она сместилась влево, пытаясь развернуть странного коротышку спиной к дереву и упредить отступление. Только тогда когда ей это удалось, решила заговорить:
- Почему крадешься к страции словно занесенный в Списки Ненормальных?
Петров опустил руки. Взял бутылку в левую. Не ответил, зная что из вопросов незнакомки и так много чего узнает.
Та нахмурилась еще больше. Спросила иначе:
- Думаешь что твои доспехи защитят от копья?
Петров сделал пару шагов назад и сел возле дерева на корточки. Сим своим поступком очень озадачил местную копейщицу. Вынудил её подойти ближе. Вновь спросить:
- Почему ты сел?
- Хочется мне так.
Она нацелила копье прямо в шлем. Заявила:
- Я же с тобой разговариваю. Значит ты должен встать. Немедленно встань, перед тобой ракти.
Петров пожал плечами. Еще более озадачил:
- И что?
- Как это что?! Ты нарушаешь этикет!
- Мне можно.
Девушка кивнула несколько раз, сделав какие-то свои выводы. Выдала незамедлительно:
- Ты точно в Списках. Надо бы доложить о тебе куда следует. Незачем такому как ты шастать по округе.
Убрала копьё, опершись о него. Продолжила делать выводы:
- Выходит что это ты воруешь на огородах, вламываешься в курятники, и портишь посевы. Если так, то я просто обязана отвести тебя к старосте страции для допроса. И для наказания. Тебе уже безразлично, должно быть, раз ты и не думаешь о бегстве? Ну да. Я тебя вполне понимаю, скоро ты отправишься на гибель в Жаркие Земли. Там-то редко кто выживает, сильные Доминанты – и те гибнут. А ты, недостигший, и дня не проживешь.
Села перед ним на корточки. Копье положила на колени. Призналась:
- Жалко мне тебя, недостигший. Так ведь и не заглянешь в равновысокое сокровище, умрешь без продолжения в жутких муках. А ведь мог бы жить да жить. Лицо твое я успела увидеть, оно очень даже мне понравилось. Ты вполне бы мог заглянуть куда следует, будь ты на этот момент все еще не в Списках. Вот-вот, не вздыхай. Прожил ты под Небесным Гигантом зря. Без толку. Скажи мне вот что…
Петров дивился переменам в аборигенке. Решил продолжить разговор, надеясь что они происходят к лучшему:
- Что?
- Почему ты стал таким?
- Каким?
- Ну… – она стала подыскивать определение покрасочней. – Таким… Таким странным, что ли… безвольным. Ведь даже не пытаешься убежать от меня. А я ведь могла тебя и на копье своё насадить, как увидела. Смирился, наверное, да?
- Зачем мне убегать? Я тебя не боюсь… Копьё твоё – и подавно.
- Все, кто в Списках, так говорят. Им уже не страшно, не больно, им все безразлично. Они просто ждут поимки и гибели. Их даже земля носить не хочет.
Петров приподнял щиток, уже зная что атак не последует. Присосался к бутылке надолго, под недоуменным взглядом собеседницы; та то лицо разглядывала, то бутылку. Принюхалась. Не замедлила с любознательностью:
- Что ты делаешь? Ведь это же…
Ещё раз принюхалась.
- Это же алкоголь!
Лёха закрыл бутылку. Опустил щиток, кое-как поймав его рукой.
- Я пью пиво. Неужели непонятно?
- Все вы мужики такие. Только соберешься к вам нежность проявить, тут выясняется что вы уже налакались, аж на ногах стоять не можете и на собственную безопасность вам плевать становится. Я, блин, заранее тебя в Списки Ненормальных зачислила, а ты, оказывается, пьяный почти в хлам. Чуть на копье не посадила! Вон оно что! Поэтому, значит, ты лесом крался, боясь в страцию заходить. Обнаружения и выдачи родственникам опасался выходит. Тьфу! И как я сразу по бутылке-то не догадалась!
Она вскочила на ноги и принялась ходить туда-сюда перед Петровым. Выговаривала:
- Нельзя так. К нам, ракти, следует относится с почтением и нежностью. Ты не только этикет нарушил по-пьяни, но и лишил меня удовольствия. Теперь минимум двое суток ждать придется, прежде чем ты твердо и продолжительно сможешь заглядывать в моё равновысокое сокровище. Да и ниже – тоже. Я не смогу зачать твой плод продолжения. Не смогу и попрыгать на твоем животе. А ведь прониклась к тебе симпатией, сволочь бесчувственная. Понимаешь меня?
Петров ушам своим не верил. Выходит – есть более менее привычная лазейка в здешних мудреных этикетных отношениях. Надо просто всегда пьяным быть! Постоянно в хламину! Или просто такового изображать! И все! Не надо мудрить, строя предложения. Просто послал подальше – и всех делов. Пиво – вещь! Выход из любой ситуации!
Хм… А девка-то ничего, плохо что напился… Что там про двое суток?
- С чего ты решила, что… что придется ждать?
- Да, под пивом и на словах вы все храбрые. Мните себя силачами. А на деле – тыкаетесь вялым отростком невпопад. А куда надо проникнуть – хрен на рыло! Да и не хочу я терпеть твой перегар изо рта, пьяную грубость, и смущенную покрасневшую рожу.
Она остановилась перед Петровым. Забрала почти пустую бутылку и швырнула ее далеко в кусты.
- Ты чего?! – Лёха запротестовал, но встать почему-то не смог; ноги не послушались. – Зачем выкинула?!
Копейщица погрозила кулаком, убрав выбившуюся прядь волос с лица. Заявила:
- Сейчас я отведу тебя в свой дом. Там ты проведешь положенные двое суток. После – зачнешь во мне свой Плод Продолжения, так как боги уже поняли мои слова относительно тебя. Твои родители ничего против не скажут, не беспокойся. Таков обычай, недостигший. Понял меня? Впрочем ладно, сейчас тебе что-то втолковывать бесполезно. Поговорим утром, когда выспишься и протрезвеешь. А сейчас вставай и иди за мной. Тащить я тебя не собираюсь.
- Не пойду я никуда. Я вообще с другого мира. Отстань.
Она подошла и потянула его за руку, заставляя подняться. Проговорила, уже не хмурясь:
- Верю. Вот когда спустишься со своего мира, тогда и побеседуем. А сейчас – твое тело в моей власти. Мозги пока не требуются…
Петров дернулся было, но его уже взвалили на плечо. Причем довольно легко, несмотря на одетые на нем доспехи. Но все-таки признались:
- Тяжелый-то какой!
- На мне броня… Поставь обратно на землю, я высоты боюсь…
- Молчи. Скоро в кровать мягкую ляжешь. Выспишься. Сможешь нормально соображать. Потерпи чуток, не все так плохо в жизни.
- Да не пьяный я. Устал просто…
- Ну-ну. А встать самостоятельно не смог. Эх, мужики… Венец природы, блин…
Забрав копье, куда-то направилась. Не иначе как к деревне. Петров безвольно висел на девушке, смирившись уже. Думал только о пиве. Ну и, может быть, о том, чем будет заниматься ближайшие двое суток. Главное – не убежать в ужасе, когда всё начнется… Распробовать местную любовь тщательно, и научить любви кластерной. Да, именно так надо покорять миры. Нести с собой что-то новое и неизведанное для местных. Обучать и наставлять на путь истинный. Не мечом, а… И не беда, что на пупке ничего не растет. Обойдемся тем, что есть. При старании-то можно и до позвоночника достать…
- Вот здесь я и живу, недостигший. Пока, ещё, недостигший.
Сбросила его посреди одной из комнат дома, как мешок. Встала над ним, подбоченившись и тяжело дыша. Оно и правильно. Пьяному все равно, хоть мешком кидай, хоть бережно ложи. Тем более – пьяный в доспехах. Ему и километровая высота не повредит ничего. Даже не напугает.
Ракти обвела рукой вокруг. Поинтересовалась:
- Нравится?
Лёха кивнул. Говорить ничего не стал. Смотреть – тоже. Все думал; как дело будет обстоять? То ли двое суток ждать, и по-трезвому на нее залазить, то ли сейчас, пока под градусом не так страшно и брезгливо? Лучше, конечно, сейчас. Но как её убедить, что алкоголь на его способностях и твердостях никак не сказывается? Да и поймет ли, что на животе у него ничего нету, с первого раза? Вдруг опять за копье схватится?
- Ты рад? – она похоже считала, что перед ней обычный местный перец, с обычным ходом мыслей. Поэтому, задавая такой вопрос, думала, что преподносимая ею услуга будет воспринята с должными почестями и радостями. Как и должно быть. Но она ошибалась. Перед ней валялся поддатый гость из других миров, где все устроено несколько иначе, и ценности немного другие. Точнее сказать, те же. Но только ценятся по-другому.
- Я спрашиваю, ты рад?
- Чему?
- Как это?! Я тебя в свой дом принесла. Позволю заглянуть в сокровенное через пару деньков. Допущу, кстати, и до остальных укромных и приятных частей моего тела. Я тебе что, не нравлюсь?
Снизу вид был особенно хорош. Как всегда. Петров даже кивнул:
- Нравишься.
- Ну а чего тогда задаешь тупые вопросы?
- Извини.
- Извиняю.
Кивнула благосклонно. Улыбнулась даже. Но потом, внезапно, ни с того ни с сего – пнула. Нахмурилась следом:
- Почему ты такой тяжелый? Создается впечатление, что твои доспехи из толстенной стали. Как ты их таскаешь, вообще?
- Обычно.
- Должно быть ты силен очень. Я вот тебя из леса приволокла, а уже без сил осталась. А ты, ведь, на себе их целыми днями таскаешь и не устаешь. Хоть рост твой и мал, но дури, похоже, навалом. Это хорошо.
- В смысле?
- Много удовольствия мне принесешь. Славно, что я тебя в лесу сегодня повстречала. Славно. Здорово даже.
Лёха приподнялся на локте. Вытащил автомат из под себя и поставил на предохранитель. Попробовал включить радар, но шлем не послушался. Оглядел комнату мутными глазами, после. Решил что чего-то не хватает.
- А где кровать?
Скрестила руки на груди. Объявила:
- На кровать ты ляжешь только после того как отмоешься в бане и выпьешь отвар, упреждающий утреннее похмелье.
- Так ведь день еще. Зачем спать-то ложиться?
- Пока баня истопится – вечер придет. Не беспокойся.
Вспомнила кое-что:
- Если ты не хочешь спать, то зачем спрашивал про кровать?
- На ней не только спят…
Она покраснела мигом. Еще разок пнула. Пригрозила:
- Будешь приставать ко мне в таком состоянии – копьем проткну не задумываясь! Понял меня?!
- Понял. Молчу.
- Вот и молчи.
Девушка ухмыльнулась. Отступила на два шага. Известила:
- Сейчас я пойду и затоплю баню. А когда вернусь – чтобы доспехов на тебе уже не было. Понял меня?
- Понял.
Пока она отсутствовала – Петров кое-как отполз к ближайшей стене. Сел поудобнее, оперевшись о нее. Стал осматриваться, приняв несколько гранул антитоксиканта.
Стол у окна. Невысокий шкаф, слева. Подобие сундука справа от стола. Пара табуреток. Причудливый коврик посреди комнаты, толстый словно кусок поролона. Это он, оказывается, затвор автомата постоянно дергал. Три кресла, уютных на вид. За одно даже можно зацепится и попробовать встать. Наверняка получится.
Вцепившись в подлокотник, со второй попытки поднялся. Тут же рухнул на колени; гранулы еще не заработали, поэтому ноги слушались плохо. Вновь поднялся. Прицелившись, упал в кресло. Облегченно вздохнул тут же.
- Всё. Больше не пью. Хватит.
Антитоксикант наконец подействовал. Кровь забурлила, выгоняя алкоголь. В тело вернулись силы и уверенность. Настроение сделалось качественнее. Зрение – четче и объемней. В общем – наступила трезвость. Вместе с ней пришли и остальные чувства. В том числе и брезгливость.
Ну вот как, скажите, можно заниматься приятным, очень приятным, делом с девушкой, у которой на месте пупка расположено то, что обычно в другом месте должно быть. Скотчем телесного цвета заклеивать крест-накрест? Это, ж, в принципе, практически самая хорошая часть в красавице испорчена – плоский шелковистый животик. Туда уже не поцелуешь в порыве нежности. Почему здешняя природа выбрала именно живот? Не могла что ли, блин, другое место для этого приспособить? Например… Нет, там тоже некрасиво будет смотреться. Кхе-кхе, зиять… Впрочем, ничего с этим уже не поделаешь, первые шаги сделаны. Остается только дожидаться её прихода, и… и заводить серьёзный разговор о том что контакта быть не может, по причине разного устройства тел и взглядов. Или же – как только она войдет в комнату, так сразу же разыскивать кровать и прыгать на аборигенку с криком “ура”, предварительно прицелившись ей в живот. Или – как обычно. Выбор тут богатый. Три пути, иди куда хочешь. Нет, даже четыре. Развилка, блин… Можно и пару новых поз выдумать, особо не мудрствуя. Эдак; вставай-ка, девонька, передо мной на колени, ты же выше меня, будем делать твое сокровище действительно равновысоким. Или – ложись, красавица, на стол боком. Лицом ко мне. И двигайся поближе. Тут, зрите, открывается новый “бонус”; можно и за дыни уцепиться, и за персики схватить. Причем одновременно.
В этот момент в комнату вошла хозяйка дома. Оторвала от размышлений. Увидев что принесенный гость все еще одет, начала выговаривать:
- Ну ты совсем обнаглел, недостигший. Даже броню свою снять не в состоянии. Не жарко тебе? Как хоть в кресло-то умудрился залезть, алкаш низкорослый?
Петров повернул к ней голову. Ответил трезвым голосом:
- Я не алкаш.
Она расстегнула и сняла куртку, оказавшись еще стройнее, чем поначалу думалось. Прошла мимо Петрова и повесила ее в шкаф. Только тогда съязвила, повернувшись:
- Ну да. А кто встать не смог в лесу? И у кого я бутыль с пивом забрала?
Петров поёрзал в кресле, вытаскивая мешающий автомат из-за спины. Положил его на колени. Попробовал оправдаться:
- Извини, пришлось выпить немного больше нормы. Так уж сложились обстоятельства.
Она закрыла шкаф. Подошла поближе, возразив:
- У вас у всех обстоятельства, кого не послушай. Порете литрами все что горит да спиртом пахнет, а потом жалуетесь на плохую жизнь, обстоятельства, и прочую чушь.
- Но сейчас-то я трезвый. Говорю как есть.
- По голосу не определишь. – указала на щиток шлема. – Покажи своё лицо сначала.
Лёха отрицательно покачал головой.
- Ты его видела уже.
- Я еще хочу. Оно мне понравилось. А если и дальше так будешь шлемом мотать – сама сниму. Сил у меня хватит.
На нее было приятно смотреть. Коротенькое платьице, из под которого видны умопомрачительные ножки. Светлые вьющиеся волосы. Стройное, молодое тело, без единого изъяна, не считая общепринятого местного. Миловидное лицо, которому любая фотомодель позавидует. С такой красавицей не стыдно и на танцы сходить, да в ресторанчике на пару часов зависнуть. Но придется ее огорчить, с доспехами ей не справиться, не для того они сделаны, чтобы их все подряд снять смогли:
- Ты не сможешь, как бы не пыталась.
Красавица усмехнулась. Пригрозила, как ей показалось:
- Тогда кипятком оболью. Сам быстренько разоблачишься. Как тебе такой вариант?
- Зачем я тебе ошпаренный и сердитый?
- А чтобы подчинялся. Вроде, говоришь, трезвый, а меня, как ракти, не уважаешь. Не дело это. Сейчас вот как стукну по твоей каске черной, сразу по-другому запоешь.
Пихнула в плечо. Потребовала приказным тоном:
- Живо снимай свои тяжеленные доспехи.
Петров встал с кресла. Отложил автомат. Оглядел собеседницу, пока еще, с головы до ног. Сказал:
- Извини, но нам сначала нужно серьезно поговорить. А так как разговор не совсем может тебе по душе прийтись, я лучше останусь в своих доспехах.
Приподняла бровь:
- Боишься чего?
Петров кивнул:
- Да. Твоей реакции на новую для тебя информацию.
- То что ты попытаешься уговорить меня не трогать тебя и не заставлять заглядывать в сокровище – не новость. Вы, мужики, постоянно так делаете.
Она прищурилась вдруг. Спросила прямо, шагнув ближе:
- Я тебе нравлюсь?
- Нравишься. – Петров не стал кривить душой. Сказал честно. Даже шлемом мотнул.
Блондинка развела руками.
- А что тогда? Какой еще может быть разговор?
- Речь пойдет немного о другом. – Лёха начал издалека. – Ты должна кое что учитывать.
- Что именно? То что ты двое суток способен не будешь? Это, да?
Нахмурившись под шлемом, поставил собеседницу, все еще, немного на место:
- Не перебивай…
Тут же перевел тему, сгладив вероятные возмущения:
- Кстати, как твое имя?
Она отстранилась чуть. Привела что-то из этикета, кажется:
- Вот заглянешь в мое сокровище – автоматически и познакомимся. Таков обычай. Усвоил?
- Где-то я это уже слышал…
Подняла брови в удивлении:
- Не поняла тебя. За взрослыми подглядываешь?
Петров вспомнил, где он это слышал. Хмыкнул. Ответил:
- Нет. Не подглядываю.
Она тут же нашлась:
- Ну значит подслушиваешь.
И снова мимо:
- И не подслушиваю.
- А как иначе ты бы мог такое услышать?
- Не уходи в сторону от темы.
Напомнил, добавив:
- И не перебивай.
Хозяйка дома кивнула, согласившись. Видать сама уже поняла, что выговориться собеседнику не дает. Села в одно из кресел, закинув ногу на ногу. Этим поступком произвела должное впечатление на должные чувства Петрова. Наверное специально так сделала. Похоже и в Синих мирах дамочки научились пользоваться своим обликом в нужных целях. Произнесла:
- Ладно. Слушаю тебя.
Лёха сформулировал поделикатнее, совладав с собой. В кресло садиться не стал, считая что стоя поподробнее сможет объяснить комизм ситуации. Ну или не комизм, а нечто более юморное. Выдал:
- Дело в том, что контакта у нас с тобой быть не может. Ни сейчас, ни через двое суток.
- Это почему же?! – она расширила глаза. – Ты – недостигший. Я – ракти. Нас должно тянуть друг к другу. Такова природа. Такова жизнь. Таковы обычаи, наконец. И так повелели боги.
Петров пожал плечами. Ответил:
- На меня это не распространяется.
- Хрень какую-то несешь.
- Я говорю так как есть. А ты перебиваешь и не хочешь дослушать до конца.
- Ладно, говори. Я слушаю.
Лёха стал ходить туда-сюда по комнате. Жестикулировать даже пытался несколько. Интонацию применил насколько это возможно в его годы. А иначе как объяснить обитательнице глухих мест глухой синей периферии, что ее мирок не один-единственный, что в нормальных мирах пупок является пупком и расположен на законном своем месте, что у правильных женщин пупок тоже правильный, а не в виде другого органа? Жалко что видеопроектора нету, а то показал бы наглядно и красочно, не на простых словах объяснил бы, что и как. Что и как:
- Ну так вот. Я – не недостигший. И я в Списках Ненормальных не числюсь. Я не алкоголик, как ты решила по ошибке. Я – вообще с другого мира, который устроен не так как твой. И строение тела у меня несколько иное, нежели ты привыкла видеть.
Она вскочила с кресла. Толкнула Петрова в грудь. Рассудила по-своему:
- Допустим, в первом пункте я тебе поверила. Но вот как быть со вторым? Что в тебе не так? Руки, ноги, голова – все на месте. Что?
Петров отступил чуть назад. Ткнул себя пальцем в живот. Выдал:
- Здесь у меня ничего не растет.
Ткнул в блондинку:
- И у наших женщин, ракти в смысле, там ничего нету. Понимаешь?
Блондинка всплеснула руками, расчувствовавшись. Определила:
- Ты в Списках Ненормальных, это точно. Да еще и алкоголик. О, боги, за что мне такое несчастье?
- Не веришь, да?
- Кто ж тебе поверит-то? Такой же как ты?
- Доказать?
Кивнула.
- Докажи.
Петров вздохнул тяжко, встав посреди комнаты. Мог, конечно, и просто нагрудные силовые поля отключить, но потом все равно защиту пришлось бы стаскивать, так как баня ожидала. Принялся снимать доспехи, собираясь доказать настырной аборигенке, что и как… Посмотрит, глядишь, и поймет. Поймет, дура упорная, нет, упертая, как заблуждалась, когда в Списки неведомые зачислила заочно, алкоголиком обозвала, слабаком на двое суток, прочее. И, если в обморок не рухнет – можно будет продолжить беседу. Рассказать про Кластер незабвенный, про остальные, правильные, зеленые миры. Да про то, что алкоголь “процессу” не вредит. Наоборот – способствует. В малых, естественно, дозах. А в сложившейся ситуации, нынешней, да-да, нужно нехилую дозу принять, дабы “дело” пошло и, все было красиво, долго, чувственно. А иначе… Иначе – в натуре двое суток привыкать придется. Если не больше.
Сняв защиту, уточнил:
- Тебе точно нужны доказательства?
Она не ответила. С интересом разглядывала Петрова. Видимо считала красивым. На доспехи же косилась с непониманием и страхом. Дескать; почему они такие странные? Почему и куда делась сталь, оставив диковинные веревочки и ремешки с коробочками?
Пришлось повторить вопрос:
- Тебе точно нужны доказательства?
- Да. – отвлеклась. Села в кресло. – Нужны. Показывай.
Лёха начал расстегивать китель. Уточнил:
- А в обморок не упадешь?
Поёрзала. Удивилась:
- С чего бы?
- Ну как знаешь…
Расстегнув китель, поднял майку вверх. Стал наблюдать за реакцией девушки.
Она рассмотрела, что и как. Зажмурилась крепко, явно своим глазам не веря. Открыла их. Тут же поднялась с кресла и потянулась руками к Петрову, видимо собираясь пощупать.
Лёха отстранился. Предупредил:
- Трогать не надо.
- Но… Но ведь должны же остаться шрамы!
- Откуда им там быть? Мне не отрезали ничего, я просто из другого мира. У меня другое строение тела.
Блондинка призадумалась, оставив попытки прикоснуться руками. Но глаз от живота не отрывала, по-прежнему сомневаясь в правдоподобности доказательств. Выдала, после:
- А как же ты размножаешься?
Лёха заправился и застегнулся. Ответил, указывая ниже ремня:
- Необходимое для этого растет здесь.
Она будто оживилась. Блеснула глазами и подалась вперед. Спросила:
- Покажешь?
Пришлось отказать. Иначе начнутся новые вопросы. Множество. Типа; что это за круглые штуки по бокам висят? Яйца?! Ты чё, курица?! А почему волос столько? Холодно?! Лучше не показывать…
- Нет. Это неприлично.
Она удивилась. В который уже раз за сегодня. Видимо считала, что выставление “младшего брата” на всеобщее обозрение – дело обычное и будничное. Навроде приема пищи, или вдыхания кислорода.
- А что в этом неприличного? Этим гордиться надо. Все мужики этим хвастаются. Если, конечно, есть чем…
Петров вздохнул. Высказал:
- Ты опять меня не слушаешь. Пойми – я из другого мира. У нас все там по-иному. Всё. Неприлично показывать половые органы при разговоре. Ощупывать. Неприлично ими хвастаться. Неприлично их обсуждать. Понимаешь?
Блондинка совсем обнаглела; шагнула ближе и попробовала прикоснуться ниже пряжки ремня.
- Но я же должна видеть.
Лёха отступил назад и уперся в стену. Упредил повторную попытку.
- Зачем тебе это?
Она развела руками. Поведала, словно про обыденное говорила:
- Я должна посмотреть на твой орган размножения. Хотя бы пощупать. Вдруг он маленький и тоненький? Если так – у нас действительно ничего не получится.
Показала мизинец правой руки. Спросила:
- Видишь?
- Палец?
Кивнула:
- Да. Палец.
Кивнул:
- Вижу.
- Скажи, твой орган – больше его?
Петров удержался от смеха. Спросил:
- В смысле?
- Ты что, дурак? Я тебя спрашивала серьёзно, а ты улыбочку еле сдерживаешь. Ну так что, – больше или меньше?
Лёха сравнил “младшего брата” с ее пальцем. Мысленно рассмеялся. Ответил.
- Больше.
Блондинка прищурилась:
- Не врешь?
- Не вру
- Отлично. – Она повеселела прямо на глазах. Отошла от Петрова, принеся тому немного облегчения. – Где бы он у тебя не рос – удовольствие я получу. Всего каких-то два дня подождать.
Вздохнула грустно, убирая занавески с окна:
- Плод продолжения, естественно, зачинать не будем, так как неизвестно что родится потом. Но вот удовольствие ты мне доставишь, пришелец из других миров. Не для того я о тебе забочусь.
Петров почесал затылок. Стоило ей потянутся за занавесками – тут же платьице ощутимо поднялось вверх. Да так соблазнительно, что аж в ушах зашумело, а сердце глухо ударило под ребрами. Невольно вырвалось:
- А зачем ждать два дня?
Поправила скатерть на столе. Напомнила:
- Ты выпил пива. Забыл?
- Ну выпил, и что?
Посмотрела с сожалением, скосив голову вбок:
- Твердость потерялась, вот что.
- Никуда она не потерялась.
Блондинка развернулась всем корпусом. Глаза вновь заблестели. Решила уточнить:
- Не поняла тебя. Хочешь сказать что сможешь прямо сейчас мне удовольствие доставить?
- Смогу. Но только если выпью чего-нибудь покрепче.
Глаза потускнели:
- Зачем тебе опять пить?
- Твое сокровище меня пугает.
Расширились:
- Сокровище?! Пугает?! Охренел, что ли?! Оно радовать должно!
- Я из другого мира, не забывай.
Стали обычными:
- Ах да… Пришелец же у меня в гостях… Из другого мира… От тебя польза-то в постели будет, пришелец?
- Будет.
Направилась к сундуку, обойдя стол. Открыла крышку. Спросила, ухмыльнувшись:
- И чего тебе налить? Пива?
- Водка есть у тебя?
- Нету.
- Вино?
- Есть.
Ну раз водки нету, печально конечно, обойдемся и слабенькими напитками. Вино, кстати, очень хорошо красит даму. Да и “процессу” способствует нехило. Вино, так вино. Антитоксиканты, гады, весьма хорошо поработали. Согласны:
- Доставай.
Даже не дернулась. Вот они бабы, во всей своей красе выступают. Знают, что у них есть то что нужно потерянному от смущения и полу-брезгливости мужику, и, тем не менее, цену себе набивают. Хотят удовольствий. Хотят через чувства других переступить. Хотят нежности, наконец, ошибочно полагая что алкоголь будет только мешать. Но нет. Алкоголь полезен. Помогает побороть голос внутренней системы безопасности, твердящей, что как только залезешь на красавицу, так сразу же потеряешь частичку воли. Второй раз залезешь – потеряешь еще больше. Третий… После пятого уже всю силу воли растеряешь, станешь тем самым подкаблучником, которым все пугают и предостерегают. И, зрите, главный их вопрос:
- Зачем?
Петров подошел к ней. Увидел в сундуке несколько запыленных кувшинов. Поведал:
- Хлопну пару кружек. И буду тебе удовольствие доставлять.
Красавица закрыла сундук. Погрозила кулаком:
- Даже и не думай, пришелец. Сначала тебя надо в бане отмыть. Неизвестно, еще, где ты шлялся до встречи со мной.
- Баня, так баня. Делов-то. Она, поди, готова уже?
Хозяйка сундука спохватилась, вспомнив.
- Блин, я же про нее забыла. Побудь здесь пока, скоро приду.
Вышла из комнаты.
Петров проводил ее взглядом пониже спины, кивнув несколько раз. Перевел его на сундук…
Вот и баня. Вот и истопилась, родная.
Очистилище тела и души. Плевать что Синяя Зона, бани-то везде одинаковые. Везде – раскаленная печь, веники, тазики, вода, и мыло. Брёвна, еще. Заходишь сюда, один если, и понимаешь, что весьма скоро станешь настоящим человеком. Чистым, благодушным, любящим жизнь. Пива, еще, в воде разведешь, после – плеснешь это изобретение тысячелетий на камни. И – на полок, балдеть, потом истекать, аромат вдыхать, и всякую хрень из тела изгонять. Вот это дело. Вот это занятие. Мыслей никаких, лишь блажь в душе, радость, и тепло. В пятках, даже, тепло, не говоря уже о кончиках волос.
А если не один пришел, а с подругой? Двойное удовольствие! Валяешься вдвоём, аромат вдыхаешь вдвоём, все остальное – по умолчанию. Вдвоём. И плевать что у нее вместо пупка… Главное – вино в желудке уже. Не так страшно…
Она завела его в предбанник. Закрыла дверь. Сняла обувь. Уселась на лавку. Сказала:
- Раздевайся. Горю желанием посмотреть на твой орган размножения, пришелец.
Петров с сомнением на нее поглядел. Не замедлил с вопросом:
- Мы сюда мыться пришли, или разглядывать друг друга?
- Одно другому не помешает, я думаю.
- Ты тоже тогда раздевайся.
Она потеребила подол платьица. Ответила:
- Я разденусь. Но после.
- Что так?
- Обычай. Ракти, правильная если, раздевается последней. И то – после того, как сочтет выбранного недостигшего соответствующим своим требованиям.
Петров снял ботинки. Отставил их в угол. Глянул на хозяйку бани:
- Считаешь, что я могу не соответствовать?
- Да. Ты пил пиво недавно. Значит, можешь мне не подойти. Тем более – строение тела, сам показывал, у тебя несколько другое.
- Алкоголь на меня не влияет, повторяю. А тело – сама поймешь – гораздо более приспособлено к доставлению удовольствий партнершам.
Блондинка вытащила из волос заколку чисто женским движением. Тряхнула головой, заставляя волнистое белое рассыпаться по плечам. Съязвила:
- Докажи наглядно, а не на словах. Если уж твое тело, вернее расположение ценных для меня органов, действительно удобнее, то я с радостью допущу тебя до всего, чем сама обладаю. Естественно, при условии что будет необходимая твердость и размер. Понимаешь?
- Понимаю. А вопрос можно?
- Задавай.
Лёха снял китель. Задал:
- Как быть в том случае, если размер и твердость превзойдут все твои ожидания?
- Чем больше и тверже – тем лучше. И не думай, что чем-то меня удивишь, пришелец. Я видела органы длиннее и толще указательного пальца, так что давай не храбрись, а снимай штаны. Прямо жажду глянуть на достоинство гостя из других миров. Давай, давай, не стесняйся. Или у вас такое тоже не принято?
- В бане можно. Здесь приличия не вспоминаются.
- Я рада такому известию. – она встала с лавки и подошла вплотную к Петрову. Продолжила шепотом на ухо. – Или ты хочешь чтобы я тебе помогла избавиться от одежды?
Близость аборигенки, да шепот возле уха, сделали свое дело. Штаны мгновенно начали вспучиваться, выдавая и твердость и размер. Блондинка этого пока не заметила, продолжала шептать и шептать:
- Понравился ты мне, пришелец. Что-то в тебе есть будоражащего кровь и разжигающего желание. Только вот понять не могу – что. Снимай свою странную одежду быстрей, и яви себя всего.
Тут ее глаза остановились на вздыбленных штанах.
- Это он?!
Петров кивнул, еле сдерживаясь от похабных вольностей; вино давно разошлось по крови и теперь требовало действий. Пусть даже и необдуманных, но действий.
- Он… Можешь потрогать, разрешаю.
Она ничего не ответила. Затаив дыхание, прикоснулась к интересующему её бугру на одежде встреченного в лесу гостя из иных вселенных. Сжала несильно, проверяя нужные физические характеристики. Расширенными глазами посмотрела в лицо Петрову. Сглотнула ком, подступивший к горлу. Хриплым голосом поинтересовалась:
- Ты туда ничего не засовывал?
Сняв майку, он удивленно посмотрел на блондинку:
- В смысле?
- Ну… – глядела то на сжатое в своей руке, то на пупок; видимо все искала оставшиеся шрамы. – Не знаю… Похоже на здоровенный огурец… Но никак не на орган размножения…
- Это он. Никаких огурцов там нету.
Сжала посильнее. Предъявила:
- Врешь.
- Расстегни ремень и сама убедишься. Ну же, давай…
Отстранилась чуть. Тут же уперлась в стену предбанника. Ойкнула.
- Я тебе не верю, пришелец. Это какая-то магия, или шутка.
Петров шагнул к ней, отрезая пути к отступлению. Так завелся, что уже стало наплевать на различия в строении тел. Готов был и прямо в равновысокое засунуть сейчас, лишь бы это помогло напряжение снять. Ухватился за задницу и блаженно закатил глаза к закопченному потолку.
Резкая пощечина вернула его в реальность.
- Охренел?!
Перехватил ее руки. Прижал.
- Да ладно тебе. Я вот тоже должен кое-что проверить, прежде чем соглашаться доставлять тебе удовольствие.
Она попыталась освободиться, но Лёха держал крепко. Тогда начала возмущаться:
- А ну отпусти меня! Тебе нельзя прикасаться ко мне, пока я не дала согласие! Отпусти, сказала!
Петров отпустил ее. Отошел на два шага назад. Сказал:
- Давай своё согласие, если так. Чего тянуть-то?
Хозяйка бани оправила платьице. Погрозила кулаком, глядя в упор:
- Будешь на меня давить, получишь в нос. Снимай штаны, я должна убедиться, что та здоровенная и твердая штуковина – настоящая.
- Она еще не совсем здоровенная. – Петров ощерился. – Полный объем ты увидишь, когда тоже разоблачишься.
На аборигенку это никак не повлияло. Напомнила:
- Снимай, снимай. Нечего разговаривать.
Расстегнув ремень, Петров снял брюки, оставшись в трусах. Хотел было и их снимать, но тут услышал такое:
- Подожди. Я должна сказать богам, что все происходящее меня очень сильно настораживает. Конечно я хочу от тебя удовольствий, но должна поставить небожителей в известность, что буду иметь дело с пришельцем, а не жителем своего мира. Пока вроде все.
Лёха кивнул. Не стал критиковать местных боссов.
- Говори, я подожду.
Она встала на колени в углу предбанника и, приложив руки к животу, закрыла глаза. Принялась что-то шептать непонятное. Что-то про дозволение, вроде, да про необычность ситуации.
Дошептав, открыла глаза.
Чуть не свалилась в обморок, увидев Петрова без трусов…
Да. “Штуковина” оказалась настоящей. Гордо дыбилась, не идя ни в какое сравнение ни с мизинцем, ни с указательным пальцем блондинки. Подрагивала, жаждуя заглянуть и в сокровище равновысокое, и в сокровище неравновысокое. Ну и еще куда-нибудь, куда обычно заглядывают, напившись вина, водки, пива, и прочего спиртосодержащего в составе своем. Заглядывают, засовывают, втыкают, и все такое. А что? Четыре пути. Развилка некая, заставляющая задуматься в смысле выбора первого направления. Куда? Туда? Или – сразу вон туда? Тяжелый выбор. Наверное лучше выбрать что-то новенькое, чего в Зеленых мирах нету. Да. Его и попробуем.
- Пестара. Зови меня теперь так, Доминант со здоровенным органом размножения.
- Алексей. Но ты можешь звать меня Алёшенькой.
- Как скажешь. Все для тебя. Только…
- Что-то не так?
- Не хотелось бы, чтобы ты зачал во мне свой плод продолжения. Неизвестно кто родится, знаешь ли…
- Не переживай. Детей не будет. У меня есть средство предотвращения нежелательной беременности.
- Не поняла.
- Иными словами – магия.
- Магия?
- Именно.
- Ты, случаем, не варзот?
- Нет.
- Но ведь только они обладают магией.
- Я из другого мира, не забывай. У нас варзотов нету. А магией обладает каждый.
- Хороший у вас мир.
- Еще бы.
Да. На Кластере такую “магию” в любом ларьке продают. И стоит, что главное, дешево. Купил – и получай удовольствия, не боясь за последствия. Ведь кроме детей, бывают еще и болезни всяческие. Не только всяческие, но и жутко опасные для здоровья. А с “магией” ничего не страшно. Ни один вирус сквозь полимер не проскочит. Если только кислотный какой… Но в людях такие злюки не живут.
А местные варзоты, те самые, с посохами и непомерными амбициями, такую “магию” создать не смогут, как бы не пытались и не изощрялись в плетении заклятий. Как бы не изучали книги в пыльных библиотеках, такое им не под силу. Значит – хреновые из них маги. Вот и пусть маются, следят за моментом, не теряют бдительности во время процесса всем известного. А иначе – потомство. Да, за удовольствия надо платить. Именно этим.
Дети – цветы жизни. Стоит только за семенами не уследить…
- Баня стынет, Алёшенька.
- Понял тебя, Пестара. Давай будем мыться. Мы же за этим сюда пришли.
- А ты мне спинку потрешь, Алёшенька?
- Спинку? Хм… С удовольствием.
Вот они бабы, во всей своей красе выступают. Спинку им потри, пятки почеши, поскакать позволь, подари чего-нибудь. Эгоистки чистой воды, не иначе. Хоть бы раз спросили чего нам, мужикам, хочется. Нет, что ты! Они будут играть на струнах души, понемногу сначала, но потом всё громче и громче. Будут требовать потереть спинку. Просить подарков. Ждать комплиментов и прочих знаков обожания и внимания. Выпрашивать все новых и новых удовольствий и впечатлений.
Остается лишь приспосабливаться к их наворотам, подстраивая женщин немного под себя. Просит спинку потереть? Да пожалуйста! Только совместно со спинкой можно потереть еще и другое место. Особенно удобно это сзади делать. Да и одно другому не мешает. Два одинаковых действия, в одинаковых направлениях. Просит цветов в подарок? Легко! Только при помощи цветов можно заставить ее терпеть кое-что пикантное. Массаж ждет? Отлично! Сейчас мы ей всё промассируем!
Вот так мы и живем…Кто кому нужен – непонятно.
- Что ты делаешь?!
- Спинку тебе тру.
- Но…но… но это место совсем для другого!!!
- Знаю.
- Остановись, мне больно!
- Потерпи, скоро понравится.
- Ай!
- Терпи, терпи. Боль должна уйти…
- Сволочь ты, бесчувственная, Алёшенька!... Ай!...
Ну вот, извращенность Зеленых миров вовсю хозяйничает в Синих. Разрушает деревни, страции по местному, в обществе могучих и непобедимых спутников. Разлагает мораль, приучая к новым видам удовольствия. Порочным видам, на основе которых и появляются всяческие маньяки и извращенцы. Несёт в себе новые ужасные знания, которые могут перевернуть глухую периферию с ног на голову, стоит только их применить на практике. Грубит местным, не желая извиняться и мириться с древними обычаями. Пьянствует напропалую, не прислушиваясь к мнению окружающих. Злобствует иногда, не стесняясь пускать в ход кулаки и ноги. Расстраивает и нарушает устоявшееся, мало считаясь с последствиями. Ставит раком в бане лучших представительниц, пользуясь случаем и превосходящими физическими характеристиками.
Ещё и на здоровенном танке слоняется по дорогам, пугая встречных.
- Спасибо что потёр мне спинку, гад. У меня теперь все болит.
- Что, не понравилось?
- Не знаю. Больно очень, но что-то в этом есть. Унижение какое-то что ли, порочность… И мне почему-то стыдно.
- Стыд усиливает ощущения многократно.
- Мерзавец… Так меня опозорил…
- Никто же не видел.
- Боги видели.
- Пусть смотрят. Им еще и не такое предстоит увидеть…
- Ты о чем?
- Да так… мелочи, в общем.
- Новые унижения, да?
- Да.
- А ну пусти! Пусти, сказала!
- Не трепыхайся, тебе понравится. Поверь.
- Сволочь!
Вроде смирилась со своей участью. А как же еще? Чего хотела, то и получила. Сполна. Надо было вообще из травы не вставать, там в лесу, а сидеть спокойно, не высовываясь, ждать пока гость из Зеленых миров не пройдет мимо. Нет же – выскочила с копьем в руках, и давай морали читать, в неведомые Списки заносить, бутылку из обращения отнимать, да в сокровище упрашивать через двое суток заглянуть. Еще и в дом свой собственноручно отнесла. Так ведь и выводы-то сама делала, без поправок со стороны. Вот и вывела…
Баня, теперь, не скоро закончится. Двумя-тремя часами всё не решится. Тут неделею попахивает. А то и двумя. Гостю надо же гостеприимство распробовать во всю теплую и влажную глубину. Аж до самого позвоночника. Со всех трех сторон. А то и с четвертой тоже. Все к этому и шло, начиная с леса. Стоило только из травы выскочить с копьем в руках. Нет, стоп, в дом отнести. От пьяного гостя можно ещё убежать. А вот от трезвого да возбудившегося – уже не убежишь. На танке разыщет. На истребителе догонит. И все равно гостеприимство распробует.
Именно.
- Мы сюда мыться пришли, или богов смущать?
- И вымыться успеем… На другой бок перевернись-ка. Ко мне спиной.
- Это еще зачем?
- Сейчас узнаешь, Пестара. Сейчас узнаешь.
- Ты весьма изобретателен, мерзавец.
- Я знаю.
Изобретательность тут ни при чем. Всему виной – ненасытность. Любознательность, быть может. Ну и баня, соответственно. Пусть немного жестковато на деревянном полке, но зато все такое горячее, доступное, и скользкое, аж дух захватывает. Хочется что бы это продолжалось вечность. Или пока печь не остынет и температура воздуха не спадет. В холодной бане особо-то и не развлечешься. Простуду можно подхватить. И протрезвление заодно. Охладеешь, жрать захочешь, мерзнуть начнешь. Уже не до удовольствий. Ни до каких.
А пока – гуляй душа, да тело гнись. Гибче, горячей, желаннее. Ногу, Пестарушка, можешь к потолку поднять; он отсюда близко, достанешь вполне. Это правую. Правой рукой держи ее, чтоб не опускалась. На левом локте приподняться не забудь. И выкинь, пора уже, из своей прелестной головки целомудренные мыслишки о всяких, там, культурностях. Незачем сейчас разыгрывать из себя провинциальную девственницу. Незачем. Ты здесь для другого.
Ты здесь для любви…
- Откуда тебе известно столько поз? Наши-то мужики две-три только знают. На большее-то у них мозгов не хватает. Ты же, как гений какой-то. Гений любви и удовольствий.
- Я показал тебе не всё что знаю.
- Не всё?! Но…
- Да. Не все. Десятой части не испробовали.
- Врешь.
- Хорошо. Ложись на спину.
- Новая поза, да?
- Да.
Да. Повезло главному герою. Конкретно повезло. В его руки попалась весьма голодная до любви, и размера с твердостью, распаленная аборигенка. Вернее, это он в ее руки попался. В лесу еще. А что из этого вышло – уже все знают. Выйдет и похлеще, стоит только проявить побольше фантазии. Хотя нет, это не фантастика, это нечто правдивое. Иными словами – сейчас надо проследить, применяя законы физики, за вероятным развитием событий. Проследить, и обрисовать получившееся наивозможно реальнее.
Можно конечно приводить многочисленные и общеизвестные трактаты о любви, но надо ли это? Итак места мало, может не хватить на основное. Лучше сказать, что с появлением “сокровища” на животе партнерши, открываются очень большие возможности. Выше по тексту уже была пара попыток сочинить позы в с учетом новых особенностей. Ну так вот, попытка третья…
- Слезай на пол, Пестара.
- Мыться будем?
- Нет. Будем пробовать себя в роли изобретателей.
- Чего?
- Ничего. Слезай, говорю, на пол.
- Ну? Слезла… А ты чего на лавку забрался?
- Надо так. Теперь подходи ко мне. Вплотную подходи. Вот…
- Надо же. А я ни за что не догадалась бы. Ты точно гений любви.
- Считай меня кем угодно, только давай помолчим. Хорошо?
- Хорошо.
Пусть рост и не совпадает, но для этого есть лавки, табуретки, стулья. Всегда можно компенсировать недостатки подручными средствами. Было бы желание, остальное все уравняется.
“Помывка”, наконец, подошла к концу. Хоть толком и не удалось попариться, но сыты были оба. Сыты известно чем и как. Пестара тяжело дышала и еле переставляла трясущиеся ноги. Глаза были до сих пор расширены. Дыхание – сбивчивым. Получила даже больше чем ожидала. Вела гостя от бани к дому, опираясь изредка о забор; боялась упасть и не встать. Фонарь в ее руке тускло освещал тропинку.
Петров передвигался нормально, в отличие от хозяйки бани и дома. Одетый, довольный, улыбающийся, чуточку пьяный. Спокойный, наконец. Все у него получилось как надо. Не убежал при виде сокровища равновысокого. Не испугался. Перехватил, как обычно и как учили, инициативу в свои руки. Извлек из этого немалую для себя пользу. Шел следом за уставшей блондинкой и подумывал о вине. О том, что будет творить с Пестарой в доме, едва завалит ее в кровать. О том, что будет утром. О том, что будет дальше.
Оставаться здесь надолго не хотелось. Так или иначе, но надо было продвигаться дальше. Желательно в местную столицу, где должны быть хоть какие-то интересности. Пусть денег и нету, но всегда должна быть ихняя замена. А если есть замена денег, должна существовать и замена ломбардов. Их просто не может не быть. Всегда найдется тот, кто захочет обменять что-то на что-то. Ситуации разными бывают, к разному и вынуждают.
Да и опекунов следовало вызвать, одному-то скучно. В сокровище, вот, заглянул, равновысокое. Чего еще здесь делать-то? В другие заглядывать? Особо не наглядишься, может надоесть. И с пьянкой пора завязывать, не дело это. Пара лет и, можно с полным основанием считать себя малолетним алкоголиком. А вот этого-то нам не надо. В принципе, если уж на то пошло, лучше в Зеленых мирах спиваться. Там и спиртное роднее, там и девки без разреза на животе, там и ломбарды имеются. Лошади, деньги, нормальная природа. Там – дом. Здесь же… Тьфу! Синь непонятная, с непонятными же ее обитателями.
Куда, блин, Хатзорг с Храмин подевались? Бросили одного, и показываться не хотят. Негодяи. Так вообще нельзя поступать.
- Я немного полежу, а потом приготовлю тебе ужин, Алёшенька. Хорошо?
- Хорошо.
Ушла, пошатываясь, в одну из комнат, видимо собираясь поспать. Немного. Петров же, помятуя о вине, быстренько отыскал требуемое помещение. Отыскал и сундук в нем. Открыв, достал кувшин с которого уже успел отпить еще до бани. Надолго приложился к емкости, собираясь вернуть себе отсутствие брезгливости. Отлип:
- Хороша жизнь. И-эх! Вся ночь впереди!
Вспомнив, куда направилась блондинка, поспешил туда же…
Если уж и любить, так долго. Сама просила продолжительности и нежности с твердостью. Вот и получи…
Да.
5.
- Спасибо тебе, Алёшенька.
Пестара лежала у него на груди и уже готовилась отойти ко сну. Голос был слабым, истощенным. А оно и не мудрено; несколько часов подряд бедная кровать хрустела и скрипела под тяжестью двух беспокойных тел, вот-вот готовая развалится на части. Стекла дребезжали от визгов блондинки; Петров все таки подобрал ключик к ее чувствам, и вовсю использовал новое открытие. Свечи давно прогорели, погрузив спальню в темноту.
Петров нежно погладил любовницу по голове. Решил что тоже должен чего-нибудь сказать в ответ. На ум пришло такое:
- Спасибо и тебе, Пестара.
Она вздохнула умиротворенно. Прижалась-притерлась поплотнее. Призналась:
- Мне так хорошо когда ты рядом, Алёшенька. Приятно вот так вот лежать вдвоем и не шевелиться. Тихо так…
- Я с тобой согласен.
За окном вдруг послышалось громкое сопение. Будто кто-то, с большим носом, втягивал воздух в розысках неизвестно чего. В следующий момент за стеклами нарисовалось нечто внушительное; силуэт его хорошо просматривался на фоне громадного спутника.
Петров заинтересовался. Приподнялся и указал на окно. Спросил:
- Что это?
Пестара глянула и вздрогнула. Тут же испуганно зашептала:
- Не двигайся. Так меньше выделяется тепла.
Петров сел на кровати. Стал вспоминать, где оставил автомат; с оружием как-то поспокойнее. Поинтересовался:
- Не понял. Причем тут это?
Пестара попыталась уложить его обратно. Пояснила наконец-то:
- За окном – энерговампир. Гроза всего живого. Если он нас учует – мы умрем. Или будем бродить по округе тусклыми изображениями. Понимаешь?
- Пусть только сунется, хрен злобный. Я ему устрою тогда.
- Да не шевелись ты! – она повысила голос. – Хищник Зуст чувствует выделения тепла даже сквозь стены! А если мы не будем шевелиться, то он ничего не почувствует и уйдет прочь.
Именно такая тварюга, оказывается, угробила истребитель Храмин недавно. Именно этот вид местной фауны высасывал энергию из всего что двигалось и обладало теплотой. Недостающее звено животного мира, которое шляется по ночам в поисках энергии. И чего не спится?
Петров вспомнил, что Хатзорг ушатал подобную зверушку ударами приклада в голову. Значит – пули справятся еще быстрее. Надо только автомат найти. Или просто доспехи одеть; тогда и оружие не понадобится, можно будет голыми руками растоптать непрошенного визитера. Ползает, падла, за окном, спать мешает. Энергию забрать хочет. Её, блин, и так не осталось, а этот мудак за последней пришел. Ну сейчас он получит…
Не обращая внимания на попытки Пестары остановить его, Лёха поднялся с кровати, и сходил за автоматом. Передернув затвор, осторожно приблизился к окну. Выглянул, пытаясь рассмотреть цель.
В этот момент стена вздрогнула от мощного удара извне. Петров отступил обратно. Блондинка же испуганно завизжала и весьма быстро покинула кровать. Выскочила из комнаты в ту же секунду. Через миг – стена вновь ощутимо затряслась. Еще пара таких ударов – и бревна полетят прочь, перестав составлять собою стену.
В окно, высадив раму, просунулась уже знакомая морда; маленькие глазки голубовато мерцали и искали цель. Шерсть торчала дыбом. Негромкое рычание вылетало из пасти. Монстр понял что в доме затаилось весьма много чего энергитического. Теперь искал способы проникновения во внутрь. Проем окна приглянулся ему больше всего. Пусть и недостаточно широк, но всегда можно увеличить размеры. Или взять препятствие на силу, что тоже приемлемо.
Петров это понял. Поэтому, отступив еще немного, опустился на одно колено и взял оружие наизготовку. Ждал дальнейшего развития событий.
Энерговампир коротко взрыкнул и рывком протиснулся на пол-тела. Заскреб передними лапами по полу, зацепив табуретку. Облизнулся в предвкушении вкусного обеда. Еще чуть-чуть, и он пролезет полностью.
Прицелившись в злобную морду, Лёха открыл огонь…
…С пяток пуль полоснуло по голове твари, отбросив ту обратно в окно. Она злобно завизжала и ломанулась прочь, треща кустами и заборами…
Петров же поспешил за доспехами, едва выпустил вслед пострадавшему хищнику всю обойму. Решил впустую не рисковать, а быть наготове в случае повторного визита непрошенного гостя. Или гостей. Вдруг вампирило не один приперся, а в составе семьи? Вдруг настолько голоден оказался, что полученный урок не усвоит, а вновь попробует высосать энергию. Мало ли…
Облачившись полностью, облегченно вздохнул. Перезарядил автомат. Стал разыскивать Пестару. Следовало успокоить ее, и показать себя во всей красе. Дескать, я не только монстров могу крушить и несколько часов кряду развратом заниматься, но еще и целые города с поверхностью сравнивать. Зри на меня, прелестная и соблазнительная ракти, такого могучего и неустрашимого. Потом внукам расскажешь. Или соседям. На твой выбор, сладенькая.
В доме ее не оказалось. Или просто спряталась хорошенько, да так что не найдешь. Хозяйка, ведь. Все уголки укромные знает, поди разыщи её. Радар тоже не смог никого обнаружить, как усиленно не просвечивал бы строение.
Выбравшись на улицу, Петров обнаружил хмурую толпу деревенских жителей с факелами в руках. Пестара была с ними. Что-то сбивчиво говорила высокому и худому старику. Жестикулировала усиленно. Видимо жаловалась на энерговампира. Или на Петрова, не желающего сидеть спокойно и не шевелиться. Всякое возможно, особенно в Синей Зоне миров. Ее внимательно слушали, кивая головой. Похоже – верили.
Едва его заметили, сразу же онемели. Двое вообще убежали. Пестара испуганно ойкнула, а высокий старик перекрестился, для начала крепко зажмурившись.
Петров спустился с крыльца. Приложил руку к груди. Кивнул:
- Здрасте…
- Сгинь призрак! – старик что-то начертил невидимое в воздухе. Отступил на два шага. – Сгинь, пустая оболочка от человека! Покойся с миром! Не пугай жителей!
Лёха пожал плечами. Оглянулся, все еще надеясь что обращаются не к нему, а к кому-то другому, за его спиной. Никого не обнаружив, посмотрел опять на старика.
- Вы кому говорите?
Тот икнул, но в бегство не обратился. Ткнул в Петрова пальцем:
- Тебе, изображение бестелесное!
- Я не изображение.
- Хищник Зуст высосал из тебя реальность вместе с жизнью! Так частенько случается!
Тут Пестара голос подала:
- Я сама видела как Зуст пробрался в мой дом!
Старик еще раз перекрестился. Выдал:
- Факты налицо! Не отпирайся, тень человеческая! Уходи в лес, и растворяйся в тишине!
Петров покачал отрицательно головой. Сказал спокойно:
- Никуда я не пойду. И хватит считать меня мертвым. Зуст, как вы его называете, получил по загривку и скрылся в неизвестном направлении. И уж тем более ничего из меня не высасывал.
- С Зустом невозможно справится в одиночку! – вставил кто-то из толпы, с каждым мигом редеющей; жители понимали что энерговампир на одной жертве не остановится, а примется искать следующую. – Даже Варзоты не в состоянии совершить такой подвиг!
- Да! Зуста победить невозможно! – еще кто-то подхватил. – Его можно только изгнать, или дождаться утра!
Пестара тоже решила быть с большинством. Подхватила:
- Утром он сам уйдет, зевая и боясь света солнца!
Петров хмыкнул. Подошел к забору и коротким ударом свалил несколько метров. Посмотрел на ахнувшую толпу:
- Изображение так может, а? Хера молчите?
Старика было трудно убедить. Возразил:
- Может. С помощью остатков магии, коей владело при жизни.
Неизвестно к чему привел бы дальнейший разговор, не появись слева из-за дома сразу двое энерговампиров. Голодных и облизывающихся постоянно. Один был здоровенный и матерый, а второй – чуть поменьше и помоложе. Видимо – сын. Или дочь.
Люди сразу же кинулись врассыпную с дикими криками, разглядев нежданных визитеров и осознав что кроме бегства и пряток ничего не поможет; с двумя хищниками не справиться даже толпе. Даже вооруженной толпе. Проще спрятаться и обмотаться тряпками, дабы энергия не выделялась в окружающее пространство. Глядишь – удастся дожить до утра и сохранить себе жизнь.
Хищники на бегство “продуктов” даже не обратили внимания. Их очень заинтересовал невысокий и вовсю полыхающий халявной энергией новый обитатель деревни. Энергии в нем было столько, что хватило бы и на целое стадо, с избытком. Обмахиваясь хвостами, неспешно приближались, собираясь отменно поужинать. О том что могли запросто схлопотать по загривку, даже и не думали. Некогда было, перед глазами стояло море дармовой, и легко доступной на вид, энергии.
Петров остался один вскоре. С презрением проводил взглядом последнего убежавшего. Посмотрел с интересом на двух приближающихся тварей, собираясь неплохо сейчас развлечься. Потешить самолюбие, а заодно и доказать тупым и суеверным аборигенам, что не только двоих тварюшек можно ушатать в одиночку голыми, почти, руками. Можно и сотню замучать. Лишь бы не убегали в лес, а честно пытались высосать жизнь через, ха-ха, доспехи…
Блин, даже Пестара убежала. Кто смотреть-то будет на “честное” сражение храброго и неустрашимого воина из иных миров с двумя опасными, хи-хи, тварями? Что же, их на дерево подвешивать, мертвых? Дескать, смотрите, трусы-аборигены, как надо воевать! Разве “изображение” так сможет? То-то и оно…
Не став использовать оружие, Петров полез в драку…
- Ну и чего ты бегала?
Найдя Пестару на рассвете, Петров решил высказать ей много чего. Но слова на ум не шли, так что просто спросил.
Девушка промолчала. Лишь тряслась постоянно, до сих пор еще не веря, что гость из других миров обладает такими силами, что с легкостью справился с двумя Зустами, а третьего конкретно покалечил. Ощупывала целые доспехи уже который раз, ища пробоины и “засосы”. Пришлось поднять щиток и дать ей дотронуться до лица, чтобы она почувствовала тепло кожи. Только тогда Пестара успокоилась и поверила Петрову. Заулыбалась и потащила его обратно в полуразрушенный дом. Ежу понятно – зачем…
… Жители до сих пор из домов так и не показывались…
- Такое ты зрелище пропустила, Пестара.
- Я чуть со страху не умерла, а тебе всё развлечения.
- Чего бояться-то? Я и с целым стадом Зустов справлюсь так же легко. Вот только пусть покажутся, мудаки.
- Поцелуй меня, Алёшенька… Ты такой храбрый и могучий…
- Легко. А в сокровище свое меня допустишь?
- Допущу. Даже мышцами живота тебе помогу.
- Ништяк.
- Чего?
- Я рад, говорю.
Правильное логическое завершение. Она так за него переживала, что готова на все, лишь бы ему, победителю Зла, было хорошо. Пряталась и убегала, храня себя для известных всем мирам действий после битвы. А он – рисковал жизнью, защищая её от Зла и Смерти. Отход, можно сказать, прикрывал. Безопасность обеспечивал, вызвав все атаки врага на себя. А теперь, воцарив Добро по всей округе и наведя шухер на пространстве в сто метров квадратных, испытывает приятные ощущения, вместе с ней. Спас, победил, завоевал, раздел. И имеет все права на всё. На всю. И вовсю. Иначе зачем было рисковать и энергозапас доспехов тратить? Проще – расстрелять из автомата, да мечом плазменным нашинковать в лоскуты. Нет же! Как путний избивал бедолаг зверушек об землю, держа их за хвосты.
Стоны. Жаркий шепот. Необязывающие обещания. Скрип и хруст кровати. Правильное логическое завершение.
- А зачем ты их на дерево подвесил?
- Чтобы все видели. И боялись.
- Тебя и так боятся.
- Вот и хорошо.
- Нельзя держать людей в страхе.
- Можно. Иногда – даже полезно.
- Думаешь?
- Знаю.
- Ладно. Пусть так. Но зачем ты сломал весь забор?
- Надо же было обо что-то бить зверушек, правильно?
- Странный ты, Алёшенька… Головы-то зачем поотрывал?
- А чтобы наверняка. К тому же, мне понравилось смотреть как из трупов жидкая энергия вытекает, бесхозная. Пользуясь случаем, я и доспехи подзарядил.
- Не поняла тебя.
- Пополнил энергозапас. Чтобы были крепче и долговечнее. Понимаешь?
- Понимаю. Тоже энергией питаешься, значит?
- Я – нет. Мои доспехи – да. Кончится энергия – они перестанут меня защищать. Такие вот дела, Пестара.
- Хорошие, должно быть, у тебя доспехи.
- Хорошие. Ядерный удар в несколько триллионов мегатонн не страшен.
- Не поняла.
- Не найдется, в общем, такой боец, который сможет их пробить. Типа того.
- Магические, да?
- Антимагические.
- Снова не поняла.
- От магии защищают. Пока я в них – никакой маг, варзот по-вашему, не сможет причинить мне какой-либо вред.
- Варзоты все могут. Они пробивают даже горы.
- На мне они усомнятся в своих возможностях.
- Я бы не стала так говорить о них, Алёшенька. Варзот может подслушивать на расстоянии и, если ему не понравятся речи, появляется с целью наказания совсем рядом. Так уже бывало.
- С чего ради он станет нас подслушивать?
- Ты теперь у нас фигура видная, Алёшенька. Сразу столько Зустов убил в драке. Так что, о тебе сейчас знают даже в столице Жёлтых Земель. Жители страции по-любому уже отправили сообщение.
- Оно им надо?
- Староста просто обязан это сделать. Чем меньше Зустов в здешних местах, тем лучше жизнь в страции.
- Забавно. А если вообще всех хищников перебить, что тогда будет?
- Желтый Хард перенесет сюда свою резиденцию.
- А это что за хрен?
- Это наш правитель. Не оскорбляй его. Иначе он рассердится и пришлет сюда своё войско, которое уничтожит страцию в доли мига. Камня на камне не останется.
- Выходит, он тоже подслушивает?
- Нет. Но ему донесут.
- Логично. Как и везде, здесь полно стукачей.
- Кого?
- Стукачей.
- А кто это?
- Те, которые доносят.
- У нас они называются по-другому.
- И как же?
- Слышащие.
- Нормальное название…
Вот вроде приличная девка, а такую хрень порой несет. Слушать стыдно…
Что может сделать войско аборигенов отсталого, да еще и Синего, мира отморозку малолетнему, обряженному в боевые антимагические доспехи Кластерного производства, да еще и при убойном вооружении?
Ни-че-го.
Да пусть хоть все вместе соберутся, всё свое оружие с собой прихватят, все заклятья вспомнят – против Петрова на танке им не выстоять. Даже если и попробуют вышвырнуть его в другой мир – и тут ничего не получится; вступятся всесильные Стражи. В общем – остается только терпеть его выходки и не заикаться о совести, правильности, и справедливости. Чем скорее они это поймут – тем меньше будет разрушений, оскорблений, и жертв. А уж подслушивать и вовсе стыдно…
- Думаю, Пестара, нас никто сейчас не подслушивает.
- Откуда ты знаешь?
- Секрет.
- Ну-ну…
- Нет, правда, сама посуди. Если даже и подслушивают, то этим делом не один хмырь занимается. Правильно?
- Правильно.
- А так как ничего сделать мне не могут, то перед другими такими же им стыдно. Логично?
- Немного есть.
- Учитывая эти обстоятельства можно прийти к одному умному выводу.
- И какому же?
- Проще не подслушивать и оставаться в счастливом неведении, чем знать и от бессилия краснеть. Можно, конечно, и пожаловаться, но какой уважающий себя перец станет жалобы строчить?
- Странно у тебя мысли протекают.
- Уж как есть. Могу даже опыт провести небольшой.
- И какой?
Петров слез с кровати. Встал посреди комнаты. И отчетливо начал:
- Все варзоты мудаки распоследние. Я их на органе размножения вертел как вздумается. А если увижу какого-нибудь, из их числа естественно, то по башке настучу прикладом автомата. Я всё сказал.
Залезши обратно в кровать, развернул Пестару к себе спиной и не дал ей до конца возмутиться. Молчаливо сосредоточился на получении удовольствий.
Ракти скоро тоже забыла обо всем…
И действительно – ни один возмущенный оскорблениями варзот не появился. А даже если и подслушивали – то сделали правильные выводы. Не стали лезть на рожон, логически размыслив и, решив что своя шкура дороже своей же чести. И что вправду лучше оставаться в неведении, чем знать и краснеть. Аппетит терять. Сон. Самооценку. Прочее…
- Помню, ты обещала меня ужином покормить… Вчера…
- Ой, я совсем и забыла! Потерпи чуток, я скоро.
Ужин, как ужин. Обед, вернее.
Пусть и мало похожа пища на привычную, но есть можно. Если уж переступил себя и свое отвращение когда с нежностями к мутантке приставал, то за приемом пищи дело не встанет. Сенсоры шлема ничего вредного не обнаружили, значит к перевариванию пригодно. А вино – оно и везде, в любого цвета мирах, вино. Ничуть не меняется. Спирт, спиртные составляющие, процентное соотношение, и все эти игры…
Петров выбрал с чего начать прием пищи. Налил себе вина. Улыбнулся Пестаре. И, отпив несколько внушительных глотков, посмотрел в окно.
Деревня, она же страция, понемногу успокоилась. Стало видно обитателей; со страхом замедляли шаги, проходя мимо двух подвешенных к дереву монстров. Что-то бормотали, неразборчивое, сотворяя охранные жесты руками. Просто суетились-сновали на единственной улице по своим, только им ведомым, делам. Несколько человек чинили забор, сломанный в результате драки могучего низкорослого иномирового богатыря с Зустами. Еще пятеро – стену соседнего дома. Двое, высокий мужик в странных желтых одеяниях с посохом и, судя по ночному препиранию с населением, местный староста, смотрели в окно прямо на Петрова. О чем-то переговаривались оживленно. Видимо о ночных событиях.
Лёха поставил кружку на стол. Зацепив вилкой кусок поаппетитней, попробовал. И, прожевав, указал за окно:
- Эти двое странно на меня смотрят. Не знаешь, почему?
Пестара глянула в окно, привстав со стула. Тут же села обратно с расширенными глазами.
Петров удивился. Не замедлил с вопросом:
- Что с тобой?
- Там – варзот. Судя по цвету одежд – приближенный самого Харда.
Расширила глаза еще больше. Продолжила:
- Видимо твои оскорбления все же были услышаны. Варзот явился за тобой. Зря ты оскорблял их всех, я так не хочу тебя терять, Алёшенька…
Петров приложился к кружке основательно. Отмахнулся:
- Не переживай за меня, Пестара. Со мной ничего не случится.
- Тебе не выстоять против желтого варзота! Пусть ты и победил столько Зустов в драке, но с приближенным самого Харда тебе не справится! Он – неуязвим и всесилен!
- Это мы сейчас проверим. – Лёха встал со стула. – Обожаю испытывать всяческие неуязвимости. Жить без этого не могу.
Допив вино, отправился за доспехами. В душе проснулся жуткий интерес. Захотелось, заодно, и вовсе местных запугать. Дескать, смотрите, аборигены, мне и представители вашей власти не страшны. Все варзоты мудаки распоследние. Я их на органе размножения вертел как вздумается. А если увижу какого-нибудь, из их числа естественно, то по башке настучу прикладом автомата. Я всё сказал.
Пестара попыталась его удержать на месте, вскочив из-за стола. Но была остановлена спокойным, не пьяным еще, взглядом. Не стала больше препятствовать. Лишь следовала неотступно за ним.
Нацепив защиту довольно быстро, Петров направился на улицу. В руке держал автомат, решив начать с него. Потом можно и танк развернуть, истребитель. Попробовать сжечь, утопить, рядом с трупами вампиров повесить за шею. За яйца. За прочее…
Но для начала надо уточнить, для чего пожаловали с визитом столь высокие и желто-одетые представители местного царька. Быть может вообще по делу, а не с разборками. Глядишь – избивать и боезапас тратить не придется, все мирно решится.
Выйдя на крыльцо, Петров кашлянул сердито. Тем самым привлек к себе внимание. Поинтересовался деловито и как можно серьезнее:
- Вы, видимо, ко мне пришли?
Парочка, варзот со старостой, подошли к калитке. Варзот стукнул посохом в землю, а глава же страции – кивнул. Начал издалека, после:
- До Желтого Харда дошли слухи что в его владениях убито сразу двое Зустов. Причем убито голыми руками неизвестного ему могучего воина, по способностям – варзота, не ниже оранжевого окраса нательной одежды, на словах – иномирового, якобы, гостя. Хард весьма возрадовался такому известию. И теперь желает увидеть победителя двух Зустов у себя в резиденции. С чем и прислал сопровождение – своего приближенного и не менее могучего варзота. Тем самым оказал вам, победитель Зустов, свое уважение.
Закончив говорить, староста низко поклонился, едва не задев калитку лбом. Замолчал, распрямившись.
Говорить начал уже варзот:
- Хард Желтых Земель ждать не любит. С чем и прислал меня, готового доставить тебя, гость, в его резиденцию, даже силой в случае твоего отказа. Собирайся в дорогу немедленно. Твой контакт с этой ракти признаю своими полномочиями завершенным. Больше тебя здесь ничего не держит. Хард, повторяю, ждать не любит. У нас мало времени.
Опять стукнул посохом в землю. Продолжил:
- Для облегчения разговоров во время пути, я немного выучил особенности твоих миров, сведения о которых Желтому Харду, моему повелителю, предоставила сама Синяя Величественность. Так что, думаю, трудностей возникнуть не должно. Я буду относится к тебе с пониманием, гость. С должным пониманием. На этом всё.
Петров дослушал его, не перебивая. Опустил щиток шлема. Спросил:
- А если я не хочу никуда отсюда уходить? Как ты поступишь в этом случае, варзот?
Ответ был простым. Таким:
- Я применю силу.
Далее последовала поправка.
- Вынужденно.
Пестара тихо охнула, за спиной. Скрылась в доме поспешно, предчувствуя разборки с применением магии с обоих сторон. Староста же – сотворил какой-то знак руками в воздухе. Нахмурился вдобавок.
Петров тоже нахмурился. Не замедлил с грубостями:
- Сейчас я тебя, варзот не в меру храбрый, рядом с Зустами подвешу. А посох – воткну в одно неприличное место твоего наглого тела.
Представитель местного царька скрипнул зубами. Но только лишь. Натянуто улыбнувшись, сообщил:
- Синяя Величественность считает, что твои угрозы не следует понимать буквально. Еще она сообщила, что ты, как представитель других, Зеленых, миров, руководствуешься только своими интересами, не реагируя, толком, на желания окружающих.
Петрову пришлось согласится с этим. Кивнул:
- Правильно считает.
- Но ты, так же, должен помнить, что находишься в гостях. Значит – будь добр прислушиваться к мнению хозяев. Иначе ты настроишь их против себя. И из этого, поверь мне, ничего хорошего не выйдет. Так что, собирайся и следуй за мной. У нас мало времени. Хард ждать не любит.
Петров спустился с крыльца. Подошел к калитке. Хмыкнул:
- Я не люблю спешить. И тем более – подчинятся кому-либо.
- Желание Харда – закон для всех. Даже для тебя.
- А он мне кто?
- Так как ты находишься в его землях – он для тебя повелитель.
- С какого это перепуга?
- Так повелели боги.
- Я этих богов ваших…
Договорить Петров не успел. Варзот стукнул его своим посохом по шлему. Крикнул, рассвирепев:
- Умри, богохульник! Умри и заткнись! Будь ты проклят на все времена…
Перестал кричать, видя что гость-грубиян стоит и не умирает ни в какую. Даже не шатается. Хотя, от примененного заклятия, должен был… От такой магии дома разваливаются на части, а гость – не хочет. Странно… Что-то здесь не так. Или на него местная магия не действует, или – настолько силен, что даже внимания не обратил на удар, считая его незначительным. Странно…
Петров стерпел выходку аборигена. Предупредил, еще больше нахмурившись:
- Еще раз ударишь – я тебя в землю вобью. Или все кости переломаю. Усвоил?
- Не оскорбляй богов.
- Я не успел.
- Еще бы ты успел…
Петров облокотился о калитку. Решил объяснить аборигену, что никуда уходить не хочет, и никому подчинятся не собирается. Тем более – прислушиваться к чужим мнениям. Начал с сути:
- Понимаешь, варзот, Синяя Величественность, как вы ее называете, отдала мне этот мир на некоторое время. Так сказать, в пользование выделила. Просила, кстати, ничего не разрушать и людей не убивать.
Староста закрыл уши руками и зажмурился. А варзот выкрикнул:
- Враньё! Наглое вранье!
- Да ты послушай до конца, придурок. С чего мне врать-то? Я говорю как есть.
- Ты врешь!
- Тем не менее – я не вру. Ну так вот…
Петров покосился на зажавшегося старосту. Продолжил:
- Если этот мир на время мой – почему я должен подчинятся его обитателям? Должно быть наоборот. Мне должны подчинятся. А что на деле выходит? Какой-то хмырь, бля, приперся, от обеда меня оторвал, с ракти контакт, сука, завершил, угрожает непрестанно, да еще и по шлему меня палкой колотит. Как я должен поступить в таком случае? Мне следовать его указаниям? Или убить его жутким способом?... Хера ты морщишься?
Выхватил посох из рук варзота резко. Сломал одним движением, и отбросил в сторону. Упредил возгласы:
- Вали обратно к своему Харду. И скажи ему, что это он у меня в гостях. Пусть не тревожит мой покой. Захочу – сам приду.
В довершение своих слов схватил варзота за грудки правой рукой и, подняв над землей, швырнул метров на пятнадцать. Целился в небольшой и грязный водоемчик оставшийся после дождя. Не став смотреть на приземление, развернулся и направился обратно в дом. Автомат применять расхотел. Да и неохота было возиться с зазнавшимся аборигеном. Другие дела были. Ждал остывающий обед и недопитый кувшин вина. Ждала Пестара. Ждало ее равновысокое сокровище, доступное, открытое, и невероятно приятное в смысле ощущений. Когда такое ожидает, да и с нетерпением еще, – никакая резиденция и никакой Хард нахрен не нужны. Даже в Зеленые миры не так уже тянет. А что? Красавица есть под боком, на все готовая. Баня в огороде стоит, ждет когда ее натопят и используют. Кровать приветливо одеяло откинула. Вино в сундуке имеется, в количестве “много”. Пиво наличествует, ожидает употребления.
Пошел в жопу этот варзот, вместе со своим Хардом. Нам и тут хорошо.
У калитки остался лишь староста. Глухой ко всему, и зажмуренный. Самое интересное так и не увидевший…
Страция затихла, боясь разрушений и заклятий. Единственная улица ее мгновенно опустела, едва представитель Харда совершил полет до ближайшей лужи. А оно и немудрено – начнет еще заклятьями разбрасываться направо и налево. В лягушку превратит, он это может. Дом чей-нибудь разрушит. Иное что, не менее обидное. Третье яйцо пришьет… Генетически пришьет… На пузо.
- Хатушка, сдается мне что наш Алёшенька грубияном растет.
- Я бы на его месте точно так же поступил бы.
- Почему?!
- Не люблю когда меня от обеда отрывают. Тем более – от красавицы. Убить готов.
- Вижу основы мужского эгоизма… Помню, лет триста назад, когда…
- Ты про Империю Зеленых?
- Угадал. Ну так вот…
- Я пьян был. Скидка, знаешь ли.
- Не ври. Ты был трезвым.
- Это тебе так показалось. На самом деле я был очень и очень пьяным. Иначе не оставил бы тебя, увлекшись другим делом.
- Хамло! Я в номере отеля десять часов подряд ждала! Только, понимаешь, душ приму, расслаблюсь, разлягусь, изогнусь, иное что, а часы тикают, сука, во всю стену, и показывают, подлые, что хвостатого до сих пор нету…
- Извини. Больше так не поступлю.
- Одними извинениями ты не отделаешься. За тобой должок. И выплатишь ты его прямо сейчас.
- А как же обозленный абориген? Вдруг попытается терракт совершить?
- Этот, в желтых лохмотьях, что ли?
- Именно.
- Хорошо. Пока я решаю вопрос с аборигеном, ты – приводишь себя в надлежащее выплате долга состояние. Желательно – осьминога.
- По рукам… Или по щупальцам?
- Хамло!
Страция вообще в ужас пришла, когда прямо из воздуха появилась незнакомая в здешних местах ракти, и… И так накостыляла желтому варзоту, что бедолага даже на землю падать не успевал, не то что сопротивление какое либо оказывать…
После чего состоялся недолгий разговор. Не разговор, вернее, а вычурные десятиэтажные словесные построения с одной стороны, и молчаливые кивки удивленно-изумленной головы с другой. Ракти, после “общения”, исчезла обратно в воздух. Побитый и посрамленный варзот – удалился из деревни в неизвестном направлении. Вероятнее всего – отправился докладывать Харду о том, что гость из Зеленых миров отказался слушаться, да еще, вдобавок, очень злую и драчливую богиню на него, желтого варзота, представителя власти, непобедимого и великого воина, наконец просто хорошего человека, подло натравил. А может и место для длительного погружения в запой ушел искать. Или – за подмогой. Неизвестно, в общем.
Вот такие, понимаешь, дела…
- Ты за вещами, да?
Пестара была грустна.
Стояла в сенях и не знала что и подумать. Раз уж до драки с применением боевой магии дело не дошло, значит так полюбившийся ей пришелец из других, странных, миров пришел собирать вещи. А как иначе-то может быть? Могучий варзот вынудил его идти в резиденцию Желтого Харда силой, против его желания. Еще и контакт расторг своими полномочиями, сволочь желтая. Не дал, понимаешь, обществом гостя насладится. Пришел и все оборвал. С-сука.
Сейчас Алёшенька заберет своё – и уйдет навсегда. Пестара его никогда больше не увидит. Никогда больше не ощутит всем своим существом такого потрясающего размера и такой невообразимой твердости. Пестара будет плакать сутками, потеряет аппетит, зачахнет вся, и умрет в грусти. Ах, подлый варзот, зачем ты так с населением-то обращаешься? Нельзя поступать подобным образом. Так только злой энерговампир может действовать. Так только…
Петров ее удивил, перебив ход мыслей:
- Я никуда не пойду. Остаюсь.
- А… А желтый варзот?
- Ну его нахрен. Без посоха он теперь лох болотный. Да еще и грязный.
Пестара недоверчиво посмотрела на входную дверь. На Петрова:
- В смысле?
Он повесил автомат на плечо. Стал показывать жестами.
- Я у него посох отобрал и сломал пополам. А самого – в лужу зашвырнул. Мог, конечно, и убить, но меня просили население не калечить.
- Кто, просил?
- Неважно. В общем – в резиденцию вашего правителя я не иду. Остаюсь пока здесь.
- Опять не поняла…
- Иди готовь баню. Потом поймешь.
Развернув ее к двери, шлепнул по заднице. Придал таким образом ускорения.
Озадаченная Пестара отправилась на улицу, выполнять желание Алёшеньки. Оглядывалась постоянно. А он – на кухню. Предстояло продолжить прерванный обед. Заодно и вино допить.
Сев за стол, посмотрел в окно. Там никого не оказалось; улица была пустынна.
Наполнив кружку, стал снимать шлем.
И вот опять. Скоро будет готово очистилище тела и души. Скоро будет готова и Пестара. Все приятное объединится, злое и негативное забудется-отформатируется. Начнется новый этап в отношениях, подогретый кувшином вина, которого надо опасаться, если не хочешь остаться в этой деревеньке, иначе страции, навсегда. Уж лучше в резиденцию местного царька топать, чем оставаться и ростить совместных мутантов и мутанток. Да, все к этому и движется. Неделя-другая и, без очаровательной аборигенки одного дня прожить не сможешь. Настолько привыкнешь и привяжешься, что презервативы ненужными посчитаешь при всовывании в “сокровище”. “Заглядывании” в “сокровище”. “Равновысокое”… Появятся совместные плоды продолжения. Причем мужской пол будет характеризоваться отростком на лбу. Женский – равновысокой впадиной. Там же, в смысле. Над глазами. Так возникнет новый вид мутанта. Вид, который даже на Кластере ни разу не встречался. Ни в сказках, ни по накурке, ни тем более в реальности.
Бр-р-р-р…
Не успел сделать и первого глотка из вновь наполненной кружки, как увидел что на улице происходит нечто странное.
…Воздух, и-эх и достается же ему в этих краях, начал выпускать из себя высоких аборигенов в желтых одеждах и с посохами, совсем как недавно заброшенный в лужу варзот. Прибывшие довольно шустро начали что-то выкрикивать и трясти своими волшебными палками, словно вовсю магией собирались пользоваться. Но не боевой, иначе стало бы трясти окрестности и разрушать обстановку, а какой-то мирной и непонятной. Хотя бы по тому мирной, что рядом с прибывшими стали возникать длинные столы с обильными угощениями, всяческие вещи непонятного назначения, прочее обиходное…
Петров грохнул кулаком по столу и принялся одевать шлем обратно. Понял, что местный царек от него не отстанет, и будет трепать нервы до тех пор, пока он, Петров, не согласится прибыть к нему во дворец. Сначала грозного и сильного перца прислал, решив на испуг взять. А теперь, когда первый, силовой, вариант не прокатил, решил поступить уже по другому; задобрить иномирового гостя, дабы тот оставил наконец ракти Пестару в покое и выдвинулся в местную столицу. Откажись и сейчас – настырный царек придумает еще что-то, не менее заманчивое. Гарем, там, подарит, средний городишко какой, или половину своих владений в свободное пользование выделит. На время гостевания, естественно.
Одев шлем и выпив вино залпом, хмурый Петров прихватил автомат и отправился на улицу, с целью выяснить причину таких событий, что видел в окно, и с целью объяснить, наконец, всем непонятливым что никуда он не собирается идти, пока сам в этом не заинтересуется. А если кто и не поймет все же, то… то луж на улице на всех хватит. На всех тупоголовых, разумеется. Плевать что прибывших много, и не с такой толпой справлялись. Ну а не удастся дело кулаками решить, то тогда придется разворачивать танк или истребитель, и уже наводить порядок на всей планете. И желтые пострадают, и красные, и все что есть, любых расцветок. Будут впредь думать, прежде чем что-то вытворять и кому-то навязывать свои порядки.
Спустившись с крыльца и подойдя к калитке, Петров вопросительно уставился на всю толпу, усиленно вытаскивающую из воздуха всё что можно. Мол; чего надо, кого кормить собрались, и какого хера пытаетесь настроение испортить? Припомнив кое что, снял автомат с предохранителя и передернул затвор на всякий случай. Мало ли что на уме у этих придурков, наряженных в желтое. Вполне могут и банкет готовить, собираясь сначала казнить металлического коротышку за плохое поведение и унижение одного из приближенных Желтого Харда, а потом и отпраздновать сие справедливое действие с размахом, прямо посреди улицы.
Его заметили почти сразу же. Один из прибывших, бросив трясти своей палкой и таскать из ниоткуда вещи, незамедлительно приблизился к Петрову. Довольно низко поклонившись, начал говорить, на этот раз посохом в поверхность не тыкая:
- Желтый Хард приносит вам свои извинения, так как посчитал неправильным поведение варзота Перила, пытавшегося вам угрожать и применившего против вас, Гость, боевую магию. Желтый Хард посылает вам обильное угощение и богатые дары, дабы вы, Гость, ничего не разрушали в его владениях и никого не убивали. Желтый Хард очень хочет видеть вас, Гость, у себя во дворце, и спрашивает, когда же вы сможете к нему прибыть? Также Желтый Хард надеется на ваше, Гость, сотрудничество и желание понять его желания. Согласно сведениям, которые ему предоставила Синяя Величественность, Желтый Хард понимает что ваше общение-контакт с ракти Пестарой не следует прерывать, пока вы сами его не прервете, так как в ваших мирах, Гость, так принято. Желтый Хард прислал много своих приближенных варзотов, дабы вы, Гость, выбрали с кем из них вы отправитесь в столицу Желтых Земель. Желтый Хард…
Петров вздохнул, перестав рассматривать аборигенов и вытаскиваемое ими из воздуха. Попросил, оборвав на середине предложения:
- А покороче нельзя?
Говоривший удивился. Но все же ответил:
- Я должен донести всё в точности, Гость.
- Я и так уже понял, что ты хочешь сказать. Ваш правитель очень хочет меня увидеть у себя во дворце, только вот не знает как на меня повлиять, после того как я поколотил его приближенного, пытавшегося мне грубить, так?
Варзот кивнул, после некоторых раздумий:
- Так.
- Но зачем я вашему правителю нужен?
- Для философских бесед, для совместного празднования ежегодного праздника Жизни, и для возможности лицезреть представителя иных, Зеленых, миров.
Лёха представил в уме очередную пьянку с её последствиями. Не испытал желания в ней участвовать, и уж тем более топать в то место, где она будет происходить. Не хотелось и общаться с зазнавшимся правителем. Хотелось побыть немного здесь, а уж там – куда ноги с судьбой занесут.
Возразил:
- Пусть так. Но если я не хочу с ним беседовать, не хочу праздновать и пьянствовать, не хочу чтобы он меня рассматривал, то как быть в этом случае?
Варзот еще более удивился. В его понимании иномировой гость говорил непонятные вещи.
- Но зачем вы прибыли сюда, в таком случае, Гость? Уж не для того ли, дабы посетить столицу и правителя этих мест?
Петров тоже удивился.
- А что, при путешествиях по незнакомым землям, обязательно заходить в гости к их владельцу? Я, может, просто мимо иду? Или же с такой целью тут брожу-хожу, в которую не входит посещение столицы и вашего правителя? Об этом не думал?
- Нет, Гость. Вы мне непонятны, но я что-то должен доложить Желтому Харду, поэтому и разговариваю с вами.
Лёха хмыкнул. Повесил автомат на плечо, поставив рычажок предохранителя в другое положение. Предложил:
- А ты так ему и скажи, что нихрена не понял, и еще лет пять не поймешь. Дескать, Гость отказался в столицу идти совсем, ибо не видит никакого смысла в её посещении.
- А как же философские беседы, празднование, и прочее?
- Как, как… О чем с Желтым Хардом беседовать?
- Ну… Ну не знаю, может о ваших подвигах? Или о науке, там, увлечениях, прочем.
- О каких подвигах еще?
- Вы убили двух Зустов за очень короткий отрезок времени, Гость. Разве это не подвиг?
- Ну попинал двух мутантов до смерти, и что? Ничего героического в этом не вижу. Будь их пятеро или же больше, то и с таким количеством справился бы. Ничего в них опасного и грозного нету.
Тот аж икнул от изумления.
- Но…
- А что касается бесед философских, то тут я тебе такое скажу; нам с Желтым Хардом беседовать не о чем. Я местной истории не знаю. Он кластерной истории не знает. А прогресс технический в обоих мирах настолько различается, что ваш правитель будет себя очень неуютно чувствовать, считая мои слова либо враньем, либо преувеличением, либо снисходительными пояснениями-объяснениями. Ничего из этого хорошего не выйдет. А я, в свою очередь, могу нечаянно рассказать какой-нибудь научный секрет, в результате чего рухнет ваша экономика, начнутся частые войны, и прочая малоприятная хрень. Так что проще нам не встречаться никогда. Я еще поброжу тут некоторое время, с местными достопримечательностями ознакомлюсь, и уйду обратно в свои миры. Да и, впрочем, меня тут мало что удерживает. У меня даже строение тела от общепринятого местного отличается, и именно поэтому я здесь долго не задержусь. Не хочется, знаешь ли, видеть как на пупке… Ладно, не буду в подробности вдаваться, обидишься ещё.
Петров указал на столы с едой и кучи подарков.
Закончил:
- То что приволокли, можете забирать назад. Угощения и щедрые дары мне не нужны.
- Но…
- Но пару кувшинов вина я всё же возьму.
- А…
- А будете хамить и грубить, я отвечу тем же самым. Можете сюда даже войско своё пригнать, еще больше магов привести, мне всё равно с какой толпой воевать. В результате боевых действий пострадают только окрестности и вы сами, я же – останусь цел. Ну, может быть, разозлюсь конкретно ещё. А вот если разозлюсь, то… то пострадает не только Желтый Хард, но и еще много народу. Вдобавок ко всему, – Петров осмотрелся по сторонам, – Вдобавок ко всему разозлятся мои спутники, могучие и страшные личности. И уже не только этот мир пострадает, но и еще несколько сотен ближайших. Пусть и обещано было сборной красавице в синих одеждах ничего не разрушать и вести себя прилично, но другого выхода мне не видится. Следуя рамкам приличия, я в известность об этом тебя сейчас поставил, варзот, так что думай – либо хамить и страдать, либо – понять и не трогать. Уж если сам не наделен такими полномочиями, то донеси мои слова до своего правителя в таком случае. Пусть он решает, как поступить. Я, со своей стороны, могу посоветовать избрать второй вариант, как более безопасный. Безопасный, в первую очередь, для вас.
Договорив, Петров вышел за калитку и прихватил с ближайшего стола пару кувшинов с вином. Затем – отправился в дом Пестары. По его мнению, сказал всё правильно и убедительно. Что из этого выйдет – покажет будущее.
Молчаливый и задумчивый варзот так и остался стоять у калитки. В глубине души корил себя за то, что решил первым заговорить с иномировым Гостем, так как брать на себя ответственность такого доклада повелителю не очень хотелось. Хард мог и в гнев прийти, а там… там ничего хорошего.
Вернулась Пестара с бани. Хотела было уже сказать, что всё готово и пора париться идти, но увидела творящееся на улице и вообще в шок впала. Лёха попробовал её успокоить, что ничего страшного нету, но она его слушать не хотела. Бормотала про гнев правителя и беды с этим связанные, про кары небесные говорила, про прочее суеверное несла. Про баню – и вовсе забыла. Забилась, в итоге, куда-то на чердак и вылазить оттуда не хотела. В общем – настроение у Лёхи скатилось до нижних отметок, и он, плюнув на всё, уселся у окна и заинтересованно уставился на два кувшина с вином.
- Уродство полное! Все настроение испортили, поганцы тупые! Сказал же одному придурку, что не пойду никуда, нет, бля, целой толпой приперлись и весь домашний уют испоганили, сволочи! Эх и сволочи!
Варзоты отправили одного с докладом к Желтому Харду, и теперь ждали его решения. Хмуро косились на окна дома и предполагали что придется воевать в скором времени, так как правитель кротким нравом никогда не отличался и впадал в гнев даже по малейшим пустякам.
Всё предназначавшееся в дар Гостю, пусть и отказавшемуся, так и стояло посреди улицы нетронутое.
…Через какое-то время из-за дома, где находился в этот момент Гость, выползло громадное железное чудовище, ругающееся и грозящее ядерным, непонятным, оружием. Виляя и разрушая заборы с домами, проползло по дарам и угощениям, перемешав их с поверхностью, и разогнало всех прибывших в стороны. Затем, все так же ругаясь и грозя, уползло в лес. Вся доступная боевая магия так ничего и не смогла сделать; варзоты как только не изощрялись в плетении заклятий, но чудовище даже поцарапать не смогли…
Еще одного с докладом отправили. Уже с другим.
- Хатушка, а не пора ли сменить мир?
- Обещали же, что в этом будем.
- Сам посуди, скоро все аборигены за Алёшенькой гонятся станут. А это опасно.
- Надо у него вообще гранулы отобрать, поспокойней себя вести будет и не конфликтовать со всеми подряд.
- С ума сошел? Хочешь чтобы он с местными магами без техники разговаривал? Они же наглые все и задиристые до жути!
- Но такими темпами, Храмин, он настроит против себя еще много кого в ближайшем времени. Проще забрать танк и переместить его в другие земли.
- Проще увезти его обратно в Зеленую Зону. Ты сам подумай, у него в мыслях только грубость местным, так как здесь он себя ощущает не в своей тарелке, и подчинятся никому не собирается. Тоже самое будет и в соседнем государстве, и куда его не перемести. Да и лет ему мало… Тебя вот запихни в непонятный мир в таком возрасте, как себя вести будешь? Естественно оружие достанешь и на всё через прицел смотреть начнешь. Или же спиртное употреблять, пытаясь сделать окружающее если и не привычным, то хотя бы пьяным.
- Он должен привыкнуть к лишениям, Храмин. Должен научится выживать в любых условиях. Но без танка.
- Только попробуй отбери! Пару лет не то что пива от меня не увидишь, но и всего другого – тоже. Понял?
- Это шантаж.
- Это нормально. Всё, ждем когда протрезвеет и увозим в другой мир.
- А как же обещание?
- Я учла такой исход, когда заверяла местных в безопасности наших намерений. Несколько миров в нашем распоряжении имеются, не беспокойся.
- А сразу не могла сказать?
- Позабыла, извини.
6.
Кар-арт 9. (86-я периферия, 13-й Сферы, 31-й Ячейки, 4-го Сектора Синей Зоны Миров.)
Хмурый Петров сидел на придорожном валуне и провожал взглядом улетающий в небо истребитель Храмин. Щиток был хмуро опущен, зафиксирован, и затемнён. Ругаться и спорить, намекая что пора вернуться в Зеленую Зону, он уже устал. Стражи все равно проигнорировали все его требования и намёки, заявив, как обычно, в один голос, что он должен научится выживать в любых условиях, иначе никогда не станет настоящим воином. Должен научится, и всё тут. Обещания повеситься на ближайшем дереве не произвели на них вообще никакого впечатления. Так что Петрову ничего не оставалось, как смирится и исследовать уже этот мир, а не прежний. Но что самое главное – вообще не грубить властям, так как при другом исходе – мир будет опять заменён на новый в целях безопасности. И так до тех пор – пока Петров не научится себя культурно вести. Танк отбирать у него не стали, лишь намекнули, что если он не послушается, то в следующем мире будет обходится уже без него. И без истребителя, да-да, тоже.
Машина вскоре скрылась в облаках, перестав быть видимой. Петров прекратил смотреть на небо, и опустил глаза на дорогу. Проворчал:
- Охренеть… Небось и здесь ракти с разрезами на животе обитают?
Дорога, как дорога. Довольно широкая и ровная. Заметно что ею часто пользуются. По обеим сторонам – стена леса, в котором по-любому огромное количество видов травоядных обитает. И лишь только один вид хищников – Зустов, энергососов и придурков.
Петров слез с камня. Посмотрел на автомат в руке и на запасные магазины в другой. Порассматривал левый бронеботинок, на который пролил немного пива еще в истребителе. Посмотрел на стволы деревьев. На дорогу. На небо вновь глянул.
- И чё? Куда мне теперь идти?
Ни карты, ни информации об этом мире ему не оставили. Храмин перед отлётом сказала что он сам всё должен раздобыть и обо всем узнать. А Хатзорг добавил, что именно так и должен поступать настоящий воин, попадая в незнакомые места. Искать, узнавать, выпытывать. Лично. Ну и соответственно попутно решать все возникающие проблемы, с этим связанные. Но никогда не грубить местным властям.
Петров вздохнул тяжко, вешая автомат на плечо. Сделал внушительный глоток из кружки, допив всё что там оставалось. Швырнул её в кусты. И пошел налево, в душе надеясь что выбрал правильное направление, и скоро доберется до какого-нибудь местного населенного пункта, где более менее разузнает о мире, в который его приволокли Стражи. И если же здесь окажется еще больше причуд, чем в прошлом, то немедленно развернет танк и немедленно начнет грубить властям, дабы на горизонте опять показались Храмин и Хатзорг, которым на этот раз столько выскажет нехорошего, что те поневоле согласятся вернутся в Зеленую Зону Миров. Или же уйдет в лес, развернет опять же танк, и будет жить в нем несколько лет, пока его не увезут из этого мира куда-нибудь подальше. Иных способов воздействия на упертых опекунов, Петров себе не представлял.
Не успел прошагать и нескольких километров, как наткнулся на местных; несколько светловолосых женщин примерно одинакового возраста в белых одеждах и с посохами стояли на краю дороги и что-то усиленно обсуждали между собой, помогая себе жестами рук частенько, отчего были похожи на ссорящихся.
Сбавив шаги, Петров принялся подбирать слова из памяти, дабы нечаянно не нагрубить им и не быть атакованным. Надеялся, что все же не придется махать конечностями и отбиваться от дам. Можно, конечно, как и в предыдущем мире поступить, в плен взявши и расспросивши, но мирное решение виделось более логичным. Да и к властям они могли вполне принадлежать, а властям грубить не следовало. Этот мир мог и неплохим оказаться, надо было сначала все взвесить, а уж потом террористические решения принимать. Следующая периферия может оказаться или безлюдной, или заснеженной, или вообще полной всяческих предрассудков, обычаев, и идиотов. Кусай потом бронированные локти и просись обратно в теплые и более простые миры.
Дамочки вдруг прекратили усиленное обсуждение непонятно какой проблемы или вопроса. Как по команде, дружно повернулись к подходящему и настороженному Петрову.
Одна из них заговорила:
- Неведомо кто вы, незнакомка в странной одежде, но вам наверняка должно быть известно, что те места откуда вы идете, являются очень опасными для здоровья. Даже здесь, без магической защиты, вредно находится.
Петров удивился тому, что его незнакомкой обозвали. Но виду не подал, сообразив в доли мига и решив действовать как в империи Зирч, ныне расформированной. Пусть даже Литой зовут, хрен с ними. Только вот с какого перепуга эти места считаются опасными?
Сделав голос потоньше, поинтересовался:
- Опасными?
Местная кивнула. Пояснила:
- Да. На леса наслано мощное заклятие, убивающее всё что движется, с целью вывести грызунов и вредителей листвы. Идет подготовка к приему Приносящих Счастье.
Петров испытал желание затылок почесать, но вспомнил что он в шлеме. Переспросил, ничего не понимая толком:
- Кого притаскивающих?
- Приносящих Счастье, незнакомка. Ваш рост, кстати, говорит что вам тоже пора готовится к их приему. Через пару дней вам предстоит очень и очень приятная процедура. А еще через девять месяцев – вы станете молодой матерью.
Петров аж подпрыгнул от изумления, едва расслышал:
- Кем?!
Дама в белом переглянулась с остальными в белом. Предположила:
- Наверное заклятье все же повлияло на вас и на вашу способность соображать. Идите в город и не откладывая посетите очищающую рощу, дабы избавится от вредной магии. Если не поторопитесь, то осложнения могут много чего попортить в вашем молодом организме.
Петров опять захотел затылок потревожить. Но подумал, что лучше отойти подальше от этих странных аборигенок, и уж там, снявши шлем, почесать, и всё обдумать. Хотя… хотя шлем снимать в лесу не стоит, магия какая-то вредная присутствует. Лучше в городе макушку побеспокоить. А услышанное обдумать по дороге.
- А до города далеко?
- А то вы не знаете?
- Э-э-э-э… Да с головой что-то, понять не могу, даже вчерашний день толком не помню…
- Это всё последствия вашего нахождения в лесу. Немедленно отправляйтесь в город. Через десять минут дойдете, если и это вспомнить не можете. Обязательно в рощу зайдите. Хорошо?
- Хорошо-хорошо.
- И оденьтесь, наконец, в нормальную одежду.
- Обязательно.
Лёха отошел прилично. Остановившись, глянул назад. Дамочки в белом по-прежнему проводили эмоциональное совещание, как и до разговора с ним.
- Какие, нахрен, приносящие? Какая, еще, мать молодая? Что с одеждой не так? Обкурились, что ли? Что за мир такой? Охренеть…
Подняв на секунду щиток, сплюнул. Тут же опустил его, побаиваясь влияния озвученной вредной магии.
- Одно радует; ракти с доминантами кажется здесь не в ходу.
Возобновил шаги, пообещав себе не поднимать щиток до самого города. Да и то, в городе еще предстояло всё разведать и убедится, что его поднятие ничем не грозить не будет; слова насчет незнакомки откровенно попахивали наличием в этой периферии матриархата. Как бы не копия империи Зирч нарисовалась, вот уж на самом деле будет сюрприз. Конкретный…
До города он действительно добрался в течении десяти минут.
Выйдя из леса, Петров увидел средних размеров населенный пункт, обнесенный невысокой, метра в три, каменной стеной. Архитектура ничем от зеленых миров не отличалась; всё такие же дома с крышами, башни по углам, какое-то административное здание в центре, повыше остальных, да высокие деревья там и сям.
Испытывая некий интерес, направился к воротам, что виднелись в стене. Еще минут двадцать, и станет понятно, есть ли тут матриархат, и чем здесь занимаются? Да и вообще – решится наконец, быть отныне Литой, или же оставаться Петровым.
Второй вариант конечно же был предпочтительнее.
Оказавшись в городе, Петров огляделся, ища подтверждения своим догадкам.
…Очень много женщин. Мужиков вообще не видно. Значит всё-таки занесло в матриархат. Хреново…
Пройдясь немного по улицам, Лёха попытался высмотреть хотя бы одного носителя штанов. Но не смог, как это ни печально. Кругом были одни только женщины. И все – поголовно – светловолосые, словно моде какой подверженные. А еще, это показалось Петрову очень странным, он везде видел либо пятнадцатилетних, либо тридцатилетних, либо вовсе зрелых, лет сорок – сорок пять. Ни детей маленьких, ни старух, что удивительно, он так и не увидел. Будто бы в этом городе проживают только три указанные возрастные категории. Остальные, наверное, в закрытых школах и домах престарелых обитают. Иначе и не объяснишь.
Его доспехи всем казались странными, не только встреченным в лесу. Некоторые женщины даже пальцем показывали на Петрова и вслух его критиковали. Но он ничего с этим поделать не мог. Нарядись в другую одежду, где открыто лицо, мигом был бы схвачен и от…, согласно тому, что здесь матриархат, в натуре, и мужики вообще по улице передвигаться не должны. Кстати, но ведь как-то же надо размножаться? Где же все мужики-то? Неужели в поход за ними ходят, как зирчанки? Или же их за городом где-нибудь содержат, под охраной?
Остановившись на одной из улиц, Петров осмотрелся. Следовало идти в центр, наверняка там больше возможностей молча получить информацию. Но и опасность некоторая тоже присутствовала; вполне могли пристать с вопросами насчет его брони. Дескать, хера по центру города в доспехах шастаешь? Иди и нормальную одежду одевай! Кстати, а ты кто вообще, и на какой улице проживаешь? Как не местная?! Ну-ка личико покажи!... А-а-а-а!!! Мужик!!! Хватай его!!! Бей его!!!…
В результате – боевые действия на улицах города, и попытка убежать в спасительный лес, избавляясь от тысячи злобных девок. Трёх, добавлено, возрастов.
Или же искать гостинницу, снимать номер, и наблюдать за всем этим из окошка, подслушивая и выясняя потихоньку всё что нужно. Но где находится эта гостинница?
Набравшись храбрости и изменив голос, Петров пристал к прохожей:
- Уважаемая, не подскажете ли, как мне к гостиннице пройти?
Горожанка, на вид сорокапятилетнего возраста, странно посмотрела на Петрова, остановившись. Указала все же направление:
- Прямо по улице два квартала пройдете, а там увидите здание с зеленой крышей. Но…
Петров подумал что сейчас действительно насчет одежды придерутся. Спросил:
- Что-то не так?
Она кивнула. Но задала совсем другой вопрос, нежели ожидалось:
- Вы разве не из этого города?
Петров скрипя сердцем, начал изменять окончания слов:
- Нет. Я не местная.
Она почему-то глянула на небо. Опустила глаза, признавшись:
- Странно…
Петров проследил за ее взглядом в небеса. Не понял нихрена.
- А чего странного-то?
- Через два дня прибывают Приносящие Счастье, а вы по какой-то причине оставили свой город и путешествуете. Это-то и странно… Да и одежда ваша… Такую никто не носит.
- Ну нравится мне путешествовать в доспехах, что такого-то?
Она подумала о чем-то своем. Опять не ожидаемый вопрос задала:
- Но разве… разве вам не пятнадцать лет?
Петров встал на распутье. Скажи пятнадцать – попадешься, ибо окажется что в таком возрасте не путешествуют, да еще и за два дня до прибытия каких-то хмырей непонятных. Скажи двенадцать – не поймут, так как в округе ни одной девки такого возраста похоже не наблюдается. Скажи – тридцать и ростом не вышел… тьфу! вышла, обнаружится что здесь низкорослых отродясь не было, или же их расстреливают как угрозу генофонду… Ладно, хрен с ним, пусть будет пятнадцать. Пусть услышит то, что хотела.
Петров кивнул.
- Пятнадцать.
- И вы не хотите посетить лес, когда в него прибудут Приносящие Счастье?
Петров опять перед выбором оказался. Скажи, что не хочет – посмотрят как на идиота…, блин! идиотку. Как это не хочет?! Все хочут, а эта, в доспехах странных, не хочет. Чудеса, в натуре!... Скажи что хочет – тем более не поймут. Мол, чего же ты тогда в своем городе не осталась, а в странствия подалась по чужим городам, а?... Стоп! Девки в лесу болтали про какую-то очень приятную процедуру, и какие-то девять последующих месяцев. Еще заикнулись про молодую мать… Не связаны ли эти три вещи в одно? Единственный вариант их связки выглядит как удовольствие-беременность-роды. Под удовольствием понимается известно что, под беременностью – те самые девять месяцев, а под третьим… Чего?!
Петров замотал шлемом отрицательно, поддавшись гневу.
- Мне в лес не надо. Я так не размножаюсь. Я мужик. Опа…
Но горожанка, что удивительно, никак не отреагировала на его слова. Не стала орать на весь город, что перед нею противоположный пол, и призывать его уничтожить. Пожала плечами. Привела свои наблюдения:
- Странная вы какая-то. Все в вашем возрасте, да и вдвое постарше тоже, мечтают скинуть одежды и пойти в лес во время прихода Приносящих Счастье, дабы потом родить дочь. А вы… вы почему-то не испытываете такого желания.
Петров поскреб верхушку шлема, забывшись. Не понимал, почему горожанка не подняла панику на весь город, а по-прежнему болтает словно ни о чем и не догадалась вовсе. Решил внести ясность. Плевать, что потом придется по городу от баб бегать, лучше сразу все точки расставить, а не теряться затем в догадках, бродя по лесу или сидя в танке.
Поднял щиток, показывая лицо. Начал:
- Я не могу забеременеть. Я – мужик.
Она его еще больше удивила. Никак не отреагировав на лицо, поинтересовалась:
- А что такое мужик? Какая-то болезнь, мешающая беременности?
У Петрова аж руки опустились от таких вопросов. Стоял с открытым ртом и ничегошеньки вообще не понимал.
- Что с вами, девушка? Вам плохо?
Закрыл рот. Как и щиток.
- Какая я тебе девушка? Я – парень.
- Не поняла. Что такое парень?
- Охренеть… это что же за мир такой?!
Ругаясь, и не обращая больше внимания на временную собеседницу, направился к выходу из города, собираясь развернуть танк и никуда из него не вылазить до тех пор, пока во входной люк не постучатся Стражи. А как объявятся – такого в их адрес навысказывать, что трава поблизости почернеет от услышанного… Это ж надо – умудрились запихнуть его в такой дебильный мирок, где даже не знают что такое мужик. А размножаются от каких-то приносящих какое-то счастье непонятное. Счастье быть мамашей, что ли?... Это уже не матриархат вовсе. Это какая-то аномалия непонятная. Уж лучше по заснеженной и безлюдной периферии шастать, чем тут.
Горожанка постояла еще с минуту, провожая взглядом странную девушку, которой не надо в лес через два дня. Потом пожала плечами, и отправилась по своим делам.
Выйдя за ворота, Петров пошел по той же дороге, по которой и пришел в город. Оставаться и пробовать выяснить еще больше подробностей не хотелось. Итак голова кругом шла от уже полученной информации. Надо уходить в леса. И на магию вредную плевать, сквозь броню доспехов или танка вряд ли подействует. На пьяного – тем более.
А когда уже развернул танк в стороне от дороги и залез в него, то сразу же пристал к мини-бару. Плюхнулся в кресло с большой бутылкой и расслабленно выдохнул, ощутив себя почти что дома.
- Хрен куда выйду. Сто лет здесь сидеть буду. Ни за какие миллиарды люк не открою.
Хохотнул:
- А как эти хмыри-оплодотворители появятся, так еще и стрелять начну!
…Танк окрасился в маскировочные цвета, став похожим на внушительный холм посреди леса, утыканный разной толщины замшелыми бревнами…
Мирок поражал, хоть его исследование и нескольких часов не заняло. Такого устройства Петров даже и в страшном глюке не мог себе представить, пока вот так вот реально не очутился посреди всего этого, даже и название сразу не подберешь, бардака. Нет, не бардака даже, а действительно аномалии непонятной и жуткой. Пил пиво, сидя в кресле, и тупо рассматривал приборную панель, пытаясь себе представить, как же так возможно, что здесь живут только одни бабы, только трех возрастов причем, и здесь вообще ни разу мужика не видели, судя по разговору с горожанкой у которой выведал местоположение гостинницы. Даже, походу, история местная носителей штанов ни разу не упоминает в прошлом, ибо было бы такое если, то горожанка начала бы орать про… про… про артефакт какой-нибудь, или же про воскресшего из небытия угнетателя свободы и независимости, про подонка, там, про представителя вымершего племени алкоголиков, насильников, и лентяев. Все равно бы как-нибудь обозвала, не иначе. Но она не кричала, а только удивлялась, спрашивая всякую хрень не ожидаемую. И это-то и странно… Но ведь должен же быть противоположный пол, без этого нельзя. Как, к примеру, детишек воспитывать? Как их защищать? Неужели с этим справляется одна только мамаша? И в войнах она участвует, что ли, случись конфликт с соседними поселениями баб? На охоту шастает сама разве? Тяжелую физическую работу кому вообще поручает? Хм… Херня, за быт может и магия отвечать, судя по посохам. Но как быть с теми же телесными удовольствиями? Неужели раз в пятнадцать лет только развратом занимаются? А иначе и не выходит; стукнуло пятнадцать годков – топай в лес, там тебя счастьем одарят принесенным, тридцать стукнуло – опять в лес топай, второй раз осчастливят, сорок пять прожила… нет, в таком возрасте уже поздно. И всё? Неужели им хватает? Два раза… Хм… Должно быть хватает, раз этих самых приносящих счастье в плен не захватили в большом количестве, и не заставили в городах жить. А до какой же степени, должно быть, эти дамочки вредные и нервные, если только два раза за всю жизнь… Надо бы поаккуратнее с ними, порвут запросто.
Лёха поёрзал в кресле, устраиваясь поудобнее. Глянул на обзорные экраны, проверяя не появился ли кто из хвостатых или синеглазых; очень хотелось улететь из этого мира поскорее. Лучше в предыдущем синем бардаке с наглыми варзотами бодаться и “пупок” у местных женщин в других целях использовать, чем здесь пытаться доказать что он не девка, а мужик. Пол противоположный, в натуре, а не болезнь никакая, беременности мешающая. Тьфу!
Бр-р-р-р!!!
Проворчал, после внушительного глотка из бутылки:
- Лучше бы матриархат был, чем такая хрень…
…Какая-то из камер наблюдения зафиксировала дымящегося и ругающегося хомяка, пытающегося найти убежище от вредной магии в одном из многочисленных стволов танка…
Петрову стало искренне жаль грызуна. Но ограничился лишь словами. Люк открывать вообще не хотелось.
- Страдаешь, чувак? Я вот тоже…
А интересно, должно быть, сам процесс приноса счастья происходит. Голая девка в лесу ночном. Бродит, счастья ищет. Ветки по заднице хлещут. Глаза в темноте не видят нихрена. Изредка лбом стукается о стволы деревьев. Но упорно ищет. А потом с небес сваливается Приносящий Счастье, и… Стоп! Если девку осчастливливать два раза в жизни, то “там”, по идее, всё атрофироваться должно, по причине редкого использования. Или же до того узкое и нетореное, что пришелец жутко устаёт и потом следующие пятнадцать лет, ха-ха-ха, с силами собраться никак не в состоянии. А может и потому, что выслушивает от голой девки светловолосой много чего слёзного и заманчивого; типа, останься, давай вместе жить, я тебя любить буду, супчик каждый день варить буду, массаж делать буду, всё делать буду, детишек вместе вырастим, дом построим, ты бобра замочишь и дерево на его могилке посадишь, а потом помрем в один день от старости и жутко счастливыми. Пришелец репу озадаченно чешет и усиленно соображает; ты чё, мол, дура? Зачем мне, свободному, гордому, и летающему, жить с тобой на поверхности? Ты вообще, со своей любовью, в зеркало смотрелась когда-нибудь? Какой нахрен супчик? Какой массаж? Почему это я должен брать на себя убийство бобра, посадку дерева на месте захоронения трупа, и постройку дома? И с какого перепуга, в натуре, ты решила что я с тобой рядом от жуткого счастья умереть собрался?... Ну, короче, разругаются в итоге, и пятнадцать лет на глаза друг другу не показываются. А потом он появляется еще раз, и уже окончательно убеждается что с такой дурой в третий раз лучше не встречаться. И самооценка не страдает, и лишний бобёр в живых остается.
А она живет, дочек ростит, портрет отца им по праздникам показывает. Вот, мол, папка ваш, летающий… мудак и хамло жуткое. Никогда с него пример не берите. Никогда… А если в лес пойдете, берите с собой фонарик, дабы лучше видеть и чтобы такой, сука, козел не попался. В темноте-то они все одинаковые…
Петров мрачно усмехнулся. Вновь приложился к бутылке.
Как же все-таки дело-то обстоит? Смех смехом, а “равновысокое сокровище” кверху мехом… Наверное совсем “всё” не так, как привычно, происходит? Судя по тому, что в мирах всякое встречается, сам процесс и вовсе мудрено может протекать. Например, проснулась девка под вечер, как раз когда Приносящие в протравленных лесах обосновались, и в голове голоса всякие слышит заманчивые. Приди, мол, горожаночка, по грибы… Грибы растут под третьим папоротником, пятнадцать шагов от старого дуба на север, затем налево еще пять раз шагнешь. Только смотри не наступи на главный “гриб”. И не забудь одеяло взять, с парой литров огненной воды. А своей соседке по этажу скажи, что и под вторым папоротником грибы произрастают, пусть тоже весь набор возьмет. Только на один литр побольше, ибо те грибы – без трех литров огненной воды в “корзинку” не полезут…
Нет, не так. Просыпается девка под вечер, короче, а в окошко из леса какой-то приятный запах тянется. И до такой, сука, степени приятный, что девка прыгает в окно и мчится в лес, позабывши одежду набросить на тело. Ищет, ищет, откуда пахнет… Час прошел, второй, третий, стемнело уже, а девки всё нету и нету… Хотя, вру, вон она идет по дороге к городу, глаза счастливые, руки болтаются безвольно, ноги еле-еле переставляет, а на лице улыбка загадочная. Похоже нашла, откуда пахло…
Стоп, опять не то. Просыпается, короче, пятнадцатилетняя девка под вечер. Садится на кровати. Потягивается сладко. Понимает что у нее хорошее настроение, она выспалась после вчерашнего, и пора чем-нибудь приятным заняться. В сауну, там, в джакузи, в ресторан сходить. Хоть и была вчера, но пойти больше некуда, городок-то небольшой и развлечений мало. Даже пристани, блин, не имеется… И тут её взгляд падает на лес, что в открытое окошко виден… Дай-ка, думает, на природу подамся, шашлык пожарю, винца попью в одиночестве, грибочки пособираю под папоротниками, вторым и третьим, да и вообще чудно время проведу. А то надоели уже эти сауны, джакузи, солярии, и рестораны. Покоя хочется, тишины, единения с природой, и возможности позагорать без купальника на лесной полянке под лучами заходящего солнца… Встала, оделась, всё необходимое взяла, и потопала в лес, забыв взглянуть на календарь… Дальнейшее будет помнить смутно, а через несколько месяцев вообще в ужас придет, заметив что живот растет и не помогают никакие диеты. Мало того что растёт, етиху медь, так еще и врачи какую-то хрень говорят, про то что в лес в одиночестве ходить не надо, так как от этого бывают дети…
Петров посмеялся, представив выражение лица этой девки. Допил бутылку и заказал новую.
Кто же такие, эти Приносящие Счастье? Неужели ждать два дня, чтобы на них глянуть? Да и чего, в принципе, смотреть? По-любому окажутся похожими на Петрова. Ну а если не похожими обликом, то главной функцией – точно. Поди и орган формой схож… А если нет? Что если Приносящие окажутся светящимися привидениями, или вовсе мутантами крылатыми, эдакими длиннотелыми, без рук и ног, только два волосатых шара в конце тела наблюдается. Вылетел, так, из папоротников, прицелился, плюнул, голую девку в темноте шарящуюся забрызгал с головы до ног, и смылся обратно в папоротники, другую дуру подкарауливать. А радостная девка возвращается домой. Правда, рассказать что её забрызгали чем-то, стесняется, по дороге вынужденно сочиняя историю о всяческих приятностях и удовольствиях. Дескать, иду по лесу, темно, страшно, ветки по голой жопе хлещут, кругом трупы вредителей и грызунов валяются сотнями, того и гляди поднимутся, зомби мелкие, и кусаться начнут с матами вперемежку. И тут из за дерева выходит, вы себе не представляете девочки, красивый такой и сильный… Приносящий Счастье. Пойдем, типа, красавица, со мной, я тебя вином угощу, от мелких зомби оберегу, да и вообще. Ну и пошла, что же я дура что ли от такого отказываться? А там, в папоротниках, вы не поверите, стол накрыт, свечи горят, красное вино по хрустальным бокалам разлито, пахнет жутко приятно, и широченная кровать с балдахином неподалёку располагается. Танцы, вино, поцелуи, и всё такое. Не зря, короче, в лес голой ходила… А недавно забрызганные в темноте сверстницы, дослушав её рассказ, начнут наперебой кричать что у них было тоже самое, с некоторыми лишь отличиями.
Литровая бутылка пива появилась на панели. Оторвала от размышлений, как бы приглашая выпить и не ломать голову над попытками понять эту периферию. Петров дотянулся до неё. Открыл. Сделал пару глотков. Еще несколько, после раздумий. Но к размышлениям всё же вернулся.
А что если выловить какую-нибудь возле города, и утащить её в лес? Допросить и всё вызнать, получив реальное, а не вероятное, точное представление об этой периферии. Чего голову ломать, в натуре? Сделать как в предыдущем мире, заодно и тело проверить на предмет наличия неправильностей. Вполне и на спине что-то может зиять, а не только на животе. Узнать, в дополнение, как выглядят Приносящие, и откуда вообще в эти леса приходят? Да и давно ли? Глядишь – Петрова тоже признают Приносящим Счастье. А если таковому предстоит случится, при условии что на телах аборигенок нет физических отклонений от нормы, то можно запросто вылазить из танка, выбегать даже, и очень долго бродить по этой периферии, принося счастье всем, кто более менее приглянулся. Быть, в своем роде, единственным Приносящим Счастье, который вполне реально выходит из леса в дневное время, не боится грызунов, и шастает по городам в любое время суток. Которого не надо в ночном лесу искать, так как он сам приходит. Которого не надо ждать долгие пятнадцать лет, а просто баню истопить утром и кровать новыми простынями застелить. И который, наконец, знает намного больше поз, чем все Приносящие вместе взятые. Вероятно, поправлено, знает.
Петров потянулся к радару, собираясь действительно просканировать окружающий лес и городские окрестности, и, если какая-то будет не в городе бродить, брать в плен и допрашивать. Пошатнулся и стукнулся шлемом о панель. Осознал что пьян и из танка-то выйти не сможет, а если и выйдет, то там хоть самого в плен бери.
Сполз на пол, предварительно осушив вторую емкость до конца, и двинулся к кровати на коленях, откладывая все дела на потом. Вот протрезвеет, тогда и продолжит. Поедать стимуляторы и прочую химию не захотел. Нужно было поспать и хотя бы немного освежить голову, ей сегодня многое пришлось переварить.
Проснувшись и пройдя в кабину, Петров обнаружил что на улице раннее утро и продрых он довольно много времени. А иначе и быть не могло. Пьянка, да обилие новых впечатлений, сделали свое дело, погрузив тело в конкретный сон, после которого даже голова не болела. А ведь пьяным был натурально, до сих пор две бутылки валяются под креслом.
Усевшись, заказал себе обильный завтрак. Пока кибер-повар готовил заказанное, принялся осматривать окрестности с помощью радара, действительно собираясь брать в плен местную девку и получать от нее исчерпывающую информацию об окружающем мире. Ну а потом – решать что делать. Либо оставаться здесь и наслаждаться открывшимися возможностями, либо – стрелять непрестанно в воздух и отсылать во все стороны сигналы бедствия, надеясь что Стражи его услышат и заберут в другой мир.
Вскоре, минут через двадцать, вероятная информаторша отыскалась. Находилась в пяти километрах от населенного пункта и двигалась не к нему, а наоборот – от него. Быстренько проглотив завтрак, Петров активировал двигатели и ломанулся напролом через лес, горя желанием побеседовать с местной и всё разузнать.
…Хрустели ломаемые деревья, тряслась поверхность, неровности почвы безжалостно срезались разделителем, тысяча тонн оружия и брони неслась вперед, ведомая рукой трезвого и выспавшегося Воина всех Времен и Народов…
…Незнакомка в белом, ошарашенная размерами представшего перед нею лесного монстра, с посохом в трясущихся руках, застыла на дороге и не знала как поступить в сложившейся ситуации. Размеры гиганта говорили о том, что при помощи магии с ним нереально справится. Оставалось лишь надеяться, что сегодняшний день не окончится в желудке этого монстра…
Петров, в доспехах, с автоматом в руках, выбрался из танка. Вышел на дорогу, остановившись в двух шагах от перепуганной женщины. Начал говорить:
- Прошу успокоится и не нервничать. Вы взяты в плен, с целью допроса и получения информации об окружающем мире. Попытки сопротивления или же бегства ни к чему не приведут. Использование магии так же никаких результатов не даст.
Незнакомка посмотрела на танк. На небо глянула. На Петрова. Зажмурилась, видимо считая что у нее галлюцинации, и сейчас всё страшное исчезнет и она дальше пойдет куда шла. Но нет, страшное не исчезло. А металлическая хозяйка металлического чудовища вновь заговорила:
- Не стоит считать увиденное галлюцинацией, все реально и материально. Вы готовы ответить на ряд вопросов?
Мелко-мелко закивала, опустив посох. Оказалась не немой, что радовало.
- Готова.
Петров улыбнулся под щитком. Всё складывалось, похоже, удачно, и к силовым методам допроса прибегать не пришлось. Хватило лишь простой демонстрации танка. Оставалось только в новых определениях не потеряться, и правильно свести их с привычными для понимания.
Задал первый вопрос, вешая автомат на плечо:
- Кто такие Приносящие Счастье, и как они выглядят?
Женщина опять глянула на небо. Опустила глаза.
- Мне не совсем понятен ваш вопрос, девушка…
Петров не стал ругаться. Попытался внести ясность:
- Я не девушка. Я – парень. Я не могу забеременеть и родить ребенка, так как у меня другое устройство тела. Я, напротив, сам могу противоположный пол, женский, оплодотворять, дабы они рожали детей. Но никак не я. Понимаете?
Отрицательно покачала светловолосой головой. Ответила:
- Нет.
Петров решил с другой стороны зайти:
- Ну… как бы это сказать… О, вы рожали ребенка когда-нибудь?
Кивнула, без раздумий:
- Да. Один раз.
Лёха наконец нашел за что зацепиться. Уточнил:
- Значит вас посетил этот самый Приносящий Счастье, так?
- Да. Я ходила в лес. Встречалась с Приносящим Счастье.
- В итоге – забеременели, так?
- Так.
Вздохнул облегченно:
- Иными словами в вас – женское начало, в Приносящем Счастье – мужское.
- Именно.
- Вот и во мне – мужское начало. Но не женское. Я – парень. Мужик. Мужчина. Понимаете?
Вновь не поняла:
- Вы не похожи на Приносящего Счастье.
- А как они выглядят?
- Как Приносящие Счастье.
- Это я знаю. Тело есть у них? Отличия в строении какие-то имеются? На что похожи, хотя бы?
Она странно глянула. Хотела было что-то сказать, но тут воздух колыхнулся и выпустил из себя что-то непонятное; смесь огненного шара, не более метра в диаметре, и осьминога что ли. Несколько угольно черных глаз на постоянно полыхающем теле уставились сначала на побледневшую аборигенку, затем на Петрова. Спустя пару секунд донеслось какое-то гудение и появившееся нечто угрожающе двинулось на Лёху, растопырив свои огненные щупальца. Глаза стали кислотно-зелеными.
Петров опомнился, шагнул назад к танку и снял с плеча автомат. Передернул затвор. Пригрозил, собираясь прострелить надвигающееся нечто:
- А ну отвали, хрень пылающая!
Нечто остановилось. Выругалось кластерным матом и превратилось в Храмин. Аборигенка испустила стон и повалилась на дорогу без сознания.
Синеглазка тем временем ослепительно улыбнулась, не заметив падения за своей спиной, и принялась извиняться и оправдываться:
- Извини, Алёшенька, облик на привычный тебе забыла сменить.
Петров автомат не опустил. Не поверил:
- А чем докажешь?
- Как обычно. Хочешь пива?
Лёха немного расслабился, опуская оружие. Кивнул:
- Хочу.
Храмин вытащила из воздуха что-то непонятное, аморфное и обладающее жизнью. Цвет вообще названия не имел. Протянула с улыбкой:
- Вот. Держи.
Лёха опять оружием ощетинился. Храмин удивилась поначалу, но когда посмотрела на свою руку, то рассмеялась. Пояснила настороженному опекаемому, сменив живую мерзость на нормального облика бутылку:
- Извини еще раз, Алёшенька, просто скоро произойдет слияние двух миров, вот магия и чудит немного. Нам, кстати, пора улетать из этого мира, так как скоро здесь вообще непонятное творится начнет. Для тебя непонятное, Алёшенька.
Петров опустил автомат. Взял бутылку. Начал ворчать:
- Зачем вообще сюда прилетали? Я как немного начал понимать эту периферию, так чуть с ума не сошел. Здесь даже мужиков нет. Вообще нет.
Храмин посмотрела по сторонам. На лежащую без сознания глянула. Пояснила:
- Они здесь есть, Алёшенька. Просто появляются раз в пятнадцать лет, да и выглядят по-другому несколько. Два мира сливаются ненадолго, и происходит оплодотворение и этого и того. В этом беременеют женщины. В том – мужчины.
- Не понял.
- Это я тебе примерно рассказала. На самом же деле – всё очень сложно и запутано.
- Я вот попытался выяснить, – Лёха кивнул на лежащую, – Так и не понял нихрена. Вроде понятно говорит, но в тоже время и непонятно.
- И не пытайся. Ничего не выйдет. Лучше сворачивай танк, и давай готовится к отлёту.
- А Хатзорг где?
- Хвостатый слюни распустил, неизведанный мир обнаружив. Теперь вот изучает усиленно, кайф ловит… Мы с тобой какое-то время вдвоем побудем, Алёшенька.
- Понятно…
Пока Петров сворачивал танк, выгнав хомяка из дула, и забирал гранулу, Храмин вытащила из воздуха сначала здоровенную акулу, потом кирпичный дом. Громко выругалась. Убрала рыбину и строение. И только после этого вытащила истребитель.
Вздохнула облегченно:
- Наконец-то… Залазь, Алёшенька.
Петров с сомнением посмотрел на машину:
- А это точно он?
- Точно.
7.
Трог-марр 1879. (846-я периферия, 14-й Сферы, 30-й Ячейки, 1-го Сектора Синей Зоны Миров.)
- Опять одному ходить?
- Да. Привыкай.
- Надоели уже такие привыкания, Храмин.
- Будь мужиком, Алёшенька. В каждом новом мире будешь говорить что надоело, что хочешь в Зеленую Зону, что на Кластер хочешь, так?
- Ладно, молчу…
- Вот и правильно, Алёшенька.
- Что за мир?
- Не знаю. Ни разу не была. Ни при делах.
- Опять сам узнать должен, иными словами?
- Угадал.
- Мужики-то, хоть, есть?
- Есть.
- А говоришь, что не знаешь и ни разу не была.
- Говорю.
- Ну дай хотя бы карту, Храмин.
- Нету у меня карты, Алёшенька.
- Ох-х-х-х-х…
- Не вздыхай. Держи свое пиво, и вылазь из кабины. Мне лететь надо.
- Ох-х-х-х-х…
- Вылазь, говорю. Не все миры так уж и плохи, иногда прелестные попадаются. Иногда.
- Иногда?
- Вылазь, сказала.
- Хорошо.
Опять бросили одного в незнакомом мире. И как только не жалко двенадцатилетнего сироту? Снова на какой-то дороге лесной высадили, трава её оккупируй. И как совесть бессмертная такое только позволила? Куда теперь идти? Вовсе в противоположную сторону, нежели в прошлый раз? Или пытаться просидеть в танке столько времени, сколько ему отведено на исследование уже третьего Синего мира?
Петров испытал желание пострелять немного в улетающий истребитель. Но вовремя одумался, еще не зная Храмин так как Каджин. Синеглазка вполне реально может вернуться и подзатыльников навешать за стрельбу в не тех направлениях. А то и вовсе – пару солидных ракет в ответ выпустить. Херня что в доспехах и безопасно, лететь по кустам придется долго и не одно дерево по пути повстречается.
Немного постояв и успокоившись окончательно, Петров пошел направо. Побоялся что слева опять окажется городок, населенный одними женщинами. Трех возрастов.
Лес как лес. Здесь наверное хомяки не дымятся, не ругаются, и не находятся под угрозой применения вредной магии. Тут похоже и Приносящих Счастье не ждут раз в пятнадцать лет. Голые бабы по ночной поре лбами в стволы деревьев не стукаются, и грибы под папоротниками не собирают. Тута похоже у баб на лбу третий глаз располагается, на спине плавник, руки заменены щупальцами, вместо ног хвост, а сами они живут в воде, изредка выбираясь на сушу дабы спариться с мужиками, которые вообще на деревьях обитают. А совместные дети подрастают и оказываются перед выбором; либо с мамой быть, но женского пола и в воде, либо – с папой, но на деревьях и с “хвостом”…
Вот такие вот делы…
Петров хихикнул, представив. Посерьезнев и нахмурившись тут же, продолжил ходьбу. Не до шуток было. Вполне могло и в реальности такое иметь место, так как миры разные и в них и не эдакое замудрено. Отсутствие мужиков в прошлом мире – еще цветочки. Реально могло и наоборот получится; ходи потом, ищи с кем одеяло разделить, голодуй, и женщин вспоминай с тоскливыми вздохами. Хоть каких-нибудь, хоть с разрезом на пупке, хоть Сеуну ту же и царицу её Брилиту…
За поворотом дороги Петров увидел небольшой одноэтажный деревянный дом, обнесенный солидным забором и окруженный низкорослыми деревьями, не то кустами. Ускорил шаги, надеясь что хозяева находятся дома, и что они хотя бы немного похожи на людей. Ну и понадеялся что сможет их разговорить и немного выяснить про эту периферию, в которую занесла-завезла его Храмин.
Остановившись перед воротами, постучал в них. Но не сильно, а скорее вежливо и почти скромно. Бронированными пальцами, а не кулаком. Решил что если хозяева не откроют, можно и понастойчивее к себе внимание привлечь будет. Ногой, там, по воротам, или стрельбой из автомата по окнам.
Услышали, судя по возникшему неясному шуму. Это говорило о том, что внутри дома не глухие и что не в обороне сидят. Иначе бы и звука не издали, намекая тишиной, что строение необитаемо и давно заброшено нахрен. Вроде того.
Скрипнула дверь. Раздались шаги за забором. И тонкий женский, почти что детский голос, поинтересовался:
- Кто там?
Петров пожал плечами, не зная что сказать. Понял, что не готов к такому вопросу. Но понял, также, что слишком длинная пауза может насторожить спрашивающую и она не откроет вовсе. Придется потом ворота выбивать и выглядеть хамом в ее глазах. Не хотелось бы конфликтовать с самой первой аборигенкой, встреченной в этой периферии.
Решил хоть что-то сказать, только бы паузу не затягивать:
- Я издалека иду. Хотелось бы задать пару вопросов об этих землях…
Загремел вытаскиваемый засов. Ворота открылись, и на Петрова глянула большеглазая, немного ниже его ростом, девочка. Не девочка, скорей, а просто не выросшая изящная женщина, судя по взгляду. Одета в подобие толстого халата. На голове – полотенце. На ногах – веселые тапочки “кролик ушастый”. Похоже принимала недавно душ. Или же мылась в бане.
Петров порассматривал её внимательно с минуту. То же самое делала и она, с некоторым удивлением разглядывая его доспехи и оружие. Да и рост Петрова её глаза явно удивил.
Молчали. Оба.
Наконец Лёха не выдержал. Спросил:
- Можно узнать у вас, что это за земли вокруг, и далеко ли до ближайшего города?
Она указала тонкой изящной рукой на шлем Петрова. Проигнорировала вопрос, задав свой:
- Странный у вас шлем, незнакомец. Ни единой прорези не видно. Как вы смотрите через него?
Лёха мысленно облегченно вздохнул. Душу грело уже то, что доспехи непринятой одеждой не обозвали и самого за мужика приняли, а не наоборот. И, не отрицал для себя, открывшая ворота ему немного понравилась. Хотя бы тем, что рост не отличался сильно. А то во всех мирах приходилось смотреть снизу-вверх при разговоре. Каджин с Храмин чего только стоили, не упоминая уж остальных.
Терпеливо стал объяснять:
- Для меня он прозрачен. Я все прекрасно вижу. А для окружающих он кажется темным и непроницаемым.
Незнакомка шагнула поближе. Видимо посчитала что боятся Петрова не стоит и он совсем добрый, так как злодей нихрена вообще объяснять не будет, а попытается сразу напакостить. Расширила и без того большие глаза:
- Он магический?
Петров чуть назад не отступил, не ожидая такого интереса. Ответил, взяв себя в руки:
- Немного…
Помялся малость. Вспомнил о насущном:
- Ну так далеко ли до города?
Опять проигнорировала:
- А как вас зовут?
Странные дела, однако. Не успела ворота открыть, как уже познакомится намеревается и не боится ничего. Не кроется ли в этом какая-нибудь нехорошая особенность этой периферии? Вдруг познакомится, к себе расположит, в дом заведет, а там толпа бородатых и двухметровых людоедов притаилась, обеда ожидая. И доказывай потом уцелевшим в драке счастливчикам, что на металлических незнакомцев не стоит кидаться с ножами и вилками, и уж тем более их доспехи пытаться прокусить… Или же в дом заведет, вином напоит, спать уложит, а сама колдовать начнет усиленными темпами, пытаясь из гостя лягушку сделать. И объясняй потом спросонья, дуре глазастой, что доспехам её дилетантская ворожба, как “Атлаканту” пинок сапога… А может еще и так оказаться, что в дом пригласит, вином угостит, спать уложит, и рядышком приляжет. И думай, потом наутро, какого хрена пил вчера, и было ли что-нибудь? А она будет голенькими плечиками пожимать и загадочно глазищами хлопать.
Решил все же назвать имя, а там будь что будет.
- Алексей.
Хлопнула пару раз ресницами. Улыбнулась приятно.
- Лигранта.
Отступила в ворота, приглашая зайти.
- Вы заходите, Алексей. А то гостя не принято на улице держать.
Лёха растерялся от такой скоротечности. Попробовал немного притормозить:
- Я только пару вопросов хотел задать, Лигранта.
Она шагнула вперед, ухватила за руку, и потянула Петрова в ворота. Принялась заверять усиленно:
- Заходите, Алексей, отдохнёте с дороги, я вас вкусным чаем угощу, а там и спросите обо всем что хотели узнать. Обещаю, что отвечу на любой ваш вопрос.
Петров посмотрел как она закрывает ворота на засов, оказавшись во дворе.
- Но… но неловко как-то, знаете ли. Вы же меня видите в первый раз. Да и я вас.
Она закрыла. Развернулась, поправляя полотенце на голове. Сказала:
- Да вы не стесняйтесь, Алексей. Хороших людей я сразу вижу. Просто вы с дороги, устали, и я должна о вас позаботится.
Петров вообще в шок пришел, понимая что еще десять-двадцать минут такого общения и они в одной кровати окажутся. Под одним одеялом. Еще раз попробовал притормозить:
- Я не устал.
Взяла за руку и потащила к дому:
- Ну да, не устал он, как же. Притопал со стороны Мертвого Леса, где на сто километров вокруг никто не живет, и говорит что не устал. Вот отдохнешь, там и дальше отправишься воинствовать. До ближайшего города день пути остался.
Петров решил что лучше согласится. Мертвый лес какой-то, сто километров, прочее. Лучше молчать, а то придется пояснять этой глазастой и шустрой, что такое другие миры и какого хрена он по ним бродит. Покорно позволил завести себя в дом.
Она закрыла входную дверь в сени на крючок. Подошла к внушительному шкафу у стены и открыла его. Указала тем временем Петрову на другую дверь, обитую тканью:
- Проходи, не стесняйся. Сапоги можешь не снимать, я с утра полы не мыла.
Лёха кивнул и зашел в дом, полагая что если не войдет, то все равно будет затянут за руку.
Остановившись у порога, огляделся.
Обычный деревенский дом в несколько комнат. Точно такой же и у Пестары был. Все натуральное, никаких полимеров и прочей химической дряни. Запах сушеных трав приятный. Деревянные полы. Настороженная кошка, глядящая с кресла в комнате слева. Муха жужжит где-то справа, двухграммовая и с размахом крыльев в три сантиметра.. Самодельные половики на полах. Сверчков вроде слышно, семнадцать расположений в радиусе… Край печки видно. Занавески на окнах. Ничего вроде опасного.
Петров заглянул в комнату слева. Справа все осмотрел, отметив широкую кровать. На кухню прошел. В дальней комнате побывал. И только после всего этого поднял щиток, предварительно проверив воздух на наличие каких-нибудь аллергенов.
Зашла Лигранта с запечатанным кувшином в руках. Увидела лицо гостя. Не замедлила признать:
- Красивые нынче ко мне гости заглянули. Редкой красоты, причем. Светловолосый, статный, плечистый. Прямо на принца похож.
Петров опять ощутил близость кровати. Попробовал перевести тему:
- А… а как эти места называются?
Она сняла полотенце с головы, встряхнув снежно-белыми волосами. Оказалась еще красивее, чем думалось. Отмахнулась:
- Да какие это места? Ни зверя, ни птицы, ни грибов, ни леса толком нету. А если про название – так это Чермесово Прилесье.
Петрову это естественно ни о чем не сказало. Продолжил развивать тему:
- Помнится, вы какой-то Мертвый лес называли.
Она достала с полки гребень и принялась расчёсываться. Попутно объясняла:
- Это откуда ты пришел. Там вообще жуть… Впрочем, чего тебе Воину рассказывать? Сам поди тамошних страхолюдов не раз видел и по гриве им наколачивал.
Лёха со знанием дела, как бы, кивнул:
- Приходилось.
- Ну и я о том же.
Приостановила движения гребнем. Кивнула на одну из комнат:
- Ты давай пока железо своё скидывай, да в баню дуй, она еще не остыла. А я красоту наведу и мигом на стол накрою. Такого гостя как ты, грех не приветить и накормить.
- Баня?
- Да. Просто не знала что гости сегодня будут, вот и вымылась, первый пар сняла. А то ты бы первый пошел, я уж после. Иди, давай.
- Хорошо.
Петров зашел в указанную комнату и призадумался.
Информации выходило многовато. Получалось что он статен, красив, плечист, да еще и на принца смахивает. Также он является Воином, что льстит несказанно. Еще он притопал со стороны Мертвого леса, дав по головам его обитателям жутким. Ну и в довершение – до ближайшего города всего день пути пешком, он сейчас баню посетит, и его потом кормить будут обильно.
- Что же за мирок такой?
Так, мужики здесь есть, это явно. Но… но ростом приблизительно как у Петрова, иначе эта Лигранта его ребенком обозвала бы. Вместо этого – сочла красивым, высоким, статным и в плечах ничего. Небость еще и тридцатилетним считает, примерно. Отлично. Мир уже к хорошим можно причислять, хотя бы за это. Ну а то что какие-то страхолюды водятся – так похрену, в доспехах и при оружии реально любое их скопление или бандформирование ушатать, не вспотев при этом. Осталось только выяснить, нет ли у Лигранты вместо пупка “равновысокого сокровища”. А это, судя по всему, в скором времени произойдет. Тут даже в будущее заглядывать не стоит, и так понятно по одним только взглядам… Да, и снимать ли доспехи? Ничем это не будет грозить?
Лёха почесал подбородок, решая последний вопрос. Припомнив тапки на ногах хозяйки дома, решился наконец. Злая и коварная баба такую обувь не оденет, сто пудов. Так что можно не боятся. Да и Храмин где-то поблизости бродит, спасёт поди?
Принялся скидывать броню, предвкушая горячий пар, обильную трапезу, и прочее приятное.
- Ну, гость дорогой, поднимай кружку. Будем за знакомство пить.
Петров поднял. Кивнул, соглашаясь и стукаясь посудой.
- За знакомство.
Надо сказать, что Лигранта не только на стол накрыла и расчесалась. Она еще и принарядилась в почти обтягивающее белое платьице, красиво уложив волосы в высокую, практически элегантную, прическу. Видно было, что всем этим очень старалась произвести на гостя впечатление. Показать, что и в лесу не уродины живут, а вполне ничего себе дамы. Петров теперь тоже так считать начал. Лигранта ему нравилась не только обликом, но и живостью какой-то, энергетикой внутренней, практически как у Каджин. Большую долю, этого не скроешь, рост вносил. Петрову не приходилось теперь снизу-вверх смотреть, и он ощущал себя практически взрослым и практически высоким. Ловил на себе нескромные взгляды и уже сам начинал такие же на Лигранту бросать. Всё шло к одному. К одному предмету мебели.
- Женат?
- Нет.
- А дети есть?
- Нету.
- А давно ты воинствуешь, Алексей?
- Давно.
- И много ли мерзости на небеса отправил?
- Очень много. Не один клинок об вражин изломал. Не один топор иззубрил. Помнится в одном месте, пришлось двух демонов-энергососов брать за хвосты и об землю бить, так как меча рядом не было.
- Люблю смелых мужчин. За храбрость?
- За храбрость.
Как же быстро все делается, аж жуть берет. Буквально полчаса назад и знать эту красавицу не знал. А теперь вот и о кровати уже думается. О баньке повторной мечтается. О завтраке совместном. Уж не магия ли здесь присутствует, приворотной серии? Надо бы разобраться потом, с утра. Глядишь – и вправду приворожили. С похмелья-то оно видней будет… Но то – с утра. А пока, спасибо синеглазке за хороший мирок, можно пить вино и болтать на всякие темы. Все ближе и ближе к одной. Главной.
- А чего не в городе живешь?
- Да что там делать? Шум, гам, никакого покою. А в лесу хорошо, никто не галдит и не шумит, можно спокойно проводить время, охотясь, или грибами промышляя. Съезжу раз в пару месяцев в город, продам лишнее, и снова сюда возвращаюсь.
- Понятно. За тишину и покой?
- За неё, Алексей. За неё.
Вот и на “ты” перешли, не заметив почти. Еще немного, и сидеть рядышком будем. Шептать чего-нибудь на ушко. Улыбаться, не стесняясь. Кто-то пальчиками кому-то по руке проведет нечаянно как бы, а кто-то кого-то за плечи приобнимет. Тоже как бы ненароком. Ну а там пара минут, и кто-то скажет что у нее от вина кружится голова. И её необходимо проводить до постели. Ну или что-то в этом роде.
- Что-то я пьяна уже.
- Проводить тебя до постели?
- Проводи.
… За стол естественно никто не вернулся…
Проснувшись, Петров обнаружил что Лигранта сидит напротив кровати в кресле-качалке и наблюдает за ним. Вид у нее был очень домашний, прямо сейчас картину пиши. Всё те же тапочки “кролик ушастый”, кошка на коленях, полосатый плед до шеи, руки из под него, держащие книжку. Ну и взгляд, спокойный и изучающий. Вопрос стандартный:
- Как спалось?
Петров припомнил несколько картинок из ближайшего прошлого, садясь на кровати и прикрываясь одеялом по пояс. Немного смутился. Потянулся за трусами, ответив:
- Нормально.
Она сделала странный вздох, прекратив раскачивания на кресле. Закрыла книжку, так видимо и не прочитав ни страницы. Опять задала вопрос:
- Уйдешь, да?
Лёха посмотрел на неё, догадываясь что она вполне вероятно уже планов совместных понастроила, на ближайшие лет пятьдесят, и сейчас заведет стандартную песню про причины, по которым ему следует остаться, никуда не уходить, ни с кем больше не воевать, и ни в какие земли не шастать из ее дома. Посмотрел на трусы в своих руках, не зная как их одевать, либо под одеялом, либо – не под одеялом. На кошку посмотрел, будто у нее тоже что-то против его ухода имелось невысказанного. Комнату оглядел. В окно посмотрел. Снова на Лигранту.
Ответил:
- Ну да. Уйду.
- Может останешься?
- А зачем?
Она встала с кресла, отложив плед и книжку, села рядом с ним на кровать. Заглянула в глаза, взяв за руку.
- Пора бы и прекратить уже воинствовать. Скоро седина виски посеребрит, а всё бродишь и бродишь. Рискуешь, лишения терпишь, питаешься неправильно и непостоянно. О том что после пятидесяти лет будет, думаешь?
Петров закатил глаза к потолку. Опустил.
- После пятидесяти?
- Да, после. Пора бы и о старости спокойной подумать. О детях. О внуках, наконец.
Лёха представил вокруг себя много своих маленьких копий. Вокруг Лигранты тоже представил. Почесав затылок, спросил:
- А не рано?
Она отодвинулась чуть, выпустив его руку. Удивленно посмотрела:
- Ты что, в семьдесят лет собрался успокаиваться и детей заводить?
Лёха тоже удивился. Помял так и не одетые трусы в руках. Глупо спросил:
- А почему именно после семидесяти?
- Ну… ну а когда еще? В восемьдесят что ли?!
- В тридцать хотя бы. В тридцать пять… Сейчас-то зачем о них думать?
Лигранта встала с кровати и прошлась по комнате туда-сюда. Остановилась.
- А тебе сколько лет?
Петров не стал врать и юлить, решил открыть о себе немного правды. Пусть и придется объяснять что такое миры, и откуда он тут нарисовался, но с этим ничего не поделаешь. Глядишь – и передумает Лигранта с уговорами, насчет успокоиться и детишек завести.
Поерзал на кровати.
- Мне двенадцать лет, Лигранта. И о детях думать еще рано. Тем более о том, чтобы успокоится и прекратить странствовать.
Она чуть не упала, расслышав про года. Села на кровать и принялась оглядывать Петрова внимательно, будто только что увидела у себя в доме. Того и гляди, спросит откуда он в ее кровать свалился. Не с потолка ли рухнул?
Когда справилась с шоком, то поинтересовалась, приподняв левую бровь:
- А не врешь?
Петров все же одел трусы, плюнув на стеснение. Отрицательно покачал головой, еще больше изумляя:
- Нет, не вру. Мне действительно двенадцать лет.
Она прекратила его разглядывать. Посмотрела на пол.
- Чудеса, не иначе.
Протянула вперед руку и показала метровое расстояние от пола:
- Ты должен быть вот таким, если тебе двенадцать. Но никак не ростом со взрослого мужчину.
Посмотрела на трусы Петрова.
- Да и двенадцатилетние, кстати, не обладают… не обладают такими познаниями в постели. Логично?
Лёха кивнул, проследя за ее взглядом и согласившись:
- Логично.
Добавил тут же:
- Для твоего мира.
- Не поняла. А что, есть еще миры?
- Есть. И очень много.
- Враньё. Мир – один, и других быть не может.
- Это тебе только кажется, Лигранта. Их – миллиарды. И все они настолько разные, что волосы на голове дыбом встают. В каком-то мире великаны проживают, в каком-то – вообще невесть что встречается. В твоем, судя по тому что я уже понял, люди большим ростом не отличаются, вот я и выгляжу лет на тридцать. На самом деле мне всего лишь двенадцать.
По ее лицу трудно было судить, какое впечатление произвела на нее такая информация. Либо орать и ругаться вскоре начнет, либо – спокойно отнесется к услышанному, и не будет во вранье обвинять. Может, даже, любопытство проявит.
Кажется второе:
- И… и как же ты здесь очутился?
Лёха не стал озвучивать синеглазых и хвостатых, с их убеждениями. Исказил правду немного:
- Путешествую по мирам. В этот забрёл. Увидев твой дом, постучался в ворота, чтобы узнать немного про окрестные места. И, в результате, сижу теперь в твоей комнате, с тобой разговариваю. Извини конечно, за осуждение, но такого быстрого развития событий я никак не ожидал. Хотел просто пару вопросов задать, а практически через час уже в твоей постели оказался.
Она подвинулась поближе. Не сказать, чтобы так уж пришельцев иномировых побаивалась. Вновь взяла за руку.
- Тебе не понравилось?
Петров испытал облегчение. Теперь не придется несколько раз доказывать что он действительно не из этого мира. Принялся объяснять:
- Понравилось. Но… но обычно, как во многих мирах принято, всё намного медленнее происходит. Мужчина женщине цветы дарит, несколько раз они на прогулку ходят, в лес, там, в парк, еще куда-нибудь. Он ее до дома провожает, но не трогает. Потом, может быть, раз на пятый или шестой, она сама ему некий знак даёт; мол, что не прочь с ним… ну, типа того. И уже тогда всё и происходит…
Петров решил упростить немного, глядя на задумчивую Лигранту и догадываясь что кластерный пример не совсем ей подходит. Продолжил:
- Бывает и по-другому. Например, воин какой-нибудь увидел красивую женщину. Она ему понравилась, он ей понравился, все дела понимаешь. И для того чтобы в постели оказаться совместно, воин должен пару десятков разбойников в округе завалить, дракона замучать, стихи под окошком женщины пропеть, и еще много хороших дел совершить. В результате, они в постель-то и укладываются. Потом женятся автоматически. И то – если родители не против.
Она улыбнулась:
- Сказка какая-то…
- Ты не дослушала. Бывает еще и так; мужик увидел красавицу, она его увидела, у обоих возникли похожие чувства. Мужик загорелся, в итоге, и начинает в гости постоянно ходить. То крыльцо починит, то крышу подлатает, то забор поправит. И постепенно все чаще ходит. Неделя пройдет. Вторая пройдет. Женщине уже самой интересно с мужиком пообщаться. Ну она и говорит, например, что у нее в доме пол скрипит, приди, мол, устрани эту неполадку. Он с радостью приходит и полы ремонтирует. Всё, не скрипят они больше. И лет двадцать не скрипнут отныне. И тут оказывается, что женщина в этот момент платье красивое одела, на стол накрыла, бутылку поставила, свечи зажгла, все дела. Дескать, за работу надо работника и накормить. Ну, короче, кормит его. Поит. Беседуют. Другое что. А потом улыбаться начинают, в глаза друг другу смотреть не отводя, прикасаться легонько, прочее. И в постель прыгают.
Лигранта не удержалась:
- И чего она так тянула-то? Могла бы и в первый приход мужика накормить и обласкать, когда он крыльцо ей починил.
Петров терпеливо вздохнул. Начал объяснять:
- Так не принято, пойми. Предложи такое мужику, он сам откажется, так как воспитание не позволит. Мол, сразу не надо, так как чувства завоевания красавицы нету и от этого не интересно. А женщина и вовсе орать начнет и ругаться, дескать, она не шлюха никакая, а порядочная, она подумать несколько дней должна, она не накрашенная, платье не глаженное, в холодильнике бутылки нету, забор перекосился, полы скрипят, не даст короче сегодня.
- Чудеса, не иначе. Что же, они в игру какую-то играют что ли? Удовольствие растягивают?
- Примерно так и есть.
- И чё, мужик терпит?
- Да. А иначе никак. Если уж и хочется разврата, то можно проститутку снять.
- Кого?
Петров попытался дать определение первой древнейшей профессии:
- Ну… ну это такие женщины, которым за любовь платят деньги. Переспал с ней, будь добр оплатить её услуги. Типа того.
Она тряхнула головой.
- Странно. Это же удовольствие, зачем за него деньги брать?
- Повторяю, миры очень разные. В твоем – так. В другом – вот так. В третьем – вообще по-другому. Понимаешь?
- Немного понимаю. Вот, значит, почему тебя аж за руку пришлось в ворота затаскивать… Стеснялся, значит?
- Да. Хотел спросить и уйти, а тут…
Она улыбнулась приятно. Повеселела.
- Вот и хорошо, что затащила. Такой красавец не каждый день в ворота стучится. В постели силен, воинственен, плечист, стеснителен, и умен. Плевать что с других миров притопал, главное – всё на месте.
Петров не хотел развивать эту тему, так как на голодный желудок этим заниматься не следовало. Спросил, переводя:
- А как в твоем мире принято?
- Ты уже видел.
Петров подумал, что если в каждом доме такой приём ждет, то следует в этой периферии на пару лет задержаться, не меньше. А танк использовать не для вызова Стражей, а для обороны от них самих и их попыток увезти его в другой, следующий, мир.
Захотел подробностей:
- А подробнее? Чем люди живут? Есть ли войны? Кто король, там, или царь? Как мужики выглядят? Прав ли я насчет их роста? Прочее расскажи.
Она сцепила пальцы в замок, усевшись получше. Пожала плечами.
- Да чего рассказывать. Люди, как люди…
Петров потянулся за носками.
- А король есть?
Кивнула.
- Есть и король. Рихард Третий, пятый год уж на троне. Королева – выдра настоящая.
- Что так?
- Да, понимаешь, запретила в городах магией пользоваться. Дескать, мужчины должны выбирать женщин, основываясь на том что видят их глаза в реальности, а не на том, что магия этим глазам показывает. И теперь в город приходится без приукрашивания ездить. Раньше-то, бывало, и красавца в постель утащишь. А ноне красавцы больно разборчивые стали, на таких как я уже не смотрят. Им красивых подавай, средних не надо.
Петров забыл про второй носок. Выпрямился.
- Не понял. Что за магия?
Она и вовсе погрустнела.
- Ну… делаешь себя красивой, немного повыше кажешься, прочее. А мужчина на тебя смотрит и забывает как его зовут. Им же только красивые нужны да высокие, а такие как я, средние и низкие, не надобны. Не смотрят даже в мою сторону… Ты вот, только, заглянул. Да и то, по причине того что я тебя сама за руку в дом втянула. Не возьмись я за тебя конкретно, мимо бы протопал.
Лёха почесал затылок, ощутив, что не совсем всё про этот мир узнал. Что-то еще было, и не малое по важности. Очень не малое. Уточнил для себя:
- А на мне ты магию не использовала?
Она отмахнулась.
- Да когда бы я успела? Думала соседка в ворота стучится, а оказалось что не она… А когда в бане мылся, я про магию и вовсе не вспомнила, в глазах твое лицо красивое стояло.
Лёха глянул на босую левую ногу. На неодетый носок посмотрел, вспомнив зачем он в руке. Принялся одевать.
А когда одел, серьёзно сказал:
- Если так, то ты зря считаешь себя некрасивой. Ты мне очень понравилась, Лигранта. Даже, как ты говоришь, без приукрашивающей магии.
Она изумленно глянула на него:
- Правда?! Ты правда считаешь меня красивой?!
Он несколько опешил, отодвинувшись чуть.
- Ну да. Что, не ожидала такое услышать?
Замотала головой.
- Нет, не ожидала.
- Сказал, что вижу. В таких случаях не врут. И вообще – кормить меня будешь?
Спохватилась, вскакивая с кровати:
- Блин, забыла! Заболталась и забыла!
Убежала на кухню, оставив Петрова в состоянии задумчивости.
Сидел в одних носках, и решал стоит ли вообще в город идти. Ведь если услышанное от Лигранты и впрямь реально, то ему местные красавицы прохода давать не будут даже ночью. То, что он выше местных перцев, красивее, да и волосы светлые имеет, указывает на определенный риск. Риск получить физическое истощение организма, путешествуя по постелям местных дам. А то, что они еще красивее Лигранты, говорило – истощению быть наверняка. И сильному…
Лёха глянул на дремлющую в кресле кошку. Принялся одевать штаны.
Оставалось либо в этом доме находится, либо в города вообще не заходить. А если все же занесёт в населенный пункт, то смотреть прямо перед собой и ни с кем не разговаривать. А то местные носительницы юбок запросто очередь живую создадут, придется потом у Храмин биорегенератор выпрашивать в личное пользование. Или крем от мозолей и натёртостей…
Обувшись, сходил до остальных частей одежды, разбросанных по комнате.
Оставаться здесь или уходить по дороге дальше? Жить ли спокойно, собирая грибы, ловя рыбу, и охотясь, только с одной миниатюрной красавицей в постели ночи проводя? Или же блистать в стенах города, всех баб в ступор вгоняя своими набегами, а мужиков запугивая до ужаса дабы на дороге не мешались? Как поступить? Хм… Да когда это Великий Воин всех Миров и Народов спокойно жил?!
Петров задумчиво рассмотрел китель. Пробормотал:
- Городок, городок… Поди и пиво продают?
Одевшись и приведя себя в порядок, отправился на кухню. Там уже ожидал накрытый завтрак. Нет, судя по времени суток, поздний обед.
- Когда уйдешь? – Лигранта подлила вина. – Утром?
Лёха качнул головой отрицательно. Надо было или оставаться, или долго здесь не задерживаться, так как все тяжелее и тяжелее уйти будет со временем.
- Как стемнеет, так и отправлюсь.
Она поставила кувшин. Захлопала ресницами. Наверное надеялась на ночь, полную нежности, да совместную встречу рассвета. А гость чего-то не хочет рассвет встречать в кровати.
Уточнила, будто не расслышала:
- На ночь глядя?
Петров кивнул, беря кружку.
- Да.
Она посмотрела на окно. Вновь на него.
- Не поняла. А волки? Тебя же загрызут, не успеешь и километра пройти по лесу. Серых тут очень много.
Лёха пожал плечами, зная что в танке и миллиард лесных собак не страшен. Решил успокоить.
- Что мне волки? Я сам любого загрызу, хоть волка, хоть дракона.
- Что мне в вас, воинах, нравится, так это ваша непоколебимая уверенность в собственных силах. – Лигранта мрачно усмехнулась. – Как ты собрался оборонятся от целой стаи волков? Даже отряды королевской гвардии не рискуют передвигаться по ночному лесу. А ты один решил идти.
Петров выпятил грудь:
- Я и не с такими трудностями сталкивался. Не один раз хвостатых разгонял в стороны.
Всё равно не верила, считая волков вообще непобедимыми.
- Но это нереально. Надеешься на свои доспехи?
- Да, на них тоже. Ни одна собака не прокусит, как бы не пыталась.
Лёха поднял вверх указательный палец.
- И я из другого мира, не забывай. У меня с собой столько оружия, что хватит вашего короля в плен взять, предварительно поубивав всех его вояк и разрушив всю столицу.
- Враньё. Что ты можешь противопоставить его армии?
- Танк.
- Что?
- Танк.
- Не поняла.
- Я тебе перед уходом его покажу. Сейчас не стоит его доставать.
- Ладно. Ждем темноты. Будем смотреть твой танк.
Петров встал, поставив посудину на стол. Подхватил охнувшую хозяйку дома на руки и понес в спальню.
Проговорил, улыбаясь:
- Ну зачем же просто ждать? Можно и чем-нибудь заняться. Время еще есть.
Провожать она не пошла, объяснив это тем, что не выдержит и будет бежать за ним хоть на край света. Петров ее вполне понял. Самому не хотелось видеть женские слёзы и всё что с этим связано. Поэтому прикрыл за собой двери и ворота. Развернул танк, и перед тем как залезть в кабину, помахал рукой смотрящей на него в окно светловолосой миниатюрной красавице, с которой так хорошо провел время.
Через минуту уже мчался по лесной дороге, наводя ужас на окрестности, на волков, и на всех прочих. Танк пронзал темноту лучами мощных прожекторов и сшибал деревья, как бумажные, если дорога вдруг сужалась или внезапно поворачивала. Еще пара часов, и можно будет взглянуть на первый населенный пункт, заодно сравнив встреченных красавиц с Лигрантой, и выяснив, права ли она, назвав себя средней и невысокой.
По дороге встретилось несколько похожих строений, но Петров не стал останавливаться и разглядывать местных. Не поняли бы, да и ревущий бешенный танк, со своими размерами, жути нагонял, мешая построению диалогов.
8.
Луна средних размеров висела в небе, освещая мертвенным светом расположившийся в низине на берегу широкой реки внушительный городок. Отсюда, с возвышения, Петров видел несколько стражников, прохаживающихся по верху оборонительной стены с факелами в руках, крупные одно-двухмачтовые корабли за городом, какой-то высокий храм со шпилем кому-то неизвестному, в центре, и около нескольких сотен разнокалиберных строений поменьше. Еще приметилась солидная площадь рядом с храмом.
Не обращая внимания на время суток, Петров направился к городу. Сидеть в танке и пьянствовать не хотелось, присутствовало довольно сильное желание зайти в стены и посмотреть, что аборигены станут делать при виде его роста, ширины плеч, и вообще. Вдруг действительно принцем начнут называть, всё сразу же расскажут, вплоть до названия города, количества населения, и в каком доме самая красивая горожанка живет. А если стража воротная и начнет грубить, завидя в нем конкурента, то запросто можно и ворота проломить головами грубиянов. Или головы грубиянов воротами. Время покажет, чья конструкция крепче…
Танк был свёрнут в гранулу, и заботливо убран в карман. Его огневая мощь и громадная туша не требовались, так как Петров и в одних доспехах мог жути на окружающих навести. Хотя, кто рискнет грубить высокому и широкоплечему странствующему Воину? У которого, к тому же, плазменный клинок на вооружении имеется, с легкостью прорезающий любые преграды, убойный штурмовой автомат за спиной висит, и два крупнокалиберных пистолета по бокам. Естественно никто не рискнет, даже и не зная про оружие. Все будут восхищаться им и аплодировать усиленно. А кое-кто, веером обмахиваясь и ресницами хлопая, попросит в её доме полы скрипучие починить… Потом еще будут просить, кому надо забор подправить, кому-то стекло вставить, а кому – замок на входной двери отремонтировать. А Петров надменно будет матом ругаться, и искать такую, у которой всё отлажено, нигде не скрипит, и которая всюду доступна.
Подойдя к воротам, пнул ногой в створку. Да так сильно приложился, что аж опилки в стороны полетели. После – отступил на пару шагов и выпятил грудь, словно напоказ себя выставляя. Вот, мол, я, зрите и бойтесь, демоны. Пришел в ваш городишко паршивый, демоны, с целями всем известными. Демоны, с-сука.
Донесся звук вытаскиваемого засова. Приоткрылось небольшое окошко, явив факел и чью-то сонную небритую рожу в каске. Рост, что заметно и радует, был ниже чем у Петрова. Рожа пригляделась, прищурилась, и усмехнулась:
- Чего надо?
- В город надо.
- Сейчас открыть не могу. Только утром.
Петров подошел поближе. Пообещал:
- До утра я эти ворота выломаю и сам войду. Тебе, в таком случае, придется очень плохо.
Тот призадумался, оглядывая Петрова, насколько это позволяло окошко.
- А ты кто будешь-то? С каких земель такой большой и грозный припёрся?
Петров не стал называться. Указал за спину:
- Оттуда иду.
- И как Мертвый лес поживает?
Лёха хмыкнул и ударил кулаком в раскрытую ладонь. Получилось очень красноречиво. Ответил:
- Уже никак. В живых там никого не осталось. Даже деревья пострадали.
Воротный выпучил глаза. По-другому стал смотреть на ночного визитера.
- А не врешь?
- Сейчас весь городишко вырежу и сожгу в качестве доказательства.
- Понял, не дурак. Открываю, господин. Не гневайтесь.
Войдя, Петров осмотрел аборигена. Улыбаясь под щитком, видел что тот ниже его ростом, уже в плечах, да и видок не воинственный вовсе. Хотя у стражника должен быть вид боевой, иначе его боятся не будут и в городских воротах тогда он нахрен не нужен.
Абориген, напротив, смотрел на Петрова с уважением. Видел, что тот и больше, и шире, и сильнее. Да еще и в доспехах, боевых и полных. Такому посетителю города грубить не следовало вовсе. Вполне мог и по шлему настучать бронированными кулаками.
Разглядывание длилось не больше минуты. Потом Петров удовлетворил интерес. Спросил:
- Что за город?
- Хтанос, господин.
- Гостинница имеется?
- Имеется, господин.
- Как мне ее найти?
- Сразу после ворот налево. А там, пара кварталов и прибудете. Её издалека видно, господин.
- Понятно… Ну закрывай двери тогда, хера смотришь?
- Извините, господин.
Беззвучно похохотав, Петров отправился на поиски гостинницы. На озадаченного воротного даже не обернулся ни разу. А тот, закрыв ворота, долго-долго смотрел ему вслед, припоминая, видел ли он когда-нибудь таких здоровенных и широкоплечих Воинов. Что странно, припомнить так и не смог.
На крыльце гостинницы Петров вспомнил, что местных денег не имеется совсем. Опустил руку, раздумав стучатся в дверь.
- Хреново. Где я ночью ломбард-то найду?
Спустившись по ступеням, осмотрелся, раздумывая что делать и куда пойти.
Никого. Тишина. Ночь. Мощеные камнем, плохоосвещенные улицы расходятся в три стороны. Пойди по одной, заблудишься и будешь до утра шастать, разыскивая невесть что. Ту же гостинницу уже не найдешь. Да и спросить не у кого, все спят или сидят по домам. Даже собаки не гавкают, если они тут есть вообще. Проще обратно в лес уйти и до утра в танке сидеть, пиво пить. Или обнаглев вконец, выбивать двери, ходя по улицам, и требовать деньги на гостинницу, в количестве стандартных двух сотен золотых монет. Плевать что много, но от привычки никуда не денешься. Можно, в принципе, и гостинницу на уши поставить, но так никто не делает. Никакой уважающий себя Странник не будет хамить персоналу гостинницы, прекрасно зная что от этого многократно ухудшится сервис, и вино будет подаваться хреновое.
Вздохнув, Петров оглянулся на дверь заведения, и пошел прямо. Хоть кто-то же должен не спать в этом городе, у кого всё узнать можно. Стража, естественно не в счет; хамят поначалу, да и пол другой. Вот если бы горожаночка какая повстречалась, тогда совсем другое дело. Уже можно и вопросов парочку задать, как недавно в лесу…
Минут через тридцать, за кои не встретилось ни единой живой души, за исключением двух кошек, по левую руку нарисовалось непонятное строение со вполне понятной вывеской; “Пьяная русалка”. Петров втянул носом воздух и уловил запахи приготовляемой пищи. Услышал и веселые пьяные голоса. Наверняка набрел на пивную какую-нибудь, или нечто похожее по смыслу. Заинтересовавшись, поправил автомат и вошел в незакрытую дверь, собираясь немного попьянствовать. Ну или не пьянствовать, так хотя узнать где ломбард располагается. Да и продать можно что-нибудь из вещей, раз денег нет. Не продать, вернее, а обменять на выпивку и закуску. Нож, к примеру, мономолекулярный. Таких в танке не меньше десятка еще есть. Нахрена одиннадцатый-то?
Низкий потолок закопченый. Каменные стены. Деревянная мебель. Полы затоптанные и тёмные от грязи. В отдалении – барная стойка с усатым мужичком. С пяток нетрезвых аборигенов, хилых и низких, за одним столом. Моряки, судя по наколкам, длинным висячим усам, и тельняшкам. И три трезвые аборигенки, миниатюрные и изящные, за другим столом. Горожанки, судя по одежде и тому что среди моряков бабы редко встречаются. Да и сидят они не вместе.
… Все мгновенно притихли и уставились на возникшего в дверях черного, отливающего металлом, здоровенного воина, судя по полным боевым доспехам. Усатый бармен подсчитывал сколько пива войдет в такого большого гостя. Мужички же малость протрезвели и чесали затылки, представляя что будет, случись мерятся силами с таким гигантом. А дамочки, отойдя от первоначального шока, начали восхищенно перешептываться, бросая нескромные взгляды, и обсуждать вероятные достоинства такого мужчины. Усиленно обмахивались веерами.
Петров прошел к стойке, мало обращая внимания на восхищенные взгляды и тех и тех. Обратился к бармену, собираясь сначала дела решить, а уж потом пьянствовать и приставать к горожанкам, обликом и глазами очень похожим на Лигранту; такие же миниатюрные и аппетитные.
Спросил, не поднимая щитка:
- Ломбард вообще в городе имеется? А то хожу, хожу, никак не найду. И народу никого нет.
Тот справился с возникшими ненадолго чувствами.
- Ломбард имеется, но он закрыт в это время суток. Что-то продать желаете?
Петров вытащил нож. Воткнул в стойку. Кивнул:
- Ну да. Желаю.
Тот взял, кое-как вытащив. Потрогал лезвие пальцем, проверяя остроту заточки. Естественно порезался сразу же. Удивился.
- Хороший нож. Острый… Вместе с ножнами могу дать за него пять золотых. Устроит?
Петров отрицательно покачал шлемом.
- Он не требует заточки и режет всё. Даже сталь.
- Сталь?!
- Именно.
Бармен решил немного прибавить. Хитрые глазенки заблестели.
- Хорошо. Тогда… тогда десять золотых. Устроит?
Петров его огорчил, раскусив. Но наглеть и требовать пару сотен не стал. Вполне пары десятков хватало.
- Двадцать. Не то заберу назад и найду другого покупателя.
Как и ожидалось, усатый сразу же согласился. Закивал мелко:
- По рукам.
- И за ножны пять золотых.
- Вы меня разорить хотите?
- Сейчас еще и башке дам.
- Понял, не дурак. Двадцать пять ваши. Нож с ножнами наши.
- Молодец, если понимаешь.
Получив наличность, и сняв с ремня ножны, Петров почувствовал себя увереннее. Теперь не только на пьянку капусты хватит, но и на гостинницу останется с лихвой. Можно оплатить за неделю вперед и никуда из города не выходить. Пока не потребуется помощь биорегенератора…
В этот момент одна из красавиц всё же не усидела за столом и подошла к Петрову. Побоялась, видимо, что не успеет, и он сядет к морякам, бухать водку и орать веселые песни, после чего к нему уже опасно подходить.
Обмахиваясь веером, заговорила:
- Мужчина, а не хотите ли присоединится к нашему столу? Расскажете нам пару историй из своей воинствующей жизни, о подвигах ваших послушаем. Очень, знаете ли, хочется послушать такого сильного и статного незнакомца.
Хлопнула глазищами пару раз из-за веера. Продолжила, не давая и слова сказать:
- Меня, кстати, Милита зовут. А как звучит ваше имя?
Петров осмотрел её внимательно, подняв щиток. Соседок её осмотрел. Покосился на притихших морячков. Ответил, не собираясь пьянствовать и орать веселые песни:
- Алексей.
- А надолго вы в Хтанос прибыли, Алексей?
- Неделя.
- А меня Анна зовут.
- Алексей. А вас как ?
- Джулия.
- Очень приятно познакомится с вами, дамы. Посидеть с тремя утонченными красавицами, не менее приятно.
- Вы так воспитаны и галантны.
- Есть немного.
- А откуда вы родом, если не секрет?
- Издалека, Анна. И это секрет.
- Жаль…
- А давно воинствуете, Алексей?
- Давно. С самого детства в странствиях.
- А вы женаты?
- Нет, Джулия. Судьба еще не познакомила с достойной второй половинкой.
- Надеетесь в городе её найти?
- Может быть, может быть.
- А почему вы свой шлем не снимаете? Вам не жарко в нём?
- Нет, не жарко. Да и привык я к нему.
- А с какой целью вы посетили наш город?
- Проездом, Милита.
- А куда направляетесь? Или это тоже секрет?
- Угадали, Анна. Это секретная информация.
- ???
- Секрет, иными словами. Тайна.
- А вас вином угостить, Алексей?
- Пожалуй можно. Только…
- Сидите, сидите. У нас не принято, чтобы мужчина покупал себе вино сам. Вином его должны угощать женщины. И не обращайте внимания на компанию моряков, это алкоголики которых свет не видывал, и ни одна уважающая себя женщина таким забулдыгам вина не купит.
- Понятно…
- А вы много подвигов совершили за свою жизнь?
- Много, Анна. Очень много.
- А расскажете о каком-нибудь?
- Запросто. Иду, значит, как-то по лесу пару дней назад. Иду, иду, вдруг – со всех сторон какие-то страхолюды полезли. Матерятся, дубьем трясут, вилами размахивают, грозят живьем сожрать. Ну и пришлось им по гривам наколачивать… Да так увлёкся, что не заметил как патроны кончились.
- ???
- В смысле, я так стрелы называю.
- Теперь поняла.
- Вы не смотрите, Анна, что у меня за спиной лука нет, я его в гостиннице оставил, вместе с другими вещами. Ну так вот… Выходит, короче, из кустов, под вечер, самый главный ихний страхолюд. Бля, говорит, ты всё моё войско ушатал, негодяй, и я тебе этого просто так не прощу. Давай, типа, дело вооруженным конфликтом решать.
- ???
- На бой он меня вызвал, Джулия.
- И вы ответили на вызов?
- Конечно! Думаю, как не принять, ищи потом этого мудака по кустам, ругайся и нервничай. Сошлись мы с ним в драке, в общем. Час деремся, второй, третий… У меня, в итоге, меч сломался. Вот, смотрите, даже рукоятка от него осталась, на досуге починю как-нибудь… Пришлось доставать топор. И тут дело пошло быстрее. Сначала один рог ему срубил, затем второй отхреначил, ну и на третий замахиваюсь. А страхолюд видит что скоро ему пи…, конец, вернее, и давай от меня убегать по лесу.
- Догнали?
- Конечно догнал, Милита. Кстати, большое вам спасибо за вино, очень вкусное.
- Всё для вас, Алексей.
- Догнал я его через час где-то. На землю повалил, и давай пи… пинать. Пришлось пинать, ничего не поделаешь, топор-то на бегу потерял. Пинаю, и ругаюсь. Мол, чмо позорное, я об тебя меч сломал, я из-за тебя топор потерял, да чё ты вышел ваще? Сидел бы в кустах и дальше. В общем, я его ногами запинал насмерть… Жалко, конечно, но иначе никак.
Петров удобно расположился в обществе трех глазастых красавиц, найдя себе очень внимательных и чутких слушательниц. Попивая халявное вино неплохого качества, особо в приукрашиваниях не стеснялся, выгораживая себя еще больше в трех парах красивых глаз. И так рост с фигурой гигантскую роль играли, но он еще больше заставлял себя уважать. И не только, кстати, уважать. Судя по глазам, любая из троих готова была хоть сейчас в гостинницу отправится. Или же к себе в дом за руку утянуть.
Да и хвалить не стеснялись:
- Вы так храбры, Алексей.
- Да я бы и шкуру этого страхолюда вам показал, только она рваная вся, в листьях, и в кровище.
- Мы вам верим и так. Вон вы какой большой и сильный.
- А около месяца назад, пришлось мне через пустыню идти. Ну, горы перешел, остановился отдохнуть, и тут рядом проехал какой-то хрен важный со свитой. Остановился, придурок, нахохлился, и спрашивает; мол чего, это, я ему не кланяюсь? А я говорю, дескать, ты бы на … не пошел? Ну и разругались в итоге. А он, как я потом узнал, оказался правителем. И пришлось мне по пустыне бегать почти неделю, и с его войсками драться. Человек двести в песок закопал, не меньше, думал никогда это не закончится.
- А что потом было?
- А потом, Анна, я этого правителя встретил, и мы с ним очень долго выясняли отношения. Матом ругались, дрались, водку пили помирившись. В итоге он мне коня подарил. Извини, говорит, что на тебя наехал нечаянно, братан, человек ты я вижу серьёзный, и вату не катаешь.
- ???
- Слов на ветер не бросаешь.
- Теперь поняла.
- Ну и всё, кончилась пустыня… Коня, правда, волки сожрали, пока я спал. Но ничего, я не обиделся.
- Что-то вы совсем вино не пьете, Алексей.
- Извините, заговорился немного, Милита. Сейчас наверстаю пропущенное.
- А город вам понравился, Алексей?
- Я пару часов назад приехал, Джулия. И не успел еще осмотреть его достопримечательности. Гостиница, там, пока вещи распаковал, то сё, прогуляться, вот, решил, перед сном.
- И вам не страшно ночами путешествовать, Алексей?
- Нет, Милита, не страшно.
- А что у вас за железная штуковина на плече висит?
- Это автомат, Анна.
- ???
- Оружие.
- ???
- Оно убивает на расстоянии.
- ???
- Примерно как лук. Только стрелы более короткие, и вылетают вот из этой железной трубки.
- А далеко стреляет? Дальше чем лук?
- Приблизительно одинаково.
Та, что купила Петрову вино, да и вообще первой подошла, понизила голос немного, наверное хотела избежать лишних, пятых, ушей. Поинтересовалась:
- А можно, Алексей, задать вам нескромный вопрос?
Петров догадался о содержании этого вопроса, хоть и удивился, второй уже раз за сутки, такой скоротечности событий. Дамочки наверняка хотели знать, какая из них этой ночью поведет высокого и статного красавца в боевых доспехах в свою постель. Наверняка решили оставить право выбора за ним, ибо боялись перессориться и передраться между собой. А может и стеснялись при Петрове такие обсуждения проводить. Что же касается выбора, то он еще не определился; все трое нравились в равной степени.
Отпил вина. Кивнул:
- Да, Милита, можно.
- Кто из нас троих нравится вам больше всего?
Пожал плечами искренне.
- Я пока еще не решил.
- А если честно?
- Честно?
- Да.
- Все трое.
- Это наверное потому, что вы долгое время путешествовали и соскучились по женской ласке. Да и как объяснить, что вы подсели к нам, когда в городе очень много женщин гораздо красивее нас. Только так.
Петров не стал вдаваться в подробности, относительно того что на улицах никого нету, и пришлось терпеть хоть чьё-то общество. Не терпеть, вернее, девушки весьма нравились, а просто испытывать отсутствие того, с чем можно сравнить и уже делать окончательные выводы. Надо ждать дня, когда все уже на улицы выйдут, а там – решать; пришлось ли терпеть этих троих, или же довелось наслаждаться их обществом.
Глянул в пустеющую кружку. Посмотрел на них:
- Слушайте, дамы, а не рано ли мы об этом говорим?
Они проследили за его взглядом. Естественно сделали свои выводы:
- Скоро вы будете пьяны.
- Это вряд ли.
- Но вы выпили уже целую кружку. Неужели не чувствуете, что пьяны?
- Я не пьян.
- Странно…
- Брось, Милита. Смотри какой он большой и крепкий, ему наверняка три таких кружки надо выпить, чтобы опьянеть. Так ведь, Алексей?
- Так, Анна. Так.
- А вы, Алексей, случаем не принц?
- Нет, Джулия. Не принц.
- Но… но ведь фигура и осанка говорят об обратном. Вы просто рождены властвовать, Алексей. Править подданными железной и крепкой рукой, воевать с соседями, прочее.
- Успею еще повластвовать, сейчас пока в этом не нуждаюсь.
- И что, захватите какой-нибудь трон?
- Можно и так, Милита, большой разницы это не имеет. Сейчас для меня важны странствия.
- И неужели вам так хочется находится постоянно в дороге?
- Хочется, Анна. Ветер странствий, новые горизонты, новые люди, красивые женщины, опасности жуткие, задачи труднейшие. Чем еще должен заниматься Воин?
- Ну… ну, не знаю. Может, семейная жизнь?
- Воин становится крестьянином, едва находит себе жену. И ни о чем, кроме жены и детей, уже не думает. Меч его в чулане пылью обрастает, доспехи ржавчиной покрываются, конь в конюшне чахнет, а огонь в глазах тускнеет и вовсе гаснет.
- Великие слова, Алексей.
- Да, Милита права.
- Как есть права.
- Может вам еще вина, Алексей?
- Не откажусь.
На этот раз за выпивкой отправилась Анна. Решили, похоже, по очереди спаивать, и та на чьей кружке он упадет рожей в стол, и заберет его в свою постель. Заберет, и будет ждать пока он не протрезвеет. А как дождется, так и…
Петров посмотрел на соседний стол; там уже все в хлам были, и ни один из пятерых усатых не шевелился. Представив, что скоро может оказаться вполне таким же, полез за стимуляторами и антитоксикантами. Не хотел выглядеть алкашом в глазах красавиц. Хотел быть трезвым и все запомнить.
Анна вернулась с полной кружкой. Поставила ее перед Петровым. Села на свое место.
- Спасибо, прелестная Анна.
- Всё для вас, Алексей. – она оживилась и переглянулась с остальными. – Вашу похвалу можно считать как выбор?
Была огорчена тут же.
Петров проглотил химию. Запил вином. И сказал:
- Зря вы так спешите, дамы. Почему бы просто не посидеть за одним столом, беседуя и приятно проводя время? Когда еще так доведется?
- Но, хотелось бы знать…
- Да, Алексей, хотелось бы знать кого вы выберете.
- Вы уж скажите, пожалуйста.
Лёха ощутил жидкий огонь в крови и прояснение в голове. Втянул воздух носом и встряхнулся. По-другому уже посмотрел на притихших и ожидающих его ответа красавиц. Сказать им, что всех троих готов в койку уволочь, так не поймут и хамом развратным обзовут. Или же пока он спать будет, бойню устроят меж собой. А выбери, если, то другие две смоются мигом, дабы не мешать счастливице. Да еще и обидятся, вдобавок. Пропала тогда беседа светская и халявное вино, придется работать физически. Приведется наутро беседовать в постели, объясняя что совместные дети не нужны, что вместе жить нет возможности, и что от счастливой и спокойной старости под одной крышей умереть никак не получится… Скажи что не хочешь с ними дел иметь, ибо только несколько часов назад с бабы слез, вообще вино на голову выльют, разревутся в три ручья, и пойдут топиться в реке всей толпой прямо из этого питейного заведения. А усатый бармен будет крутить пальцем у виска и выговаривать, что Петров трех его клиенток на тот свет отправил. Ну и неустойку, в количестве двадцати пяти золотых монет требовать. В итоге – ни баб, ни средств оплатить за гостинничный номер. Придется сидеть хмурым и трезвым на улице до самого утра.
Сняв шлем, почесал затылок, так как давно хотелось это сделать. Начал:
- Понимаете, красавицы, тут дело вот в чем. Вы мне все очень нравитесь, каждая из вас по-своему оригинальна и прелестна. С каждой из вас хочется побеседовать и с нею побыть наедине. Но, в тоже время, я не понимаю причины такой спешки. Зачем вам мой выбор именно сейчас, а не потом? Получается что не беседа у нас, а какой-то, я не знаю, аукцион что ли. Или даже не аукцион, а выставка трех красивых вещей, на которую надо прийти, выбрать не мешкая, и уйти с покупкой сразу же. А как же две другие? Ах да, он выбрал третью, это его право, он свободен в выборе. А может он сразу три захотел? Да как такое возможно?! Только одну – и всё!
Сделал внушительный глоток. Посмотрел на озадаченных красавиц.
- Чего достаете-то с выбором? Выберу сам, без давления. Но позже. А сейчас буду пить вино и отдыхать. Я с дороги, устал малость, да и выпить хочется, расслабится, и не шевелить мозгами. Если думаете, что я напьюсь и на пол упаду, то глубоко ошибаетесь.
Те заерзали на лавках, размышляя над услышанным. Каждой думалось своё. Милите, например, такое:
- Вы очень образованны, Алексей. Так красиво говорите и ловко обходите острые углы, что я готова ждать вашего решения до самого утра. Хочется просто побеседовать с вами. Я, пожалуй, тоже выпью вина. Вы не против?
- Нет, не против, Милита. А то, как-то, неловко сидеть и в одну харю употреблять алкоголь. Надо чтобы кто-то тебя поддерживал.
Анна оживилась. Решила последовать примеру подруги.
- И я вина выпью. Джулия, будешь вино?
- Буду.
Начинался новый этап. Скоро некоторые потеряют тормоза и будут требовать, грозя кулачками, чтобы Петров наконец-то выбрал, с кем, ик… он пойдет, ик… домой. А если, ик… не выберет, ик… то получит в рожу, ик…
Этого, в принципе, стоило опасаться, но Петров не переживал. Он был трезвым, и дальнейшее развитие событий его заинтересовало. В конце концов можно всех троих напоить, отвести в гостинницу, а там… а там видно будет. Или же пить до утра, изредка выходя свежим воздухом подышать, и если на улице с посветлением попадутся красивее, то оставить всех пьяных тут, а самому искать трезвых. И в этот раз – к троим не подходить вообще, дабы не пришлось мучаться выбором.
- А чего мужики тут решили пьянствовать, а не на корабле?
- Капитан у них больно строгий, вот и не хотят на глаза ему попадаться. А так – каждый день здесь пьянствуют. То эти. То другие. Все на одно лицо.
- Понятно. Выходит, что труд моряка тяжел и опасен, раз так нахлобучились.
- ???
- Напились, я хотел сказать.
- В моряки идут неудачники, которые ни на что больше не способны. Нормальные мужчины туда не хотят.
- И как же, в вашем понимании, Джулия, должен выглядеть нормальный мужчина?
- Он должен быть образован, силен, светловолос, руки должны быть правильным концом в тело вставлены, и в голове не только мысли об выпивке блуждать должны.
- Вы не меня, случаем, описываете?
- Нет, что вы, Алексей, просто привожу признаки нормального мужчины. А что касается вас, то вы – вне всяческих определений.
- Спасибо. Польщен.
- А сколько вам лет, Алексей?
- Тридцать.
- Мужчина в самом рассвете сил, а до сих пор бродит свободным. Так не бывает.
- Я – исключение, Анна.
- И что, ни разу ваше сердце не было встревожено?
- Ни разу, Милита.
- Вы, должно, быть, эгоист?
- Никоим образом. Просто я очень придирчиво отношусь к выбору своей будущей супруги и матери моих детей.
- Приятно находится рядом с таким требовательным мужчиной, понимающим толк в жизни. И каковы же ваши требования?
- Во-первых, супруга не должна употреблять алкоголь, так как это влияет на здоровье будущего ребенка. Во-вторых, она должна быть одинакового со мной роста. Красивая, естественно, тоже. Умная и образованная. Опрятная, целомудренная, всё такое. В общем – единственная и неповторимая. Где-то такая живет, по-любому, осталось только её найти. И я ее найду, пусть даже мне придется провести в странствиях еще много-много лет. Посмотрим друг на друга, улыбнемся, и сразу всё поймем. Я свой меч добровольно в чулан заброшу, доспехи продам, а боевого коня на колбасу пущу без зазрения совести.
- Вот повезет кому-то…
- Увидеть бы ее хоть издали…
- Да, хотя бы издали…
- А вы замужем, красавицы?
Оказалось что все трое по каким-то своим причинам в браке на данный момент не состояли. У Анны было двое мужей, но чего-то не заладилось, и теперь она искала третьего. Милита же отправила благоверного в столицу с наказом чего-то там прикупить, и ждет его обратно уже пятый год. Либо перехватили, либо погиб. А Джулия еще никого не встретила, дабы под венец с ним отправится. Или тоже требовательная, или просто не клюнул никто.
Петров дослушал все три повествования, и допил уже вторую кружку. Пока Джулия, её очередь, ходила за третьей, снял с плеча автомат и бросил его на стол. Потянулся, разминая затёкшее тело. Спросил вот о чем:
- А столица этих земель далеко отсюда?
- Пять дней пути по реке, Алексей.
- Понятно.
- А король, случаем, не Рихард Третий?
- Да, вы правы, Алексей.
- Слыхал я, что он уже пятый год на троне сидит. Это так?
- Так, Алексей.
- Супруга его, поговаривают, магию в городах использовать запретила?
- Эту тварь за такие дела вообще надо в рудниках сгноить! Сговорилась с особо красивыми, что бы и вовсе нам, простым, житья не давать. Раньше-то принарядишься, поворожишь малость, и все красавцы твои. А сейчас… сейчас такого уже нету. Вы вот, только, с нами тут беседуете. Правда, выбрать никак не можете…
- Всё еще успеется, дамы.
- Скорей бы уже.
- А здесь, в этом заведении, имеются комнаты наподобие гостиничных номеров или же где можно встретиться с кем-нибудь, чтобы тебя и его никто не видел? Навроде зала для высокопоставленных клиентов, что ли.
- Есть, Алексей. Только это очень дорогое удовольствие.
Петров вспомнил что у него местная наличность уже имеется. Только вот неизвестно, хватит ли ее на аренду необходимого зала и покупку четырех кружек вина. Успокоив дам, встал с лавки и направился к бармену. Надо было решать вопрос с выбором, чтобы наконец отстали от него с давлением. Не решать, вернее, а тащить в койку всех троих. Во-первых, потому что с троими еще ни разу не доводилось в постели бороться, а во-вторых – что после такой борьбы можно было бы наконец посидеть нормально за столом и отдохнуть как полагается, а не мучаться выбором и не притормаживать распалившихся горожанок. Одна уже в кондиции, похоже, раз собралась королеву в рудниках гноить.
- Слышь, усатый, тут такое дело есть…
- Желаете арендовать номер для знатных клиентов до утра?
- А откуда ты знаешь?
- Такие как вы – только в таких и пьют. Знакомятся с горожанками, кружечку вина выпивают, и идут в номера.
- Занятно. И сколько с меня?
- Десять золотых, господин.
Петров наклонился поближе, чтобы не все слышали.
- А кровать-то там есть?
- Есть, господин. – бармен покосился на трёх клиенток. – И очень широкая. Так же имеется ванная комната, балкон с видом на реку, и курительный прибор с веселыми травками.
- Во-о-на как… Да у тебя тут жить можно.
- Некоторые приезжие так и делают, господин.
Петров высыпал перед ним все монеты, что имел. Озвучил заказ:
- Короче – номер до утра, вина литров пять, и пожрать чего-нибудь.
Бармен глаза выпучил:
- Пять литров?!
- Именно. И держи наготове шестой, я за ним зайду вероятно.
Забрав со стола шлем и автомат, Петров повел удивленных его щедростью красавиц в арендованный им номер. На вопрос о том что их там ожидает, отшутился, сказав что просто будет с ними беседовать и пить вино. Заодно и выберет самую красивую.
Поверили.
… Утро он встретил, беседуя с каким-то каменным столбом, и доказывая ему, что стоять надо с краю дороги, а не посреди. Но столб никак не желал перемещаться на край, и упорно лез обниматься. Что-то говорил, кажется, в свое оправдание. Дескать, это ты, Петров, должен по краю ходить, а я тут уже сто лет стою, а если не прекратишь обниматься и спорить, я позову на помощь полицейских и они тебя в участок отволокут, будут обливать холодной водой и заберут все деньги, так что отвали, алкоголик, и иди своей дорогой. Петров тогда опустил щиток шлема, и принялся махать бронированными конечностями, посылая всех полицейских по известному адресу, еще и добавляя что ему всё королевство не указ, что Рихард Третий придурок полнейший, раз такое позволяет супруге, что он, Петров Алексей Иванович, вообще никого не боится и он тут самый сильный, красивый, и хорошо вооруженный. На это столб вдруг размножился на много маленьких столбиков в непонятных фуражках, вооруженных дубинками, и ругающихся матом вполне исправно. Столбики получали в рожи и отлетали, но их было так много, что Петров просто не успевал их отшвыривать. В итоге, они напали толпой и опутали его каменными веревками. Куда-то кажется понесли…
Очнулся он в непонятном помещении, с сырыми каменными стенами, решеткой на единственном окошке, грязными усыпанными соломой полами, и бронированной дверью. Сел, найдя себя в пространстве и морщась от неприятных ощущений в голове. Обнаружил что доспехи на месте и даже щиток не поднят. Улыбнулся, похвалив себя за то, что даже в пьяном состоянии следит за собственной безопасностью. Еще раз осмотрев себя, увидел что всё, что было на ремне, куда-то запропастилось. Тут же принялся ругаться и обещать наказать воров и мусоров. Кое-что припомнив, отключил корпусную броню и достал из внутреннего кармана комплект химии, так как больше способов справится с похмельем не видел. Морщась и испытывая позывы рвоты, кое-как проглотил необходимое. Подключив защиту обратно, обессилено грохнулся на пол. Принялся ждать действия стимуляторов и антитоксикантов, а уж там выбираться из этого помещения на свежий воздух.
Проворчал незлобливо:
- По-любому это столб мусоров вызвал, урод каменный.
Минуты через две, уже стоял на ногах, трезвый как стекло, и осматривал бронированную дверь, собираясь её тихонько снять и тихонько же смыться восвояси. Беседовать с блюстителями порядка не очень хотелось; мало того что перечислят все его дебоширства, так еще и чужие припишут с легкостью. Ходи потом по улице с грустным видом, а в тебя все местные будут пальцами тыкать. Вот, мол, алкаш и рас****яй идет, троих горожанок изнасиловал, питейное заведение разгромил, со столбом боролся, с милицией-полицией дрался, власть порицал, матом ругался, и прочее, прочее, прочее. Придется действительно уезжать в другой город, дабы не терпеть укор во взгляде всех встречных. Или Храмин звать, с просьбой увести его в Зеленые миры. Или хотя бы в тот, с варзотами и настырным желтым царьком.
Дверь была сделана на совесть. Такую с петель не снимешь, не развалив половину стены. К тому же имела, как показывал радар, мудреную систему защиты от вскрытия замка; куча пружинок и колокольчиков, призванных сразу же известить тюремщиков, что в данной камере убежать хотят и замок ковыряют.
Петров оставил попытки вскрыть замок; ни умения ни инструментов для этого дела не имелось. Отошел на шаг от двери, больше не видя способов выбраться из камеры. И мощным ударом ноги выбил её в коридор… Когда осела пыль и прекратила трезвонить допотопная сигнализация, вышел в пролом и огляделся.
…По обеим сторонам собралось не меньше двух десятков местных, поразительно напоминавших утренние настырные столбики с дубинками. Те же фуражки. Те же злые рожи. Тот же рост. Молча смотрели на вышедшего из камеры Петрова и собирались атаковать его всем скопом. Но не знали, еще, что тот трезвый и теперь просто так в плен не сдастся. Выбитая же дверь особого впечатления на блюстителей порядка не производила. Словно сами могли вот так вот препятствия с кусками стены выбивать каждый день.
Вперед выбрался какой-то хмырь, в другого цвета головном уборе. Погрозил кулаком.
- А ну зайди обратно.
Петров повернулся к нему, посчитав за главного. Поинтересовался спокойно:
- С какого перепуга?
- Ты арестован и будешь ожидать суда под стражей!
Петров помотал шлемом. Вроде и не делал ничего противозаконного, чтобы в тюрьме основательно зависать.
- Не понял. За что это я арестован и буду ждать суда?
Говоривший выпучил глаза. Сам видимо ничего не понимал. Начал перечислять:
- Ты совершил развратные действия в отношении трех жительниц города, нанес большой материальный ущерб питейной лавке “Пьяная Русалка”, разрушил несколько заборов, протяженностью около пятиста метров, свалил восемнадцать столбов уличного освещения, выбил несколько окон, оскорблял правящего короля и его супругу, приставал к прохожим, применял магию, и, наконец, нанёс физические травмы, различной степени тяжести, тридцати пяти полицейским. Плюс ко всему – сломал еще и дверь камеры пару минут назад.
Петров ощутил как нечто вроде стыда и смущения овладевает выражением лица. Но встряхнулся и удержал эмоции в руке. Ответил, зная что в доспехах и с танком можно не испытывать всяческие там чувства неприятные.
- Не помню такого.
Тот аж подпрыгнул. Возопил:
- Не помнишь?!
- Нет, не помню.
Петров скрестил руки на груди. Принялся говорить, как обычно сначала делал:
- Дверь-то ладно, признаюсь что сломал, но иного способа выйти из камеры я не видел. Да и вы, прежде чем арестовывать, должны были пояснить за что. Хотя бы адвоката предоставить сподобьтесь. Я, понимаешь, подданный Красной Империи Кластера, и суду вашему примитивному не подлежу. В худшем случае – депортация на родину. Так что возвращайте мне мои вещи и не препятствуйте уходу. Иначе еще тридцать пять хлопцев пострадают. А может и больше, там видно будет.
- Согласно инструкциям, мы можем применить в отношении тебя магию. И тебе не выйти отсюда, каким бы ты сильным не являлся. Так что будь добр сдайся добровольно, и сними наконец сам доспехи, нам это не удалось. В камере в них находится запрещено.
Лёха плевал на магию, прекрасно зная что его защиту она не возьмет, какой изощренной не была бы. И уж тем более танк ей не по зубам. А то что даже броню с него снять не смогли, с пьяного, и вовсе говорило что маги из местных никудышние и их не стоит боятся. Можно прямо сейчас разогнать всю толпу и уйти беспрепятственно. К тому же проснулся аппетит, и не очень хотелось стоять в коридоре и спорить с самоуверенным начальником местных мусоров. Пусть применяет свою магию, если не жалко окрестности и подчиненных.
Указал на область пояса. Повторил:
- На мне был ремень со всякой хренью. Прошу немедленно вернуть его, иначе сегодняшний день вам надолго запомнится. Вернее не вам самим, а вашим родственникам, которые вас похоронят в закрытых гробах, ибо то что после вас останется – определенной формы иметь не будет.
Мужички нахмурились еще больше и крепче сжали дубинки. А их начальник самоуверенно заявил:
- Твои вещи находятся в моем сейфе, и ты их уже не увидишь, так как будешь осужден и утоплен. И если сейчас не сдашься и не встанешь на колени, до суда уже не доживешь. Даю тебе одну минуту.
…Через десять минут Петров вышел из полуразрушенного здания полицейского участка, попросту выбив входную дверь ногой. На ходу застегивал отобранный ремень. Хохотал не стесняясь, припоминая рожу начальника встречавшуюся с дверцей собственного сейфа не один раз, разбитые рожи его подчиненных, разрушенные стены, крики ужаса, стрельбу из автоматического оружия, взрывы гранат, и прочие непотребности.
Магия, как и ожидалось, на него не действовала, нанося разрушения только окрестностям и окружающим людям.
На улице был ранний вечер. Судя по всему, в участке он провалялся достаточно долгое время, так как выжрал не меньше четырех литров алкоголя предыдущей ночью, да и курение веселых травок свою немалую долю внесло. Поэтому-то местное светило успело довольно большую часть местного неба преодолеть. Из этого следовало, что надо было побыстрее разыскивать местных красавиц, сравнивать с Лигрантой и теми тремя недотрогами, и уже там решать что делать. Либо разочаровываться и вновь напиваться. Либо – восхищаться, и… и напрашиваться в гости. Вернее, позволять себя в гости пригласить, согласно особенностям этого мира.
Петров прошагал пару кварталов, изредка оглядываясь на столб черного дыма, поднимающийся в небо. Не хотелось, чтобы все знали, что это он такой бардак устроил. Да и преследование не нужно было. Вдруг мусора обозлятся, и будут засаду на каждой улице устраивать, навроде Следящих Дев, спокойно жить не давая. Хотя… хотя после таких демонстраций неуязвимости и жестокости, вряд ли у кого возникнет желание еще раз встречаться с металлическим отморозком, которого даже магия не берет, не говоря уже о дубинках. Все сотрудники полиции выведены из строя надолго, так что можно не беспокоится, что они ворвутся в спальню местной красавицы в самый разгар и будут требовать сдаться в плен. Кстати, надо бы “Пьяную Русалку” посетить. Неужели и там всё разрушено, как говорил бедолага-начальник?
Сбавив скорость ходьбы и остановившись возле небольшого фонтана, Петров привел себя в надлежащий Воину вид, смыв с брони пыль и капли крови. Затем, попрыгав немного на месте, отправился на поиски местных красавиц. До этого момента – вообще никого на улице не встретил; словно попрятались, заслышав взрывы и стрельбу из автоматического оружия в городе.
Через несколько кварталов вышел к реке, на пристань, и увидел, наконец, местных.
Открытое пространство, около километра длиной и ста метров шириной, слева несколько домов, увеселительных, судя по вывескам, пара беседок, увитых жиденьким плющом, справа – четыре парусника, и гладь реки… Человек десять моряков у одного из примитивных кораблей суетливо таскали мешки с чем-то из одной кучи в другую. Четверо мужичков покрупнее корпусом и побогаче одеждой, неспешно прогуливались туда-сюда по пристани, все в разных местах и поодиночке, словно любуясь видом на реку. Ну и семеро горожанок имелось; две в дальнем конце открытого пространства, одна у корабля, три в беседке слева, и еще одна совсем рядом, метрах в пяти-шести от Петрова. Не видит его, так как смотрит в сторону одного из прогуливающихся четверых перцев-одиночек, и что-то видимо хочет ему сказать. Не хотела бы – не смотрела бы и платочек не комкала бы. Типа того.
С одного из увеселительных заведений выбралась тройка полупьяных и храбрых хлопцев и направилась к воде, громко переговариваясь и внося в относительную тишину некоторый шум. Секунду спустя все, что сидели в беседке, дружно сорвались с лавок и последовали за тремя пьяными. Двое с дальнего угла пристани дернулись было, но потом поняли что не успели.
Петров прислонился к стене здания, стараясь быть менее заметным. Сделал увеличение шлемом и попробовал сравнить женщин с Лигрантой и тремя недотрогами ночными. Но никаких в принципе отличий не нашел, за исключением лишь немного большего роста, на два-три сантиметра, и осанки что ли. Будто себе цену знали, или же научились набивать. Глаза, миниатюрность, изящность – все подобное. Одень Лигранту в такое же платье и сделай ей этакую же прическу – вообще разницы не заметишь. Может быть все дело в самооценке? Живет в лесу и не ценит себя, а эти живут в городе и ценят.
Подвыпившие, тем временем, завязали разговор с тремя, из беседки. Но он тек вяло, было заметно, что первые не особо хотят иметь дело со вторыми. Или же, что вполне вероятно, мало пока выпили. Мог присутствовать и третий вариант; каждый день трое лучших друзей ходят на пристань бухать водку и орать веселые песни. И каждый, сука, день, к ним подходят три тупые и настырные дуры, которым никак не понять, что парням нужно разнообразие.
Ближайшая к Петрову горожанка, наконец решилась подойти к одному из четверых одиночек. Прекратила мять платок, составила вступление, и пошла счастья пытать. Мол, здравствуйте мужчина, сегодня хорошая погода, приятный вечер, река вообще прекрасна, и почему бы нам не познакомится? Меня Мартой, примерно, зовут, родители на дачу уехали на два дня, и как раз вчера я купила коллекцию редких музыкальных пластинок и модерновый деревянный проигрыватель, с революционной системой “дубовый реверс”. Можно пойти ко мне и послушать музыку, вина вам я уже купила. А он посмотрит так, репу почешет, и начнет стеснение изображать. Дескать, уже поздно, я не знаю, мама запретила с девушками допоздна гулять, да и вообще вино ни разу не пил. А она успокаивающе улыбнется, подмигнет, и начнет заверять что ничего страшного не будет, её бояться не надо, а вино вообще безалкогольное. Нет, говорит, знаю я вас, баб, наутро проснешься, час соображаешь где находишься, потом час трусы отыскать не можешь, вино нихрена не безалкогольное, стыдно до жути, и мама ругаться будет.
Ну не хотите, как хотите. Ну не хочите, как хочите. Музыку другие послушают.
Отошла от перца, в хмуром состоянии находясь и вновь мучая платок. Отказал, сука… Направилась в увеселительное заведение, намереваясь там поискать. Петрова так и не заметила.
Он еще немного постоял, наблюдая за аборигенами. Уже хотел было что-то делать, выходить и ошарашивать, там, или другое открытое центровое место искать, как в это время с какой-то боковой улочки выкатила карета, запряженная шестью копытными, да еще и с сопровождением в числе нескольких десятков закованных в железо всадников. Но не таких, как обычно, рослых и страшных размером и мощью, а маленьких и смешных. Кони, к тому же, больше на пони походили, чем на боевых копытных демонов. Петров мог с легкостью скинуть с лошадей всю толпу при помощи одних только кулаков. Он дернулся было выйти на пристань, но тут же удержал себя, так как не знал, кто в карете прибыл, и женщина ли это вообще. Решил немного понаблюдать, а потом уже решать как поступить. Окажись там мужик, вообще подходить не стоило. Окажись такая же девка, как и вокруг, тем более не надо ей на глаза показываться; у богатых свои взгляды на жизнь и как бы не пришлось от нее и её охранения по городским улицам бегать. Ну а если красивая внутри восседает – то выходить на сцену, избивать конкурентов по дороге к карете, избивать охранение, так как при наличии Петрова оно не нужно вовсе, ну и знакомится к прелестной красавицей, забравшись к ней в… в карету пока.
Местный транспорт остановился возле кораблей. Заржали двигатели, сдерживаемые маленьким кучером. Охранение послонялось немного и выстроилось ровной колонной. Четверо одиночных перцев и немного протрезвевшая троица мигом отвадили от себя настырных поклонниц и довольно резво переместясь в пространстве, начали отираться поблизости с каретой, видимо полагая что там женщина и она может обратить на них должное внимание. Обратить и прочее.
Петров еле сдержался от хохота. Видел сердитых горожанок и сжатые кулачки; наверняка предполагали конкуренцию и сделать с этим ничего не могли. Да и некий герб на карете, с боевым охранением, говорил, что транспорт к простому сословию не принадлежал. Правящим попахивало. Принцессой какой-нибудь, или супругой важной шишки правительственной. На крайняк – женушкой богача. Ну а если так – то и вино получше придется пить, и деликатесы подороже кушать, и мягкие части тела покачественнее сжимать. Что ещё Воину нужно? Вино по пятьсот золотых за литр, котлеты по сто золотых за штуку, и красивую принцессу по… по всякому.
Дверца распахнулась и явила вечереющему небу такое, что Петров краем ошарашенного сознания ощутил свои ноги, самовольно шагающие к карете, спустя только некоторое время. Лигранта с представшей глазам красавицей ни в какое сравнение не шла. Как небо и земля, в натуре. Как деревянный старый дом и здание современного особняка. Как… Не лгала, в общем, что является средней и не красивой. Теперь это было очень заметно.
Незнакомка, вся такая воздушная и невесомая, обряженная в светящиеся белые одежды, проплыла к одному из кораблей, не удостоив местных мужиков и взглядом. По-любому себе цену знала, и даже на более достойных никогда не смотрела, считая что должна глянуть только на самого-самого, и ни на кого больше. И принцы обламывались не раз, и вояки великие с носом оставались, и короли зубами наверняка скрипели, и прочим не везло.
Охранение незнакомки засмеялось, глядя на поникших местных красавцев, которым ничего не светило вообще. Но вот когда всадники увидели здоровенного широкоплечего и бронированного незнакомца, то смех их разом оборвался. Воцарилась тишина, изредка оглашаемая вздохами изумления из уст горожанок, негромкими матами из ртов местных, ошарашенных, перцев, и перешептываниями всадников. Красавица в белом естественно заметила перемену и наступившую тишину. Остановилась и принялась осматриваться, ища причину. Петрова видеть не могла, из-за корабля, и поэтому не понимала ничего. Лишь потом, проследив куда все смотрят, и выйдя немного назад, чтобы видеть, поняла наконец.
Хоть и попыталась изобразить, что такой как этот, незнакомый вояка в черных латах, её не особо интересует, но вот только запоздала с этим немного. Закрыла рот слишком поздно, и Петров понял, что ему стоит на что-то надеяться этим вечером. Ожидания не обманули, и всё будет отлично. Осталось подойти неспешно, равнодушно поинтересоваться, что такая милашка делает более поздним вечером, и предложить уже вдвоем это делать.
Охранение в это время вспомнило про свои обязанности, и дорогу незнакомцу перегородило восемь всадников, выставивших копья.
- Остановись, Воин, к принцессе Тилтане запрещено подходить без согласия короля!
- Тилтана, значит…
…Все восемь коротышек повылетали из седел, а троих лошадок отшвырнуло на добрый десяток метров. Попадали копья в наступившей тишине. Петров не поскупился на использование мощностей защиты. Когда же остальные дернулись в драку лезть, то активировал плазменный меч, заставив всех мгновенно передумать.
Убрал голубое и гудящее лезвие. Возобновил движение.
Подойдя к замеревшей принцессе, представился, тайком её разглядывая сквозь затемненный щиток шлема:
- Великий Воин Алексей.
Кивнул на корабль:
- Принцесса куда-то путешествует?
Была так шокирована, увидя полеты всадников и их лошадок, страшный светящийся клинок, скорость и ловкость незнакомца, что не сразу восстановила способность говорить.
- В…в сто… в столицу. Домой… Да, домой.
В напуганном состоянии вообще глаза притягивала. Эдакая беззащитная и открытая, что хотелось взять под свое покровительство, и отвезти в столицу на танке, дабы успокоилась, перестала бояться, и познакомила с папашей… Стоп! С папашей лучше не встречаться, потребует в приказном порядке тащить свою дочку под венец, так как пломба природная вскрыта. Так что лучше не спешить со знакомством. А до столицы добираться преимущественно на деревянном корабле, все пять дней проводя в безудержном разврате. В конце-концов с принцессами еще не доводилось одно одеяло делить. Была, помнится, попытка, но, в результате, та принцесса приказала его схватить и повесить, хотя до постели еще дело не дошло. А эта, эх и прелестная, таких приказов отдавать явно никому не будет. Так что – все отлично и будет отличным все пять дней.
… Небо внезапно наполнилось гулом и грохотом разрывов…
Петров посмотрел вверх и увидел громадных размеров энергошар, прочертивший небосклон и падающий к горизонту. С тоской в душе глянул на принцессу, тоже смотрящую вверх, понимая что крылатые враги приперлись по его душу и, вот-вот тряхнет поверхность. А там и вовсе ужас начнется. Хотел было выругаться и попытаться хотя бы ее спасти, но в этот момент совсем рядом нарисовалась встревоженная Храмин, а в следующий момент он обнаружил что сидит пристегнутым в кабине истребителя. А синеглазка ворожит с панелью управления.
Тут и трясти начало. Свистеть, громыхать, вспыхивать. Парусники подняло ветром, словно игрушечные, и потащило через пристань. Видимость упала практически до нуля, замелькали вырванные с корнем деревья, лошади, люди, водяные брызги на стекло попали.
Петров уцепился руками в подлокотники кресла, и приготовился к тряске по неровностям Межмирового Тоннеля. Перед глазами все еще стояло прелестное личико принцессы, в обществе которой могло бы произойти много чего приятного для обоих. А вместо этого… вместо этого вся периферия превратилась в поле боя, после которого вряд ли кто-нибудь выживет.
9.
Хармат. (4215-я периферия, 7-й нижней-3 под-области, 21-й Основной Области, Верхнего Яруса Миров Зеленой Зоны)
Восточное побережье материка Фалот. Морской порт Хортир.
17.04.012.г. (к.в)
- Чего улетели-то?
- Опасно там стало, Алёшенька. Твои враги в том мирке объявились. А то ты и сам не понял?
- Только, понимаешь, истинную красавицу встретил, а тут драка началась…
- Не переживай, Алёшенька. Еще много таких повстречаешь за свою жизнь.
- Где я таких найду? Постоянно либо высокие попадаются, либо – наподобие зирчанок. А вот моего роста – нихрена нету.
- Подрастешь и будут. Сравняешься с высокими.
- И сколько лет ждать? Сорок? А если не доживу?
- Старайся и доживешь. Всё от тебя зависит.
Петров вздохнул устало. Посмотрел за стекло. Поинтересовался:
- А сейчас мы где?
Синеглазка улыбнулась:
- Зеленая Зона. Верхний Ярус. Мир Хармат. Дома мы, Алёшенька.
- Опять одному бродить?
- Одного, я вижу, тебя еще рано оставлять. То с царями грызешься, то с полицией воюешь. В этом мире будешь под присмотром.
- Ладно, с этим понятно… А почему в Синей Зоне миров не остались?
- Погано там. Скучно…Тьфу!
- Мне тоже так кажется, Храмин. Хватит уже болтаться по непонятным пространствам. То мутации на пупке, то мужиков нету, то… а третий мир уцелел хоть?
Она пожала плечами, ответив вполне искренно:
- Я не знаю, Алёшенька. У Хатзорга спросишь, он больше знает.
- Жалко ту принцессу… красивая очень.
- Ничего не поделаешь, Алёшенька. Жизнь – жестокая штука.
- Я уж понял…
Он опять вздохнул.
- Такая она беззащитная была и красивая. Да роста одинакового. Я таких никогда не видел прежде, а тут… тут эти мудаки крылатые со своей стрельбой… убил бы сволочей!
- Да не терзайся ты так, Алёшенька. Зачем тебе принцессы? У них же запросов жуткое множество. И её родители вряд ли бы одобрили твое присутствие рядом со своей дочерью. У тебя ни замков, ни богатств, ни подданных нету. Ты для принцессы не подходишь.
- Я и не собирался на ней жениться.
- Тем более не стоило с ней общаться. Кому она потом нужна будет, без своей девственности? Отец её из дома выгонит, и она окажется на краю жизни. В итоге либо в реке утопится, либо голодные звери съедят, но жить после такого позора она не захочет в любом случае.
- Думаешь?
- Знаю, Алёшенька.
- Ох-х-х-х-х-х…
- Не вздыхай. Пиво будешь?
- Не буду.
- Что так?
- И так еле протрезвел, а ты еще предлагаешь.
- Не пей много, Алёшенька. И все будет хорошо. А холодное пиво будешь?
- Да не буду я пить, Храмин.
Она убрала обе бутылки в никуда. Мигом превратилась в принцессу Тилтану и оказалась на коленях у Петрова в весьма открытых одеяниях. Поинтересовалась её голосом:
- А так твое настроение поднимется?
Петров выпучил глаза и попытался скинуть Храмин-Тилтану.
- Ты чего?!
Она вновь приняла свой привычный облик и вернулась в кресло. Удивилась:
- Что не так-то, Алёшенька? Хотела тебя утешить, а ты брыкаешься.
Петров опустил щиток. Начал выговаривать:
- У тебя совести вообще никакой нету, Храмин. Принцессу наверняка под обломками похоронило, а ты ее обликом пользуешься. Да еще и в каких целях!
- Ничего такого не вижу, что могло бы помешать.
- Да ты пойми, что душу мне топчешь. Я может эту принцессу в душе оплакиваю, или как идеал какой-нибудь в памяти оставил на будущее, а ты… а ты взяла ее тело, раздела почти, и собралась меня утешать. Кто же так делает-то? Ты уж не забывай что я смертный и у меня ценности другие, Храмин. И больше так не делай.
- Ладно, извини, Алёшенька. Больше так не буду. Но… но какой мне тогда облик принять? Или же в этом остаться?
- А для чего ты спрашиваешь, Храмин?
- Ну… нежность хочу тебе подарить. Что еще может женщина подарить мужчине?
- Ничего не надо, Храмин.
- Я тебе не нравлюсь, Алёшенька?
- Нравишься.
- Ну а чего тогда? Устал?
Петров поерзал в кресле, вытягивая ноги. Ответил после некоторой паузы:
- Не знаю, Храмин. Не устал, а надоело все. Уже почти год вокруг меня крутится мир. Ко всему я получаю доступ. Сплю с самыми красивыми женщинами. Узнаю всяческие тайны. Хотя… Хотя я простой человек. И, поэтому, хочу простых условий жизни. Простых, натуральных, искренних. А не фантастических.
Храмин удивилась услышанному.
- Ты о чем, Алёшенька?
- Обо всем. – он устало вздохнул. – У меня нет подруг и друзей-сверстников. Мне некому в жилетку, образно выражаясь, поплакаться. Нет родителей. Нет дома. Ничего нет…
Храмин одела себя в платье, устыдившись. Спросила:
- А как же Хатзорг? Как же я и Каджин?
Петров смерил ее скептическим взглядом. Пояснил:
- Вы взрослые. Далекие, хоть и близко находитесь. На вас я могу лишь положиться. Да и не денешься от вас никуда, везде найдете. Не раз уже такое было.
- Странно от тебя подобное слышать. Мы просто заботимся о твоей безопасности, в обиду не даем, обучаем выживать в трудных условиях.
- Может и странно, не спорю… Но ведь я родился на Кластере обычным человеком. – Петров вновь заострил внимание на своем происхождении. – Значит и жить должен обычной жизнью. Вместо этого – круг моего общения составляют очень сильные магические и бессмертные личности, которые могут миры в пыль стирать шевелением пальца. Вдобавок ко всему, они меня еще и оберегают усиленно всей толпой. И какой из этого следует вывод?
Расслабился внезапно. Живость в движениях пропала.
- Вероятно у меня сейчас стресс какой-нибудь, потому всякую чепуху и несу. Может и еще что.
Через мгновение дотронулся рукой до плеча Храмин.
- Не слушай меня, короче.
Она удержала его руку своей. Поняла, что еще немного таких размышлений вслух – и опекаемый опять рассекретит свое прошлое. Начала выведывать все что он уже знает:
- Давай, рассказывай. Что беспокоит? Что знаешь? Чем недоволен? Не таись. Можешь даже и поплакать, я пойму.
Лёха усмехнулся.
- Зачем тебе это? Загляни лучше в мысли, ты же умеешь это делать. И все сама поймешь.
- А ты не хочешь рассказать?
- Нет желания. Не смогу всего выразить, что накопилось. Хреново мне, одним словом…
Он вздохнул тяжело. Откинулся в кресле, расслабившись и глядя на раскинувшийся за бронестеклом пейзаж.
Храмин заглянула. Хмыкнув, зашептала на незнакомом языке. Догадливый опекаемый, в результате, уснул.
- Выспался?
Петров кивнул. Поделился ощущениями:
- Выспался. Хорошо-то как… А что ты сделала?
- Секрет. – Храмин улыбнулась. – Личный.
- Понятно. Долго я спал?
- Несколько часов. – не стала называть истинные сроки сна. – Всего лишь несколько часов.
- Странно. Такое ощущение, будто сутки проспал без передыху.
Храмин еще раз улыбнулась.
- Я же говорю – секрет.
- Весело.
Петров дотянулся до кибер-повара. Заказал себе кофе. Скосил взгляд на спутницу:
- Что будем делать? Странствовать?
Она не ответила. Вместо этого задала встречный вопрос:
- А что хочешь ты?
- Я? – Петров призадумался. – Думаю неплохо было бы посмотреть на интересные места этой периферии. Ты бывала здесь уже?
Храмин врать не стала. Поведала исчерпывающе:
- Бывала. И не один раз.
- Хорошо.
В этот момент кибер-повар доложил о готовности заказа, и выдвинул поднос с дымящимся напитком из приемника. Петров взял кофе в руки. Посмотрел вновь на Храмин:
- А чего интересного здесь есть?
- Много чего. Ты даже друзей приобретешь.
Петров кивнул задумчиво несколько раз.
- Вот даже как. Тоже хорошо.
Вспомнив:
- У аборигенов на пупке ничего странного нету?
- Нету, Алёшенька. Нету.
- А лошади здесь имеются?
- Имеются.
- А мужики?
- Это Зеленые миры. Здесь всё есть.
- Отлично.
Она поднялась на ноги. Открыла входной люк, впустив в кабину свежий, летний, воздух.
- Пей кофе, и начинаем посещать интересные места этого мира. Кстати, ты не голоден?
- Нет. Не чувствуется.
Пощелкала кнопками, отключая все системы.
- Ну тогда жду тебя на улице.
- Я мигом.
Петров проводил ее взглядом, пока она не выбралась наружу. Быстренько выпив заказанное, полез следом.
Оказывается, прямо за истребителем раскинулось море, или океан, а чуть слева – довольно внушительный городок. При приземлении Петров ничего этого не видел. Решил, что наверное спутница перегнала истребитель в другое место, пока он спал. А иначе и не объяснишь.
Немного привыкнув к увиденному, указал на населенный пункт.
- Идем?
Храмин наоборот указала на поверхность воды.
- Искупаться, разве, не хочешь? Вода сейчас довольно теплая.
- Не знаю. – Лёха пожал плечами в раздумьях, осматривая воду. – А меня там не сожрут?
- Нет. Успокойся, это добрый и приветливый мир. – Храмин улыбнулась, спускаясь по песку к воде. – Да и я рядом.
Петров покосился на заинтересовавший город. Понял, что брюнетка все равно уговорит. Сплюнув, пошел за Храмин. Решил что успеет посетить все, времени предостаточно для этого. Целая жизнь. Лишь бы самоуверенные аборигены процессу не мешали.
Периферия действительно была доброй и более-менее привычной. Зеленой, в первую очередь. Тепло, хорошо, приятно. Не висит громадный спутник над головой. Мужики не раз в пятнадцать лет появляются, а каждый день из дома выползают. Нет поблизости пожирателей травы. Их вообще нет, окромя стандартных пожирателей. Привычных, копытных, съедобных. И хомяков-бедолаг никто не травит вредной магией, заставляя их дымиться и ругаться, отыскивая убежище.
Щебечут птички, гоняясь за насекомыми, а не за свежей зеленью. Гоняясь по воздуху, а не ползая по поверхности. Песни поют, а не тоскливо шепчутся. Да и потомство выводят нормальное. Хищное. Птенцы с удовольствием сами кого-нибудь завалят, членистоногого, только вот лет мало еще и родители не пускают на вольную кормежку.
И ароматы совсем стандартные. Пахнет практически как на Кластере. Не будь на горизонте примитивных каменных построек, создавалось бы ощущение родины. Истребитель за спиной помог бы в представлении этого. И самое главное – у аборигенов все стандартно со структурой тела. Пупки нормальные. Рост нормальный. У женщин ничего там не зияет, а у мужиков – ничего не висит. О Приносящих Счастье и не слышал никто. Блин, как же все-таки хорошо жить в Зеленой Зоне Миров.
Не взвоет в ночной темноте при****нутый хищник-идиот. Не придет под окно за дармовой энергией. Партнерша по постели не ошарашит вторым влагалищем на месте пупка. Не станет уговаривать заглянуть в своё сокровище. Не станет затягивать в дом за руку. Не станет покупать тебе вино. Придурок-варзот, с толпой здоровяков, из воздуха не выскочит, еби его непонятки синие. Никто не назовет тебя болезнью, мешающей беременности. Да и тётка в синих одеждах не появится, и не начнет жути нагонять непонятными поступками и словами .
Все просто и привычно. Можно спокойно перемещаться по равнинам, морям, горам, и прочему. Не пытаться подстраиваться под идиотские обычаи. И не вспоминать больше о Синих Мирах. Никогда.
Раздевшись до трусов, Петров увидел что брюнетка деловито выволокла из воздуха белый шезлонг, и уселась на него, попутно сменив наряд на более раскованный; что-то вроде бикини и черных антисолнечных очков с широкополой шляпой. Загорать вознамерилась, хоть загар к ее неуязвимой коже не пристал бы даже тогда, когда она прямо на солнце задумала расположиться. На вероятное наблюдение со стороны местного города никак не реагировала, справедливо полагая что скрывать свое идеальное тело от лицезрения не имеет смысла. Истребитель же куда-то пропал вовсе, будто и не было его только что рядом, а вообще привиделся.
Сложив вещи на песок, Лёха осторожно прикоснулся босой ногой к набежавшей волне. Поразмыслив, счел её температуру приемлемой для купания. И, надеясь что местные хищники, если таковые здесь водятся, все же не заинтересуются его персоной, забрел поглубже.
Вода добавила бодрости к выпитому кофе, освежив несказанно. Все тревоги мигом улетучились, мозг еще более прояснился, появилось желание поплавать вдоволь. Чем Петров и занялся, памятуя что уже давненько вот так вот не отдыхал на природе. Да и безопасно было, рядом находилась всемогущая Храмин. А то, помнится, в одной периферии довелось в ночную пору искупаться, так похитили и чуть отцом не стал. Не дело это, в плен попадаться. Не дело… А вот в одной пустыне, правда водоем заменил бассейн, тоже довелось прекрасно отдохнуть. Но там – дело совсем другое. Там Тигван была. А с Храмин такое вряд ли можно проделать, пусть и предлагала в кабине нежность, но сейчас наверняка охладела, взяла в руки желания, и не позволит приложится к своим божественным прелестям. Да еще и пива не даст, сколь не упрашивай. Остается довольствоваться тем что есть. А именно – трезвым образом жизни, и общением с одной из самых красивых женщин Зеленой Зоны Миров. Зеленой, повторюсь, а не Синей. Нормальным общением. Не постельным.
Основательно поплескавшись, Петров вышел из воды. Уселся на песок, специально игнорируя те удобства, что спутница выволокла из воздуха. Как уже говорил прежде – хотелось натуральности, а не искусственности. Еще неизвестно из чего этот шезлонг сотворен. Вдруг – из химических и опасных для здоровья материалов. Всякое бывает. Храмин бессмертна и может пить цианид калия на завтрак каждое утро без проблем. А вот Петрову поостеречься следовало; жизнь одна, и не в компьютерной игре.
Не прошло и секунды, как Храмин очутилась рядом вместе с шезлонгом. Улыбнулась. Поинтересовалась:
- Как водичка?
- Нормальная.
Обвела окружающий пейзаж рукой. Вновь спросила:
- Должно быть, ты этого хотел?
Леха пожал плечами. Ответил:
- Не знаю. Но по крайней мере чувствую себя отлично. Еще бы пивка попить – так вообще шоколад был бы.
Она нахмурилась. Заметила, погрозив пальцем:
- Пить вредно.
- По правилам – по мирам тоже путешествовать вредно. Да и не ты ли, Храмин, оставляла мне две бутылки пива, когда я шел к городу Муна? А в других случаях? А в кабине, давече, кто предлагал?
- Я...
Петров ехидно прищурился, уже зная что получит желаемое. Надавил еще и на количественность:
- Ну а чего тогда? Что я, многого прошу? Всего лишь бутылочку холодненького.
Храмин сдалась, вспомнив что уже не один раз позволяла опекаемому баловаться спиртным. И не два. Вытащила из воздуха требуемое. Протянула:
- Держи.
- Спасибо.
- Рядышком не хочешь посидеть, Алешенька?
Петров покосился на увеличившийся в ширину шезлонг. Переспросил:
- Рядышком?
Храмин кивнула. Похлопала приглашающе ладонью по плоскости из полимера.
- Именно.
Хоть Петров и испытывал такое желание, но отказался, подумав о том что нельзя вот так вот, на виду у всех, сидеть рядышком с потрясающей красавицей. Да и не только сидеть… Мало того что в незнакомом мире, так еще и на виду у аборигенов. Пусть предположительно, но все же. Наверняка здесь изобрели бинокль и сейчас вовсю разглядывают странную парочку и белый шезлонг. Дивятся всей толпой, передавая друг другу устройство наблюдения. Вот, мол, чудаки на пляже торчат, кто хочет посмотреть на порнографию?
Открыв бутылку, Лёха отрицательно покачал головой.
- Спасибо, но я лучше на песке побуду.
Богиня надулась демонстративно. Глянула на горизонт, отвернувшись.
- Как знаешь.
Через мгновение уже оставила обиду, с интересом уставившись на Петрова. Еще и глаза свои расширила.
- Неужели ты думаешь что за нами могут наблюдать, Алешенька?
- Нехорошо читать чужие мысли.
Она немного смутилась, услышав порицание. Попыталась оправдаться:
- Я знаю, но просто ты такой необычный и интересный, что просто сил нет терпеть. Всегда хочется знать о чем ты думаешь. Да и…
Поерзала под хмурым взглядом Петрова.
- Извини. Больше не буду заглядывать в твои мысли.
- Не верю.
- Я правду говорю, Алешенька. Готова даже искупить свою вину.
- Знаю я, каково будет искупление...
- А ты разве не хочешь испытать все прелести любви?
Петров оглядел Храмин. Оглядел окрестности. Заметил что они уже в шатре, и что спутница вовсе не одета, и что сам он сидит рядом с ней, тоже без одежды. И когда только все успело поменяться?
Отшатнулся от неожиданности. Возмутился:
- Следовало сначала согласия спросить, Храмин.
- К черту условности. – синеглазка притянула его к себе, смотря прямо в глаза. – Я знаю что ты меня хочешь, поэтому не кривляйся и не изображай из себя недотрогу. Иначе я тоже начну изображать много чего.
Шезлонг мигом превратился в широченную кровать, заиграла спокойная музыка, спутница оказалась снизу, открытая и доступная, да еще и подтолкнула, скрестив ноги за спиной Петрова. Тут же охнула зрелищно, ощутив что все получится и опекаемый никуда не денется. Ну а Петрову ничего не оставалось, как подчинится…
Вечером богиня вроде бы насытилась общением. А может и решила просто поберечь опекаемого, зная что он смертен и у него вполне могут возникнуть мозоли на одном органе. Да и вредно ему столько заниматься этим процессом; истощение замучает, и прочее нехорошее.
Поднялась с кровати, пока отдыхали после очередного приступа страсти. Оделась взмахом руки в серый, до пола, плащ с капюшоном. Повернулась к расслабленному Петрову. И сказала, мило улыбнувшись и скрестив руки на своей объемной груди:
- Я хочу сделать тебе подарок, Алешенька. Поживешь два-три года среди обычных людей. Я вмешиваться не буду ни под какими обликами. Мир этот безопасен, так что можешь не боятся за свою жизнь и не носить на себе кластерную защиту с вооружением.
Петров очнулся от приятного полузабытья, словно ведром холодной воды облитый. Выпучил глаза, садясь на кровати.
- Опять испытания проходить?! Ну нахрен!
- Не надо ничего проходить. В этом городе, – Храмин указала в направлении виденного днем населенного пункта – Есть школа Мечника и Мага. Будешь там учится, только и всего. Заодно найдешь себе друзей-сверстников, как и хотел. Смертных и обычных.
- В смысле? – Петров немного успокоился. Спустил ноги на песок. – А ты чего будешь делать?
- Я себе занятие найду всегда, Алёшенька.
- С этим понятно. Но кто же меня туда устроит?
- Сдашь вступительные экзамены, парень ты умный и многое умеешь уже. Поступишь, и будешь учится как все. Только и всего.
Петров натянул трусы, вставая. Спросил:
- И чему меня там научат?
- Обращению с холодным оружием, Алёшенька.
- Лихо… И меня, двенадцатилетнего, без лишних вопросов примут в эту школу? Так что ли?
Храмин убрала шатер в никуда. Оставила лишь несколько светильников и кровать.
- Не поняла тебя. Поясни.
- Ведь я же не местный вообще. Я – с Кластера. И ни одного местного королевства не знаю, чтобы придумать ложное место рождения.
Храмин достала из ничего нечто вроде комплекта простенькой одежды. После – убрала в никуда все вещи Петрова, включая вооружение и гранулы. Пояснила:
- Придумаем что-нибудь. В конце-концов ты можешь и ничего не говорить, оставив свое происхождение в тайне. Да и я свое лицо не стану показывать.
Лёха с сомнением посмотрел на новый наряд, но возмущатся не стал. Спросил лишь, вставая:
- И такое допускается в этой школе?
- Допускается, Алёшенька. Здесь не Кластер с его бюрократией и документами. Здесь все гораздо проще, поверь мне.
Лёха натянул широкие матерчатые штаны, едва не спутав зад с передом. Обулся в кожаные сапоги. Затянул ремень. Осмотрел себя, не став одевать рубаху-куртку.
- Давно мечтал снять доспехи. Но вот только не думал что придется поменять их на такое безобразие. Ни карманов, ни пуговиц.
Храмин взяла с кровати рубаху. Ободрила, помогая одеть:
- Ничего страшного. Через пару недель привыкнешь к своей одежде, и будешь считать ее самой удобной на свете.
- Думаешь?
- Знаю. Гораздо приятнее ходить в просторном и легком, нежели таскать на себе боевые доспехи с вооружением. А что касается карманов и пуговиц – тут еще проще – нечего ложить и не надо ничего пришивать.
- Ну да. С твоей-то магией тебе карманы и вовсе не нужны, Храмин. – Петров парой жестов изобразил как синеглазка достает из ничего все что захочет. – Все из воздуха достаешь.
- Я не про это, Алешенька. Я про то что тебе действительно нечего будет ложить в карманы. Настоящий воин должен жить в лишениях и скромности.
Он представил картину в уме. Спросил, вспомнив о самом важном:
- Ты мне гранулы-то верни, Храмин.
- В Школе они тебе не нужны, Алёшенька.
- А оружие куда ложить?
- Для это ножны есть.
- Пистолет или пулемет в ножны не засунешь.
Храмин убрала уже кровать. Известила, убирая светильники:
- У тебя их не будет, чтобы туда пихать. Все что тебе необходимо, так это стальной клинок для тренировок.
Петров не стал заправлять рубаху, посчитав что и так сойдет. Попрыгал на песке, привыкая к одежде. Посмотрел хмуро на освещенный огнем факелов город. Почесал затылок в раздумьях. Вместо бесцельных странствий по многочисленным перифериям светило бесцельное прозябание в не совсем непонятной школе с непонятными учебными программами. Да еще и без нормального оружия и нормальных боевых гранул.
Признался:
- Не нравится мне эта затея, Храмин.
- Чем же? – она с интересом глянула на опекаемого. – Ведь сам просил нормальных и естественных условий жизни.
- Все равно не нравится. Танком и истребителем даже не успел нормально попользоваться.
- Привыкнешь.
- Куда уж денешься-то…
Шутливо потрепала по волосам. Согласилась:
- Действительно.
- Чего надо? – воротный, как и во всех мирах, был груб, нагл, небрит. Как и везде выглядывал в окошко. – Хера шляетесь по вечерам?
- Хотим заночевать в городе. – Храмин стерпела наглость, ничем не выдав своего отношения к аборигену и его манере разговаривать. А ведь могла извлечь убойное орудие и прострелить насквозь все поселение, оставив солидную дырку.
Вежливо продолжила:
- Ворота не откроете?
Тот покосился на Петрова через свое окошко. Вновь глянул на фигуру в плаще.
- По вечерам проход в город платный.
Лёха сплюнул сердито. Изрек:
- Добрый, однако, мирок. Добрый…
- Помолчи, Алёшенька.
- Да, заткнись, сопляк. – абориген вставил реплику. – Мал еще, чтобы болтать не по делу.
Петров скрипнул зубами, еле стерпев грубость. Не стал нападать, хотя свободно мог пролезть в окошко.
Храмин даже голосом не выдала злость.
- И сколько же стоит проход в город по вечерам?
Воротный ощерился, чувствуя возможность наживы. Огласил явно завышенные тарифы:
- В обычных случаях – пять золотых. Но с вас обоих я возьму пятнадцать, так как, весьма вероятно, сопляк вознамерился поступить в Школу. А значит деньги имеются.
Петров не удержался и пнул створку ворот. Не замедлил с угрозами:
- А не боишься получить по…
Храмин не дала ему договорить, одернув. Протянула в окошко горсть золотых монет.
- Надеюсь теперь вы нас впустите?
Тот пересчитал деньги и попробовал на зуб несколько монет. Кивнул удовлетворенно.
- Теперь впущу.
… Петров и абориген волком смотрели друг на друга, когда первый проходил в ворота. Сцепились бы. Если б не высокая фигура в сером плаще, обязательно сцепились бы. Местный все не понимал, почему малолетка такой грубый и невоспитанный. А сам малолетка не понимал откуда такие наглые аборигены берутся, и почему Храмин никак не отреагировала на такое с ней обращение.
Когда отошли довольно далеко от ворот, Храмин остановилась и произнесла серьезным голосом:
- Зря ты так поступаешь, Алёшенька. С этим хмырем тебе жить в одном городе. А он, кстати, может иметь много знакомых среди горожан. Что чревато вероятными проблемами в будущем. Понял, про что я говорю?
- Понял. Больше грубить никому не буду.
- Вот и хорошо. – она перестала хмурится. Озвучила дальнейший план действий: – Сейчас идем в гостинницу. А утром, как только позавтракаешь, сразу же посетим Школу. Как раз завтра и начинаются вступительные экзамены.
Петров удивился такой осведомленности.
- Откуда ты все это знаешь?
- Секрет.
- Большое спасибо за исчерпывающие ответы, Храмин.
- Всегда пожалуйста.
Приятно, когда в городе наличествуют трактиры, гостинницы, ломбарды. Можно снять номер с мягкой и чистой кроватью. Основательно залиться спиртным, закрыв дверь на замок. И почувствовать себя настоящим человеком. Туристом почти. И, вдобавок, лошади изобретены эволюцией, что делает жизнь лучше и дорогу короче. Конечно не до кластерных, более совершенных, механизмов, так что приходится обходится природными и живыми. Да и не орет никто, что он является Доминантом, и не требует от первой встречной, чтобы та оголила живот и предъявила ему свое равновысокое сокровище для немедленного осмотра-заглядывания. Ни одна красавица отныне, жаль конечно, не потащит за руку в свою постель, едва завидев. Зеленая Зона Миров. Не Синяя. Этим всё сказано.
А что касается неведомой школы – так тут еще проще. Сверстникам по головам рекомендуется настучать, более взрослым – просто по почкам. Ну и, само собой, поддерживать свой авторитет время от времени, дабы не забывали и другим сообщали что связываться с Петровым Алексеем Ивановичем опасно для здоровья. А пока Храмин отсутствует, можно использовать полученные в странствиях знания себе на пользу. Залезть под юбку наиболее красивым ученицам и училкам, проехав им по ушам и основав нечто вроде гарема. Организовать пару финансовых махинаций, прибрав к рукам весь город. Под шумок соорудить оружейную и изготовить сносный пистолетище, гигантского калибра. А чуть попозже, на второй-третий год – вообще робота боевого собрать. И как бы Стражи не упирались и не помещали его в лишения, эти три года будут протекать в роскоши и вседозволенности. А железяками пусть аборигены владеть учатся. У Великого Воина всех Времен и Народов дела поважнее есть. Например; все-таки набить рожу воротному грубияну. За три-то года такая возможность наверняка представится. Набить, и отобрать у него пятнадцать монет. Отобранное – сделать первоначальным капиталом. Именно так и надо поступить, от этого танцевать.
Петров молчаливо наблюдал за Храмин, оформляющей номер в гостиннице. Ее идея с обучением в местной школе начинала нравится ему все больше и больше. Даже об утраченном оружии, гранулах, и доспехах нисколько не жалел. Знал, что все равно будет чувствовать себя уютно в новых жизненных условиях, как бы синеглазка не старалась погрузить его в лишения с головой. Жить можно везде, стоит только приспособиться.
Потом был обильный ужин и разговоры ни о чем. А уже когда совсем стемнело, Храмин силком затащила его в кровать и продолжила дарить любовь, как давече на берегу в шатре. Милостливо предложив, кстати, множество обликов на выбор.
Где-то через пару часов внезапно прекратила всё и сказала что пора ложиться спать, так как завтра будет трудный день и следует основательно выспаться. Повернувшись к Петрову спиной, и став прежней, позволила лишь обнять. Все остальное, похабное, запретила. Лёха поначалу начал было возмущатся, но смолк, внезапно почувствовав жуткое желание спать; спутница нагнала на него сонное состояние с помощью магии. Удовлетворенно улыбнувшись, сама попробовала уснуть, вспомнив что не делала этого уже очень долго.
Получилось практически с первого раза.
Утро. Солнце в окно. Жужжание мухи, бьющейся о стекло. Настырные голоса петухов, мешающие спать. И бодрая Храмин, готовящая завтрак. Вернее – вытаскивающая тарелки с готовой едой из воздуха и расставляющая их на столе как вздумается.
Заметив что опекаемый проснулся, она подошла к кровати и бесцеремонно сорвала одеяло. Такие меры мигом пробудили Петрова. Ему пришлось пытаться вернуть одеяло на место, но без видимого успеха; спутница и трактор запросто перетянула бы, как он не упирался бы гусеницами и пространственными якорями. Бросив обреченные на неудачу попытки, Лёха поднялся с кровати. Смерил Храмин недовольным взглядом.
- Насколько мне известно – экзамены обычно начинаются ближе к обеду. И я не вижу причины вставать в такую рань. Тем более вечером была большая затрата сил. Мне надо как следует выспаться, Храмин.
Вновь попытался отобрать одеяло, но ничего не вышло. Синеглазка ловко убрала отобранное за спину.
Сказала несколько загадочно:
- Ты должен привыкать, Алёшенька.
Петров сел. Поискал глазами свою одежду. Спросил:
- К чему?
Она пояснила, подразумевая под этим будущее обучение в местной школе:
- К распорядку. К режиму. Только эти вещи делают из лентяев нормальных людей.
Петров наконец отыскал свою одежду. Потянулся за ней, возразив:
- Я не лентяй.
- Тогда иди во двор и умывайся холодной водой. Зарядку делай.
- А что на это скажут местные?
- Не обращай на них внимания, Алёшенька. Пусть говорят что хотят. Делай свое дело и все.
- Не пойду.
- Почему?
- Не хочу.
- Точно?
- Точно.
- Дело твоё, Алёшенька.
Храмин и комната вдруг пропали внезапно, сменившись подобием мрачноватой и слабо освещенной пещеры, а ноги потеряли под собой опору. Петров начал падать куда-то в темноту. Как узнал чуть позже – в ледяную воду. В большое количество ледяной воды.
…Тысячи игл внезапно впились в тело, перепугав контрастом. Захотелось орать от страха и охватившего тело холода, но сделать это не удалось. Слова застряли в груди, мгновенно заморозившись…
Вынырнув на поверхность, Петров заозирался, разыскивая берег. Испытал жуткое желание оказаться в тропическом государстве, и сидеть неделю на горячем песке под палящим солнцем. Нет, целый месяц. Вот выберется из этой ужасной пещеры, так сразу же начнет отогреваться. Все три года обучения будет солнце любить, всей своею замерзшей душой. А то и больше.
Пещера наконец соизволила поменяться на комнату гостинничную. Храмин захохотала, видя как опекаемый, стуча зубами, принялся быстренько одеваться.
Подождав немного, поинтересовалась:
- Как тебе утренние водные процедуры, Алёшенька?
- Могла бы и предупредить…
- Привыкнешь.
Пережитое перестало сердить. Наоборот – в теле проснулся дикий заряд бодрости и настроения. Петров аж удивился таким изменениям в себе. Но виду не подал, все равно продолжая изображать некую обиду на спутницу.
Но та и не волновалась, зная что скоро опекаемый успокоится и поймет что умываться холодной водой по утрам – занятие полезное и жутко оздоравливающее. Еще и спасибо говорить будет. За науку. Подставляла ему тарелку за тарелкой, памятуя о том что он должен обильно питаться из-за своей смертности. Сама же не ела ничего, не хотела да и отвыкла от приема пищи за столь долгую жизнь. Наблюдала лишь за опекаемым, время от времени улыбаясь.
После завтрака был кратенький инструктаж на тему последующего обучения. Затем, когда Петров отдохнул немного, Храмин обрядилась в плащ с капюшоном и повела его в город. В Школу Воина и Мага.
10.
Школа Воина и Мага предстала взгляду Петрова некоей огороженной территорией. Этаким городком в городке. Располагалась само собой в центре, имела внушительную и высокую каменную стену, призванную огородить своих учащихся от посторонних и любопытных, не в меру, взглядов, цветистый и вычурный флаг, непонятного назначения высокие и мрачноватые здания, видимо учебные корпуса, и довольно обширную занимаемую площадь, так как название с большой буквы говорило, что заведение это солидное и серьёзное, и по-любому известно в любом уголке этой периферии.
- Мрачновато, не находишь?
Храмин пожала плечами. Считала по-другому:
- А мне нравится, Алёшенька. Толковое учебное заведение не должно быть похожим на разноцветный праздничный пирог. Здесь учатся владению оружием, а не театральному мастерству.
- Логично… А чего ты плащ-то одела? Не хочешь быть узнанной?
- Угадал.
Желающих обучатся было многовато. Не одного Петрова судьба тащила за руку к воротам Школы. Такого же возраста подростки, обоего пола, тоже направлялись в это учебное заведение, ведомые родителями или же просто сопровождающими. Глазели по сторонам, так же как и Петров, и пытались представить, что же ждет их в ближайшие годы, смогут ли они поступить и закончить, став великими воинами или же магами. Петров естественно думал несколько иначе; зная что поступит, решал надо ли это ему вообще, и надолго ли затянется пребывание в этом мире. Вполне реально очередное незапланированное появление крылатых вражин, через пару недель, и поспешная смена обстановки на другую. Как бы на этот раз Стражей не угораздило уволочь его вообще куда-нибудь в Красную, например, Зону Миров, где проживают, предположительно, шестилапые восьминоги, как основной вид господствующей формы жизни. Ходи, потом, вокруг восьминожки, после знакомства и распития вина, репу чеши усиленно и гадай, где у нее хотя бы рот располагается.
- В Красной Зоне миров, Алёшенька, проживают такие же люди, как и в Зеленой.
- Кто-то, кажется, обещал прекратить читать мои мысли.
- Извини, Алёшенька, просто показались странными твои предположения насчет следующего мира.
- В качестве извинения неплохо бы увидеть бутылочку холодного пива, Храмин.
- Перед экзаменами не пьют.
- Но извинятся-то как-то надо?
- Держи.
- А что это?
- Карамелька.
Петров остановился, нахмурившись мигом. Храмин рассмеялась звонко и тоже остановилась. Принялась объяснять:
- Ну нельзя пить пиво перед экзаменами, Алёшенька. Запах алкоголя экзаменатор воспринимает, как бык красную тряпку. Да и мозг не так уже соображает, как у трезвого. Тебя просто не примут в ученики, и всё.
- Ну не карамелька же!
Она присела перед ним на корточки, подобрав полы плаща.
- Ладно. Что ты хочешь?
- Если уж не даешь мне пиво, тогда прекрати читать мои мысли. У меня возникает ощущение, что я кролик подопытный, который даже, извиняюсь за сравнение, туалет посетить в одиночестве не может, так как за ним сотня ученых всё время наблюдает. Нельзя читать чужие мысли, Храмин. Нельзя.
- Извини, больше не буду.
- Уже не первый раз такое обещание слышу.
- Теперь точно ни разу не загляну, Алёшенька. Да и когда теперь заглядывать, ты же один останешься, как поступишь в школу.
- Ну-ну…
- Что-то не так? Что-то знаешь?
- Хватит задавать наводящие вопросы, Храмин. Иначе будешь постоянно видеть известную и неприличную фигуру из пальцев руки, изображенную на белом листе бумаги.
- Поняла. Молчу.
- Вот и хорошо. Пошли давай, не стоит внимание привлекать.
Теперь Петров постоянно представлял себе озвученное изображение, уже не думая ни о чем. Хоть и знал, что долго так не продержится, но способность Храмин его нервировала несказанно, не оставляя ничего личного и сокровенного даже для самого себя. Действительно кроликом себя чувствовал. Ни пива, ни личной жизни, никакой свободы, голова как открытая книга, даже гранулы отобрали, с таким трудом найденные, тщательно оберегаемые, и с большой экономией используемые. Истребитель, вон, вообще только один раз использовал. Знал бы, что придется расстаться, лучше бы об поверхность разбил. А танк… нет, танк хер разобьёшь, если только против такого же воевать. Или мину внутрь пихать мощную…
Через несколько минут подошли к воротам Школы.
К дальнейшему Петров испытывал мало интереса, ожидая когда же всё закончится и можно уже будет считать себя полноправным учеником этого местного учебного заведения. Безразлично смотрел как все расселись на трибунах и какой-то важный бородатый мужик объясняет всякую хрень с трибуны. Дескать, перед поступившими открывается много возможностей, и отныне, естественно после окончания, они положат мир к своим ногам, завоюют всеобщее признание, и все дела, панимаэшь. Будут прославлять Школу своими деяниями, как и повелела основательница сего учебного заведения, какая-то Храмин Великолепная.
После выступления этого хмыря, всех поступающих собрали в одну кучу и повели на вступительные экзамены в какое-то длинное приземистое строение слева. Петров естественно оказался в их числе. Коротко попрощался с пустившей слезу Храмин, и начал жить новой жизнью с этого момента.
За дверью царил полумрак. Когда глаза немного привыкли к такому освещению, Петров увидел ряд деревянных столов вдоль стены. Какие-то мужики деловито расставляли испытуемых, по одному, к каждому столу.
Его тоже подвели к такому же. Попросили молчать и не отходить никуда.
На столе лежал всякий хлам; ножи, мечи, камни, деревяшки, прочая хрень. Было и несколько бутыльков с неизвестными цветными жидкостями. Пара листов бумаги с непонятным текстом.
Когда всех разместили, появился какой-то старичок и потребовал, пройдясь туда-сюда по помещению, чтобы каждый разложил вещи на своем столе как ему вздумается, и написал свое имя. Вытащил песочные часы и известил, что на весь процесс – десять минут.
…На бумаге оказались тупые стихи. Гласили про каких-то принцесс и воинскую славу. Ножи были незаточенными, а мечи – легкими и незавершенными. Камни к ценным породам не имели никакого отношения. Деревяшки являлись, судя по всему, каким-то конструктором, но Петров так и не смог собрать из них ничего стоящего. Кусочки металла оказались простыми кусочками металла. Содержимое бутыльков пахло приятно, но пробовать на вкус Лёха побоялся; вполне могли вызвать в желудке чего-нибудь неприятного, а то и вовсе отравить. Нашлась даже железная вилка, очень смахивающая, обработкой, на кластерную.
Так как интерес к предметам угас, Петров стал смотреть на то чем занимаются другие.
А те творили… Какие – строили из предложенного пирамидки. Другие – раскладывали по порядку. По весу. По предполагаемой стоимости и значимости, по… херней, в общем, маялись.
Одна девочка вообще все со стола скинула, видимо посчитав такой ход правильным. А может и нервной с рождения была. Сосед Петрова, по столу, выкладывал из предметов какую-то картину. Сопел и был с головой погружен в работу. Другой сосед пробовал содержимое бутыльков на вкус, нисколько не боясь за последствия. Плевался, распробовав. Но иногда улыбался и выпивал все до конца.
Петров еле удержался от смеха, представив рожу пацана когда тот будет усиленно просится в туалет.
Взглянув на свой стол, хотел было повтыкать все ножи в доски, но отказался от этой задумки, заметив что время истекает. Вспомнив требования старичка, написал свое имя на одном из листов.
Вскоре, как только последняя песчинка ссыпалась в нижнюю часть часов, этот же старичок попросил всех отойти от столов на три шага назад
Испытуемые отошли на указанную дистанцию, замерев.
Тот приблизился к первому столу. Внимательно посмотрел на то, как лежат предметы. Повернулся к пареньку, их так разложившему. Глянул внимательно в глаза. Потом на ладони рук. Пощупал запястья. И удовлетворенно заявил:
- Ты прошел экзамен. Будешь хорошо владеть топором.
Паренек заулыбался. А старик перешел к следующему столу. На нем возлежала “пирамидка”, с “пристройкой” из вверенных вещей. Порассматривал творение несколько мгновений. Взглянул на автора сего. Покачал отрицательно головой.
- Быть тебе строителем, как и предки твои были. Иди домой.
Бедолага побледнел. Побрел на выход, ссутулившись.
Петров недоумевал. Не мог понять, как и почему судит этот странный дедок. Одного за “пирамидку” принял, другого – нет, за такую же “пирамидку” буквально! Что за хрень? Почему он в глаза смотрит? Почему, иногда, рот открыть заставляет? Нахрена у девчонки в ухо заглянул?
А старик все рассматривал и рассматривал “шедевры” испытуемых. Озвучивал свои решения. Десятерых уже домой отправил, руководствуясь своими непонятными выводами. С соседу Петрова уже подошел…
Оглядев его “картину”, пощупал разложенное руками. Развернувшись, заглянул “творцу” в глаза. Спросил:
- Неужели и впрямь хочешь стать Огненным Магом?
Не дав тому ответить, продолжил:
- Зря ростишь в себе такое желание. У тебя способности меткого лучника. Советую избрать этот путь в дальнейшем.
Наконец подошел и глянул на стол Петрова. Прочитал имя на листе со стихами. Почесал лысеющий затылок. И уселся на стол, посмотрев пристально на Лёху. Болтал ногами, при этом.
Спустя минуту, заговорил:
- Не вижу желания поступать в Школу Воина и Мага. Точнее сказать – желание-то присутствует, но какое-то необычное. Ты преследуешь другие интересы, нежели обучение воинскому иль магическому делу, хотя талантов у тебя великое множество. И это выглядит довольно странно. Такие как ты, очень редко заглядывают сюда. Раз в тысячу лет наверное. Приходят, независимые, и такими же уходят.
Петров кашлянул смущенно. Покосился по сторонам; сейчас все оставшиеся смотрели на него. И ляпнул, в своем духе:
- Вы о чем?
- О том, что твои глаза говорят – уклончиво ответил старик. – Ты, Алексей, если не стремишься к овладению боевыми качествами которые предлагает эта Школа, то зачем пришел сюда?
- Хочу отлично владеть мечом…
- Это желание еле видно в тебе, среди прочих более сильных. Создается впечатление, что этого требует твое окружение. Это так?
- В некотором роде.
Старик слез со стола. Заключил:
- Хорошо. Я хочу побеседовать с той женщиной, что привела тебя сюда. Подожди пока на улице.
Петров спросил о насущном, все еще до конца не поняв:
- Я принят, или нет?
- Всё зависит от тебя. Ты сам хозяин своей судьбы, и тебе решать как жить дальше.
Петров кивнул. Озадаченный побрел на выход.
- Здравствуйте, мадам. – старик смерил взглядом фигуру Храмин. – Ваше инкогнито наводит меня на мысль, что Алексей является человеком непростым. Нет, не думайте что я имею в виду королевскую кровь, считая его сынком какого-нибудь известного правителя. Непростой – значит неизвестный даже для меня. А опыт я собрал гигантский за свою долгую жизнь. Узнаю даже в плаще. Вот только голос бы ваш, мадам, услышать да глаза увидеть…
Петров кашлянул. Заметил:
- Наверное инкогнито для того и существует, чтобы быть?
Тот согласился, посмотрев на Петрова.
- Логично. Но я не могу тебя принять в Школу, не выяснив твоих истинных желаний. А то что ты защищаешь свою провожатую – о многом говорит.
- О чем же?
- Да хотя бы о твоей манере разговора. Вы – не родственники. Вы даже не друзья. Ты уважаешь и побаиваешься эту женщину. Не бедствуете, странствуя. Да и само понятие странствий к вам обоим как-то не вяжется; ни вещей особо, ни пыли на одежде, ни усталости в облике. Словно из другого мира прибыли.
Вновь глянул на Храмин:
- Кто вы, мадам?
Фигура в плаще деланно вздохнула. И изрекла:
- Поговорить хочешь, значит? Ну хорошо, веди нас в свой кабинет, Шарклий.
Старик насторожился. Признал, отступив на шаг:
- У вас очень необычный голос, да и имя вам мое ведомо.
Расширил глаза, начиная подозревать кое что:
- Уж не Основательница ли Школы ко мне в гости пожаловала?
Петров ответил за Храмин, опередив ее:
- Угадали, Шарклий. Угадали…
Храмин сорвала с головы капюшон и недоуменно уставилась на Петрова своими знаменитыми глазами. Выдохнула:
- А ты откуда знаешь, Алёшенька?!
Петров усмехнулся. Указал на статую посреди двора:
- Тут только дурак не догадается, Воительница Храмин Великолепная.
Старик, едва получил подтверждение своим догадкам, попытался упасть на колени, но синеглазка не дала ему этого сделать. Не собиралась привлекать всеобщее внимание к своей персоне. Погрозив кулаком, повторила требование.
- Веди нас в свой кабинет, Шарклий! Я не хочу чтобы меня здесь видели!
- Как прикажете, госпожа. Как прикажете.
Кабинет Шарклия был обставлен со вкусом. Имел все права называться кабинетом, а не какой-нибудь комнаткой. Картины на стенах. Мягкая мебель. Внушительный рабочий стол. Шикарный ковер на полу.
Хозяин помещения услужливо отворил дверь. Пропустив гостей, вошел сам. Тут же бухнулся на колени перед основательницей сего заведения, едва она на него глянула.
Тут-то Храмин и взъелась:
- Тебе чего, придурок, неймется?! Сказали же, что инкогнито!
Отвесила бедолаге солидный подзатыльник, не сдержавшись. Сверкнула глазами в гневе, от чего в кабинете разлилось на мгновение голубоватое сияние. Петров понял, что еще чуть-чуть и сердитая богиня начнет применять боевую магию, навроде молний, ураганов, и прочего опасного. На всякий случай отошел подальше и уселся на диван. Мимолетом пожалел аборигена; от такого подзатыльника запросто сломался бы шлем-сфера. В хлам.
Шарклий, меж тем, забормотал извинения. Подзатыльник ему вроде бы несильно навредил.
- Извините пожалуйста, госпожа. Не признал сразу вас… Чем мне искупить свою вину?
Храмин немного остыла. Прошлась туда-сюда.
- Встань с колен, придурок. Для начала.
Он встал. Косился на сжатые кулаки гостьи, видимо зная о ее нравах; вполне могла по почкам настучать. Но Храмин не стала калечить провинившегося. Начала о главном:
- Обучишь Алексея по общей программе. Если захочет – то по индивидуальной. И забудь что его сюда привела я. Никаких поблажек.
Петров возмущенно кашлянул, но говорить ничего не стал. Знал, что его возражения никто слушать не станет.
Храмин, тем временем, продолжала пугать старичка:
- Понял меня? Или мне все же применить суровые меры к твоей престарелой душонке?
Шарклий закивал мелко и часто. Суровых мер явно опасался. Похоже уже доводилось их испытывать на себе. Поспешил заверить:
- Я все понял, госпожа. Обучу его по общей программе.
Она перестала ходить по кабинету. Кивнула.
- Вот и хорошо. А если узнаю что Алексей в чем-то будет получать послабления, появлюсь и мгновенно наведу тут жуткий шухер. – ткнула старичка в грудь кулаком, поравнявшись. – И начну я с тебя. Уяснил?
Шарклий вынужденно отступил на шаг. Заверил:
- Уяснил, госпожа. Никаких послаблений. Буду следить лично.
Петров не утерпел. Хотелось естественности и равного отношения к своей персоне, а тут выходило совсем не то. Высказал недовольно:
- Вот опять надзор и опека…
Храмин повернулась к нему. Заверила:
- Так надо, Алёшенька. Сам попозже поймешь правильность моего решения.
- Куда уж деваться-то…
Шарклий немного осмелел, видя что угроза получить по голове миновала. Вставил свое слово, обращаясь к Петрову:
- Будь вежлив, ученик. Перед тобой основательница Школы Воина и Мага. Прояви должное уважение.
Храмин сурово посмотрела на него, заставив съежится под таким взглядом.
- Знал бы ты, кто он, вообще от страха бы помер…
- Не понимаю вас, госпожа.
- И не надо.
Петров хихикнул нервно. Не удержался от вопроса:
- А кто я, Храмин?
- Неважно.
Она подошла к Петрову. Присела перед ним на корточки, чтобы быть вровень. Принялась озвучивать наставления:
- В общем так, Алёшенька. Вино и пиво не употребляй, здесь это запрещено. Наставников не пытайся избивать, они сильнее и опытнее. Свои правила не вводи, будь как все. Никаких финансовых махинаций не выдумывай. Слабый пол не терроризируй, так как здесь особого ничего не умеют. Учись, в общем, Алёшенька. Сам ведь просил естественных условий жизни… Хорошо?
Петров согласился без раздумий. Знал, что все равно поступит так как считает нужным, и никто ему помешать не сможет, даже самый главный директор этой школы. Ну а про его приближенных и речи нет; не знают еще, что за кадр поступил в это учебное заведение.
Кивнул с готовностью, будто и впрямь собрался все исполнить в точности. Заодно закрыл мысли привычным листком.
- Хорошо.
- Вот и ладненько.
Прежде чем Лёха успел сообразить, что эти слова были прощальными, Храмин растворилась в воздухе. Икнув от неожиданности, он провел рукой перед собой, удостоверяясь в реальности произошедшего. Покосился на Шарклия. Вздохнул тоскливо и очень красноречиво. Заметил, рассматривая ковер перед собой:
- Вот так всегда. Забросят в какое-нибудь захолустье мировое, и уходят. А я страдаю. Тоска, блин…
Старик попробовал улыбнуться. Плохо вышло. Успокоил, как ему показалось:
- В Школе ты забудешь про тоску, Алексей. Тосковать некогда будет.
Петров встал с дивана, понимая что следует быть скромнее отныне. Согласился.
- Вот-вот…
Шарклий прошел к своему рабочему столу и сел за него. Достал нечто алкогольное, судя по емкости и цвету. Наполнил торопливо стакан. И указал на дверь, со словами:
- Иди, поброди пока по территории. Как экзамен закончится, присоединишься к остальным поступившим. Ты принят в ученики.
Петров кивнул понятливо.
- Хорошо.
- И придумай себе легенду правдоподобную. Не станешь же ты всем говорить, что прибыл сюда из другого мира?
Пришлось ему еще раз согласится. Старичок был прав, да и не хотелось пускаться в разъяснения перед каждым вопросившим о его, уроженца Красной Империи Кластера, происхождении. Могут и за ненормального принять, ненароком. Прочее. Лучше соврать чего-нибудь про Чугунское королевство.
- Не стану.
Шарклий на этот раз нормально уже улыбнулся.
- То-то и оно. Карта этого мира в коридоре висит, надеюсь сообразишь что к чему.
- Соображу.
- Все, иди. Мне надо немного подумать в тишине, да экзамен до конца довести.
Карта действительно висела в коридоре на видном месте, словно каждый день ее изучают, такие как Петров, в корыстных целях. Содержала на себе четыре малоинтересных материка и кучу островов, несколько из них были даже внушительных размеров.
Кое как отыскав город в котором он сейчас находился, Лёха критически осмотрел другое полушарие. Затем, не стесняясь, выбрал северные земли. А уже после – малонаселенный городишко в небольшом государстве. Надеялся таким образом избежать разоблачения; один шанс из миллиона, что в Школе будет обучатся кто-нибудь из выбранного в качестве места рождения этого городка. А посему – можно смело всем говорить что он местный, а не родом с Красной Империи Кластера. Пусть только попробуют усомниться, балбесы туземные, Каджин многому научила на своем корабле и поэтому можно смело наказывать особо упрямых.
Во дворе Школы Петров огляделся. Слова насчет своего ближайшего времяпрепровождения понял буквально. Ему захотелось действительно пройтись по территории учебного заведения, в котором предстоит провести не один год, и все внимательно исследовать, дабы представлять себе все положение дел в которое угораздило попасть. К примеру – выяснить местоположение столовой, туалета, и прочих бытовых удобств. Заодно и найти способ иногда выбираться в город за развлечениями; жить аскетически всё то время что предстоит провести в этих стенах, весьма и весьма не хотелось, природа свое частенько требует. Да и без пива – не жизнь, а тоскливое существование. Что бы там врачи не говорили, и как бы не убеждали в сказанном.
В одной из построек, что приглянулась больше всех остальных, Петров обнаружил нечто вроде оружейного склада. Местного и примитивного. Безразлично осмотрев полки, собрался было выходить, но тут столкнулся с Шарклием. Услышал такое:
- Ты меня не так понял, ученик Алексей. Ты не должен шастать по подсобным помещениям, а должен находится во дворе и ничем не привлекать к себе внимания. Вместо этого – ты вломился без спроса в арсенал и вообще ведешь себя неправильно. Прими это к сведению и впредь не поступай подобным образом. Хорошо?
Лёха кивнул, вполне все поняв.
- Хорошо. Просто я не знал того, что в арсенал нельзя заходить.
- Теперь знаешь. Все, иди и жди окончания экзаменов вместе со всеми. Потом присоединишься к поступившим.
Дедок вытащил из кармана желтый значок и прикрепил его к правому рукаву Петрова. Пояснил свои действия так:
- Извини, но просто позабыл тебе сразу его отдать.
Лёха скосил взгляд на прикрепленное. Спросил:
- А для чего он?
- Это отличительный знак ученика-первокурсника. Не снимай его. Хорошо?
- Хорошо.
Что хотел Петров, то и получил. Сполна получил. Вот она натуральность, вот она мирная жизнь, вот он быт обычного человека. Никаких миров, никаких Богов и Стражей, ничего такого что с ума порой сводит и заставляет чесать затылок в раздумьях и непонятках. Ну и, соответственно, вообще никакой боевой техники и огнестрельного оружия. Реально, правдоподобно, примитивно. И в таких условиях придется прозябать не один год. И не два. Как бы с тоски не взвыть во все горло… Значок, блин, еще какой-то нацепили, с ним теперь таскаться повсюду и всем давать понять что являешься зеленым первокурсником, этаким сопляком и объектом для насмешек со стороны старших курсов. И ведь каждая собака будет нос задирать при встрече, если она чуть раньше в эту Школу поступила. Таким макаром можно за драки и буянство постоянно в карцере торчать, а не обучаться владению мечом.
Петров смотрел в спину уходящему Шарклию и все больше и больше понимал, что ему на самом деле придется действительно жить в лишениях и скромности в стенах этой школы, а не шиковать и творить финансовые махинации как показалось в самом начале. Учителя действительно опытнее в делах воинских и вполне могут по загривку настучать за какой-нибудь грешок; без мощи и скорости доспехов ему туговато доведется. Поневоле слушать старших начнешь, подсчитывая синяки на своем теле. А то и вовсе – полностью подчинятся начнешь и одичаешь вконец, позабыв о Кластере и пережитых приключениях в Мирах. Будешь зваться местным именем и иметь местные же интересы, такие как пожрать, поспать, да следующих наказаний избежать. Бр-р-р-р…
Встряхнувшись, Петров направился к толпе родственников поступающих. Намеревался культурно дождаться окончания вступительного экзамена и ничем к себе внимания не привлекать. Не хватало еще замечаний в первый же день учебы. Надо быть как все и не выделятся из толпы, Шарклий обманывать не станет. Глядишь – все сложится отлично и можно будет потихоньку начинать устанавливать свои правила.
Найдя свободное место, уселся и стал рассматривать носок левого сапога. Слушать разговоры аборигенов желания небыло никакого; ничего дельного не скажут еще несколько сотен лет.
Через полчаса вступительные экзамены закончились. Прошли их только лишь десять подростков, пять девчонок и пять пацанов. Леха был одинадцатым. Все остальные, а это больше трех десятков, были забракованы Шарклием по только ему ведомым причинам. Сколько Петров не пытался их понять, но так и не смог.
С нейтральной рожей встал в общий строй. Мужик, сопровождающий поступивших, хотел было возмутится, но успокоился, увидев значок на рукаве. Да и сам Шарклий, подойдя, что-то шепнул ему на ухо, так что к Петрову больше вопросов не возникло, стали относится как к ученику-первокурснику.
Чуть позже подошел тот, что орал давече с трибуны. Заговорил вполне торжественно:
- Конечно жаль что достойных оказалось всего одиннадцать. Но, как показывает история, одаренный воин заменяет целую сотню обученных драке пахарей, ученых, и политиков. Поздравляю вас с успешным поступлением в Школу Воина и Мага. Желаю успехов в обучении. Имя мое – Хорат. Я – исполняющий обязанности управляющего Школы. С вами со всеми у меня еще будет время познакомится поближе. До встречи.
Он поклонился. Улыбнувшись, поспешил уйти. Предстояло еще объяснить все родителям поступивших, а заодно и успокоить тех, чье потомство в вояки не годилось из-за отсутствия необходимых талантов и предрасположенностей.
Петров с сомнением посмотрел на невозмутимого Шарклия. Не понимал, почему управляющим не состоит он, знакомец Храмин. Неужели этот Хорат знает синеглазку еще больше? Или что? Быть может старичок специально остается в тени? Судя по выдержанному подзатыльнику, да собранному жизненному опыту – явно бессмертный и вечный. Ну а посему – налицо намеренное искажение своего статуса. Так, навроде тайного повелителя здесь обретается, загораживаясь смертными и недолговечными. И не одну сотню лет так делает, кстати.
От размышлений оторвал мужик, что сопровождал поступивших. Выступив вперед, известил:
- Следуйте за мной, салаги. Я – ваш временный инструктор. Хочу заметить, что вы еще не получили обмундирование, чтобы считать себя полноправными учениками. Так что особо-то не ликуйте, предстоит в ближайшем будущем со старшими курсами познакомится.
И пошел куда-то.
Детишки покорно двинулись следом, радостные тому что поступили, выучатся, и положат мир к своим ногам. И плевать на побои и лишения, цель всегда оправдывает средства. Недоволен был лишь Петров, но он молчал, помня наставления Храмин и Шарклия. О предстоящем знакомстве с местной дедовщиной старался не думать, хотя и знал что придется не одну рожу расколотить, прежде чем начнут понимать и относится как к равному. Шел последним, разглядывая спины тех, с кем придется сидеть в одном классе несколько ближайших лет. Хмурился, уже испытывая тоску по электронике и огнестрельному оружию.
Инструктор привел их к небольшому и низенькому опрятному зданьицу. Завел внутрь, кое-кого даже подтолкнув в спину. Там, как предстало взгляду, вдоль стен, на стульях, располагались комплекты одежды. Были подписаны. Имелось и оружие. У каждого – своё.
У Петрова, как и ожидалось, был меч…
Мужик надменно оглядел всех. Рыкнул, уже начиная показывать свою власть:
- Чего стоите?! Переодевайтесь!
И вышел, хлопнув дверью. Детишки тут же принялись разыскивать своё, подписанное.
Лёха пожал плечами. Проворчал:
- Чего орать-то? Можно и спокойно сказать.
- К новеньким всегда так относятся. – развела руками одна из девчонок, услышав его ворчание. Была, к тому же, ближе всех. А судя по посоху, у одежды, являлась подающей надежды подрастающей магичкой. Или бойцом с длинной палкой. Хрен знает...
Петров внимательно оглядел ее с ног до головы. Согласился, поднимая со стула ножны:
- Может и так.
Паренек, что тоже услышал слова Петрова, вставил реплику:
- Они просто дают нам понять, что нянчиться с нами никто не будет. Надо взрослеть и привыкать к новым условиям, а о няньках и служанках – вовсе позабыть.
- Вот-вот. – Петров огляделся, положив оружие обратно, подразумевая незримое присутствие Храмин. – Надо привыкать. И взрослеть.
Его несколько шокировал тот факт, что все переодеваются вместе, особо-то друг друга и не стесняясь. Решив что здесь так принято, Петров состряпал нейтральное лицо и быстренько сменил старую одежду на новую. Опоясался мечом. Нашел еще и пару ножей, по виду метательных. Прицепил на ремень, особо не разглядывая. Обувшись, попрыгал привыкая к наряду. Счел вполне удобным для повседневного ношения.
Сев на стул, принялся наблюдать за остальными. Те еще только одевались, особо не торопясь. Больше всего глаз притягивали переодевающиеся сверстницы. Как обычно.
11.
Столы-парты в три ряда. Один – отдельно, учительский. Стулья. Доска на стене во всеобщем обозрении. Мел виднеется. Стандартный учебный класс. Того и гляди – Мария Ивановна, в очках, появится и начнет спрашивать о чем-нибудь из школьной программы обучения.
Расселись, согласно написанным именам на партах. Когда их успели намалевать, Петров так и не понял. Ему много чего непонятным казалось в этом заведении, куда его Храмин упекла. Но постарался относится ко всему ровно. Не стоило лезть с вопросами в первый же день. Стоило немного привыкнуть, а уж потом…
Соседкой по парте оказалась рыжеволосая девчонка, по имени Марла. Тоже имела меч на вооружении. Имя Петров не спрашивал, а просто прочитал, когда подходил. Но все же решил завести разговор; не дело сидеть и молчать, тайком друг друга разглядывая. Стеснение еще Каджин отобрала, на своем постельном корабле.
Усевшись, поправил сбившиеся ножны. И, стараясь ничем не выдать неловкости, сообщил, посмотрев на нее:
- Меня Алексеем зовут. Судьба свела нас за одной партой. Предстоит списывать друг у друга, подсказки шептать, прочее. Ну и дружить, может быть.
Рыжая чуть отодвинулась, видимо предположив в соседе жутко болтливого и малость опасного человека. Но имя все же назвала:
- Марла.
Постучала пальцами по поверхности стола. Осмелилась на вопрос:
- А о чем ты говорил со стариком на вступительном экзамене?
Леха утаил многое:
- Он спрашивал, хочу ли я учится. А я отвечал. Типа того…
Рыжая кивнула, видимо поверив. Хотела еще о чем-то спросить, но не успела; в помещение вошла женщина солидного возраста. В руках держала толстую тетрадь, являющуюся по-видимому журналом. Ну просто вылитая Мария Ивановна, только очков не хватает и длинной указки.
По-хозяйски оглядев притихших учеников, вошедшая прошла к учительскому столу. Положила на него тетрадь. Еще раз обвела класс взглядом. И представилась:
- Добрый день, ученики. Я – преподаватель Естествознания, Воительница Малора. Прошу любить, подчинятся, и слушаться во всем. Непонятливых буду наказывать весьма жестоко.
Выждав несколько секунд, села за стол. Продолжила:
- Теперь вставайте по очереди. Называйте свои имена. Сколько лет. Откуда родом. И чем увлекались до поступления в Школу. Начали.
Взгляд ее уперся в ближайшего, заставляя подняться.
- Варкот. – паренек со смуглой кожей говорил быстро и четко, будто выплевывая слова из себя. – Мне тринадцать лет. Я приехал из Софского государства, город Хфатол. Увлекался рисованием.
Учительнице понравилась краткость ответов. Похвалила:
- Молодец, Варкот. Садись.
Посмотрела на соседку только что отвечавшего.
- Ты.
- Ханита. – ученица, черноволосая такая и вся развитая, поднялась со стула. – Мне тринадцать лет. Родом я из Халлского государства, город Малар. Люблю вышивать на ткани и играть на арфе.
- Молодец, Ханита. Можешь сесть.
Следующим встал самый высокий из учеников.
- Храфт. Мне тринадцать лет. Родом из Северных Объединенных Земель. Люблю охотится.
- Хорошо. Садись.
Настала очередь Петрова.
Поднявшись, начал:
- Петров Алексей Иванович. Мне…
Малора постучала пальцем по столу.
- Я просила только назвать имя, ученик. Впредь будьте понятливее.
- Хорошо. Меня зовут Алексей. Мне двенадцать лет…
- Двенадцать? – она усомнилась в названном возрасте. – По глазам вам все шестнадцать. Впрочем… Продолжайте.
Петров вспомнил карту. Постарался придать голосу спокойствие и обыденность, словно называл Красную империю Кластера и ее Мегаполис Арун.
- Литонское Королевство. Город Стир. До Школы увлекался путешествиями и изучением боевых искусств.
- Садитесь.
Не поверила по-любому. Наверняка обитатели выбранного северного королевства намного ниже ростом, да и мало путешествуют, а о боевых искусствах вообще не знают. Взгляд преподавателя говорил именно о подобном. Но только лишь; вслух Малора ничего больше не высказала.
Пристала уже к Марле.
- Марла. Мне тринадцать лет. Родом из Северных Объединенных Земель. Люблю петь.
Петров с интересом глянул на рыжую, когда она села. Заметил краску смущения на лице. Да и сердитый взгляд, в отместку за откровенные рассматривания.
- Рина. Тринадцать лет. Я из Седьмого Огненного Храма. Люблю управлять пламенем костра.
Петров и на нее с интересом воззрился.
- Хрил. Я из Хортира. Мне тринадцать лет. Увлекался стрельбой из лука по мишеням.
- Харидия. Мне четырнадцать лет. Я приехала из Малахского королевства. Замок Ролл. Обожаю выращивать цветы.
- Тобол. – встал самый здоровый из всех. – Мне тринадцать лет. Я из Малахского королевства. Замок Ролл.
- Харидия твоя сестра?
- Да, воительница Малора.
- Продолжай.
- До школы мне нравилось лазить по отвесным скалам.
- Шарат. Мне пятнадцать лет. Я из Халлского государства. Город Халар. Сколько себя помню – нравится наблюдать за грозой.
- А кроме этого?
- Охотится, воительница Малора.
- Садись.
- Танита. Мне четырнадцать лет. Я из городка Мирт, что в Софском государстве. Обожаю узнавать все о Любви. Все новое и необычное.
Петров откинулся на стуле, пораженный. Отогнал приступ смеха. Бормотнул невольно:
- Да что она знает-то? В такие… годы…
Преподаватель, оказывается, обладала отменным слухом. Не замедлила с вопросом:
- Ученик Алексей, чем вы объясните свое удивление и несанкционированные разговоры во время урока?
Петров встал. Вид был как у вора, которого поймали на месте преступления с мешком награбленного. Поймали, и пальцем тычут. Взвешивая слова, начал оправдываться:
- Удивление объясняется тем, что… что мне не понятна фраза Таниты… ученицы Таниты, характеризующая её увлечение до поступления в эту Школу. Точнее сказать, я скорее удивился, услышав, нежели не понял…
- Из всего того, что вы сейчас наговорили, ученик Алексей, я осмыслила только одно. – Малора встала из-за стола. – Вы некультурно себя ведете, и будете наказаны лишением ужина. На первый раз.
Петров поймал на себе несколько сочувствующих взглядов.
Малора, меж тем, продолжала:
- В следующий раз, едва опять проявите свой дурной характер, подвергнетесь уже физическому наказанию, в виде пятидесяти ударов плетью. Думаю, что скоро вы исправитесь. Это так?
- Так…
- Садитесь, ученик.
Лёха сел. Вернее бухнулся на стул, звякнув оружием. Вздохнул так тяжко, что вновь привлек к себе несколько взглядов, некоторые даже понимающие. На первом же уроке заслужил наказание, и теперь придется ложится спать голодным. А до конца урока – еще ого-го!
Преподаватель сделала вид, что не заметила этого красноречивого вздоха. А может и в положение вошла. Сама понимала, что на первом уроке можно малость поблажек сделать, и не сильно пугать новичков. А вот на следующем…
Перешла к насущному, оставшись стоять на ногах:
- Сегодня, ученики, я проверю ваши знания. Хочу, на первом нашем уроке, выяснить, насколько вы осведомлены о мире в котором живете. Насколько начитаны и сообразительны.
Прошлась вдоль доски туда-сюда. Продолжила:
- Понимаю вашу тягу к обучению владением оружием, но, как говорит Воительница Храмин Великолепная, Основательница Школы Воина и Мага – умный и образованный Воин, или Маг, может побеждать не только силой и оружием. Так что, ученики, гораздо полезнее знать немного больше чем остальные, и от этого выигрывать.
Остановилась. Известила:
- Сейчас я буду задавать вопросы. Кто знает ответ – тянет вверх руку.
Отметила несколько кивков головами. Начала:
- Сколько времен года вы знаете?
Петров внезапно ощутил дикое желание убежать из этого класса. Вернее, детского сада… Ожидал реальных вопросов, а услышал такое, что впору падать под парту и ржать, подражая лошади, несколько часов. Или вовсе от тоски выть, схватившись за голову. Иначе – никак. Вопросы про времена года даже кластерные мутанты-дегенераты как орехи щелкают. Вполне осознают что их четыре, и они различаются по температуре воздуха и положению семи надоевших солнц.
Сдержав приступ смеха, постарался не привлекать к себе внимания. Ожидал что будет дальше. Наверняка Малора историю вспомнит, королей каких-нибудь, их деяния отмороженные, последствия этих деяний. Заставит, еще, отвечать, и выяснит, падла, что Петров нихрена вообще не знает историю. Отсюда – новые наказания, лишение уже завтрака завтрашнего, и триста ударов плетью. За что, спрашивается?
Тем временем поднялась одна робкая рука. Принадлежала она Марле, той самой соседке по парте.
Малора ее заметила:
- Прошу, Марла.
Рыжая принялась перечислять, загибая пальцы:
- Зима, весна, лето, осень. Итого – четыре времени года.
Улыбка посетила лицо преподавателя. Похвалила:
- Молодец.
Продолжила, обращаясь уже ко всем:
- Вопрос второй. Сколько месяцев в году? Кто скажет?
Петров принялся бесцельно рассматривать один из ножей. Желание убежать прочь возросло неимоверно. Таким макаром, за все время обучения, он узнает гигантский объем информации про времена года и количество месяцев, вплоть до их названия. Ну и – числа дней, в каждом. А то и вовсе – откроет для себя нечто совсем неимоверное, навроде; весной картошку сажают, а осенью обратно выкапывают.
На этот вопрос вызвался отвечать Шарат, который любил наблюдать за грозой. С трудом и заминками кое-как перечислил названия и общее количество. Получил немного похвалы. Ну и покраснел соответственно.
- Вопрос третий. – Малора ходила уже между рядов. – Кто назовет точно число дней в году?
Остановилась возле Петрова. Принялась оглядывать класс.
Руку никто не тянул. Видимо не располагали такой информацией. Или же боялись ошибиться.
Она перевела взгляд на Лёху. Решила придраться:
- Ученик Алексей, вы знаете ответ?
Петров поднялся со стула. Кивнул, ответив.
- Триста шестьдесят пять.
- Хорошо. Садитесь. А почему вы не тянули руку, кстати?
Сесть Лёха не успел. Принялся оправдываться:
- Дело в том что я хотел тем самым дать остальным возможность ответить.
- А вы? Вам разве не нужна оценка?
- Я еще успею, воительница Малора.
- До конца урока осталось не так уж и много времени, ученик. А о вас у меня сложилось отрицательное впечатление, которое все больше усиливается с каждой минутой. Вы ведете себя грубо, позволяете себе вольности. И я вынуждена поставить вам отрицательную оценку, что, в свою очередь, весьма плохо повлияет на ваше ближайшее времяпрепровождение. Пока остальные будут отдыхать в вечерние часы, вы, Алексей, будете находится на хозработах. Отрабатывать, так сказать, свое хамское поведение. Но все же шанс у вас есть. Если ответите, вернее успеете ответить, на несколько моих вопросов, то я изменю свое решение. Готовы отвечать?
Петров внутренне почуял нехорошее. Но иного выхода у него небыло. Согласился:
- Готов…
Малора осмотрела класс. Мол; сейчас вам детишки будет преподан жизненный урок. Смотрите, как в Школе поступают с хамами и оболтусами.
- Пять плюс девять. Сколько получится?
- Четырнадцать.
Скорость и точность ответа её удивили несколько. Все же справившись с удивлением, продолжила:
- Пятнадцать минус восемь.
- Семь.
- Странно. По вам и не скажешь, что хорошо владеете вычислением. Ладно, зададим вопрос посерьезнее. Тридцать семь плюс восемьдесят два, сколько получится?
- Сто девятнадцать.
Малора призадумалась на несколько минут. Такое она встречала впервые за свою карьеру. Какой-то мальчишка мог дать пинка солидному и почтенному математику, переплюнув его по нескольким пунктам сразу. Наверняка родители этого ученика приложили немало усилий, дабы обучить его грамоте и прочему, но его слова о путешествиях и изучении боевых искусств – говорят совсем об обратном. При такой жизни много-то не выучишь научного… Быть может где-нибудь встретился со странствующим ученым и от него всего этого нахватался? Хм…
- Сорок разделить на восемь?
- Пять.
Невероятно. Даже процесс деления не озвучил, сразу выдав результат без запинки и ошибок.
Малора по-другому теперь смотрела на нагловатого ученика. Тут не наглостью попахивает, а откровенной скукой. Знает много больше остальных и от этого скучает. Но все же захотела выяснить всё, чему он обучен. Не надеясь на успех, поинтересовалась:
- Если килограмм огурцов стоит две золотых монеты, то сколько понадобится на покупку пяти килограмм?
Петров посмотрел на нее как на дуру великовозрастную. Но все же ответил:
- Десять золотых монет. А если одна монета весит двадцать граммов, то общий вес платежного средства составит двести грамм. Пятая часть килограмма, иными словами. Отсюда следует, что один грамм золота эквивалентен двадцати пяти граммам огурцов. Это – очень дорого, мне кажется.
Тишина…
- Вы очень образованны, Алексей. – наконец выговорила Малора. – За это ставлю вам самую высокую оценку и отменяю ранее назначенное наказание. Садитесь. Больше руку не поднимайте, ибо я хочу проверить грамотность остальных учеников.
Петров сел.
- Хорошо.
На него смотрели все. Уважали. Не иначе.
Весь остаток урока, Петров старался не засмеяться, глядя как Малора вытягивает ответы из краснеющих и необразованных сверстников. В душе был благодарен тому, что родился на Кластере и не отлынивал от занятий в приюте. В таком качестве можно смело подходить к Шарклию и выставлять свою кандидатуру на место учителя математики, или же другого преподавателя. А то и вовсе сразу на последний курс просится, так как на первом он постепенно отупеет и все собранные в мирах знания порастеряет.
Наконец мучения сверстников подошли к концу. Малора объявила что урок окончен. И вышла из помещения, забрав тетрадь со стола.
Сразу же нарисовался инструктор.
- Чего сидим? Встали, вышли. Будем проверять вашу физическую подготовку. Учитель уже ждет.
На выходе из класса Петрова грубо толкнули в спину. Он опешил от такой наглости. Развернулся.
Наглецом оказался здоровяк Тобол. Ворчал, нависая всей тушей:
- Будешь строить из себя умного – поколочу.
Лёха оглядел его. Подумал о нецелесообразности избиения.
- Ладно. Верю.
- Молодец, дохляк. Сильно обижать не буду. – Тобол ощерился. Хлопнул пятерней по груди Петрова, видимо решив показать свою силу.
Тот даже не покачнулся.
Наглец не придал этому видимого значения, пройдя мимо. А вот Петров скрипнул зубами. Выходило так, что не он один намеревался правила внедрять. Какой-то оболтус-переросток тоже захотел хорошо и беззаботно жить, полагаясь на свои силовые характеристики. А вот это зря. Тем хуже для него. Не знает, еще, бедолага, на кого руку поднял, и кого напугать своими мышцами решил. Не таких колотили. Гораздо большие в нос получали. И не один раз. Взять, хотя бы, Следящих Дев и всю их организацию…
Успокоившись, Лёха примкнул к остальным. Но в уме все же выбирал способ наказания наглого туземца.
Оказывается, учитель физкультуры – довольно сухонький старичок, чуть похожий на Шарклия. Не амбал какой-нибудь, а типичный представитель расы Зеленых. Чуть переросший, правда. Помести такого на Кластер – все хором будут орать, что видят перед собой уроженца материка Либриегост. Не иначе.
Он вежливо представился:
- Липий. Моя задача состоит в том, чтобы сделать из вас сильных, выносливых, и гибких бойцов. Еще и надоесть вам успею, не смотрите на меня так восхищенно… Имена ваши я уже знаю, остальное мне ни к чему.
Прошествовал к турнику. Улыбнулся.
- Перед вами, ученики, великое изобретение человечества. Задействованы все мышцы тела в процессе. Покажите мне, немощному, как и сколько надо подтягиваться. Кстати, оружие можете снять на первых порах, сегодняшний урок показательный и ознакомительный. А вот завтра, начнутся уже настоящие тренировки.
Первой оказалась Рина. Отставила посох. Подпрыгнула.
Пять раз. Нормально для девчонки.
Петров был в конце строя. Улыбался сдержанно, наблюдая. Ожидал увидеть сколько раз подтянется здоровяк Тобол. А потом и переплюнуть его вдвое.
Ожидаемый подтянулся десять раз. Нехило для такой массы тела. Победно оглядел всех, оправляя одежду.
Мол; кто больше? Давайте, дохляки, покажите!
Настал черед Петрова.
Он не стал снимать оружие с пояса. Похрустел шеей и суставами. Подпрыгнув, ухватился за перекладину.
Подтягиваться он мог долго. Навыки, привитые Каджин, да тренировки на борту ее постельного корабля, позволяли творить чудеса даже в таком возрасте. Да и весил он меньше. В самый раз для двадцати подтягиваний. На двадцатом – сделал подъем-переворот. Спрыгнул с выкрутасом. Поправив одежду, нагло уставился на Тобола.
Мол; съел, придурок?
Тобол нахмурился.
Мол; порву на куски, гаденыш!
От взаимных переглядываний Петрова оторвал учитель.
- Похвально для таких лет, ученик. Из вас выйдет страшный боец.
Петров улыбнулся, отходя от турника.
- Хотелось бы верить.
- Самое главное – отбросить сомнения.
- Я понял. Спасибо за урок, учитель.
Старичок повернулся ко всем и указал на следующий тренажер…
Где-то через пару часов, когда вымотанные ученики вывесили языки как знак капитуляции, учитель удалился на пять минут, позволив немного прийти в себя и отдышаться. А когда вновь появился, оказалось что приволок настоящие боксерские перчатки явно кластерного производства, и такие же шлемы. В том что это Храмин предоставила, Петров не сомневался. Наверняка она на этом не ограничилась, а еще много чего выделила в качестве учебного хлама.
Старичок заявил:
- Хочу посмотреть как вы умеете драться. Первая пара – Хрил-лучник и Варкот-копейщик. Одевайтесь.
Названные напялили амуницию. Встали друг напротив друга.
- Между ног не бить. Это единственное условие. Начали!
Оба ничего не знали про бокс. Молотили друг друга, понимая что не больно и можно бить как хочешь. Главное – между ног не попасть.
Наконец Хрил вымотался и сдался, выскочив за пределы отведенного пространства.
- Марла-мечница и Харидия Маг Воздуха. Магию не применять.
Оделись. Сошлись. Стали визжать…
Петров уже зевать начал, когда услышал свое имя.
- Алексей-мечник и Тобол-копейщик.
Старичку ничего не оставалось как поставить их вместе. Самые сильные были, хоть и в разной весовой категории. Он с сомнением глядел на Петрова. А тот был наоборот рад и находился в приподнятом настроении духа. Рад возможности помахать конечностями. Рад представившемуся шансу проучить зарвавшегося здоровяка. Просто, вообще, рад.
Одевши перчатки, от шлема отказался.
- Почему? – старичок не понял.
- Мешать будет.
- Ну хорошо. Будь по-твоему, Алексей.
- Ногами бить можно?
- Если сможешь.
- Большое спасибо.
Тобол тоже был рад. Явно собирался наказать обнаглевшего и заумного, в его понимании, Петрова, обошедшего его по многим позициям. Улыбался, в предвкушении драки. А затем – издевательств и избиений.
Наблюдавшие ученики были на стороне Тобола. Особенно его сестра. Трезво мысля, понимали что тот сильнее и выносливее. Петров же – простой зазнайка, которого сейчас проучат хорошенько. Ибо не бывает одновременно умных и сильных. Что-нибудь одно.
Лишь Марла почему-то смотрела на Петрова. Но с сочувствием во взгляде.
Учитель проверил перчатки и отошел в сторону.
- Начали!
Исход поединка удивил всех… Не прошло и пары секунд, как здоровяк Тобол, ошарашенно всхлипнув-ойкнув, оказался на полу, неслабо об него приложившись всем телом; Петров мастерски провел один из множества приемов, коим обучила Каджин. Уселся сверху и с наслаждением потянул за вывернутую руку. Дождавшись хруста и дикого воя, отпустил. Поднялся на ноги и отошел в сторону.
Всё. Тобол не боец. Кое-как встал, но правая рука не подчинялась. Свирепо смотрел на противника и понимал, что проиграл и в этот раз. Злость переросла в досаду постепенно.
Учитель, отойдя от шока, известил, странно глядя на Петрова:
- Бой окончен по техническим причинам.
Остальные тоже недоумевали. Казалось бы Тобол должен победить, а на деле… на деле почему-то Петров оказался сильнее и опытнее, чем предполагалось. Да, дела однако…
Лёха снял перчатки. С усмешкой глянул на пострадавшего здоровяка. Спросил:
- Понял?
Тот отвел взгляд. Ответил чуть слышно.
- Понял…
Положение дел поменялось. Петрова теперь побаивались, считая что ему досаждать не стоит, он и умный и сильный одновременно. Лучше с ним дружить, а не втыкать палки в колеса. Сдобрится, глядишь, и научит такому действенному приему, который успешно применил в поединке, за пару секунд поломав более тяжелого и крупного противника. А то и вовсе – поможет в обучении, так как знает очень много и умеет очень быстро считать.
С Тоболом осталась только сестра. Утешала и помогала успокоится. Остальные же, особенно рыжая Марла, обступили Лёху и пытались выведать откуда он такой взялся, и где научился всему этому.
Старичок-учитель обломал всё, отозвав Петрова в сторону.
Когда отошли, спросил с укором:
- Как тебе не стыдно, Алексей?
Петров пожал плечами. Вопросом на вопрос:
- А чего я должен стыдится, учитель?
- Пойми, Алексей, тебе с ним вместе еще учится долгое время, а ты уже показал ему свой характер и силу, основательно повредив его руку. Так нельзя. Если ты сильнее, то не показывай этого. Гораздо важнее сохранить дружественные отношения, нежели нагнать страху на окружающих и всем заправлять силой. Так поступают только тираны. В душе они всего боятся, а на деле хотят казаться смелыми и жестокими. Посему и поступают так, идя по головам.
- Я не тиран. Просто показал ему, что не стоит меня трогать, так как могу основательно и болезненно настучать по корпусу. – Лёха мельком вспомнил недавнюю сцену, по выходу из учебного класса. – Теперь будет знать.
- Хочешь сказать, что это была некая месть?
- Скорее, урок небольшой.
Старичок Липий пересмотрел свои взгляды на Петрова. Кивнул, разобравшись.
- Я тебя понял, ученик Алексей. Считаю что ты поступил правильно, малость остудив пыл Тобола. Но зачем было выворачивать руку до хруста?
Лёха ответил смущенно:
- По правилам я должен был ее сломать…
- Лихо. Кто же тебя научил такому?
Петров не стал выдавать Каджин и мнемоскульптор. Ответил безлико и уклончиво:
- Знакомая…
- Лично мне не ведом такой прием. – Липий не успокоился. – А я прожил довольно много времени под этим небом. Вот и хотелось бы знать, что это за знакомая такая, которая обучает неизвестной мне технике боя. Имя есть у нее?
Петров не уступил. Ответил в таком же ключе:
- Вам оно ни о чем не скажет, учитель.
Старичок удивился такому ответу:
- Откуда ты знаешь?
- Она не из этого мира. И видеть вы ее не могли. Соответственно – называть ее имя не имеет смысла.
- Мир один. И мы в нем живем.
- Это не так, учитель.
Старичок наконец успокоился. А может и побоялся.
- Странно слышать такое от человека, которому двенадцать лет. Впрочем ладно, если не хочешь говорить, то я не буду настаивать. К тому же вижу по твоим глазам что дальнейшие вопросы откроют много чего необычного, и услышанное от тебя поменяет мое мировоззрение коренным образом. А я этого не хочу… Кстати, в тебе виден опытный боец, а обучаешься ты по общей программе, да и мало чего нового ты узнаешь в стенах Школы. Почему ты решил здесь обучатся, Алексей?
Лёха вздохнул красноречиво. Ответил, покосившись по сторонам:
- Это не мое решение…Учитель.
- Зови меня Липием, Алексей. Тебе разрешается.
- Спасибо, Липий.
- Ладно, не буду тебя больше пытать, можешь присоединится к остальным.
- Хорошо.
На улице уже вечерело. Инструктор привел всех в общую столовую, показал выделенный стол, показал где берут еду, и куда, после, относят грязную посуду. Удалился, оставив наедине со старшими курсами. Вот тут-то и началось самое основное.
Все, кроме избитого жизнью Петрова, сразу же притихли, замерев у порога. Видимо наслышаны были о проявлениях дедовщины в подобных заведениях, и поэтому – откровенно побаивались. Даже здоровяк Тобол дал задний ход, хотя с его массой этого можно было не делать.
Лёха же за день немного вымотался. И жрать, естественно давно хотел; с самого утра в желудок ничего не поступало. Поэтому, ничуть не стесняясь, направился к котлам с ужином, по пути прихватив солидную тарелку-тазик, в которую собирался много чего наложить. Не забыл и про кружку.
…Мясо неизвестных копытных. Рыба из местных водоемов. Вареные овощи непонятного происхождения. Салат из чего-то. Или кого-то. Хлеб довольно крупной нарезки. Подобие чая, пахнущее травами… Вроде бы съедобно.
Наложив всего понемногу, Петров критически осмотрел котел с чаем. Неизвестно какие травки туда положены. Но, плюнув на предосторожности, зачерпнул объемистой кружкой и направился к столу. Собирался все это съесть, дабы избавится наконец от мук голода.
Подойдя к столу вопросительно посмотрел на притихших сверстников. Пожав плечами, уселся и преспокойно начал ужинать. Те, вскоре осмелились подойти к котлам. Голод брал своё. Видели что с наглым Петровым ничего не произошло, поэтому решили что и с ними ничего не будет.
Но нет. Когда все расселись за столом и принялись есть, рядом нарисовалось двое оболтусов из старших групп. Один, небритый и черноволосый увалень, комплекцией побольше Тобола, избрал “объектом внимания” Ханиту, ибо она смотрелась старше своих лет и уже вполне оформилась как женщина. Обнаглел настолько, что позволил себе ухватить бедолажку за грудь. Второй, тощий и высокий, белобрысый, отвесил подзатыльник Варкоту.
Заржали как кони…
Подзатыльник достался уже Храфту. А черноволосый, ничуть не стесняясь, приложился к “пятой точке” Ханиты, блаженно закатив глаза к прокопченному потолку. Вновь захохотал.
И оформившаяся Ханита, и Храфт с Варкотом промолчали. Даже не думали об отпоре. Терпели издевательства, ничем не выказывая сопротивления.
А Петров перестал есть. Отложив ложку, молча встал. Неспешно отстегнул пояс с оружием. Бросил его на лавку. Понимал, что если сейчас не успокоить этих наглых придурков, то следующего шанса уже не представится. Мало того – сам станет объектом издевательств со временем. Лучше уж сейчас расколотить пару носов, невзирая на последствия, чем самому потом быть битым.
Его заметили. Тут же заметили. Белобрысый удивился нарочито громко, обращаясь скорее к своим сверстникам, нежели к Петрову:
- Малявка возмущена? Или она хо…
…Рухнул на пол, брызнув слюнями в стороны. Так и не понял, что с ним произошло…
Петров потер отбитый локоть, поморщившись; челюсть у наглеца оказалась железной. Опустившись на одно колено, приподнял голову поверженного. Констатировал:
- Готов.
Встав довольно резко, быстро пошел на второго, пока тот был в некотором шоке от увиденного только что. Когда же небритый сообразил что будет сейчас атакован, было уже поздно; первый удар пришелся в расслабленный живот, заставив согнутся в поясе и искать возможность вдохнуть кислород, а второй – колокольным звоном и вспышкой молнии отозвался в голове, погрузив мир в темноту и тишину…
Пнув поверженного здоровяка, Петров внимательно осмотрел столовую, ища несогласных с его действиями. Не увидел. Свидетели странной и короткой драки отводили взгляды, не желая тоже получить по голове. Невозмутимо ужинали. Никто не вступился за побитых, что странно.
Подойдя к своему поясу, взял его с лавки и потряс, сжав в кулаке. Принялся выговаривать:
- Вам зачем оружие дали? Чтобы вы его как сувенир таскали? Ладно я, кулаками могу дело решить, но вы-то, раз не умеете махать конечностями, почему не пользуетесь оружием? Хера вы их боитесь? Они просто немного выше вас, только и всего.
Вся группа отводила глаза. Стыдно было, наверное.
Петров пристал к Храфту. Съязвил:
- Хочешь стать воином, а позволяешь себя оскорблять. Где твоя смелость и достоинство?
Ткнул Варкота в плечо кончиком ножен. Заметил:
- Точно так же можно и копьем зарядить, Варкот-копейщик. Им можно поразить и великана, а вместо этого оно валяется на полу, напрочь позабытое от страха. Не стыдно ли тебе?
И Ханиту не оставил тоже:
- Ты, видать, настолько скромная, что промолчишь при любом исходе? Или тебе понравилось?
Она возмутилась.
- Хам!
- Ха! Я, выходит, хамло и подонок. А этот – Петров еще раз пнул, на этот раз уже белобрысое тело. – Этот, выходит, хороший парень, и ему все простительно? Ах да, он же из старших классов! Как же я мог такое позабыть?
Закончив издеваться над вот-вот готовой заплакать Ханитой, Петров пнул стол.
- Пока будете терпеть, будете и страдать. А вот как поймете мои слова правильно, тогда и станете на путь Воина. Таскать оружие может даже собака или лошадь. Им пользоваться уметь надо, а не носить в качестве балласта иль сувенира.
Пристегнув пояс на место, Лёха сел ужинать дальше. Настроение поднялось из-за еще двух побед, голод соответственно вновь напомнил о себе. Предполагалось что больше желающих испортить прием пищи не найдется; наглядный пример все еще валялся на полу, не прийдя в себя.
Произнесенная с выражением речь оставила отпечаток задумчивости на лицах слушателей. Знали, в душе, что Петров прав на все сто процентов. И что он поступил правильно, поставив на место двоих отморозков из старших курсов. Только вот не каждый раз так поступать будет… Тобол чесал затылок здоровой рукой, туго соображая о том, что немного струсил и проявил малодушие. Варкот сидел мрачный, осознавая что действительно копьем можно много народу повредить. Ханита, утирая слезы платочком, рассматривала тарелку. Храфт – вертел в руках ложку. Остальные – пытались казаться спокойными, но Лёха видел что им не терпится задать кучу вопросов. Лишь Марла, рыжая соседка по парте, смотрела на него несколько отлично от остальных. В глазах читалось восхищение. Еще бы! С таким человеком за одной партой сидит, да по такой же специальности, что и он, обучается! Поневоле гордость душу заполнит… А может и влюбилась уже, всякое бывает в мирах.
Оттеснив похабные мысли из головы, Петров сосредоточился на еде. Не хватало еще очередной любви на его голову. Итак – проблем жуткое скопище…
12.
Ровный ряд одинаковых кроватей. Чистое белье, о котором Петров мечтает постоянно. Вместительные тумбочки, куда можно ставить кувшин со спиртным. Прикроватные коврики, на кои ноги приятно с утра ставить. Полотенца в двух экземплярах. В натуре, спальня. А то что очень смахивает на спальню схожих по смыслу заведений Кластера, так это наверняка идея Храмин, которая основала эту Школу. Только она могла ввести в обиход тумбочки, белое постельное белье, и коврики с полотенцами. Неудивительно будет, если еще и сетка на кроватях металлической окажется… Так и было. Петров приподнял край матраса, и увидел знакомую еще со времен кластерного приюта пружинистую картину. Усмехнувшись, отпустил.
Инструктор рыкнул с порога, едва вся группа вошла в спальню:
- Всем спать. Завтра тяжелый день.
И ушел, звучно хлопнув дверью.
Десять пар глаз сразу же устремились на героя дня.
- Кто ты?! – почти выкрикнула Рина. – Где научился так ловко драться?!
Петров сел на свою кровать. Вынужденно соврал, так как не хотел пускаться в разъяснения относительно технического прогресса и прочего, что позволяет быть на высоте в глухих перифериях:
- Брат научил.
Будущий Маг Огня расширила глаза еще больше.
- Твой брат – воин?!
- Да. – Петрову пришлось и дальше врать. – Непобедимый.
- Круто… А меня научишь?
- У тебя посох, Рина. Зачем тебе махать кулаками? Твое дело – огонь и все ему присущее.
- Но я хочу так же разбивать носы!
- Не стоит.
Тобол пристал, отбросив давешние обиды:
- А меня научишь?
Петров поморщился как от головной боли. Вопросы и восхищения начинали надоедать. Поделился информацией:
- Вас научат всему в этой Школе. Но с первых дней вы должны внушить к себе уважение. Уважение со стороны старших. Только так, не иначе. В противном же случае – будете терпеть издевательства и унижения до самого окончания учебной программы. Вояки, в таком случае, из вас получатся никудышние. Трусливые и недоучившиеся.
Снял ремень. Закончил беседу, повторив инструктора:
- Всем спать. Завтра трудный день.
Раздевшись, залез под одеяло. Больше на вопросы отвечать не собирался.
Ночь.
Время придирок со стороны повзрослевших старшеклассниц, кои недавно ощутили в себе проснувшуюся женщину. И теперь их тянет на поиски. На приключения. На глоток удовольствия. На новеньких тянет, особенно на храбрых и необычно сильных. На … тянет, короче.
Дверь спальни открылась. На пороге возникло шестеро высоких и стройных девушек со свечками в руках. По-хозяйски войдя, закрыли за собой дверь. Погрозив кулаками проснувшимся девчонкам, заставили их закрыть глаза и мирно спать дальше, как ни в чем не бывало. Будто и не пришел никто.
Немного посовещавшись шепотом, разделили меж собой новичков. И приступили к активным действиям; сдергивали одеяла и ошарашивали собой. Или же просто прыгали в кровать к сонным, и начинали вовсю приставать.
Голодная до любви красавица – это не наглый отморозок. Не стоит даже и отбиваться, природа все равно возьмет своё. Петров это понял, едва проснулся. Хотел было возмутится, но тут же забыл про это, едва увидел с кем предстоит провести ночь.
Темное время суток прошло весело. Для обоих сторон…
Утро.
Время, когда хочется спать неимоверно. Даже не то что спать – просто лежать с закрытыми глазами и досматривать последний, незавершенный, сон. Помимо этого – просто получать приятные ощущения, осознавая то, что так вот, просто, последние минуты за это утро, лежишь и ничего не делаешь, совсем как дома… Стоп, а дома то и нету… Да еще и Инструктор, сука, будь он не ладен, орет как с хвоста зажженный, требуя подъема как некоей обязанности перед ним и распорядком школы. Школы?... Ах да, судьба занесла в Школу Воина и Мага, будь ей тоже пусто, и поэтому придется подчинятся и судьбе, и придурку-инструктору. Умываться холодной неочищенной от вредных примесей водой, чистить зубы примитивной зубной белой пастой, не пастой, даже, а порошком, вытираться полотенцем из непонятной серой ткани, в общем – приводить себя в порядок, пытаясь соответствовать тем требованиям, которые перед тобой поставил инструктор этой школы, в которую тебя занесла нелегкая. А ведь, сука, знает свое дело. Орет и орет, словно энергетиков обожравшись от пуза, и впервые.
Вся мужская половина группы выглядела неважно после ночного визита представительниц старших групп. Мало того что сил не было никаких, так еще и голова была забита невесть чем; кто-то аж ночью в любви пытался признаваться и предлагал вступить в брачный союз под впечатлением от интимной близости. Свадьба, знакомство с родителями, все такое присутствующее этому. Смех, да и только… Но этот только на взгляд Петрова, уже привыкшего к женскому обществу и малость пообтершегося в этих условиях. Сам он, кстати, тоже устал, осилив контакт с тремя ночными визитершами и выглядел вялым и расслабленным, под стать остальным.
А инструктор знал свое дело. Орал. Орал. Орал… Орал.
- Хера ты тащишься, Шарот?! Заправляй кровать!!! Ты чё расселся, Храфт?! Быстрей иди умываться!!!... Марла, хера улыбаешься? Бросай, нахрен, свои бабские штучки! Вообще забудь про косметику на время обучения в стенах этой, сука, школы!!!... Стоять, ученик! Ну-ка покажи мне свою заправленную кровать!... И это называется заправкой?!
И в таком же духе. За те прошедшие минуты, что возник на пороге спальни, уже успел надоесть абсолютно всем. До дрожи, причем.
Наконец прозвучало всеми давным-давно ожидаемое:
- В столовую! Завтракать! Надеюсь не заблудитесь?
И ушел, громко хлопнув дверью.
Группа побрела на завтрак.
Уже после, когда прием пищи был закончен и подростки отдыхали, досыпая незавершенное прямо за столом, в дверях снова возникла мощная фигура утреннего визитера-инструктора и громким криком вернула всех в реальность;
- Хера расселись, недоноски?! Вас всех, сука, ждет учеба!!! Бегом за мной!!!
Видимо такие они и есть, эти воспитатели? Громким голосом наводят страх среди своих временных, еще не привыкших к обстановке, малолетних подчиненных, тем самым компенсируя какие-то свои недостатки? Вполне может быть, не скрою… Иначе с чего бы это пристало взрослым людям орать, брызгая слюной, по каждому поводу? Ну да, кровать немного не так, как следует, заправлена. Пусть подушка неровно лежит. Пусть в тумбочке у девки пудреница обнаружена. Рожа у пацана помята и заспанна. Чего в этом такого криминального? Нет же, падла, надрывается, сажая собственный голос. Орет и орет. Орет и орет. С-сука страшная… Взял бы да помог, объяснил, показал как надо делать, пример, наконец, подал бы.
И так, кстати, везде. Детский сад ли, школа, армия, прочие институты жизни. Почему так, никто не задумывался?
- Заходите! Рассаживаетесь! Ждете! Я ушел.
…Помещение было не очень большим. Совсем не соответствовало двери. Земляной пол. Плохо обработанные каменные стены. Подобие примитивных воздухозаборников. Немного сырости в воздухе, и столько же паутины по углам. У стены, справа, напротив статуи Храмин, располагалась длинная деревянная лавка, на которую-то и села группа. Сама статуя богини и основательницы Школы подпирала золотым мечом невысокий потолок, являясь как бы некоей особенностью данного помещения. Больше предметов интерьера не наблюдалось, за исключением нескольких маломощных бронзовых светильников в углах, да одинокой табуретки слева от божественного изваяния. Ни алтаря, если это молельня некая или храм. Ни учительского стола и доски, если это класс. Ничего, если это какой-то музей… Версия о 3-D кинозале отметалась сразу, в виду отсталости этой периферии от незабвенного Кластера. Впрочем… Впрочем у разносторонней всесильной голубоглазки вполне хватило бы ума притащить сюда всё необходимое для этого оборудование. Кровати и прочее доставила же…
Новоиспеченные ученики поголовно молчали. Разглядывали статую богини, дремлющего Петрова, одинокую табуретку, светильники, пол. Кто чем занимался. Хрил задумчиво теребил оперение одной из стрел, думая о чем-то о своем. Тобол изредка почесывал отбитые Петровым ребра; там красовалось синее пятно нехилых размеров. Танита пыталась отодрать со своего посоха какой-то красный ремешок, на ее личный взгляд совсем лишний в общей композиции. Варкот постукивал древком копья по полу, пытаясь изобразить нечто вроде примитивной мелодии. Рина шевелила руками, пытаясь, видимо, извлечь из воздуха огонь; как ни как готовилась стать Магом Огня по окончании обучения в этих стенах.
Громко хлопнула входная дверь и в помещении нарисовалась высокая стройная женщина с копьем в правой руке. Глаза прищурены, светлые волосы собраны в пучок на затылке, одета в черное и обтягивающее, вся фигура выражает стремительность и плохо скрываемую, может быть и еле сдерживаемую, энергичность. Создавалось такое ощущение, что данную особу только что выдернули из нехилой рукопашной драки, дали в руки копье, малость успокоили, и велели зайти в это помещение и начать представляться;
- Здравствуйте, ученики. Я – Воительница Молния. Являюсь Магом Скорости.
Кое-кто вздрогнул, пробудившись от дремоты. У кого-то рот раскрылся от неожиданности. Но в целом группа неплохо справилась с неожиданным появлением преподавателя. Некоторые даже попытались привстать в знак приветствия, но Молния жестом руки остановила их. Немного подождав тишины, пристально оглядела всех. И, соответственно, задержалась взглядом на сонном Петрове.
- Ученик не выспался?
Лёха покосился по сторонам, пытаясь отыскать таких же дремавших и указать преподавателю на то, что он не один такой в группе и не стоит заострять внимание на его скромной персоне, и так примелькавшейся в Школе за вчерашний день. Но окружающие выглядели все как один чрезвычайно бодрыми и зацепится ему было не за что. Поэтому пришлось включать красноречие и пытаться выгородить себя. Или же признать, и понести возможное наказание. Или услышать порицание, на крайний, уж, случай.
Петров поднялся с лавки. Стараясь не смотреть в глаза преподавателю, проворчал полу-виновато:
- Виноват, Воительница Молния… Исправлюсь…
Та услышанным не удовлетворилась. Привела вслух свои наблюдения:
- Тон твоего голоса и выражение глаз, хоть ты их и прячешь, говорят мне об обратном. Ты не только не считаешь себя виновным мысленно, но еще и выказываешь пренебрежение в мой адрес. У меня складывается такое впечатление, что ты уже сталкивался с Магией Скорости в своей жизни. Сталкивался и имеешь вполне подробное представление об этом. Это так, ученик?
Петров отбросил напускное выражение и смело посмотрел Молнии в глаза. Ответил:
- Было дело. Сталкивался.
- Не хочешь ли рассказать классу о своих впечатлениях, или, быть может, поделится приобретенным опытом?
- Нет никакого желания разговаривать на эту тему.
Молния призадумалась, сдержав свои эмоции. Прошлась туда сюда перед лавкой. Легонько пнула одинокую табуретку. Поняла, видимо, что нагловатый подросток не так уж и прост на первый взгляд, и задевать его по пустякам не стоит. Лучше уж потом, когда малость разъяснится и его происхождение и глубина его жизненного опыта.
Кивнула примирительно, после небольшой паузы.:
- Хорошо. Я поняла тебя, ученик. Можешь садится.
Лёха сел, ощутив огромное облегчение. Преподаватель от него отстала, надо же! Да теперь и море по колено, и предмет в удовольствие, и успехи в овладении скоростью не за горами. От того и не удержался, почувствовав безнаказанность, от язвительностей в адрес преподавателя:
- Спасибо за понимание.
Молния и это стерпела. Сердито кашлянув и смерив колючим взглядом усевшегося Петрова, обратилась уже к классу. Выразительно начала:
- Я собрала вас, ученики, в этом торжественном зале, для того чтобы узнать все ли из вас готовы посвятить несколько лет своей молодой жизни Школе Воина и Мага? Все ли готовы с головой окунуться в увлекательный и таинственный мир знаний и умений? Есть ли передумавшие среди вас? Или сомневающиеся? Вы уж не стесняйтесь, говорите. А я вас выслушаю и пойму. Объясню всё и помогу в сложившейся тяжелой ситуации.
Сделав небольшую паузу и внимательно осмотрев каждого, продолжила:
- Поймите одно, ученики, вас выбрала сама судьба. Именно она привела вас в эту Школу. Наставила на путь истинный. А если вы сейчас смутитесь, поддавшись минутным слабостям и отступите от предначертанного – то и жизнь ваша сойдет с накатанной колеи. Умрете в нищете и безвестности. А то и вовсе от болезни какой дух испустите. Останетесь же и продолжите обучение – станете известны на весь мир своими деяниями, в последствии, и неважно какими они будут; плохими иль хорошими. Важно то, что вы оставите свой личный след в истории, и о вас будут помнить очень и очень долго. О ком-то красивые и мужественные песни сложат, кому-то внушительный памятник поставят, не один кстати, кто-то новую династию королей положит, а кем-то и непослушных детей пугать будут перед сном. От вас, ученики, зависит, какая из указанных мною категорий кому в дальнейшем светит… Ну что, все согласны продолжать обучение?
Как и ожидалось, сомневающихся не нашлось. Все разом забыли все свои недовольства здешним режимом и пережитые за пару дней физические лишения, осознав и поняв только что услышанное. Плевать что учеба затянется на восемь долгих лет, главное – цель. Каждому вдруг захотелось поставить свой автограф в книге местной истории, стать королем, воителем справедливым, непобедимым и необоримым типом, которого будут помнить минимум пять тысяч лет. Всем, кроме Петрова. Только у него возникли вопросы:
- Воительница Молния, у меня возникла потребность побеседовать с глазу на глаз с господином Шарклием.
Та насторожилась при этом имени. Переложила копье из правой руки в левую. Внимательно посмотрела на Петрова. Выдала:
- Человека по имени Шарклий нет в этой школе. Нет, и никогда не было. Вероятно вы ошиблись в произношении имени, ученик.
Петров икнул. Но все же нашелся:
- Извините. Вероятно я ошибся в произношении…
Подумав две-три секунды.
- Тогда я хочу переговорить с вами, Воительница Молния. Тоже с глазу на глаз…
Блондинка нахмурилась. Нагловатый подросток начинал действовать ей на нервы своими бесцеремонными выходками. Холодно произнесла:
- Станешь воином, ученик, тогда и пообщаемся. А сейчас сядь на место и прекрати срывать урок своими тупыми вопросами.
- Хорошо. Как скажете…
Петров сел на лавку. Придал лицу нейтральное выражение, хотя готов был расстрелять нагловатую дамочку, которая проигнорировала его просьбу. Понимал, что придется терпеть все восемь лет, или же пока делом не докажет окружающим свою состоятельность и не будет считаться в их глазах воином. Воином, достойным общения.
Молния перестала хмурится, тоже усмирив себя. Не хотела на первом же уроке показывать свой взрывной характер. Продолжила:
- Раз вопросов и просьб ни у кого больше не имеется, то перейдем к нашему уроку, ученики…
Покосилась на Петрова. Отвернулась.
- Как вы уже успели понять – скорость движений бойца влияет на исход поединка. Здорово влияет. Чем быстрее воин, тем больше вероятность того что он победит… На сегодняшнем уроке я научу вас некоторым упражнениям, позволяющим увеличить вашу реакцию и, собственно, скорость движений. Упражнения по сути незамысловатые и простые, но именно с них и следует начинать ваше обучение. Как говорится… Петров, зачем тянешь руку? Есть какой-то вопрос?
Лёха встал с лавки. Почесал затылок.
- У меня был вопрос, Воительница Молния. Но услышав свою фамилию из ваших уст, я пришел к интересному выводу.
- К какому?
- Откуда она вам известна?
- Вопрос не по существу, ученик. – блондинка и виду не подала, что готова разорвать наглеца на части. – Вы срываете урок и будете наказаны в вечерние часы вашим инструктором. Немедленно сядьте на место и потрудитесь ближайшие полчаса не произносить каких либо звуков. Вам ясно?
Петров понял, что вечер загублен. Хотел было уже сесть, но тут в душе начала зарождаться буря негодования. Оставшись стоять, решил идти до последнего. Высказал, что думал:
- Почему вы меня игнорируете, Воительница Молния? Как только я пытаюсь что-то объяснить свое, тут же натыкаюсь на стену высокомерия и безразличия, словно со статуей говорю. Попытался вас поставить в известность что нуждаюсь во встрече с господином Шарклием, тут же в грубой форме был одернут и извещен о том, что никакого Шарклия тут и отродясь не было. Хотя… Хотя вчера с ним мило беседовал и видел его обеими глазами. Я что, на дурака похож неразумного? Или вы считаете что у меня возникают зрительные и слуховые галлюцинации время от времени?
- Ученик!!!
- Что опять? Говорю как есть. Или в стенах этого учебного заведения не принято выражать свою точку зрения? Если так, то я вынужден сообщить вам, воительница Молния, что отказываюсь проходить обучение в этой школе.
Женский визг сотряс помещение. Нервы преподавателя начинали трещать по швам.
- Немедленно заткнитесь и сядьте на лавку!!! Иначе…
Лёха ничуть не испугался невысказанных угроз. Не думая о подчинении, хотел было продолжить высказывать, но в этот момент Молния резко метнулась вперед с вытянутой рукой…
…Врезалась в стену… Мотая головой и нихрена не понимая, попятилась назад и споткнулась о лавку. Упала с удивленным возгласом на спину, выронив копье.
Петров успел среагировать, хоть и сам был удивлен этому. Привычно провел прием, коему научила Каджин еще во время жестоких тренировок на своем корабле. Теперь вот стоял чуть в стороне от упавшей и терялся в догадках; как его за такую наглость накажут, и вообще, оставят ли в живых?
Класс только сейчас запоздало ахнул и повскакивал с лавки, прижавшись к противоположной стене. Даже оружие не счел нужным прихватить. Посматривали с тревогой то на Петрова, то на упавшую Молнию. Ожидали минимум убийства своего одноклассника.
Блондинка, наконец, поняла что произошло. Восстановив в голове привычный порядок и поднявшись с пола, развернулась к озадаченному Петрову. Сотрясла помещение визгом:
- Ах ты подонок! Да как ты посмел?!
Подняла свое копье с пола, ловко подкинув его носком сапога и поймав руками. Наставила на наглого ученика. Еще пронзительнее:
- На колени!!!
Лёха отступил на два шага, отрицательно качая головой.
- Нет…
- Нет?! Ну держись, падлюка!!!
Сделала выпад, целясь в плечо. Очень быстрый выпад…
… Опрокинулась назад, выпустив в пространство комнаты стон изо рта и веер кровавых капель из разбитого носа…
Петров опустил ногу обратно. Взял отобранное копье наперевес и, замер, ожидая реакции пострадавшего от его действий преподавателя. Опыт встреч с копейщицами у него уже имелся достаточный, пусть и не с такими быстрыми и опытными как эта, но все же присутствовал. Он-то и говорил Петрову о том что конфликт сам по себе исчерпан и пострадавшая сторона прекратит дальнейшие попытки атаковать, боясь за свою и так подмоченную, уже подмоченную, репутацию.
Но не тут-то было. Молния сдаваться и не собиралась.
Восстановив координацию, поднялась на ноги, вся красная от обиды и непонимания. И пошла в атаку, видя перед собой врага которого надо уничтожить во что бы то не стало. Применила все свои умения и силы, уже не осознавая что перед ней ученик.
Снова ее ожидала неудача… И встреча со стеной…
Петров деловито пощупал пульс. Заглянул в глаз, приподняв веко.
- Жить будет. А вот я – хрен его знает…
Положив копье рядом с лежащей, пошел к выходу.
Остановился на пороге. Посмотрел на побледневших сверстников. Развел руками:
- Ну не хотел я. Нечаянно вышло… И не надо так на меня смотреть. Она первой напала.
Закрыв за собой дверь, направился искать выход во двор. Настроение было хреновым донельзя.
Когда вышел из здания, то уселся недалеко от входа на лавочку. Ковыряя носком сапога земную поверхность, принялся ожидать наказания за свои поступки. В том что оно последует и не сомневался; в обычной школе за такие проделки учеников исключали с позором. Но это в гражданской… Что будет в этой, куда на несколько лет безвылазно поступают, страшно и подумать. Минимум – карцер на шесть месяцев и тысяча ударов плетью. Максимум – петля на шею… И чем Храмин думала, когда в этот мир его волокла, обещая всего навалом? Неужели и вправду считала, что из опекаемого получится послушный и исполнительный ученик? Если так, то… то она конкретно ошиблась.
Минут через двадцать из двери вышла избитая Петровым преподавательница Молния. Прихрамывала на левую ногу и утирала кровь из носа. Взгляд обещал много чего жуткого при следующей встрече. Но подходить не стала, видимо остерегаясь повторения.
Скрылась за углом.
А еще через пять минут, к Петрову подошла высокая фигура в плаще.
- Храмин?
- Да, Алёшенька. Это я.
- Ты же вроде ушла.
Фигура вздохнула красноречиво.
- Тебя одного разве оставишь…
Села рядом.
- Я, оказывается, тебя недооценила, Алёшенька. Каджин тебя отлично подготовила за время тренировок. Мне надо было потребовать от Шарклия индивидуальную систему обучения для тебя.
- Мне сказали что Шарклия в этой школе нет. И не было никогда.
- Его официальное имя – Грегор. Извини, что забыла тебе об этом сообщить, Алёшенька.
- Понятно.
Петров вздохнул тяжело. Озвучил мучавший его вопрос:
- Меня накажут, да?
- Вряд ли… Просто будут знать на что ты способен. И что от тебя можно ожидать в той или иной ситуации.
- Идут, кстати. – Петров указал на процессию из пятерых бородатых мужиков, при доспехах и оружии, только что появившуюся из-за угла. – А эти, кто? Надеюсь не карательный отряд? Видок у них…
Храмин поспешила успокоить опекаемого;
- Это Избранные Воины, Алёшенька. Подобие управляющего органа Школы. На них не стоит лезть с кулаками, они тебе не по зубам.
- Понял.
Пятерка приблизилась. Заговорил тот, что повыше и у кого ножны длиннее:
- Встаньте, ученик Алексей.
Петров поднялся с лавки. Принялся рассматривать носок левого сапога.
- Известно ли вам, юноша, что ученик, избивший своего учителя, должен быть наказан?
- Догадываюсь…
- Отвечайте в установленном порядке, ученик!
Петров хмыкнул. Съязвил:
- Чего-то я ни устава Школы, ни этого самого установленного порядка еще не видел, хоть и нахожусь здесь более суток уже.
- Алёшенька, прекрати грубить.
- Хорошо. Отвечаю по существу. Мне известно, что за избиение преподавателя полагается справедливое наказание. Вот только какое?
Представитель администрации Школы несколько подобрел. Известил, переглянувшись с коллегами:
- Вы будете помещены в карцер на три месяца. Предварительно получите двести ударов плетью, дабы вбить в вашу бестолковую голову понимание и уважение по отношению к учителям.
Петров перестал рассматривать обувь. Не удержался вновь:
- В свете новых обстоятельств мне стало известно, что заслуженное мною наказание, справедливое повторюсь, включает в себя трехмесячное проживание в помещении карцерного типа, допуск в которое я получу только при наличии на собственной спине двух сотен шрамов от плетки местного производства. Все это будет сделано только для того, чтобы вбить в мою бестолковую голову уважение к старшим, а так же понимание того что преподаватель всегда прав и его поступки следует рассматривать как эталон поведения и ни в чем ему не перечить. Даже если он прыгает с обрыва головой вниз… Даже если он употребляет спиртное… Даже если он…
- Алёшенька!
Петров сел на лавку. Хотелось еще много чего высказать, но он сдержался. Коротко бросил:
- Молчу.
Тут фигура в плаще встала. Заметила:
- Думаю наказание слишком неправильное, господа Избранные Воины. Три месяца – долгий срок, который гораздо выгоднее потратить на обучение данного ученика, а не на карцерное заточение. Да и плетью тоже бить необязательно. Алексей – способный ученик и быстро учится. Считаю что его следует предупредить на первый раз, а не наказывать физически.
Все пятеро удивленно воззрились на фигуру в плаще.
- Кто вы? И почему ставите под сомнение решения Избранных Воинов? Не иначе как дурной поступок гражданского лица, который наказуем поединком.
Фигура не дрогнула даже. Продолжила миролюбивым тоном, в котором вполне реально было услышать признаки зарождающегося торнадо:
- Руководство Школы, видать, позабыло прежние устои? Решило трактовать их по-своему? Что ж, пора руководство менять.
Она указала на свою статую:
- Храмин, помню, говорила что ученик, победивший своего учителя в драке на равных не должен быть наказан. Наоборот – он достоин поощрения, смены преподавателя на более опытного, и более интенсивного обучения всему тому, чего еще не знает, по причине того, что в нем проснулся Воин. Так?
- Времена Храмин давно прошли, уважаемая. Она погибла в бою. Поэтому руководство Школы поступает так, как считает нужным.
Петров хохотнул, встал с лавки, и отошел подальше на всякий случай.
Храмин же просто поменяла наряд на такой же, что имелся на статуе. Недобро посмотрела пылающим сине-голубым взглядом на ошарашенных мужиков. Совсем рядом материализовался ее неизменный боевой товарищ – громадный двуручник. Притянув его к себе, приступила к активным действиям, направленным на скорейшее наведение порядка в Школе Воина и Мага и установление прежних устоев.
День прошел довольно интересно. Синеглазка подняла “на уши” всё учебное заведение. Поменяла всё руководство, оставив лишь Шарклия, по причине вечной жизни последнего. Но и он ощутимо получил по загривку, за то что допустил во вверенном ему заведении форменный бардак и самовольные трактования её, Богини Кластерной, высказываний. А особенно Шарклию досталось за слухи о её гибели. Причем не от самой Храмин, а от её двуручника…
И ученики и учителя тряслись от страха, прячась во всех углах и избегая гнева внезапно воскресшей богини. Школа менялась прямо на глазах. Повара зареклись таскать продукты из школьной столовой на городской рынок, как только парочку из их числа, особо преуспевших в этом подлом деле, заживо сварили в котле с кипящим маслом у них на виду. Новый хранитель школьного арсенала с ужасом взирал на прежнего, утыканного насквозь неучтенным оружием. Причем труп висел на самом видном месте, словно в назидание; не воруй, не торгуй налево, все записывай в тетрадь приходную, и даже не думай выдавать некачественное оружие ученикам. Иначе…
А Петров хохотал, ходя следом за разгневанной опекуншей и наблюдая за ее действиями. Даже пытался советы давать, нисколько не страшась ее настроения. Иногда – сам пробовал наказывать, но его вовремя останавливали, одергивали и, грозили пальцем. Как всегда, впрочем.
Ему выделили отдельные покои. Обязались относится как к человеку, а не как к малолетке несмышленой. Да и новость о его драке с Молнией мгновенно облетела всю школу, заставив многих старшекурсников смотреть в его сторону с уважением, а кое-где и со страхом. Даже опытные воины понимали что с таким отморозком следует считаться, ибо Молнии по каске настучать не каждый сможет. К тому же – тесные отношения с основательницей Школы… В общем – пусть учится, лучше его стороной обходить.
Храмин, со своей стороны, приволокла в покои Петрова мощную компьютерную систему на автономном питании, и внушительную кучу разнообразнейшего вооружения кластерного производства. Очень долго объясняла что надо делать, а что – не надо. Много грозила пальцем. Много пила и пускала слезы. Как обычно, впрочем.
Протрезвев, скоренько распрощалась с Петровым и растворилась в воздухе, пообещав не показываться довольно продолжительное время.
Утро.
Петров вскочил с кровати. Впрыгнул в тапочки. Умывшись фильтрованной водой и почистив зубы отменной зубной пастой, выпил кофе и позавтракал. Не каким-нибудь местным творением местного пьяного повара, а нормальной кластерной пищей, о которой мечтал уже довольно долго.
Нацепив новенькую форму, побежал в арсенал.
Был там долго…
Вдоволь настрелявшись и наразбиравшись в устройстве, направился на встречу с новым преподавателем.
- Каджин?! Э-э-э-э…
- Привет, Алёшенька. Я твой новый преподаватель. Не ожидал?
- Ох-х-х-х…
Посреди тренировочного зала стояла Каджин. То время, что Петров ее не видел, нисколько блондинку не изменило. Словно на пару минут отлучилась зеленоглазая, переодеться, да и вернулась. Улыбается ярче семи кластерных солнц. Знаменитые на всю Зеленую Зону Миров глаза, как обычно, дышат и живут своей таинственной малахитовой жизнью. В руках – длинный и тонкий клинок. Не в пример Храмин, с её злобным и мрачным двухметровым оковалком-убийцей.
А одета легкомысленно. Очень легкомысленно.
Но Петров помнил, какой она может быть безжалостной. Помнил еще с тех самых тренировок на корабле. Улыбается, улыбается… как ёбнет!
Следовало быть внимательным. И осторожным.
А начинать – естественно с разговоров.
- Ты же вроде влюбилась в том мире, Каджин. В его замок ехать хотела, свадьба намечалась, прочее церемонное. Что, любовь уже угасла?
- Угасла. Расстались. – она даже не перестала улыбаться. – Если каждого любить, то вечность покажется очень маленькой величиной.
Лёха приблизился.
- Понятно.
- Давай обнимемся что ли? – она убрала оружие. – Стоим, понимаешь, как чужие.
Обнялись. Каджин подняла Петрова на уровень. И горячо поцеловала в губы.
Прошептала:
- Я скучала по тебе, крепыш.
- Я тоже. – Лёха не врал.
- Ну ничего, теперь вместе будем. – зеленоглазка опустила его на место. Шмыгнула носом, растрогавшись. – Года три, не меньше.
- Это хорошо.
- У меня, кстати, для тебя сюрприз есть.
- Сюрприз?
- Именно. – Каджин подмигнула многообещающе. – Вместе с тобой будет обучатся Марла, твоя соседка по парте.
Петров удивился.
- Но почему? Она же местная. Как же…
- И что? Она обычная девчонка. И нужна тебе для общения. Храмин мне рассказывала, что ты хотел завести себе друзей-сверстников. Было дело?
Отрицать и отказываться от своих слов не имело смысла. Такие разговоры присутствовали. И не один раз.
- Было.
- Ну вот. Такая возможность у тебя теперь есть.
Петров ощутил, что краснеет. Поблагодарил:
- Спасибо, Каджин. Спасибо.
- Всё для тебя, Алёшенька. Вижу что ты рад, хоть и не многословен.
Каджин приблизилась к двери. Открыв ее, отошла в сторону.
…На пороге стояла рыжая Марла. Рыжая, зеленоглазая, немного напуганная.
Лёха ощутил нечто вроде… Чего-то…Ну, в общем, хорошо ему стало. На душе хорошо. Типа того…
Опомнился запоздало:
- Привет, Марла.
- Привет.
- Заходи, учится будем.
- Хорошо.
13.
- Мечник должен знать одно; меч – это та же рука. И действовать сообразно этому представлению.
- Знанию…
- Рот закрой, Петров!
- Молчу…
- Повторяю. Мечник должен знать одно; меч – это та же рука. И действовать сообразно этому представле… Тьфу, знанию. Беречь, ухаживать, лелеять, и тренировать. Не подставлять слабую сторону под удар. Не совать, куда не следует. Не использовать в других целях, кроме убийства. Ну, или защиты. Как карта ляжет, короче.
- Не поняла.
- Для Марлы поясняю – сообразно ситуации. Ну так вот… Меч – не пивная открывашка. Не ножик для нарезки продуктов питания. Не зубочистка. И не зеркало. Особенно для бритья, в случае с Алексеем, и для накладывания косметики, в случае с Марлой.
Каджин ходила туда-сюда и, жестикулируя руками, объясняла.
- Мечом можно отразить удар любого оружия. Мечом можно убить все, что убиваемо. Меч – гораздо лучше копья, топора, молота. Лучше магии, ибо постоянен, и не требует болтовни языком и левых, посторонних, мыслей. Только вы и клинок. И ничего более.
Она остановилась.
- Со временем вам понравится владеть мечом. Вы ему еще в любви признаваться станете и совета спрашивать в трудной ситуации, можете мне поверить. Им можно разрубить, проткнуть, ударить. Меч заключает в себе одном все виды оружия. Тем же копьем – не разрубишь. Молотом – не проткнешь. Топором – не помашешь в любом направлении. Так что – поздравляю вас с выбором оружия. Приступим, пожалуй к практике.
Блондинка вытащила свой клинок из ножен. Вытянула в руке параллельно полу:
- Повторите за мной.
И Петров и Марла послушно вытащили мечи. Вытянули перед собой.
Каджин довольно улыбнулась. Убрала оружие, со словами:
- Стоим, держим. Кто опустит – сделаю очень больно. Говорить запрещаю.
И вновь принялась ходить туда-сюда, наблюдая.
Поначалу держать было легко, но с каждой минутой клинок набирал вес. И казалось что этому не будет конца. Руки начинали предательски дрожать. Лицо потело. Мышцы немели, создавая конкретный дискомфорт. Какой, нахрен, дискомфорт – мучения самые настоящие!
…Когда Марла опустила руку, не справившись, Каджин в долю секунды оказалась рядом и действительно сделала очень больно… Рыжая взвизгнула и опять подняла клинок в исходное положение. Теперь у нее появился стимул.
Блондинка вновь стала ходить и наблюдать.
Через несколько минут, показавшиеся годом, заявила:
- Теперь можете сменить руку.
Раздалось два вздоха облегчения…
- Крепкие руки – залог будущих побед. – Каджин обнадежила уставшую парочку. – И развиты они должны быть одинаково. Что левая рука, что – правая. Одна должна заменять другую в случае ранения. Обе руки должны действовать сообща и слаженно. Типа того… Теперь держите меч двумя руками.
К вечеру, и Петров и Марла были в синяках; Каджин не бросала слов на ветер. Как только клинок опускался – подскакивала и била. Била. Била… Оба измученных подростка еле доползли до своих кроватей. Ни о чем кроме сна и не думали…
Утро.
Боль во всем теле, не желающая исчезать даже после зарядки и умывания. Вялые руки и ноги, усеянные темными пятнами синяков, отказывались повиноваться приказам хмурой головы. ****ец полный!
Но аппетит был зверский.
Через час нарисовалась улыбающаяся Каджин. Пришла, поцеловала, и потащила на тренировки.
Дала по здоровенному двуручнику и заставила весь день махать им впустую. Как только кто-нибудь переставал совершать взмахи – мгновенно оказывалась рядом и… добавляла к старым синякам новые, нисколько не скупясь на удары.
Марла пролила немало слез, но оказалась очень упертой особой. Утирала сопли, скрипя зубами, и бралась за рукоять снова.
Время растянулось неимоверно, став сущим кошмаром. Дни обернулись годами, медленно, очень медленно, ползя-ползя-ползя и никак не проползя вдаль. Впору хоть пинка давай, для скорости. А Каджин все улыбалась, временами заставляя делать такие глупости, кои и обучением-то назвать стыдно.
Нахрена, к примеру, кончиком длиннющего клинка царапать буковки на потолке и стенах?
Для чего протыкать листья на деревьях, причем все?
Зачем погружать клинок в воду и водить им по кругу, чем глубже, тем лучше?
Тупость, самая натуральная!
Хотя нет…
Получается все легче и легче…
Что-то в этом действительно присутствует…
И синяков меньше стало.
И устаешь не так сильно.
Хм…
- Привыкайте друг к другу! – на вторую неделю сказала Каджин, подселив Марлу к Петрову в комнату. – Пригодится.
Сама хохотнула. И ушла.
- Нормальный мечник пользуется все время клинком, в любой драке, пьяная она или же трезвая. Настоящий мечник использует клинок только для последнего удара. До этого момента – пользуется кулаками или ногами. Реже – лбом. Истинный мечник – меч использует не чаще двух-трех раз в месяц, да и то – для приличия. А виртуоз…Ладно, не буду говорить. Не поймете… В общем – он все решает взглядом. Типа того…
Ну а теперь, мои дорогие, нападайте на меня. Прошу не жалеть.
Марла и Петров, не сговариваясь, кинулись на безоружную Каджин с мечами наперевес. Орали и убить пытались, ибо достала уже вконец своими безжалостными тренировками. Но она легко уворачивалась, недостижимая для их оружия. И била. Била. Била.
Под конец встала над поверженными и обессиленными, заметив:
- А я ведь ни разу и клинок-то не обнажила, детишки…
- Ну да… - Петров сплюнул, пытаясь подняться. – Виртуоз, твою медь…
Дни пошли быстрее и незаметнее. У Петрова уже появилось время для общения с компьютером и системами вооружений. Хватало и на достаточный сон. У Марлы дела обстояли похуже, но она все же привыкла к такому режиму жизни, и даже делала некоторые успехи. Перестала краснеть в обществе Петрова. Уже обращалась как к равному, не стесняясь и не боясь. Пробовала глядеть на монитор, но нихрена в этом не понимала. Пробовала разобраться в оружии, но тоже ничего не удавалось. Бросала все попытки, и часами упражнялась с мечом, стоя посреди комнаты. Даже под подушку его ложила, перед сном.
- За тысячелетия людской истории, особо наблюдательные заметили что действия противников предсказуемы довольно легко. В итоге – если правильно и хорошо обучится, то можно драться с закрытыми глазами. Решающий фактор вносит только крепость оружия и сила удара. Никакие другие случайности на исход драки повлиять не могут. Вплоть до ядерного взрыва на горизонте.
- Что такое ядерный взрыв?
- Не поймешь, Марла. Это надо увидеть собственными глазами.
- Хорошо.
- Приступим к следующему упражнению. Пробуйте перерубить эти бревна с одного раза.
- С одного?!
- Именно!
- Меч уравнивает противников, даже если в бою сошлись великан и карлик. Помните об этом, и не бойтесь никого и ничего. А ты, Алёшенька, знай; мечом можно завалить и робота. Плазменным, естественно.
- Понял, Каджин.
- Что такое плазменный меч?
- Не поймешь, Марла. Это надо увидеть собственными глазами.
- Хорошо. Что такое робот?
- Та же картина, Марла.
- Понятно.
- Каджин, а как же гигантские роботы?
- У всех машин есть уязвимые места. У всех…
- Э-э-э-э…
- Не поймешь, Марла. Не поймешь.
- Хорошо.
- Мечом не машут. Им ставят блоки и делают выпады.
- Правильно, Марла. Молодец, отличные слова.
- Пивка бы, Каджин.
- Забудь. Я тебе не Храмин. Из воздуха вытащить не смогу.
- Ох-х-х-х…
- Что такое пивко?
- Не поймешь. Надо пробовать.
- Хорошо.
- Когда делаешь выпад, не забывай совершать обманные и отвлекающие движения. Уяснил?
- Да, Каджин.
- А ты, Марла, поняла?
- Да, Каджин.
- Продолжайте.
- Почему вы не хотите общаться с группой?
- Не знаю.
- О чем говорить-то? Да и отстали они…
- Странно. Но ты, Алёшенька, хотел завести себе друзей. Разве не так?
- Так.
- Тогда почему…
- У меня есть Марла. Мы – друзья.
- Понятно…
- Пивка хочешь?
- Опа! Ты же не Храмин!
- Не язви. Ты хорошо поработал сегодня. Пивные дрожжи укрепят твой организм. Да и, зная тебя, догадываюсь что ты втихаря его попиваешь, найдя обходные пути.
- Ладно, давай. Молчу…
- А ты, Марла?
- Так это же обычное пиво! А такую тайну позавчера раздули… Как ты мог, Лёха?
- Прости… Пиво – это бормотуха. А пивко – это вещь!
- Хитро, Алёшенька. Хитро.
- Я знаю.
- Лёха, а сколько лет Каджин?
- Не поверишь.
- Почему?
- Хорошо. Угадывай.
- Двадцать?
- Ошиблась… В тысячу раз.
- Не поняла тебя…
- Да сорок ей. Сорок…
- А так молодо выглядит.
- Да. Молодо… В этом ты права.
- Каджин, а это правда что вам сорок лет?
- Кто тебе такое сказал?!
- Лёха… Вечером вчера…
- Да… Мне сорок… лет… Не отвлекайся, Марла. Не отвлекайся.
- Хорошо.
Дни совсем перестали различаться, став просто некоей мимолетностью, которая проносится мимо совсем не ощущаемая, словно и не день это, не неделя, и не месяц вовсе. Хотя первые дни занятий протекали тяжко и долго, не в пример последним. Оба ученика окончательно втянулись в режим, уже и не думая ни о чем другом, кроме тренировок.
А Каджин по-прежнему улыбалась, выдавая, как заправский автомат-генератор, новые приемы и пояснения. Да и ошибки поправляла уже не так болезненно, как в первые дни учебы. Жалеть, вроде, начала. Видимо, начала…
Но неожиданно, на исходе второго месяца, заявила:
- Теория кончилась, дорогие мои.
Петров прекратил истязать пластиковый манекен. Опустил меч. Заметил:
- В начале обучения ты говорила тоже самое, кажется.
- Обучение – это и есть теория, Алёшенька. А теперь настала пора переходить к практике. Иными словами – обучение ваше закончилось, и настала пора махать мечом не перед пассивным манекеном, а перед реальными противниками.
- Не понял.
- Ты и Марла отправляетесь в автономное странствие по этой периферии. Чего непонятного? Все что знала – я вам показала, осталось только закрепить полученные знания в реальных драках. Логично?
- Логично.
- Да и не дело это – все три года проводить в тренировках и занятиях. – Каджин присела перед Петровым на корточки и взяла его руки в свои. – Можно покрыться плесенью знаний и растерять тягу к путешествиям. А этого тебе делать никак нельзя.
Лёха убрал клинок в ножны, высвободив конечности. Почесал затылок, покосившись на Марлу, что сидела в отдалении, уткнувшись в книгу, и в разговоре не участвовала.
- Что, можно уже прямо сейчас отправляться?
Каджин улыбнулась иронически. Отрицательно покачала головой, вставая:
- Отдохнете дня три, и отправитесь. Думаю это достаточный срок для основательных сборов в дорогу.
- Это да.
- Теперь сообщи своей подружке, что мы летим на орбиту.
Петров прищурился:
- Уж не на “Тектант” ли?
- Угадал, Алёшенька.
- Опять за старое, Каджин?
Та ответила прямо.
- Опять, Алёшенька. Опять… Рефлексоскульптор по тебе соскучился уже.
Петров облегченно вздохнул. Расслабился.
- Во-он ты про что. А я-то… Кстати, как я смогу уговорить рыжую залезть в истребитель? Она же при виде машины в глухую оборону уйдет!
- Придумай что-нибудь. Парень ты у нас умный и находчивый.
Она подтолкнула его в спину, развернув.
- Ну всё, действуй. Я, пока, к отлету подготовлюсь.
- Как скажешь.
- Тут такое дело нарисовалось… Даже не знаю с чего и начинать…
Марла отложила книжку в сторону. С интересом глянула на Петрова.
- Что за дело? Каджин хочет показать новый прием обращения с мечом?
Петров действительно не знал, с чего начинать. Не знал и вероятную реакцию рыжей на известие об окончании обучения. А ведь надо было постараться, еще, уговорить подругу в истребитель залезть без лишних вопросов. Вторая задача виделась много труднее первой.
Дабы не затягивать паузу, пришлось ответить нейтрально:
- Не совсем…
Новый вопрос:
- В смысле?
- Каджин меня известила о том, что наше обучение закончилось и пора отправляться в странствия.
Марла удивленно посмотрела на Петрова.
- Странствия?
- Именно. Типа, хватит нам манекены уродовать, пора и настоящих противников клинком из угла в угол гонять. Ну или по открытому пространству, что в принципе одно и тоже.
- Но прошло так мало времени… Неужели она и вправду думает что нам пора выходить за ворота школы?
- Да, это её слова.
- А как же восемь лет обучения, в таком случае?
- Программа конкретно сократилась, Марла. Сверстники наши давным давно отстали, такого уровня они смогут достигнуть только через несколько лет. Да и то не все.
- А что я скажу родителям, они-то меня на восемь лет сюда отправили?
- Ну-у… Диплом об окончании этой школы покажешь. Скажешь что научилась всему за пару месяцев и тебе стало скучно в этих стенах. А в качестве наглядного примера – возьмешь, к примеру, штурмом соседний замок и поставишь на колени всех его обитателей. Типа того… А если и вовсе обнаглеть, я бы лично так сделал, то можно и соседнее королевство к покорности привести.
Рыжая расширила глаза.
- Королевство?!
- Ну да, зря столько тренировок что ли терпела? Все знаешь, все умеешь, всему обучена. Даже взрослого и опытного мечника за пояс заткнешь с легкостью, нисколько не вспотев при этом. – Петров обвел округу жестом руки. – Весь, понимаешь, мир у твоих ног. Иди и завоевывай!
- А ты?
- А я – рядом. Помогу в случае чего.
- И что, можно прямо сейчас отправляться?
Лёха ощутил, что первый вопрос, в принципе, разрешился. Оставалось дело за вторым; неведомым образом уговорить рыжую залезть в истребитель и отправится на нем в космос.
- Сейчас пока необходимости такой нету. Вот отдохнем дня три, а там уж и выступим.
- Три дня безделья? Да я с тоски помру, Лёха.
Петров усмехнулся.
- Это вряд ли. Я нашел для нас обоих интересную развлекательную программу.
- Это какую же?
- Каджин приглашает нас в свой … в свой небесный замок.
Марла странно посмотрела на Петрова. Усомнилась.
- Небесных замков не бывает, Лёха.
- Бывают, поверь мне. Да еще какие… Ты же ведь знаешь, что я с Храмин знаком?
- Наслышана.
- Так вот она подарила Каджин этот замок. Давненько правда, но все же. И теперь поступило предложение провести в этом строении пару дней.
- И как мы туда доберемся? Пешком?
- Зачем же пешком-то? По воздуху.
Марла покосилась на потолок. Призналась:
- Лично я летать не умею.
Петров уже нашел выход из ситуации. Аж сам себя зауважал. Привычно начал упражняться в обманывании, помогая себе жестами рук:
- Я тоже не умею. Мы полетим на птице. Большая такая птица железная, которая в космос… тьфу, по небу носится с большой скоростью. На ней даже можно на соседний материк слетать. Ну или в другой город.
- А она нас с себя не скинет?
- Не бойся на этот счет, Марла. Не скинет. Она очень добрая и невероятно послушная. Куда штурвал повернешь, туда и полетит.
- Штурвал?
- Поводья, в смысле. Ну, иными словами, то, с помощью чего этой птицей управляют. Поняла?
- Поняла.
- Вот и отлично.
Петров взял подружку за руку.
- Идем готовится к полету?
- Идем.
Недочитанная и забытая книжка так и осталась сиротливо лежать на лавке.
- Что это?! – Марла ужаснулась при виде хищного силуэта тяжелого космоистребителя, едва повернула за угол. Спряталась за Петрова. – Что за чудовище?!
Лёха хмыкнул, довольный произведенным эффектом. Ответил:
- Это и есть та самая птица, про которую я тебе говорил.
Каджин удивленно глянула на опекаемого.
- Птица, значит? Занятное определение. Занятное…
Петров никак не отреагировал на слова блондинки. Продолжил гнуть своё, но уже более громче и с еле заметными сердитыми интонациями:
- На ней мы и полетим в небесный замок, который богиня Храмин, известная в стенах Школы как Воительница Храмин Великолепная, подарила своей ближайшей подруге Каджин, известной как Каджин Шабат Мунья Кластерная, давным давно.
Страж Создателя выпучила глаза.
- Алёшенька, откуда ты…
Но тут же усмирила себя, заметив прищуренные глаза опекаемого и поняв, что тот пытается как обычно поймать её на словах. Вздохнув, погрозила ему пальцем.
- Ух я тебе!
Марла переводила взгляд то на Каджин, то на Петрова. Поинтересовалась:
- Я что-то пропустила?
- Не поймешь, Марла.
- Да, не поймешь.
- Хорошо.
Петров спустился с крыльца, поманив рыжую за собой.
- Идем, ничего страшного в птице нету.
Та спустилась на одну ступеньку, но дальше не пошла.
- Я боюсь.
Недовольная выходками опекаемого блондинка не удержалась от шуток.
- Вот взлетим когда, тогда и будешь бояться.
Петров нахмурился, глянув на нее.
- Каджин, хватит жути гнать. Лучше бы помогла объяснить, что птица не клюется и не кусается, и уж тем более не скидывает с себя во время полета.
- Да, а еще она не дерется по-пьяни и не гадит во дворе.
Марла поднялась обратно на крыльцо, наслушавшись. Выразила свои опасения:
- Я пожалуй останусь.
Петров повернулся к ней, мысленно пообещав себе, что еще успеет отомстить опекунше сполна. Спросил, перестав хмурится:
- А как же небесный замок?
Марла глянула в вечернее небо. Призналась:
- Что-то его не видно…
- Отсюда и не увидишь. – Лёха усмехнулся. – Пойдем, доверься мне.
- Ну смотри.
Она все-таки спустилась с крыльца. Подошла к истребителю и ткнула мечом в обвод крыла
- Правда, железная…
- Я и говорю. Залазь.
- Куда?
- Сюда.
- А что это?
- Вход.
- Вход?
- Вход.
- Хм… А мы разве не сверху сидеть будем?
- Нет. Ветром сдует… Залазь давай, скоро стемнеет уже.
- Хорошо.
- Мягко. – рыжая поерзала в кресле, оглядываясь. – Странное, однако, брюхо у птицы. Странное…
- Это кабина, Марла. А не брюхо, как ты выразилась.
- Кабина?
- Кабина.
- Странное слово.
- Нормальное.
Каджин привычно забралась внутрь, управившись снаружи. Подмигнула настороженной Марле.
- Не бойся, девочка. Лучше тебе, конечно, глаза закрыть… И не открывать.
- Хорошо. – та мигом зажмурилась, да еще и руками прикрыла. – Как скажете.
Блондинка перевела взгляд на Петрова.
- Пристегни её. А то выпадет ненароком.
- Ладно.
Страж загерметизировала кабину. Завела двигатели. Подняла нос машины вверх. И стартовала.
Всех троих вжало в кресла…
- Открывай глаза, Марла.
- Ой! А где мы?
- В замке. Как и было обещано.
- Странно… Так быстро… А мы точно куда-то летели?
- Просто поверь словам, Марла, раз уж не доверяешь своим ощущениям. Поверь и всё.
Та кивнула несколько раз, смотря на Петрова.
- Хорошо. Я верю тебе, Лёха.
- Вот и отлично.
Глянул на Каджин. Поинтересовался:
- Что будем делать?
Блондинка отстегнула ремни и сняла шлем управления. Перечислила:
- Сначала потащу вас в нормальный человеческий душ. Потом немного повеселимся в баре. После еще чего-нибудь придумаем. В общем – время покажет.
Она совершила неопределенный жест рукой. Добавила:
- На твоем месте, Алёшенька, я бы такие вопросы не задавала.
Петров отстегнулся.
- А чего такого-то?
- А то что ты уже совсем взрослый парень, прекрасно разбирающийся в удовольствиях. Отлично знаешь корабль…тьфу, небесный замок, не раз уже здесь бывал. И неужели хочешь сказать, что не найдешь чем заняться?
- В чем-то ты права. Но… но бортовой мозг замка не везде проход разрешает.
- С этим проблем не будет. Обещаю.
Петров повеселел. Улыбнулся.
- Вот это совсем другое дело.
Марла, слушающая очень внимательно, решила для себя кое-что выяснить:
- Ты здесь уже бывал, Лёха?
- Бывал. В гостях…
Красноречиво покосился на Каджин.
- В прошлом году бывал…
- А кто такой бортовой мозг?
- Это… это что-то вроде дворецкого. Он, правда, редко на глаза показывается, но тем не менее он есть.
Каджин бесцеремонно оборвала враньё. Указала на выход.
- Выбирайтесь. Мне еще надо птицу на стоянку определить…
Как только все выбрались из истребителя, его сразу же подхватила погрузочная система корабля и уволокла куда-то под потолок приемного ангара, спрятав среди таких же машин. Марла с ужасом в глазах взирала на это действо, но от проявления эмоций все же удержалась. Спросила лишь:
- А птица оттуда не упадет?
- Не должна.
- Веселый у вас замок…
Хозяйка корабля не стала вызывать доставщика, дабы лишний раз не пугать незнакомую с прогрессом ученицу. Повела их пешком к жилым отсекам “Атлаканта”, через многочисленные залы, ангары, и прочие технические помещения гигантских размеров.
Путь занял довольно много времени.
- Тут у нас совсем большие птицы находятся. Даже не птицы, а скорее драконы что ли.
- Да-а, на птиц эти чудовища мало похожи…
- А вон там – этих птиц лечат от ранений.
- Разве возможно как-то поранить железного дракона?
- Да они между собой иногда дерутся, отсюда и раны.
- Чего им делить-то?
- Да хрен их знает… Помню, в Валгаре-123м столько птиц разом подралось, что вся поверхность в … в перьях была. Куда ни глянь – кругом перья… А дымились-то как!
- Каджин, может хватит истории?
- Да, ты прав, Алёшенька… А здесь у нас склады начинаются. Тут вот ракеты… мечи и копья, вернее. Чуть поодаль, за теми штабелями – стрелы для луков.
- А сами луки где?
- Луки? Хм… А! Луки у нас на другом ярусе, в арсеналах.
- Понятно.
- За теми воротами – спят железные великаны. Хочешь посмотреть, Марла?
- Пожалуй не надо.
- Да ладно тебе, они такие красивые и мощные, что аж дух захватывает! Самый тяжелый весит…
- Каджин, она сказала что не хочет смотреть.
- Поняла, Алёшенька. Поняла.
Вскоре ходьба окончилась перед дверью женской душевой.
- Ты, Алёшенька, иди в мужское отделение, а мы с Марлой тут помоемся. – Каджин подтолкнула его в спину. – Замок тебя везде пустит. Ты отмечен в бортовой памяти как второй администратор. Иди, иди.
Петров несколько удивился, ибо в один из прошлых разов из комнаты выйти не мог без разрешения блондинки. Но виду не подал. Вспомнив ее недавнее обещание – везде пускать – направился дальше по коридору, сверяясь с указателями. Посещению душа в мыслях отводил совсем немного времени, гораздо больше волновало посещение арсеналов и капитанского мостика.
Каджин с Марлой нашли его в баре; Петров сидел за стойкой и деловито читал надписи на бутылках, явно собираясь употребить сии жидкости внутрь. Единственной проблемой являлось, на первый взгляд вошедших, с какой бутылки начать, если все так хорошо и заманчиво выглядят.
Блондинка тут же прервала это занятие, прогнав опекаемого из-за стойки. Строго спросила, выискивая среди стоящих в общей куче емкостей уже начатые:
- Напиваться сюда пришел?
Лёха улыбнулся. Вполне трезво.
- Нет. Просто этикетки почитать. Хочется вроде книжку какую… А тут это подвернулось.
- В Школе, если забыл, есть библиотека.
- Ага. Скучные деяния скромных аборигенов, описанные с разных сторон. И ни стихов, ни фантастики, ни классических кластерных произведений…
- Не преувеличивай… тьфу! Не паясничай!
- Хорошо-хорошо.
Каджин на всякий случай принюхалась.
- Пил уже?
- Воду.
- Ух я тебе!
Марла, тем временем, немного освоилась в помещении и села за один из столиков. Наблюдала за Петровым и Каджин, подперев подбородок руками. В разговор не вмешивалась.
- Я тебя в душ отправила, а ты в бар побежал. Разве это дело?
- Да не пил я.
- Точно?
- Если не веришь – проверь бутылки. Они все целые.
Каджин действительно не нашла открытых. Но на всякий случай предупредила:
- Смотри у меня.
Указала на столик, занятый Марлой.
- Сядь и сиди. Я скоро.
- Мне бы пива…
- Потерпишь.
- Но в бар приходят не для того, чтобы терпеть…
- Будешь придираться к словам – в твоем распоряжении окажется только минеральная вода. Да еще и без газа.
- Понял. Молчу.
Петрову ничего не оставалось делать, как подчинится и сесть за столик. Перспектива действительно остаться без пива не нравилась никаким боком. Не для этого бар посещают. Усевшись на стул, и испустив красноречивый вздох, заметил на лице у Марлы немного красноты и еле видимое смущение. Не удержался от вопроса:
- Что с тобой?
Рыжая поковыряла ногтем поверхность стола. Улыбнулась, сгоняя с лица красноту.
- Ничего. Просто немного устала. Столько впечатлений за один раз…
Петров усмехнулся, вполне понимая подружку. Поведал:
- В первый раз я тоже немного ошарашен был. Особенно когда узнал о том, зачем я зде…
Рядом со столиком нарисовалась Каджин с тремя кружками пива. Незамедлительно оборвала признания опекаемого на полуслове, уже понимая куда тот клонит.
- Твое пиво Алёшенька. Пей и много не болтай. Иначе действительно будешь довольствоваться минералкой. Все двое суток. Понял?
- Да я про тренировки хотел рассказать.
- Последнее предупреждение!
- Понял. Молчу.
Блондинка села за столик. Постучала пальцами по его поверхности, хмурясь и наблюдая за невозмутимым Петровым. Отпила треть кружки. Еще раз отстучала незамысловатую мелодию пальцами. Посмотрела на Марлу, неожиданно спросив:
- Ты умеешь танцевать?
Лёха тоже глянул на рыжую с немым вопросом, подумав о том что ничего не знает о ней в мирной жизни, ни ее пристрастий, ни увлечений, кроме пения, ни прочего людского. Напряженный график занятий не давал такой информации, только тренировки и сон, и ничего более. Даже поговорить-то толком не удавалось.
Но заметил совсем другое, не то что хотел увидеть; густая краснота мгновенно залила лицо Марлы и она отвела взгляд в сторону, что-то пробормотав неразборчиво-невнятное.
- Что с тобой, Марла? – аж забеспокоился, двигаясь ближе – Тебе плохо?
- Нет…
- Точно?
- Точно…
Глаза рыжей говорили об обратном.
Петров покосился на невозмутимую Каджин. С укором во взгляде. Вновь глянул на пунцовую, уже, Марлу, осмотрев её с головы до ног. Озвучил свои выводы:
- Или ты краснеешь от температуры, или в душевом отсеке между вами что-то произошло. И не исключено, что довольно развратное, по содержанию.
- Алёшенька!? – Каджин привстала из-за столика, выпучив и без того большие глаза. – Да как ты посмел такое о нас подумать?!
Петров хмыкнул, увидев внутренне ожидаемую реакцию опекунши. Заметил, вставая:
- Если бы я был неправ, Каджин, то ты бы вновь пригрозила негазированной минералкой. А так как я прав, и кое о чем догадался, то и прореагировала ты соответственно, глупо себя выдав чрезмерно красноречивой интонацией.
Сбив свое пиво на пол, закончил:
- Мне опять плюнули в душу. И размазали усиленно…
Вышел из бара, пнув ногой дверь.
Каджин откинулась на спинку стула. Мрачно произнесла, глядя перед собой:
- Вот я дура. Вот дура. Опять слишком далеко зашла…
Марла порывисто схватила свое пиво и сделала большой глоток, словно дикую жажду испытала. Прошептала с тоской в глазах глядя на дверь помещения.
- Что теперь будет, Каджин. Он же очень сильно обиделся.
Та потрепала ее по волосам.
- Пойдем. Надо ему все объяснить, иначе станет еще хуже.
Петрова они нашли в одной из спален примерно через час. Хмурого и с бутылкой в руке; всё-таки умудрился где-то раздобыть спиртное и сейчас бесцельно смотрел в потолок, полулёжа на кровати и иногда прикладываясь к емкости.
Каджин присела рядом.
- Почему ты обиделся, Алёшенька?
- Почему? – Марла тоже села. Была уже уравновешенна и спокойна. Не краснела по крайней мере.
Лёха кашлянул, демонстративно отодвигаясь от обеих.
- Просмотрел я пассивную запись душевой камеры. Увиденное вызвало у меня ряд вопросов…
- Каких? – Каджин придвинулась ближе, заглядывая в глаза. – Каких, Алёшенька?
- Да, каких? – Марла старалась не отставать от нее.
- Ну… из разговоров мне стало понятно кое-что…
Вновь пытливые женские взгляды:
- Что именно?
- Чё пристали-то? – Лёха опять отодвинулся. Но безрезультатно. – Я, конечно, понимаю, что Марла взрослеет и всё такое… Но скажи мне, Каджин, почему она с такой просьбой к тебе обратилась?
Блондинка поинтересовалась невинно, переглянувшись с рыжей:
- А надо было к тебе?
Петров смутился.
- Я не про это…
- А про что?
Лёха вновь отодвинулся, поставив на то место где только что сидел бутылку. Но и это не помогло; бутылку Каджин убрала бесцеремонно, передав её Марле.
- Про что ты хотел сказать, Алёшенька? Говори, не стесняйся.
Пришлось Петрову говорить, так как любопытные всё равно не отстали бы, да и двигаться больше было не куда. Если только сквозь стену уходить…
- В общем… - Лёха вздохнул грустно. Глянул на Марлу. – В общем, зря ты всё это затеяла с “подарком”. Тоже, блин, нашла к кому обратится за советом. Каджин, пожалуй, тебя научит кой-чему…
- Я хотела как лучше. – Марла решила признаться, не откладывая это в долгий ящик. – Я тебя, Лёха, люблю, а ты этого не видишь…
- Опа! – Петров как с пятого солнца Кластера свалился. – Вот это новость!
Каджин отвесила ему подзатыльник.
- Ну и хам же ты!
- Я хам?! – Петров вскочил с кровати, рассердившись. – Это я-то хам?! Ты уж Каджин объясни пожалуйста Марле, что наше будущее совместно протекать не может да и не будет. А уж потом…
Забыл что хотел сказать, и в сердцах пнул стенку. Отмахнулся.
- Да ну вас… знал же, чем всё это кончится.
- Успокойся, Алёшенька! Не огорчай Марлу!
- Ага. Поцелуй её, пообещай взять в жены, кучу детишек наделать, дом построить, бобра замочить, и всё такое совместное. Это?!
- Алёшенька?! Да как ты можешь так?!
Рыжая не выдержала, наконец, и выбежала из спальни, разрыдавшись во весь голос.
Петров по другому коридору ушел.
Каджин, тут, растерялась. Не знала за кем идти, и кого утешать из двоих. Но вспомнив, что она Страж – направилась за Петровым.
- Зачем ты так с ней поступаешь?
- А зачем ты нас сюда приволокла, Каджин?
- Хотела как лучше. Что бы вы отдохнули малость.
- Ну и что из этого вышло? Разругались оба, да и всё… Как мне теперь в глаза ей смотреть?
- Извинишься. И сам всё объяснишь. Я тут помочь не в силах, Алёшенька.
Петров почесал затылок в раздумьях.
- А где она сейчас?
- Спит.
- Спит?
- Да. Я её в сон погрузила. А тебя сейчас к рефлексоскульптору подключу. Так нужно, Алёшенька.
- Да ну его нахуй! Верни нас в школу, надоело уже всё!
- Не ругайся. Иначе тоже спать будешь.
- Ох-х-х… Ладно, веди к этой гребанной аппаратуре, всё равно ведь не отстанешь…
14.
Два оседланных коня стояли возле ворот, прядая ушами. Может и прядя… Были загружены всем необходимым для дальнего путешествия. Стояли, копытные, и не догадывались, какие хозяева им достались и сколько интересностей ждет их впереди. А может даже и… и вовсе не интересностей.
Невозмутимая Каджин подвела парочку, с друг другом не разговаривающую вот уже третий день, к коням. Вручила торжественно по клинку, кратко пояснив:
- Это ваше постоянное оружие. Подобрано по индивидуальным параметрам. Удобнее и лучше, прошу заметить, не найти во всем мире. Этом, по крайней мере.
- Этом?
- Не поймешь, Марла.
- Хорошо.
Помолчав немного для выделения момента, продолжила:
- Когда останетесь вдвоем – не деритесь и не ругайтесь. Забудьте все свои обиды, серьёзно поговорив и объяснившись, а то уже третьи сутки молчания пошли. Поверьте, так лучше для обоих. Меня рядом не будет довольно продолжительное время, так что вмешиваться в события я не буду и все пойдет своим чередом, как и должно быть. Ты, Алёшенька, постарайся сказать искренне. А ты, Марла, постарайся понять его.
Закончив, помахала рукой на прощание.
- Желаю удачи.
И отправилась в здание школы, не оглядываясь.
Сильный порыв ветра распахнул ворота Школы Мечника и Мага, как бы приглашая выезжать за территорию и отправляться в любом направлении, хоть на самый край периферии, и исследовать, воевать, да и просто жить. Теория закончилась. Наступило время насыщенной практики. Чур, только тяжелую технику не использовать… по пустякам.
Марла, когда садилась в седло, на Петрова старалась не смотреть, стараясь уделять внимание только подаренному оружию, хоть было заметно по лицу, что вопросов у нее накопилось достаточно. Да и не только вопросов. Но все же первой заговорить не решалась.
Лёха же смотрел то вверх , то в затылок коняге. Изредка – на рыжую. Прокручивал в голове варианты объяснений своему хамскому, теперь он это понял, поведению на корабле зеленоглазки. Врученный меч даже не оглядел, машинально пристегнув к поясу и тут же про него забыв.
Так и ехали молча.
Петров помнил где находится гостинница, в которой он недавно останавливался вместе с Храмин. Поэтому, разыскав строение довольно скоро, остановился возле крыльца. Спешился, уже зная как будет действовать и что говорить. Дождавшись спутницу, приложил палец к губам, обрывая её первый вопрос. Поманил за собой, на крыльцо.
Проходя мимо стойки администратора, сунул ему горсть золотых, забрал ключ от свободного номера, и попросил позаботится о конях. Сам же взял рыжую за руку и повел за собой, по-прежнему не давая ей сказать и слова.
А когда закрыл дверь на засов, начал:
- Давай мириться, Марла.
Она остановилась посреди комнаты, скрестив руки на груди. И потребовала:
- Сначала принеси свои извинения. И объясни, почему нахамил мне в небесном, якобы, замке?
Он отстегнул облегченный бронежилет и пояс с оружием. Швырнул не глядя куда-то вбок, со словами:
- Извини, я не хотел тебя оскорбить, Марла. Прости меня за те слова, просто я был не в себе когда узнал что вы с Каджин в душе делали… увидел фрагмент, вернее.
- Но что странного в том, что мы вымыли друг друга, да поцеловались несколько раз? Тем более Каджин меня кое-чему обучила. – Марла отстегнула свой пояс с оружием, смело шагнув к Петрову. – Да и подарок я тебе хотела сделать, дурачок…
- И что, не стесняешься уже? – Петров привычно пошутил, улыбнувшись. Вспомнил краску смущения на лице подружки, невзначай.
Та нашла чем ответить, садясь на кровать и снимая сапоги:
- А стеснялся ли ты, Лёха, когда в спальню группы заявилось несколько девок со старших курсов? Причем некоторые из них побывали в твоих объятиях той ночью.
Петров и это вспомнил. Признал, присаживаясь рядом:
- Сдаюсь. Ты победила…
С надеждой глянул на рыжую:
Ну что, мирится будем?
- Будем. – она кивнула утвердительно. – Но ты должен помнить о том, что с мужчиной я в первый раз. (!)
Лёха удивленно на неё глянул:
- Так просто об этом говоришь.
Марла потянула за завязки платья, вставая. Пояснила:
- Каджин подсказала, что голос должен звучать твердо.
Петров проследил за падением одежды. Наткнулся глазами на черное кружевное белье, явно кластерного производства. Явно дорогое, которое не найдешь в обычном магазине. Проворчал незлобливо:
- Ох уж эта Каджин…
- Мне понравилось, Лёха. Вот уж не думала, что в жизни существуют столь яркие ощущения.
- Неужели Каджин не рассказывала об этом?
- Мог бы и приятного чего-нибудь сказать. – Марла нахмурилась, спрятав блаженно-расслабленную улыбку будто и не было её только что. – А вместо этого – начинаешь ёрничать и придираться к ранее слышанным словам. Ты знаешь, что так нельзя поступать, Лёха.
- Знаю.
- Ну а почему тогда так делаешь?
Петров приподнялся на локте и нежно поцеловал рыжую в губы. Посчитал что таким образом удастся увести разговор в другое русло.
- Давай не будем об этом.
Но это не помогло. Рыжая все также хмурилась.
- Ты не ответил на мой вопрос.
Лёха вздохнул. Поделился:
- А что тут отвечать? Я вот, лично, считаю, что тебе не следовало обращаться к Каджин за помощью. Все должно было идти своим чередом.
Марла удивленно на него посмотрела.
- Почему это? Разве понравилась бы я тебе, будучи робкой, красной от стыда, да и неловкой? А так – благодаря Каджин, все прошло гладко и отлично.
- В этом-то и загвоздка, Марла.
Она не поняла. Начала вспоминать и слушать ощущения, как более понятное разуму:
- Неужели тебе не понравилось, Лёха?
- Да я не об этом.
- А о чём?
- О том, что… что перед предполагаемой близостью не стоит к ней, этой самой близости, готовится как к работе, что ли… даже не так – как к вынужденности. Как к подарку. Иными словами – всё должно было произойти спонтанно, без подготовки с твоей стороны. Ты должна была стеснятся, краснеть, быть неловкой, так как у тебя это в первый раз и… и именно так все должно происходить. Вместо этого ты проинструктировалась по этому вопросу у более опытной и более взрослой женщины, да еще и нижнее бельё по её совету и предпочтениям одела. Иными словами подошла к делу с технической стороны. А надо было – с природной.
Марла села на кровати. Посмотрела Петрову в глаза, полуобернувшись.
- Не поняла тебя. Хочешь сказать, что стеснение и неловкость в первый раз – норма?
- Угадала. Надо было сердце слушать, а не голову.
- Да я целую неделю готовилась к этому. Я сон потеряла напрочь и аппетит позабыла. А ты заявляешь, что я сделала все не так. Не хамство ли это?
- Нет. Говорю, как вижу. Всё должно, повторюсь, происходить спонтанно. Только у супругов интим расписан по дням недели, так как они уже семейными узами соединены. А у людей свободных – близость происходит спонтанно, без подготовки. Недельной, заметь, подготовки. Да, я понимаю, тебе хотелось сделать мне приятное, спасибо естественно большое, все дела. Но… но под одним одеялом нам следовало оказаться не под давлением, образно выражаясь, ситуации. Кончилось бы обучение, выехали бы за ворота, а уж там… Я бы сам сделал первый шаг, так как голова не была бы забита обучением под завязку. И цветы бы подарил, и придурка какого-нибудь ради тебя избил, и стихи бы читал, и обожал бы как богиню, и приложил бы все свои силы и уловки дабы затащить тебя в постель. Понимаешь?
Марла призадумалась над его словами. Сделала выводы:
- Понимаю… И что, будешь теперь меня шлюхой считать?
Петров выпучил глаза от неожиданности:
- Нет, что ты! Как могла такое подумать?!
- Выходит, что я сама к тебе в койку прыгнула. Значит…
Лёха оборвал её рассуждения:
- Прекращай, Марла. Даже не думай делать подобные выводы.
Она отодвинулась демонстративно. Прищурилась.
- Хорошо. Отныне, пока не подаришь мне кучу цветов и украшений, не прочтешь сотню собственных стихов, и не завоюешь для меня пару королевств – ко мне не подходи. Понял?
Петров сдержал смешок. Ответил серьёзно:
- Понял.
- Но это – с завтрашнего утра. А сейчас… сейчас поцелуй меня еще раз, Лёха… (!)
- Куда отправимся утром?
- Никуда.
- Как это? А как же практика в обращении с мечом?
- Это ещё успеется. Сначала цветы, стихи, украшения, пара королевств, и… и все прочее, обещанное.
- Опять за своё?!
- Молчу.
- Вот и молчи.
Марла встала с кровати и, завернувшись в простынь, села на стул у окна. Повторила свой первый вопрос, зажигая свечку:
- Ну так что будем делать утром, Лёха?
Петров спустил ноги на пол. Потянулся.
- Утром? Хм… Можно посетить местный рынок, например. Купить чего-нибудь. Другое что.
Рыжая зажгла наконец свечу. Отложила спички на стол. Напомнила:
- Каджин говорила, чтобы мы не особо шиковали в дороге, так как денег у нас не совсем уж много.
Лёха поморщился от света, привыкнув к темноте. Поморщился так же и при упоминании о вечной блондинке с её постоянной опекой и наставлениями. Поинтересовался, вставая:
- Всю жизнь будешь следовать советам зеленоглазой?
- Нет, но… но она много знает и достаточно прожила на свете. Так что, думаю, к её советам стоит прислушиваться. Плохого никак не пожелает.
Петров подошел к рыжей. Взял свечку из рук и задул.
- А своей головы на плечах нету?
- Есть… Зачем ты убрал свет?
- Надо.
- Что ты делаешь?!
- Надо.
- Что, надо?
- Что надо? Тебе надо встать, повернутся ко мне спиной, опереться руками о подоконник, и немного помолчать.
- Не поняла.
- Скоро поймешь. И отпусти простынь, хватит её удерживать.
- Но… но ведь только что этим занимались! Неужели тебе мало?
- Мало, Марла. Мало.
- Скоро утро, Лёха. А мы так и не определились.
- Там видно будет.
- Ты постоянно полагаешься на “авось”. Так нельзя делать. Нужно заранее планировать свои действия.
- Если все распланировать заранее – жить скучно станет. Надо хотя бы немного оставить места для случайностей. Это один умный человек сказал.
- Я так не могу. Я всегда планирую свои действия.
- Научишься. А что касается этого самого планирования – то неизвестно, вообще, что через час произойдет.
- В смысле?
- Небо может на землю рухнуть, землетрясение окрестности протрясет, вулкан реально рядом с городом появится и всех зажарит, соседи штурмом могут настроение испортить, прочее всякое.
- Ну это ты загнул, Лёха… Какой еще вулкан с землетрясением?
- Я всего лишь привел несколько примеров вероятного будущего. Ты же ведь не знаешь что произойдет через час или два, логично?
- Немного есть…
- Вот и я про то же. В общем – закрывай глаза и спи. Утро покажет, чем будем заниматься.
- Хорошо, как скажешь.
- Вот и утро.
- Вижу.
- Чем займемся?
- На рынок, однако, пойдем.
- А как же экономия?
- Покупки совершать скорее всего не будем. Просто надо проверить одно предположение.
- Не поняла. Просто болтаться по рынку и что-то проверять?
- Угадала. Нужно отыскать кое что.
- А что именно?
- Оружие с Кластера. И гранулы, если таковые имеются.
- Оружие? С Кластера? Гранулы?
- Не поймешь.
- Ну вот опять. Поясни уж…
- Лады. Поясняю. В любом мире когда-то пьянствовали туристы с Кластера, моего мира. Во время пьянок по-любому что-нибудь теряли. Да и по-трезвому – тоже. Ну а аборигены наверняка потерянное находили и тащили на рынок, с целью продажи. Со временем все находки стекались к одному человеку. Вот его-то мы и посетим. У него могут быть боевые гранулы, которые очень мне нужны. Поняла?
- Немного. А что такое гранулы?
- Гранула – “свернутое”пространство. Ну или объём. В данном случае – боевой механизм, робот, там, корабль ли, танк, база, и прочее летающе-ползающе-стреляющее. Хоть “Атлакант” туда запихай, гранула все равно останется не больше горошины размером. Разворачивается гранула просто; жми с полюсов и бросай на пол. Главное – убежать подальше, чтоб не придавило ненароком.
- Повтори, пожалуйста…
- В общем… Ну, типа… О, птицу железную помнишь, на которой в небесный замок летали?
- Забудешь такое… Конечно помню.
- Так вот такие же птицы и находятся в гранулах. Еще бывают намного больше. Бывают и железные великаны, так же.
- С трудом верится в твои слова…
- При случае я тебе покажу развертывание гранулы. А сейчас – пора завтракать и собираться на рынок. Лады?
- Лады.
За завтраком Марла припомнила высказывания Петрова о множественности миров. Захотела подробностей, да и тишина за столом ей не нравилась. Выспалась, чудно провела ночь, и поэтому была в хорошем настроении. От этого хотелось говорить.
- Лёха, а это правда, что мир не один?
Петров отставил кружку с молоком, запив. Прожевал. Посмотрел на рыжую:
- Правда.
Пододвинула ему пару тарелок. Еще спросила:
- И сколько их?
Лёха почесал подбородок, призадумавшись на мгновение. Скажи тысяча – хмыкнет и посетует что маловато будет. На миллион неизвестно как отреагирует, да и знает ли вообще о таких числах. Миллиард… от него в шок впадет, или обвинять начнет во вранье.
Решил поступить проще:
- Много, Марла. Много.
Её это не устроило. Видимо хотела получить точное число.
- Это не ответ.
- Ладно. Знаешь что такое миллиард?
Попыталась вспомнить, судя по некоей паузе и взгляду в потолок. Посмотрела и покачала головой:
- Нет, не знаю.
- Плохо. А миллион себе представляешь?
- Миллион? Немного представляю. Это, кажется, тысяча раз по тысяче.
- Правильно. А теперь представь себе тысячу раз по миллиону, Марла.
- По миллиону?! Это и есть миллиард?
- Он самый. Представила?
- Немного представила…
Петров допил молоко. Добавил еще количества:
- И вот этих вот миллиардов еще тысячу представь.
Поморщилась и встряхнулась. Призналась:
- Это много слишком. Я не смогу столько представить.
- Вот и я говорю – миров много. Их так много, что никто так и не смог их сосчитать. Проще сказать, что их – бесконечность.
Указал на кувшин.
- Молока мне добавь, и не забивай голову такими вопросами.
- Хорошо.
Взялась за посудину. Но наливать не спешила.
- А что такое бесконечность?
- Это еще больше, Марла.
- Понятно…
Налила молоко. Подвинула кружку. Поставила кувшин.
- А ты бывал в других мирах, Лёха?
Петров кивнул. Но только лишь.
Марла не успокоилась. Попросила:
- А расскажи мне о них.
- Я тебе могу о Кластере рассказать, но ты мало поверишь мне. Начнешь расширять глаза и говорить что я вру. Или же промолчишь, но всё равно не поверишь.
- А что такого ты можешь рассказать, чему бы я не поверила?
Петров указал на окно, вместо ответа. Спросил:
- Этот город, в котором находится Школа, большой по-твоему?
Она призадумалась. Ответила спустя пару мгновений:
- По сравнению со столицей, к примеру, он раза в три меньше. Не думаю что он такой уж и большой. Средний, большей частью. А почему ты об этом спрашиваешь?
- Потому, что любой кластерный город, даже провинциальный мегаполис, больше этого в тысячи раз. И населяет его не меньше сотни миллионов жителей. А в столицах – и по миллиарду обитает.
Марла осмыслила и выпучила глаза:
- Вранье! Столько народу не бывает!
Петров расплылся в довольной улыбке.
- Вот видишь, не поверила. Я об этом предупреждал.
- Но не существует столько народу! Даже если и есть, то они не поместятся в стенах.
- Любой мегаполис имеет минимум пять уровней, на которых полно многоэтажных домов. Так что куда больше народу влезает, чем миллиард.
- А что такое уровни?
Петров указал на окно вновь. Но с другой целью:
- Этот город, Марла, имеет один уровень. А теперь представь что сверху еще четыре города.
- Фантазёр ты, Лёха, жуткий. Они же свалятся оттуда и всех внизу задавят.
- Нихрена они не падают. Ученые давно секрет антигравитации и отрицательного веса открыли. И теперь на Кластере больше переживают за то, как бы дом лишний порывом ветра куда-нибудь не уволокло. Такое, кстати, не раз случалось и теперь все жилые объекты снабжены пространственными якорями. А некоторые вообще по ночам в грави-гнёзда опускаются.
- Повтори пожалуйста, Лёха, а то я ничего не поняла.
Он съел кусок мяса. Отмахнулся, не испытывая желание пояснять всем известные понятия. Предложил другой вариант:
- Ладно, хватит пока про Кластер. Я тебе лучше про другие миры расскажу, где довелось побывать в последнее время. Только обещай не обвинять во лжи, а все выслушать. Хорошо?
- Обещаю.
- И еще обещай не кидаться в меня тарелками, ножами, и предметами мебели, так как в этих мирах я почудил здорово.
Марла удивилась минимум.
- Не поняла. С чего ты решил что я стану в тебя чем-то бросать, ведь ты же еще не начал рассказывать.
- Я тебя заранее предупредил. Тебе по-любому не понравятся мои действия, что я совершил на тот момент времени, и ты, поддавшись чувствам, начнешь в меня швырять всякой хренью.
- Не буду я в тебя ничем швырять, Лёха.
- Точно?
- Точно.
- Ну смотри.
Минут через двадцать на втором этаже гостинницы начали раздаваться вопли негодования, ехидный смех, и звон разбитой посуды. А затем – оконную раму вынесла табуретка. Хозяину пришлось выселять неспокойных постояльцев и взыскивать с них плату за поврежденное имущество. Они не стали грубить и отказываться от возмещения убытков, и молча покинули здание. Друг с другом не разговаривали. Девушка была хмура и еле сдерживалась от матов. Молодой парень улыбался и с трудом пытался сдержать смех.
- Не подскажете в какой стороне рынок располагается?
- Пара кварталов и налево. Там спросите.
- Спасибо большое.
- Далеко ли до рынка, уважаемый?
- Дерево большое видите?
- Вижу.
- От него свернете направо, и пройдете переулком метров сто. Там и увидите рынок.
- Благодарю.
- Что-то ваша девушка больно сердита.
- Она не выспалась, не обращайте внимания.
- Уважаемый, а где здесь диковинные товары продают?
- К сожалению таких товаров нет на этом рынке, паренек. Вчера появилась какая-то странная женщина и выкупила всё что было.
- Жаль.
- Помидор и огурцов не желаете купить?
- Спасибо, нет. Всего доброго.
- Так и будешь дуться?
- Буду. Ты свинья и развратник. Я с тобой не разговариваю.
- Это я еще всего не рассказал. Ты бы вообще меня убить бы попыталась.
- Заткнись, извращенец! Нельзя так над женщинами издеваться!
- Хватит кричать, на нас люди смотрят.
- Ну и пусть смотрят!
- Вот выедем за город, там и будешь кричать. Поехали, давай.
- Ты же что-то купить хотел.
- Не успел. Каджин предусмотрела этот вариант и всё выкупила вчера еще.
- Ну тогда поехали. В гостинницу нас теперь не пустят… Из-за тебя не пустят, развратник и убийца.
- Я в окно табуретку не швырял и посудой не кидался.
- Ух я тебе!
- Едем. Надо до вечера успеть другой город найти.
- Ночевать и в лесу можно.
- Нет такого желания. Пусть аборигены у костра спят, а я предпочитаю ночевать в нормальной кровати, в обнимку с…
- Если не прекратишь свои шуточки, вообще целый месяц к себе не подпущу!
- А сама-то вытерпишь столько времени?
- Вытерплю!
- Ну-ну… Ладно, хватит ругаться. Едем к выходу, в этом городке нас ничего больше не держит. Пора и на остальные глянуть.
Едва выбрались из города и отъехали от ворот, Марла сразу же начала вслух описывать поведение Петрова в мирах, как нечто развратное и очень плохое. Дескать, так нельзя поступать в гостях, и вообще следует вести себя скромнее. На что Петров развел руками и спросил:
- А ты сама бы как поступила?
Она осеклась на полуслове. Припомнила рассказ о крепости и скандале с принцессой.
- Я? Э-э-э-э… Я бы не стала никого убивать в той крепости. И принцессу бы не спасала, если она такая вредная на самом деле… Да и вообще – не требовала бы от нее лечь со мной в постель.
Петров перестроил вопрос под Марлу, с ее полом:
- Ну а будь она не принцессой, допустим, а принцем красивым. Ты, к тому же, странствующей молодой воительницей, не совсем опытной, впервые взявшей в руки топор и оставшейся без присмотра. Плюс ко всему – мечтающей стать взрослой как можно быстрее, и познать, наконец, что же это такое “постель”. Что бы ты делала в таком случае, Марла?
- Я была бы более сдержанной. Да, спасла бы этого принца красивого, да, оружием бы размахивала, да, помогла бы крепость захватить. Но не стала бы за это требовать от принца, чтобы по окончании всего этого он разделил со мной постель. По крайней мере – дала бы ему сделать первый шаг, а не шантажировала.
Петров хохотнул.
- В этом-то и дело, Марла, что зачастую девушки первый шаг никогда первыми не делают. Им всё время надо напоминать обо всем. Даже не напоминать, а самому залазить им под юбку. Иначе – месяцев пять красноты на лице, еще полгода робких взглядов, с пару лет стеснительных вопросов, года три уже недоуменных взглядов, и последующие упреки в том, что мужик себя скромно ведет и внимания на нее, оформившуюся женщину, не обращает вообще никакого. А мужик челюсть отвешивает и не понимает нихрена. Ты, мол, чего молчала всё это время? Могла бы и сказать, что хочешь. Я бы, и… А она матом ругается и выговаривает, что, типа, самому следовало догадаться и сделать первый шаг.
Марла толком не поняла, но примерную суть уловила:
- Хамло!
- Что я не так сказал?
- Всё.
- Я всё сказал правильно, просто тебе нечем возразить. Вот и прибегаешь к последнему средству.
- Хорошо, хрен с этой крепостью и принцессой. Зачем, тогда, споил и соблазнил официантку и вообще пытался повергать женщин комплиментами в обморок?
Петров припомнил Сеуну и прочих. Улыбнулся:
- А что еще мне оставалось делать? Тупо ходить по улицам и ляпать дежурные фразы?
- Да. Был бы как все.
- Нихрена подобного. Надо было достать опекуна и немного повеселится. Да и после вина официантка очень понравилась.
- Ты извращенец, Лёха.
- С какого это перепуга?
- Так нельзя поступать. Нельзя издеваться над чувствами людей. Нельзя шантажировать их обстоятельствами. Нельзя разрушать устои.
- Ты прямо как Хатзорг говоришь.
- Потому что так и есть.
- Согласно этому, вообще улыбаться нельзя, нельзя так же что-то своё привносить, и тем более нельзя извлекать пользу из сложившегося положения дел.
- Чего сказал?
- Короче, согласно таким утверждениям, жить вообще скучно. На ту не залезь, этого не избей, там не ходи, тут не пакости, здесь не пьянствуй, и вообще будь паинькой.
- Неужели во всем надо только удовольствия искать?
- Только их, и ничего больше. А если не можешь, то проще из своего мира никуда не высовываться и жить неприметно, каждый день ходя на постылую работу, укладываясь спать в одно и то же время, и никаких радостей кроме телесериалов не испытывая. Я так жить не намерен. Я Воин и Странник. Веселый, наглый, и везучий. А скоро еще и непобедимым буду. Пять-шесть лет такой жизни, и можно запросто в элитные кластерные войска вербоваться. И деньги будут, и звания, и адреналин, и всё что душа желает.
- Больно ты уверенный, Лёха.
- Если нет уверенности, не стоит и начинать. Тем более при такой бешенной жизни, когда куча врагов на пятки постоянно наступает, ничего другого как показывать зубы и когти не остается. Либо ты врага пришибешь, либо он тебя. Выбор не богатый. А в передышках, когда небо спокойно и никто не пакостит, можно и о себе подумать. Странствовать, хохотать, и наслаждаться жизнью.
За разговорами не заметили, как дорога привела их к лесу. Марла замолчала, не зная что еще привести в качестве доказательств плохого поведения Петрова в мирах. Разглядывала деревья и кусты, словно на них подсказку высматривала. А сам Петров привычно насторожился, прекрасно зная что в лесу не только деревья находятся, а еще и всяческих опасностей полно. Родня Следящих Дев, с уклоном на эту периферию, затаилась во всех пригодных для засад местах. Бандюки могут наживы искать, видя что прохожих всего двое. Зверюга какая пожрать вздумает, на коней облизываясь. Колдун-отшельник пакость приготовил, мудак, испытать собирается. Прочее что, не менее опасное. Тем более всемогущих доспехов на теле нету и приходится рассчитывать только на собственные силы и умения. Да еще и Марлу оберегать, вдобавок. Пусть хоть как мечом владеет; баба – она везде баба. Прибежит опасность, напугает до глубины души, клинок и вовсе позабыт будет, останутся только расширенные глаза и дикий визг. Матерись потом, и воцаряй справедливость, обламывая рога толпе опасности. Один обламывая.
Лес был тих и спокоен. Даже зверье не выло в отдалении и не хрустело ветками. Полуденное солнце проникало сквозь кроны деревьев и раскрашивало дорогу и сам лес в причудливые и живые пестрые цвета. Блестела паутина, своим присутствием намекая что паучки отправились уже в дальние перемещения и скоро наступит осень и окрестности выморозит, оставит без зеленых красок, и завалит замороженной водой. Придется одевать теплые вещи и уговаривать рыжую двигаться в сторону более теплых земель. Какая, нахрен, практика в обращении с мечом? Уехать бы в тропики, поселится на берегу теплого моря, и хоть немного пожить спокойной жизнью, не скитаясь и не грызясь с местными идиотами. Пить коктейли под пальмами, созерцать подружку в купальнике, и блаженно почёсывать пузо, подставляя его теплому солнышку и нежному ветерку. А меч использовать преимущественно для нарезки продуктов питания. И может быть, как средство сбить приглянувшийся кокос с пальмы.
Каджин тоже молодец. Поживи, мол, Алёшенька, мирной и спокойной жизнью, постранствуй по знаменитым закоулкам этой глухой периферии, с клинком потренируйся, другое что. И как, скажите, можно одновременно жить спокойной жизнью и практиковаться в реальных боях с мечом? Двум-трем конечности обрубишь, тут же нарисуется еще сотня желающих. Плакала, в итоге, мирная и спокойная экскурсия по лесам, морям, и степям. Придется махать железякой до полного истребления всех желающих скрестить с тобой такую же железяку. А то и вовсе с местным царьком придется конфликтовать, так как он по-любому начнет пучить грудь колесом и требовать чтобы он, Петров Алексей Иванович, непременно вступил в его, царька, армию и применил там все свои способности. Дескать, выпускник Школы Воина и Мага, должен делом доказать свою состоятельность. Ну а если так, то иди, Алексей, в мою армию и воюй, завоёвывай для меня соседнее Чугунское королевство, я тебе за это горсть золотых монет отсыплю, бочку вина поставлю, и капитанское звание дам… А что такое “иди нахуй”? Где это находится? Где?! Охрана!!! Взять его и в тюрьму посадить, грубияна!!! Через пару дней повесить!!!
Петров хохотнул, представив много чего. Тем самым привлек внимание спутницы.
- Что смешного, Лёха?
Поспешил успокоить. Вполне могла и на свой счет смешок принять, а уж там не избежать очередных высказываний и недовольств его поведением.
- Ничего. Припомнилось кое что.
- Смотри у меня.
Вроде бы поверила. Пусть лучше молчит, нежели вновь просит рассказать про миры. Утра вполне хватило, чтобы наслушаться новых определений его прошлым странствиям. Он, оказывается, плохо себя вел, грубил и склонял к постели всех девок что на пути встретил. А Следящие Девы – вот новость – вообще ни за что пострадали, пытаясь прилежно выполнять свою работу. Тот же суп грибной с травками… Плюс ко всему, рыжая так и не смогла понять причины того, почему Петров отказался показывать клыки лесных зверюшек и уже беспрепятственно ехать в Муна не встречая сопротивления. Единственное объяснение ей понятное – разврат, наглость, и желание нагадить большому количеству ни в чем не повинных женщин. Даже оправдания до конца слушать не стала, схватившись за табуретку…
Лёха посмотрел на молчаливую Марлу; она что-то разглядывала в глубине леса справа. Хмыкнул беззвучно, припомнив не только табуретку.
Вслух же произнес:
- Я об этом мире мало знаю, Марла. У вас ничего необычного в лесах не обитает?
Она повернулась к нему.
- Ты о чем?
- Ну… ну в некоторых мирах вполне могут великаны лесные жить, или нечто подобное. Или же разбойники водятся, злые и кровожадные. Драконы встречаются. Нечисть тоже имеет место. А в этом мире ничего такого нет?
Она пожала плечами. Ответила:
- Не знаю, Лёха. Мама ничего о подобном не рассказывала. У нас в Северных Объединенных Землях точно ничего не водилось необычного в лесах. Если только…
- Что-то есть всё же?
- Старухи болтали, что в лесах могут жить страшные колдуны, которые похищают одиночных путников и превращают их в своих слуг. Еще я слышала о таких же ведьмах.
Она оглядела лес.
- Но думаю нам боятся нечего. Нас двое, и мы отлично владеем мечом. Никто не посмеет напасть на выпускников Школы Воина и Мага.
Петров тоже осмотрел лес. Спросил:
- А что ты сможешь противопоставить магии? Клинок?
Марла отмахнулась.
- Да хотя бы и его. Колдун ведь не знает, кто перед ним. Так что не полезет, благоразумно понимая чем это чревато.
- А если мухоморов обожрётся? Как тогда быть?
- Мухоморов? А они разве съедобны?
Петров кивнул, сдерживая улыбку:
- Съедобны. Сам лично не пробовал, но поговаривают что после одного-двух грибков чувствуешь себя бешенным лосем. Тогда уже и на меч плевать, и на более мощное оружие тоже. Трясешься, материшься, и кого-нибудь убить хочешь
Марла осмотрела лес внимательно на этот раз. Уже видимо не была такой уверенной. Понизила голос:
- Тогда просто ускачем подальше, и всё. Коней даже лось догнать не в состоянии.
Пришлось согласится:
- Логично.
Петров хотел было еще как-нибудь жути нагнать, но в этот момент Марла пришпорила коня, завидев за поворотом размножающейся дороги здоровенный камень-указатель. Крикнула:
- Поехали, Лёха, сейчас узнаем куда надо отправляться.
15.
“Доброй дороги, путники. Налево – Храм Солнца через пятнадцать километров – Зачарованный Лес через семьдесят километров. Прямо же – замок лорда Хара через семь километров – город Маар через семнадцать километров – город Халлид через тридцать пять километров. Ну а направо – город Марон через пятьдесят километров – крепость Валла через сто километров – порт Старх через сто пятьдесят километров. Желаем приятного пути.”
Марла запрыгнула в седло и предложила такой вариант:
- Думаю надо ехать направо.
Петров подошел к коню. Достал из рюкзака фляжку с вином. Сделал глоток.
- С чего бы это?
Марла достала свою фляжку. С водой. Знала бы что вода только у нее – возмутилась бы. Принялась пояснять:
- Прибудем в порт Старх через пару дней, а там сядем на корабль и можем отправляться куда угодно. Хоть и вовсе за океан.
Петров достал из рюкзака еще и карту. Разложил на бочине коня. Сделал второй глоток.
- Лучше прямо ехать, Марла. До столицы не так далеко, да и между городами расстояния небольшие.
Она убрала фляжку обратно, утолив жажду. Возразила:
- Что нам делать в столице? Там полно соблазнов и прочего, а денег у нас не очень много. Хватит лишь на гостинницу и ужин. Да и то, если в дороге тратиться не будем больше.
Петров свернул карту и сунул ее в рюкзак. В третий раз приложился к фляжке.
- Не переживай из-за денег, их легко добыть. А вот о себе и о копытных заботится надо. К тому же если мы сядем на корабль, то с конягами придется расстаться. Но больше этого, я боюсь плавать на местных деревянных кораблях, у которых даже спасательные шлюпки состоят из дерева.
- Не поняла.
- На Кластере ни одно морское судно не оборудовано деревянными спасательными шлюпками. Там либо пластиковые и с мотором, либо из металла но с антигравитаторами. Здесь же… здесь я на корабль не поднимусь ни за что.
- Опять не поняла.
Он решил зайти с другого бока. Спросил:
- В открытом океане что обычно корабли поджидает?
- Не знаю.
Поднял вверх указательный палец:
- Штормы их там поджидают, скалы подводные, да глупость рулевых. Плюс к этому – отсутствие нормальной еды несколько недель. Так что я лучше по поверхности передвигаться буду. Спокойнее и безопаснее.
- Но так дольше, Лёха. Да и… и не сможем мы попасть, в таком случае, на другие материки.
- Херня. Нам всего лишь необходимо до другого рынка добраться. Спешить никуда не надо, впереди вся жизнь. Приключения и за первым углом найти можно, было бы желание.
Марла упомянула по посещение рынка:
- Опять неведомые гранулы искать будешь?
- Именно.
Петров кашлянул сердито и демонстративно посмотрел по сторонам. Продолжил несколько громче, подозревая что их подслушивают:
- Надеюсь у Каджин проснется совесть, и она не будет выкупать гранулы и всё кластерное на следующем рынке.
Запрыгнув в седло, он убрал фляжку в рюкзак, хоть и хотелось выпить всю. Посмотрел на Марлу.
- Едем прямо. К вечеру уже в Халлид прибудем. Предположительно.
Она хотела было возразить, но не стала. В конце концов Петров был опытнее в таких делах, и следовало прислушиваться к его советам. Не в одном мире побывал.
- Спросила лишь:
- Предположительно?
- Да. Вполне вероятен какой-нибудь конфликт с местными придурками. Посчитают себя взрослыми и серьёзными, не преминув блеснуть этим перед нами, подростками и шалопутными.
- Мы не подростки, Лёха. Будем говорить что нам по восемнадцать лет.
- А сама-то в это веришь?
- Да ну тебя с твоими придирками. Поехали, давай. Прямо, так прямо.
Не желая больше разговаривать, поворотила и пришпорила коня.
Петрову пришлось догонять.
- В замок заедем, Лёха?
- Что мы там забыли?
- Логично.
- Ой, смотри, озеро прелестное!
- Ну и чё?
- Я искупаться хочу.
- А тебе мама не говорила, что плавать в незнакомом озере опасно?
- Что может быть опасного в таком красивом озере, Лёха?
- Да что угодно.
- Ну не знаю. Если боишься, то стой на берегу. Я и одна поплаваю.
- Ох уж эти бабы…
Рыжая мигом соскочила с седла и повела конягу за собой к берегу. Там, примотав его, чтобы не убежал, к дереву, принялась ускоренно раздеваться, собираясь действительно поплавать в озере. И вероятные обитатели этого водоема её нисколько не пугали.
Петров еще поворчал с минуту, следя за действиями подружки, и тоже слез с седла, собираясь разжечь костер и допить вино из фляжки, пока никто не видит. Привязав своего коня рядом, отправился собирать дрова для костра. Догадывался, что рыжая наверняка захочет немного погреться после купания; ранняя осень как ни как.
Сам купаться не испытывал никакого желания. Во-первых рядом не было всезнающих Стражей, которые на глаз определяли и расстояния, и наличие зверюг в лесах, и количество водных отморозков в любом водоёме. Во-вторых – не хотелось лезть в прохладную воду, да и вообще раздеваться.
Набрав сухих веток, Петров наломал их и принялся разжигать костер. Марла в это время уже разделась и зашла в воду по пояс. Что-то прокричала заманчивое, предлагая присоединится к ней. Наготы своей нисколько не стеснялась, видимо посвятив её Петрову, которому не только это посвящала, но и всё остальное.
Лёха отмахнулся, показывая что не хочет. Взялся за спички.
В этот момент какая-то стремительная тень промелькнула сверху, и секунду спустя раздался полный ужаса вопль Марлы. Петров вскочил, роняя спички, и посмотрел в её сторону. С изумлением узрел здоровенного черного дракона, который выхватив рыжую из воды одной лапой, уже поднимался в воздух. Еще немного и вообще улетит.
Лёха потянулся к поясу, но вспомнил что огнестрельного оружия при себе не имеет. Тогда вытащил меч из ножен и побежал к берегу, надеясь в прыжке достать похитителя подружки.
Но и в этом не повезло. Схвативший Марлу дракон взмахнул крыльями и Петрова отбросило на несколько метров в сторону воздушной волной. Проломив собой кусты, он пребольно стукнулся спиной о ствол поваленного дерева. Подняться смог только на третий раз.
Что-то прорычав гневное и выпустив струю пламени, крылатый ящер взлетел повыше и направился к замку лорда Хара, который проехали около получаса назад, и верхушки башен которого еще виднелись над лесом с той стороны озера.
Петров вышел из кустов, морщась от боли в спине и сердито смотря на улетающую здоровенную тварь. В мыслях уже ругал Стражей последними словами за то что оставили его без доспехов и оружия, да еще и на рынке всё выкупили, упреждая приобретение опекаемым гранул и прочего военного.
Проворчал, с досады пиная кучу веток так и не ставшую костром:
- Накупались, твою медь… Надеюсь в следующий раз будет спокойнее себя вести. Если конечно сегодня выживет…
Подобрав свой меч на берегу и одежду спутницы, привязал коня Марлы к своему и поспешил к замку. Надеялся что крылатый отморозок захватил купальщицу не для приема пищи, и она будет жива еще хотя бы несколько часов. А там уж и он подоспеет. И не поздоровится дракоше за такие выходки; неизвестно как, пока, но башка должна быть отделена от наглого крылатого тела. Непременно отделена. Такое прощать не стоит. Пусть хоть плазмой плюется, но по заслугам получит еще до вечера.
Когда до замка оставалось не больше двух сотен метров и вот-вот должны были ворота показаться, хмурый Петров увидел невозмутимую Храмин, восседающую на удобном кресле с краю дороги.
- Привет, Алёшенька.
Подъехал и спешился, собираясь много чего высказать. И только хотел рот открыть, как Храмин встала с кресла и вытащила из воздуха доспехи, очень похожие на те, что забрала перед поступлением в Школу.
- Извини, просто мы не думали что ты встретишь в этой периферии непреодолимых противников. Теперь мы готовы исправить свою оплошность, Алёшенька. Зная что всё равно в драку полезешь даже против дракона, решили тебя немного вооружить и защитить.
Он перестал хмурится. Хотел уже просто ворчать начать, но синеглазка извлекла из ничего здоровенный противотанковый ужас, с которым Петров по Синим мирам бродил, и положила рядом с доспехами. Еще материализовала ленту с боеприпасами, два короткоствольных автомата, запасные магазины, несколько гранат, и плазменный меч. Не дала и слова сказать:
- Теперь можешь идти и спасать свою подружку, Алёшенька. Дракон тебе сейчас уже не опасен.
- Я…
Храмин шагнула ближе и, взяв его руку, положила ему на ладонь две боевые гранулы.
- Танк и истребитель, Алёшенька. Нет смысла у тебя их отбирать, они принадлежали тебе с самого начала.
- А…
- А про пиво я помню.
… Две бутылки пенного напитка появились рядом с общей кучей…
- Но…
- Потом будешь вопросы задавать. Потом.
Исчезла вместе с креслом. Исчезла неожиданно. Так ни на один вопрос и не ответила.
Петров провел перед собой рукой, словно не веря. Посмотрел на вооружение и амуницию. На пиво. На виднеющийся сквозь просветы замок. На копытных глянул.
- Вот так всегда. Вот тебе, Алёшенька, броня, вот тебе оружие, вот тебе пиво, только не переживай сильно. Всё будет хорошо. Всё будет зашибись. Всё будет нормально. Вот вы, коняги, что-нибудь нормального здесь видите?
Те молчали. Правый жевал траву, пользуясь моментом. Левый внимательно слушал, кося лиловым глазом.
Петров сплюнул.
- Вот-вот, я тоже нихрена нормального не вижу. Впрочем ладно, не до размышлений сейчас.
Скинув пояс с примитивным вооружением, принялся одевать доспехи, собираясь разрушить весь замок и расчленить крылатого мудака, что похитил Марлу. Расчленить частей на двести минимум, чтобы никакая магия ящерицу уже не восстановила. А заодно и хозяев замка наказать, дабы впредь подобных животных в стенах не держали. По-любому этот лорд Хар в курсе событий, и сейчас радостно потирает руки, поглядывая на голенькую купальщицу и предвкушая много чего, что положено только Петрову.
Одевшись, подключившись, вооружившись, и выпив пиво для пущей храбрости, Лёха привязал коней в стороне от дороги, так как могли пострадать от будущих боевых действий. Сам же, взяв противотанковое орудие наперевес и основательно его зарядив, побежал к воротам замка, собираясь убивать и крушить всё, что встретит на своем пути. Ругался, ломясь напрямую через лес.
Мост через ров был естественно поднят, но Петрова это не смутило. Сделав несколько выстрелов, пробил основательную дырку. Затем, отбросив орудие в сторону, как мешающее прыжку, сиганул в пролом, в полете сбив нескольких здоровяков, что оказались во дворе замка. Вскочил тут же на ноги и осмотрел толпу изумленных мужиков, неуверенно сжимающих в руках мечи. Нападать они явно опасались, видя дырку в подъемном мосте и что четверо товарищей так до сих пор и не поднялись.
Петров заговорил, вполне понимая что стоит предупредить о бесполезности сопротивления:
- Бросайте оружие, придурки, и укажите мне того мудака, что держит у себя черного дракона, менее часа назад похитившего мою подружку на озере. Если будете молчать и оказывать сопротивление – перебью всех и разрушу этот замок.
Ему ответили в стандартном ключе:
- Мы не можем тебе сказать, самоуверенный одиночка. Лорд нас потом живьем съест, после того как с тобой разберется. Лучше уходи прочь и забудь про свою подружку. Да и не сможешь ты победить дракона.
Петров хмыкнул:
- Ну это мы еще поглядим, кто кого по частям разберет и кто кого победить сможет. Показывайте где ваш лорд и уходите отсюда.
Его угрозы не произвели должного впечатления. Мужики дружно пошли в атаку, мотивируя это тем, что у них приказ никого в замок не пускать. И уж тем более каких-то недовольных поведением замкового дракона одиночек низкорослых. Петров ответил на атаку, так как отступать и уходить не собирался. Бил рожи и ломал клинки, про себя думая что без доспехов ему тяжеловато пришлось бы. И это не говоря уже про будущий конфликт с драконом и его хозяином.
Перебив и вырубив всю толпу, приподнял за волосы последнего, что еще был еще в сознании. Принялся допрашивать и выяснять:
- Ну и где ваш лорд располагается? Мне что, весь замок обыскивать? Где дракон? Где моя подружка? Кто вообще тут такой бардак допустил?
Ошарашенный исходом драки мужик хотел было заговорить, но в это момент двор замка накрыла чья-то тень. Раздалось нехилое рычание и гулкое хлопанье крыльев сверху. Гарью запахло. Неприятностями.
Петров отпустил бедолагу. Отвернулся и приготовился наказывать похитителя, проворчав сердито:
- Дракоша сам пришел. Эх и огребёт сейчас!
…Потом было море огня. Звучало много драконьего рёва и кластерного мата. Слышалась беспорядочная стрельба из автоматов. Даже гранаты рвались. После – всё стихло…
Дымящийся Петров, весь в копоти и ошмётках мяса, прекратил рубить плазменным мечом поверженного ящера и скатился с обезглавленного трупа. Осмотревшись, принялся заглядывать во все двери, разыскивая хозяина замка и собираясь с ним поступить не менее жестоко. Заодно и Марле хотелось сказать, что в следующий раз она будет купаться только в бассейне или в ванной. И то – после того как он, Петров, эти водоёмы проверит тщательно.
За первой дверью оказалась кладовая, с четырьмя комнатами, заваленными всяким съедобным добром. За второй – кухня, столовая, и три перепуганные служанки потерявшие способность говорить. За третьей Петров обнаружил спуск в подвал. Заинтересовавшись, преодолел два лестничных пролёта и увидел плохоосвещенный коридор с большим количеством дверей. Включив прожектора шлема, стал выламывать двери и смотреть что за ними находится. Как оказалось, Марла была наверняка не первой пострадавшей купальщицей. За дверями находились молодые девушки, грязные, едва одетые, и запуганные до такой степени что с трудом могли говорить. Всхлипывали, вставали на колени, и просили спасти их из лап ужасного лорда-насильника. Щурили глаза от яркого света прожекторов, по-любому находясь здесь уже довольно долгое время. На вопрос относительно того как они сюда попали, все в один голос заявляли что их схватил черный дракон неподалеку от этого замка. Петров показывал бедолажкам как выйти на улицу и взламывал новые двери. О том что отмороженный лорд-насильник может сотворить с Марлой, если уже не сотворил, старался не думать. Лишь злился всё больше и больше, находя за дверями коридора новых пленниц, двух-трех сразу бывало.
Марлу он не нашел в подвале, что странно. Видимо она сейчас находилась рядом с этим уродом, лордом Харом. Или же готовилась с ним встретится. Выругавшись и пнув стену, поспешил вернуться во двор и посмотреть в других помещениях. В замке не только подвалы имеются, но и этажи. Да и мудак хозяин в подвале вряд ли спальню соорудит. Вот в главной башне – это да. Или в главном здании, что тоже вполне реально.
Оказавшись же во дворе, Петров увидел странную картину.
Спасенные и освобожденные им женщины сбились в кучку и тряслись от страха возле выхода из подвала. Смотрели все до единой на высокого бородатого мужика, одетого в белое, что ходил вокруг изуродованного трупа ящера и чесал затылок в недоумении. Видимо не мог понять, как его детище и доставщика красавиц смогли уничтожить, да и кто вообще такое умудрился провернуть?
Петров указал освобожденным на закопченные ворота, вернее на дыру в них. Сам же пошел разбираться, собираясь сначала высказать, а уж после этого наказать аборигена за неправильное отношение к рыжим купальщицам. Саму купальщицу незадачливую до этого времени так и не увидел, но догадывался что с ней пока всё в порядке.
Подошел к мужику сзади и принялся избивать, повалив его на землю. Убить не старался, но нужно было показать кто тут главный, и что не следует хамить при будущем разговоре. Следует отвечать подробно, с-сука, и ис-счерпывающе, с-сука!
Мужик ругался и порывался вскочить на ноги, еле-еле успевая отбиваться от ударов бешенного низкорослого рыцаря. Но его останавливали короткие и сильные удары в корпус, опрокидывающие вновь. Белоснежные одеяния мигом превратились в изодранные и грязные лохмотья. Открытые места покрывали ссадины и порезы. Нескольких зубов уже недоставало. Кровь из разбитого носа текла. Но впереди его ждало гораздо более ужасное, чем простые пинки.
Прекратив пинать и убедившись что все женщины покинули двор замка, Петров сгреб наказываемого за волосы бронированной пятерней и принялся тыкать рожей в изуродованный труп ящера, в залитую зеленой кровью землю, в каменные стены, и во всё что можно. Терпеливо ожидал когда тот прекратит орать и возмущатся, чтобы появилась возможность поговорить с ним основательно. Поговорить, предъявить, и убить.
Наконец абориген сдался. Прекратил голосить и ругаться, видимо поняв что этого от него и добиваются. Прекратил и попытки освободится. Петров тут же приостановил прикладывания рожей об твердые поверхности. Подтащил его к ближайшей стене и бросил. Сам же встал над ним и скрестил руки на груди.
Поинтересовался:
- Лорд Хар?
Тот выплюнул несколько зубов. Потрогал рукой челюсть, морщась от болевых ощущений. Но ответил, догадываясь что в случае молчания и остальные запросто выбьют:
- Он самый…
- Твоя ящерица?
- Моя…
- А какого хрена она летает и людям спокойно купаться не дает?
- Я приказал…
- Надеюсь понимаешь, что я пришел за рыжей девушкой?
- Понимаю…
- И где она?
Побитый начинал преображаться; ссадины затягивались, кровь из носа больше не текла, а язык снова собирался грубить и показывать характер хозяина. Угрожать, вдобавок:
- Ты ее не увидишь, отмороженный коротышка. А сам сдохнешь в жутких муках. Я бессмертен и легко справлюсь с тобой!
Петров отступил на шаг, наблюдая за тем как побитый восстанавливается. Спросил, собираясь вернуть его в прежнее состояние:
- Тебе мало что ли?
Тот вскочил на ноги довольно резво для такого положения тела. Вытянул вперед руку и крикнул:
- Умри!!!
…С чистого неба прилетела солидная молния и обрушилась на Петрова, заставив его отступить еще на шаг…
Лорд отвесил челюсть с целыми зубами, увидев и осознав что противник не умер, а по-прежнему стоит на ногах. Стоит, да еще и вновь собирается размахивать кулаками.
- Бессмертный, говоришь?
Дал лорду в морду нехило; тот аж затылком кирпичи раздробил в стене. Затем, сняв с пояса гранату и вырвав чеку, вколотил смертоносную железку в бессмертный рот, повыбивав опять немало зубов. Отвернулся, не желая видеть что станет с бессмертной головой.
…Бух…
Половину тела раскидало по двору, не говоря уже про голову. Останки шлёпнулись на землю и дымились. Но, что удивительно, продолжали дёргаться в конвульсиях, чего быть не должно по логике. И еще, Петров нахмурился, разлетевшееся при взрыве принялось сползаться обратно и складываться в кровавую массу, из которой прорисовывалось уже новое тело. Руки приползли, рёбра, челюсть нижняя, верхняя челюсть прикатилась, прочее недостающее на положенные места возвращалось. Всё срасталось как у мутанта ядрёного… Минута, и на Петрова вновь глядел лорд Хар. Скалился безгубым ртом и восстанавливал кожные покровы ускоренными темпами. Вот отрастит язык, и вновь начнет угрожать, сто пудов.
Лёха с сомнением посмотрел на один из автоматов. На гранату уже не надеялся, история показала что взрывами мутанта не проймешь. Да и меч вряд ли поможет, этот хрен бессмертный опять срастит разрубленное и вновь начнет грубить. А что если…
Снёся лорду голову мечом, подобрал упавшее и отрубленное. Оттащил в другой конец двора и бросил её в развалины постройки, пострадавшей еще во время драки с ящером. Справедливо решил что если голова к телу доступ иметь не будет, то мутант не восстановится. Но верхняя часть лорда, как заправский мячик подпрыгнула и, преодолев барьер, покатилась к носителю. Там – принялась прирастать к шее, словно каждый день это делала.
Петрову пришлось вернуться. В голове возникла новая идея.
…Пока Хар срастался после новой встречи с гранатой, Петров развернул истребитель за замком. Подобрал противотанковое орудие. Опустил подъемный мост. Затем подвесил мутанта в воротах, предварительное опутав его крепчайшим огнеупорным тросом, дабы не сбежал, и подогнал машину задом. Похлебывая вино из фляжки, включил двигатели в режиме прогрева и проверки дюз. Вылез из кабины и принялся наблюдать за результатом. Высокотемпературное пламя с такой бешенной регенерацией наверняка должно справится. Даже более живучие мутанты в огне погибали, не то что этот. По-любому магия здесь замешана, иначе как объяснить молнию с неба. Колдует, падла, потому и срастается.
Лорд, тем временем, восстановился полностью, вплоть до языка. Принялся естественно дергаться в путах и угрожать всяческими карами и смертями разнообразнейшими. На тестирующий двигатели истребитель внимания не обращал, видимо не воспринимая его как угрозу. Пока… пока машина не начала первый, пробный, прогрев дюз.
Загудело пламя. Синяя струя его коснулась лорда, заставив заверещать очень громко.
Петров довольно ощерился:
- Не нравится, падла? То ли еще будет.
Машина добавила тяги, как и температуры. Мутанта, в результате, начало медленно зажаривать, прожигая покровы и унося их пеплом. Кости показались, лопающиеся внутренности, визг стоял неимоверный. Но мало помалу он стих, в воротах остался висеть лишь раскаленный моток троса. Самого лорда развеяло пеплом.
Машина перестала прогревать дюзы и затихла.
Походив немного по двору и морщась от вони горелого мяса, Петров понаблюдал за пеплом мутанта, летающим в воздухе, подозревая что тот вновь начнет восстанавливаться. Но этого не случилось. Хар наконец-то сдох, по неосторожности приказав своей летающей ящерице похитить подружку Великого Воина всех Времен и Народов. Не терроризировать ему больше купальщиц неосторожных. И замком не владеть. Вот такие вот делы…
Вспомнив про Марлу, Петров сгранулировал истребитель и отправился рыскать по замку. Допивал вино из фляжки и уже не хмурился. Злость прошла, уступив место чувству хорошо проделанной работы. А как иначе? Толпу придурков поколотил, дракона замучал, и бессмертного мутанта в местную преисподнюю отправил. После такого грех не расслабиться в обнимку с бутылочкой вина и подружкой. Осталось только королевство завоевать и стихи Марле прочесть, тогда она уже не сможет обвинить его в том что он не выполнил свою часть договора, озвученного в гостиннице. Да и надо было, кстати, объяснить рыжей про опасность купания в незнакомых озерах, реках, и прочих природных водоёмах. Не каждый раз Храмин будет доспехи предоставлять с гранулами. Не каждый…
Марлу он нашел посреди какой-то со вкусом обставленной комнаты. Рыжая была раздета, напугана до дрожи, подтянута к потолку за руки, да так что едва пола касалась, и на глазах была повязка закрывающая обзор. Рядом стояло кресло и стул. На стуле располагались бутыль вина в компании с бокалом, длинное перо неизвестной птицы, небольшая плёточка, и красная роза. Лорд, падлюка, котел ему в аду погорячей, наверняка собирался неплохо время провести, сидя в кресле, попивая вино, щекоча напуганную пленницу, и похлёстывая её плеткой. Вот мудак, в натуре, такое только Петрову позволительно. А он… а он… а он сука такая, на безнаказанность понадеялся. Ну и получил, мутант хренов. Сполна получил.
Вернулся в коридор и сорвал с окна занавеску, собираясь прикрыть наготу подружки после освобождения.
Пройдя обратно в комнату и сев в кресло, Петров поднял щиток. Налил себе вина, с удовлетворением отметив что бутылка целая и видимо его драка с драконом отвлекла Хара в самом начале действа, не дав ему даже вина выпить, не то что к рыжей прикоснутся. Сделав глоток, взялся за перо и провел кончиком по соблазнительным бедрам горе-купальщицы, по-прежнему не выдав себя. Марла тоненько заскулила и сжалась, насколько это позволяло положение. Петрова не видела из-за повязки и думала что это лорд вернулся. Да и в доспехах она вряд ли его узнала бы. Если щиток опустить, то вообще не узнает когда увидит. Но Петров не спешил снимать с нее повязку. Захотел малость поиздеваться, дабы впредь слушалась вообще во всём. Ведь по сути, дракоша мог бы её вообще на обед скушать, и Петров бы ничего не смог с этим поделать, так как летать не умел. Или же Храмин не приволокла бы доспехи, и неизвестно чем драка с ящером бы закончилась. Да чего неизвестно-то? Петров явно бы проиграл, и лежал бы сейчас во дворе замка в виде шашлыка. Так что – купаться отныне в озерах запрещено. Только в бассейне или в ванной, под строгим присмотром.
Перо прошлось уже по низу живота, заставив рыжую взвыть от страха и беспомощности. Принялась умолять не трогать её, пожалеть, не лишать чести, прочее. Петров еле от хохота сдержался, слушая такие речи в ее исполнении. А ведь заправски ругалась и посудой швырялась совсем недавно. Табуреткой окно высадила и критиковала несколько часов. Разительные перемены. Баба – она везде баба. Чуть припекло – и лапки кверху. Не трогайте, мол, дяденька, пощадите, я мало пожила, и вообще к маме хочу.
Вновь наполнил бокал. Провел кончиком пера по губам, заставив Марлу вздрогнуть от неожиданности, и вновь заскулить жалобно на ту же тему что и пару минут назад. Сделав глоток, Петров сменил перо на плётку и легонько потревожил заднюю часть купальщицы. В результате зазвенели стекла на окнах от пронзительного визга.
Поморщившись, отложил плётку. Решил так не экспериментировать, понимая что вполне оглохнуть можно.
Ехидно поинтересовался, переливая вино в фляжку из бутылки:
- Накупалась?
Она насторожилась, расслышав знакомый голос.
- Лёха?
Петров ощерился, вставая. Завинтил походную посудину.
- Не ожидала, что ли?
Вместо ожидаемых угроз и ругательств вдруг донеслось жалобное:
- Развяжи меня, пожалуйста.
Такой просьбе Петров не смог отказать. Хоть и собирался немного лекций прочитать про незнакомые водоемы, но тут же забыл об этом, обрезая веревки под потолком и снимая с ее лица повязку.
Она узрела перед собой незнакомого рыцаря в латах, забеспокоилась было, но потом разглядела лицо и успокоилась. Прижалась к нему и разревелась не сдерживая себя. Петров отстранился немного, накинул на неё сорванную еще в коридоре занавеску, и, подняв спасенную на руки, понес прочь из комнаты. Предстояло развернуть танк и успокоить рыжую. Напоить, на крайний случай, дабы стресс снять. А уж потом продолжать прерванное путешествие по этой периферии. Только теперь не на копытных и медлительных, а на бронированном и быстроходном тысячетонном монстре, которого даже стая драконов испугается и близко подлетать не захочет, не говоря уже об одиночных ящерицах.
Спасенная молчала до самого танка. Попыталась было испугаться при разворачивании гранулы, но Петров улыбнулся и посоветовал ничего не боятся. Танк, мол, не опасен нихрена, это тебе, рыжая, не дракон-похититель и не лорд-насильник. Танк – это танк. Его не боятся надо, а любить за все его качества боевые. Один вес чего стоит! А куча стволов? А скорость и напор? А ракетные установки? А… не боись, короче, рыжая, это я тебе говорю. Всё будет хорошо…Усадив её в кресло и сунув в руки фляжку с вином, Петров вылез из танка и отправился за конями. Пусть сами более не нужны, но вот вещи и одежда очень даже пригодится. Хотя… хотя некоторые и без одежды хорошо выглядят.
Управившись со всеми делами, подарил копытным свободу парой пинков. И залез в танк, заблокировав люк. До завтрашнего утра покидать машину не собирался. Нужно было рыжую успокоить, и самому успокоится. Драка с драконом и его хозяином несколько вымотала, требовался отдых.
Усевшись в кресло главного пилота, посмотрел на притихшую подружку.
- Как прошло купание в незнакомом озере?... Молчишь? И правильно делаешь. С этого момента ни в одно болото без моего разрешения не лезешь. Усвоила?
Кивнула, так же молча и пристыженно.
- Впредь слушаешься только меня, так как я уже имею опыт странствий по незнакомым землям, и впредь мне не перечишь. Поняла?
Опять кивнула.
- А когда в следующий раз увидишь что на тебя здоровенная ящерица летит во время купания, то не хлопай глазами, а ныряй поглубже.
Марла наконец заговорила. Но вид имела прежний.
- Я испугалась, Лёха.
- Пугаться надо когда в твою сторону боевой корабль стрелять начал, а не при виде крылатых мутантов-переростков.
- Не сердись, пожалуйста. Я в первый раз дракона увидела. Не знала, что они такие большие и страшные…
Петров заказал две бутылки пива. Снял шлем с головы и одел другой, собираясь немного отъехать от замка; запах горелого мяса всё еще вносил дискомфорт. Проворчал:
- Со мной еще и не такое увидишь, Марла. Поверь мне.
Ну чё?
Утро, чё…
Петров сидел в кресле и развлекался игрой в симулятор, когда в кабину, потягиваясь, вошла Марла. Уселась в кресло и отвлекла.
- Что ты делаешь?
Петров снял наушники и смерил взглядом её никакой наряд. Посмотрел в глаза, после.
- Играю.
Не поняла, явно, видимо представляя игру как нечто, что подразумевает игрушки или предметы какие. Куклы, там, инструменты музыкальные, прочее. Но виду не подала, проявив интерес уже поверхностный:
- А в какую игру ты играешь?
- Пытаюсь поломать орбитальную оборону. Пять крепостей из тридцати уже поразил. Без потерь, причем.
- Не поняла. Какие крепости? Какая оборона?
Петров улыбнулся, отключив симулятор. Не стал пускаться в объяснения, это привело бы к еще большему количеству вопросов.
- Пустое, не обращай внимание. Завтракать будешь?
Кивнула согласно:
- Буду.
Вспомнила кое что. Пусть и несколько запоздало.
- Я тебе спасибо хотела сказать за вчерашнее, Лёха.
- Да ладно. Я же должен тебя защищать, Марла. И от драконов, и от прочих придурков. Ты только почаще меня слушайся, и всё будет отлично.
Она закивала понятливо. Пообещала:
- Я теперь тебе слова против не скажу, Лёха. Все исполню, что не скажешь.
Петров еще раз осмотрел её наряд никакой.
- Отлично. Иди одевайся, а то смущаешь меня своим видом, и от мыслей отвлекаешь.
- А разве…
Погрозил пальцем:
- Одевайся и завтракать. Иначе в следующий раз не буду так скоро отвязывать, а перед освобождением основательно пройдусь плёткой по твоей заднице. Поняла?
- Поняла.
Пока она одевалась, красная от обиды, Петров приготовил завтрак. А через полчаса – они вылезли из танка и ошарашенная Марла уставилась на стены какого-то города, хотя вчера, перед тем как её в танк заносили, кругом был лес, крепость, и никакого намёка на присутствие какого-либо крупного населенного пункта поблизости.
Кое как справилась с изумлением. Огляделась.
- А где лес?
Лёха вытащил из танка дорожные вещи. Поправил автомат за спиной.
- Проехали давно уже.
- Проехали?
Начал готовить танк к грануляции.
- Да. Просто забыл тебе сказать, что танк довольно быстро может передвигаться. Пока ты спала пьяная, я сидел за штурвалом.
- За чем сидел?
- Ну… показывал танку дорогу, можно так сказать.
- Ты не перестаешь меня удивлять, Лёха. То драконов убиваешь, то перемещаешься быстро…
Он сунул ей в руки её рюкзак. Ухмыльнулся:
- То ли еще будет, Марла. То ли еще будет…
Возле городских ворот стояло несколько стражников, проверяющих входящих в город путников. Досматривали обозы, собирали плату за вход, напоминали что в городе не надо пакостить, иногда задавали какие-то вопросы. На Петрова естественно тоже обратили внимание, заинтересовавшись его внешним видом; рост малый, броня полная, всякая хрень на поясе, железная здоровенная штуковина за спиной, да еще и шлем без прорезей. Будь он в том, в чем до встречи с лордом разгуливал, то не привлёк бы к себе такого внимания. Просто заплатил бы положенное и дальше шел. Но он не желал сливаться с толпой. Желал чтобы его боялись и уважали, замечая издалека.
Скрестились копья, давая понять что проход закрыт. Приказ последовал:
- Остановись, незнакомец.
Петров остановился. Марла тоже.
- Кто ты и откуда путь держишь? Кто твоя спутница?
Петров поднял щиток, предполагая что всё равно поднять попросят в скором времени. Ответил за двоих довольно кратко и исчерпывающе:
- Выпускники Школы Воина и Мага. Странствуем.
Солдаты переглянулись. Рост и слова не совсем совпадали. Тот что спрашивал, захотел всё для себя выяснить:
- Ваш рост говорит мне что вам не исполнилось восемнадцати лет, но ты говоришь что вы уже закончили Школу. Это странно, не находишь?
Петров нахмурился. Акцентирование на малом росте никогда ему не нравилось. Поинтересовался, мысленно рассчитывая варианты возможных атак:
- Хочешь оскорбить выпускников Школы?
Тот тоже нахмурился. Не любил когда ему угрожают. Должность, да и осознание силы и роста.
- Школа всегда славилась качеством обучения. Но так же она известна тем, что выпускает из своих стен зазнаек и хамов. Я не хотел тебя оскорблять, низкорослый выпускник Школы, но выражение твоего лица подталкивает меня к ответной грубости.
Марла поняла к чему всё идет. Но вмешиваться в разговор не решилась, помня наставления Петрова. Испытала лишь некую неуверенность, мимолетную, в исходе поединка. Переживала, побаиваясь что Петрова могут ранить нечаянно. О том, что доспехи выдерживают прямое попадание целой сотни ракет с ядерными боеголовками естественно не знала. Не видела, разумеется, и вчерашней схватки во дворе замка, когда Петров покрошил толпу охранников и расправился с драконом. Не видела, и поэтому переживала. Молча.
Петров улыбнулся холодно. Почуял возможность размяться с утра. И весело размяться. Уточнил, дабы потом не обвинили в необоснованном нападении на воротную стражу:
- Хочешь поединка?
Солдат кивнул. Свой вопрос задал:
- Хочу. Какое оружие выбираешь?
Лёха вспомнил что клинок, врученный ему Каджин, он оставил в танке. Показывать плазменный не захотел, предполагая что могут обвинить в мошенничестве и применении магии. От огнестрельного оружия тоже следовало отказаться по причине его неизвестности в этих местах. Но и драться голыми руками не следовало, требовалась практика в обращении с мечом.
Он посмотрел на клинок Марлы. Глянул после на солдата:
- Меч.
Солдат кивнул удовлетворённо. Сказал, переглянувшись со своими:
- Хороший выбор, незнакомец.
Судя по всему абориген неплохо владел указанным видом оружия. Поэтому испытывал некий азарт, подогретый еще и тем, что драться придется с выпускником Школы. А в случае победы появится возможность приподнять себя повыше в глазах товарищей. Мол; с самим выпускником Школы Воина и Мага на мечах дрался, да еще и победил! Я велик и могуч, купите мне пива, парни, я вам в подробностях расскажу, как поверг в пыль выпускника самой Школы Воина и Мага!
- А по какой специальности ты обучался в Школе, незнакомец?
Петров сбросил противотанковое орудие на землю. Поскидал и прочее мешающее. Попрыгал на месте, разминаясь. Похрустел суставами. Ответил, после некоторой паузы:
- Мечник.
Настроение у аборигена несколько упало. Он вновь переглянулся со своими, словно поддержки искал. Но увидел на их лицах настороженность. С магом, там, копейщиком, лучником, или другим воином, взявшим в руки не своё оружие, еще можно справится. Но вот сходится в бою с мечником, да еще и в бою на мечах, довольно рискованное занятие. Так можно и некоторых частей тела лишиться очень даже в скором времени.
Петров заметил перемены в настроении оппонента. Не упустил представившейся возможности задеть словесно:
- Не бойся, здоровяк, отрубать ничего не буду. Напугаю пару раз, и хватит.
Марла прыснула со смеху, не сдержавшись. Здоровяк же начал наливаться злостью, как бочка водой. Не замедлил с ответной колкостью:
- За себя бойся, коротышка. Подпрыгивать тебе придется довольно высоко.
Теперь Петров гневом наливаться начал, что ничего хорошего не обещало. Еле смог удержаться от яростной атаки голыми руками. Опустил щиток.
- Я тебя снизу подрублю, чтобы лишний раз не подпрыгивать.
- А сможешь ли?
Лёха взял у Марлы её клинок. Крутнул пару раз, привыкая.
- Ну а не смогу, так на колени поставлю, делов-то.
- Я тебя сам на колени поставлю, мелочь пузатая!
Петров встал в позицию. Развернул наручный щит-веер, вызвав вздохи изумления у зрителей. Продолжил словесно доставать здоровяка:
- Сначала свою железяку научись в руках держать, а уж потом обещаниями пустыми бросайся, увалень здоровый. Таким оковалком как у тебя, только яблоки с деревьев стряхивать. Ну или груши околачивать.
Солдат не вытерпел. Низкорослый незнакомец его разозлил несказанно. Поднял свой клинок и рубанул справа налево, собираясь вынудить к отступлению, а затем крутнуться и нанести удар в полную мощь, дабы противник не смог уже поставить блок и хоть как-то защититься. Такой прием всегда выручал и позволял деморализовать противника в первые же минуты боя. Если пополам не перерубить…
Но, солдат удивился несказанно, прием не сработал. Противник легко отразил его, словно весил вдвое больше, и, сделав резкий шаг вперед, выбросил вперед руку с оружием, кольнув легонько в грудную пластину.
Отступил, опустив оружие, и вновь начал доставать словесно:
- Ты убит, образина. Хочешь еще попробовать?
- Тебе просто повезло, коротышка. Теперь я буду осмотрительнее.
- Ну-ну…
На этот раз солдат начал действовать осторожнее. Понял что противник не так прост, как кажется на первый взгляд. И сил у него, как у быка, иначе и не скажешь. Силовой атакой его не возьмешь, как ни старайся. Надо действовать хитрее и не открываться, как в первый раз. Хитрее и быстрее.
…Удар крест на крест вообще ничего не дал. Низкорослый противник отразил его своим странным щитом так легко, что солдат испытал неприятную пробежку тучи мурашек по своей спине; коротышка просто совершил похожее движение, но не мечом, а щитом, в результате чего оружие едва из рук не вырвало…
Отступить бы, конечно, да извинения принести, но после этого каждая собака смеяться будет и пальцем тыкать. И пива никто не купит. А начальник городской стражи вообще ни одного слова нормального не скажет, один мат лишь озвучит… Мол, я тебя 14498763 в караул поставил, 273468322, а ты, 35775753, мля, 49834544, и 5987684908, херней, 68068380, маешься, 778308504, со всякими, 87433848, выпускниками, 973869083, Школы размером 783, меряешься, вместо того, чтобы, 073489753, службу нести исправно, 178338590 и 2808390830!!! Думаешь, что если в караул, 3877438834, заступил и меч в руки взял, то у тебя 889 больше всех? Ошибаешься, 4869884499! У низкорослых тоже, 579292945, иногда 999 встречается! И они тебе, 67592987, с легкостью таким размером 999 по голове настучат! 736838369696!!!
Солдат попробовал ударить по ногам, но Петров блокировал и эту попытку; попросту наступив на меч и придавив его ногой. В результате противник лишился оружия. А спустя мгновение – получил мощный удар щитом-веером прямо в лоб и, пролетев несколько метров, позорно грохнулся на землю. Не двигался.
…Марла восторженно зааплодировала…
Победитель немного покрутил клинком, вспомнив кое что из выученного, заодно и жути нагнав на свидетелей его победы, дабы не нашлось более желающих померятся с ним силами и сомневающихся в его способностях. Затем, вернув меч подружке, нагло оглядел притихших солдат:
- Всем всё ясно?
Ответом ему была красноречивая тишина. Сослуживцы побитого не решались более грубить, всё вполне усвоив. Предстояло еще и товарища в чувство приводить, какие уж тут разборки? Пусть себе идут, куда шли, вопросов к выпускникам Школы больше не имеется…
- Можете пройти. Плата за проход…
Петров мгновенно нахмурился. Сжал кулаки, перебив:
- Чё сказал?
- Ничего…
Убрал хмурое выражение с лица. Улыбнулся даже.
- Вот и ладненько.
Повесив противотанковое орудие за спину и подняв с земли остальное, Петров поманил за собой сияющую подружку и, не глядя более на притихших солдат, вошел в городские ворота. Все кто видел поединок, начали громко его обсуждать на все лады, столпившись над так и не пришедшим в сознание поверженным задирой. Чуть позже о происшествии и забыли вовсе. Кроме, естественно, прямых участников.
- Ты у меня самый смелый и непобедимый, Лёха. Я так тебя люблю. Я…
Марла, едва отошли метров триста, принялась расхваливать Петрова. По ее глазам можно было многое сказать. Просто обожанием лучились, как два фонарика светом. И такой Лёха могучий, и такой находчивый, и такой весь способный, и так графа-извращенца ушатал, и ящера его затоптал, и принцессе-дуре поверил на слово а она его, подлая, обманула вероломно, не дала короче, и солдат в воротах своё получил, придурок здоровенный, и вообще, вообще, вообще. И как ей, Марле, повезло повстречать такого потрясающего мужчину, как Петров. Не только, кстати, повстречать, но еще и дарить ему нежность по ночам, а днем просто быть с ним рядом, в странствиях. Быть и наблюдать за его подвигами…
Лёха немного помолчал, посматривая по сторонам и мало вслушиваясь в щебетание рыжей. Затем сказал:
- Надо бы рынок посетить. Не думаю, что Каджин и здесь всё кластерное выкупила.
Марла осеклась, сбившись с заготовленного. Переспросила:
- Рынок? Ты что, в каждом городе будешь на рынки заходить?
Петров кивнул твердо.
- В каждом. Пока не найду то, что мне нужно. А уже после этого, можно будет заняться прочими делами.
- И какими же?
- Захватим какой-нибудь престол, нагнем соседей, и заживем нормально. А то и вовсе Империю сотворим.
Она странно посмотрела на него.
- Вдвоем?
- Именно. Зачем нам с кем-то делится? Я буду Императором, а ты – моей Императрицей. Но это потом, а сейчас – на рынок.
- Может, сначала ночлег поищем? А то как-то неудобно таскать на себе вещи.
- Ты права. Надо сначала в гостинницу.
- У нас не так уж и много денег, Лёха. Зачем тратиться на целый номер, когда можно попросится к кому-нибудь из местных?
Петров хмыкнул. Съязвил, не удержавшись:
- Интересно, а как ты утром объяснишь хозяевам свои стоны, крики, и скрип кровати?
Рыжая прищурилась и сжала губы.
- Хамло. Никакой любви. Только сон.
- Ну-ну… Ладно, идем в гостинницу. Не хочется вгонять в краску местных. Да и самим тесновато будет. Так что – гостинница. Другие варианты неприемлемы.
- Но у нас всего лишь семнадцать монет, Лёха. Если мы будем останавливаться в гостинницах, то у нас через неделю закончатся деньги. И чем мы будем питаться, скажи мне?
Петров не стал рассказывать про ломбарды, двести золотых, разбойную статью, и прочее заманчивое. Просто заверил:
- Насчет денег не беспокойся, Марла. И на гостинницы нам хватит, и на еду, и на всё остальное. Даже на развлечения останется.
Не убедил, как оказалось.
- На развлечения? Люди всю жизнь работают и не могут заработать даже на нормальную одежду, не говоря уже о прочем. Где ты найдешь столько денег в такой короткий срок? Даже если устроится к кому-нибудь в охрану, то жалование мы получим не так скоро. А ведь нам еще и работодателя надо найти.
Петров удивился несказанно:
- Зачем работать? Гораздо проще забрать у тех, у кого деньги лишние.
Марла расширила глаза:
- Ограбить кого задумал?!
Петров воровато огляделся по сторонам. Заметил нескольких насторожившихся аборигенов. Повернулся к Марле:
- Не кричи так сильно. Нас могут услышать и начать косо поглядывать. Как потом объяснить недоверчивым, что ты ошиблась в предположениях?
Понизила громкость.
- А я разве ошиблась?
- Да, и очень существенно. Грабят только идиоты, у которых ни ума ни фантазии. Я же предлагаю просто избавить некоторых зажиточных перцев от лишней суммы денег на некоторое время. К чему они им постоянно? Деньги должны двигаться и часто менять хозяев. Таков закон экономики.
- Чего?
- Поясняю. Для нормальной и стабильной экономики существует только одна закономерность; Товар-деньги-товар. Я беру деньги и отдаю товар. На эти деньги я опять беру товар. Ну, или услуги. Еда, жилье, прочее. Понимаешь?
Марла отрицательно покачала головой.
- Нет. Ничего не понимаю.
- Иными словами я не просто возьму деньги. Я отдам кое что взамен взятого.
- И что же ты отдашь?
- Возможность жить дальше. А на взятое – еда, жильё, и прочее. В конце концов деньги опять вернутся к тому, у кого я их взял. Теперь понимаешь?
- Еще больше запуталась.
Петров вздохнул. Попробовал пояснить по-другому:
- Например, живет в некоем городе чувак по имени Вова. Этот Вова владеет тремя магазинами, одной гостинницей, и одним ломбардом. Денег у Вовы немерянно. Живется Вове преотлично. Жена есть, дети есть, работники есть, прочее есть.
- К чему ты клонишь, Лёха?
- К тому, что я захожу в ломбард Вовы, ложу на пол охрану заведения, забираю там двести золотых монет, и иду тратить эти деньги в три указанных магазина, вдобавок арендовав номер в Вовиной гостиннице. В итоге – сам Вова ничего не теряет, так как взятые у него деньги к нему же и вернулись, даже не истершись нисколько. Плюс ко всему этому, Вова остается жить, и ему по-прежнему хорошо. Так же хорошо и мне, так как не пришлось работать в четыре пота. Так же хорошо и тебе, ибо в твоем пользовании номер-люкс на несколько суток, отличная еда когда пожелаешь, и мягкая постель с белыми простынями. Всем хорошо, понимаешь?
Марла кивнула.
- Теперь понимаю. Но… но… но ведь на взятые деньги ты… как бы это сказать…хм…
- Не забивай голову мелочами, Марла. Лучше пошли гостинницу искать. Надо еще на рынок успеть до темноты. Не думаю, что торгаши и ночью там сидят.
- Хорошо. Как скажешь, Лёха.
- Скажите пожалуйста, а где в этом городе находится гостинница?
- Прямо по улице два квартала, затем повернете налево. Двухэтажное здание с синей крышей.
- Спасибо вам большое.
- Всегда пожалуйста.
- Номер-люкс на сутки. Трехкомнатный.
- А деньги-то у тебя есть, мальчик?
- Я тебе не мальчик, образина. Я – выпускник Школы Воина и Мага.
- Прошу меня извинить, господин.
- Ладно, жить будешь… Ну так что с номером-то?
- С вас три золотых, господин. Вот ваши ключи… Цветы для своей дамы закажете?
- Закажу. Еще закажу вина, фруктов, и поесть чего-нибудь. Ну ты понимаешь, о чем я говорю?
- Прекрасно понимаю, господин.
- И про завтрак пойми тоже.
- С вас еще три золотых, господин.
- Держи.
- Бросай вещи и пошли на рынок, Марла.
- Дай хоть осмотреться. Никогда еще в таких номерах не была. Целых три комнаты!
- На что тут смотреть? Бассейна нету, море в окно не видать, пальмы в кадках не стоят, даже камин отсутствует.
- Запросы у тебя, однако…
- Нормальные запросы. Я же не требую, как некоторые зажравшиеся, две сотни комнат, сорок санузлов, и тысячу служанок.
- ???
- Пошутил, Марла. Пошутил.
- Шутки у тебя, Лёха…
- Кидай вещи и пошли. Времени мало.
- Хорошо.
- Уважаемый, а где в городе рынок располагается?
- Прямо всё время идите. Во-о-он до того высокого дерева. Видите?
- Видим.
- Там и найдете рынок.
- Благодарствуем, уважаемый.
- Не подскажете, где здесь диковинные вещи продают?
- Это ты про что?
- Ну… дымящиеся палочки, талисманы, железное непонятное барахло, прочее необычное.
- Вещи Богов, что ли?
- Именно. Они самые.
- Это вам надо вот по этому ряду идти до конца. Там увидите большой синий шатер. Там и продают Вещи Богов. Только…
- Что?
- Дороговато они стоят. Лишь волшебникам и богачам по карману такие покупки.
- Ничего, сторгуемся.
- Дело ваше… Помидор и огурцов не желаете купить?
- Марла, будешь помидоры?
- Нет.
- А огурцы?
- Не буду.
- Она не хочет.
- Свежие огурцы, мадам. Зря отказываетесь.
- Я не ем огурцы… Лёха, пойдем дальше.
- Пошли.
Войдя в указанный шатер, Петров с облегчением увидел требуемое. Автоматы кучами, ящики с патронами, штабелями, пистолеты всех калибров, связками, гранаты гроздями, здоровенный штурмовой пулемет в одну металлическую харю, переносная ракетная установка, и даже лазерное орудие. Остальное – даже озвучивать не стоит. Похоже и в этой периферии пьянствовали все кому не лень…
За прилавком наблюдалась женщина преклонного возраста, в цветастом халате, а возле прилавка – чуть помоложе. Видимо покупательница, раз придирчиво копается в куче хлама, рассматривая всё подряд. В непонятных расцветок мантию обряжена. С посохом. Все дела… Может, волшебница какая?
Лёха оглянулся на Марлу, что тоже зашла в шатер, заинтересовавшись. Знаком призвал молчать и ничего не спрашивать по возможности. Сам же, подойдя к прилавку, поздоровался с продавщицей.
- Здравствуйте.
- И вам не болеть. Что-то купить желаете?
Петрова интересовали только гранулы. Оружия и так в достатке имелось, поболее чем перед глазами. Танк и истребитель содержали в своих арсеналах много чего смертоносного. Нужны были только гранулы. И по возможности – гранулы с большими кораблями. Очень большими кораблями. Просто гигантскими кораблями, в коих найдется всё что душа пожелает. И танки, и роботы, и истребители. А особенно – привычная кластерная еда, обалденная кровать, кинозал с порнухой, музыка, бар со спиртным, и прочие достижения прогресса… А то, понимаешь, кони полудохлые, аборигены тупые, гадский гостинничный сервис, наглая воротная стража, и полное отсутствие электричества. Да и вероятный надзор тоже присутствует; не могут Стражи просто так его одного оставить… Но вот если будет здоровенный кораблище, то на него ни одна бессмертная рожа без разрешения Петрова не проникнет. Чуть что – атака на подлёте. И оправдаться просто – мол, неопознанный летающий объект нарисовался на экране. Пришлось нечаянно сбить… На связь пытались выйти? Хм… А я-то думаю, что же это за хрень зеленая мигает на панели? Это, оказывается, устройство связи… Занятно...
Продавец повторила свой вопрос, вырывая Петрова из мира грёз:
- Что-то купить желаете, молодой человек?
Лёха кивнул.
- Уже выбрали?
Пришлось отрицательно качать шлемом.
- Нет пока… Скажите, а у вас имеются такие шарики маленькие, разных раскрасок, которые упакованы в небольшую коробочку?
Она кивнула, чем несказанно обрадовала Петрова.
- Имеются.
Тут же огорчила:
- Только их уже купили, молодой человек.
Петров напрягся, думая про Каджин и её плохие действия. Похоже, Страж решила во всех местных городах побывать и везде напакостить основательно. Так нельзя делать. Это подло.
На всякий случай уточнил:
- Зеленоглазая светловолосая женщина купила?
- Нет.
- А кто, в таком случае?
Вместо ответа продавец указала на женщину в пестрой мантии и с посохом. Та, в свою очередь, посмотрела надменно сверху-вниз на Петрова, перестав копаться в хламе. Мол, опоздал, коротышка. Гранулы мои теперича, и я тебе их хрен когда отдам. Так что отваливай поскорее, тебе здесь делать нечего.
Лёха почувствовал некое облегчение. Аборигенка с посохом это не Каджин, у зеленоглазой хрен что отберешь силой. А вот у этой – можно отобрать. Ну, или мирным способом дело решить. Надуть, обменять, перекупить.
Решил начать с мирных путей:
- Скажите, уважаемая, а зачем вам эти шарики?
Перестала смотреть надменно. Почуяла выгоду.
- Я из них сделаю бусы. Или же украшу ими свой посох.
Лёха представил себе что будет, если гранулу проткнуть чем-нибудь. Подумал что лучше уж сразу из города убегать, дабы не придавило разворачивающимся содержимым гранулы. Ну а окажись там “Атлакант” – даже бегство не спасет… Надо срочно спасать население. И себя в первую очередь.
- Быть может, договоримся? Мне эти шарики нужны как воздух, мадам.
Та призадумалась. Выгода выгодой, но коротышка состоятельным не выглядел. Наоборот странно смотрелся. Вполне мог и обмануть. Не видать тогда бус. Не видать красивого посоха…
- Мне они тоже нужны.
- Хорошо. Сколько вы за них просите?
Уперлась окончательно:
- У вас столько нету. И давайте закончим наш разговор, молодой человек. Вы мне мешаете выбирать.
Петров нахмурился. Проткни эта дура гранулу – весь городок с землей сравняет надолго. Поврежденная гранула не сворачивается, и будет лежать на городке как надгробие до скончания веков. А если всё же “Атлакант”, то планету с орбиты запросто сдвинет. Тогда точно крышка. Конкретная крышка. Марла сразу погибнет. А Петров немного еще поживет, дабы умереть от голода и жажды, лишенный возможности двигаться. Хреновые, однако, дела…
Посмотрел на рыжую. Вздохнул, не видя других решений.
- Марла, подожди меня на улице… Или походи пока по рынку.
- Хорошо.
Вышла, не став возражать.
Петров повернулся к прилавку. Смерил взглядом штурмовой пулемет. Потрогал автомат. Отказался, раздумав. Да и стрельба ни к чему в тихом городке. Все шарахаться будут, едва на улице покажешься. Убийца, мол, насильник, хамло жуткое, спасайся кто может, в городе Странник объявился, сеет смерть направо и налево, сейчас напьётся вообще… Взял в руки пистолет с глушителем. Повертел его, прикидывая куда выстрелить дабы упертая согласилась на добровольный обмен. Отложил, передумав брать на себя такие зверства. Заинтересовался, отодвинув несколько автоматов, баллончиком с нервно-паралитическим газом. Посчитал что этот вариант менее жесток, чем предыдущий. И, опустив щиток шлема, тихонько отвернул крышку, позволив газу неслышно выходить из емкости. Секундой спустя, положил взятое на место. И принялся копаться в куче пистолетов, создавая вид что выбирает. Сам же, пользуясь непрозрачностью щитка, следил за настырной аборигенкой, ожидая когда она свалится на пол, подергается, и потеряет сознание. А то что наутро будет испытывать дикие головные боли, так это её проблемы. Надо было сразу добровольно отдать гранулы и не пудрить мозги. Ишь, удумала, из боевых гранул бусы себе мастерить. Скажи кому такое из кластерных – в шок впадут минимум. До такого даже миллиардеры не додумались, а уж они-то на всякие извращения вымудряются. Бусы из гранул… Ха! И ведь кто-то же таких рожает?
Обе женщины начали тереть глаза и усиленно кашлять. Дернулись было из шатра выскочить на свежий воздух, сообразив одновременно, но не успели; одна свой прилавок обняла, а другая возле порога отдохнуть вознамерилась, посох выронив. Подергались малость и затихли…
Петров обыскал ту, что возле порога. С удовлетворением вытащил гранульный анализатор и пересчитал “шарики”. Их оказалось шестеро. Все крупные и темных цветов, за исключением одной, более светлой. Наверняка содержали в себе большие корабли. Очень большие корабли. Просто гигантские корабли, в коих найдется всё что душа пожелает. И танки, и роботы, и истребители. А особенно – привычная кластерная еда, обалденная кровать, кинозал с порнухой, музыка, бар со спиртным, и прочие достижения прогресса… А то, понимаешь, кони полудохлые, аборигены тупые, гадский гостинничный сервис, наглая воротная стража, полное отсутствие электричества, и невообразимые дуры, которые из боевых гранул планируют себе бусы сотворить…
…Помимо гранул отыскалось еще около сотни золотых монет, бутылка вина, и топливная таблетка для доспехов…
Марла увлеченно рассматривала прилавок с женскими платьями. Мечтала что наденет какое-нибудь из представленных когда-нибудь. Это синее с вырезом вообще потрясающе смотрится. А вон то красное – можно по праздникам надевать. А это зеленое – дома носить. А вот это… в этом по магазинам прогуливаться. В желтом можно по гостям. А в белом…
Подошел Петров. Равнодушно глянул на платья. На продавца, здоровенного аборигена, посмотрел. На Марлу посмотрел. Поинтересовался:
- Выбрала что-нибудь?
Вздохнула печально.
- Выбрала… Только денег нету… Кстати, а чем это от тебя кислым пахнет?
- Нервно-паралитический газ. Скоро выветрится.
- ???
- Потом расскажу. Иди примеряй выбранное, а за деньги не беспокойся. На платье хватит.
- Оно двадцать монет стоит, Лёха. А у нас только одиннадцать.
Петров побренчал монетами. Выразительно глянул на рыжую.
- Иди примеряй, говорю.
- Но…
- Все вопросы потом. В гостиннице. Поняла?
- Поняла.
Повеселевшая рыжая сгребла несколько платьев и скрылась в примерочном закутке. Петров же открыл бутылку с вином. Проверил на наличие вредных примесей; мало ли что торговка туда намешала, вполне могла снотворного запихнуть. И, подмигнув мужику, надолго приложился к емкости.
Чуть позже, переведя дыхание и справившись с мурашками на коже, поинтересовался дежурно:
- Как торговля?
Здоровяк ответил в таком же ключе:
- Идет помаленьку.
Немного подумав, кивнул на занавеску:
- Подруга?
Петров решил дать кластерное определение:
- Одноклассница.
- ???
- Учимся вместе.
- Понятно… И как учеба?
- Мало-мало двигается. В данный момент проходим практику.
- ???
- Внеклассные занятия, практическое отрабатывание полученных знаний, прочее.
- Э-э-э.. а где учитесь?
- Да недалеко отсюда. Школа Воина и Мага.
Здоровяк оживился, начав кое-что понимать:
- Ух ты! А у меня там сын учится, на Мага Огня. Третий год пошел уже… Слушай, поговаривают там сама Основательница недавно появлялась и навела жуткий шухер. Это так?
- Так. Храмин сменила руководство Школы и внесла новые поправки в распорядок. Еще она главного повара в котле сварила…
Показалась из-за занавески Марла. В синем и мешковатом. Глянула на Петрова, отвлекши его от беседы:
- Ну как?
Лёха осмотрел. Поморщился.
- Не идет тебе такое. Что-нибудь поуже одень, да покороче. А то прямо как монахиня какая…
Марла покосилась на продавца, как на лишние уши. Но всё же не удержалась, выговорила:
- У тебя одни похабства на уме, Лёха.
- Ладно, носи широкое и длинное. Еще платок черный на голову повяжи. В знак траура по поводу потерянной дев… непорочности.
Та вспыхнула. Вновь покосилась на продавца, равнодушно разглядывающего облака в небе. Посмотрела на Петрова:
- Хамло! Я тебя серьезно спрашивала!
Лёха развел руками:
- Я тебе серьезно и ответил. Либо носишь короткое и соблазнительное, либо – темное, глухое, толстое, и длинное. В первом варианте я тебя еще больше любить буду, а во втором – любой монастырь тебя за свою примет. Свою, в доску. Или в юбку…
Обиделась. Надулась. Ушла примерять другое платье.
Мужик перестал разглядывать облака. Хмыкнул:
- Бабы они такие. Всё им кажется слишком коротким, слишком открытым, слишком откровенным. Мозги пудрят, короче.
- Тут ты прав.
- Моя тоже такая была в молодости. Всё красоту свою скрывала от окружающих. Как во что нарядится, так хоть на улицу с ней не выходи… А как дети появились, так и вовсе закрылась.
Петров приложился к бутылке.
- У меня еще всё впереди. О детях думать рано. Сначала надо погулять вдоволь, а уж потом…
…Занавеска колыхнулась…
На этот раз рыжая нарядилась в красное. Немного поуже, чем синее, и на пару сантиметров короче. Вырез, соответственно, приоткрывал больше тайн подрастающей женщины.
- А это?
Петров спрятал бутылку за спину. Одобрил, с издевкой:
- Уже лучше. Скажи, ты что, боишься колени солнцем обжечь?
- Не боюсь.
- По твоему платью этого не скажешь, Марла.
Осмотрела себя. Попыталась возразить:
- Когда я буду сидеть, мои колени будет видно. Не устраивает?
- Конечно не устраивает! В сидячем положении не только колени должны быть видны, а кое что и другое.
- Хамло!
- Я тебе потом покажу несколько фотографий. Сразу поймешь какой длины должна быть мини-юбка. Она должна быть не шире ремня.
- А что такое фотографии?
- Ну…ну это портреты такие. Поймешь, в общем, когда увидишь. Ладно, выбери чуть покороче и на этом остановимся.
- А цвет какой?
- Пусть будет белый.
- Белый? В дорогу?
- В дороге ты другое оденешь. А по городу будешь ходить в белом. Пусть все смотрят и мне завидуют.
- Считаешь что я красивая?
- Ты очень красивая, Марла. Лучше всех.
Покраснела рыжая. Усиленно заморгала.
- Правда?
- Истинная.
Наконец покупка была совершена. Смущенная своим внешним видом Марла и довольный видом подруги Петров распрощались с торговцем, покинули рынок, и отправились в гостинницу. Рыжая было пробовала возмутится насчет неприлично открытых ног и набросить на плечи плащ, но Лёха запретил. Шел впереди, выпятив грудь, и гордился тем что у него такая женщина. И пусть местные перцы удивленно смотрят вслед, а их жены крутят пальцем у виска – куда им, аборигенам, до понимания красоты…
В номере Марла облегченно вздохнула и принялась снимать покупку, намереваясь переодеться в более привычную одежду, а уж потом высказать много чего и назадавать кучу вопросов. Но тут же была прижата к стене и, чуть позже, когда лишилась одежды вообще, утащена в кровать распалившимся Петровым. Все вопросы, что собиралась задать, и все замечания, что намеревалась выговорить, остались на потом. Чувствовала как слабеют руки и ноги, как внутри разгорается пожар, и ничего не могла возразить. Промелькнула мысль, что может быть действительно почаще носить открытое…
16.
Проснувшись под вечер, Петров заботливо прикрыл разметавшуюся во сне подружку простынью. Сам, немного подумав и полежав в тишине, слез с кровати и на цыпочках вышел в другую комнату, прихватив с собой одежду и отключенные доспехи. Предстояло поразмышлять относительно ближайшего будущего и просмотреть отобранные гранулы. Заодно и пару дел поменьше совершить; поужинать и раздобыть денег под покровом темноты. В конце концов обещал же рыжей безбедное существование. Раз такое дело – следует запастись наличностью основательно, жизнь на широкую ногу требует не одну сотню желтых монеток. В данном случае целый мешок потребуется…
Гранульный анализатор содержал в себе пять новехоньких “Атлакантов” и один тяжелый истребитель, видимо добавленный для облегчения орбитальной развёртки гигантов. Та дура, с посохом, что хотела из этой армии сделать себе бусы, едва не отправила родную планету на родное солнце. Ткни она иголкой… пипец пришел бы всем. И-эх и вовремя же на рынок заглянули… Чтоб ей, заразе, подольше от газа отходить…
Петров, едва пришел в себя от увиденного и осмыслив все перспективы обладания такой могучей армадой, живенько нарядился в доспехи и покинул номер, напрочь позабыв о еде и о подружке. Предстояло развернуть все корабли в космосе и соорудить себе такую оборону, что ни один придурок с крыльями не пролез бы через неё при всём своем желании. А уж потом спокойненько странствовать по планете и творить любые беспорядки. Никто ничего против не скажет. Кроме, естественно, синеглазых, зеленоглазых, и хвостатых. Ну им-то можно как-то объяснить, что безопасности хочется, надоело, понимаешь, в одних только доспехах шастать… А вот другим – ничего объяснять не надо; большой ракетой в нагло-вопросительное рыло и всех делов. И начнется совсем другая жизнь. Вся планета пищать будет. Вся. В каждом городе памятники Петрову поставят, каждую улицу в его честь назовут, каждый второй город его именем наименуют, пару рек, несколько озер, океан, и прочее. Ну и, соответственно, в каждом кабаке неограниченный кредит на будущие попойки. Про бесплатных жриц любви и речи нет. Главное – чтобы Марла поменьше ревновала, остальное не в счёт.
Спустившись на первый этаж, Петров подошел к администратору.
- Со мной была рыжеволосая девушка. Помнишь?
- Помню, господин.
- Если она будет меня искать, скажешь что я вернусь утром. Запомнил?
- Запомнил, господин.
- Вот и отлично.
Пять золотых монет аппетитно звякнули об поверхность стола… По правилам, администратор за такие деньги должен вообще у двери номера щедрого клиента дежурить целые сутки, с готовностью готовясь предупредить рыжеволосую подружку благодетеля обо всех указаниях оного. Да еще и любой каприз исполнить оной…
…Вечереющий город скрыл обладателя пяти “Атлакантов”…
Народу на погружающихся в вечерние сумерки улицах городка было мало. Двое слева в конце улицы, трое справа у ворот чьего-то дома, и одна – возле крыльца. Сказывалось время суток, в кое принято ужинать в кругу семьи и готовится ко сну, а не шастать по улицам в поисках неизвестно чего. Или неизвестно каких приключений. Приключений известно на что. Лишь Великий Воин всех Миров и Народов мог безбоязненно бродить в любое время дня и ночи по любым населенным пунктам. Воин дома сидеть не должен.
Спустившись с крыльца, Петров припомнил в какой стороне ближайший выход из города. Мог, в принципе, и прямо возле гостинницы истребитель развернуть, мало обращая внимания на последствия, но следовало быть вежливее; сюда еще за Марлой возвращаться придется, а ей его хамские действия могут повредить. Ругайся, потом, с администратором и подобием городской полиции, объясняй что это за “птица” такая, железная, ревущая, и три ближайших дома при взлёте развалившая.
Хмыкнув, беспечно направился к воротам, через которые заходили в этот населенный пункт, насвистывая веселый мотивчик. Знал, что ни одна падла не повредит хорошему настроению. Припомнил недавний поединок. Вот рожа у проигравшего солдата будет, едва встретятся… Опять, небось, силами захочет померяться, реванш взять запоздалый. Начальник-то егошний наверняка 36475876 ему навешал за приставание к туристам. А то и вовсе ворота мыть и красить заставил.
За поворотом Петров столкнулся с высокой светловолосой женщиной, обряженной в белое с головы до ног. Судя по первому взгляду – словно инеем покрыта. Бредет, себе, неспешно, о чем-то думает, по сторонам не глядит, так и до травм недалеко…
Останавливаться не стал, пробормотав извинения. Но вот блондинка остановилась, очень удивленная судя по выражению лица. Догнала, спустя пару секунд, и перекрыла дорогу. Принялась рассматривать доспехи:
- Ты кто?
Петров остановился поневоле. От грубостей всё же удержался:
- Прохожий. Вам мало того что я извинился?
Она посмотрела теперь прямо в щиток, словно знала о его затемненности.
- Нет, всё в порядке. Просто… просто твои доспехи мне показались странными… Скажи, это твой танк появлялся сегодня рядом с этим городом?
Лёха опешил. Оказывается он не с местной столкнулся. Он врезался во вполне осведомлённую насчет Кластера особу. И наверняка бессмертную, так как только такие могут по мирам странствовать, не опасаясь за своё здоровье. Скажи ей, что танк принадлежит ему, так окажется что придется отвечать и на другие вопросы. В итоге – эта белая в белом узнает и про Стражей, и про его, Петрова, предназначение. И, процентов девяносто, придется с этой белой бабой драться, так как она может быть в союзе с крылатыми мудаками, что вовсю козни строят вот уже около года и заставляют по перифериям бегать постоянно… Ну ладно, этой-то по голове можно настучать, дык ведь она подмогу позвать может. Бейся, потом, уже с толпой целой. Хреновые дела… Если только попробовать обмануть?
- Я не знаю о чем вы говорите. Дайте мне пройти, я опаздываю.
Её это не впечатлило. С дороги не ушла. Начала размышлять вслух:
- Подожди. На тебе, судя по всему, доспехи кластерного производства. И к танку ты по-любому должен иметь отношение… Быть может, этот танк принадлежит твоим друзьям?
Петров не отступил. Решил поиграть в слова:
- А в чем, собственно, дело-то?
Блондинка нахмурилась. Поняла, что попала в точку, заговорив с обладателем доспехов. И пусть отвечает вопросом на вопрос, своего она добьется. Настояла:
- Мне хотелось бы переговорить с хозяином танка “Смок”. Заодно узнать цель его визита в этот мир и к каким он Силам принадлежит.
- Я не знаю никаких танков и их хозяев. И вообще я здесь один.
- Ты простой смертный, так как вынужден носить защиту. Лет тебе мало, магией не обладаешь, самостоятельно по мирам путешествовать не можешь, постоянно нужен опытный опекун, так что – ты здесь не один.
Умная баба. Наверняка давненько живет, не одну тысячу лет пространства топчет. На одних только наблюдениях, минутных причем, может о человеке всё рассказать. И добавить о спутниках этого человека.
- Пусть так. А если он не захочет?
- Тогда мне придется взять тебя в плен, тем самым повлияв на его решение говорить. В общем – я вынуждена прибегнуть к силе.
Петров отступил на шаг, попутно намечая куда следует бить в случае неудачного исхода разговора. Начал грубить:
- А если и в плен взять не получится, тогда что?
Она шагнула к Петрову и мрачно усмехнулась.
- У меня всё получится, можешь поверить Белому Боевому Магу.
Лёха отступил еще. На всякий случай решил поставить в известность, что добровольно в плен не сдастся:
- Предупреждаю, просто так меня не взять.
Не остановилась. Усмешка не покинула губ.
- Если ты надеешься на свои доспехи, то это зря. Я знаю как их снять. Лучше сам всё расскажи, мальчик. И тогда, может быть, я не стану тебя пытать.
- Разве Белые Боевые Маги не добрые?
- Добрые, мальчик. Добрые. Но если на дороге им попадаются наглые и упертые, то они становятся весьма злыми и кровожадными. Тем более в этом мире я провожу один очень важный эксперимент и мне не нужны посторонние наблюдатели, которые могут помешать.
Попробовала ухватить, очень резко переместившись вперед, но столкнулась с бронированным кулаком и на мгновение потерялась в пространстве. Когда же нашлась, то наглого мальчишки нигде не было. Словно в воздухе растворился… Вроде смертный, а реакция удивительная. И как только успел?
Обиженный вопль потряс окрестности…
Маг поклялась весь этот городишко на уши поставить, но малолетнего мерзавца отыскать любыми способами. Отыскать, вытрясти душу, узнать с кем он здесь нарисовался, и вообще справедливость воцарить! Её, Стайплу Охонту Лерану Вуллу Харт Алексисс-Тиррскую, Белого Боевого Мага, по носу кулаком! Да такое… такое… такое только самому Лексу-Создателю позволено! Вот только пару литров выпить, а там уже на орбиту боевые корабли выводить! И искать, искать, искать! Искать наглющего обладателя доспехов! Найти, и… и… и плевать на то, что Белые должны быть добрыми! Когда в нос бьют – даже мутанты-миролюбы начинают шипеть всеми пастями и трясти раздвоенным шипованным хвостом!
Назад Петров возвращался настороженным. Понимал, что удар в нос та, самонадеянная в белом, не простит ни за что, и вполне вероятна какая-нибудь пакость-ловушка. Или же сама ждёт, скрипя зубами, с большим пистолетом за каждым углом. Так что следует опасаться, смотреть на радар, держать наготове плазменный меч, и вообще показать что малолетки не так уж и просты. Пусть знает, светловолосая, что к вероятному противнику следует относится со всей внимательностью. А то, понимаешь, расслабились, порастеряли внимательность за долгие годы. Каджин, вон, тоже, на корабле своём постельном, схлопотала за беспечность… И не один раз.
Над городом, в лучах встающего солнца, поднимались столбы дыма. Слышались изредка взрывы. Похоже пострадавшая искала его на улицах? Ну и зря… Следовало всю планету обыскивать, ха-ха, а не этот мирный населенный пункт… Стоп! Марла-то не пострадала? Эта ведьма белая вполне могла все гостинницы обшарить на предмет новых и странных постояльцев, соответственно и на рыжую выйти могла… Пусть только пальцем тронет! Позавидует лорду Хару с его легкой и безболезненной смертью…
Нахмурившись, Петров поспешил к гостиннице. Напрямую, не считая нужным обходить дома, заборы, и прочие препятствия. Доспехи и не такое позволяли проделывать.
…Ближайший дом вдруг вспучился словно в замедленном взрыве, покрылся непонятным белым налётом мгновенно, да так и остался… Запищали температурные датчики, показывая резкое понижение.
Петров остановился, удивленный. Непонятное оружие, плюс эффектность увиденного потрясли. Как бы его самого так не распёрло и не подморозило. Неужели так белая и обиженная чудит? Если так, то встреча с ней может быть опасной. Надо бы в танк залезть, от греха подальше.
…С неба шарахнула внушительная молния. Пришлась в поверхность совсем недалеко отсюда. Следом раздался пронзительный женский визг, будто бы его обладательница эту самую молнию на себе ощутила…
Секунд несколько спустя датчики доспехов и вовсе показали абсолютный ноль. Всё вокруг резко покрывалось инеем и замирало. Даже воздух, казалось, на землю опускался. Вдобавок ко всему – ближайшие дома начали непонятно искажаться и разлетаться на составные части, как от попадания ракеты.
Петрову пришлось отступать назад. Принимать участие в непонятной разборке непонятных противников не хотелось никаким боком. Вполне вероятно и использование тяжелой техники. Ну а если стрелять со своих кораблей с орбиты, то Марла наверняка пострадать может, так как залп такой мощи от городка внушительный котлован оставит. Да и местные не при делах… Так что надо отступить и малость подождать. Да и подумать не помешает, что же это за оружие такое непонятное.
Отойдя на несколько кварталов от места стычки непонятных отморозков, Петров развернул танк. Собрался было уже внутрь забираться, как в этот момент рядом колыхнулся воздух и появилась хмурая Каджин. Волосы были растрёпаны, взор полыхал остывающим гневом, а одежда местами была покрыта инеем.
С ходу принялась осматривать доспехи опекаемого:
- Ты не пострадал, Алёшенька?
Петров отрицательно покачал шлемом.
- Нет.
Указал в сторону, откуда пришел:
- А кто там так лихо температуру понижает, Каджин.
Страж совсем успокоилась. Попробовала даже улыбнутся:
- Дура одна, из Белых. Прилетела в этот мирок потрахаться вдоволь, а я ей помешала. Настучала по загривку и отправила подальше.
Петров хмыкнул.
- Так вот, значит, какой эксперимент здесь Белый Боевой Маг проводила… Занятно…
Каджин насторожилась.
- Подожди, ты что встречался с ней?
Пришлось говорить правду:
- Да. Прошлым вечером столкнулся на улице. Поболтали, да разошлись…
Страж недоверчиво посмотрела на опекаемого.
- Разошлись?
- Да.
- А кто ей в нос кулаком стукнул, ты не знаешь?
- Да мало ли кто ей мог настроение испортить, Каджин.
- Ну-ну…
Посмотрела по сторонам. На небо глянула. На Петрова:
- Где корабли взял?
- Нашёл…
- Ну-ну…
- Нашел на рынке. И не надо на меня так подозрительно смотреть.
- Ладно, потом разберемся. Сворачивай танк и пора покидать этот мирок.
Петров вспомнил про рыжую. Заволновался:
- Надо Марлу из гостинницы забрать.
- Мы уже позаботились об этом, Алёшенька. Твоя подружка сейчас с Хатзоргом.
Лёха облегченно вздохнул:
- Это радует.
17.
…Петров обернулся к танку, собираясь отдать приказ о грануляции. Но не успел; в небе довольно сильно громыхнуло и появилось на мгновение второе солнце. Спустя секунду – грохнуло уже так, что заложило уши, едва не бросило на поверхность, и стряхнуло листья с деревьев. Поднялся сильный ветер.
Петров глянул вопросительно на Каджин, повернувшись. О танке вовсе забыл.
- Что это было?
- Драка, Алёшенька. Твои корабли атакованы неизвестными.
Шагнула к нему. Добавила:
- Марлу и Хатзорга увидим попозже. Пора уходить в другой мир.
- А чем этот плох?
- Потом расскажу…
Мурад-43. (7865-я периферия, 7-й верхней под-области, 8-й Основной Области, Верхнего Яруса Зеленой Зоны Миров)
Северо-восточная часть материка Овип. Территория “Заповедника”. Пограничная зона со Светлой империей.
12.06.012.г.(к.в.)
- Я еще ни разу не падал с такой высоты, Каджин. – Петров выбрался из зарослей и поделился впечатлениями, садясь рядом. – Жутковато, как-то. Но в то же время и весело.
Блондинка усмехнулась, помня восторженные вопли падающего вниз опекаемого.
- Извини, Алёшенька, но времени на разворачивание истребителя у меня не было.
Оглядев его внимательно:
- Ничего не повредил?
- Нет. – Лёха прислушался к внутренним ощущениям. – В доспехах мне ничего не грозит. Сама же говорила.
- Я помню.
Петров решил перейти к наболевшему:
- А где Марла и Хатзорг? Почему мы ушли из того мира? И кто напал на мои корабли? Ты, вроде, обещала рассказать мне об этом, перед прыжком.
Блондинка пожала плечами.
- Я не знаю кто напал. Твои “Атлаканты” не смогли определить нападавших. Погибли все разом, так и не передав записи камер. Удар был очень силен. Следующий, кстати, мог и по поверхности шарахнуть, потому-то и пришлось срочно уходить.
Вздохнув:
- А Хатзорг с Марлой скоро к нам присоединятся. Они уже в этом мире.
Петров оглядел кусты, поворочав головой. Ничего кроме них, естественно, не увидел. Решил спросить:
- А что за мир?
- Не знаю. Я раньше здесь не бывала.
- Весело.
Пятый Страж действительно ничего не знала об этой периферии. Просто назвала случайные координаты, при открытии Тоннеля, и всё. Не обманывала, рассказывая про драку в мире Хармат; кто-то неизвестный и ужасно сильный разом накрыл все корабли и уже собирался атаковать поверхность планеты. Пара минут – и пришлось бы испытывать на себе много чего негативного, вплоть до ядерной дряни. Да и опекаемый мог пострадать; если уж щиты “Атлакантов” не выдержали, то и его доспехи вряд ли бы спасли… Что же за падла атаковала? Неужели Серый Лекс из тени вышел? Хреновые дела, в таком случае…
Каджин поправила прическу, вставая.
- Пойдем, Алёшенька. Надо найти местных, и разузнать побольше об этом мирке. Да и месте, в частности.
Петрову не очень хотелось бродить по кустам. Тем более что дорог не наблюдалось поблизости. Проявил немного лени:
- А разве у тебя техники нету? Моя-то, понимаешь, пострадала вся…
Зеленоглазка его огорчила:
- Никакой техники. Будем обходится без нее.
- Но почему?
- Нас могут обнаружить недоброжелатели. Да и аборигены станут относится с опаской. Ничего хорошего в этом не вижу. – она отрицательно покачала головой. – Будем использовать ноги. Полезно, кстати.
- Ох-х-х-х…
- Не вздыхай, Алёшенька. Так надо.
- Я уж понял…
Едва преодолели не более километра, то увидели довольно странную картину.
… Убитый временем и ржавчиной, крупный танк мирно возвышался среди деревьев. В центральном орудии свито гнездо. Из дыры, в боку, высовывал рожу какой-то местный зверек. На главной башне, там где пулеметы и прочее огнестрельное, гордо восседала похожесть на журавля. Или цаплю. Недалеко от танка – прогуливается какое-то рогатно-копытное животное и деловито жрет траву.
- Что это, Каджин?! – Петров остановился, недоумевая.
- Танк. – она отреагировала более спокойно. – Очень старый, обесточенный временем, танк.
Усмехнувшись:
- И который ни разу еще не ездил и не стрелял. С самых времен создания.
Петров покосился на нее. Поинтересовался:
- Почему ты так думаешь?
- У меня большой опыт вождения техники, не забывай об этом. Если бы этот танк стрелял – в орудии никто не свил бы гнездо из-за накопленной негативной энергии. Если бы он ездил – вокруг ничего бы не росло. Из-за статики, к примеру… Живое чувствует зло и негатив. Поэтому никогда не поселится рядом. Вроде того…
Блондинка приблизилась к мертвому аппарату. Спугнула похожесть на журавля. Спугнула и зверька в дыре. Заключила, осмотрев:
- Танк стоит здесь давно. Очень давно.
Петров тоже подошел. Посмотрел в дыру. Плюнул туда зачем-то. Потерял интерес, вскоре.
- Идем дальше?
- Идем, Алёшенька. Идем.
Метров через двести – наткнулись на подобный танк. Был так же гнил и стар. Лежал на боку, уперевшись одним из дул в землю. Весь зарос местным плющом, в котором поселилось много чего живого.
Запустение и покой. Кладбище старой техники… Вдали виднелся “Выжигатель”, сквозь который можно смотреть. Из кабины произрастало старое раскидистое дерево. Корпус облюбовали для жилья птицы… Совсем рядом – валялся истребитель. Тоже гнилой. Тоже старый. Тоже мертвый.
Действительно – кладбище.
Петров залез на крыло истребителя, чтобы быть повыше. Осмотрев окрестности, поделился:
- Читал в одной книжке, что при создании Зеленой Зоны вышла некая ошибка и техника нападала повсюду, и – так осталась лежать, бесхозная. Это правда, Каджин?
- Правда, Алёшенька. Что нашли – использовали. Что не нашли – так и сгнило. – зеленоглазка внутренне подивилась осведомленности опекаемого, но на вопрос все же ответила. – Это место, похоже, никогда не посещали кластерные, иначе здесь столько не валялось бы старья.
Села на крыло. Продолжила:
- Ну а посему – нам можно не опасаться спутников-наблюдателей на орбите, да и прочей следящей электроники. В общем – мирок довольно спокоен.
Петров сел рядом с ней. Оживился, наделав своих выводов:
- И мы будем использовать технику?
Каджин его вновь огорчила.
- Нет.
- А что мешает? Никто не наблюдает, никто не прослушивает. Не вижу причины отказываться от быстрых и комфортных передвижений.
- А вот и зря, что не видишь.
- И чего я не углядел?
- Некоторые образцы этой техники – могут до сих пор действовать. Пусть и не целиком, но частично. Например охранная система того “выжигателя”, едва нас увидит на танке, сразу же произведет оборонительные действия. Вплоть до стрельбы. Понимаешь?
- Примерно. Но ведь эту систему никто не включал.
- Откуда ты знаешь? Местные могли нечаянно включить. Или же ошибка в самой системе. Другое что. Нельзя до конца быть уверенным, Алёшенька.
Петров грустно вздохнул. Слез с крыла. Решил действовать иначе.
- Ну тогда давай выбираться с этого кладбища поскорее. Очень хочется, знаешь ли, на танке поездить, а условия не позволяют.
- Ты прав. Давай выбираться.
- А вот, похоже и местные…
Каджин молниеносно выхватила автомат и наставила его на фигуру в черном плаще, появившуюся прямо из воздуха. Сделала это так резко, что, казалось бы, оружие согнуться должно от такого перемещения в пространстве. Петров завистливо вздохнул даже.
“Гость” не снял капюшона. Спокойно рассматривал парочку, не делая никаких лишних движений. Заключил, через несколько мгновений:
- Вы не имперцы, это точно.
Голос был бездушным, как у пустоты практически. Ощущалось спокойствие и тихая мощь. Тихая и спокойная. Древняя, что ли. Такие голоса обычно у очень могучих личностей встречаются. Могучих, знающих это, и понапрасну не суетящихся.
Каджин встряхнулась. Убрала оружие. Вопросила:
- Кто ты?
- Житель. Просто житель. – последовал пустой ответ. – Житель Заповедника, заключенный в этих землях против смысла и желания
- Мне это ни о чем не говорит. – блондинка попыталась заглянуть внутрь незнакомца, но ничего не увидела, будто перед ней стоял обряженный в одежды воздух. Даже вакуум. – Назовись.
- У меня только малая часть Общего Имени. Звучит так кратко и быстро, что ей еще частицы времени не придумано и не создано.
Петров решил вмешаться в разговор:
- А как звучит Общее имя?
Фигура в плаще кашлянула смущенно. Единственная эмоция за все время.
- Не могу его произнести, так как не обладаю необходимым для это количеством ртов.
Лёха пожал плечами, нихрена не поняв. Но щиток на всякий случай опустил.
Каджин подумала чуть. Спросила:
- Зачем явился?
- Явились вы, а я здесь живу.
- Хорошо. Что тебе нужно, в таком случае?
- Свобода – в идеале. Ничего – сейчас.
- Странно…
Зеленоглазка почувствовала себя неловко. Не знала как поступить в сложившейся ситуации. Решила спрашивать дальше.
- Как выйти к людским поселениям?
- Отсюда нет выхода. Камни Прохода стоят на пути в Светлую Империю. Много частей Общего Имени пытались пройти, но не смогли. Их сути остались лежать вечно возле подлых Камней. Никто не прошел. И вам – не пройти.
- Все же мы попробуем.
- Камни там. – незнакомец указал направление рукой. – Пожелал бы удачи, но, боюсь, это прозвучит как глупая и нелепая шутка. Удача – людское определение, с самого начала неправильное и противоречивое.
- Спасибо за помощь.
- Вы точно не имперцы…
Фигура растворилась в воздухе…
Петров глянул на озадаченную Каджин, поднимая щиток.
- Это кто?
Она пожала плечами.
- Не знаю, Алёшенька. Не знаю… Но ясно одно – это не человек.
- А похож.
- Глаза могут врать, давая предмету удобоваримое для разума изображение. Запомни эти слова… Пойдем. Теперь знаем в какую сторону идти.
- Он говорил, что нам не пройти.
- Мы везде пройдем, не беспокойся.
Едва сделали несколько шагов, так сразу же наткнулись на трех красивых девушек, появившихся тоже из воздуха. Троица была молчалива и смотрела в небо, заслонившись рукой от солнца. Ветерок шевелил зеленые непрозрачные одежды. Видок был грустно-тоскливый, словно ждали из космоса любимых, или же какую-то посылку.
Петров попятился, опустив щиток. А Каджин остановилась, рассматривая красавиц.
Вскоре одна из девиц перестала смотреть в небо. Опустив взгляд на Каджин, произнесла грустно:
- Зря идете к Камням. Погибнете от времени. Умрете от ударов заклятий людских магов. Как и многие, прежде.
Вторая тоже опустила взгляд. Добавила к словам первой:
- Возвращайтесь к месту обитания. И ждите, ждите, ждите, пока само время не разрушит Камни Прохода. Ожидание должно когда-нибудь подойти к концу. Понимаю, что надоело. Но все же жить и наблюдать лучше, чем покой и развоплощение. Возвращайтесь.
Каджин сплюнула. Поманила Петрова, обходя троицу:
- Пойдем, Алёшенька. Не обращай внимания на эти глюки.
Троица растворилась в воздухе. А грозный рык, исходящий неизвестно откуда, вдруг огласил округу:
- Люди!!! Уничтожить!!! Уничтожить немедля!!!
Началось совсем уж непонятное.
…Солдаты с автоматами, средневековые рыцари с мечами, терминаторы с огромными орудиями, кластерные штурмовики, просто заросшие дикари с деревянными дубинами и каменными топорами. Кого только не наблюдалось. Будто всю кластерную и мировую историю собрали и вытряхнули из нее все типы и виды воинов.
Вся эта разношерстная толпа увидела цель своего появления и, дружно взревев, кинулась в атаку.
Блондинка выругалась и повела рукой, как бы отмахнувшись… Знакомо потемнели небеса, в результате. Поднялся ветер ураганный. Замелькали молнии в воздухе. Загремело. Затряслась поверхность…
Петров затемнил щиток, не собираясь смотреть на те безобразия что сейчас начнет творить рассердившаяся спутница. Уселся на землю, справедливо полагая что может унести порывом ветра. Решил пережидать драку только на приборах. В конце-концов – это не его дело, и помочь чем-то более сильной и могучей зеленоглазке не сможет никак. Если только пару дикарей отпинать… Нет, под ногами мешаться не стоит, вполне вероятно получение нескольких десятков случайных молний в корпус.
Когда немного утихло и перестало трясти почву, Леха осмелился посмотреть на результаты.
… В радиусе тысячи метров, минимум, не осталось ничего, что выше выжженой поверхности. Шипят догорающие органические останки. Наблюдаются лужи расплавленного металла. Взору, так же, открылась река слева, и высокие однообразные, цепочкой, камни – прямо…
Каджин ругалась, успокаивая небеса. Заметив что опекаемый поднялся, высказала:
- Распоясались совсем, падлы. Человека во мне увидели, понимаешь!
Успокоилась наконец. Поправила прическу.
- Пойдем, Алёшенька. Кажется впереди – те самые Камни Прохода.
- Зачем ты выжгла все вокруг?
- Тебя оберегала. Да и выхода другого не видела.
- Здорово у тебя получилось. Научишь?
- Потом, как-нибудь. Хорошо?
- Хорошо.
До высоких камней добрались спокойно. Никто не выскакивал из воздуха и не хамил. Видимо перепугались и передумали приставать к странной парочке, посетившей сии места с неизвестными намерениями.
Еще бы не испугаться… Сердитую Каджин – и давнишний труп убоится.
…Шероховатая, в трещинках, поверхность, покрытая замысловатыми значками. Ничем не примечательные пятиметровые булыжники. Ничего эксклюзивного. Лишь кучи белеющих костей возле каждого камня. Какие-то мелкие тварюшки, шныряющие среди этих косточек и глядящие вполне осмысленно. За камнями – составляющих скелета не наблюдалось, будто умирали только по эту сторону незримой линии, проходящей от камня к камню.
Странно…
Петров попинал ногами кости. Зачем-то пнул камень, словно на крепость проверял. Шагнул за незримую линию. На удивление – никакого сопротивления не встретил. Вернулся обратно.
- Не пойму ничего, Каджин. Говорили что пройти нельзя, а на самом деле – ничего не держит. Обманывали, выходит?
Каджин не ответила. Шагнула вперед, проверяя.
Стукнулась о плотную невидимую стену. Отступила, растерянно.
- А я не могу пройти. Чудеса…
Пнула “препятствие” изящной и стройной ногой…
…Поверхность вздрогнула от вложенной в пинок мощи. Ближайший камень покрылся трещинами и глухо завыл злобными интонациями. Но выстоял…
Пятый Страж нахмурилась. Подошла к пострадавшему булыжнику. И…
И со всей силы приложилась к нему кулаком, предварительно подпрыгнув.
…Несколько камней разнесло в мелкую крошку. Каменные осколки забарабанили по доспехам Петрова…
Каджин удовлетворенно улыбнулась. И прошла, на этот раз.
- Ну вот и всё, Алёшенька. “Заборчик” сломан… Не знаю кто его ставил, но думаю что являлся дилетантом в этих делах. Можно было и покрепче чего-нибудь изобрести. Пойдем, теперь я стала видеть.
Петров оторвался от разглядывания местности. Спросил, озадаченный последними словами:
- Не понял.
- В пяти километрах, за тем леском, – она указала рукой. – Находится какая-то деревушка. Познакомимся с обычаями. Да и с жителями, заодно… А что ты не понял?
- Про зрение я не понял.
- Я могу видеть на большие расстояния. А пока находились за камнями, почему-то не могла. Наверное завеса какая-то существовала.
- Понятно теперь. А там, за леском, случаем, продуктов не видать?
- Есть хочешь?
- В общем – да.
- Вот и поешь. Идем. Скоро с Хатзоргом и Марлой увидишься. Они направляются к нам.
- А далеко они?
- Восемь тысяч километров.
- Ого! Пешком, если, топать, то…
- Через пару дней мы их увидим, не беспокойся.
- Хоть это радует.
Заповедник перестал нести в себе первоначальный смысл. В пробоину, оставленную после Пятого Стража, втягивая воздух носом вошла крупная зверушка. Зубы, когти, шерсть, хвост шипованный, всё такое. Хрюкнула восторженно, и побежала знакомится с новым миром. Облизывалась.
Следом за первой – последовала вторая, не менее страшная. Даже больше по размерам.
“Мелочь” не замедлила тоже.
Спустя пару часов поперла целая “река” монстров, монстрищ, и монстришек. Равновесие веков малость поднарушилось…
- Как это понимать, нижайшие?! – здоровяк спешился и, поигрывая мышцами, приблизился. – Какого хрена не встали на колени, когда я проезжал мимо?!
Вытащил меч. Не менее выразительно:
- За оскорбление Странника будете наказаны! Пацаненок лишится левой руки. Дамочка раздвинет передо мной свои прелестные и стройные ножки. Обоим встать на колени!!!
Каджин и Петров переглянулись удивленно, ошарашенные наглостью и криками аборигена. Блондинка кашлянула озадаченно. Решила сначала поговорить, а уж потом карать.
- А ты кто, вообще?
- Я – Странник! Гордый и могучий вершитель правосудия! Я непобедим в бою! На колени, нижайшие!!!
- Чё ты орешь, придурок? – Лёха поморщился. – Непобедим, говоришь?
Каджин вовремя поймала его. Поставила на место. Погрозила пальцем.
- Не хами, Алёшенька. Перед нами представитель местной власти. Надо отнестись к нему со снисхождением. А не избивать.
- Ага. Пусть мне отрубит левую руку, а…
- Не хами, говорю! – она нахмурилась, вполне понимая что опекаемый хотел сказать. – Лучше молчи.
Повернулась к наглому аборигену. Улыбнулась натянуто, попытавшись решить все миром:
- Мы не местные. С обычаями не знакомы. Уж поймите нас.
Здоровяк ощерился. Рыкнул:
- Решение озвучено. А я их никогда не меняю. Щенок пусть снимает свои дрянные доспехи. А ты, красавица, снимай свои тряпочки. Мы с тобой неплохо проведем ближайшее время…
Петров, воспользовавшись тем что Каджин осмысливает услышанное, вновь попытался атаковать наглеца. И на этот раз зеленоглазка не успела его поймать.
Странник получил несколько ощутимых ударов и повалился на дорогу, потеряв оружие. Из разбитого носа потекла кровь… Ругаясь и выплевывая выбитые зубы, отбивался от озверевшего Петрова из последних сил. Потерял вскоре сознание, пропустив солидный удар в голову…
- Падла! – Лёха прекратил избиение, отойдя в сторону. – Совсем охренел!
Каджин на драку смотрела, не вмешиваясь. Спросила, лишь, после окончания:
- Зачем ты его избил?
- Надоело выслушивать оскорбления и идиотские требования. Да и как его не избить, если он тебя оскорбил.
- Я польщена, Алёшенька. – Каджин не врала. – Только теперь у нас проблемы с местной властью. Нас будут преследовать.
- И что?
- Как это что? Лишняя опасность нам не нужна. Особенно тебе.
- Я в доспехах.
- Придет время, и ты их снимешь. Это тоже учитывай.
- И всё равно – терпеть оскорбления от каждого гордого и тупого идиота я не намерен.
- Тоже правильно. – Каджин пришлось согласится, ибо не избей аборигена Петров, избила бы сама. С усердием много большим. – Ты растешь правильным человеком.
- Спасибо. За понимание…
- Не язви.
- Хорошо.
Избитый зашевелился, застонав. Что-то пробормотал, шевельнув рукой.
… С неба ударила молния…
Петров пошатнулся, отступив на шаг. А Каджин выругалась смачно, осознав что лишилась половины одеяний. Стояла, полуголая, и дымилась. Ругалась. Взор полыхал зеленью.
Абориген с изумлением уставился на целых обидчиков. Вскочил, позабыв о травмах напрочь. Попятился, прихрамывая и что-то бормоча неразборчиво. Наверное новое заклятие готовил. Свистнул, после нескольких секунд озвучки.
… Из воздуха возник усеянный шипами монстр, и живо атаковал сердитую блондинку, собираясь ее разжевать нехилой пастью. На Петрова же вновь пришелся небесный разряд, заставив опустится на одно колено под своей тяжестью…
Лёха выпрямился, вставая. С разочарованием сорвал с себя обугленный ремень с оплавленным оружием. Злобно посмотрел на ошарашенного еще больше здоровяка. Тот не мог понять, почему его усилия не могут повредить никак странной парочке, а только злят ее еще больше.
Не сдержавшись, принялся наказывать аборигена, собираясь сломать ему все кости в теле и повредить все органы. Но не успел нанести и двух ударов, как был оттеснен в сторону Каджин; она уже разобралась с монстром. Остался не у дел, наблюдая только.
…Даже лошади досталось…
Потом было разворачивание крейсера, мотивированное тем, что надо отмыться в душе от ошметков мяса и сменить одежду. Восстановить спокойствие, наконец. Леха не стал противится желаниям Каджин. С интересом рыскал по кораблю, дожидаясь пока она не приведет себя в порядок. Пил пиво, пользуясь отсутствием контроля.
А где-то через пару часов, услышал такое:
- Любви хочу, Алёшенька… Не поможешь?
Согласился, рассматривая завернутую в полотенце распаренную Каджин, и зная что отказ воспринят не будет:
- Помогу.
Она мило улыбнулась. Поманила в направлении спальни.
- Ну пойдем, тогда.
Помог ненасытной. Усердно трудился до самого вечера. Чувствовал себя на вершине счастья-доступа. На вершине. На горе. На волне. На…
Уснул там же.
Спал, и не знал что теперь их лица и приметы ведает каждый Странник. Убитый абориген перед смертью успел передать всё что следовало и куда следовало. Что Орден Света объявил за их головы солидное вознаграждение. И что Орден Воительниц тоже решил поучаствовать в деле, объявив на них Большую Охоту. Ну и наконец – Заповедник выполз из своего “загона”. Жрет, убивает, чудит налево и направо.
Светлая Империя была взбудоражена. Всё погружалось в хаос. Камни Прохода разрушены. Повстанцы напали на Молх. Варвары сделали вылазку и сцепились с Четвертым Легионом. Огненные мутанты заворочались в своих вулканах на западе. Ничьи Земли зашевелились тоже, что само по себе странно и необычно. Да и Императрица простудилась, в довершение ко всем бедам. Падла…
Равновесие веков малость поднарушилось…
Утро началось с поцелуев. Перешло в обильный завтрак. Закончилось одеванием и выходом наружу.
Ну и вопросом:
- Опять пешком, да?
- Да.
- А крейсер?
- Крейсер я сверну. И спрячу в пояс.
- Ох-х-х… Верни, хотя бы, мои гранулы.
- Забудь. Получишь по достижению совершеннолетия.
- Ох-х-х…
- Не вздыхай так горестно. Это тебе не идет.
- Дай, хоть, оружие что ли…
- Это, пожалуй, можно.
Получив солидный пистолетище, плазменный меч, и новый ремень с кобурой, Петров немного успокоился. Почувствовал себя увереннее. Сильнее даже.
Заметил, глянув на дорогу:
- А куда делись трупы? Сожрали уже?
Каджин кивнула.
- Вполне вероятно, что и сожрали.
Убрала гранулу крейсера в пояс. Указала в сторону леса.
- Идем. Пора знакомится с аборигенами.
- С одним уже познакомились…
- Не забивай голову всякими грубиянами. Все будет нормально.
Населенный пункт показался через полчаса, стоило только преодолеть небольшой лесок. Насчитывал в своем составе около десятка домов, странных обликом и раскрасом, подобие храма с характерным шпилем, да административное здание. Чуть сбоку, на пригорке, вертелась мельница. Жителей видно не было. Или спали, или – просто дома сидели, не желая выходить на улицу в столь раннее время суток.
В первом доме, что был похож на гриб с тремя шляпками, раздавались какие-то визги, не то завывания. По правилам – следовало постучатся в двери и разузнать насчет всего этого. Или же помощь предложить, так как на пустом месте такие визги с подвывом не возникают. Наверняка монстр какой в дом закрался, и теперь хозяев усиленно терроризирует своим присутствием. Ну а если горе какое – тем более помочь надо. Хотя бы морально.
Каджин удержала более прямолинейного Петрова, собравшегося применять силу и сносить препятствие ногой. Вежливо постучалась в дверь, совсем как человек.
Визги-завывания тут же стихли. Послышался звук приближающихся шагов. Звук открываемого замка.
Дверь открылась, явив взору обоих довольно миловидную девушку в красивом синем платье.
- Странно видеть кого-то в часы раскрепощения сути. – заметила незнакомка, нахмурившись. – Вас могут наказать Странники, или Воительницы.
Петров ничего не понял. Каджин – тоже. Переглянулись.
Блондинка помолчала немного, соображая что же это за часы такие, раскрепощенные. Выдала:
- Мы не местные. Путешествуем…
- Часы раскрепощения сути введены во всей Светлой империи. Уходите, нарушители обычаев. Не хочу иметь с вами никаких дел. Тем более ходят слухи, что какая-то парочка чудит в окрестностях.
Дверь захлопнулась. Спустя минуту – визги и завывания возобновились вновь. Каджин глянула сквозь дверь, заинтересовавшись. Обомлела… Но, успокоившись, ничего не стала рассказывать об увиденном Петрову.
Потрепала его по шлему.
- Пойдем, Алёшенька. Нам тут не рады.
- Давай выбьем дверь и заглянем. Неспроста же воют?
- Не надо. Это невежливо.
- Тебе не интересно кто там воет?
- Ничуть.
- Ох-х-х…
Спустившись с крыльца, Петров сел на ступеньку. Постучал пальцами по колену.
- Ходим, бродим… Чего ищем-то? Неужели нельзя просто находится в одном из нормальных миров, и никуда не прыгать, скакать, летать?
- Нельзя. От судьбы не уйдешь… Вставай, надо идти дальше.
- Ох-х-х…
- Устал, что ли?
- Нет. Просто хочется поездить на танке.
- Никакой техники. Только пешком. Ну, или на лошадях.
- Надо их еще найти.
- Найдем. Не беспокойся. Одну мы уже видели вчера. Значит есть и другие.
- А как же деньги? Что-то не видать ломбардов.
- Можно и отобрать, если что.
- Понятно. Мне уже лучше.
…На улице появился вооруженный парень. Был легко одет. Приближался, поигрывая двумя обнаженными клинками…
Каджин перестала рассматривать аборигена. Заметила:
- Гадский мирок. Нигде покою нету от зарвавшихся драчунов… Иди, Алёшенька, разберись с этим недоумком. Вспомни, чему я тебя учила.
- Легко.
Петров соскочил со ступеньки, обрадовавшись возможности показать всему этому миру, что в его направлении небезопасно ходить с обнаженным оружием. Тем более каким-то аборигенам. Но, вопреки пониманию Каджин, пошел почему-то в сторону от парня, а не к нему.
Тот изменил направление, насторожившись. Оружие взял на изготовку, подразумевая вероятное бегство коротышки в странных доспехах. В глазах читалась решимость.
Тогда Петров вытащил пистолет. И, прицелившись, выстрелил.
…Мертвое тело повалилось на спину. Мечи выпали из рук, жалобно и сиротливо звякнув…
Каджин разочарованно вздохнула. Вопросила, едва опекаемый вернулся:
- Зачем ты его убил?
Петров убрал пистолет в кобуру. Ответил:
- Я удостоверился в его намерениях. И применил средство самообороны, что попалось под руку.
- Нельзя быть таким жестоким. Ты должен был применить меч.
- Тогда мне бы угрожала опасность. Теоретически.
- Плохо придираться к словам. Плохо.
- Извини.
Вновь усевшись на ступеньку, Лёха покосился на дверь; визги с воем по-прежнему имели место. Посмотрел на стоящую Каджин. Начал:
- Если нам тут не рады, а каждый абориген грубит едва нас завидит, то не проще ли улететь в более спокойный мир, предварительно забрав Хатзорга и Марлу? Вместо этого – мы болтаемся по странным местам, и учиняем беспорядки.
Указал на остывающий труп:
- А этот хмырь, с мечами, сразу в атаку пошел, даже не потрудившись причины озвучить. Что, мне так и ходить с пистолетом, не снимая доспехов до самого отбытия на Кластер? Чего молчишь-то, Каджин?
Она не ответила. По-прежнему стояла возле крыльца, смотря куда-то поверх домов, словно интересное что увидела. Фильм, например.
Петров не стал ей мешать, понимая что издевками блондинку не достать, так как она мало его слушает в данный момент. Принялся разбирать пистолет от безделья. Убитый его посредством абориген даже и не колол молодую совесть.
Внезапно Каджин перестала смотреть в одну точку. Привлекла внимание.
- Нам надо уходить, Алёшенька. За нами охотится больше половины населения этого мира. К тому же – вот-вот объявятся твои враги. Застреленный тобой парень – успел передать всем наше местоположение.
Петров приостановил разбор оружия. Мельком вспомнил весь дискомфорт путешествий по надоевшему зеленому тоннелю. Начал собирать обратно.
- Опять уходить?
Она кивнула, сделав характерное движение рукой; в полуметре над землей, в результате, возник знакомый зеленый овал. Огорчила:
- Опять.
- А нельзя ли…
Договорить он не успел. Внезапно все потонуло в ярком свете, так что пришлось срочным образом затемнять щиток, боясь за зрение. А когда свечение погасло, Петров обнаружил себя на краю гигантского котлована, в который с легкостью поместится пара линкоров. Каджин нигде не наблюдалось, что странно. Из старого – остался только зеленый овал, манящий неизвестностью.
Ну а небо заслоняла туша неизвестного корабля, видимо и оставившего эту ямищу на месте деревни.
Недолго думая, Петров сунул собранный пистолет в кобуру и прыгнул в Тоннель. Решил, да и понял, что от второго залпа он точно пострадает. Размышления относительно всего произошедшего лучше оставить на потом. Сейчас – не время.
18.
Герваши-17. (6864-я периферия, 9-й верхней-2 под-области, 7-й Основной Области, Верхнего Яруса Зеленой Зоны Миров)
Северная оконечность восточного побережья материка Рухх. Территория Первого Сегмента Империи Хотан. Окрестности 4-го оборонительного поста. Пляж “10-и сражений за свободу”.
14.06.012.г. (К.В.)
На этот раз Петрову посчастливилось не падать с километровой высоты, как уже было недавно. Но упасть все равно пришлось. С метровой…
Не двигался пару минут, размышляя над сложившейся ситуацией. Выходило что он теперь действительно остался один, раз прыгнул в туннель не в обществе Каджин. Блондинка вообще куда-то пропала после взрыва. Или попала под “экзот”, или – до сих пор дерется с кем-нибудь, что тоже не исключено. Кулаками махать она всегда обожала, и не скрывала этого.
Хатзорг где-то бродил с Марлой в предыдущем мире. Наверняка видел нападение и гигантский взрыв. А раз видел, то значит по-любому уберег рыжую от опасностей. Хвостатый просто обязан был это сделать. Если так – скоро должен появится вместе с ней. Остается лишь дождаться, и далеко не уходить от этого места. Или просто не скрываться от кораблей в небе; сами увидят и посадят технику рядом. Здравствуй, мол, Алёшенька. Заскучал поди? Пивка налить? Автоматик подарить? Прочее…
Храмин – та вообще запропастилась. Оставила на попечение Каджин – и исчезла в неизвестном направлении и неизвестных же целях. Может и вообще в другой мир ушла, синеглазая бестия. Так что ее можно не ждать в скором времени. Наверняка заявится не меньше чем через пару месяцев.
Петров поднялся на ноги. Отряхнувшись от песка, осмотрелся. Увиденное его озадачило.
Метрах в ста, слева, стена высокого, мрачного, и шумливого леса. Такой обычно показывают в хмурых фильмах-триллерах. А то и вовсе в ужасах. Все такое холодноватое и непроглядное. Колючие ветки дружно шевелятся под ветром. Сыростью несет неслабо. Прелостью. Какая-то неведомая зверушка завывает жутковато, навевая страх даже через непробиваемость доспехов.
Справа – океан или море. Не понять. Берега, по крайней мере, противоположного не видно. Значит – не озеро. Впрочем, в мирах всякое бывает. Хмурый водоем вполне может оказаться и крупным озером, если не прудом. Вся поверхность воды темно-синяя и в барашках не особо больших волн. Ветер доносит холодную водную пыль, через поднятый щиток шлема. У самой воды – останки нескольких примитивных деревянных парусников, на вид пострадавших не только от времени, но еще и от огня.
Прямо и за спиной – бесконечный блеклый пляж с грязно-серым крупным песком. Повсюду, насколько хватает глаз, лежат скелеты в старых, убитых временем, одеждах. Какие – в ржавых, изъеденных оксидами доспехах. Какие – попросту голышом. Оружие бесхозное, примитивное, навроде стальных мечей, круглых щитов, сгнивших луков, наконечников стрел, да трухлявых копий. Истлевшие тряпки, непонятного предназначения. Иные вещи, когда-то принадлежавшие живым, еще, людям, что пришли на этот блеклый тусклый пляжище и неизвестно с кем подрались насмерть. Просто одинокие кости, кои растащили падальщики когда они были еще с мясом.
Грустная картина. Словно забрел на диковинное кладбище, где умерших не хоронят в землю, а просто бросают, не церемонясь особо насчет поз. Или же просто океан вымыл всех погребенных из песка, навеки оставив так. Да еще и солнце, хоть и скрыто тучами, садится за горизонт, погружая жуткий пляж-кладбище в постепенную темноту.
Петров вдруг испытал сильное желание покинуть это место. Плевать куда идти, лишь бы не стоять посреди этих скелетов, убитых временем, сыростью, ветрами, солнцем, и прочими разрушающими факторами.
Лес был слишком мрачен и суров, чтоб туда идти и дожидаться, когда погода улучшится и наступит утро, поэтому оставалось лишь брести к воде. Как раз к остовам кораблей. А вот там и пережидать вечер с ночью. По крайней мере можно и просто спать бухнуться. Костра не будет, так что вряд ли какому хищнику, иль иному отморозку, придет в башку мысля, что в одном из старых деревях-кораблей кто-то заночевал. А если и придет такому такая, доспехи хрен кто прокусит. Как бы не пытались.
- Нехило повоевали. – еще раз осмотрел грустный пляж, перед тем как залезть в приглянувшийся остов. – Нехило.
Кое как отыскав более менее удобное место, раскидал накопленный временем и ветрами хлам. Отодвинул в сторону несколько черепков с прочими составляющими. Улегшись, вытащил пистолет из кобуры и положил его рядом с собой, на всякий случай. Неизвестно какого размера местные хищники, может случится и так, что одними кулаками не управишься. А вот огнестрельное оружие – свалит любую зверюгу. Даже дракона. Даже трехголового, главное – не терять самообладание и в среднюю башню стрелять.
В таких вот мыслях уснул.
Утро оказалось солнечным и приветливым. Словно поняло настроение Петрова и принесло с собой немного солнечной веселости, забрав вчерашнюю хмарь и тоску с жутью. Даже бесчисленные скелеты на песке смотрелись не так удручающе, как давече, в первые часы гостевания в этом мире. Лес оказался просто лесом, чуть мрачноватым и древним. Имел в своем составе принципиально только хвойные породы деревьев. Оттого и казался вчера суровым, жутким, и страшным. На деле же, при свете солнца, предстал в ином ракурсе. В таких лесах обычно скрытые ракетные базы находятся, да старые бабки-отшельницы квартируются, якобы на мётлах по ночам зажигающие.
Забрав пистолет и выбравшись из развалин парусника на песок, Петров направился к воде. Смотрел под ноги, опасаясь наступать на скелеты и прочий хлам. Собирался умыться немного, дабы прогнать последние остатки сна. Да и личная гигиена требовала этого. Не до утренней зарядки, конечно же, но кое-что надо делать обязательно, по возможности.
Сняв шлем и отложив его в сторону, присел на корточки. Посмотрел на горизонт. Тут же вскочил на ноги, забыв об утренних процедурах. Было от чего забыть.
… Несколько десятков парусников приближались к берегу. Не какие-то там гнилые и старые, а вполне целые на вид, и нагруженные людьми. Были хоть и далеко, но с такого расстояния Петрова вполне могли рассмотреть. Наверняка в этом мирке уже изобрели подзорные трубы, бинокли, и прочую характерную дрянь. Если так – то берег по любому уже сотни глаз разглядывают. Доспехи весьма неплохо привлекают внимание, блестя на солнце. А это хреново очень. Неизвестно с какой целью это стадо деревянных корыт плывёт к берегу. Уж точно не грибы собирать. Сто процентов – военная экспедиция, с целью завоевания побережья и прилегающих к нему территорий. Домой такой эскадрой не плавают. А если и плавают, все же, то путь держат к портам и прочим населенным пунктам. Открыто и не очень быстро. Эти же – скрытно хотят пристать к пустынному берегу довольно ускоренными темпами. Во-он как несутся!
Надев шлем обратно, Петров побежал к лесу, собираясь спрятаться там и понаблюдать за высадкой неизвестного морского десанта. В конце концов – в лесу проще избегать пленения и приставания. Опыт имеется уже, неслабый. Взять, хотя бы, тех же Следящих Дев и город Муна…
Оказавшись в лесу, присел под одним из деревьев. Хотел было маскироваться, но тут произошло нечто неожиданное…
Доспехи вдруг заорали надсадным писком в ушах и чувствительно потяжелели. Писк извещал о том, что энергия в батареях иссякла, и защита должным образом не обеспечивается. А потом и вовсе на Петрове остались лишь обесточенные части, никак не похожие на непробиваемую броню. Шлем тоже потух, став простой каской, а не боевой аппаратурой.
- Вот это я попал… – Лёха ощутил как покрывается холодным потом. – Вот это жопа. Полная…
Единственная надежда на комфортное и безопасное знакомство с новым миром рухнула, убившись в хлам и насмерть. Ни одного Стража поблизости. В обойме с десяток патронов. Плазменный меч обесточился, отдав энергию доспехам еще вчера; не будь его, пришлось бы мерзнуть у слабенького костерка всю ночь, ощущая сырую прохладу океана сквозь ткань формы. Остался лишь стальной коротенький клинок с мономолекулярным лезвием, подаренный зеленоглазой Каджин. Но такой “зубочисткой” не совладать с целой эскадрой, какой она острой не была бы . Хоть и научила блондинка всякому-превсякому, но вот бою с гигантской толпой аборигенов – почему-то позабыла. Да даже если и придется “бодаться” с местными – на столько народу попросту сил не хватит. И стимуляторов тоже. Остается одно – бегать по лесу, хитрить, прятаться, прочие пакости совершать. Но сначала надо убедится, что к берегу плывут именно злые аборигены. Окажись они добрыми – проще пойти на контакт, чем строить козни. Советом помочь, опытом поделится, прочим. Мало ли…
Избавившись от обесточенной, и ставшей бесполезной, защиты, Петров скидал все в кучу и прикрыл ветками. Не хотел чтобы сокрытое попалось на глаза местным. Повесил кобуру с пистолетом, главным и дефицитным теперь своим оружием, на ремень. Ножны с клинком – рядом. Тоскливо вздохнув, принялся наблюдать за подплывающими кораблями. Устроился так, чтобы с пляжа его видно не было. Мало ли…
Парусники тем временем уже подошли к берегу. Бросили якоря. Выпустили сотни шлюпок, загруженных, что странно, одними женщинами. Ни одного мужика среди них не наблюдалось.
Петров схватился за голову, подозревая явственно, что попал в мир, где хозяйствует матриархат. А иначе как объяснить целое войско воинственно настроенных девок, подгребающее к пляжу? Было бы все нормально, если, – в шлюпках сидели бы одни мужики. Здесь же – армия баб. Не иначе – матриархат, наподобие периферии Зерич-173 и иже с ней, по умолчанию, во всех ближних расположенностях цифровых и вариантных. Если так – надо убегать со всех ног подальше. Но куда убежишь от этой заразы? Кругом девки, кругом наглые, кругом голодные. Что же, жить в лесах? Отшельничествовать и дожидаться Стражей? Дескать, придите и заберите меня в нормальный мир, где все нормально и привычно. А ведь Каджин же координаты мира назвала, когда межмировой туннель открывала. Неужели хотела бродить по периферии, населенной одними феминистками? Договаривались ведь, что таких миров на пути больше не встретится! Обманула, что ли? Хм… Надо бы до конца все выяснить. Вдруг – не все так плохо, как по началу показалось?
Поёрзав немного в укрытии, Петров продолжил наблюдение. Бегство решил отложить на время. Понял, что без подробностей, полученных в результате наблюдений, о новом мире мало что узнает. А если и узнает, то не совсем скоро. Или же слишком поздно.
Наряжены дамочки были по-военному. Легкие, местами тяжелые, доспехи. Шлемы с черными плюмажами. Одинаковые сандалии, с перевязью до колена. Мечи, копья, луки, щиты. Оружие, оружие, оружие. Сходя на берег, незнакомки строились в небольшие отряды. На первый взгляд – казались вполне себе ничего. Может и наряд, просто, придавал привлекательности и статности. В принципе – о вкусах и предпочтениях не принято спорить. Каждому – своё. Кому-то приглянется дамочка в полицейской форме. Кому-то – в боевом облачении десантника-штурмовика. Иному – в халатике после душа. Тем – в наряде медсестры. Этим – просто без одежды. Вкусов много. Всех не перечесть.
Появились тут же начальницы, как и подобает. Пляж мигом ожил, заполнившись лязганьем металла и криками отдаваемых команд. Хрустели растаптываемые ногами скелеты. Стандартная высадка на враждебном побережье. Так везде, в любом мире происходит. Сейчас построятся, определятся, пересчитаются. И – короткими перебежками на поиски врага. Или грибов. Смотря за чем приплыли. Миры настолько разные в устройстве, что неизвестно какую цель преследует организованная военная операция. По идее – копьями грибы неудобно собирать. Но ими легко стряхивать с ветвей яблоки; до макушки дерева достать можно, где самые крупные и бонусные висят. Зачем, тогда, луки и мечи? Охотится за редким видом сиреневого суслика? Пусть так… Но сиреневый суслик не нападает на людей. Зачем бабам, в таком случае, щиты? От дождя укрываться? Яблоки складывать? Грибы? С горки кататься?
К черту придирки и размышления. Красавицы пришли воевать. Но вот с кем? С такими же как они сами? Или со свободными и живыми, пока еще, носителями штанов? С нечистью и нежитью, может, какой? В мирах, повторюсь, всякое случается…
Чёрт, и не подслушать толком; шлем обесточился. Без него – как без рук!
Но если они пришли воевать – значит они злые. Значит выходить из укрытия не стоит. Тем более, контакт пытаться установить. Возьмут, блин, да на копья поднимут, сочтя за врага. Или мечами изрубят в лоскуты. Шкурку, что тоже возможно, на барабан натянут. Прочее, плохое, ужасное, и с жизнью никак не совместимое. Женщина с оружием в руках – опаснейшее создание. Во всем ей видится вражий замысел и вражья диверсия.
Если взглянуть на высадку войска аборигенок с другой стороны, то – вполне возможно, что эта экспедиция является какой-нибудь благородной операцией по чьему-либо спасению. Дамы, например, пришли вызволять своих, ранее захваченных злыми обитателями этого леса, из плена. В таком случае – это не что иное как огромное сборище благородных и добрых воительниц, своих никогда в беде не бросающих. Проще говоря – они добрые. И с ними можно идти на контакт. Выходить из леса и жаловаться на потерянность, беззащитность, и уязвимость. Мол; доспехи разрядились, бронежилета нету, шлем сдох, патроны на исходе, из оружия только короткая “зубочистка”. Спасите, помогите, защитите, накормите, и спать уложите. В благодарность – расскажу вам интереснейшую сказку о Синих Мирах, где встречаются несколько странные “пупки”, еще отсутствуют мужики, а если и присутствуют, то меньше меня. А особо благодарной слушательнице – пару поз покажу. А может и больше…
Вот как поступить? Что делать? Выходить? Не выходить? Тьфу! Одни загадки!
Как бы то ни было – придется наблюдать и ждать дальнейшего развития событий. Время покажет – что к чему. Кто добрый, а кто – злая. Иного выхода нет.
Наконец все высадились. Построились в десять отрядов. Перестали шуметь, лязгать, и хрустеть встреченными на пути костями. Двинулись к лесу, соблюдая тишину. Впереди всех шла высокая, особо статная женщина, являющаяся, по видимому, главной.
Петрову пришлось менять место дислокации; высадившиеся незнакомки шли прямо на него, и в любом случае обнаружили бы, как не маскируйся. Он побежал влево и в глубь, стараясь не шуметь. Оглядывался постоянно, боясь стрел в спину, внезапных. Собирался дождаться пока дамочки не пройдут мимо, и незримо следовать за ними.
Когда это удалось и они прошли стороной, немного посидел без движения. Затем двинулся за высадившимися; те, как ни старались, все же некий шум производили, это-то и указывало их местонахождение. Плюс ко всему – растоптанная трава и сухие ветки. Особого напряжения не требовалось. Да и в новинку не приходилось.
Минут через десять такого следования, впереди раздался грозный и могучий рев и многочисленные испуганные женские визги. Залязгала сталь сразу же. Захрустели ветки.
Петров остановился озадаченный. Пробормотал самому себе:
- Кто там воздух так сотрясает? Мрог, что ли?
Пригнувшись, ускорил шаги.
Ревел не Мрог. Ревел закованный в броню великан, отбивающийся от войска женщин. Причем, своей трехметровой палицей нехило вносящий беспорядок в ряды атакующих. Не будь деревьев – гигант запросто бы всех расшвырял за пару минут. А так – ему приходилось несладко; весь утыканный стрелами, сдавал позиции. Еще чуть-чуть и – рухнет на поверхность, истекая великаньей кровью. Петров, наблюдая издалека, ощутил в душе нечто вроде сочувствия; хотелось помочь бедолаге, попавшему в переплет. Пусть он и большой, но убивать его все же не стоит. Не для того, такой вымахал. Но, как ни крути, помочь ему было нечем… Оставалось только наблюдать.
…Великан зашатался и повалился на спину. Его тут же принялись колоть копьями в щели доспехов и прочие открытые места…
Управившись с обитателем леса, женщины-садистки привели себя в порядок. Помогли раненным, перевязав их и поставив на ноги. Убитых не оказалось, так что вскоре все войско двинулось дальше. Но не строем, как раньше, а разрозненной толпой. На месте драки остался лишь мертвый великан…
На Петрова это зрелище произвело впечатление. Хоть и не был великаном, но весьма красочно представил себя на его месте. Такого же мертвого и истыканного холодным оружием в лесной глуши. Если так нашинкуют – даже биорегенератор не в состоянии будет помочь. Придется отправляться на местные небеса без задержек на бренной местной поверхности.
Что же выходит? Бабы – злые неимоверно. Добром от них и не пахнет нисколько. Надо немедленно уходить. К черту наблюдения и попытки подслушать – и так все ясно. Мир этот поражен заразой матриархата, придется отныне жить в лесах. Жрать грибы, ягоды, коренья. Не показываться на глаза аборигенам. И дожидаться добрых Стражей. Иначе – пленение, использование по природному назначению, и неминуемая жуткая смерть.
Попятившись назад, Петров вдруг ощутил у шеи холодное лезвие ножа… Замер тут же, не зная что и думать. Услышал над ухом такое:
- Попался, хотанец!
Голос принадлежал женщине. Не старой, причем. Отливал нотками радости, будто бы его хозяйка весьма рада была тому, что поймала его, Петрова, врасплох. Если так – убивать не собирается, иначе сразу полоснула бы уже по горлу. Что выходит тогда? Решила взять в плен? Пленить и прилюдно замучать насмерть? Ну уж нет! Великого Воина всех времен и народов не взять какой-то неизвестной аборигенке! Стоп… Почти взяла… Почти…
Перехватив ее руку, Петров вывернулся привычно, благо Каджин научила и такому. Выбил, после, нож. И повалил на землю пластом, стараясь лишить ориентации в пространстве. Сам – отступил на несколько шагов, ожидая. Поинтересовался:
- Тебе чего?
Незнакомка поднялась, отряхиваясь. Одела шлем обратно. Пошатывалась слегка. Оказалась прелестной зеленоглазой белокурой красавицей, на которую и руку-то поднять не сможешь. На губы только взглянешь – и все, сам в плен сдашься добровольно. И, кажется, это она шла впереди всех, когда войско женщин входило в лес с пляжа. По крайней мере похожа. Пришлось Петрову устыдится проведенного приема. Надо было не так равнодушно прикладывать ее об поверхность. Нежнее, что ли…
Красавица была хмурой. Разыскивала выбитый нож глазами. Не замедлила с угрозой:
- Я тебя сейчас убью, хотанец! Ты поднял руку на Ликанию, хозяйку Седьмого Лазурного Королевства!
Петров отшвырнул ее нож ногой подальше, на всякий случай; без доспехов следовало подстраховываться от малейших опасностей. Возразил, косясь на ее клинок в ножнах:
- Начнем с того, что не являюсь хотанцем. И не стоило приставлять нож к моему горлу вообще, не пришлось бы валятся на земле.
На нее слова Петрова не произвели никакого впечатления. Все так же хмурилась и готова была привести угрозу в исполнение. Правая рука подрагивала, вот-вот готовая выхватить меч и начать рубить обидчика до полного уничтожения формы его тела. Поджатые губы все же произнесли сухо:
- Или встаешь на колени, или – умираешь.
Лёха удивился неподдельно, посмотрев ей в глаза:
- С какого это перепуга, Ликания, я должен встать перед тобой на колени?
Ответ еще более его удивил:
- Ты моя добыча!
Петров аж икнул. Решил уточнить:
- Не понял. Какая, еще, добыча?! Я что, на кусок мяса похож? Или на оленя лесного, говорливого?
Красавица перестала хмурится. Сама не в понятках была; встреченный образец противоположного пола оказался каким-то странным. Переспрашивает. Смерти не боится. Грубит. Дерется. Такие, по слухам судя, среди хотанцев вроде бы не встречаются. Решила все же попытаться уговорить словами:
- Вставай на колени, хотанец. Я первая тебя увидела. Будешь жить в моем дворце, пить хорошие вина и питаться лучшими блюдами. Я королева. Тебе повезло.
Петров вновь икнул. Услышанное еще больше запутало. Сначала убить хотела, а теперь предлагает в ее дворце пожить нахаляву, винца попить реального, деликатесов покушать, то сё. Непонятно…
- Странные вещи получаются, не находишь? – он сместился влево, дабы ей сложнее было атаковать мечом; получалось что мешал ствол дерева. – Ты меня пытаешься в плен взять, всякие блага обещаешь, королевой представляешься… Зачем? Считаешь меня полным идиотом? Думаешь, я тебе поверю и сдамся в плен добровольно?
Зеленоглазая скрестила руки на груди, оставив, видимо, попытки захватить в плен силой. Прищурилась:
- Сомневаешься в моих словах, хотанец?
Петров решил внести некоторую ясность. Понял что его с кем-то путают. Путают по незнанию. А если так – то можно извлечь из этого некую выгоду. Взять да согласится с заблуждениями такой красавицы. Пусть обрадуется. Пусть завяжет более спокойный разговор, сулящий перерасти в, быть может, некие дружественные отношения, но не бесполезную драку. А уж там… Там и суп грибной, там и постель совместная, там и все остальное по умолчанию. Но, опять же, существует некий риск. Стоит только назваться тем, чем она желает – вполне вероятно что прелестная может незамедлительно атаковать. Назвался мясом – полезай в суп. Назвался пивом – ходи сюды… Лучше уж немного выяснить для себя, что же такое “хотанец”. Выяснить, подумать, все взвесить, а уж потом называться.
Оперся плечом о ствол дерева и спросил:
- С чего ты вообще решила что я хотанец?
Ликания приподняла бровь. Левую. Посмотрела по сторонам, словно искала немого определения встреченному ей в лесу настырному носителю странной одежды. Глянула вопросительно в глаза:
- А кто же ты, тогда?
Лёха пустился в привычные объяснения-представления. Не раз уже произносил эти слова:
- Я из другого мира.
Отошел от дерева, так как по нему ползали муравьи. Добавил, отряхиваясь:
- Здесь нахожусь второй день.
Королева Седьмого Лазурного усмехнулась. Сделала неопределенный жест рукой. Привела какие-то свои, только ей ведомые, доводы:
- Не верю. По росту ты подходишь. Волосы светлые. Акцента не слышно. Встречен мною на побережье Империи Хотан. Ты просто пытаешься ввести меня в заблуждение, только и всего. Сейчас вот возьму и свистну. Прибегут мои подданные и скрутят тебя, как бы ты не сопротивлялся. Понял? Лучше добровольно сдайся в плен, пока я не передумала.
Петров огляделся настороженно. Прислушался. Возразил:
- Не сдамся. Твои подданные попросту пострадают, только и всего. А я убегу.
Вновь усмешка на красивых полных губах. И неоспоримый для периферий факт:
- От целого войска не убежишь.
Для Кластера такое не проблема:
- Это как посмотреть, Ликания.
Достойное. Для периферий, опять же:
- Как ни смотри – не выйдет.
Петров понял, что понапрасну раскрывает свои возможности. Поймал на шее еще одного муравья. Растерев наглеца в пальцах, поведал:
- Я всё же попробую…
Спохватился:
- Кстати, если ты являешься королевой, то почему бродишь одна? Где твоя свита, к примеру? Советники, министры, фрейлины, прочие дворцовые прихлебатели…
- Я должна ходить одна в этом лесу. Так принято с давних времен. Мне, королеве, незачем оспаривать права на тебя у кого-то. Я тебя увидела – и всё.
Петров помотал головой. В ней и так творился полный хаос, а тут еще и новая, к общей куче, еще более непонятная, информация. С каких это пор монархи одни слоняются по лесам? С давних времен, да? Странно…Упоминание прав каких-то… И что значит утверждение “всё”?
- Что, всё?
Прелестная и прекрасная королева устало вздохнула. Ей, видимо, самой уже надоело втолковывать странному, на ее взгляд, хотанцу – что почем, и сколько весит в местном обществе. Выдала такое:
- Я нашла себе мужа, вот что.
Петров отшатнулся, расслышав. Возопил:
- Мужа?! Не понял, какого еще мужа?! Это меня что ли?!
Спокойно кивнула головой. Расплылась в довольной улыбке:
- Да. Тебя.
- Охренеть!
Шагнула вперед, заставив Петрова отскочить и упереться спиной в подвернувшийся нечаянно ствол дерева. Потребовала:
- Вставай на колени, повторяю. Я окружу тебя любовью в своем дворце. Я королева, понимаешь? Тебе крупно повезло. Такое только один раз в двадцать два года происходит. Радуйся вообще, что не попался на глаза простолюдинке.
Всё встало на свои места. И высадка на побережье. И рысканье по лесу. И требование добровольной сдачи в плен. И обещания всяческие, сладостные и заманчивые. Войско женщин, оказывается, приперлось из-за океана в поисках своей второй половинки. Похожая ситуация уже встречалась Петрову в одной веселенькой периферийке; только там все было наоборот – войско тамошних аборигенов штурмовало неприступный остров с целью добыть себе красивую жену.
Но здесь-то? Неужели за океаном нету подходящих мужиков?!
Петров почесал затылок. Стряхнул с волос хвоинки. Поинтересовался, для себя:
- А в твоём королевстве, случаем, нет что ли достойных кандидатов в мужья?
Ликания покачала головой отрицательно. Ответила снисходительно:
- Нет. Мужей ищут здесь, на материке Хотан.
- Но я не хочу быть твоим мужем. У меня интересы другие.
Блондинка решила ходить сразу с козырей. Главных. Сделала убойный ход, повернувшись на месте и давая себя осмотреть всю.
- Я некрасива?
Посмотреть было на что. Высокая, молодая, стройная. Военизированный наряд много чего подчеркивает. Шлем с черным плюмажем придает еще больше роста и выгодно выделяет тонкую шею. В натуре – королева. Красоты. Истинная представительница периферий Верхнего Яруса Зеленой Зоны. За такую подержишься хотя бы минуту – самым счастливым человеком себя почитать станешь. Во всем мироздании. И – главное – пупок нормальный, без отклонений. Можно в плоский животик чмокнуть в порыве нежности. Но жениться… Жениться все же не стоит. Впрочем…
Петрову она понравилась. Особенно имя. Слова о хорошем вине и отменной пище – тоже. Желудок сразу заурчал, вспомнив что не получал пищи уже довольно продолжительное время. Поэтому Лёха решил подчиниться. Тем более – перспектива жизни в лесу до появления Стражей не прельщала никаким боком. Лучше уж во дворце приятно проводить время, в обнимку с королевой, чем мерзнуть, недоедать, терпеть тяготы и лишения прочие. Каджин его и там найдет, не беда. Поймет, поди…
Взвесив все “за” и “против”, Петров решил согласится. Пусть называет хотанцем. Пусть мужем считает. Кстати, узами брака еще ни разу сочетаться не приходилось. Тем более с королевой. Красивой королевой. Нормальное, в принципе, развлечение будет, если, конечно, Стражи всё не обломают… Стоп. А как же Марла? Ведь предстоящая женитьба – чистой воды измена. Хм… Ладно, посмотрим по обстоятельствам. Успеют Стражи до дворца – королева обломается. Не успеют – тогда можно будет сказать тем кто обиделся, что иного выхода небыло… А… А по пути до дворца – придется, вынужденно как бы, ознакомится с прелестями королевскими. И подробно. Одни губы только чего стоят…
Он кивнул покорно:
- Ладно. Твоя взяла, королева. Я сдаюсь.
Блондинка аж расцвела. Потребовала, подходя ближе и улыбаясь:
- Вставай на колени.
Петров глянул на нее снизу вверх. Задержался на внушительном бюсте.
- Думаю, не стоит. Ты выше меня ростом.
Не согласилась с приведенными доводами. Настояла на прежнем:
- Всё равно вставай. Руки убери за голову. Я должна проверить твои одежды на предмет наличия оружия.
- Я тебе и так всё отдам. Добровольно.
- Лучше я сама поищу. Так надежнее.
- Как хочешь, Ликания.
Пришлось подчинится. Встав на колени, убрал руки за голову. Позволил красавице ощупать себя.
Та забрала только меч. Кобуру с пистолетом посчитала не опасной.
Обворожительно улыбнувшись, призналась:
- Я довольна, хотанец. Ты мне сразу понравился. Хвала богам, за то что послали тебя. А теперь спи…
…В лицо ударила струя какой-то красноватой пыли, да так неожиданно, что Петров не успел среагировать и увернуться. Даже мата завялящего произнести не успел.
Темнота мгновенно обволокла сознание, заглушив все чувства…
19.
Проснувшись, Петров обнаружил себя в кровати. Приличной широкой и мягкой кровати, застеленной белыми простынями. Еще, обнаружил, приподняв одеяло, что кто-то снял с него всю одежду, милостливо оставив лишь трусы. Снятое же, ****ство полное, куда-то запропастилось. То ли стирать унесли, то ли – посчитали что он, Петров, в одежде пока не нуждается. Или не пока, а на все время пленения. Дескать, пока зажигай в труселях, а во дворце получишь другой наряд, более соответствующий приличной моде, нежели твоя странная одежда, вся в кармашках, карманах, и прочей эпатажной, по местным меркам, дряни. Дадим тебе, Алёшенька, широченные штаны, ремень, рубаху кожаную. И будешь приличным мужем приличной королевы. Стоп. Еще корону, после свадьбы, на башню напялим. Опять стоп. Сандалии с загнутыми носами на ноги обуем. Чем не король, бляха муха, Седьмого Лазурного Королевства? А скипетр? Скипетр тебе нужен?
Тьфу! Эх и выдра, эта королева! Такое имя позорит! Хоть бы пистолет оставила, так ведь и не расстрелял обойму. Жалко… Зря мы, наверное, в плен сдались. Лучше уж по лесам бегать, но с пистолетом.
Встав с кровати, Лёха осмотрел комнату. Кроме стола, окна, и кровати, больше никаких удобств не наблюдалось. Пол еле заметно покачивался, наводя на мысль, что это каюта корабля. При взгляде в окно – так и оказалось; метрах в ста находился пляж усеянный скелетами. Тоже покачивался. Виднелся нос еще одного корабля.
Открыв створки, Петров высунулся по пояс. В воде тут же разглядел нечто похожее на акулу; такой же плавник, такие же очертания, пусть и башка несколько увеличена, да хвост двойной. Прыгни в воду – эта тварюга мигом с тобой разделается, обрадовавшись внезапному обеду свалившемуся совсем рядом. Большой башке – большие челюсти. Истина природная… Не будет же там мозг располагаться? Такой объем думающего органа рыбам ни к чему. Иначе выползут на сушу и житья людям не дадут, постепенно вытесняя напрочь со света белого. Фантастикой, кстати, нехило попахивает…
- Усыпила таки, сука белокурая. – Лёха вспомнил последние события в лесу. – И зачем? Я же сам добровольно в плен сдался.
Бегство вплавь отпадает. Остается искать другие пути освобождения. Неспроста ведь королева предлагала себя, жилье во дворце, вино, и закуску обильную. Что-то за этим кроется, нехорошее. Но вот что? Полнейшее лишение свободы? Череда изощренных унижений? Может в жертву какому-нибудь местному божку принесут после бракосочетания? Странно и непонятно… Следовало поинтересоваться на этот счет у королевы. Хотя… Хотя вряд ли бы она всю правду открыла. Знала, что полная информация в любом случае не понравится.
Помочившись на рыбину, закрыл окно, сердито хлопнув створками. Прошлепав босыми ногами к двери, попытался её открыть.
Безрезультатно. Препятствие было крепким, ладно скроенным, и не поддавалось ни в какую. К тому же ручки не имело, за которую можно дергать. Да и выломать нечем, ни топора, ни меча, ни пистолета, ни гранатомёта. Конечно можно выбить с разбега, но отсутствует обувь, без которой весьма легко повредить ноги. Придется шуметь и по старинке привлекать внимание к своей персоне. Потом, уж, действовать. По ситуации, естественно.
Петров пнул ногой несколько раз. Заорал:
- Есть кто-нибудь? Эй, люди-и!
Послышались грузные шаги с той стороны. Громыхнул деревянно засов. Дверь открылась…
- Чего тебе, пленный? – на пороге нарисовалась внушительных размеров женщина. Стояла, похлопывая клинком по правой ноге. Такие обычно весьма потрясно смотрятся на картинах изображающих нечто варварское и первобытное. Особенно если такую лялю в рогатую каску принарядить, меч побольше дать, косы рыжие приклеить, да на дальнем фоне горы прорисовать. Смотришь на такую “валькирию” во все глаза, и понимаешь что в этой жизни стоить ценить, а что – благоразумно избегать, выгоняя из памяти тут же.
Колоритная тюремщица вопросила:
- Зачем стучал?
Петров отступил от неожиданности на шаг. Смерил взглядом с головы до ног. Спросил, придя в себя и осмелев:
- Где я нахожусь?
- На корабле. Где ж еще тебе быть-то? – она ухмыльнулась. – На корабле нашей королевы.
Погрозила кулачищем свободной руки:
- Сиди смирно и не шуми. Тебе повезло, что повстречал королеву. Будешь отныне жить в её дворце, купаться в роскоши, и воспитывать наследницу престола. До достижения ею совершеннолетия.
- А потом? – Петрову вдруг стало интересно узнать про то, что его ожидает дальше. И правильно ли поступил, сдавшись в плен красавице высоких местных кровей. – Что потом?
“Валькирия” оперлась полуголым плечищем о косяк двери. Поделилась информацией:
- А потом она, дочка твоя, убьет тебя и займет трон согласно установленному обычаю. Вот и всё.
Лёха икнул, огорошенный таким известием.
- Не понял…
Перестала подпирать косяк. Вздохнула.
- Поймешь, хотанец. Поймешь…
Дверь закрылась. Петров так и остался стоять перед ней, не моргая.
Это что же выходит? За роскошной дворцовой жизнью, обильными пирами, увеселительными балами, приемами послов и прочих гостей иностранных, да безудержным сексом, простит наверное рыжая Марла, с прелестной королевой Ликанией – скрывается такая жуткая кончина в самом, понимаешь, расцвете сил и лет. И от кого? Собственная доченька, которой лучший кусок, блин, восемнадцать лет подряд отдавал, разнообразнейшие и интереснейшие сказки перед сном рассказывал, души в которой не чаял, передал все лучшее, которой, в себе что имел, возьмет кинжал поострее и подлиньше, да кишки собственному папаше выпустит, едва почувствует себя самостоятельной женщиной.
А если Стражи его потеряют, не смогя(смогши) найти? Что же, ждать конца через восемнадцать лет? Отличная, едрён её, перспективища!
Петров почесал затылок, признаваясь самому себе:
- Дворцы – это конечно хорошо. Но чтоб меня собственная доченька на тот свет отправила – это уже плохо. Очень плохо.
Он вновь постучался.
Дверь открыла та же бабища. Хмурая, на этот раз.
- Ну чего тебе?
Лёха примирительно улыбнулся. Спросил, вспомнив о насущном:
- Где моя одежда?
- В стирке. – она указала куда-то влево кивком головы. – Что, замерз?
Пришлось кивнуть, не найдя больше весомых доводов в пользу скорейшего получения своего облачения:
- Есть маленько.
Охранница указала на кровать за спиной Петрова:
- Залазь под одеяло тогда.
Успокоила тут же:
- Постирают твои лохмотья, высушат, выгладят, да принесут. Еще есть вопросы?
- Есть.
- Какие?
- Где Ликания?
- На берегу. Командует штурмом 4-го оборонительного поста хотанцев.
- Понятно. А кормить меня будут?
- Попозже.
- Я уже два дня не ел, если что.
- Потерпишь. Несколько часов роли не сыграют.
Дверь опять закрылась. Пришлось действительно залазить под одеяло; пол был довольно холодноват для прогулок босиком. Залазить, горько вздыхать, и ожидать пока пленившая сердце и другой орган красавица не соизволит появится на корабле. Или пока пожрать не дадут. Форму, ещё.
Это ж надо! Одежду забрали, голодом морят, не дают, свободы лишили. А как же знакомство с прелестями хозяйки Седьмого Лазурного королевства? Пока, понимаешь, она штурмом командовать будет, тут всё желание пропадет напрочь. Нельзя так поступать. Нельзя. Раз взяла в плен – будь добра позаботится о плененном. Накормить, хотя бы, сподобься. Согреть не забудь. Муж, ведь, будущий. Не хер с горы, а отец, понимаешь, предстоящих совместных детишек.
А на деле что? Можно подумать – у королевы гарем целый набрался, раз она так относится к пленному. Дескать, об вас об всех заботится – поседеешь, и устанешь сильно. Да еще и времени не хватит в сутках… ****ство, одним словом. Полное ****ство. Уж лучше бы в лесах слонялся. Свободным. В одежде. С мечом. И с пистолетом. Уже бы давным-давно какую-нибудь зверушку местную подстрелил съедобную, изжарил на костре, и с аппетитом съел.
Откинув одеяло, Петров вскочил с кровати. Пора принимать решительные меры. Или пусть еду несут с одеждой, или – терпят хамство, побои, выбитые окна и сломанные кости. А если и вовсе не поймут – придется заложников захватывать. Заложниц, вернее.
Отломав у стола ножку, забарабанил в дверь кулаком. Когда дверь открылась – со всей силы зарядил охраннице прямо в лоб этой ножкой.
Эффект малость не оправдал надежд; “валькирия” даже не пошатнулась. Нахмурилась лишь, да озлобилась. Стала отступать назад, собираясь захлопнуть дверь. Пришлось отбрасывать бесполезную дубину и в прыжке наносить удар локтем в нос. Иначе – никак.
На этот раз получилось. Бабища зашаталась и повалилась на спину, прямо в коридор.
Петров не растерялся. Схватил ее за ноги и потащил в каюту. Затащив, еще раз стукнул в нос. На этот раз ногой.
Выйдя обратно, закрыл дверь помещения на засов. Подняв упавший меч, осторожно двинулся по коридору. Старался не шуметь. Попутно заглядывал во все двери, отыскивая свою одежду. В трусах ходить до жути надоело. Хотелось привычности, в виде пистолета, ремня, ботинок, формы. Да и подобранный меч был слишком тяжел. Свой – намного удобнее и острее.
За одной из дверей оказалась кухня. Это по сухопутному. По-морскому же – камбуз. По местному – неизвестно. Посреди помещения хлопотала повариха средних лет, ни на что не обращая внимания. Видимого оружия на себе не носила, но Лёха отлично знал, что повариха в случае необходимости может запросто орудовать сковородкой, ножами, кастрюлями, и прочей опасной для здоровья металлической херней, коя во множестве присутствует на любой кухне. Поэтому не стал нападать на женщину, а попросту спер втихаря кастрюлю с чем-то похожим на вареное мясо. Не забыл захватить и соль попутно. На выходе малость задержался, заметив небольшой кувшинчик. Забрал и его, подразумевая о наличии в нем вина или пива. Повариха похитителя естественно не заметила, вовсю занятая приготовлением пищи; что-то шинковала здоровенным ножом, насвистывая себе под нос.
Оказавшись в коридоре, Петров забрел в одну из осмотренных уже кают. Намеревался немного утолить голод, ибо аппетит настолько красочно прорезался, что и побег уже не нужен стал вовсе. Вместе с одеждой. Сначала желудок, потом – всё остальное. Усевшись на лавку, открыл кувшинчик. Повел носом, пытаясь таким образом определить состав содержимого. Пахло вроде вином. Сделав пару маленьких глотков, не удержался и от большого, распробовав. После – присмотрелся подозрительно к похищенной кастрюле. Попробовал кусочек, тщательно обнюхав его.
В кастрюле действительно оказалось вареное мясо. Неизвестно, правда, какому животному при жизни принадлежало, но, рассудить логически если, повариха херню несъедобную варить в нормальной кастрюле не станет. Да и экипаж травить – тоже. Так что – можно хавать не боясь, проблем с пищеварением возникнуть не должно в итоге. Главное – не переусердствовать, иначе потом, с полным пузом мяса, неудобно будет совершать побег. И конечностями махать станет намного тяжелей.
Да, и посолить надо. А то что-то забыли…
В коридоре было спокойно. Никто не шумел и не ходил. “Валькирия” еще не пришла в сознание, не скреблась всей своей немалой тушей в дверь, призывая на помощь. Так что можно неспеша набивать желудок довольно вкусным мясом, тщательно прожевывая и, прислушиваясь к внутренним ощущениям всё большей и большей сытости. Благодать, иначе и не скажешь. Мясо – пища воинов. Пусть вегетарианцы орут про растительную пищу, плевать на их мнение. Что с них, дураков, взять-то? Человек по природе своей – хищник. Значит должен питаться животной пищей, а не растительной. С травы особо-то и не навоюешь. Мясо и вино. Только это.
Отведя душу, Петров отставил кастрюлю в сторону. Запил обильно вином. Сотряс воздух помещения неслабой отрыжкой. Проворчал:
- Ну вот и наелись. Осталось только одежду отыскать, да сваливать с этого деревянного корыта прочь.
Встав с лавки, прихватил кувшин с собой. Хоть и знал что пьяным ходить в драку опасно, но с вином расставаться было крайне неохота. Требовалось снять накопившийся стресс с души. Да и мир не таким поганым виделся. Пусть девки не думают, что он простой хотанец, которого можно в плен обманом брать. Он – Воин. И весьма опасный. С ним шутки плохи. Он драться умеет. И мечом виртуозно владеет. Так что не лезьте, феминистки хреновы, Петрова вам не взять. На выдре-королеве он передумал жениться. Он в леса уходит, не мешайте. Целее будете, да и самооценка не пострадает.
За дверью столкнулся с изумленной дамочкой; та понять не могла, почему пленник королевы разгуливает свободно по коридору в одних трусах. Да еще и с кувшином вина в придачу. Смотрела широко открытыми глазами на освободившегося и втягивала воздух в легкие, собираясь испустить вопль тревоги.
Петров, не долго думая, ее опередил. Дал несильно в живот, целясь как обычно. А когда она согнулась в поясе и пыталась восстановить дыхание – стукнул оголовком меча по затылку. Переступив через упавшую, направился дальше.
Свои вещи он так и не нашел, хотя тщательно осмотрел абсолютно все каюты. Чертыхнувшись, приложился к кувшину и побрел на палубу, намереваясь поискать и там. Девки вполне могли развешать выстиранное под солнышком, дабы быстрее высохло.
На палубе находилось четверо красавиц. И довольно близко. Все, как по команде, кинулись на Петрова, едва тот показался под открытым небом. У одной был лук, у другой копьё, а у остальных – мечи. Лёха мгновенно оценил невыгодность ситуации и забежал обратно, собираясь драться в узком коридоре. Знал, что там с боков не зайдут, а вынуждены будут атаковать только в лоб. Уж с копейщицей-то запросто можно разобраться. С остальными, пусть и придется повозиться, тоже.
В дверь, свистнув, впилась стрела…
Но, против ожидания Петрова, нападать на него никто не стал; дверь попросту накрепко заперли снаружи. И всё. На этом поход на палубу закончился.
Сплюнув в сердцах и отставив вино на пол, он принялся рубить дверь мечом. Получалось плохо и тяжело, но иного выхода небыло. Совсем скоро припрется королева с остальными. Проще с четверыми справится, чем с сотней. Поэтому надо спешить. Дорога каждая минута.
Сзади послышался стон…
Лёха обернулся, опустив меч. Увидел что вырубленная им в коридоре дамочка, пришла в сознание, встала, и пытается восстановить привычный порядок в голове. Тут же на ум Петрову пришел другой план, более действенный, нежели простое выламывание двери и драка.
Приблизившись к пострадавшей, свалил ее бесцеремонно на пол и приставил клинок к шее. Приказал:
- Подходишь к двери и говоришь тем, которые на палубе засели, что я схвачен, усыплен, и помещён обратно в каюту, где и должен находится. Иначе – заколю. Поняла?
Кивнула, не отводя глаз от лезвия:
- Поняла…
- Вставай и иди.
- Хорошо…
Кое-как поднявшись, заложница подошла к двери. Чувствуя под лопаткой холодный металл, постучалась. Крикнула:
- Девочки, откройте. Пленный схвачен и помещен в каюту…
- Почему он освободился? – донеслось приглушенно. – Отвечай, Марта.
- Обхитрил меня немного, только и всего… Открывайте…
Наружный засов убрали. Дверь открылась.
Петров, пользуясь заложницей как живым щитом, выбрался на палубу. Предупредил притихших дамочек сразу же:
- В случае чего – убью Марту. Отходите все к правому борту.
Те нехотя, заметно было, подчинились, переглянувшись меж собой. Отступили к борту, молчаливые и хмурые.
Петров ощерился злорадно. Потребовал громко:
- Теперь спускайте шлюпку на воду. Быстро! Иначе ваша подруга отправится на небеса!
- Этого мы делать не станем. – упёрлась одна из четверых, с копьем которая. – Королева убьет нас всех, если мы позволим тебе убежать.
Петров кольнул мечом, заставив заложницу вскрикнуть. Сказал, после:
- Марта умрет! Потом – убью вас всех!
В ответ возразили:
- Ты не сможешь. Нас четверо, а ты – всего лишь один. Лучше сложи оружие и отпусти заложницу. Будешь оставлен в живых, по крайней мере. В противном случае – погибнешь. Жизнь захваченной тобой фарканки не стоит гнева нашей королевы. На раздумья тебе – две минуты.
Одна из мечниц вытащила из запазухи обыкновенные песочные часы. Демонстративно поставила их на виду у Петрова.
Добавила тут же:
- Как только песок ссыпется вниз – в вас полетят стрелы. Умрете оба… Так что думай, вредный хотанец плененный королевой. Все зависит только от тебя самого. Будешь ты жить, или умрешь – решится очень скоро. Хоть тебя и положено беречь, но другого выхода нам не остается.
Петров хохотнул:
- А что посоветуете?
- Наш совет ты уже слышал.
- Логично.
Лёха посмотрел на часы. Полторы минуты еще у него было. Перевел взгляд на океан. На соседние корабли. Заявил:
- Сейчас вот возьму и прыгну в воду. Утоплюсь, нахрен!
- Не успеешь.
- ****ство…
Приподнял свободной рукой юбку заложницы, скосив туда взгляд. Но, что странно, возмущений почему-то не услышал. Перевел на четверку, потеряв интерес и опустив юбку:
- Вообще-то я не из Империи Хотан, дамочки.
- Плевать.
- Таких как я, в некоторых мирах называют Странниками. Вам это ни о чем не говорит?
Ноль. Ни о чем не сказало и не поведало. О путешественниках по перифериям здесь вообще не имели никакого представления. Или же называли иначе.
- Нам это ни о чем не говорит.
Петров решил упростить:
- Я из другого мира, понимаете?
- Не хитри, хотанец. Твое время истекает.
- Я не хотанец, дуры!
- Плевать.
- Гадство…
Лёха вновь глянул на часы. Минута…
Предложил:
- Если сдамся – обещайте что буду дожидаться Ликанию на палубе, а не взаперти. Устроит?
- Нет. Будешь сидеть в отведенной для этого каюте.
- Ладно, с этим понятно. Тогда верните мою одежду. Надоело, понимаешь, в трусах щеголять.
- Она еще не высохла.
- На мне досохнет.
- Нет. Не положено.
- Почему?!
- Ты можешь простудиться. И заболеть. Королева нам спасибо за это не скажет. Сдавайся, хватит болтать!
- Не сдамся! Время у меня еще есть!
Лучница достала из колчана стрелу. Равнодушно вложила куда следует и натянула тетиву, подняв свое оружие. Мечницы покрепче стиснули рукояти. Копейщица опустила свою колючую палку, сделав пару шагов и целясь прямо в живот Марты. Видимо собиралась проткнуть ее насквозь, дабы достать до Петрова. Да и сама заложница засопела громче, похоже готовясь к скорой и неминуемой смерти.
Лёха ощутил, что скоро и его самого на небеса вполне могут отправить. Или ранить конкретно, что весьма хреново. Решил пока сложить оружие, отсрочив побег до более удобного момента. До прихода королевы хотя бы. В случае чего – можно и ее в заложницы захватить. Понадежнее будет, всё же.
Озвучил свое решение, отбрасывая клинок в сторону:
- Ладно, ваша взяла. Сдаюсь…
Дал пинка Марте, злясь на весь этот мир. Ругнулся:
- ****ство!
…В лицо полетела уже знакомая сонная пыль красного цвета…
Темнота.
Проснулся Петров лишь под вечер. Узрел что находится всё в той же каюте. Но с некоторыми радикальными изменениями. Причем – в хорошую сторону.
Сломанный стол заменили на целый, да такой что с первого раза и не сломаешь. Добавилась лавка и три добротных стула. На окнах повисли цветистые занавески. На полу – разлёгся довольно мягкий и пушистый ковер.
На столе – куча тарелок с чем-то похожим на еду. Солидная стеклянная круженция, не меньше литра объемом, заполненная чем то цветным. Кувшин, похоже, с вином. Хотя нет… Два кувшина. Один за другим спрятался, оказывается.
На одном из стульев – выстиранная и выглаженная форма. Поверх нее – всё что было в карманах до стирки. Не хватало только кобуры с пистолетом, да ножен с мечом. На втором стуле – начищенные до блеска ботинки. На третьем – хмурая девушка с белым полотенцем в руках. Обряжена в белое, до пят, просторное платье.
Девушка и говорит:
- Королева прознала о захвате заложницы и твоих требованиях, поэтому приказала заботится о тебе, вредный хотанец. Исполнять все твои просьбы, дабы ты ни в чем не испытывал дискомфорта, и не пытался совершить попытку побега еще раз. Она тебя понимает вполне, так что решила скрасить твое пленение немного. Чувствуй себя как дома. Твоя хозяйка прибудет нескоро.
Петров сел на кровати, свесив ноги вниз. Почесал подбородок неспешно. Осмотрел, заодно, говорившую с головы до ног, сочтя вполне приятной. И спросил:
- А не боишься, что я и тебя в заложницы возьму?
Помяла полотенце. Кивнула на дверь:
- В коридоре дежурят десять воительниц. А моя жизнь мало стоит. У тебя ничего не выйдет.
Да. Нехилая теперь охрана у пленника королевы. Словно и не пленник это, а опаснейший преступник-рецидивист, гроза нескольких материков, хитрый и ушлый тип, и наконец – просто редиска… Целых десять баб с оружием в руках. И это только в коридоре. На палубе наверняка полтинник ошивается, не спуская глаз с двери. Куча копий и стрел нацелена. Да вокруг корабля с десяток шлюпок плавает, забитых наблюдательным и вооруженным народом. Боятся что ли?
- Боитесь, да?
Покачала отрицательно головой, выгораживая соседок по миру. Возразила:
- Нет. Просто мы приняли необходимые меры предосторожности. Королева, кстати, сама приказала усилить охрану. Ты ей понравился, и потерять она тебя не хочет.
Весело. Оказывается хозяйка Седьмого Лазурного Королевства глаз на Петрова положила. Небось и любовью скоро запахнет? Занятно… А ведь так уже бывало. И не один раз. Сначала – разговор, предпочтительно в лесном массиве, с редкой вероятностью попыток ударить. Потом – знакомство, как и полагается. Рассказы о себе. Совместный поход в ее дом, или иной заменитель жилья. Баня… А на утро, после жаркой ночи, признания в односторонней любви и уговоры остаться, завести детишек, жить вместе долго и счастливо, умереть в один день от совместной же старости. Как и положено… Здесь, правда, не уговоры, а приказы. Да и от старости тоже умереть не получится; собственная дочь не даст до неё дожить, судя по слухам…
- Ладно. – Лёха кивнул. – С этим понятно.
Ткнул пальцем в её сторону. Спросил:
- Для чего ты тут сидишь? За мной присматриваешь? Или что?
- Я сижу здесь, что бы ты в дверь не стучался. Ещё – для бесед, которые помогут скрасить время твоего пребывания в этой каюте. Ну и услужения.
Петров взял со стула свою одежду. Убрал гранулы и прочее, что было сверху, на кровать. С интересом глянул на девушку:
- В смысле?
Она положила полотенце на колено. Сцепила пальцы рук в замок. Поведала такое:
- Я буду развлекать тебя беседой. Подливать вино и пиво по мере надобности. Блюда менять. Постель согревать.
Лёха хотел было уже носки натягивать, но остановился. Уточнил, подумав что послышалось:
- Постель согревать?
- Да. Вы, хотанцы, слишком ценны. Вам нельзя позволять мерзнуть по ночам в одиночестве. Вас надо лелеять и ублажать. Беречь ваше здоровье постоянно. Не переутруждать. Не давать повода для нервных срывов. Чем лучше за вами уход – тем красивее рождаются наследницы. Да и вы – дольше живете.
- Хм… Лихо придумано… Хороший однако мирок…
Пошевелил пальцами ног, задумавшись. Спросил, вспомнив кое что:
- Как быть с туалетом?
- Для этого можно использовать окно.
- Ясно.
- Еще есть вопросы?
- Есть. Почему вы не ищете мужей на своей родине, а такими толпами приплываете сюда?
- Империя Фаркан населена одними женщинами.
Одел все-таки носки. Странно посмотрел на собеседницу.
- Не понял.
- Что здесь непонятного?
Как это что?! Целая империя баб! А империю немало народа должно населять. Да тут не матриархат вовсе, а заморочка какая-то, нехорошая и непонятная. Дочка папу – хырк! Естественно мужиков не будет!... Стоп. А куда деваются пленные хотанцы, которых увезли за океан, и которые еще не вырастили будущих убийц?
- Непонятно то, куда деваются хотанцы. Ведь они же воспитывают дочерей в Империи Фаркан, так?
- Хотанцы за население не считаются. И из дома жены – вообще не выходят.
- Куда не выходят?
- За пределы дома. Климат у нас немного суровый, им грозит постоянная простуда. Да и опасности всяческие – тоже.
- Тем более непонятно. А свои мужики у вас не рождаются что ли?
- Нет.
Замер с майкой в руках.
- Опять не понял.
- Что именно?
Одел её. Хмыкнул:
- Всё.
- Хорошо. Поясню. – девушка удивилась такой необразованности, но виду не подала. Взяла полотенце в руки. – Боги так порешили, что в Империи Фаркан должны рождаться только женщины. Они и рождаются. Мужчины, повторюсь, у нас на свет не появляются. Поэтому за ними приходится плавать в Империю Хотан. Ловить, везти к себе, и следить за здоровьем постоянно. Мы бы, конечно, и пить им запрещали, но без спиртного – они живут не больше года. Умирают почему-то… Хотя, если верить преданиям, раньше всё было нормально…
Вздохнула грустно, договорив.
Петров натянул штаны, поднявшись с кровати. Вставил в них ремень. Указал за окно, на берег. Предложил:
- А не проще сюда переселится? Тут, вроде, не так уж и холодно.
Девушка еще грустнее вздохнула. Поведала:
- Мы не можем.
- Почему?
Прищурилась, глядя в упор:
- А то ты не знаешь?
- Не знаю.
- Странно… Всем известно, что фарканки на Хотане могут прожить не больше месяца. Потом они по необъяснимым причинам умирают. Не выживает ни одна, проверено веками.
- А в Хотане есть женщины?
- Есть. Но их никто ни разу не видел. Они живут только в центре Хотана, а путь туда нам закрыт. Да даже если мы и дойдем – назад уже не вернемся, попросту погибнув. Слишком далеко и опасно. Хочешь сказать, что и этого не знал?
- Нет. Но вот теперь знаю.
- Странный ты какой-то. Сам хотанец, а историю своей родины не ведаешь.
- Я из другого мира. С местными заморочками не знаком. И я не хотанец.
Усмехнулась:
- Опять старую песню завел?
Петров нахмурился. Возразил грубо:
- Это нихрена не песня. Это правда.
- Ну-ну…
Одел китель и застегнул пуговицы. Сел на кровать. Отмахнулся, рассовывая гранулы и прочую мелочь по карманам:
- Всё. Хватит об этом… Скажи мне лучше вот что: в лесу я видел великана. Откуда он взялся? Они здесь водятся, что ли?
- Ну ты даешь, хотанец. Вы же сами их с Тёмных гор тащите молодняком и обучаете обращению с оружием, чтобы они защищали ваши нежные задницы от наших походов…
Петров не выдержал. Сорвался на крик:
- Я не хотанец, дура!!!
Собеседница притихла, сжавшись на стуле. Слышала, видать, от “валькирии” и Марты, что пленный наносит весьма страшные и болезненные удары, не используя никакого оружия при этом. Поэтому побаивалась его немного. Возьмет, еще, да синяков наставит, психанув.
Петров успокоился. Встал с кровати и подошел к столу. Одевать ботинки пока не стал. Уцепил ближайший кувшин, из двух. Сорвав крышку, понюхал. Тут же приложился к горлышку, поняв что там вино. Приложился надолго. Когда приставленная для услужения девушка попробовала встать и предложить свои услуги, остановил её жестом руки.
- Сидеть. Я сам.
- Но…
- Сидеть, сказал. Еще раз повторить?
- Будущий муж нашей королевы не должен чем-то себя утруждать. Для того меня к вам и приставили.
Петров еще раз приложился к емкости. Заметил:
- Я еще подумаю, стоит ли на ней женится. Пока вижу один лишь негатив. А это, знаешь ли, не способствует укреплению отношений и прочих привязанностей.
Поставил кувшин на стол. С интересом глянул на собеседницу:
- Тебя как, кстати, зовут?
Потупила взгляд. По-прежнему мяла в руках полотенце.
- Хелена.
Кивнул несколько раз. Открыл другой кувшин и понюхал содержимое. Сказал начистоту:
- Красивое имя.
- Вас не поймешь. То кричите, то пытаетесь комплименты говорить…
- Не называй меня хотанцем, только и всего.
- А как вас называть?
- Алексей. У меня имя есть. А если еще раз назовешь меня хотанцем – я тебя в окно выброшу. Там какая-то рыбина большеголовая плавает уже вторые сутки, о двух хвостах, по виду очень зубастая. Будешь с нею беседовать, а не со мной. Поняла?
- Поняла.
Сел на кровать. Снял со стула свои ботинки, подтянув сей предмет обстановки ближе. Поставил кувшин с пивом на него. Потянулся, чувствуя как тепло алкоголя растекается по телу. И потребовал, взявшись за левый ботинок:
- А теперь представь что я ничего о твоем мире не знаю, и давай отвечай, без ухмылок только, на мои вопросы. Будешь отвечать?
- Буду.
- Вот и ладно.
Почесав затылок, Петров сформулировал первый вопрос. Задал, вскоре:
- Зачем королева сюда приперлась?
- Королеве Ликании исполнился двадцать первый год. Ей пора заводить наследницу. Время подошло.
- Что, позже не может?
- Обычай.
- А остальные? Тоже двадцать один год прожили?
- Да. Все войско состоит из женщин такого возраста.
- Я вот что-то не пойму… Если походом руководит королева, а она у вас одна по идее, то как быть с теми, кому двадцать один год исполнится, например, в следующем году? Или через три года, вообще. Через пять. Шесть.
- Этот поход, Алексей, называется Королевским, ибо в нем участвует она сама. Он случается раз в двадцать два года. Вернее – раз в двадцать один год и девять месяцев. Плюс-минус – недели две. В другие же года – походом руководит воительница, выбранная путем всеобщего голосования. Разумеется – подходящего для этого возраста.
- Во-о-на как… – Петров хлебнул пива. Взял правый ботинок. – Это я, значит, бонус самый сорвал?
- Не поняла вас, Алексей.
- В смысле – мне жутко повезло. Да?
- Да. Вы попались на глаза самой Ликании. Вам ярко светит Звезда Удачи. Ярче всех.
- Лихо… Лучше бы эта сука своим светом мои доспехи подзарядила, больше пользы было бы.
- Не поняла.
- Мелочи. Не обращай внимания.
Петров поднялся с кровати. Попрыгал. Потопал ногами, приятно ощущая упругую, плотно облегающую, и очень удобную всесезонную обувь. Дойдя до стола, поменял пиво на вино. Вернулся обратно на кровать. Продолжил допытываться:
- Когда ваша королева меня в лесу усыпила, со мной была одна черная железная штуковина в… в кожаном чехле с ремешками. Сейчас её нету. Где она?
Хелена вздрогнула вдруг. Расширила глаза:
- Эта штуковина убила двоих воительниц!
- И?
- Решено ее у вас забрать. Лишние смерти нам ни к чему.
Петров вздохнул горестно. Пистолета он теперь точно лишится. Фарканки поняли, что это оружие. И ни за что ему его не отдадут. Как и клинок с мономолекулярным лезвием – тоже. Блин, почти целая обойма пропала… Ствол-то не жалко, еще найдется. А вот патроны – да.
Накрепко и надолго присосавшись к кувшину, Лёха заставил себя смириться с потерей. Как ни крути – оружие ему пока ни к чему. Нужно дожидаться Стражей, или посещения местного рынка. Глядишь – боевые гранулы попадутся.
Чтобы отвлечься от грустного, спросил, вспомнив о чем шла речь:
- Недавно меня одна бабища охраняла. Это которой я в нос зарядил два раза. По ней и не скажешь, что молодая.
- Гарида из команды корабля. В захвате хотанцев она не участвует. Как и вся команда.
- И что же, мужа себе не хочет?
- Он у неё уже есть. За участие в этом рейде к берегам Хотана, она получит достаточно денег, чтобы содержать своего мужа в нормальных условиях. Это, кстати, не первое ее плаванье. У остальных – похожая ситуация.
- Понятно…
Петров представил себе, в красках, отношения “валькирии” и щупленького бедолаги-хотанца. Сдержал напрашивающийся смешок. Запил вином, чтоб и вовсе избавится. Продолжил:
- Допустим, женюсь я на вашей королеве. Как, тогда, будет протекать моя жизнь?
- Вы будете жить во дворце. У вас будет множество служанок. Ни в чем не будете испытывать недостатка. А когда королева родит дочь, станете ее воспитывать. Это единственная ваша обязанность.
- Пеленки менять, молочком поить, игрушками развлекать, так что ли?
- Именно. За исключением только одного. Молоком малышку будет кормить мать. Всё остальное ляжет целиком на ваши плечи.
- Охренеть… А служанки?
- Забота о ребенке лежит полностью на вас. Служанки – не имеют права прикасаться к наследнице, под страхом смертной казни. Таков обычай.
- Весело… А если я не умею?
- Научитесь на теоретических занятиях.
- Что, мне еще и на занятия ходить?
- Да. Вместе с другими.
- Интересное, похоже, зрелище будет. Прямо – школа папаш. Низкорослых. Принудительная.
- Должны же вы научится.
- Логично… А правда, что моя дочка, когда станет совершеннолетней, меня в расход пустит собственноручно?
Хелена развела руками вполне красноречиво.
- Обычай.
- Я этот обычай… Ладно, хрен с ним. Совершеннолетие – это сколько?
- Восемнадцать лет. Как и везде.
Поёрзала на стуле. Еле слышно:
- А можно вопрос?
- Можно.
- А в вашем, Алексей, мире, как?
- Ты про совершеннолетие?
- Да.
Пришлось обмануть:
- У нас оно наступает в сорок лет. Вернее, в сорок пять.
- Долго же у вас взрослеют…
- Уж как есть. Ничего не поделаешь…
Сделал еще глоток. Отставил кувшин. Вспомнил:
- В империях обычно Императрицы правят. А у вас – почему-то королева. Пояснишь?
- У нас и Императрица есть. Просто сама Империя Фаркан – состоит из семи королевств.
- Ага! Тогда, если королевств семь – то, значит, и Королевских походов за хотанцами должно быть семь. Логично?
- Логично. У каждого королевства – свой сектор побережья для охоты.
- Опа… В натуре хотанцам непруха. Со всех сторон щиплют и ебут.
- Не поняла.
- Я говорю, что жителям материка Хотан весьма не везет.
- Такова жизнь. Так порешили боги. С этим ничего не поделаешь.
- Пусть так… Вопрос следующий: Императрица в поход ходит?
- Нет.
- Странно. А как она размножается? Ведь должен же кто-то занять трон после её смерти?
- Вы бы закусывали, а то уже власть оскорблять начинаете.
- Я не пьяный.
- По вам видно.
- Ты не ответила на мой вопрос, Хелена.
- Императрица – это статуя. Символ вечного единения Семи Цветных Королевств, вместе и составляющих Империю Фаркан.
- Опа. – Петров замер с поднятым кувшином. – Но ведь во всяком объединении должен быть центр. Кто-то должен этим объединением руководить. Иначе – соединенное попросту развалится, со временем уйдя по путям разных интересов. Неужели статуя вами правит?
- Нет. Империей Фаркан правит Совет Королев.
- Тогда вы должны называться Союзом Королевств, но ни как не Империей. Логично?
- Нет.
- Что так? Ведь возникают же сложные вопросы, которые может решить только один человек у которого одно мнение, для данного мира – Императрица, сказав или “нет”, или – “да”. А у вас – целый Совет. Целых семь мнений, представляешь? Как вы выходите из такого положения?
- Вопрос решается в пользу большинства, Алексей. Или четыре против троих, или трое против четверых. Потому-то Королевств и семь. Нечетное число. Потому-то и называемся мы Империей, так как признание у власти статуи – ничем опасным нам не грозит. Внешних врагов у нас нет. Внутренних раздоров – и подавно. Мы – Империя. Фаркан.
- Ладно. Убедила. Ну ее в жопу, эту политику.
- Закусывать не забывайте…
- Закусывать?
Хелена кивнула. Обеспокоилась:
- Именно. А то уже всякие похабности озвучиваете, не стесняясь.
- Идея хорошая. Только вот с чего начать? На столе множество тарелок, прямо глаза разбегаются. Салатик есть, кстати?
Угодливо поднялась со своего места, оправив платье. Спросила:
- А вам какой?
- Первый по списку.
Подняла брови в удивлении:
- Не поняла.
Петров откровенно разленился. Не чувствовал в себе сил самостоятельно дойти до стола; вино с пивом конкретно ставили подножки, даже не давая на ноги встать. Махнул рукой, целиком и полностью полагаясь на ее выбор:
- Любой давай, короче.
- Хорошо.
Взяла со стола тарелку. Поставила на стул, убрав кувшин в сторону.
- Хочу предложить вам этот. Устроит?
Лёха пригляделся к предложенному. Посмотрел в глаза официантке, после:
- А что это?
Развела руками:
- Салат. Как и просили.
- Это скорее похоже на суп.
Хелена глянула в тарелку, начав сомневаться. Опомнилась:
- Нет, что вы. Это салат из морских водорослей, мяса рыбы, сухарей, и сока плодов речного дерева. Хотанцы просто обожают его.
- Помнишь, Хелена, я тебе про рыбину зубастую за окном рассказывал?
- Помню. А что я не так сделала?
Петров топнул ногой. Швырнул салат в окно вместе с тарелкой. Начал выговаривать, проследив за полетом:
- Я не хотанец, дура, пойми. Я уже ненавижу хотанские салаты. Не питаюсь их пищей. Ни разу не видел речное дерево. Я родился в Красной Империи Кластера, где салат является салатом, суп – супом, а пиво и вино носят оригинальные названия и разливаются в стеклянные бутылки, емкостью от ста граммов до пяти литров. И я никогда раньше не женился на королевах. Усвоила?
Отступила на шаг. Заметила:
- Вино плохо на вас действует.
- Сядь на стул и сиди молча. Иначе в окно полетишь.
- Хорошо. Как скажете, Алексей.
Петров встал с кровати. Сходил до окна по важному делу, найдя в себе центр тяжести. Подошел к столу. Стал искать глазами более привычное и съедобное. Хотя бы простое мясо, что ел во время первой попытки побега. Но, что удручало, ничего похожего на более-менее удобоваримое не встречалось. Какие-то кисели, непонятного цвета. “Салаты”, наподобие того что предлагала Хелена. Цветные жидкости, почему-то не пахнущие алкоголем. Даже в кружке налитая – не пахла. Неприличной формы ягоды, а может и кулинарные изделия, кои даже по пьяни-то есть не станешь. В одной тарелке – вообще что-то непонятное и склизкое шевелилось, хлюпая и явно обладая жизнью. И причем – не в одиночестве. Там – нечто вроде картофельного пюре, но только зеленого цвета. Вон там – оранжевый мох, чем-то синим посыпанный обильно. Лишь ближе к окну, во внушительной посудине, наблюдалась зажаренная тушка какого-то сухопутного зверька, в окружении неизвестных плодов. На крайняк – их и выкинуть можно…
Петров уцепился в посудину. Поставил ее перед собой, раздвинув прочие тарелки с похабством по сторонам. Стал рассматривать, как ему показалось, жаркое. Вроде ничего, на вид съедобное. А вот каково на вкус?
Повернувшись к Хелене, спросил:
- Что за зверь?
- А вы меня в окно не выкинете?
- Я скорее повариху туда выкину, если и этот образец местного кулинарного искусства херней окажется. Что это?
- Это деликатес.
- Уж видно, что не полуфабрикат. Подробностей хочется, Хелена. Подробностей.
- Ну, в общем – это хищный зверек, обитающий на побережьях Хотана. Перед забоем… Мне продолжать?
- Продолжай.
- Перед забоем ему три-четыре дня не дают никакой пищи. А уже на кухне – обильно кормят вареным мясом, дабы он набил им пузо и чуть-чуть переварил проглоченное. Не больше часа, в общем, переваривает. Потом – колотушкой в лоб, и ошкуривают. Запекают на углях, не потроша. В итоге – мясо в его желудке приобретает неповторимый вкус. Продолжать?
- Продолжай.
- Сам зверек в пищу не идет. Содержимое его желудка – да… Но вчера кто-то украл кастрюлю с вареным мясом. И съел половину. В общем – деликатес получился похуже, чем должен был быть.
Петров похолодел душой, вспомнив вчерашнюю трапезу и мясо, что украл у поварихи. Не хватало еще, чтобы съеденное оказалось мясом какого-нибудь мутанта. Спросил:
- А вареное мясо кому принадлежит?
- Обычно – свинина. Или говядина.
- Это хорошо…
- Что-то вы не едите совсем, Алексей.
- Мне не хочется.
- Но ведь вы скоро совсем опьянеете.
- Я этой херней, извини меня конечно, закусывать не собираюсь. Вполне вероятно, что это только хотанские блюда. Я прав?
- Да. Королева распорядилась предоставить вам только такой набор блюд.
- Я эту королеву…Р-р-р-р…
- Прошу вас быть поосторожнее в высказываниях, Алексей.
- Понял. Ладно, закрыли тему… А… А у себя вы что едите, в Империи?
- Как обычно… Пельмени, пирожки, котлеты… Салаты из овощей… Супы, там, всякие. Разные, в общем…
- Пельмени – это кусочки фарша в тесте?
- Да. А откуда вы знаете?
- Пельмени я люблю. Как же мне не знать их состав?
- Но…Но ведь вас пленили…
- Окно рядом, Хелена. Не забывай…
- Хорошо. Как скажете.
Петров забрал со стола кувшин с пивом, предварительно хорошо его опустошив. Перенес на стул, едва не запнувшись об ковер и не свалившись. Указал на тарелки, со словами:
- Я это есть не буду. С голоду подыхать стану, но к этой отраве непонятного содержания так и не притронусь. Или буду питаться одним вином и пивом. Я хочу нормальной пищи. Пельменей, котлет, жаренной свинины, молока, прочего из этой оперы. Поняла меня?
- Поняла. Но вот те, что стоят в коридоре – вряд ли поймут…
Плюхнулся на кровать, вытянув ноги.
- Скажи чтобы открыли дверь… Я им сейчас все кости переломаю, блин.
- Вы не справитесь с десятерыми воительницами.
- Ты меня плохо знаешь. Я, блин, генералом уже успел побыть… Парень я боевой, запомни… Голыми руками могу и двадцать противников поломать… Пусть они хоть с…с… с гранатомётами за дверью стоят – плевать. И не таким по башне стучал!
- Вы пьяны.
- Нихрена подобного. Я не пьян! Я… я вообще голодовку объявляю. Ее условия ты слышала. Так что иди и говори остальным… Иначе к приезду вашей королевы я умру от голода. Спасибо за это…ик… она вам не скажет в любом случае. Как, говоришь, тебя зовут?
- Хелена…
- Красивое имя…ик…Да ты и сама красивая… Ну так вот… Согласно твоим же словам – меня надо беречь, кормить, лелеять, и уважать… Уж сделай милость, скажи коридорным… скажи им, что я от такой еды отказываюсь… Иначе сейчас вино… ик… допью, и начну… ик… начну учинять беспорядки…ик. П-поняла?
В голове зашумело конкретно. Корпус повело назад, заставив опрокинутся на спину. Тут же в голову ударила пьяная волна, ощущаемая даже в ушах. И, кажется, все потонуло во мраке. Или это просто глаза закрылись? Хм…
Хелена подождала малость, пока буйный пленник-алкоголик не захрапит. Потом, вздохнув устало, принялась стаскивать с него одежду. Предстояло уложить вредного хотанца в постель, и согреть теплом своего тела, дабы не замерз до появления простуды. Пьяные – они больше всего подвержены заболеваниям такого типа.
А Петров даже не реагировал на то, что его раздевает вполне приятной наружности девушка. Ворочает, пытаясь уложить вдоль по кровати, а не поперек. Раздевается сама, после. Ложится рядом. И начинает греть своим телом… Будь он трезвым – неминуемо начал бы подло приставать, пуская в ход все свои уловки, вплоть до применения силы…
Но он мирно похрапывал.
- Доброе утро, Алексей.
- Не понял… А… А ты чего в кровати делаешь?
- Я вас грею.
Петров стал усиленно вспоминать вчерашний вечер. Особенно тот момент, когда… Нет, вроде бы ничего не было.
Иначе… Иначе его трусы валялись бы на полу. Хотя…
Убрал руку Хелены со своей груди. Сел на кровати рывком. Скосил взгляд через плечо.
- Что-нибудь было?
Хелена откинула одеяло, потянувшись. Приподняла озадаченно бровь.
- Вы о чем, Алексей?
Петров неопределенно пошевелил рукой, косясь на открытое взгляду. Снова попытался припомнить вчерашнее. Вслух:
- Ну… Я, лично, ничего не помню… Поэтому и спрашиваю у тебя, было между нами что-нибудь?
Она поняла о чем речь. Тоже села. Отрицательно покачала головой, прояснив сложившуюся неловкую ситуацию:
- Небыло. Вы предназначены королеве. Как же я могу рассчитывать на вашу нежность?
- А причем здесь королева? Она далеко. А ты – рядом. Голая.
- Да даже если и было бы, Алексей, вы бы сейчас так бодро не проснулись. Лежали бы до сих пор без сил, а я отпаивала бы вас всяческими настойками бодрящими. Королева мигом бы все поняла, появись она здесь. Меня казнили бы попросту, за то что я воспользовалась вами, Алексей, как партнером по получению удовольствий. Незаконно, причем… Что вы на меня так смотрите? Вновь что-то странное услышали?
Петров недоумевал. Перед ним опять начинали вставать новые загадки об этом мире. Вчера вроде бы все выяснил, как показалось, а на деле – стоит только в самом начале выяснения. Чем дольше здесь находится, тем больше волосы встают дыбом. С какого перепуга, к примеру, он должен валятся без сил после обычного секса? И чего странного в бодром просыпании? Чай не алкоголик – с похмелья маяться головой и суставами.
Пробормотал озадаченно:
- Никогда после секса наутро без сил не валялся…
Настал черед Хелены удивляться. Отодвинулась:
- Не поняла. Ведь… Ведь все же знают, что после занятия любовью мужчина обессилен и истощен на сутки-двое…
Петров ощерился. Пошутил:
- Это ж сколько часов надо трудиться, чтоб так вымотаться?
- Часов?
- Ну да. Сутки, что ли?
- Какие, еще, сутки?
- Обычные.
- Кажется, Алексей, вы меня не поняли.
- Поясняй тогда.
- Хорошо. – Хелена вздохнула. Покраснела. – Мужчина способен только на один раз... Этого хватает для зачатия.
Петров вспомнил хохот Хатзорга, когда они забрели в мир Сидат-13. Еле удержался сам от такого же веселья. По-другому теперь взглянул на этот мир, в котором находился сейчас. Положение дел полностью менялось. Абсолютно. С его способностями можно перевернуть эту периферийку с ног на голову. А учитывая некоторые её особенности – в поясе вообще загнуть. Лишь бы Марла потом не узнала про такие похождения.
Спустил ноги на пол. Сказал, указав на стол:
- Если такую хрень жрать – скоро вообще не встанет ни разу.
Хелена посмотрела в указанном направлении. Огорошила:
- Именно такой рацион питания и способствует накоплению любовных сил. Проверено веками.
Петров ухмыльнулся. Съязвил:
- На мой взгляд – он способствует только накоплению рвоты.
- Вот королеве это и скажете, Алексей.
- К ее приезду я от голода скончаюсь. Забыла, что я тебе вчера насчет голодовки говорил?
- Я думала вы пьяный. Неужели и вправду объявите голодовку?
Лёха отыскал глазами недопитый кувшин вина. Встав, сходил за ним. Отпив, поставил обратно. Подошел, после, к окну. Раскрыв створки, сходил в туалет, не стесняясь никого.
Закрыв створки, вновь направился к кувшину. Сказал, после очередного глотка:
- Еще вчера объявил.
Хелена вздохнула удрученно. Тоже встала с кровати, не прикрываясь ничем вообще. Так, голышом, и подошла к Петрову. Толкнула в плечо несильно. Выговорила:
- Королева в первую очередь накажет меня.
Лёха повернулся к ней. Увидев во что Хелена одета, чуть кувшин из рук не выронил. Отшатнулся, пропустив её слова мимо ушей. Спросил, стараясь смотреть в лицо:
- Одеться не хочешь?
- Нет. Зачем мне скрывать свое тело? Хочу побыть так. Меня, кроме вас, всё равно никто не видит. А если и увидит – против ничего не скажет. Ходить голой – естественно.
- Все же оденься.
- Я вас стесняю своим видом? Всегда считала себя красивой…
Петров забыл о вине. Попробовал убедить, иначе – проходи она так минуту-вторую, за последствия он ручаться не сможет. В ушах – уже шумело. Еще чуть-чуть, и “младший брат” начнет жить отдельной жизнью, переведя управление телом на себя. С пустым животом – это уже плохо.
- Неприлично, знаешь ли, вот так вот разгуливать голышом.
Хелена и не думала одевать платье. Удивлялась:
- Неприлично? Во дворце королевы – ни одна женщина, кроме охраны, одежд не носит. А почему же здесь нельзя?
- Я так хочу.
- Хорошо. Как вам будет угодно, Алексей.
В платье она не так будоражила чувства. Уже можно было мыслить головой, а не… Петров отошел от окна и стал одеваться. Вспомнил:
- Что ты там про дворец говорила?
Хелена села на стул. Продолжила:
- Во дворце королевы не принято носить одежды. Только охрана их носит, ибо иногда выходит на улицу. А вы разве не знали?
- Не знал. А мне тоже так зажигать придется?
- Вам – можно носить.
- Весело.
Лёха оделся. Зашнуровал ботинки. Допил, наконец-то, вино. Прошелся туда-сюда по каюте. Остановился:
- С утра, знаешь ли, принято умываться холодной водой и чистить зубы.
- Умываются в полдень. Теплой водой.
- С ума сойти. Хочешь сказать, что простуда нападет?
- Да.
- Холодная вода наоборот закаляет тело. Если каждое утро ею умываться – ни одна зараза не возьмет. Это факт общеизвестный.
- Ни разу не слышала.
- Плохо.
Возобновил ходьбу по каюте. Косился то на дверь, то на стул. Чем и обеспокоил Хелену.
- Что-то не так?
Остановился. Кивнул.
- Да.
- Не поделитесь?
- Поделюсь. – сел напротив, пододвинув стул. – Накопилось много чего. Начнем с того, что я хочу есть. Но не ту гадость, что на столе стоит, а нормальную пищу. Еще я хочу умыться холодной водой и почистить зубы. Так же, испытываю потребность в прогулке по кораблю. Желательно – в одиночестве. Я хочу кому-нибудь рожу набить. Хочу похабств каких-нибудь. Хочу большой кувшин вина, литров на пять. Хочу назад свое оружие.
Петров пододвинулся еще ближе. Продолжил перечисление желаний:
- Прямо жажду загнуть вашу королеву раком и так ее оттрахать, чтоб она сама сутки без сил валялась, собака борзая. Тебя, кстати, тоже хочу.
- Меня?
- Тебя. – кивнул, положив руку на ее колено. – Прямо сейчас хочу.
Хелена жутко покраснела. Боязливо отодвинулась вместе со стулом. Пробормотала:
- Нельзя…
- Почему нельзя? Во мне накопилось много дури, она требует выхода. Или я потрачу ее на тебя, или прямо сейчас начну учинять жуткие беспорядки. Выломаю дверь, изобью до полусмерти тех кто в коридоре дежурит, начну крушить всё подряд, бегая по кораблю и требуя выполнения своих условий. Убивать начну, наконец.
Достал из кармана несколько гранул стимулятора. Проглотил тут же, на глазах у притихшей Хелены. Вновь принялся ходить по комнате.
- Я не хотанец. Ваша королева жутко ошиблась в выборе. Я – воин, странствующий по мирам. Пусть и мал еще годами, но умею много чего. И я не намерен покорно терпеть издевательство над собой. Взять хотя бы плен. Королева, выдра белокурая, обещала мне золотые горы. Сама же, сука, посадила меня под арест и глаз не кажет. Что мне теперь, сидеть и ждать когда она соизволит появиться? Хрен ей на рыло! Не на того напала!
Пнул по столу, с разворота, опрокинув его набок. Выбил стекло в окне. Упредил испуганный крик Хелены, погрозив кулаком. Возобновил ходьбу.
- Говори коридорным, что я хочу есть. Иначе прямо сейчас выбью дверь и сам им скажу. С усердием, бля.
Хелена покосилась на дверь. Призналась:
- Мне не поверят…Охрана считает, что еды достаточно на несколько дней. Она не знает, что вы не хотанец. Поэтому дверь не откроют.
- Тем хуже для них.
Подойдя к двери Петров постучал. Стал слушать.
Где-то через полминуты донеслось:
- Хелена, ты?
- Нет.
- Хотанец, что ли?
- Да.
- Все вопросы к Хелене.
- Я есть хочу.
Не ответили, видимо отойдя от двери. Похоже вообще за человека не считали.
Петрова аж затрясло крупной дрожью от такого обращения. Чуть не взвыл от обиды. К тому же проглоченные стимуляторы начали разгонять кровь до световой скорости. Высвобождающаяся энергия требовала немедленного выхода.
Отойдя к опрокинутому столу, предупредил Хелену:
- Не вмешивайся. Поняла?
- Что ты собираешься сделать?
- Сейчас увидишь.
Разбежавшись и подпрыгнув, ударил в дверь двумя ногами.
Получилось… Дверь сорвало с петель и ею же кого-то припечатало к противоположной стене коридора.
Петров вскочил на ноги. Заметил слева троих женщин. Повернув голову направо, увидел еще шестерых. Десятая лежала на полу под выбитой дверью. Не шевелилась.
- А ну зайди обратно, хотанец!
- Кто это сказал?
Хелена такого еще не видела в своей жизни. Даже представить себе не могла, что хотанец, пардон, гость с других миров, может в одиночку и без оружия жутко избить десятерых вооруженных и опытных воительниц. Причем – не получив ни единой царапины.
Сидела в углу каюты, сжавшись от страха, слушала крики и стоны женщин, доносящиеся из коридора. Пленный, словно демон какой, был неуязвим. Вырывал копья, мечи, уворачивался от стрел, швырял воительниц, как тряпочных кукол, на несколько метров. Нескольких – лишил сознания.
- Слушай меня внимательно. – Петров обращался к последней, недобитой, аборигенке. – Мне плевать на указания вашей королевы. Я хочу есть. Не ту херню, что вы мне на стол поставили, а нормальную человеческую еду. Мясо, молоко, хлеб, сало, котлеты, пельмени, и прочее из этой оперы. Поняла меня?
- Королева тебя накажет, злобный хотанец! – дамочка морщилась от боли в отбитых ребрах, стоя на коленях. – Тебя повесят за избиение!
Петров нихрена не боялся под стимуляторами. Готов был выскочить на палубу, и там всех поломать, сколь не встретилось бы. Пригрозил:
- Я вас сам сейчас всех повешу, если мне не принесут нормальную пищу. И два кувшина вина. Усвоила?
- Без приказа королевы ты ничего не получишь!
- Всё сказала?
- Всё!
- Ну-ну…
Вырубив и эту упертую, Петров направился на палубу, прихватив в качестве защиты лишь небольшой овальный щит, что валялся в коридоре, выбитый у какой-то. Аж подпрыгивал от переизбытка сил…
20.
…Очнулся Петров в полной темноте. Да еще и связанным. Тут же красочно припомнил палубную драку с толпой злобных баб, троих скинутых за борт, и осточертевшую красную пыль. Заворочался в путах, едрено матерясь. Но на шум никто так и не появился. Пришлось настырно расшатывать узлы на руках очень долгое время. Потом, трясясь от холода и усталости, избавляться, попутно ругаясь десятиэтажными выражениями, и от остальных веревок. Принимать парочку гранул стимулятора, дабы не уснуть в шаге от свободы.
Тюремщицы просчитались и на этот раз. Думали что после такого побоища пленник будет обессилен на долгое время. Но он нашел в себе упорства освободиться. Теперь, в кромешной темноте, искал выход из неизвестного помещения. Искал, как ему показалось, вечность. Натыкался на какие-то бочки, мешки, корзины, мотки канатов. Несколько раз падал, запинаясь обо что-то. Ругался, поднимаясь вновь. Искал дальше, постепенно приходя в себя под действием стимулятора.
Найдя, всё же, тихонько отворил незапертую, что странно, дверь. Выглянул наружу:
…Спящая аборигенка, сидящая на бочке и опершаяся о копьё. Масляная лампа под потолком. Куча соломы на полу. Деревянные ящики, тюки, мешки, прочее…
Похоже что его поместили куда-то в трюмы. Иначе как объяснить бочки, солому, высокие потолки, и мощные балки перекрытия.
Дав засоне по шлему слегка, Петров дождался когда она проснется и откроет глаза. Пригрозил отобранным копьем, нацелив острие в живот:
- Закричишь – проткну. Будешь красоваться со сквозной дыркой в корпусе. Горизонтальной. Поняла?
- Поняла…
Опустив острую палку, сел на соседнюю бочку. Поёрзал, устраиваясь поудобнее. Спросил:
- Когда успокоитесь-то?
- Того же самого мы ожидаем от тебя, бешенный хотанец. – дамочка попалась довольно смелая. Не боялась. – Через день прибывает королева с войском, а ты тут такое сотворил. У половины синяки, два десятка ходить не могут, одну акулы покусали, а трое – до сих пор в сознание не пришли. Что мы скажем королеве?
- Так и скажите, как есть. Мол; пленник жрать просил, а вы ему не дали. Вот он и учинил безобразия.
Она хмыкнула недовольно. Возразила:
- У тебя еды на неделю было. Вино. Пиво. Служанка персональная. Чего тебе еще не хватало?
- Я не ем хотанскую пищу. В служанках не нуждаюсь. Я хочу свободно перемещаться по кораблю, есть свинину, пельмени, котлеты, нормальные салаты из знакомых мне ингредиентов, привычные супы, пить молоко.
- Вы же, хотанцы, такое не едите. – она удивилась. – У вас, от нашей пищи, проблемы с желудком возникают. Да и любовные силы исчезают. Королева в тебе разочаруется и утопит в океане.
Петров стукнул копьем в пол. Нахмурился. Начал выговаривать:
- Я не хотанец. Уже, бля, в сотый раз это говорю, но меня почему-то никто не слушает. Если так будет продолжаться и дальше – королева увидит корабль, полный трупов. Сам сдохну, но с собой немало народу заберу. Понимаешь меня?
- Куда уж не понять-то… Дерешься как бешенный демон.
- А что касается любовных сил – так они точно пропадут, если я не поем нормальной мясной пищи. Как только ваша королева узнает эту информацию, а при случае еще и проверит, в океане утопят вас. Усвоила?
- Ты пытаешься ввести меня в заблуждение. Видимо ты где-то обучался такому странному виду боя, раз весьма лихо избегаешь стрел и копий, атакуя лишь ногами и руками. А что до твоих постельных способностей – так это простые слова, ничем не подтвержденные.
Петров задумчиво оглядел ее с головы до ног, сочтя довольно привлекательной. После – внимательно осмотрел помещение. Взгляд его остановился на куче соломы. Спросил, улыбнувшись хорошей идее:
- Какое сейчас время суток?
- Ночь. – стражница не поняла, куда он клонит. – А что?
Лёха еще шире улыбнулся. Задуманное ему все больше нравилось. Позволяло получить кучу приятных ощущений, а заодно и доказать упертой фарканке, что он не является жителем Хотанской Империи, используя вовсю новую, прикольную, информацию.
Отбросил ненужное копьё в сторону. Начал расстегивать китель.
- Предлагаю провести один эксперимент.
Она насторожилась. Спросила:
- Какой, еще, эксперимент?
- Интересный. После него ты с удовольствием принесешь мне нормальной, человеческой, пищи, и перестанешь считать меня хотанцем.
Встал с бочки. Потребовал, указывая на ее легкие доспехи:
- Снимай эту дрянь.
Еще более насторожилась.
- Зачем?
- Снимай, говорю. Тебе понравится.
Поднялась. Не знала, что и сказать.
- Думаешь?
- Знаю.
“Младший брат” отлично понял намерения старшего. Уже готовился к подъему и долгой, весьма приятной, продолжительной работе, в результате которой много чего интересного поменяется в мозгах носительницы “младшей сестры”. Коренным образом, причем, поменяется.
Петров, улыбаясь, дождался, когда фарканка снимет все свои одежды. Осмотрел ее, придя в восторг; аборигенку даже настороженный взгляд не портил. Взял за руку и повел к куче соломы…
Вот и измена рыжей.
Ну и пусть. В конце концов надо как-то доказывать невежественным аборигенкам этого мира, что он, Петров, не хотанец вовсе, а Странник. Иного способа подтвердить свои слова нету. Только так можно вбить в голову, не боясь что потом выветрится, доказательство. Ну, или не в голову. Вернее, не через уши…
Остаток ночи прошел бурно.
Разубежденная и ошарашенная размерами и напором фарканка принесла Петрову нормальной человеческой еды. Теперь сидела и смотрела, дивясь, как он поедает принесенное с диким аппетитом. Как запивает молоком. Как хлопает себя по животу, приговаривая с восклицанием:
- Сразу бы так, красавица!
Вновь ест. Вновь пьет. И не хотанец он вовсе. Никак не хотанец. Тот бы уже копыта давно откинул, проблевавшись и сморщившись от омерзения. А если и выжил бы, то несколько лет не испытывал бы к происходящему никакого природного интереса. А пленный… пленный уже заинтересованно-нескромно поглядывает, в мыслях воскрешая все то, что творил, не стесняясь, в недавнем прошлом, на куче соломы.
- Зря ты оделась…
- Может хватит уже? Королеве и так уже ничего не достанется…
- Не беспокойся на этот счет, прелестная. С полным желудком и на весь корабль хватит. Кроме Гариды…
- Гариды? Не поняла тебя…
- Не обращай внимания, я иногда чепуху говорю.
- Как скажешь…
- Я должна тебя связать и погрузить в глубокий сон, Алёшенька.
- Зачем?
- Придут другие и увидят тебя освободившимся. Вновь начнутся беспорядки, ты же не умеешь себя прилично вести. Да и мне достанется. Могут прогнать с корабля на берег. Я погибну в результате.
- Ладно. Связывай. Но только без красного порошка. Впрочем… впрочем, можешь применить и его. Нет никакого желания глазеть на твоих соотечественниц.
- Хорошо. Иди за мной.
Проснулся Петров в очень необычной обстановке. Мало того что окна зарешечены и дверь весьма солидная, так его еще и с головы до ног обмотали каким-то тряпьем и залили чем-то вонючим, аж глаза резало. Очень похоже было на что-то целебное, так как в теле чувствовалась дикая бодрость и движения были уверенными. Кроме того – боль от ссадин и царапин полученных в драке прошла безвозвратно. Даже запястья не ныли.
Каюта была незнакомой и смахивающей на подобие карцера. Видимо тюремщицы учли свои прежние ошибки, и постарались поместить пленного в более надежное помещение, чтобы в случае своих недовольств и прочего он уже не смог так легко освободится и повредить команду корабля.
Поменялось всё. Кроме одного;
…Стол был по-прежнему заставлен всякой отравой, которой, по мнению тюремщиц, и должен питаться истинный хотанец, дабы быть в силах. Дабы не подвести жаждущую нежности королеву. И дабы помочь ей зачать будущую убийцу. Убийцу под названием “цветок жизни”. “Хищный”…
Одежда лежала на стуле. Соседний стул занимала задумчивая Хелена. Одетая, на этот раз, в строгое черное.
Петров смерил ее взглядом. Начал избавляться от вонючего тряпья на теле.
- Что ты делаешь?! – Хелена выпучила глаза. – Ты должен лежать и набираться сил!
- Отстань от меня. – Петров даже не глянул в ее сторону, продолжая избавляться от не в меру ароматных одеяний. – Набрался уже вдоволь. Силен как трактор в брачный сезон. Прямо распирает энергией.
Не обратила внимания на издевки. Продолжила гнуть своё:
- Не смей снимать лечебные повязки! Если не будешь слушаться – я применю сонный порошок!
- Попробуй только. – Лёха наконец повернул голову в сторону непонятливой аборигенки. Пригрозил, тряхнув вонючим: – Вот эти вот повязки самой понадобятся. В гораздо большем количестве.
- Меня приставили следить за тобой, упертый хотанец. Следить за здоровьем, оберегать от переохлаждений, прислуживать в остальном.
Топнула ногой, повышая голос и вставая со стула:
- А вместо этого ты мне кровь сворачиваешь усиленно! За что мне такое наказание?
- Не будь дурой. Только и всего. – Петрова удивило такое обращение к своей персоне. – Поверь, наконец, что я не хотанец, а нечаянный пленник из других вселенных. Поверь, и действуй в согласии.
Ещё раз топнула:
- Я не могу!
Лёха пожал плечами. Предложил выход:
- Тогда заткнись и сядь обратно.
- Не затыкай мне рот, пленный хотанец!
Швырнул в нее обрывком, ощерившись:
- А кто мне запретит?
- Сволочь!
…В лицо полетела красная пыль. В который уже раз…
Утро. Свет встающего солнца через зарешеченное окно. Всё то же мерное покачивание каюты. Всё та же Хелена в черном. Вонючие повязки на теле, намотанные заново и прилежно. Дрянь, якобы в пищу годная, на столе. Кувшин вина. Кувшин пива. Новый день в плену. Опять в плену. Плену, навязанному обманом, подлостью, красным порошком, и женским супер-оружием.
Ничего не изменилось. Кроме желания сопротивляться; эта тяга постепенно угасала в душе, мысли становились вялыми, Кластер – не таким зовущим и притягательным, а желание жить свободным – вообще начинало представляться неосуществимой мечтой. Некоим существом светлым, далеким, и, медь зелено-тоскливая, ненужным.
Петров не стал ничего говорить. Просто сел на кровати и указал на кувшин. Еще и пальцами прищелкнул, стараясь досадить вынужденной сокамернице.
Хелена стерпела издевательство. Даже вида, что странно, не показала. Может и просто ничем зазорным такое прищелкивание не посчитала; как ни как будущему супругу королевы прислуживала, а монархи и не такое творят. Взяла кувшин со стола и принесла Петрову. Добавила сухим голосом, чуть с опозданием от общепринятой нормы:
- Как вам будет угодно, Алексей.
Ну надо же – красавица прислуживает! Можно сказать добровольно кувшинчик вина приволокла! И как угадала? Чудеса, да и только! Недавно голос повышала и сонным порошком швырялась, а ныне – словно перезагрузку пережила. Может это и не она вовсе, а клон какой-нибудь? Ну и пусть. Её дела.
Допившись до кругов в глазах и першения в носу, Петров отлип от кувшина. Блаженно зажмурился, осознавая что очень скоро – или уснет пьяным, или будет вновь нервы трепать всему кораблю. От осознания такого даже настроение приподнялось и каюта проглянула более приятными красками.
Поставив кувшин на пол, Лёха потянулся к повязкам; вонь та еще была, аж глаза резало. На что услышал такое:
- Не советую.
- Опять в сон погрузишь?
- Угадал.
Аж руки на груди скрестила, показывая этим самым что непреклонна в своем намерении не дать пленнику снять лечебные, по ее мнению, повязки. Не дать, усыпить, и дальше держать в таком состоянии если потребуется. До самого приезда хозяйки Седьмого Лазурного Королевства.
- Куда миры катятся… – Лёха поднял кувшин с пола, тоскливо вздохнув.
Отпив, добавил с выражением:
- В пучину матриархата они катятся! В бездну, даже! Глубокую, с розовыми стенками, и приятно обжимающую!
Хелена усмехнулась. Сделала вид что ее это задело:
- Хамло.
- Угадала.
- Тебя опять усыпить что ли?
- Только и знаешь, что своей отравой угрожать.
- А с тобой иначе нельзя.
- Могу предложить выход.
- Свои идеи оставь при себе.
- Хочешь сказать, что заведомо знаешь о чем я поведу речь?
Кивнула.
- Знаю. Опять начнешь трепаться о других мирах, нормальной еде, свободе и независимости. Предлагать, соответственно, полезные решения по выходу из сложившейся ситуации.
Нахмурилась. Продолжила выговаривать:
- Надоело слушать уже. Ведешь себя как плаксивый женоподобный хотанец, всячески пытаясь сбежать. Раз уж попался в плен – то будь добр сидеть смирно и ожидать королеву без всяких выкрутасов. Усвоил?
Петров швырнул емкость на пол. Мгновенно оскалился:
- Сейчас в голову получишь и в окошко нырнешь за такие слова!
- Сила есть – терпения и воли не надо. Будь мужиком, пленник. Другие бы уже давно смирились, а ты…
Леха вскочил с кровати в доли секунды. Поднырнул под руку Хелены, уходя от красной струи снотворного. Выбил, тут же, мешочек с надоевшим порошком. И, в довершение, дал кулаком в живот, заставив упертую аборигенку рухнуть на колени и хватать ртом воздух.
Обошел ее по кругу, успокаиваясь. Запинал останки кувшина под кровать. Хмурился:
- Допрыгалась?
Хелена говорить была не с состоянии. Лишь постанывала и пыталась вдохнуть. Из глаз текли слезы. Видела, конечно, как пленник дрался с толпой соотечественниц недавно, но представить что его удары очень болезненны – не могла. Вернее – смогла. В данный момент.
- Ну и куда ты теперь без порошка сонного? – Петров продолжал издеваться словесно. Требовалось выговорится и тем самым успокоится. – Даже шагу ступить не можешь, лишившись своего оружия. Стоишь на коленях, беззащитная и в слезах. Сейчас вот возьму и сделаю с тобой все что в голову взбредет. Или к рыбам отправлю, как обещал давече, или – задеру юбку и попробую стать папашей. Через то отверстие, конечно же, вряд ли получится отцом заделаться, но унижений ты натерпишься вдоволь. Как и боли.
Сделал еще круг. Продолжил:
- А может и вообще заставлю тебя сожрать все что на столе находится. Вкусно, должно быть, раз так усердно пытаетесь всем этим меня накормить который уже день. По сути сказать – все ваши семь дрянных и нехороших королевств ничем не отличаются от Империи Зирч, ныне расформированной, слава яйцам мроговским, где так же бабы издеваются над мужиками, лишая прав и свобод. А если ничем не отличаетесь, так и вас в скором времени расформируют. Пусть и не я это сделаю, то другие провернут.
Хелена наконец получила возможность загонять кислород в легкие. Вступилась за родину, отложив на время возмущения относительно некультурного и подлого удара в живот:
- Империя непобедима. Ты не сможешь ее разрушить! Не забывай что в плену находишься, за такие речи можешь вполне буквально повиснуть на корабельной мачте!
- Если я погибну – от ваших королевств даже бактерий не останется. Придут мои друзья и жестко вам отомстят.
Хелена не поняла про простейшие микроорганизмы:
- Чего не останется?
- Камня на камне, вот чего.
- Брехло. Натуральное, причем.
- Не веришь?
- Не верю.
- Ну и дура. Помочь тебе нечем.
Лёха взял со стола пиво. Сделал несколько глотков. И стал ставить условия, вернув емкость на место:
- Стучись в дверь и говори что мне нужна вода. Холодная или горячая, похрену.
- Зачем?
- Отмыться от этой вони.
- Повязки нельзя снимать.
Петров навис над ней, сжав кулаки до хруста:
- Еще раз повторить?
Хелена пугливо отползла к стене. Но не сдалась:
- Вот и я тебе повторю, что повязки нельзя снимать, так как синяки еще не сошли. Королева…
- На мне нет синяков. У меня ничего не болит. А от вони глаза режет. Поняла?
Шагнул вперед и присел перед Хеленой на корточки. Глянул в упор:
- Или ты все еще считаешь меня хотанцем?
Все равно не сдалась, из последних сил сохраняя остатки смелости. Выкрикнула:
- Считала, считаю, и буду считать!
- Ну и дура.
- А ты хам!
Неизвестно во что это вылилось бы, но в этот момент в коридоре раздались голоса. Мгновение спустя – громыхнул засов, дверь открылась, и на пороге возникла сама королева, облаченная в серебристые доспехи, высокая, зеленоглазая, подлая. Возникла в окружении настороженных фарканок; они-то знали что вот так просто дверь открывать не следует. Надо предварительно приготовится к возможной драке.
Зрелище, представшее глазам Ликании, надо сказать, было колоритным. Прижатая к стенке Хелена, бледная, обхватившая руками колени, и вот-вот готовая разрыдаться. И замотанный, подобно мумии, Петров, не совсем трезвый, сидящий перед ней на корточках.
Королева приподняла левую бровь, недоумевая, а ее спутницы – наперебой затараторили, жалуясь хозяйке, о всех хулиганствах сумасбродного пленника. И как он Гариду избил, и как посудой швырялся отказываясь принимать предложенную пищу, и как заложников захватывал, и как за борт воительниц скидывал, и, самое важное и страшное, как лихо он дерется. Словно демон какой!
Петров поднялся во весь рост. Развернулся корпусом к двери. Не успел сделать и шага, как на него нацелилось не меньше десятка стрел, копий, и мечей; фарканки, в отличие от своей королевы, знали что пленник может вытворять голыми руками. Загородили, ощетинившись и готовясь к худшему.
- Опустить оружие. – Ликания властно повела рукой. – В этом нет необходимости.
Её послушались. Девки убрали все острое и колющее, отступив на шаг. Некоторые вообще в коридор удалились, видимо сделав какие-то свои выводы. Хелена, воспользовавшись моментом, поспешила убраться.
Петров усмехнулся, смотря прямо в глаза королеве. Предъявил:
- Ты меня обманула. За это я тебя накажу.
Ликания даже не шевельнулась. Видимо надеялась на свои доспехи. Возразила:
- Никакого обмана и не было. Ты получил лучшие условия содержания. Не знаю, правда, почему ты от еды отказывался, но, думаю, в скором времени начнешь питаться нормально.
Лёха аж подпрыгнул от такой наглости. Возмутился:
- Лучшие условия?! Да я такое содержание на одном органе вертел!
Ликания была невозмутима. Как светловолосая и зеленоглазая скала. Поинтересовалась:
- Что именно тебе не понравилось?
- Всё!!!
Ноль внимания на жестикуляцию, мимику, и тон. Лишь зеленые глаза внимательно изучают. Не внимательно даже, а несколько заинтересованно. При определенном желании можно сказать что как на дорогого сердцу человека смотрят. Мол; говори, ругайся, угрожай, все равно никуда не убежишь. Не убежишь, не скроешься, не улетишь. Будешь моим, и только моим. Я же королева. Седьмого. Лазурного.
- Перечисли, пожалуйста.
Петров сорвал с себя несколько кусков вонючего облачения. Потряс ими перед носом блондинки:
- Мало того что в каюте заперли, жрать не давали, сонным порошком постоянно в рожу швырялись, так еще и вот эту вот дрянь нюхать заставляют!
Это, ж, надо! Орешь на нее, непочтение оказываешь, перед носом воньём машешь, а ей – безразлично. Готова принять любым, хоть хамом, хоть маньяком, хоть вообще извращенцем. Готова любить вечно. Вернее – все восемнадцать следующих лет. Дела, однако…
Опа, говорит что-то:
- У тебя была мягкая кровать, огромный выбор блюд, и персональная служанка. А в лечебные бинты специально добавлена вытяжка из живого дерева, помогающая ускорить заживление синяков и ссадин. Пусть она и пахнет несколько неважно, но эффект – максимальный. Судя по слухам – ты основательно пострадал, когда пытался убежать во второй раз. Так что, хотанец, не возмущайся по пустякам. Не пристало это дело моему будущему мужу.
- По пустякам?! Да я…
Ликания не дала говорить. Внезапно встала на одно колено, громыхнув броней, выбив своим поступком Петрова из колеи. Тот аж замолчал, осекшись. А блондинка продолжила удивлять:
- Готова загладить свою вину. Проси все что хочешь.
Лёха подозрительно покосился на остальных девок, подразумевая во внезапных переменах королевского настроения какую-нибудь очередную пакость, навроде того же красного сонного порошка. Перевел взгляд на Ликанию. Отступил на шаг, готовясь ко всему.
- Не понял…
- Любое твое желание будет исполнено.
- Любое?
Кивнула:
- Именно.
Хм… Рискнуть, что ли?
Петров сорвал с себя еще немного бинтов. Потребовал:
- Хочу отмыться от этой вони.
- Ванна уже готова, будущий муж. Это всё, что ты хочешь?
- Нет. Еще хочу есть.
Ликания красноречиво указала на стол у окна. Петров даже не глянул в том направлении. Отрезал:
- Я это есть не буду. Лучше голодным сдохну, чем отравленным.
Королева кивнула, сделав свои выводы. Сказала:
- Блюда заменят на новые, если ты об этом.
- Я не об этом. Я имел в виду то, что есть буду только ту пищу, которую употребляют в Империи Фаркан.
- Наша еда тебе противопоказана. Ты будешь испытывать постоянные приступы рвоты. И то – если не умрешь от острого пищевого отравления.
Лёха хмыкнул. Возразил:
- Не помру. А блевать я буду скорее от хотанской пищи.
Ликания милостливо кивнула, согласившись.
- Ладно. Я согласна и с этим твоим требованием. Что-нибудь ещё?
Наглеть, так наглеть. Уж не до истребителя с танком, но можно вполне лихо создать условия пригодные для нормальной жизни даже в таком месте, как примитивный деревянный парусник, принадлежащий дуре-королеве глухого королевства, глухой периферии. Красивой дуре-королеве.
Петров почесал затылок, сорвав с головы пару мотков бинта. Решил прямо сейчас делать из плена навороченный морской круиз в обществе потрясной зеленоглазой блондинки:
- Конечно. Хочу свободно перемещаться по кораблю.
- Как только отплывем от берега – пожалуйста.
- Отлично. Еще хочу получить назад свою одежду и оружие.
- Зачем тебе оружие?
- Я воин. И привык к тому, что на поясе постоянно висит клинок и пистолет. Без всего этого я себя неважно чувствую и у меня портится настроение. Начинаю себя скверно вести, избивать кого-нибудь, заложников захватывать, прочее.
- Оружие я тебе дать не могу. Отныне ты мой муж, а не воин. Так что привыкай ходить без меча. И без своей страшной железной штуковины, унесшей жизни двух воительниц.
- Я и голыми руками неплохо управляюсь, Ликания.
- Я наслышана о такой твоей способности.
- Ну а раз знаешь – будь добра вернуть изъятое. Иначе я все равно его раздобуду, как бы ты этому не противилась.
- Я подумаю.
- Отлично.
- Еще будут просьбы?
Петров милостиво закончил:
- На этом пока всё.
Ликания поднялась на ноги. Отступила в сторону, приглашая к выходу из каюты. Известила:
- Ну раз все – то пора и ванну принять. Идём.
Мытьё своего пленника Ликания никому не доверила. Сама за это дело принялась. Переодевшись в более домашний наряд, стала оттирать захваченного в походе будущего мужа от неприятного, ему, запаха живого дерева. Тёрла усердно и тщательно, подправляя свои действия всяческими шампунями и мылами, словно уже влюбилась по свои прекрасные уши и желала получить отмытого целиком. Без остатка. Чуть позже, когда обсохнет и будет готов зачать будущую королеву. По совместительству – будущую убийцу.
Голову вымыла раз пять, не меньше. Спину натерла до красноты и сердитых матов. Развернула к себе лицом, собираясь и с этой стороны всё оттереть и вычистить..
Тут возник казус.
… На своем законном месте гордо высился “младший брат” Петрова. Весь налился, затвердел, и был готов к долгому обожанию, целованию, и прочим приятным ощущениям, основанным на эффекте трения….
Ликания отскочила на пару шагов, выронив мочалку. Выпучила глаза попутно. Выдохнула:
- Что это?!
Петров посмотрел на нее как на полную дуру. Хмыкнул, плеснув на себя из ковшика:
- А то ты не знаешь.
- Но… Но… – она явно не могла подобрать слов от неожиданности.
Нашлась вскоре:
- Но на картинках он не такой большой! У хотанцев не может быть такого детородного органа!
Петров скосил взгляд вниз. Вновь глянул на Ликанию.
- А кто тебе сказал, что я хотанец? Лично я пытался тебе доказать, но ты меня не слушала. Теперь вот получай то что есть.
Еще раз окатил себя водой из ковшика. Напомнил:
- Ты меня мыть будешь, или нет?
Блондинка замотала головой отрицательно, поддавшись на время страху. Но потом взяла себя в руки, и кивнула судорожно.
- Буду…
Лёха ощерился, уже зная что пройдет совсем немного времени, и – легко все получит и в любую позу склонит. Поторопил:
- Ну а чего ждешь тогда? Приступай.
Помывка приобрела осторожный характер. Ликания все боялась задеть руками орган, так изумивший ее своими размерами. Обходила стороной каждый раз. На что Петров возмутился уже через пару минут:
- Его – тоже принято мыть, если ты не знала. Так что давай, натирай. Только не слишком усердно.
- Хорошо…
Помывка вообще перестала нести в себе свой первоначальный смысл, стоило Ликании провести рукой туда-сюда. Помывка превратилась в обычную порнуху.
С необычным звуковым сопровождением.
Обычно же стоны всяческие слышатся, да шлепки тела об тело. А тут – разговоры, перемежаемые испуганными вскриками и просьбами остановится, не напирать так быстро, дать привыкнуть, прочее оттягивающее процесс. Процесс. Таинство. Интим.
Все ясно. Похоже настал черед новой уловки. Нового удара женского супер-оружия. Якобы боится размера, изображает из себя пугливую девочку девственного содержания, тем самым разжигая тягу к её телу и к ней самой еще больше. Не больше, даже, а многократно и усиленными темпами. Вон как зеленые провалы пучит, едва стоило развести прелестные ножки в стороны и приставить. Того и гляди – глаза из орбит выскочат. А может и правда девственница? Хм…
Петров на мгновение остановился, взяв себя в руки. Хрипло спросил:
- В первый раз?
Захлопала ресницами. Ответила тоненько:
- Да…
Скосила глазища вниз. Сглотнула судорожно. Попросила жалобно:
- Может не надо, а?
- А зачем ты меня в плен, тогда, взяла?
- Ну я же не знала что у тебя такие размеры… У хотанцев обычно втрое меньше и тоньше… А ты… ты точно из другого мира?
Лёха чуть качнулся вперед, заставив королеву испуганно ойкнуть. Съязвил:
- Нет. Я новый представитель жизни на материке Хотан. Мутировавший в нижней части тела. С пользой для себя. Когда в туалет хожу – струя на десять метров бьёт! Не хрен, а настоящий водомёт!
- Я серьезно спрашиваю. – Ликания не поняла юмора.
Петров кивнул. Решил выдать немного правды:
- Да. Из другого мира. Обычно я один не странствую, но недавно мои спутники потеряли меня. Теперь, вот, ищут. А когда найдут и увидят что ты взяла меня в плен – необычайно рассердятся. Фарканская Империя может ощутимо пострадать.
Разговор на отвлеченную тему Ликанию немного успокоил. Соображать начала вроде. Поинтересовалась:
- У твоих друзей есть армия?
- Зачем она им, если они шевелением руки целые миры в порошок стирать могут? Просто обрушат на твою родину небеса, и уйдут. С них не станется.
- Ты врешь. Смертные не могут небеса обрушивать.
- А я и не говорил что они относятся к смертным. – Лёха улыбнулся. Решил немного приврать. – Хатзорг, к примеру, может вызывать себе на помощь много-много земляных монстров. А Каджин – громадного водяного великана. Ну а если принимать во внимание более-менее крупный звездолет – бомбардировка поверхности займет не больше двух минут. От семи королевств, в итоге, останется радиоактивное пепелище. И то – если планета уцелеет, а не рухнет на ваше солнце в виде осколков и обломков.
Закончив, приобнял задумчивую Ликанию и нагло продвинулся на несколько сантиметров. Ощутив преграду, остановился.
Королева уже готовила возражение, но тут, едва ощутила низом произошедшие перемены, позабыла о том что хотела сказать. Испуганно заёрзала, пытаясь соскочить. Но Петров держал крепко.
- Остановись! – вновь расширила глаза. Решила попробовать отсрочить напор словами. – Зачатие должно происходить под одеялом и в полной темноте!
Лёха представил картину. Замотал головой:
- В таких условиях жарко и нихрена не видно.
Попробовала по-другому:
- Но ты не совсем чистый! Да и я ванну не принимала.
Знаем мы ваши отговорки, дамочки. Стоит пойти у вас на поводу – секса не видать несколько часов. Помыться, кстати, и потом можно. Перед следующим заходом.
- Попозже вымоешься. Да и кровь надо будет убрать.
- Кровь? Ты собрался меня истязать?
- Дура. В первый раз всегда кровь течет. Это обязательное условие. Хочешь сказать что не знала об этом?
Отрицательно помотала головой:
- Нет.
- А в книжках что пишут?
- Про кровь – ничего. Указывают лишь про непродолжительные болевые ощущения.
- А подруги что говорят?
- У меня нет подруг. Я – королева.
- И ни разу не интересовалась?
- Интересовалась.
- У кого?
- У служанок.
- Хорошо. Что рассказывали служанки?
- Про боль.
- И всё?
- Почти…
- Что рассказывали служанки?
- Не скажу. Об этом не принято говорить.
Петров устало вздохнул. Спектакль, устраиваемый королевой, ему надоел. Хотелось приятного, а вместо этого – ненужная болтовня. Решил перейти к делу:
- Ликания, пойми же ты наконец, чем быстрее девственности лишишься, тем быстрее получишь много приятных ощущений. И кровь будет. Но не от истязательств, а от разрыва твоей девственной плевы.
- Я знаю. Об этом писали в книгах.
- Ну а чего тогда мозги пудришь?
Потупила взгляд. Призналась:
- Я боюсь…
- Ну, это дело поправимое.
Резкий рывок…
Вскрик-вопль гортанный. Ругательства и проклятия. Слёзы. Попытки освободиться. Обещание кар всяческих. Частые удары сжатых кулачков…
Ругательства утратили свою силу, перейдя на полу-шепот. Слезы текут не так обильно. Удары – не так часты, исполняют роль бессилия что ли. Дыхание глубже.
А вот и первый стон. Поначалу бессознательный, неосмысленный, случайный. Бить перестали, обняли нежно. В глаза стараются не смотреть.
Второй. Третий. Вполне осмысленные уже. Не сдерживаемые. Четвертый. Ноги сами собой пытаются скреститься за спиной, притягивая ближе и боясь отпустить.
Поцелуй в плечо, в порыве нежности. Слезы диких и необычных, разгорающихся все ярче, ощущений. Полу-вопли, еле сдерживаемые. Глаза закрыты. Спина напряжена и выгнута.
Дикий, протяжный, режущий слух визг…
Приехали.
Теперь можно и помыться.
Мочалку пришлось брать в руки самому. Ликания лежала на лавке, не шевелясь. Подрагивала время от времени лишь. О том чтобы она встала и закончила начатое мытьё – не могло быть и речи. Петров это понял. Подтащил ванну поближе. И, вооружившись всем необходимым, приступил к делу. Проворчал в сердцах:
- А говорила что крови не будет.
Посмотрел в лицо. Добавил:
- Дура…
Минут через пятнадцать королева смогла встать. Пошатываясь на ватных ногах стояла посреди помещения и молчала. Безвольно позволяла себя намыливать, натирать, обливать водой. Лишь глаза благодарно блестели, давая понять что хозяйка на грани нирваны, и вот-вот готова рухнуть обратно в нее же. Мыслей – ноль. Воли – и подавно. Зомби белокурое, зеленоглазое, не стесняющееся. Кукла аппетитная и доступная. Мокренькая такая, голенькая, соблазнительная.
Петров не смог удержаться…
- Спасибо…
Вот они – слова благодарности. Слова, сказанные от чистого, только что пережившего несколько оргазмов, сердца. Сказанные нежно и со всем возможным воодушевлением. Надо же – жила на свете и не знала что такое в природе случается. Плевать, оказывается, на боль и кровь, стеснение, непорочность, гордость, прочее добродетельное, лишь бы ощутить ЭТО снова. А потом – еще раз. И еще раз. И так – до самой старости.
Ликания смотрела на плененного ею на берегах Хотана пришельца из других миров и понимала что не в силах отвести от него взгляд. Что уже любит его всем сердцем, и готова сделать для него всё. Даже жизнь сохранить, когда дочке исполнится восемнадцать лет. Даже оружие вернуть. Даже разрешить любовь, следующую, при свете дня. Даже… Все готова была позволить. На руках готова была носить, любовью во дворце окружить, охраной, роскошью, всем что попросит. Всем… Лишь бы не ушел обратно в свой мир. Лишь бы был с нею рядом. Всегда был. Вечно был. До самой старости был.
И природа его наградила, не стесняясь. И грамотен очень. Смел невероятно. Силен не в меру. Опытен в постельных делах. Светловолос. Развит. Приятен. Бриллиант. Алмаз. Сокровище. Да будет возвеличен до имперского праздника тот день когда она встретила его в лесу. На том месте надо памятник поставить. Храм, вернее. Храм на вершине пирамиды. Большой пирамиды. Большой храм.
Кажется он что-то про еду говорил… Вот я дура, голодом его морю!
…Петров придирчиво осмотрел стол, заставленный чуть ли не сотней блюд. Все искал, не веря, что-нибудь из хотанского рациона. Не нашел, к счастью.
Уселся бесцеремонно. Тут же встал, ухватив тарелку побольше. Начал ходить вокруг стола и накладывать всего понемногу. Особенно предпочитал мясное.
После, вернувшись, бухнулся на стул. И, вооружившись вилкой, принялся набивать желудок. Не забыл и про вино.
Ликания сидела напротив и, дивясь, наблюдала за пленником. Начинала верить что он действительно не хотанец. Хотанцы столько не едят. Даже большой толпой.
Потом на пленника напало сонное состояние. Пьяное, естественно, тоже. Будущий муж Ликании пожелал идти в спальню. Спать. Храпеть. Дрыхнуть. Предварительно всем наказал во время сна его не трогать, всяческими повязками восстанавливающими не заматывать, заклятий возле постели на ухо не шептать, а в качестве грелки использовать не кого-нибудь со стороны, а саму королеву.
Ликания была с ним полностью согласна. Хотела было сама напросится, но он ее опередил.
Флот королевы за это время снялся с якорей, загрузившись последними пленными. Отплыл к берегам Фаркана, благо поднялся попутный ветерок. Все были счастливы. Все добыли себе мужей. Без потерь, практически. Все было отлично. Оставалось только доплыть до дома, поженится, и жить счастливо, осознавая что все будет ништяк.
Лишь храп пьяного Странника немного всем досаждал. Но говорить об этом в открытую побаивались. Не столько королеву, сколько ее пленника. Уж лучше пусть храпит, чем по палубе бегает и конечностями машет.
Перец тот ещё...
21.
Утро явилось давным-давно, уже время обеденное подошло, а из каюты никто не выходит. Будто спят еще. Или пленник зарезал королеву, и не знает что делать; то ли в окно прыгать, то ли в плен сдаваться. В общем – неизвестно. А еще может быть вот как; уединились, влюбясь в друг друга, и выходить не хотят. Все смотрят, молча, в глаза, и не реагируют на внешний мир. Ликания гладит пленника по волосам нежно. Рассматривает черты лица. Улыбается, поддавшись чувствам. А пленнику это нравится; смирился, и сознался в том что он хотанец. Или же блюет сейчас в окно, на акул, наевшись, из-за упертости своей, фарканской пищи. А может и помер вовсе в жутких муках, а королева его оплакивает. Вот-вот выйдет из каюты и прикажет поворачивать назад, за новым мужем.
Около десятка фарканок терпеливо ожидали под дверью. Шептались относительно версий происходящего сейчас в каюте. Пытались подслушивать, но ни единого звука не уловили. От этого у них на душе было не очень спокойно. Пленников таких они еще не встречали на своем веку, и не знали что именно у дикаря на уме. Вполне мог и съесть правительницу. Всякое бывает под небом. Вплоть до людоедства. А как еще объяснить отказ от хотанской пищи? Вот именно – оставил место в животе, дабы Ликания уместилась. Сейчас сидит, падла неспокойная, да последние косточки обгладывает. А только откроешь дверь – так сразу же в драку кинется. С новыми-то силами... И ведь лихо дерется. Словно демон какой из преисподней. Наверное это от того, что человеческим мясом питается. Иначе и не объяснишь тот факт, что в одиночку измолотил в драке такое количество воительниц. Сам, к тому же, не пострадал нисколько, встав на ноги буквально за сутки. Хотанец обычный, проверни такие дела, валялся бы несколько месяцев в коме. А то и вовсе – на небеса улетел, отмаявшись и не выдержав диких нагрузок. Этот же – выспался, протрезвел, на Хелену наехал, королеве Ликании требования выставлял, дикую помывку устроил с животными воплями на весь корабль, а теперь еще и что-то нехорошее удумал. Затаился, похоже, в каюте, правительницу съел, и ждет удобного момента для бегства. А сбежавши по прибытию к берегам Фаркана, поднимет по всей Империи мятежи. Лови его потом, нервы трать. Лучше уж сейчас все выяснить. Глядишь – беспокойства напрасны.
Стучать в дверь никто из присутствующих не решался. Боялись гнева королевы. Не знали что происходит в каюте, и от этого терялись. Окажется что все нормально – по шее огребсти как нечего делать. От королевы, гневной и ужасной. Окажись все плохо – есть шанс схлопотать от буйного пленника. Да посильнее, чем от пленившей такого садиста. Кулаки-то стальные. Да и ногами нехило машет, словно без костей они у него. Жуть… Стучать в дверь, или же – нет? Как быть? Ждать вечера? Или следующего утра? Может, монетку подкинуть?
…Подкидывание металлического кругляша указало на то, что постучатся все же следует…
Против выбора судьбы не попрешь. Боги хотят видеть стук. Ну раз хотят, то от этого никуда не денешься. Себе дороже выйдет; иль порчу нашлют, иль наследница больная родится, или вовсе смерть посетит неожиданно. Так что, расходитесь бабоньки, сейчас Валира в дверь стучать будет. Но далеко не отходите, вполне вероятна стычка с пленником. Каждый клинок в такой ситуации необходим. Пусть и трудно попасть по демону, но попытаться все же стоит.
На стук открыла сама королева. Еле держась на ногах от усталости, обвела притихших подчиненных вопросительным взглядом.
- Ну и? Чего ломитесь?
- Смиренно просим прощения, правительница. Просто время обеда уже, а вы не выходите. Вот мы и подумали…
- Думать надо мозгами. Еще один стук – и полетят головы. Усвоили?
- Усвоили, правительница.
- Ну вот и ладненько.
Хлопнула дверью, оставив в умах воительниц очень много непонятого. Если жива, то почему еле стоит на ногах? Пьяна? Вряд ли. Ликания не пьет. Тогда что? Устала? Если да, то от чего? Неужто отжималась столько времени? Непонятно, в общем, ничего. Странные дела на корабле творятся. Прямо колдовством попахивает. Пленник странный. Королева не в себе. Тут что-то нечисто. Не настанет ли в скором времени конец света? Глядишь – и готовится пора к всеобщему отходу на небеса.
Немного пошептавшись, дамочки разошлись. Необходимо было кормить своих будущих мужей обедом. Не хватало еще, чтобы от истощения скончались. Прощай, тогда, покой и появление наследницы. Снова придется в Поход на Хотан идти. А это – лишние расходы, нервы, и продление ожидания женского счастья.
Королева пусть сама со своим дикарем возится. Она его поймала, значит – он теперь её проблема. А не общая, как было до вчерашнего дня.
…Ликания закрыла дверь. Развернулась. Хотела было разбудить будущего мужа, но тут увидела такое; он уже проснулся. Похмелившись, быстренько оделся и начал с утроенной энергией опять поглощать фарканскую пищу. Довольно улыбался при этом. На озадаченную королеву даже не смотрел. Словно и не было ее тут. Будто и не творил с ней ничего похабного всю ночь практически. Чудеса, а не пленник. Таких еще поискать надо. Действительно не хотанец. Действительно. Ну и пусть. Такой “фрукт” гораздо приятнее хилых обитателей Хотана. И сильнее, и наглее, и красивее. Положит начало новому роду. Глядишь – и мальчик родится. По всему Фаркану ликования начнутся. А потом, лет через двести, его потомство расплодится неимоверно, и не надо будет устраивать Походы за океан. Начнется беззаботная жизнь. И никто никого убивать больше не будет.
Она прошла и села на кровать. Улыбнулась, наблюдая за жующим Петровым. Решила его разговорить:
- А ты силен в постели. Невероятно силен.
Он перестал жевать. Странно посмотрел на Ликанию.
- То ли еще будет.
- Не поняла тебя, Алёшенька.
- Поймешь попозже. Будешь прятаться от меня, убегая. Маньяк я тот еще.
- Зачем же бегать от такого сокровища. Наоборот надо всегда быть рядом, надеясь на кусочек нежности.
Петров ухмыльнулся недобро. Попробовал внести ясность в заблуждения:
- Ты до сих пор не поняла, видимо, что я не совсем обычен?
- Поняла. И устройство твоего тела отличается от хотанцев. Ты положишь начало новому роду. И нам не придется плавать за океан.
Петров воткнул вилку в стол. Возмутился:
- Какой, нахрен, новый род? Я не собираюсь становится отцом. Мне лет мало, пойми это!
- По твоим любовным силам этого не скажешь.
Отпил из кувшина. Поставил его.
- И что с того? На Кластере это не редкость.
- Кластер? Что это такое?
- Это мой родной мир. Я оттуда, можно сказать, прибыл. И не собираюсь оставаться здесь надолго. Так что разворачивай свой деревянный корабль, и ищи себе нового мужа. Из хотанцев уже.
- А ты?
- А я останусь на том берегу, где и высадился. Буду ждать своих.
- Не выйдет у тебя ничего, Алёшенька. Ты останешься со мной.
- А если я убегу и весь Фаркан на уши поставлю?
- Не убежишь.
- Тогда мои друзья его на уши поставят. Во время поисков.
- Вранье. Империя невероятно сильна.
- Это как поглядеть.
- Как ни смотри – все одно.
- Уверена?
- Уверена. Так что давай не груби, а спокойно завтракай.
Петров хитро прищурился, вытаскивая вилку. Съязвил:
- Куда уж спокойно-то? Собственная дочь через восемнадцать лет прирежет, а я, понимаешь ли, спокойным должен быть?
- Традиция.
- В жопу такую традицию!
- Не груби.
- Сейчас вот напьюсь, еще и драться начну.
- Не начнешь.
- Не веришь?
- Верю. Но я найду способ тебя утихомирить.
- И какой?
- Избыточную энергию на благие цели пущу.
- Лихо. Неужели ночи мало оказалось?
- Мало.
- Охренеть... Впрочем, не стану сопротивлятся.
- Отлично.
Она поднялась с кровати. Подошла вплотную. Взяла руку Петрова и приложила ее куда следует. Уже откуда-то прознала, что сие действие успокаивает и настраивает на нужный ход мыслей. Ей, в первую очередь, нужный.
Ну и напросилась; пленник перестал хмурится, деловито загнул королеву в неприятное и стыдливое положение, и начал творить все то же самое, что и ночью проделывал. Ликания своему счастью поверить не могла. Отметила, что обычный хотанец такого не смог бы провернуть, попросту умерев несколько десятков раз от истощения.
Вскоре перестала размышлять. Некогда было.
Усмирение Петрова прошло удачно. Королеве с успехом удалось выветрить из его головы все мысли о свободе и равенстве. По крайней мере она сама так считала, с умиротворенной и счастливой улыбкой наблюдая за мирно похрапывающим будущим мужем; сидела рядом с ним и боялась потревожить его сон. Перед внутренним взором Ликании проплывали вероятные картины их совместного будущего, то какая родится дочь, то как они будут жить вместе единой и дружной семьей, и то как им все будут завидовать, не просто завидовать, даже, а скрипеть зубами от зависти. Жизнь удалась, боги расщедрились и послали ей счастье. Пусть, малость, и буйно-своенравное счастье, но все же ни у кого такого второго нету. Особенно это касается размера и твердости. Осталось дело совсем за малым – привязать к себе крепко-накрепко, и никуда не отпускать. Пройдет год-другой, и Алёшенька успокоится и станет идеальным мужем. Идеальным отцом наследницы престола.
Она погладила спящего по волосам. Счастливо улыбнулась, укладываясь рядышком. И позволила себе немного сна. На утро собиралась устроить будущему мужу экскурсию по своему кораблю. В конце-концов он сам об этом просил, когда выдвигал свои требования. Свежий морской воздух, думается, будет ему полезен. Да и, по его словам, ему необходимо время от времени прогуливаться. Хотя… Нет, он явно не хотанец. Те на прогулку бы так не напрашивались, побаиваясь за свое слабое здоровье. Да и сил у них любовных столько нету. Максимум на один раз хватает, судя по книгам. А этот же… Хвала богам за такой подарок! На месте пленения Алёшеньки надо памятник воздвигнуть! Огромный памятник!
Но, как оказалось, утро не принесло ничего нового. Пленник нисколько не изменился. Ход его мыслей – тоже. Петров прохаживался в хмуром состоянии по каюте, изредка прикладываясь к кувшину с вином. Пошатывался. На проснувшуюся королеву даже внимания не обратил, словно и не было ее тут. Вроде бы и не было между ними ничего в последнее время. Никаких нежностей, никаких признаний, никаких уговоров, ничего.
- Что с тобой, Алёшенька? – Ликания всерьез обеспокоилась выражением его лица, садясь на кровати. – Что-то не так? Тебя что-то удручает?
Петров остановился возле стола. Поставил кувшин, предварительно уменьшив объем его содержимого. Удивленно на королеву глянув, спросил, утираясь рукавом:
- С чего ты взяла?
- Просто ты ходишь такой хмурый, словно на весь белый свет обиду затаил. А в особенности на меня… Все еще не можешь смириться с пленением? Обратно на Хотан хочешь вернуться, да?
Петров кивнул. Поведал такое:
- В принципе – да. Мне просто необходимо находиться рядом с местом высадки, так как Стражи совсем скоро нарисуются в этой периферии. И начнут меня разыскивать.
- Я не совсем тебя понимаю, Алёшенька. Кто такие Стражи?
- Это охрана моя. Я про них рассказывал уже.
Ликания еле заметно улыбнулась, убирая прядь волос с лица. Уточнила:
- Это те самые, которые миры шевелением пальца в порошок способны стирать? Земляные монстры, водяные великаны, ужасная магия, прочее?
Петров легко различил насмешливые нотки в ее голосе. Не замедлил с высказыванием, как и с прикладыванием к горлышку кувшина:
- Зря потешаешься, Ликания. Я не пьян и не сошел с ума. Я говорю чистую правду. Пройдет каких-нибудь два-три дня, и – весь твой мир будет поставлен на уши. Причем в очень короткий промежуток времени. Так уже бывало не один раз. Где бы я не появился, следом за мной идут разрушения, горе, и прочие бедствия. Планеты в труху растираются, с орбит сходят, обстрелам подвергаются, иное страшное. Жил, вроде, народец какой, потом бабах – и нету его. Сгорел, замерз, деструкции подвергся. Да какой, нахрен, народец? Целые нации погибают!
Он прошелся туда-сюда по каюте. Вернулся к столу и сел на стул. Вздохнув тоскливо, признался:
- Надоело, знаешь ли, всё уже. Покоя хочется, тишины, стабильности. Второй год шляюсь по мирам, и ищу неизвестно чего. Одни говорят что я должен стать великим воином, другие – хорошим человеком. А вот чего я хочу – почему-то никто не удосужился спросить.
- Ну и чего же ты хочешь, Алёшенька?
Петров сделал внушительный глоток. Утерся рукавом.
- Я хочу обратно на Кластер в школу для молодых военных. Я там, кстати, обучался некоторое время, пока… пока не приперся один хвостатый хмырь и не взбаламутил всю мою жизнь. И понеслось… Знаешь в каком я мире был?
Королева поняла, что еще немного и будущий муж свалится пьяным на пол. Однако поддержала разговор:
- В каком мире ты был, Алёшенька?
- Не поверишь…
- Все же расскажи.
- Мир этот принадлежит к Синим.
Ликания помотала головой, не совсем разбираясь в только что услышанном.
- Не поняла.
- Синяя Зона Миров. У нас – Зеленая Зона, а там – Синяя. Совсем другое Мироздание. Понимаешь?
- Немного.
- Ну так вот… Аборигены, местные жители иными словами, поголовно подвержены мутации.
- Чему?
- Мутации. У них другое устройство тела, несколько отличное от нашего.
- И чем же они от нас отличаются?
Петров хихикнул полупьяно. Слова приправил жестами:
- То что у тебя между ног – у них еще и на месте пупка. То же самое касается и мужиков.
- Занятно… – она попыталась представить, но не смогла. – Но ведь такое невозможно. Человек создан по образу и подобию божьему, и никаких отклонений быть не должно. Даже незначительных.
Петров справился наконец с кувшином. Швырнул его в открытое окно, прицелившись. Ухмыльнулся, поворачиваясь и наставительно поднимая вверх указательный палец:
- А вот тут ты не права, красавица. Богов – великое множество, и каждый создает подведомственное население таким, каким желает видеть. Захочет – три ноги прилепит. А то и вовсе – шесть пришьет. Это я про ноги. Если перечислять остальное, то можно озвучить громадное множество вариантов. С теми же органами, половыми… Плюс ко всему – в каждом мире есть еще и с десяток местных божков. Эти тоже вносят свою лепту в общую картину. У вас, к примеру, намудрили так, что вам приходится плавать за мужьями через океан. И это явно не все заморочки. Я прав?
Ликания нахмурилась. Такие разговоры ей не нравились. Ни о какой экскурсии по кораблю не могло быть и речи, среди подчиненных могли поползти всяческие слухи; мол, в плен язычника-алкаша-дикаря-бунтаря взяла, и неизвестно какая наследница на свет появится от такого союза. Мало что дура родится, так еще и со своими взглядами на устои жизни, в частности привитыми чокнутым папенькой.
- Ты пьян.
- Это тоже есть, не отрицаю. Пусть я напился, пусть затронул запрещенные темы, пусть. А что еще мне остается делать? Меня в плен взяли, планы движения нарушили, отцом заставляют стать, пистолет с клинком отобрали, всякой херней несъедобной травили, никаких поблажек вообще нету. Вот и буду пить. Пить, буянить, ругаться матом, критиковать местную религию, и вообще себя отвратительно вести. А как только в мои руки попадет боевая гранула корабля – то и вовсе в маньяка превращусь. Пятьдесят процентов поверхности планеты пострадает нехило. Весь боезапас расстреляю сразу же, за первыми двумя бутылками крепленого.
- Ложись в кровать и спи, маньяк хренов. Пока не прибудем на материк – спиртного ты не увидишь.
Петров не обратил внимания на это требование. Продолжил свое гнуть:
- Не хочу я спать. Мне надо двигаться. Моему растущему организму надо развиваться. Иначе потом болячки всякие замучают. Буду чахлым, неразвитым, с пивным пузом, и огромным количеством лени в душе.
- А ты разве не вырос?
Лёха отрицательно зажестикулировал руками:
- Нет. Мне только двенадцатый год идет. Мне еще расти и расти. Я буду высоким, здоровым, хитрым, резким, и непобедимым. Выведу заразу матриархата каленым железом. Не успокоюсь, пока во всей Зеленой Зоне порядок не наведу.
Ликания пропустила последние слова мимо ушей. Её заинтересовал только возраст.
- Подожди… Тебе правда двенадцать?
- Да. В такие годы, знаешь ли, рановато становится отцом. Я тебе пытался об этом сказать, дорогуша, но у тебя в ушах гормоны шумели, и ты думала только о поисках мужа. Увидала в лесу похожего на хотанца светловолосого перца, вот и решила что цель достигнута, и жизнь прожита не зря. Перед глазами – свадьба, пьянка, наследница, все дела понимаешь. А вот расспросить о происхождении почему-то позабыла. Теперь вот разворачивай свое деревянное корыто на сто восемьдесят градусов, и вези меня обратно. Заодно и муженька себе нового найдешь. Хотанца. А я – останусь на берегу дожидаться своих. И все будет тихо и мирно. Волки сыты, овцы целы, а пастух в шоколаде.
- Но ведь ты ничего не говорил про свой возраст. Да и твое физическое развитие говорит о том, что тебе лет тридцать. Скорее всего ты просто врешь, пытаясь ввести меня в заблуждение.
- Думай как хочешь, но мне действительно двенадцать лет. И я еще не вырос.
Ликания внимательно оглядела Петрова с головы до ног. В глазах читалось явное сомнение. Поверить не могла что перед нею будущий здоровяк-отморозок. Книги говорили, что таким ростом наделяются только великаны, но те вообще не разговаривали, по тупости природной, а только ревели грозно и воинственно. Этот же – вполне образован и словоохотлив. Да и в постели чудеса творит.
- Пусть так. Тогда какого роста ты будешь в двадцать лет?
Петров демонстративно потянулся и достал рукой до потолка каюты. Огорошил, едва не потеряв равновесие:
- Думаю – метра два. А может и поболее.
Королева не поверила. Высказала сразу же:
- Это нереально. Мужчины не наделяются таким ростом, ибо так повелели боги.
- Для вашего мира – нереально. А для Кластера – средний показатель.
- Средний показатель?!
Лёха вспомнил про Синих невольно.
- У нас и трехметровые обитают, если что.
- Великаны?
- Нет. Обычные люди. Воинственные малость, но в целом – нормальные.
Хозяйка Седьмого Лазурного поднялась с кровати. Подошла к Петрову, одевая халат. Опустившись на одно колено, дабы быть вровень, улыбнулась. И произнесла такое:
- Боги смилостивились над моим народом и послали тебя. Если твои слова правда, то ты положишь начало новому роду. В империи Фаркан смогут рождаться дети мужского пола и нам никогда больше не придется плавать за океан в поисках мужей. Пройдет пара сотен лет и все успокоится. А то что тебя лишили свободы – не беда. В своем дворце я окружу тебя любовью так, что ты забудешь обо всем, и никогда не захочешь возвращаться в свой мир. Сам же хотел стабильности и покоя. Хотел?
- Хотел. – Петров дохнул на нее перегаром. – Но не такого.
- Я тебя опять не пойму, Алёшенька. У меня все есть, деньги есть, великолепный дворец имеется, множество прислуги, войско собственное. Я королева. А ты нос воротишь. Разве этого мало для счастья?
- Я хочу на Кластер. – Петрову было наплевать на материальные блага. – Только там я себя человеком чувствовать буду, ибо там нет матриархата.
- Чего нет?
- Мужчина и женщина там живут на равных правах. А у вас – мужики даже за население не считаются, и из дома жены никуда не выходят. Да я от такой жизни сопьюсь за год и умру .
- Не умрешь. Я тебе не дам умереть. Я буду тебя любить и баловать. Любое твое желание будет исполнено.
Петров прищурился хитро.
- Любое?
- Именно.
- А у вас в городах рынки есть?
- Есть.
- А там диковинные вещи продают?
- Это какие?
- Ну… Иногда они с небес падают, порой их боги теряют, прочее.
- Продают. Пусть и дороговато, но у меня денег хватит на любую из этих вещиц.
Петров заулыбался довольно, уже представив в уме как освободится из плена. Потянувшись за новым кувшином, не удержался и рухнул на пол. Тут же вскочил и возобновил попытки ухватить посудину. Проворчал незлобливо:
- Отлично. Я почти счастлив. Не хватало еще рожу о поверхность повредить.
Ликания скрестила на груди руки.
- Что-то задумал хитрое?
- Нет. – он сорвал пробку. – Просто я не могу без этих вещичек обходится. Они мне как воздух нужны… Кстати, могу я получить назад свое оружие.
Она отобрала у него кувшин. Погрозила пальцем.
- Для начала ты должен протрезветь, Алёшенька. Раздевайся и ложись в кровать.
Петров сел на стул. Заверил:
- Лады. Как скажешь. Всё для тебя, красавица. Всё. А сказку перед сном расскажешь?
- Расскажу. – она кивнула, не заметив шутки. – Обязательно расскажу.
Петров вздохнул горестно. Поделился:
- Вот это я понимаю – ништяк. А то, блин, никто ведь мне сказки-то перед сном раньше не рассказывал. Что в приюте, что в школе… Мне все больше и больше этот мир нравится. Я наверное здесь останусь. Насовсем останусь. Ну его в баню, этот Кластер. Там никто сказок не рассказывает…
- Хватит сидеть за столом. Иди в кровать.
- Иду. Но сначала сказка.
- Ты сидя спать собрался?
- Понял. Ложусь… Я не пьян… Я сам дойду…
До кровати он добрался, но снять одежду уже не смог; запутавшись в пуговицах кителя, попросту уснул.
Ликания раздела его и уложила. Накрыла одеялом. И отправилась на палубу, собираясь позавтракать на свежем воздухе; в каюте держался устойчивый запах перегара, который мог запросто испортить аппетит. Состоявшемуся разговору особого значения не придала, считая все признания будущего мужа – пьяным бредом. А оно и не мудрено, после кувшина вина и не такую чепуху нести станешь. Самого себя Императором объявишь запросто. А то и богом вовсе.
- Как самочувствие, милый?
- С каких это пор я милым стал?
- Ты мне еще в лесу понравился. А уже позже, когда творил чудеса в постели, и вовсе полюбился.
- Весело… Лучше бы я был импотентом…
- Ну зачем ты так, Алёшенька? Ты настоящее счастье для меня. Я без тебя жить теперь не смогу.
- Шутишь что ли?
- Ничуть. Я говорю вполне серьезно.
- Весело… И угораздило же Каджин открыть портал именно в этот мир. Лучше бы я к монстрам отправился…
- Не вздыхай так тяжко. Все наладится. Сыграем свадьбу, я рожу наследницу, а там и грустить некогда будет.
- Ну-ну… Собственная доченька через восемнадцать лет меня на местные небеса отправит.
- Старайся чтобы сын родился. Ну а если все же дочь появится – для тебя сделают исключение.
- В смысле?
- Будешь жить до старости.
Петров странно посмотрел на Ликанию. Окинул взглядом каюту. Уперся им в потолок. Признался:
- Понимаешь, мне еще рано становится отцом. Мне только двенадцатый год идет. Какой из меня папаша? Я птица иного полета. Мне судьбой предназначено постоянно участвовать во всяких войнах, флотами и армиями командовать, целые миры покорять, да какой, нахрен, миры – Мироздания! А вместо этого ты взяла меня в плен обманом, и пророчишь мне судьбу мужа королевы глухого и отсталого королевства затерянной в пространствах периферии. Ну не свинство ли?
Ликания нахмурилась мгновенно.
- Мое королевство не глухое и не отсталое, запомни. Среди Семи оно занимает первое место! Как по красоте, так и по населению!
- Извини, я не это хотел сказать.
- Я именно это услышала.
- Хорошо. Зайдем с другой стороны… Сколько у тебя подданных в королевстве?
- Много. Больше миллиона.
- И всё?
Ликания глаза выпучила. По ее представлениям миллион был огромной цифрой. Изумленно выдохнула:
- Что, мало?!
- Конечно. На Кластере – население среднего мегаполиса составляет больше миллиарда. А если взять одну из столиц Красной Империи, например Ракот, то его население колеблется в пределах десяти миллиардов. Вот и сравни, чей мир населеннее.
Королева Седьмого Лазурного усмехнулась натянуто. Поинтересовалась:
- Что такое миллиард?
- Тысяча миллионов.
Усмешка покинула ее прелестное лицо. Глаза сделались еще шире.
- Тысяча?!
- Именно.
Жила красавица в глуши, правила миллионом подданных, и не знала что где-то далеко есть огромные Империи, по сравнению с которыми ее подведомственное королевство – полунаселенная деревенька на грани кризиса. Плюс ко всему – перца в плен взяла обманом, который из этих самых Империй родом. Не только, кстати, взяла, но еще и силком под венец тащит. Даже оружие отобрала, блин. Предупреждениям не внимает, гнет свою линию, и все попытки бунта пресекает в корне; то своим супер-оружием женским, то сонным порошком, не то – усилением охраны… Не дело это. Так с туристами не поступают. С ними надо жить в мире, иначе на помощь позовут. Помощь прибудет и всех на уши поставит. В очень короткий срок, причем. Но это, еще, смотря какой турист в беду попал…
22.
Хмурая Каджин неспешно брела по пустынному пляжу, усеянному костями. Внимательно осматривала песок, надеясь отыскать хоть какие-то следы, оставленные Петровым. Разряженные доспехи опекаемого она уже нашла, радиомаячок помог, теперь оставалось найти их хозяина. А вот это оказалось задачей не из простых. Мало того что не единой зацепки, так еще и магических сил после драки с Серыми совсем практически не осталось. Приходилось скрипеть зубами и работать головой.
Следуя логике, Петров должен был направится вглубь этого материка. Но непонятное множество следов на песке, указывало на вероятное отплытие опекаемого на одном из примитивных деревянных кораблей, что стояло давече здесь немало, в сторону горизонта. Иными словами – за океан, на другой материк. Но для чего? Может быть узнал у местных что-то интересное, и рванул рассматривать и разведывать, напрочь позабыв о том что его будут искать Стражи? Это вполне в его духе.
- Кстати, а где местные? – Каджин спохватилась, заозиравшись по сторонам. – Неужели всем скопом превратились в скелеты? Странно…
Вернувшись к истребителю, блондинка просканировала окружающую местность на наличие теплокровных двуногих объектов. И, обнаружив одного такого в паре сотен метров слева, отправилась добывать информацию. Предстояло хотя бы немного узнать об этом мире, прежде чем начинать поиски опекаемого. Миры настолько разные встречаются, что порой волосы дыбом встают. Петров мог попасть в плен, оказавшись на пути какого-нибудь войска. Мог отправится на войну, поддавшись уговорам со стороны местных. Мог податься на поиски какого-нибудь сокровища, артефакта, иль прочего интересного. Или вообще – прознать, например, о расположении чьей-то военной базы за океаном, и – пытаться установить контакт с ее обитателями, с целью попасть на Кластер. Попади он туда – количество проблем у Стражей возросло бы на несколько порядков. Так что – следовало как можно быстрее его отыскать и не дать ему натворить делов. Так будет проще. Пусть уж лучше под боком находится, нежели на воинственной планете-гиганте странствует, где каждую секунду дерутся минимум в местах двадцати.
Оказалось что абориген, обнаруженный сканером, сидит в засаде. Сидит и наблюдает за истребителем Каджин, в неизвестных целях. Саму блондинку он не видел, так как она прокралась лесом. Ну и, соответственно, был застигнут врасплох.
- Кто такой? – зеленоглазка подняла его над кустами, держа за шиворот. – Почему следишь за мной?
Пойманный не обладал большим ростом и крепким телосложением. С первого взгляда был похож на перепуганного подростка, коего поймали на месте преступления. Ну и выражение лица соответствовало моменту. Как и странные последующие словосочетания:
- Отпустите меня пожалуйста. Мне еще рано становится отцом…
- Не поняла. – Каджин малость удивилась. – Каким, еще, отцом? Ты чего несешь, мелочь?
Он попытался освободится, но она держала крепко. Вновь заговорил, так как ничего больше не оставалось:
- Но ведь вы же взяли меня в плен, и теперь увезете в свою империю… Так всегда случается…
Каджин повнимательнее присмотрелась к пойманному, словно таким образом понять пыталась про какое отцовство и про какую империю тот говорит. Спохватившись, перенесла его на открытое пространство и поставила на ноги.
- Что за империя, и почему тебе рано становится отцом?
Абориген оправил одежду и исподлобья глянул на блондинку:
- А то вы не знаете?
- Не знаю. Я не из этого мира.
По лицу коротышки было заметно что тот испытал огромное облегчение от этих слов. Даже телом немного расслабился. Соответственно и интерес пробудился:
- А та большая и странная металлическая птица – ваша?
Каджин кивнула, поняв что под таким названием абориген подразумевает ее истребитель.
- Моя. Она не опасна, можешь не боятся.
- И вы не ищете себе мужа?
- Какой, нахрен, муж? Зачем он мне, молодой и красивой?
- Пусть так. Тогда зачем вы появились в этих местах?
- Я ищу одного паренька. Он одинакового с тобой роста, тоже имеет светлые волосы. И должен находится где-то поблизости. Алексеем зовут.
- Боюсь что его уже здесь нет.
Блондинка сделала шаг вперед, нависая над пойманным.
- Не поняла юмора.
От отступил. Начал сбивчиво пояснять:
- Недавно фарканки сделали набег на побережье, и захватили много пленных. Тот кого вы ищете – наверняка у них в плену… Понимаете, они каждый год сюда приплывают, чтобы найти себе мужей. И увозят за океан… Навсегда…
Небо мигом заволокли грозовые тучи, стоило зеленоглазке услышать про вероятное пленение Петрова. Поднялся неслабый ветерок. Засверкали молнии. Каджин начинала нервничать и переживать за здоровье опекаемого. Аж заискрилась от переизбытка чувств и поднялась на метр над поверхностью. Прорычала вопросительно, собираясь всю периферию на уши поставить в случае чего:
- Что за дуры, и где они живут?
Абориген съежился от страха, осознав что перед ним точно не фарканка, и дрожащей рукой указал за океан. Потом долго-долго не мог понять, стоя на берегу и смотря на растворяющийся дымный след в небе, что же за бестия с большими красивыми зелеными глазами посетила сии места. Такого здесь еще не было. Наверняка она к богам относится, раз летать умеет и плохую погоду мгновенно вызывать. Одни молнии чего стоят!
- Все еще не можешь смирится, Алёшенька?
Ликания, едва вошла в каюту, обнаружила что поддатый Петров сидит у окна на стуле и тоскливо разглядывает горизонт, неизменно прикладываясь к кувшину с вином. Хоть и пообещала она запретить ему доступ к спиртному, но все же не смогла, так как пленник вообще бунтовать начал бы. Захват заложников, драки, прочее… Но и пьяного побаивалась в душе; бунтарь в таком состоянии был весьма и весьма любвеобилен, зачастую причиняя физическую боль, что для королевы было не совсем приемлемым.
Петров посмотрел на нее. Хмыкнул:
- И не смирюсь.
- Зря. Иного выхода у тебя нет.
Подошла к нему. Села рядом на корточки и заглянула в глаза.
- Ты останешься в истории как герой, давший начало новому роду. У тебя все будет. Любая прихоть мгновенно исполнится. Чего еще может желать мужчина?
- Я хочу остаться в истории Кластера как великий и непобедимый воин. Но не хочу запомнится людям как осеменитель целого королевства малонаселенной периферии Верхнего Яруса. Понимаешь меня, красавица?
- Не понимаю.
- А вот и зря. Сама подумай, какой из меня отец? Я ж как только собственного ребенка увижу, так сразу в обморок бухнусь со страха. А растить как я его буду? Это ж надо постоянно за ним ухаживать, следить, кормить, прогуливать. Я этого не умею ничего, пойми. Я никогда этим не занимался.
- Тебя научат, Алёшенька. Не переживай. На курсах ты все узнаешь.
- Я еще школу не закончил! Какие мне курсы молодых папаш?!
- Успокойся и прекрати истерику.
- Я спокоен. Просто никак не достучусь до твоего здравого смысла… У нас с тобой разница в возрасте – целых девять лет! О каком бракосочетании может идти речь? Я, блин, даже водки на собственной свадьбе не смогу выпить, так как совершеннолетия еще не достиг! У меня организм полностью не сформировался!
- На мой взгляд он вполне сформировался. Даже больше чем нужно.
- У тебя на зрение гормоны очень сильно влияют! А мыслительный центр давным-давно не в голове располагается!
Ликания нахмурилась. Пригрозила:
- Если будешь и дальше хамить – применю сонный порошок. Так и знай.
Петров присосался к кувшину основательно, побаиваясь что может и не успеть. Продолжил, после:
- Одна, бля, радость – сон и пьянка! Так всю жизнь провести можно. Затарился пойлом, шары залил поспешно, всех нахуй послал, и – баиньки! Нельзя так жить, красавица. У каждого человека должно быть свое место в жизни, удобное и предназначенное ему судьбой. Тебе предназначено быть королевой своей лазурной деревни. Мне – воином и завоевателем миров. Наши пути вообще не должны пересекаться.
- Нет, Алёшенька, ты не прав. Тебе предназначено быть моим мужем.
Петров чуть вином не поперхнулся. Возмутился тут же, топнув ногой:
- Разворачивай, нахрен, свое деревянное корыто и плыви обратно! Ищи себе нового мужа, а меня оставь там где взяла! Мне на Кластер надо! Меня Стражи ищут! Меня…
Договорить он не успел. Королеве надоело его слушать и она привела недавнюю угрозу в исполнение, усыпив Петрова. Засучив рукава, принялась раздевать его и укладывать в кровать. Мысленно поклялась себе, что запретит употреблять спиртное до самого прибытия во дворец. А уж там, после зачатия наследницы, под охраной, благоверный пусть творит что хочет и пьет все что горит. Во дворце он будет под присмотром. Усиленным. Осталась каких-то пара дней…
На этот раз Петров проснулся не на корабле. Отсутствие покачивания пола это подтверждало вполне. Да и солнце за окном не прыгало туда-сюда, а висело ровно. Как и должно быть на суше.
- Приплыли что ли? – он сел на кровати и скинул одеяло. Проворчал незлобливо: – ****ство, всю высадку проспал.
Осмотревшись, обнаружил мощную решетчатую дверь. Решетка, так же, наблюдалась и на окне. И не какая-нибудь деревянная и хлипкая, а самая настоящая стальная. Такую не вышибить ногами и не сбежать. Королева явно позаботилась о том, чтобы их свадьба состоялась и Петров никуда не делся до самого ответственного момента. Но о здоровье будущего мужа заботилась по-прежнему; у окна стоял стол с множеством дымящихся тарелок, на полу лежали толстенные ковры, да и в комнате было тепло. Только вот алкоголь, как показал беглый осмотр помещения, почему-то отсутствовал…
- Весь праздник убила, гадина белобрысая. Неужели хочет чтобы я был трезвым и все запомнил?
Спустив ноги на пол, заглянул под кровать. Но и там не обнаружил ни одного кувшина. Ликания действительно вознамерилась запретить ему пить. А оно и не мудрено – под влиянием алкоголя Петров много чего наговорил похабного во время плавания. Да и не только королеве. Разговорами, кстати, дело не ограничилось – были еще и попытки побега с массовыми избиениями охраны. А пьяный секс…
- Пить вредно... – Лёха смутился немного. – Хотя…
Быстренько одевшись и обувшись, подошел к двери и ударил несколько раз ногой по решетке, собираясь потребовать кувшинчик винца на завтрак. Как ни как являлся будущим королем, а требования монарха должны исполнятся незамедлительно. Так даже в книжках пишут.
Спустя минуту за дверью раздались шаги. А еще через двадцать секунд – открылось маленькое окошечко, в котором нарисовалась чья-то сердитая рожа. Принадлежала по-видимому женщине, так как в империи Фаркан мужиков из дома не выпускали вовсе.
- Чего тебе, хотанец?
Петров сразу же перешел к делу, пропустив приветствие:
- Вина хочу. Литр хочу.
Ответ его огорчил:
- Не положено.
- Эх у вас и сервис! Раз в плен взяли, то будьте добры предоставить все необходимое, включая спиртное. – у Петрова было хорошее настроение после сна и ругаться он пока не собирался. – А иначе я снова начну себя плохо вести. Ну так где вино-то?
- Не положено.
- Блин, у меня свадьба на носу, а я хожу трезвый как стекло. Нельзя так, понимаешь. Это же, можно сказать, решительный, почти что главный, шаг в моей жизни, и без литра тут правильное решение никак не принять. Логично?
За окошечком согласились:
- Логично.
Петров расплылся в широкой улыбке:
- Вот и я говорю. После свадьбы же все равно банкет будет, так какая разница когда начинать употреблять алкоголь? До или после – итог один; удалая пьянка, при которой из ушей водка течет, так как не умещается в желудке и не успевает перевариваться. Я прав?
- Прав.
- Вино где?
- Не положено.
- Опять старая песня. Да ты пойми, я без вина жить не могу. У меня аппетит пропал напрочь, а моему слабому здоровью это очень сильно повредить может. Я, можно сказать, до свадьбы-то и не доживу, если так и будет продолжаться. Возьму и умру сейчас, а виновата в этом будешь ты… Имя есть у тебя?
- Гарида.
Петров повнимательнее присмотрелся к собеседнице. Узнал тут же.
- Опа! А… А мы раньше с тобой не встречались?
“Валькирия” не стала ничего утаивать. Пророкотала:
- Встречались, хотанец. Встречались.
Лёха в опаске отступил на шаг от двери. Продолжил разговор:
- То-то я и смотрю – голос знакомый… В охране теперь, значит?
- В охране. Королева специально меня к тебе приставила, так как я уже знакома с твоими уловками. Со мной даже Хелена опытом поделилась ради такого дела.
Петров вздохнул тяжко.
- Ну вообще весь кислород перекрыли… Слушай, а где я нахожусь?
Ответ заставил его призадуматься.
- Во дворце королевы.
- Хм…Всю, блин, дорогу проспал… И когда будет свадьба?
- Через три часа. Скоро за тобой придут, чтобы подготовить тебя к церемонии, а то выглядишь как оборванец. И чего королева в тебе нашла? Дикарь, грубиян, алкоголик. Я бы на ее месте проткнула бы тебя копьем не глядя и дальше пошла. Да и вообще…
Петров ее уже не слушал. В ушах стояла одна единственная фраза “валькирии” про те самые оставшиеся три часа. Больше его ничего не волновало. Совсем скоро он будет отконвоирован под венец, после чего навсегда останется здесь, в захолустном дворце дремучего и отсталого Лазурного Королевства. Стражи, видимо, его не смогли обнаружить, иначе давным-давно бы уже вызволили из плена. Выходит… Выходит, что не видать ему теперь ни Кластера, ни роботов, ни танков, ни даже завалящего истребителя. Накрылась карьера Великого Воина всех Миров и Народов. Медным тазом накрылась. О пистолетах можно забыть. О стереосистемах – тоже. Придется слушать заунывную музыку сельского оркестра и со слезами на глазах вспоминать время проведенное на Кластере. И пить, пить, пить. Все отведенные судьбой горькой восемнадцать лет. А потом – фатальная встреча с выросшей доченькой…
Вернувшись на кровать, сел. Почесал затылок в раздумьях. Гарида что-то говорила еще в окошко, но на нее никто не обращал внимания. Вскоре она удалилась, поняв что беседует с воздухом.
- Вот это я попал в переплет. А кто-то говорил что мне звезда удачи ярко светит. Блин, и помощи ждать неоткуда…
Встав с кровати, подошел к окну. Увидел сплошную кирпичную стену и ничего больше. Попытавшись определить на каком этаже находится, прильнул к решетке. Но кроме той же стены ничего не увидел. Попробовал расшатать решетку, но тоже безуспешно. Вернулся на кровать, весь в грустных думах. Принялся сооружать респиратор из куска простыни, так как добровольно идти в мужья не собирался.
Гарида не обманула. Не прошло и двадцати минут, как в помещение ввалилось не менее десяти вооруженных девок. Ощетинились копьями и пропустили вперед какую-то высокую дамочку в строгих черных одеяниях. В руках у ней были примитивные наручники.
С выражением в голосе начала:
- Королева предупредила, что вы обладаете буйным нравом и очень искусно деретесь голыми руками. Поэтому, в целях безопасности я буду вынуждена немного ограничить вашу подвижность. Пожалуйста подойдите ко мне и протяните вперед обе руки. Поверьте, так будет лучше и для вас и для нас. В противном случае – к вам будет применен сонный порошок.
- Хрен тебе! Я не сдамся! – Петров натянул свое изобретение на нос и вскочил с кровати. – Добровольно ничего делать не буду!
- Девочки, взять его!
Началась обычная драка. В Петрова полетел сонный порошок, но респиратор не дал ему проникнуть в легкие. Вместо этого усыплению подверглись четверо из десяти нападавших, случайно оказавшиеся в зоне распыления этой дряни. Оставшиеся шестеро, во главе с дамочкой в черном, с успехом блокируя все атаки Петрова, высыпали в коридор и захлопнули дверь перед самым его носом.
Лёха остался ни с чем. Сорвал респиратор и теперь стоял и тупо пинал непробиваемую дверь ногами, проклиная себя за медлительность. А ведь мог и в коридор вырваться, не хватило каких-то двух-трех секунд. Вне комнаты еще можно было надеяться на успех. Внутри же… Внутри – положение нисколько не изменилось. Теперь не десять девок припрется, а целая сотня, закованная в броню. С ними уже такой фокус не получится – запросто на пол свалят и руки за спиной скрутят. Остается только одно – смирится и топать на бракосочетание, в душе тая надежду что когда-нибудь на горизонте объявятся Стражи. Объявятся и заберут его отсюда в какой-нибудь правильный мир, где все живут на равных правах и никто никого под венец силком не тащит.
Петров в последний раз пнул дверь. Крикнул, покосившись на спящих в комнате четверых девок:
- Сдаюсь!
С той стороны не поверили. Открыли окошко и потребовали:
- Сунь обе руки сюда.
Лёха хмыкнул:
- А мне их не отрубят?
- Можешь быть спокоен на этот счет, хотанец. В отличие от тебя – мы более уравновешенны. И не кидаемся с кулаками на всех подряд… Руки давай сюда.
- Сначала вино.
- Не положено. Согласно приказу королевы под венец ты пойдешь трезвым.
- Ну хотя бы стаканчик.
- Нет. Руки давай.
- Садисты, блин! С сиськами!
- Куда мы идем?
Никто не ответил.
Петров, закованный в наручники, топал вперед в окружении толпы настороженных фарканок, готовых мгновенно отреагировать сонным порошком на любую пакость будущего короля. Миновали уже огромное количество залов и коридоров с лестницами, но конца такому движению не было видно. Словно в кластерный особняк попал, с парой тысяч помещений, идешь и идешь, в туалет например, который на сороковом этаже располагается, и костеришь на все лады гребанного архитектора, коему додумался доверить планировку своего жилища.
Неопределенность напрягала.
- Куда мы идем, спрашиваю!
- В примерочную. Неужели не понятно?
Лёха хмыкнул, озираясь.
- А скоро придем?
- Минут через десять.
Он устало вздохнул. Мало того что алкоголь запретили, так еще и пожрать-то толком не успел. Теперь вот ведут и ведут. Мудак-архитектор, да будь ты проклят, сука, на веки вечные!
- Какого хрена примерочная так далеко располагается?
- Дворец очень большой, так что привыкай.
Петров представил, как после свадьбы, вынужденной и насильной, будет шастать по своей новой собственности, пытаясь припомнить, например, где столовая, где винные хранилища, где, наконец, спальня. Туалет, тот же…
Не удержался от вопроса:
- А туалет, небось, еще дальше, да?
- Все необходимые для повседневной жизни помещения располагаются в спальном крыле дворца, где ты и будешь всё время находится.
- А это тогда что? – Лёха замедлил шаги, оглядывая огромный зал, старинные картины на стенах, солидную мебель, люстры под потолком. – Хозяйственные пристройки?
- Нет, это основной дворец. Здесь находятся гостевые комнаты, библиотеки, художественные галереи, залы для отдыха и уединения, оранжереи, и прочее.
Петров невольно призадумался. Выходило, что можно не только пьянствовать и терроризировать прислугу, но еще и вдумчиво исследовать своё новое жилище, копаться в книгах, рассматривать бесчисленное множество картин, бродить по оранжереям, да и вообще чувствовать себя практически настоящим монархом, у которого собственный дворец, нихрена не малых размеров. Только вот слова про постоянное нахождение в спальном крыле малость омрачают общую перспективу.
- Во-о-на как… И что, мне сюда нельзя ходить из этого, вашего, спального крыла?
- Только в сопровождении служанок и при наличии теплой одежды, так как здесь очень много сквозняков и ты можешь простудится.
- А если лето на дворе?
- Без разницы.
Он представил себя в меховой шубе, истекающего десятком потов и матерящегося нещадно. Поморщился внутренне, проворчав в многообещающем тоне:
- Ну это мы еще поглядим.
- Традиции вечны. И никто их еще не смог изменить, ни один из прошлых мужей прошлых королев.
- Ну значит на мне, Алексее Первом, всё устаревшее рухнет в пыль и забудется напрочь. Вернее, нахрен.
- Голословные обещания.
- Будущее покажет, кто просто так языком трепался, либо я, Алексей Первый, будущий король, либо ты, бабка в траурных одеждах, будущая заключенная одной из королевских тюрем. Я тебе, бля, устою особый режим содержания под стражей, попомни мои слова.
- Ты еще не стал королем, варвар с Хотана, а уже угрожаешь тюрьмой Первому Министру Седьмого Лазурного Королевства. Не смешно ли?
Лёха аж остановился от удивления. Осмотрел главную свою конвоиршу с головы до ног.
- Так ты Министр?!
- Именно.
- Отлично! Теперь я тебе точно покоя не дам!
Она тоже остановилась и переглянулась с остальными. Ухмыльнулась, наигранно изображая озабоченность своим вероятным ближайшим будущим.
- Но за что?
Петров позвенел железом на конечностях. Начал перечислять и критиковать:
- За наручники! Я тебе, что, заключенный? Я, понимаешь, на собственную свадьбу иду, а мне на мои нежные королевские руки железные оковалки повесили. Разве это дело? Разве так с царственными особами поступают?
- Поменьше кулаками махай, и к тебе начнут относится как к человеку.
Петров не обратил внимания на её возражение, продолжив высказывать наболевшее:
- За использование сонного порошка, без моего на то разрешения, я тебя вообще в петле вздерну, как только после свадебного банкета более менее протрезвею. Я тебе, сука, не кукла безвольная и запуганная, я – Воин всех миров и народов, не один раз целые Империи к покорности приводивший, не один десяток крепостей штурмом взявший, не одному десятку Магов по роже настучавший, и, наконец, просто хороший человек. Который, заметь, очень скоро королем станет. Твоим, заметь, королем. Чуешь, чем пахнет?
- Много видела, но такого хама…
- За непредоставление алкоголя тебе вообще расстрел положен. У меня свадьба через пару часов, на носу можно сказать, а я хожу трезвый как стекло. Нельзя так, понимаешь. Это же, можно сказать, решительный, почти что главный, шаг в моей жизни, и без литра тут правильное решение никак не принять. Тем более, как тебе должно быть известно, мужики, которых привозят с Хотана, без алкоголя жить не могут.
- Ты же на каждом углу орешь, что хотанцем не являешься!
- Да, это так. Не являюсь никаким боком. Но у нас общая черта – в неволе без спиртного жить не можем.
- Ты даже не хам, ты…
- После свадьбы же всё равно банкет будет, так какая разница когда начинать употреблять алкоголь? До или после – итог один; удалая пьянка, при которой из ушей водка течет, так как не умещается в желудке и не успевает перевариваться. Правильно я говорю?
- Королева запретила давать тебе спиртное!
- С ней разговор отдельный будет. Ну так вот…
Лёха обвел взглядом притихших фарканок. Вновь глянул на даму в строгих одеждах. Продолжил, не дав ей и слова сказать:
- За отсутствие паланкина, мымра, я тебя целую неделю буду по главной площади бегом гонять. Поймешь, может быть, как это хреново – передвигаться на собственных ногах. Я – король, и я не должен ходить пешком по собственному дворцу.
- Пока еще не король…
Лёха топнул ногой. Совсем как король.
- Рот закрой и не смей перебивать меня когда я говорю! За неподобающее обращение к будущему королю Седьмого Лазурного Королевства, ты, министр, своего поста мигом лишишься, стоит только мне захотеть этого!
Первому Министру надоело выслушивать угрозы и прочее в свой адрес. И она отдала приказ своим подчиненным:
- Девочки, хватайте и тащите его в примерочную! Поговорить, я смотрю, он очень любит, но времени у нас маловато. Надо ещё и в ванной будущее Королевское Высочество вымыть, ибо запах от него…
Петрова мигом взвалили на плечо и, мало слушая его возмущенные крики и сердитые маты, потащили, как приказано, в примерочную. Через ванную.
- Этот, что ли, королём-то будет?
Здоровенная, никак не меньше двух метров ростом и сотней-другой килограммов живого веса, бабища с интересом взирала на Петрова. Выражение крупного лица, да и мощная фигура, говорили о том, что с такой дамой не шутят и с ног её не сбить даже десятком ударов, как ни пытайся. Гарида-валькирия рядом с ней казалась несмышленой школьницей, еще и первый класс не окончившей.
Держала в руках кусок мыла с мочалкой и, видимо, являлась банщицей. Позади нее была еще одна дверь, видимо там и предстояло смыть с тела грязь.
- Имя есть у тебя, малыш?
Петров смотрел на нее снизу-вверх и понимал, что устроить побег во время помывки не удастся, ибо такую женщину только крупнокалиберный пистолет на пол повергнет. А пистолета, к сожалению, нету… Придется смирится и на этот раз, откладывая попытку освобождения до более лучших времен. До примерочной, хотя бы… Или отбрасывать здравомыслие напрочь, и вспоминать всё то, чему Каджин научила на своём постельном корабле.
Банщица в этот момент шагнула поближе. Наклонилась чуть, нависая над Петровым как скала необъятная. Повторила свой вопрос:
- Тебя как зовут, малыш?
- Малыша в зеркале увидишь.
Та нахмурилась, что ничего хорошего не сулило. Посмотрела на Первого Министра, выпрямившись и озвучив свои наблюдения:
- Грубоват, однако.
- Что есть, то есть. – та красноречиво развела руками. – Против выбора Ликании не попрешь. Боги послали ей этого дикаря, а не другого, поспокойней.
Банщица сложила мыло и мочалку в передник. Похрустела демонстративно громко костяшками пальцев.
- Может его воспитать?
Петров мгновенно пришел в ярость. Тряхнул наручниками, рыкнув:
- Я тебя сам воспитаю, корова, едва с меня эти железки снимут!
Банщица изобразила испуг на лице, отойдя на шаг от Петрова и деланно расширяя глаза. Восхитилась:
- Ух ты какой злой!
Вновь обратилась к улыбающемуся министру:
- Давай я его воспитаю. На церемонии совсем тихий будет, словно ангел.
- Не мешало бы. А то с самого Хотана бузит и дерётся. Народу побил немерянно… В твоем распоряжении сорок минут.
- Этого вполне хватит.
Петров тоже глянул на Министра.
- И не жалко вам её?
- Мне тебя жалко. Харри – отличная воспитательница, и после помывки ты действительно будешь тихим и покладистым.
- Харри… Убойное имечко.
- Что ты сказал, мелочь пузатая?!
С сердитого Петрова сняли наручники и оставили наедине с сердитой банщицей. Закрыли дверь, дабы не мешать и не быть случайно задетыми процессом воспитания.
…Взгляды их встретились…
Прошло сорок минут.
Дверь помещения всё так же оставалась закрытой, словно банщица Харри позабыла об отведенном ей времени и очень увлеклась воспитанием дикаря-отморозка, всем портившего нервы. Или же старается как можно лучше его отмыть, дабы на церемонии бракосочетания выглядел более менее прилично, как настоящий будущий муж красавицы-королевы Ликании.
Прошло еще пять минут.
Помывка затягивалась непозволительно долго. Первый министр смотрела на дверь и потихоньку начинала нервничать, по причине того, что на примерку свадебного одеяния совсем практически не оставалось времени. Но и хотанец нужен был тихий и спокойный, после воспитания. Надоело уже терпеть его дикарские выходки и выслушивать критику всего и вся. Хоть и грамотно говорит, пусть и обоснованно, но всё равно – дикарь.
Следующие пять минут прошли.
Что-то не то происходило за дверью. Харри всегда была исполнительной и пунктуальной, всегда вовремя выполняла любые поручения, какими сложными бы они не были. Видимо всё же дикарь оказался столь упертым, что ни в какую не поддается воспитанию. И угораздило же королеву встретить в лесу именно его. Не могла что ли более спокойный вариант подыскать? У всех, кто в этот год плавал на Хотан и вернулся, добыча спокойная и стандартная. У королевы же… У королевы же нечто отмороженное, не как у всех. И хотанской пищей не питается, и без оружия умело дерется, и сил у него навалом, и характер как у демона, и болтлив не в меру. Кошмар!
…Дверь наконец открылась…
Фарканки с изумлением уставились на невозмутимого пленника, который появился в проёме в одних трусах и с початой бутылкой вина в руке. Харри же нигде не наблюдалось, словно исчезла или же из самого ванного помещения не вышла.
- Ты… ты… ты где взял спиртное?! – Только и смогла выговорить Первый Министр, чувствуя что гнева королевы сегодня в свой адрес не избежать. Мало того что в примерочную до сих пор не вошли, так еще и пленник умудрился напиться.
Петров полупьяно усмехнулся. Поведал такое:
- Банщица ваша откупилась… Очень, знаете ли, за красотой лица следит…
Несколько фарканок боязливо миновали Петрова и заглянули в ванную. Там-то и обнаружили Харри, забившуюся в угол и основательно перепуганную. Причем на теле живого места не было, а лицо и вовсе заплыло. Создавалось ощущение, что она дралась с целой толпой.
Кругом царил конкретный беспорядок, будто здесь сотня бешеных быков порезвилась на славу; на полу воды полно, тазы разбросаны, масла и шампуни передавлены и разлиты, кафель стен весь в трещинах и кровавых отпечатках, сама ванная расколота пополам и перевернута, светильники и вовсе смяты, даже несокрушимая, казалось бы, статуя бога морей опрокинута набок и лишена обеих рук.
В пленника вновь полетел сонный порошок, но тот, хоть и казался пьяным, легко увернулся и нейтрализовал короткими ударами пятерых воительниц. Затем, глядя на Министра, отступил на два шага и серьёзным голосом заявил:
- Всё, хватит. Или мирно идем в примерочную без наручников, или прямо тут всех положу и начну бегать по дворцу, нападая на всех кого увижу. Проблем у тебя, в таком случае, будет выше крыши.
Первый Министр нахмурилась. Дело принимало не тот оборот, что был нужен. Пленник запросто мог вырубить фарканок, оставшихся на ногах, и впрямь начать исполнять обещанное.
Попыталась все же словесно повлиять на него, переглянувшись с оставшимися:
- Тебя всё равно схватят! Тебе не выбраться из дворца!
Петров приложился к бутылке. Проигнорировал:
- Плевать. И не из таких передряг выбирался.
- Королева придет в гнев…
- И что? Сейчас я в гнев приду, а это пострашнее будет!
Министр вздохнула. Спорить с дикарем надоело, а времени оставалось весьма мало. Сдалась:
- Ладно, будь по-твоему.
Петров ощерился довольно. Подогретый алкоголем и победой над банщицей начинал действительно чувствовать себя королем.
- Нихрена! С этого момента называть меня “Ваше высочество”, и относится ко мне соответственно званию. И пригони, нахрен, паланкин! Я вымылся и не испытываю желания шастать по грязному холодному полу босиком.
Министру пришлось выполнить и это. Чувствовала себя прескверно и уже начинала проклинать сегодняшний день и свою неблагодарную работу…
В примерочной будущий король вел себя относительно нормально, не буянил и не ругался. Позволил костюмерше снять мерки и прочее. Дождался и результата. Только вот наотрез отказался обувать голубые церемониальные сапоги.
Костюмерша расширила глаза:
- Ваше Высочество, но ведь это традиция!
- В жопу такую традицию!
- Как вы можете так?!
- Я и не такое могу. Или перекрашивай эти, или шей другие сапоги.
- Но времени совсем не осталось, Ваше Высочество!
- Плевать. Голубые – не одену.
- Но почему, Ваше Высочество?!
Петров допил таки бутылку. Швырнул её в ворох тряпок. Сообщил, отрыгнув:
- Цвет не нравится.
Министр покосилась на песочные часы. Оставалось всего лишь пятьдесят минут. Решила предложить сделку, зная тягу дикаря к спиртному:
- Бутылка отличного вина и вы, Ваше Высочество, соглашаетесь одеть голубые. Устроит?
Дикарь отрицательно покачал головой. Скрестил руки на груди:
- Да хоть вино-водочный завод! Не одену!
- Странно…
Петров сошел с возвышения. Приблизился к Министру, дохнув запахом спирта:
- Я тебе что, алкоголик? Думаешь, я за бутылку бормотухи продамся и одену эту хрень?
Та поневоле отступила.
- Но что такого в голубых сапогах?
- Цвет.
- Но ведь он символизирует Седьмое Лазурное Королевство.
- Лазурный и голубой – два разных цвета. Да и вообще – Петров указал на свои одежды – Почему штаны и рубаха белые, а сапоги должны быть именно голубыми? Ведь если символизировать королевство, то, логически, всё должно быть одного цвета. На деле же…
Костюмерша оживилась при этих словах:
- Вы хотите всё голубое, Ваше Высочество?
Лёха аж подпрыгнул. Возопил:
- Охренела, что ли?!
- Что не так-то?
Будущий король устало вздохнул. Пускаться в разъяснения насчет цветов и их характерной принадлежности, не хотелось, да и не поняли бы его. Вино, блин, еще закончилось. Поэтому он просто махнул рукой и сказал:
- Бутылка вина и бокал. Тогда одену… В конце концов не по телевидению же меня показывать станут…
Одна из фарканок со всех ног понеслась в ближайший из винных погребов дворца. Вторая – за бокалом. Министр же ходила по примерочной мрачнее тучи и посматривала на часы, но ничего поделать не могла. Дикарь оказался сущим дьяволом. Кровь сворачивал всем без разбора. Даже костюмерше, добрейшей души женщине, успел нахамить.
И чего такого Ликания в нём увидела, если прощает все его выходки? Непонятно…
Вскоре всё необходимое было экстренно доставлено в примерочную. Сапоги церемониальные наконец заняли свое место на ногах будущего короля. Хмурого будущего короля. А сам он, наполнив бокал до краев и обведя взглядом всех присутствующих, сказал такое:
- Повезло вашей Ликании. Великого Воина всех Миров и Народов в мужья совсем скоро заполучит, выдра белокурая… Ну ничего, поглядим, ещё, кто кого в покорность приведет.
Выпил до дна залпом. Расколотил бокал об пол. Взял бутылку в руку.
- Ну, и какого хрена стоим? Свою будущую жену я сам искать должен, или же меня к ней проводят?
Первый Министр окончательно прокляла сегодняшний день и уже начинала подумывать о преждевременной отставке, или же о переводе на другую должность, подальше от столицы. Терпеть у власти такого короля-отморозка она не собиралась, дикарь мог вполне сдержать свои угрозы-обещания, заручившись поддержкой королевы. Тогда уж точно спокойной жизни не жди.
Перед огромными металлическими дверьми процессия остановилась. Министр приблизилась к Петрову, со словами:
- Дальше вы должны идти пешком, Ваше высочество. И в полном одиночестве.
Лёха приложился к бутылке. Только-только забалдел, понимаешь, а тут остановились и дальше везти не хотят.
- Что так?
Она терпеливо начала объяснять, чувствуя что еще немного и уже не сможет сдержаться от истерики.
- Традиция, Ваше Высочество. В Зал Бракосочетаний простым подданным входа нет. Туда могут входить только королевы и их будущие мужья.
Петров заинтересованно посмотрел на двери.
- А кто же нас женить-то будет? Сами себя что ли, без свидетелей, мужем и женой объявим?
- Вас поженит Совет королев. Они во дворец прибыли еще вчера.
Смерил взглядом свои голубые сапоги.
- Понятно…
Вылез из паланкина, оставив бутылку там.
- И что, могу идти?
- Да, Ваше Высочество. – Министр кивнула. – Можете идти.
Замялась на пару мгновений.
- Только… только перед уходом, не могли бы вы ответить на один мой вопрос?
Петров посмотрел на нее, оторвав взгляд от дверей. Спросил:
- Какой?
- Как вы смогли перепугать Харри до такого состояния?
- Запросто. Поначалу подрались немного, силами померялись, а потом я ей шампунем в глаза плеснул и при помощи тазика доходчиво объяснил, что будущих королей опасно называть малышами. Правда, толком-то объяснить не удалось, она вином откупилась… Устроит такой ответ?
- Пожалуй да…
…Двери Зала Бракосочетаний закрылись за дикарем, а Министр всё стояла, не шевелясь, и представляла, вернее пыталась представить, что же ждёт Седьмое Лазурное Королевство в будущем и сколько встрясок ему предстоит пережить…
23.
…Огромное гулкое помещение, размером с добрый стадион. Потолок, утопающий в высоте и во мраке. Солидная статуя какой-то женщины у противоположной стены. Миллионы зажженных свечей. Голубая ковровая дорожка, уходящая к некоему возвышению посреди Зала Бракосочетаний, на котором стоит семь кресел. На креслах этих восседают шестеро красавиц, насколько позволяет судить расстояние. Седьмое кресло пустует, а его хозяйка стоит посреди возвышения, у какого-то столика иль алтаря небольшого. Улыбается приятно, ибо внешний вид своего будущего супруга её вполне устраивает. И она, что сразу бросается в глаза, пусть и пьяные почти, самая красивая из всех присутствующих, самая светловолосая, самая высокая, и самая счастливая. А счастливая, потому что сейчас заполучит в мужья, пусть и насильно, Петрова Алексея Ивановича, Великого Воина всех Времен и Народов, ну и Создателя, по совместительству, всех этих Времен и Народов. Заполучит и станет считать своей собственностью, выдра белокурая.
Лёха оглянулся на двери, через которые вошел сюда. Посмотрел на королеву, на миллионы свечей, на статую, на других королев, на дорожку ковровую, на такого же цвета ненавистные сапоги. Проворчал:
- Прости меня, Марла, но ничего другого мне не остается…
Отбросив все страхи и сомнения, двинулся вперед, залюбовавшись Ликанией, которая по мере приближения к возвышению становилась еще краше и привлекательнее. Невольная гордость шевельнулась в душе; надо же, сейчас свадебный обряд состоится в присутствии свидетелей, кольцами взаимный обмен будет, шампанское пробкой стрельнет в воздух, фужеры зазвенят хрусталём, потом начнется лихая и удалая пьянка, дискотека и прочее, будет непременное подкидывание букетика над толпой, провожание этой же толпой до дверей спальни, ну и…
Женится, так на королеве.
Не успел он приблизится к возвышению, как улыбающаяся Ликания спустилась к нему навстречу, взяла его за руку и вместе они торжественно поднялись по ступеням.
- Представляю вам, соправительницы, моего избранника. Именно его я повстречала в лесу Хотана и взяла в плен, согласно установленной веками традиции. Все ли из вас, соправительницы, согласны с моим выбором?
Петров хотел было внести ясность, насчет пленения да и прочего, но не успел. Справа поднялась с кресла одна из королев. Одета в красное, в годах, роста среднего, но довольно еще таки привлекательная.
- Мидлена, хозяйка Первого Красного Королевства согласна с твоим выбором, Ликания.
Петров внимательно оглядел вставшую. Призадумался над услышанным. Во-о-на как выходило. У них тут по цветам, оказывается, административные образования распределяются. Небось третья по креслу слева правит синим королевством? Синим… синим… неужели там одни алкаши? Или это просто цветовая, навроде флага какого, принадлежность. Житель Синего Королевства… Весело звучит. Или синий житель империи Фаркан?... Так ещё забавнее…
Сдержав смешок, посмотрел на вторую дамочку, что тоже поднялась на ноги.
- Анията, хозяйка Второго Желтого Королевства согласна с твоим выбором, Ликания.
Молодая ещё. На вид тридцати не исполнилось. Мало пожила, мало правила, мало поверхность топчет. И желтыми правит… Ха! Если бы Желтыми на Кластере правила, поседела бы уже давно в свои неполные тридцать. Перцы те ещё, от Синих, отморозков, недалеко ушли. Стоп, здесь не планета-гигант. Здесь периферийное захолустье и странное разноцветное административное образование, в котором все бразды правления держит статуя, похоже та что у стены стоит, своими каменными руками.
Третья с кресла встала. Одобрила выбор седьмой:
- Явлона, хозяйка Третьего Белого Королевства согласна с твоим выбором, Ликания.
Явлона. Редкое имя. Почти как Харри… Нет, всё же получше и посерьезнее. Величественнее, что ли. Обладательницу такого наименования рука не поднимется тазиком… Б-р-р-р. Не в те края, однако, занесло.
Лёха с улыбкой вспомнил воющую от страха, слепоты, и боли здоровенную банщицу и на душе у него полегчало несказанно. Такая победа просто так не достается…
- Силистрия, хозяйка Четвертого Зеленого Королевства согласна с твоим выбором, Ликания.
Высокая, почти как предстоящая супруга, пышная в меру и в подходящих местах, рыжеволосая, аппетитная как никто из остальных пяти. С такой тоже не грех свадебку сыграть. Убежать в лес, напустить на рожу хотанское выражение и поджидать, пока объект страсти по лесу гулять не отправится в одиночестве. Выскочить, так, неожиданно, и руки вверх поднять, все оружие на землю покидав предварительно. Мол; вот он я, бери в плен, пока не поздно, тебе удача улыбнулась, совсем скоро любовью займемся, чур только своим аппетитным задом не поворачиваться, а то я за себя не ручаюсь. И всё. Лазурную в объятьях тискали, теперь пришла очередь Белой. Хорошая периферия. Особенно в свете того, что хотанцы, в силу особенностей своего мира и убеждений местных небожителей, в постели с бабой сотворить нихрена не могут толком.
- Атиллия, хозяйка Пятого Синего Королевства согласна с твоим выбором, Ликания.
Синее. Синяя. Синего. Хм… А вдруг и вправду там все синячут вдрызг? Что если это королевство является лидером в производстве спиртных напитков и их намеренного ускоренного, тут же прямо у станка, употребления внутрь? Валовый продукт, как ни как… Да и трезвым жить в такой глуши мировой не каждый сможет. Тем более что статуя у власти. Тем более что всех мужиков за океаном пленили и сюда приволокли насильно. Тем более что собственная доченька вскорости прирежет собственноручно. Тогда… тогда все королевства должны синими именоваться, ибо в них без алкоголя ни один мужик не живет, согласно словам Хелены, что на корабле прислуживала и в одной каюте с Петровым проживала.
Дела, однако… Дёрнул же мутант в плен сдаться, клюнув на красоту и сладкие обещания. Бегал бы сейчас свободным по лесу, с пистолетом в руке и мономолекулярным мечом на поясе, горя не знал. Нет же, потянуло во дворец на деликатесы и вино, на королеву потянуло, на постельные приключения, медь их зеленую, потянуло.
Дела, однако… Стоп, а где же хоть одно возражение или несогласие с выбором Ликании? Мол; одумайся сестричка, он же дикарь, он же отморозок полнейший, террорист каких поискать, он же на людей при свете дня нападает без видимых на то причин, он же Харри, премилейшую и исполнительную банщицу, тазиком отху… избил зверски! Подумай хорошенько, зачем тебе такой муж? А какие жестокие дети от него родятся? А как он тебя, напившись и вконец обнаглев, красивую и такую невинную в мыслях, будет вот так же тазиком… бить.
Петров с надеждой глянул на последнюю королеву. Неужели и она с выбором выдры белокурой согласится?
- Ролейн, хозяйка Шестого Фиолетового Королевства согласна с твоим выбором, Ликания.
Петров помрачнел. Не удержался:
- Дела, однако…
- Что, Алёшенька? – Ликания с обожанием во взгляде тут же глянула на него.
- Ничего. – тот обругал себя мысленно за случайно произнесенное. – Продолжай, милая. Продолжай.
Вступающая в брак хозяйка Седьмого Лазурного еще краше улыбнулась. Продолжила, подойдя к подобию алтаря и взяв в руки здоровенный кубок, украшенный всевозможными камнями:
- Согласен ли ты, избранный мой, Алёшенька, стать моим мужем?
Петров покосился на собравшихся королев. На Ликанию посмотрел. На статую, позади неё. На миллионы свечей вокруг возвышения. На сапоги свои, уже не такие ненавистные. На кубок в руках супруги, без пары минут. Представил что с ним сделают в случае отказа. Ответил, мысленно на всё плюнув и мысленно же махнув рукой:
- Согласен.
Тут и королевы в дело вступили. Хором:
- Согласна ли ты, Ликания взять его в мужья?
В её согласии сомневаться не приходилось. Не для того плавала за океан, не для того терпела пьяные выходки пленного, что бы сейчас взять да отказаться, после стольких-то трудов и затрат.
- Согласна!
- Ваш союз отныне юридически правилен и сомнению не подлежит. Объявляем тебя, Ликания, королевой взявшей себе в мужья будущего отца будущей наследницы престола. Испейте из Брачного кубка, дабы завершить церемонию.
И синхронно зааплодировали.
Лёха подивился несколько искаженным финальным фразам процесса бракосочетания, но критиковать их не стал. Не успел, вернее, так как под нос сунули здоровенный кубок, из которого заманчиво пахло вином. Услышал такое:
- Выпей, Алёшенька, муж мой законный. И передай мне с такими же словами.
Заглотив не менее полу-литра, Петров вернул посудину озадаченной объемом выпитого им супруге.
- Выпей, Ликания, жена моя законная…
Отпила совсем чуть-чуть. Передала ближайшей из королев. Та благодарно приняла, отпила столько же и передала дальше. Вторая отпила. Третья отпила. Четвертая… Как пила пятая, Петров почему-то не запомнил, хоть и пытался иногда, по прошествии месяца, а то и двух, вспоминать свою первую свадьбу. Уже на обрывках сознания добрался до свободного кресла, и провалился куда-то в глубокую глубину, изредка встряхиваемую непонятными колебаниями и пронизываемую странными еле различимыми голосами.
Полтора литра вина сделали своё дело, погрузив молодой и пьяный организм в глубокий сон.
Утро.
Солнце только-только из-за горизонта край показало, а его лучи уже начали надоедать. Неторопливо, желтые, ползут по лицу, нагревая кожу, и лезут прямо в глаза. И закрыться от них нечем; для этого надо перемещать так удобно лежащую руку. Да и передвинешь ее – мало результата; нагретая, она начнет потеть, лицо начнет потеть, настроение начнет потеть, и всё – оно будет испорчено. А там, соответственно, и весь день насмарку. Первый день в качестве короля будет испоганен напрочь. А от этого… от этого может пострадать окружение. Жена, например. Жена… супруга… благоверная… Странные, непривычные пока еще слова. Словно и не женился вчера, словно и не в Зале Бракосочетаний присутствовал и из одного кубка с толпой королевских особ винцо пил, словно сон нереальный мозги посетил и до конца еще не выветрился из памяти. Хотя нет, сон-то как раз и забылся настоящий, остался только реальный, да и не сон это, а жуткая правда.
Лёха рывком сел на кровати. Поморщился от слабости и неприятных ощущений в голове. Начал осматриваться, в глубине души все еще надеясь что свадьба ему приснилась полностью, и сейчас совсем рядом обнаружится Каджин, или же Храмин. Обнаружится, поприветствует, пистолет с парой обойм подарит, завтраком накормит, и они вместе на тяжелом истребителе отправятся кататься среди облаков, попутно отстреливая всяких птичек… Но нет. Свадьба оказалась реальностью, пусть и не запомнившаяся до конца. Обстановка в спальне была незнакомая. Совсем рядом лежала спящая Ликания, а не Каджин. И никто не собирался дарить пистолет, и уж тем более на тяжелом истребителе катать по небесам.
Приподняв простынь, прикрывающую супругу, теперь уже законную супругу, Петров внимательно рассмотрел её идеальное тело. Попытался найти к чему придраться, жирок, там, лишний, иль целлюлит, но не смог; Ликания до сих пор на грех усиленно тянула, хоть и на корабле занимались этим не меньше нескольких десятков раз. Сдержав себя в рамках и не став приставать с нежностями, теперь законными на все сто процентов, Петров отпустил простынь, посчитав что с этого утра в любой момент сможет загнуть жёнушку в поясе, как бы она не сопротивлялась этому и чем бы в этот момент времени не занималась. Во время совместного завтрака, кстати, вполне можно насладится ее телом, скинув тарелки со стола на пол, и…
- Дела, однако…
Спустив ноги на пол, Петров поискал взглядом тапки. Не нашел, что странно. Принялся искать свои вчерашние церемониальные сапоги. Пусть цвет и не нравился до сих пор, но на крайний случай можно и их одеть. Не босиком же по дворцу разгуливать? Король, как ни как, Седьмого Лазурного! А у монархов, как в книжках пишут, должно быть не меньше миллиона пар одних только тапок… Но это в книжках. В действительности – даже сапог в спальне не наблюдалось. Как и вчерашней одежды. Или стирать унесли, или в музей оттащили как экспонат. Наверняка Ликания захотела оставить его белые одежды на память, и потом показывать доченьке. Вот, мол, доча, пред твоими очами папенькин прикид на свадьбу. Нравится? Да, мама, нравится. У моего будущего мужа такой же будет…
Вот она откуда, традиция-то, взялась…
Не найдя вообще никакой обуви, Петров сердито проворчал под нос что-то матерное. Встал с кровати, поправив сбившиеся трусы. И замотался в простынь, словно в парилку собрался. Только веника березового не доставало, а то картина была бы полной. Или же лаврового венка не голове…
Не удержался от критики над сложившейся ситуацией:
- Король, бляха муха… Одеть и обуть даже нечего!
Подойдя к окну, поморщился от яркого солнца. Когда же немного привык, то увидел перед собой огромный, почти до самого горизонта, парк, посреди которого виднелись красивые беседки из мрамора, кажется, возвышались статуи каким-то незнакомым личностям, разнообразные фонтаны вверх били, даже солидный размерами деревянный корабль на куске скалы присутствовал посреди всего этого великолепия.
По обе стороны от парка располагались какие-то дворцы, или особняки, видимо местной знати, за которыми уже располагался сам город. Или столица, как правильнее. Плыли по небу редкие облачка, легкий ветерок шевелил кроны деревьев, сквозь полуоткрытые створки окна доносился обычный шум обычного провинциального, по сравнению с кластерными мегаполисами, городка; собаки еле слышно гавкали, петухи глотки раздирали, прочая живность солнцу радовалась. Городка, который с этого утра принадлежал Петрову. Пусть и не полностью, но все же осознание такого факта невольно затронуло струнки гордости и собственной значимости. До Императора, конечно, далековато будет, но на первое время и такое сойдет.
Петров потянулся довольно. Улыбнулся солнцу. Улыбнулся своему отражению в стекле. Протер лицо, сгоняя с него остатки заспанности, так как вспомнил что в здешних местах мужики умываются только в полдень. И только теплой водой. Холодной, же, и с утра, бодрятся исключительно желающие подхватить простудное заболевание. Иными словами – самоубийцы.
- Так, у короля должна быть прислуга. И еще, если мне не изменяет память, колокольчик у кровати, посредством которого эта самая прислуга вызывается.
Подойдя к кровати, Петров внимательно осмотрел её. Добывать завтрак и вино в незнакомом дворце не хотелось, да и довольно сложноватым делом виделось; отношение местных баб к заокеанским мужикам равноправием не блистало, к тому же носителям штанов в одиночку передвигаться было запрещено.
Колокольчик действительно присутствовал. Да не какой-нибудь стандартный, а золотой, украшенный всякими камушками драгоценными. И возлежал на прикроватном столике, посреди золотого блюдца не меньшей стоимости.
Взявшись за устройство вызова прислуги, Петров хотел было уже трясти его в руке, но внезапно остановился, задержавшись взглядом на спящей супруге. Могла проснутся и начать выговаривать за то что вчера вина нахлебался немерянно, и чуть свадьбу не сорвал, алкоголик малолетний. Или же приставать с нежностями к голодному и мающемуся похмельем новоиспеченному мужу. А то и вообще кофе в постель требовать. Не от прислуги, а от него лично. Или большой букет цветов…
Аккуратно поставив колокольчик обратно на тарелку, Петров отошел от кровати и озадаченно посмотрел на дверь спальни. Выходить в коридор и требовать вино с завтраком от первой встречной нельзя, это очевидно. Привезенный из-за океана хотанец, да еще и король, согласно установленным традициям, ничем себя утруждать не должен, в одиночестве передвигаться не должен, от супруги отходить на расстояние десяти метров не должен, умываться холодной водой с утра не должен, много чего не должен делать. Но и терпеть муки голода и похмельные неудобства не должен. Что же, опять залазить в кровать и засыпать? Настоящие хотанцы видимо спят до обеда? А Петров, вот незадача, с самого утра уже на ногах и жрать хочет. Дела, однако…
Приблизившись к двери, Лёха прислушался.
Тишина. Вероятно в такой ранний час во дворце все еще спят? Вполне может быть. Такого как Петров, с его внутренним распорядком дня, в здешних стенах еще не было. Тут по всей вероятности даже прислуга до обеда дрыхнет, так как прислуживать до этого времени некому, и кроме как сном больше заняться во дворце нечем. Тогда зачем колокольчик у кровати? Или он, вернее его звон, действует только с обеда? Хм…
Осторожно толкнув створку, Петров выглянул в коридор.
Никого. Даже охраны на положенных местах нету. Заходи, отстреливай заказанных, уноси ценное, все спят и никто мешать не будет. Или в этом мире киллеров и воров совсем нету? Быть может, тоже до обеда спят? Тогда… тогда рано встающий, чем бы он по жизни не занимался, всегда будет финансово и материально обеспечен и любое его начинание заведомо обречено на успех.
На всякий случай оглядев внимательно коридор и все видимые его углы, да еще и прислушавшись, Петров успокоился окончательно. Поправив начавшую сползать простынь, отправился на поиски кухни. Жрать хотелось неимоверно. Со вчерашнего утра ничего в желудке, кроме вина, не присутствовало, а это могло плохо отразится на здоровье. Да и с пьянками пора завязывать, чай не пятидесятилетний, у которого набор радостей сводится до одной единственной. И не хотанец, у которого другого выхода нет.
- Король, бляха муха…Пожрать и попить нечего!
…Длиннющие коридоры. Огромные залы. Бесконечные лестницы. Прочие помещения. Неужели каждое утро придется самостоятельно разыскивать кухню и готовить завтрак самому? Где прислуга, в натуре?! Почему во всем дворце ни единого шевеления? Где хотя бы спящих отыскать? Если так и дальше пойдет, то нахрен звание короля не нужно! Проще действительно убегать в леса и жить свободным. Найти себе сожительницу, заставить ее каждое утро суп варить, и спокойно дожидаться Стражей на открытом месте. А во дворце попробуй отыскайся… Тут даже туалет не найдешь, не говоря уже о прочем, второстепенном.
- Где люди-то, в натуре?! – Петров остановился посреди одного из многочисленных помещений и озадаченно озирался, не понимая ничего. – Куда все делись?!
Принялся орать и свистеть, пытаясь хотя бы таким способом привлечь к себе внимание. Вдобавок еще и пару здоровенных амфор об пол расколотил, мало считаясь с вероятной ценностью. Но и это не дало никакого результата. На крики и свист никто не вышел, словно во всем дворце были только двое – Петров и спящая супруга его Ликания.
Выматерившись вдоволь, стиснул зубы и продолжил поиски кухни. Решил мыслить логически, и искать требуемое помещение на нижних этажах дворца, где оно и должно находится.
Удача вскоре улыбнулась ему, правда несколько кособоко. Вместо кухни отыскалась спящая стражница, охраняющая какую-то здоровенную металлическую дверь. Да так интенсивно её охраняла, сидя на стуле и усиленно храпя, что даже саму дверь можно было запросто утащить, не считая того что за ней хранилось.
- Наконец-то. – Петров уже устал бродить по дворцу. Пошатывался и уже не находил сил на маты. – Хоть кто-то на горизонте объявился.
Вытащил копьё из рук спящей и дал им по шлему несильно, собираясь разбудить, а не лишить сознания.
…Спящая покачнулась и свалилась со стула, потеряв равновесие. Тут же вскочила резво с пола и начала махать перед собой руками, не целясь и ничего не видя, так как шлем сполз на глаза и полностью лишил обзора. Опомнившись через пару мгновений, прекратила молотить воздух впустую и поправила сползший головной убор. Тут же выпучила глаза, узрев перед собой хотанца, замотанного в белую простынь с королевскими вензелями. Зажмурила, думая что почудилось. Вновь открыла. От волнения даже вопрос не смогла толком задать:
- А… а… а ты кто?
Петров оперся об отобранное копьё. Внимательно оглядел спрашивающую с головы до ног. И только потом ответил:
- Я твой король. С сегодняшнего утра.
- Не поняла. – самообладание понемногу возвращалось к ней. – Какой, еще, король?
Он усмехнулся. Разговаривать с только что проснувшимися довольно забавное занятие. Пояснил:
- Законный супруг твоей королевы, вот какой.
- А что ты делаешь на этом этаже, хотанец?
Петров нахмурился недобро. Обращение не понравилось.
- Я не хотанец, а король. Впредь называть меня “Ваше высочество”, иначе вот этим вот копьем мигом вколочу в твою голову покорность и уважение! Поняла меня?
Стражница узнала своё копье. Потянулась чтобы отобрать, но тут же получила древком по рукам и боязливо отскочила к двери.
- Ты чего?! Вернись в спальное крыло дворца! Тебе нельзя оттуда выходить, хотанец! Королева придет в гнев!
…На этот раз получила удар уже по шлему и в солнечное сплетение. Рухнула на колени, пытаясь вспомнить как надо правильно дышать…
Лёха подошел и чувствительно пнул пострадавшую. Выговорил спокойно:
- Я не хотанец. И хожу там где вздумается, ибо никто меня не остановит в этой периферийке.
Сбив шлем, взял её за волосы и запрокинул голову. Сказал, глядя прямо в глаза:
- Я хочу есть, но никак не могу найти кухню. Так же я не могу обнаружить прислугу, по причине того что всем дворце никого нет. И что-то я не расслышал обращения “Ваше Высочество”.
В глазах побитой читались смешанные чувства. Не могла понять, что же это за хотанец такой отмороженный, где научился так мастерски владеть копьем, какого хрена он поднялся в такую рань когда все еще спят, почему требует называть его именно королем, и чего вообще бродит по нижним этажам дворца?
Петров отпустил её волосы. Отступил на шаг. Потребовал:
- Веди меня на кухню. На ближайшую.
Она отдышалась более менее. Поднялась на ноги, с опаской косясь на копьё в руках отмороженного хотанца. Возразила, с учетом требований новоиспеченного супруга королевы:
- Я не могу покинуть пост… Ваше Высочество.
- А что за этой дверью?
- Спуск в подземный лабиринт под столицей.
- Запасной выход что ли?
Она кивнула.
- Вроде того, Ваше Высочество.
Петров с интересом осмотрел дверь. Понял, что кажется случайно нашел выход из дворца, минуя всю, практически, охрану. За исключением одной обезоруженной девки, которую ничего не стоило вырубить.
Поинтересовался:
- Но почему ты одна, в таком случае? Ведь обычно подобные выходы охраняет куда более многочисленная стража.
- В этом нет необходимости, Ваше Высочество. Вся прислуга имеет свободный выход из дворца. А хотанцы, за исключением вас, так ловко владеющим копьем, не в состоянии справится даже с одной стражницей, случись в их головах мысль о побеге. Да и дверь… – она оглянулась назад – Дверь не под силу открыть даже мне.
- Весело… Ладно, другой вопрос. Почему во дворце никого нет?
- Прислуга приходит к десяти часам утра, так как до этого времени королева обычно спит, и прислуживать здесь практически некому. Да и прошлые мужья прошлых королев раньше полудня никогда не поднимались из кроватей. Вы вот, только, едва рассвело… бродите… Ваше Высочество.
- Интересно. Кстати, кроме меня во дворце еще есть те, кто штаны носит?
- Вы хотите сказать, хотанцы?
- Да. Они.
- Есть. Все министры держат своих мужей в служебном крыле дворца, Ваше Высочество.
Петров почесал затылок. Отметил про себя, что надо будет сходить в гости к местным бедолагам, после завтрака, и поболтать за жизнь. Заодно и к побегу подбить таких же недовольных заточением в золотой клетке как и он сам. Выход из дворца уже найден практически, оставалось дело только за уточняющими и организационными деталями. Ну и дорогу в служебное крыло отыскать придется постараться. Блин, хоть бы карту раздобыть что ли…
- У меня к тебе предложение.
- Какое, Ваше Высочество?
- Ты меня провожаешь до кухни, и я тебе ворачиваю копьё. Возвращаешься обратно и всё идет как шло. А если откажешься, то копьё я тебе не верну. Будешь глупо улыбаться перед начальством и объяснять куда задевала свое оружие. И заметь, байка о том что его у тебя отобрал супруг королевы – не прокатит никаким боком. Логично?
Стражнице прошлось кивнуть. Но только лишь.
- Логично… Но я не могу оставить пост.
Петров демонстративно оглянулся по сторонам. Не отстал:
- Да кто тебя увидит? Сама говоришь, что все к десяти приходят. Тем более, как мне видится, это всё не займет много времени, так что ты ничем, практически, не рискуешь. Да и копьё своё вернешь. Ну так что, согласна с моим предложением?
- Согласна…
Ощерился довольно:
- Ну тогда показывай дорогу.
Она указала на его босые ноги. Видимо этот вопрос её давно мучил. Спросила:
- А вам не холодно, Ваше Высочество?
- Нет.
- Но…
- Я не хотанец, еще раз повторю. И я не мерзну, не болею простудой, и не сплю до обеда. Всё?
- Всё.
- Тогда пошли, раз вопросов больше нету. Со вчерашнего дня ничего не ел, и от этого жрать хочу как зверь. Кто вообще этот дворец строил?
- Дворец построен по чертежам архитекторши Нои Манской, более трех сотен лет назад.
- Убил бы, падлу!
- Но она…
- Воскресил и убил бы!
- Пришли, Ваше Высочество.
Петров внимательно осмотрел помещение кухни. Заглянул во все углы, во все шкафчики, во всё что можно. Хоть и не нашел ничего готового к употреблению, но обнаружил очень многое, из чего несложно сварганить себе приличный завтрак, не потратив и часа.
Бросил копьё ожидающей в дверях стражнице.
- Спасибо. Можешь идти.
- А… а вы сами себе завтрак будете готовить?
Он странно посмотрел на нее, разжигая огонь в печи.
- Конечно сам. Ни одной поварихи я что-то здесь не наблюдаю.
- Но супруг королевы не должен обременять себя такими заботами, Ваше Высочество.
- Ага! Он должен сдохнуть с голоду в своей спальне, так и не дождавшись появления прислуги!
- А разве… разве вам ведомо искусство приготовления пищи?
- С голодухи и не такому научишься. Всё, иди на пост. Копьё я тебе вернул. Не мешай.
- Хорошо.
Выйдя в коридор фарканка остановилась и задумчиво уставилась на свое копьё. Такого подвижного и сообразительного хотанца она видела впервые за свою жизнь. Её-то муженек и ложку не мог правильно в руки взять без посторонней помощи, да и находился всё время в заторможенном состоянии. А этот же… этот живчик опровергал все общепринятые понятия. Не мерзнет, рано встает, красив неимоверно. Мастерски владея копьём, еще и самостоятельно завтрак может приготовить. Везет же Ликании, такого хлопца себе в собственность заполучила.
Спохватившись, отправилась обратно на пост. Не хватало еще выволочек от начальницы дворцовой стражи.
Ликания нервно мерила шагами пространство спальни. Кусала губы, не зная что делать в сложившейся ситуации. Руки теребили край ночной рубашки.
День не успел начаться, а уже чрезвычайное происшествие приключилось. Стоило королеве проснуться, так сразу же обнаружила что Алёшенька, любимый муж, куда-то исчез. Обыск спальни ничего не дал, даже под кроватью его не было. Вызванная внешняя дворцовая стража обыскала всё спальное крыло, но тоже не смогла обнаружить пропавшего. Его даже в туалетах и прочих малопригодных для пряток местах не обнаружили. Принялись обыскивать уже весь дворец.
Куда он мог податься, без обуви и одежды? Не по воздуху же в теплые страны утопал?
В дверь спальни неторопливо постучались.
Королева остановилась у кровати. Отозвалась:
- Входите.
Вошла начальница дворцовой стражи. Обычно невозмутимая внешне, сейчас была напуганной и встревоженной.
Ликания вопросительно глянула на вошедшую:
- Нашли его?
- Нашли, Ваша Светлость.
Не устояла на ногах и села на кровать. Тут же вскочила, выдохнув:
- Где?!
- Забаррикадировался на кухне и ни с кем не желает разговаривать, Ваша Светлость. Девочки попытались его связать и доставить сюда, но он очень ловко отбился сковородкой и заявил что никуда не пойдет, пока нормально не позавтракает и не похмелится.
- Но ведь он же без одежды и босой!
- Да, Ваша Светлость, это так. На нем кроме простыни из вашей спальни ничего нет.
Ликания посмотрела на кровать. Действительно, одна простынь отсутствовала. Именно та, которой и укрывался любимый.
Начальница стражи тем временем продолжила:
- И еще он требует, чтобы прислуга отныне начинала рабочий день с шести часов утра и чтобы к восьми утра уже был готов завтрак для него, так как он не собирается спать до обеда даже в воскресные дни.
- Это все требования?
- Нет… Хочет гулять по городу в одиночестве и беспрепятственно передвигаться по дворцу когда вздумается, Ваша Светлость. Еще он хочет получить доступ во дворцовый оружейный арсенал. Так же требует, чтобы к нему обращались “Ваше Высочество”, и перестали произносить в его присутствии слово “хотанец”. Иначе он за себя не отвечает и поставит весь дворец, дословно, на уши.
- А вмятины на ваших доспехах, его рук дело?
Начальница стражи потупила взгляд. При попытке скрутить террориста ей основательно досталось, и только чудом удалось избежать ударов в лицо.
- Да, Ваша Светлость… Ваш муж обладает неизвестным мне видом боевого искусства, и при отсутствии какого-либо оружия с успехом пользуется ногами и руками. Или же тем, что попалось под руку… И его невозможно задеть, словно какую-то магию использует.
Королеве самой захотелось взглянуть на своего милого бунтаря. Невольно ощутила, даже, что гордится его смелостью и напором. Такой неспокойный и энергичный мужчина действительно может дать начало великому роду, который покорит все земли вокруг, и даже за океаном всех на колени поставит.
- Принесите мне какую-нибудь обувь. Я хочу его видеть.
Начальница угодливо поклонилась.
- Как прикажете, Ваша Светлость.
Ликания задумчиво глянула в окно на город. Посмотрела в спину уходившей. Проговорила все так же задумчиво:
- Да, действительно, не пора ли прислуге к шести утра приходить. А то встанешь, бывает, пораньше, и некому тапочки поднести…
Петров сидел на разделочном столе и, в пол-глаза наблюдая за входом, доедал наконец-то поджарившуюся яичницу. Изредка прикладывался к вину, несколько бутылок которого нашел здесь же на кухне. Обнаружился так же и спирт, но его Лёха предпочел оставить в покое. Побаивался за себя, пьяного.
Овощной салат готовый ожидал. На плите доваривалась разрубленная на части курица, обещая запахом, что очень скоро состоится основной завтрак. Яйца же так, разминка, приступы голода утихомирить…
В коридоре, за дверьми, располагалась целая толпа побитых, ошпаренных, и напуганных стражниц, которые уже три раза пытались взять кухню штурмом, но всякий раз выбегали, визжа, в коридор, не в силах сдерживать атаки бешенного хотанца, вооруженного внушительной сковородкой и ковшиком с кипятком. Теперь вот ожидали начальницу, ушедшую с докладом к королеве. Пытались словесно убедить Петрова сдать позиции.
- Сдавайся! Долго ты всё равно не продержишься!
- Идите нахрен!
- Королева рассердится, когда узнает о твоих выходках!
- С ней разговор отдельный будет. А вы – идите нахрен, и не мешайте мне завтракать!
- Ты не должен выходить из спального крыла!
- Где хочу, там и хожу!
Зашвырнув пустую сковородку в угол и отложив вилку, Лёха слез со стола. Прошелся до плиты, проверяя готовность курицы. Засыпал в котелок нарезанной картошки и немного приправы. Покосился на проем входа, ощутив какие-то изменения в общем фоне. Вооружившись сковородкой, приготовился отбивать следующую попытку штурма.
Но его не последовало. Вместо этого на пороге кухни нарисовалась супруга в одной ночной рубашке и деловито осведомилась, уперев руки в бока:
- Неужели трудно было меня разбудить, Алёшенька? Вместе бы на кухню сходили, и, глядишь, тебе не пришлось бы воевать с таким количеством дворцовой стражи.
Петров отложил поварское супер-оружие в сторону. Пояснил:
- Извини что не разбудил, милая, просто не хотелось тревожить твой сон. А что касается драки с этими неповоротливыми коровами – так мне понравилось.
Тоже руки в бока уткнул. Начал выговаривать:
- И кстати, почему прислуга приходит к обеду? Я, понимаешь, второй день не жравши, найти никого во всем дворце не могу, да еще и кухню-то с трудом обнаружил. Самому пришлось о себе заботится и питаться яичницей. Гребанная плита даже курицу не в состоянии сварить за час. Где повара, коим в обязанности вменено кормить работодателя завтраком именно в восемь часов утра, а не в двенадцать дня? Где моя одежда вчерашняя? Где тапочки прикроватные? Почему это я из спального крыла не должен вообще выходить? Почему мне в город нельзя? Почему меня до сих пор называют хотанцем? Почему дворцовая стража атаковать пытается? Почему меня за человека не считают, и прежде чем нормально помыться надо наглую банщицу полчаса тазиком избивать? А на кухне, собравшись пожрать, я должен выдержать три-четыре попытки штурма этой самой кухни целой толпой разъяренных баб. Если так и дальше будет продолжаться, милая, я в бега подамся.
- Обещаю тебе, любимый Алёшенька, что с этого момента тебе разрешается делать всё что вздумается. Надо только всех предупредить об этом, а это займет некоторое время.
Петров недоверчиво на нее поглядел. Уточнил:
- Точно?
- Именно. И прислуга будет приходить к шести, и повара завтрак готовить к восьми станут, и ни одна моя подданная тебя хотанцем не назовет больше, и в арсенал тебе доступ открыт, и по дворцу можешь спокойно разгуливать, и в город выходить, и обращаться к тебе будут как ты хочешь. Только прошу тебя, любимый, не сердись пожалуйста, просто таких как ты здесь еще не видели, вот и привыкнуть не могут.
Подошла вплотную. Присела перед ним на корточки. Прижала к себе нежно. И заглянула в глаза:
- Не знала что ты умеешь готовить, любимый.
Петров весь боевой настрой растерял после такого взгляда.
- Ну… я… я не только это умею, но и ещё много чего.
Втянула носом аромат, расплывающийся в воздухе.
- Пахнет вкусно. Накормишь меня завтраком?
- Конечно.
Пока Петров суетился вокруг, то к плите подбегая, то тарелки расставляя, то салат раскладывая, хлеб нарезая, вилки и ложки размещая, бокалы протирая, Ликания наблюдала за ним во все глаза и нарадоваться не могла своему счастью. Даже согласна была в город отпустить. С отрядом охраны, разумеется.
- Алёшенька, а давай выпьем за наш первый совместный семейный завтрак?
- Давай.
Стулья и табуретки фатально пострадали во время обороны кухни, так что Петров разместился на сорванном со стены шкафчике, а супруга прямо на краешек стола села. Но не похоже было что её стесняют временные неудобства, с любимым Алёшенькой готова была и в шалаше на острове жить. Улыбалась и болтала ногами, с удовольствием попивая вино.
Петров же просто ел. Яичница провалилась давече в желудок с гулким эхом, и больше не ощущалась. Поэтому его раздирал жуткий аппетит, навеянный еще и дракой с толпой стражи. Запивал вином и уже заканчивал уничтожение второй тарелки, но долгожданная сытость так и не приходила.
- А ты всегда просыпаешься так рано, Алёшенька?
- Угу.
- Но зачем вставать в такую рань, если заняться до самого обеда нечем?
Лёха приостановил движения ложкой. Удивился:
- Как это нечем? А зарядка? А завтрак тот же? А прогулка на свежем воздухе? Душ бодрящий, тренировка с оружием, да мало ли чем с утра можно заняться. Восемь-девять часов для сна достаточно вполне, иначе откровенно разленишься и жирком обрастешь. А лишний жир – это помеха в драке.
- Но зачем тебе драться при такой спокойной жизни?
- Я бы не стал называть её спокойной.
- Ты теперь мой муж и живешь во дворце, где полно охраны. Неужели хочешь сказать, что и здесь неспокойно?
Лёха отложил ложку и указал за спину, на разгромленную кухню. Многозначительно посмотрел на супругу:
- Хочу.
- Сегодняшнее утро во внимание принимать не стоит, Алёшенька. Просто произошло досадное недоразумение, которого больше не повторится.
- Ну тогда можно сказать что… – он опять взялся за ложку. – Что завтрашний день покажет, действительно ли здесь спокойно.
- Хитрец! – она рассмеялась и пихнула его в плечо, дотянувшись. – Ты не ответил на мой вопрос!
- Угу.
Ликания явно захмелела. Прикосновения тычком в плечо не ограничились. Правая нога королевы игриво дотянулась до того места, где у Петрова под простынью мирно дремал “младший брат”, и разбудила его. К тому же изящные руки приподняли краешек ночной рубашки, явив взгляду много чего заманчивого.
- Ну а всё-таки, спокойно ли тебе у меня во дворце?
Ответа на свой последний вопрос она так и не получила…
24.
Петров прохаживался перед строем фарканок и рассматривал каждую очень внимательно. В их обществе предстояло посетить столичный рынок, да и вообще по городу пройтись, по знаменательным местам пошастать, на рабочие кварталы посмотреть, посмотреть и на само население, в частности - хотанцев. Лёха поначалу было завозмущался насчет такого многочисленного сопровождения, но Ликания уговорила его, пояснив, что они не для надзора над ним приставлены, а для защиты от горожанок, которые вполне реально могут захватить Петрова в плен и, приковав в подвале, использовать по природному назначению пока от голода не умрет, или не надоест.
Закончил осматривать, оставшись вполне довольным. Естественно до кластерных императорских здоровенных гвардейцев этим дамочкам еще тянутся и тянутся, физически и морально, но для периферии и такие сойдут. Пусть и вооружены примитивным оружием, но, думается, местные не полезут, постеснявшись одного лишь количества. А в случае совсем уж непредвиденных обстоятельств придется самому атаки местных отбивать, да заодно и охрану свою спасать от избиения.
Остановился перед строем. Предстояло выяснить кто этой толпой в данный момент наделен полномочиями командовать, да отправляться в город поскорее. Не хватало еще чтобы местный рынок закрылся, еще один день слепого ожидания будет очень трудно выдержать, вполне возможна очередная пьянка, да и вообще не пора ли первую семейную ссору устроить, первый завтрак же был…
- А кто у вас главный?
Крайняя слева фарканка сделала шаг вперед.
- Я, Ваше Высочество.
Подошел к ней, про себя отметив её стройность и молодость. Посмотрел снизу вверх, ибо рост отличался существенно.
- Как зовут?
- Морита, Ваше Высочество.
- А звание есть?
- Сержант, Ваше Высочество.
- Слушай, Морита, а не знаешь до скольки рынок работает?
- До семи часов вечера, Ваше Высочество.
- Отлично. Ну строй, что ли, своих, пойдем потихоньку.
- Есть, Ваше Высочество!
Помахав супруге, что стояла на балконе, рукой, Петров поспешил к воротам. Нервничал, стараясь как можно быстрее попасть на рынок. От того какие результаты принесет посещение рынка, зависело его дальнейшее будущее. Или же дальше быть королем, постепенно забывая Кластер, технический прогресс, и всё чему учили, либо, если все же боевые гранулы найдутся, развертывать корабль и посылать сигнал о помощи во все стороны, до тех пор пока Стражи его не найдут. В том что они уже в этой периферии Петров не сомневался. Хоть и нравилось ему с каждым часом быть королем, но он понимал что от Кластера все же отказываться не стоило.
Двадцать вооруженных фарканок выстроились в три шеренги и двинулись следом за ним.
А вот и требуемое. Солидная территория, огороженная забором и заставленная разномастными шатрами и палатками. Именно тут обитают общеизвестные Два Дурака. И именно здесь можно купить все что душа желает, от яблока до коня. В случае же с Петровым – от пистолета до гранульного анализатора.
Лёха остановился в воротах. Повернулся к Морите.
- Слушай, я в этих краях впервые. Ты уж будь добра, покажи мне, туристу, где диковинные вещи продают.
- Следуйте за мной, Ваше Высочество, это рядом.
И действительно. Не прошли и пары сотен метров, как сержант остановилась и указала на внушительный шатер голубоватого цвета.
- Здесь. Мне пойти с вами, Ваше Высочество, или же подождать на улице?
- Жди на улице, сержант. Никого сюда не впускай. Если услышишь громкий шум внутри, то не беспокойся и не заходи.
- Как прикажете, Ваше Высочество.
Фарканки мигом оцепили шатер, а Петров, поправив неудобные королевские одеяния, откинул полог и вошел внутрь.
… Автоматы на прилавках, плазменные мечи, армейские аптечки, связки гранат под потолком, пистолеты кучами, пулеметы по углам, ящики с патронами повсюду, ну и верхняя часть от десятитонного “Хактора” в качестве некоего трона, на котором восседает дамочка довольно приятной наружности и с отвисшей челюстью…
- Хотанец?! А… а… а ты чего по городу-то бродишь?!
Петров сердито на нее глянул. Ответил неспешно:
- Я не хотанец, а твой король. Так что слезь с останков робота, и показывай свой товар.
Дамочка явно не поняла, что останки робота и есть то, на чем она сидела. Поняла совсем другое:
- Неужели королева и впрямь удачно сплавала на Хотан, как рассказывают?
- Угадала.
- И ты, стало быть, её муж?
- Именно.
- Поговаривают что ты больно дерзкий, но вот не думала что ты отважишься бродить по городскому рынку.
- Со мной толпа охраны, что мне может помешать ходить там где хочу?
- А, ну тогда другое дело. Я уж было хотела тебя в гости пригласить…
Петров оценивающе осмотрел её с головы до ног. Счел вполне приемлемой.
- В гости, говоришь?
- Ну да, в гости.
- Пожалуй не стоит, красавица. Я здесь по другому делу появился.
Она уселась обратно на робота. Приняла деловой вид, понимая что если хотанец королевы не хочет, то трогать его не следует. Иначе придется иметь дело с его охраной. Пусть уж лучше купит чего-нибудь, и то больше пользы выйдет.
- Что-то купить хочешь?
Петров осмотрел разложенный товар мельком. Кивнул утвердительно:
- Хочу.
- Выбирай. – она достала откуда-то трубку и принялась набивать ее табаком. – Цены у меня не кусаются, вполне приемлемые.
Он взял с прилавка штурмовой автомат. Проверил затвор, прочее осмотрел, в дуло заглянул, приклад разложил. Сложил обратно. Дамочка с интересом наблюдала за его действиями, забыв про курево. Наконец не выдержала:
- Что это ты делаешь?
- Товар смотрю, неужели не видно?
- Такое ощущение, будто ты знаешь о моем товаре гораздо больше меня.
Петров поискал глазами ящик с подходящими патронами. Найдя, подошел и открыл. Взяв магазин, вставил куда следует. Передернул затвор и снял оружие с предохранителя. Глянул на торговку озадаченно, проигнорировав её вопрос:
- Ты где это всё взяла?
Она помялась немного, но все же решила рассказать:
- Боги сбросили с небес какой-то громадный железный ящик в мой огород. Все что ты сейчас видишь перед собой, и было внутри этого ящика. Кроме половины железного великана. – она наконец справилась с трубкой. Подкурила и пустила дым к потолку. – Его я в лесу нашла… Ну так что, купишь именно эту штуковину, что держишь в руках?
Петрову нужны были боевые гранулы, а не обычный автомат. Но все же он, логически помыслив, захотел оставить его у себя. Вполне вероятно что гранул не найдется, и придется уходить в бега с одним лишь огнестрельным оружием за душой.
- А сколько она стоит?
- Всего лишь два золотых. Металл, как никак…
Он залез в карман и вытащил две монетки. Отдав, повесил автомат за спину, сразу почувствовав себя увереннее и привычнее. Только вот слова о большом железном ящике с небес покоя не давали. Если верить глазам, а они сейчас созерцали очень много дорогого и надежного оружия, то этот железный ящик с небес вполне мог оказаться имперским элитным контейнером-арсеналом маскированного сброса, который швыряют в тыл врага без парашюта и антигравитаторов. Его потом находят засланные диверсионные группы и вооружаются до зубов, дабы навести шороху в округе и выполнить поставленную задачу. А еще эти контейнеры-арсеналы снабжаются, в обязательном порядке, целым комплектом боевых гранул на случай экстренного отхода или угрозы срыва операции, когда просто необходимы роботы и большие корабли.
Только вот кто мог додуматься зашвырнуть такой контейнер в глухую, очень далёкую от Кластера, периферию, в огород к фарканке? Неужели здесь кто-то спецоперацию собирался провести?
Петров ощутил как волосы встают дыбом на голове. Постарался удержать себя от необдуманных действий, и выпытывания сведений посредством кулаков и угроз. Поинтересовался как можно равнодушнее:
- Слушай, красавица, а здесь точно всё, что в железном ящике было?
Пыхнула трубкой, убирая волосы с лица:
- Был еще какой-то говорящий ящичек небольшой, который хрен откроешь.
Петров оживился мгновенно. Подался вперед.
- И где он?
Она отмахнулась.
- Да под прилавком где-то валяется. Никто его покупать не хочет, болтает слишком дохрена, вот и убрала.
Прищурилась хитро.
- А зачем он тебе?
- Надо, красавица. Надо.
Слезла с “трона”. Принялась рыться под прилавком. Выглянула на мгновение, не сдержав любопытства:
- Ну а все-таки?
- Доставай, потом объясню.
Морита прохаживалась туда-сюда возле входа в шатер. Всё думала, куда же королевство катится, если хотанца на столичные улицы выпустили…
В этот момент из шатра донесся дикий вопль, полный радости. Потом послышались дифирамбы каким-то непонятным кластерным богам и веселые маты. Затем угрозы всем подряд. А затем неспокойный хотанец появился из шатра с непонятной железной штуковиной за спиной, набитыми непонятно чем карманами, и серым неприметным ящичком в руках. Причем нёс этот ящичек как некое сокровище.
- Всё, Ваше Высочество?
- Всё, Морита.
- Нашли что искали, Ваше Высочество?
- О, да! Лучшего найти невозможно в этих краях!
- Куда теперь, Ваше Высочество?
- В пивбар.
- ???
- В забегаловку какую-нибудь.
- ???
- Ну… ну где у вас пиво продают или вино?
- А, поняла, Ваше Высочество. В трактир?
- В него, Морита. В него.
Удобно устроившись за деревянным столом на первом этаже трактира, Петров основательно приложился к холодной двухлитровой стеклянной круженции с пивом. Да так, что в глазах слезы возникли, а в носу запершило. Морита, глядя на него, забеспокоилась:
- Ваше Высочество не простудится?
Петров перевел дыхание, оторвавшись от напитка.
- Вряд ли.
Вновь приложился к пиву, но уже не так рьяно. Следовало держать себя в руках, а не напиваться.
И только после этого внимательно принялся исследовать купленный на рынке ящичек. На глазеющих в его сторону изумленных посетительниц сего заведения не обращал вообще никакого внимания. Охрана, занявшая все столы вокруг, позволяла не опасаться приставаний со стороны местных дамочек, которым вдруг вздумалось заполучить хотанца в свои руки. А уж тем более в подвал свой утащить и цепями приковать.
Отыскав панель доступа, с замирающим сердцем активировал её. Выслушав положенные вопросы кибер-замка и подтвердив, что открытие гранульного хранилища не является случайным и что он действительно человек, а не мутант и не животное какое, Петров, скрипнув зубами чтобы не завопить на весь зал, увидел как крышка хранилища открылась и явила взору аж целых десять боевых гранул. Вдобавок ко всему, в особом отделении ящичка хранился пояс для удобного и безопасного ношения гранул на теле. Этакая подстраховка от пьяных потерь…
Сунув первую в анализатор и прислонив его к глазу, Петров чуть пивом не подавился…
- Вам плохо, Ваше Высочество? – сержант опять забеспокоилась, поднявшись со своего места.
Лёха отрицательно замотал головой. Прокашлялся.
- Всё нормально, Морита. Не обращай внимания.
Еще раз приложил к глазу, словно до конца не веря увиденному.
…” Атлакант”…
О таком и мечтать невозможно. Наверняка кластерные небожители, несмотря на расстояние, откликнулись на его мольбы о помощи и послали, посмеявшись, Петрову такую громадину, что на поверхности её не развернешь. Конечно можно, но при этом пара-тройка королевств под днищем гиганта пропадет навсегда. А то и целая империя… Нужен был выход в космос, иначе убегать не от кого будет и некому. Всех раздавит в единый миг.
Он почесал затылок. Пробормотал:
- И куда я его дену?
- Что, Ваше Высочество?
Петров нахмурился. Кинул сержанту кошелек с остатками золота.
- Морита, купи себе и своим дамам пива, и не приставай больше. Хорошо?
Та ловко поймала брошенное. Удивилась несколько, но все же не стала задавать лишних вопросов. Кивнула:
- Хорошо, Ваше Высочество.
- Вот и отлично.
Охрана повеселела немного. Охраняемый дикарь может не только беспорядки во дворце наводить и конечностями ловко размахивать, но еще и щедрым может быть несказанно. Надо же – всех пивом угощает, словно не понаслышке знаком с трудностями службы и распорядком дня в казармах. Того что он сержанту кинул, хватит на основательную попойку втрое большего отряда. Если так и дальше пойдет, то жизнь станет намного лучше. Лишь бы почаще с ним в город выходить.
Петров, тем временем, опустошил уже больше половины кружки и взялся за вторую гранулу. Тут же возопил, едва увидев что в ней и вскочив с лавки:
- М-мать! Тектант!!!
Сел, опомнившись, обратно. Покосился по сторонам. Попытался успокоить озадаченное его выкриками окружение:
- Всё нормально, дамы. Всё нормально.
Морита встала и топнула ногой, хмурясь. Сердитость относилась к подчиненным, и те сразу поняли что на короля смотреть не следует, и надо отнестись с пониманием к его выходкам. Пусть, мол, чудит, главное его во дворец обратно привести. Целым и невредимым, таким, каким он был в момент ухода. А остальное… остальное объясняется тем, что этот хотанец необычный и дикий, вот и пусть чудит как ему вздумается. Королева против этого ничего не имеет.
Рыкнула командным голосом, по-видимому не зря являясь сержантом:
- Всем гражданским, кроме персонала, покинуть помещение! Мирита и Валора встать на выходе, и никого сюда не пускать! Корна и Малла – служебный вход! Исполнять!
Подчиненные мигом заняли указанные места, а гражданские испарились из трактира за считанные секунды. Скорее всего Морита на самом деле не являлась такой спокойной и невозмутимой, а вполне могла и по каскам настучать в порыве ярости. И не только своим подчиненным…
Петров одобрительно кивнул. Сержант ему понравилась, как командующая. Следовало наградить её чем-нибудь, по приходу во дворец. Или же устную благодарность объявить.
Допив всё-таки пиво, указал на пустую кружку официантке.
Та мигом оказалась рядом.
- Ещё, Ваше Высочество?
- Да. – он благосклонно кивнул. – А рыба есть копчёная?
- Есть, Ваше Высочество. А какую именно вы желаете отведать?
- Чтобы без чешуи была, большая, и без костей, а там хоть акула, плевать.
- Поняла, Ваше Высочество.
Проводив её взглядом пониже спины, Лёха взялся за третью гранулу.
… Линкор 1-го класса…
Громадина являлась не такой внушительной, как два предыдущих корабля, но и её тоже было проблемно разворачивать на поверхности. Требовался лёгонький истребитель или же быстроходный наземный механизм, с помощью которого можно было успеть удалится на безопасное расстояние и не быть задавленным развернувшимся монстром. Конь, сколь бы не жрал и каким шустрым не являлся, с такой задачей бы не справился…
- Едрен мутант, поменьше ничего положить не могли что ли?! Нахрена мне такие монстры?
Попивающие халявное пиво стражницы будто и не слышали его громкого, на весь зал, ворчания. Словно оглохли в единый миг поголовно. Петров попытался найти хоть одну отреагировавшую должным образом, но не смог. Дисциплина и здесь, в этой глухой периферии, оправдывала своё название.
Принесли заказанное пиво. И, Петров чуть в ужас не пришел, громадное блюдо посреди которого возлежала копченая рыбина размером со среднюю акулу. Тащили, причем, аж пятеро официанток.
- Что это?! – он закрыл рот, опомнившись.
- Прибрежный ленивец. Вы, Ваше Высочество, сами просили без чешуи, без костей, и непременно большую.
Лёха оглядел рыбину внимательно, сравнивая с известными ему, но никаких сходств не нашел. Махнул рукой, понимая что его не поймут, потребуй он что-то более привычное. В мирах всякое водилось, в том числе и такой, вот, прибрежный, вроде, ленивец.
- Пойдет. Спасибо.
- Всё для вас, Ваше Высочество.
Не найдя чем отрезать от такой закуски к пиву, Петров заинтересованно посмотрел на Мориту.
- Э-э-э… У тебя ножа нету, сержант? А то я как-то свой во дворце позабыл…
- Есть, Ваше Высочество. – она подошла, вытаскивая из сапога требуемое. Предложила: - Быть может, мне самой разрезать, Ваше Высочество? Судя по вашему взгляду, вы ни разу не сталкивались с местным деликатесом такого рода.
Лёха поднял на нее глаза.
- Деликатесом?
- Ну да. Эта рыба только в здешних водах обитает, и поставляется в другие королевства как деликатес.
- Пожалуй лучше тебе её разрезать, сам я не смогу.
Мясо чем-то напоминало курицу, только вот не в пример жирнее было, как и полагается к пиву. Ну и запах, соответственно, мгновенно напомнил о том, что совсем рядом стоит запотевшая емкость с изумительным напитком, и грех из этой ёмкости сейчас же не отпить. Забрав себе внушительный кусок, Петров отдал остальное своей охране, понимая что надо делится, чтобы лучше охраняли в дальнейшем, да и не сможет он слопать такую рыбину в одиночку, как бы ни старался.
Взялся за четвертую гранулу, надеясь что там окажется что-то поменьше, нежели в первых трёх. Но как на зло, вновь анализатор высветил точно такой же линкор точно такого же класса.
- ****ство! Мне же не на орбитальную крепость в атаку идти!
…В пятой грануле было тоже самое…
Петров ощутил что приходит в гнев. Да, такие корабли под рукой иметь очень даже хорошо, но вот как их развернуть без риска быть задавленным? Воздушный шар из простыней шить? Или вертолет на педальном приводе, вручную строить? Неужели неведомые, сука, комплектовщики этого контейнера-арсенала маскированного сброса не могли положить в него какой-нибудь завалящий истребитель? Неужели и в остальных гранулах окажутся огромные космические монстры, коими впору соседнюю галактику завоёвывать.
На шестую гранулу посмотрел уже как на врага.
- Ну если и ты… подведешь, блин, то я не знаю что делать.
Она не подвела. Показала тяжелый усиленный истребитель дальнего радиуса действия. Всё. Теперь можно и “Атлакант” без проблем разворачивать. Все условия есть. Разворачивать и сидеть на дальней орбите, дожидаясь пока на корабль не припрутся Стражи и не увезут его в другой мир, более спокойный, где за мужьями не охотятся и где можно передвигаться без доспехов и мощного вооружения, не рискуя попасть под венец с какой-нибудь расчетливой королевой. Вот только остальные гранулы осмотреть, а там и в дорогу можно собираться.
В седьмой был точно такой же истребитель. В восьмой и девятой – два танка “Каст”, весом по пять тысяч тонн. Ну а в десятой, Петров чуть веселый и пьяный танец на столе не сплясал, располагался робот “Морх”, весящий аж десять тысяч тонн. Такой великан не мог просто землю топтать, иначе проваливался бы постоянно на мягких поверхностях. Поэтому в него встроена система антигравитаторов и пространственных якорей, с помощью которой “Морх” был весьма подвижным и прыгучим, не боясь бегать даже по воде. Заимей такого, и забудешь о всяких, там, истребителях и танках, попросту начав жить в кабине бронированного великана и даже ощущать себя им начнешь, настолько он послушен и очень удобен в управлении. Как те же доспехи.
- Да здравствуют имперские элитные контейнеры-арсеналы маскированного сброса!
Лёха на радостях допил уже вторую кружку. Поход в город оказался более чем удачен. Надеялся всего лишь на истребитель легонький, а тут судьба подогнала целую космическую армаду, с которой не стыдно выйти даже против кластерного орбитального Поста. И теперь уж точно можно не боятся ни сонных порошков, ни штурмов кухни утренних, ни супер-оружия супруги. Да и брак-то вышел какой-то ненастоящий. Ни подписей. Ни печатей в паспорте. Ни колец взаимных. Ни банкета. Ни свидетелей, наконец… Стоп! Шестеро свидетелей осталось!... Надо бы порассматривать в прицел центрального орудия “Атлаканта” шесть столиц Фарканской Империи… да, надо бы обязательно. И всё – брак недействителен! А то что из одного кубка пили и слова красноречивые друг другу говорили, так это… так это с кем не бывает после двух-трех бутылок. И не такое говоришь, вообще звезды с небес достать обещаешь…
Петров нацепил пояс и распихал гранулы по кармашкам, зафиксировав крепления. Узрел свою пустую посудину, пройдясь взглядом по столу. Крикнул приказным тоном, зная что ему нихрена за это не будет:
- Ещё пива!
- Сию минуту, Ваше Высочество.
Обвел взглядом уже поддатую охрану; те не стеснялись того что находятся на службе и употребляли королевское угощение довольно ускоренными темпами, разделившись на несколько кучек. Даже Морита покачивалась, сидя за столом и что-то веселое рассказывая своим подчиненным. Копченая рыбина уже не имела своего прежнего веса и формы, постепенно становясь все меньше и меньше.
- Король, блин…Лазурного королевства с синей охраной…
Появилась официантка с третьей кружкой. Во взгляде читалось непонимание того, как в такого маленького хотанца влезло уже четыре литра, а он на этом останавливаться не собирается и ещё просит.
- Ваш заказ, Ваше Высочество.
- Спасибо. А тут музыка предусмотрена?
- Да, Ваше Высочество. Еще у нас есть танцовщицы.
- Отлично. Включай.
- ???
- Э-э-э… Ну… ну пусть играет музыка, и танцовщицы по умолчанию.
- Чему? Какому умолчанию, Ваше Высочество?
- Блин! Морита, найди с ней общий язык! А то у меня не выходит нихрена…
- Крата и Стелла – утихомирить гражданскую!
- Есть, сержант!
Утихомиривание оказалось простым избиением, но Петрову было наплевать. В мыслях уже важно расхаживал по капитанскому мостику “Атлаканта”, переодевшись в нормальную кластерную одежду, напялив на себя доспехи, и выбирая с какого типа имеющегося на борту вооружения начинать обстрел поверхности, с целью устранения свидетелей его вынужденной свадьбы с Ликанией. Вдовцом становится не хотелось, так что пусть выдра белокурая пока поживёт.
Пиво казалось особенно вкусным. Прибрежный ленивец, вернее его внушительный кусок, был еще вкуснее. А настроение звонко подпрыгивало у самой верхней отметки, грозя пробить потолок души и засиять-зазвенеть уже над головой, показывая всем что король чрезвычайно доволен, как и посещением рынка, так и хорошим сервисом.
- Вы её зачем избили? Я же музыки просил, а не мордобоя.
- Пардон, Ваше Высочество. Музыка сейчас будет. – Морита мгновенно нашла выход из положения, не зря такое звание носила. – Крата и Стелла – обеспечить музыку и танцы!
- Есть, сержант!
Через несколько минут действительно заиграла музыка, в лице четверых дамочек, прекрасно владеющих барабаном, скрипкой, трещотками, и тарелками. А еще трое, весьма стройных, полуобнаженных, и светловолосых, начали лихо отплясывать на небольшом возвышении у правой стены, изображая что-то очень заразительно-эротическое. Петров еле удержался, чтобы не присоединится к ним. Осознавал, что предстояло еще во дворец топать, трезветь и отсыпаться, а супруга могла вполне критически отнестись к таким вот грязным танцам, по-любому кто-нибудь настучит из охраны, и нахлобучить развратника-мужа сковородкой по голове. Мол; где был, сука, почему пьян, падлюка, что за помада на небритых щеках, нахрен, откуда женские трусы в карманах, падла, и ваще какого хрена тебя потянуло к стакану? Так что следовало держать себя в руках и не показывать того, что весьма ценишь такие танцы за их откровенность и возможность исследовать руками тело танцовщицы. Тем более в этой периферии, можно не сомневаться, ни одна из танцовщиц не откажет такому резвому хотанцу, и позволит не только пощупать, но и всё остальное. А пьяный Петров на “всё остальное” отреагирует очень даже предсказуемо.
Сидел и рассматривал танцовщиц, притопывая ногами под столом. Больше ничего не оставалось.
Через несколько минут пятеро стражниц в пляс пустились, благо музыка к этому весьма располагала. Вскоре еще несколько почувствовали в себе желание отвести душу. А там уже и все, кроме назначенных охранять входы, к дискотеке присоединились. Лишь сержант осталась на месте, видимо считая что начальство не танцует.
Лёха сгреб кусок рыбы и свое пиво. Подсел к Морите за стол.
- Не помешаю?
Приложилась к своей кружке.
- Никак нет, Ваше Высочество.
Лёха последовал её примеру. Заметил, утерев пену рукавом:
- У тебя, кстати, проблем не будет из-за этой пьянки?
- Вряд ли, Ваше Высочество. При подходе ко дворцу пьяных сменят на трезвых, так что всё пройдет гладко. Королева никогда не замечала подмены.
- Неужели такое частенько происходит?
- Каждый раз, Ваше Высочество. Служба у нас тяжелая, с самого рассвета до позднего вечера, а пить в казармах нельзя. Вот и выкручиваемся помаленьку.
- Понятно…
Морита помялась немного. Спросила:
- А можно узнать, Ваше Высочество, что же такого вы купили на рынке и из-за чего так сильно ругались?
Петров хмыкнул мысленно. Расскажи он сейчас что у него под рукой космическая армада большой мощности, его либо свяжут и во дворец доставят, обломав пьянку, либо отберут пояс, от греха подальше. Неизвестно что у этих баб на уме. Да и сочинить какую-нибудь правдоподобную хрень трезвости не хватает.
- Я тебе по-трезвому скажу, Морита. Сейчас не стоит.
- Поняла, Ваше Высочество. Больше спрашивать не буду.
- Вот и отлично. – Лёха поднял кружку. – За понимание?
Она подняла свою. Согласилась вполне выразительно:
- За понимание!
Выпили. Петров прожевал кусок ленивца. Незаметно смерив взглядом её стройные ноги, открывшиеся довольно откровенно в сидячем положении, поинтересовался на отвлеченную тему:
- И давно ты в дворцовой охране?
Она отрицательно покачала головой.
- Всего лишь второй год, Ваше Высочество.
- И что, сразу сержанта дали?
- Я отличилась во время боя с пиратами, Ваше Высочество.
- Что, и пираты есть?
- Да. Портовые города очень часто подвергаются их набегам, Ваше Высочество
- Что-то не пойму… Разве здесь поблизости море есть?
- Нет, Ваше Высочество, но в то время я находилась в числе охранения королевы, когда она была с визитом в одном из портов.
- Понятно… А подробнее?
- Пираты устроили засаду на дороге и почти всё охранение перебили, но мне удалось сгруппировать оставшихся и прикрыть отход моей королевы к стенам города… Все произошло так быстро, что я и сама до сих пор удивляюсь что смогла сделать это.
- С этим ясно. Но мне рассказывали, что внешних врагов у империи нету.
- Пираты за врага не считаются, скорее лишь как зудящая мелочь не дающая покоя, Ваше Высочество.
Петрову надоело обращение, которое он навязал всем вокруг еще с утра. Поэтому, зная что через “вы” будет трудно исполнить недавно задуманное, предложил сержанту:
- Слушай, давай на ты перейдем? Как ни как за одним столом сидим и пиво пьём.
Она кивнула.
- Давай.
Подумала немного:
- Кстати, как твоё имя? Еще с утра хочу узнать, да вот спросить не решаюсь.
- Алексей. Можно просто – Лёха.
- Второе имя – это уменьшительное от первого, так?
- Ты права.
- Ну а я тогда – Мо. Меня так подруги зовут.
- За знакомство, Мо?
- За знакомство, Лёха.
Выпили. Петров достал из кармана армейскую аптечку и извлек из нее несколько стимуляторов и антитоксикантов. Беседа предстояла довольно интересная и судя по всему должна была окончится где-нибудь на втором этаже трактира, где есть кровать, а выпитое пиво ставило всё предприятие под угрозу. Так что следовало трезветь, иначе… иначе зря за стол подсел.
Проглотив всё это и запив пивом, вызвал невольный вопрос сержанта:
- Что это ты делаешь, Лёха?
- Таблетки пью.
- ???
- Ну… ну я без них не могу, короче. – он нашел как выкрутиться. – Этакое лекарство, что ли…
Полупьяные глаза Мо, эх и имечко, обеспокоились:
- Болеешь? Простудился? Может, ранен?
Петров замотал головой отрицательно. Поспешил успокоить, догадываясь что превосходящая по силам и росту пьяная женщина, в звании причем сержанта, может запросто сгребсти его в охапку и, уложив в кровать, отобрать пиво и напичкать всяческими микстурами и прочей лечебной херней, предварительно укутав десятком одеял. Да еще и охрану приставить, чтоб ноги на пол не спускал. У них ведь, фарканок, забота о мужчинах в крови. Всё сделают, лишь бы муж, неважно чей, свой иль чужой, не простудился и не помер. Поди, потом, объясни ей, заботливой и глазастой, что пошутил насчет лекарства и просто пытался протрезветь незаметно от её, повторено, заботливых глаз.
- Со мной всё в порядке, Мо.
- Точно? В утренней драке на кухне ты запросто мог травму получить.
- Меня не задели ни разу, какая мне травма грозит?
Она расширила глаза. Сама в драке не участвовала, по-любому, поэтому не видела отражения атак со сковородкой в руках и кипятком в ковшике.
- Ни разу?! Но… но ведь против тебя выступало два десятка, не меньше!
Петров хмыкнул, припомнив один веселый мирок и не менее веселых Следящих Дев.
- И что? Одно время за мной целых три тысячи девок гонялось, и даже тогда ни одна не задела.
…Про стрелу в ноге он естественно умолчал. Не хотелось впечатление слушательницы портить…
Морита еще больше глаза выпучила:
- Три тысячи?!
Танцующие заозирались на начальницу. Но только лишь.
- Да, три тысячи.
Она задумчиво смерила Петрова взглядом.
- Ладно, если ты такой непобедимый в драке, то почему наша королева в одиночку смогла тебя пленить за океаном?
Петров улыбнулся. Отпил из кружки.
- Я сам в плен сдался, Мо.
- Не поняла.
- Ну… как бы это тебе объяснить… В общем, свалился я в ваш мир. Нихрена не знаю, никого не вижу вокруг, решил дождаться того момента, когда кого-нибудь из местных повстречаю. И тут на горизонте нарисовывается ваш флот. Я естественно в лес спрятался, давай втихаря наблюдать. Думаю, куда это столько красивых женщин разом собралось? Уж не грибы ли собирать?... Тут мне кто-то ножик к горлу приставил. Я же не вижу – кто. Ну и приём провел, основательно напавшего об землю стукнув. А потом гляжу – бля, да я же на красавицу руку поднял! Давай извинятся, короче, а она мне заявляет что я теперь в плену и всё такое, говорит что я буду в её дворце жить, мясо есть, хорошее вино пить, и ни в чем себе не отказывать. А я голодный, не местный, уставший, и заблудившийся. Тем более что королева на пути повстречалась. Тут и дурак согласится в плен сдаться… Это потом уже, на корабле, я одумался, узнав что меня под венец везут незаконно и без моего согласия, и начал нервы всем трепать, но куда убежишь в открытом океане? Тем более что женщин я люблю. Особенно высоких и красивых. Зачем, спрашивается, от них бегать, когда можно получать приятную пользу от их присутствия?
Морита подсела поближе, удостоверившись что никто за ними не наблюдает и все достаточно пьяны, чтобы потом, по-трезвому, нихрена не помнить. Заговорила тише.
- Ходят слухи, что Ликания, во время плавания обратно, на весь корабль страстно вопила и визжала по несколько часов кряду. Что ты с ней делал, Лёха? Плетью порол?
Петров не стал ничего говорить, а просто показал неприличный жест. На что сержант выпучила глаза, отодвинулась, и выдохнула:
- Не верю!
Лёха посмотрел на танцующих и пьяных. Указал на лестницу, ведущую на второй этаж.
- Пойдем, поверишь.
- Но…
- Пойдем, говорю. Только, чур, не вопить на весь трактир, иначе мне потом придется перед супругой много чего пытаться объяснить. Да и тебе, думаю, тоже несладко придется, в случае разоблачения.
Заинтригованная, ошарашенная, и почти протрезвевшая от этого, сержант позволила взять себя за руку и отвести на второй этаж.
Их ухода никто не заметил.
25.
Каджин посадила истребитель подальше от населенного пункта, едва пересекла океан. Устало откинулась на кресло, расслабившись. Вот уже несколько дней носилась над водной поверхностью и обыскивала вручную все встреченные по пути корабли, пугая их команды, состоящие преимущественно из одних женщин, логически полагая что опекаемый находится на одном из парусников. Но, что странно, Алёшеньки нигде не было, его никто не видел, и никто не знает куда он подался. И лишь на последнем деревянном корыте намекнули, что, должно быть, он уже пересек океан и теперь передвигается по суше, направляясь в дом его будущей жены. Зеленоглазка едва сдерживалась от гнева, слушая эти слова.
Теперь вот кажется взяла след. Нашла порт, в котором высадились участницы нынешнего заокеанского “похода за мужьями”. Осталось прочесать средних размеров материк, следуя в направлении столицы, и опекаемый наверняка найдется. А то и сам знак подаст, завидя в небе её истребитель. К тому же взять в плен его трудновато, а если уж и взяли, то он наверняка покоя пленившим не даёт, всячески кровь сворачивая, заложников захватывая, и попытки побега устраивая. Уже по одним слухам можно выйти на его след и узнать где проживает та сучка, которая собралась его под венец силком тащить.
- Где же ты, Алёшенька? – Каджин задумчиво рассматривала городские стены, в которые ей предстояло войти и устроить конкретный обыск. – Что же за тварь подлая тебя в плен взяла и где она живет?
Свернув истребитель, отправилась к городу. В руке была бутылка пива, как средство успокоится и не поднимать ураганы на поверхности.
В воротах стояли две стражницы.
Да и вообще, Каджин была крайне удивлена, узнав что на материке живут в основном женщины, так как мужики здесь не рождаются и за ними приходится плавать на солидные расстояния, а доставив, оберегать от простуд и прочей дряни, на улицу не выпускать, никакую тяжелую работу не поручать, и заботится как о сокровище ненаглядном. Одно радовало – Алёшеньку лелеют, ценят, и оберегают, какая сучка местная этим бы не занималась. Значит его жизни ничего не угрожает. Но принимая во внимание его вероятные попытки побега, его могли ранить или же держать в цепях, ибо он привык к свободной жизни, и у него свои взгляды на положение вещей.
В воротах стояли две стражницы.
Вид имели довольно равнодушный, и на подходящую к ним женщину с нереально большими зелеными глазами особого внимания не обратили, видимо каждый день наблюдая достаточно приходящих и уходящих. Да и вообще, работа в охране делает из людей таких снобов, что диву даешься. Вот вроде был человек, разговорчивый и общительный, а тут – нате вам! В каждом видит потенциально опасного типа, без двух секунд, нарушителя общественного спокойствия! А то и вообще – преступника и террориста.
В воротах стояли две стражницы.
Каджин остановилась. Поприветствовала:
- Здравствуйте.
Кивнули молча. Почти синхронно.
- Я издалека прибыла, и ищу кое кого…
Одна из них, справа которая, указала за спину на открытые ворота:
- Заходи. Ищи.
Каджин растерялась от таких слов. Надеялась, что заинтересуются и помогут, а тут… а тут – иди, мол, да ищи, чего надо-то?
Кашлянув, попробовала еще раз:
- Дело в том, что… что я не местная…
На этот раз, слева которая:
- Ты уже говорила.
- Да, но… но я надеялась, что вы мне поможете.
- Ничем мы тебе помочь не можем. Да и вообще, откуда ты тут нарисовалась? Чего ищешь-то?
Зеленоглазка, как на зло, не запомнила названия ни одного из местных государств или королевств. Ответила привычно:
- Издалека я. Из-за океана. А ищу…
Те переглянулись меж собой. И одновременно выставили копья.
- Вали отсюда, неместная. За океаном фарканки не живут. И скажи своим товаркам, что гарнизон города им не по зубам! Пусть в другом месте ищут чем поживиться.
- Да, проваливай. Не то на копья посадим!
Каджин не ожидала такого исхода. Видимо её с кем-то путали. Отступила на шаг:
- Вы о чем?
Ей не ответили. Внезапно атаковали, без лишних разговоров…
…Усмирив разбушевавшуюся погоду, Каджин сурово посмотрела на перепуганных и побитых стражниц:
- Кого первую на куски порвать?!
Завизжали от ужаса и принялись ползать у ног, пытаясь целовать сапоги. Умоляли о прощении и в два голоса кричали, что обознались и спутали с пираткой, коих вокруг полно бродит.
- Встать!!!
Поднялись. Вид имели как у нашкодивших школьниц, типа того. Копья валялись, забытые хозяйками.
Каджин еще больше страху нагнала, заставив свои волосы светится призрачным зеленым светом, вдобавок над поверхностью поднявшись.
- Мне стало известно, что этом городе на берег сошла толпа баб, плававших за океан в поисках мужа. Куда они могли разбрестись такой толпой, и не было ли среди захваченных какого-нибудь необычного пленника?
Ответ пришел сразу же:
- Все по домам разъехались сразу же, о Великая!
- Пойди их, найди теперь, уж сколько времени прошло…
Каджин опустилась обратно. Пустила в небо молнию для эффекта.
- А второй вопрос?
Эффект был воспринят должным образом.
- Ходили слухи, будто отмороженного дикаря какого-то в плен взяли и он несколько раз пытался убежать, о Великая!
- Поговаривают, будто он дерется как демон!
Она прошлась туда-сюда, невольно гордясь опекаемым. Остановилась.
- А кому он в плен попал?
- Мы не знаем, о Великая!
- Мы на воротах стояли и высадку не видели.
Возобновила ходьбу. Принялась размышлять:
- Но ведь кто-то же видел высадку. И значит запросто мог видеть и этого самого дикаря, как вы его называете, и ту сучку которая его в плен взяла. Логично?
- Логично, о Великая!
- Как есть, логично!
Страж Создателя топнула ногой, взвизгнув:
- И где мне эту суку найти?!
Отшатнулись, и вовсе в ужас придя. Забормотали:
- В городе…
- Да, в городе…
- Так, обе со мной! Будете дорогу показывать!
- Но мы на посту, о Великая…
- Чего?! Сейчас ни вашего поста, ни вас самих не останется!!! Построились, нахрен, и побежали впереди меня, чтобы я вас видела!
Ближе к вечеру более менее довольная Каджин вышла через другие ворота, уже зная что опекаемый попался в плен к самой королеве. Только вот смущал тот факт, что королевств было семеро и надо было обыскать их все.
Она пнула придорожный валун. Ругнулась:
- Какой мудак, нахрен, Союз семи королевств обозвал Фарканской империей? Идиоты, не иначе!
Задержись она подольше и расспроси больше народу, то узнала бы что следует лететь в Седьмое Лазурное королевство. Но она, едва услышала что во всем виновата какая-то местная королева, решила что этой информации достаточно для поисков.
Решила начать с Первого Красного, разворачивая истребитель на восток и улетая прочь от полуразрушенного и дымящегося города…
На первый этаж они спустились лишь через несколько часов. Петров был трезв и расслабленно-доволен проведенным в спальне временем, где вволю потискал сержанта и все ее прелести, да и не только потискал, доказав сомневающейся, что королева на корабле вовсе не от ударов плетью визжала и стонала по несколько часов кряду.
Морита вообще вела себя как зомби. Движения её были вялыми, мыслей – ноль, в глазах до сих пор светились вспышки оргазмов, уши ничего не слышали, а ноги подгибались чуть ли не при каждом шаге. О том чтобы она командовала в таком состоянии – не могло быть и речи.
Увидев что все спят вповалку и придется дожидаться их пробуждения довольно долго, так как ни одна из фарканок самостоятельно на ноги не встанет, Петров задумчиво почесал затылок. Оставив Мориту на лестнице, проверил трезвую охрану на постах и приказал вообще никого не впускать, до его особых распоряжений. Получив подтверждение, вернулся на лестницу. Развернул Мориту, по-прежнему стоящую на том же месте где он ее оставил, на сто восемьдесят градусов и повел обратно в спальню. Следующие несколько часов надо было чем-то заняться. Не сидеть же за столом и напиваться в хлам, уподобляясь другим?
- А у тебя есть муж, Мо?
- Нету, Алёшенька…
- Что так?
- Мне только двадцатый год идет. В Походе я еще не участвовала. Да и ты должен был понять, что я девственна еще.
Он вспомнил самое начало. Укорил себя за глупый вопрос.
- Ах да…
Помолчал немного, вспоминая всегда ли презерватив одевал в последние часы.
- А твой будущий муж не будет на тебя сердится из-за её потери?
- Думаю, он даже рад будет.
- Не понял.
- Меньше усилий придется прилагать при зачатии.
- Понял.
Еще немного помолчал.
- Слушай, а расскажи мне о хотанцах. Я вот за все время еще ни одного не видел.
Никто не ответил. Морита уснула, вымотавшись основательно.
Осторожно высвободив руку, сел на кровати. Хотел было вдруг растолкать её и загнуть в очередной раз, но сдержался, понимая что ей действительно нужно поспать. Иначе во дворце мигом всё поймут по её глазам.
Одевшись, спустился вниз и разыскал официантку. Затребовал пива и закуску к нему, только не таких больших размеров как в прошлый раз. И, переступая через пьяные тела охраны, отыскал более менее чистый стол. Бросил на него автомат, сняв надоевшую уже железяку со спины, и стал ждать заказанного, собираясь напиться и приползти во дворец в состоянии коматоза, дабы супруга не удумала чего подозрительного. Приползти и сказать; вот, мол, милая, я пришел, зри, сам пришел, ик… только пил и ничего более, к бабам, ик… не приставал, ни за одну юбку, ик… не держался, ик… Да и какие подозрения могут быть у царственной супруги, если она с благоверным целый отряд дворцовой стражи отправила, в качестве охраны официально, и надзора негласно? Естественно – никаких! Это каким же муж должен быть фокусником, чтобы умудрится изменить жене под надзором такого количества баб?
- Ваш заказ, Ваше Высочество.
Петров оглядел закуску, тоже ленивца копченого, но уже гораздо меньших размеров. Потрогал стакан с пивом, проверяя температуру. Кивнул:
- Спасибо.
- Что-нибудь еще, Ваше Высочество?
- На этом пока всё.
Минут через сорок, когда первая кружка подходила к концу, с пола поднялась первая проспавшаяся стражница. Отыскав свой шлем, попыталась вспомнить с чего же она так надралась. Вспомнила чуть-чуть, узрев в помещении трезвого короля, всё так же пьющего пиво, как и до провала в памяти. Жутко засмущалась и покраснела. Вышла на улицу, подышать свежим воздухом.
Петров хмыкнул, и заказал вторую кружку.
Мало помалу фарканки просыпались и покидали трактир, собираясь якобы подышать свежим воздухом; сидеть в одном помещении с королем и краснеть, было выше их сил. Вскоре вообще ни одной из них не осталось, словно и не было в этих стенах недавней попойки. Лишь Петров, её зачинщик, преспокойно заливался пивом все полнее и полнее. Заливался до тех пор, пока не затребовал вновь музыку и танцовщиц, пока не стал танцевать с ними в обнимку, пока не начал стрелять в окно из автомата, кидать туда же гранаты, и пока его не приказала скрутить выспавшаяся и спустившаяся со второго этажа Морита. Скрутить, только очень осторожно и нежно, и транспортировать во дворец. Посетить городские достопримечательности и прочее запланированное на сегодня, вполне можно и завтра, как проспится.
Король ругался и пытался драться стеклянной кружкой. Требовал вернуть ему автомат, иначе сходит на рынок за новым и всех перестреляет, нахрен. Проявив конкретные и пьяные боевые навыки даже смог вырваться и побежать к выходу, раскидав аж пятерых фарканок, но столкнулся со стеной трактира, промахнувшись мимо двери, и свалился на пол, тут же захрапев.
Морита контролировала процесс транспортировки храпящего короля и дивилась наличию в нем такого количества сил. О том куда катится королевство, на столичных улицах которого буянит носитель штанов, уже не размышляла.
Утро.
Малолетний король, по совместительству также муж королевы Седьмого Лазурного, начинающий, на взгляд устаревших, алкоголик, ну и просто Петров Алексей Иванович медленно открыл глаза и, осторожно повернув голову, попытался определить по лицу спящей супруги, как она отнеслась к его вчерашним выходкам. Естественно не смог, сколь его не рассматривал и не силился уловить хоть что-то осуждающее. Ликания сладко спала, и видимо не осуждала ни сколько, ибо, как это случается, давно уже сидела бы напротив и ожидала пробуждения мужа-дебошира, притопывая ногами от нетерпения, с целью выговорить ему с пару страниц критикующего текста, из которого бы очень большая часть оказалась вычурными матами.
Стараясь не особо шевелить кровать, Петров аккуратно слез с нее и уткнулся взглядом в пушистые и мягкие тапочки. Улыбнулся, вспомнив вчерашние свои требования. Еще одна победа, в числе прочих, была достигнута, и это показывало что какими упертыми бабы не были бы, всё равно устоявшиеся веками порядки ихние довольно легко расшатать, а то и вовсе поломать и перестроить под себя, или же под свое настроение в тот момент времени.
Обувшись, отыскал взглядом свою одежду. Выстиранную, выглаженную, и аккуратно расправленную на стуле. С облегчением увидел и пояс с гранулами, который не стали отбирать и прятать как тот же автомат с запасными магазинами к нему и гранатами. Видимо вчера вечером он в пьяном состоянии грозил только перестрелять неугодных и взорвать, а не разворачивать громадного робота и топтать их же, заодно разрушив и столицу. А ведь мог и проболтаться про назначение того, что он на рынке приобрел…
Мысленно похвалив себя за сдержанность во время пьянки, Петров бесшумно оделся, в первую очередь нацепив на себя пояс, благоразумно решив спрятать его под одеждой, а не выставлять напоказ всему дворцу. Да и смотрелся он очень уж прогрессивно на фоне примитивных королевских шмоток, пусть и ручной работы, пусть и с вензелями, пусть и слепяще-белых. В конце концов гранульные пояса никто на виду не носит, так как это сродни тому будто золотая цепь в десять килограммов на шее висит, килограммовый алмаз удерживая. Подходи, мол, да отбирай, специально для тебя висит, дарагой…
Как и вчера, Петров не стал пользоваться прикроватным колокольчиком, побоявшись будить жену. Подошел к дверям и приоткрыл одну из створок, собираясь выскользнуть в коридор и прошествовать на кухню, дорогу к которой вчера более менее запомнил. Но, столкнувшись взглядом с двумя стражницами, остановился в дверях. С подозрением отметил тот факт, что стоят дамочки не у дверей, как положено, а напротив, будто бы приставлены здесь не для того чтобы препятствовать желающим войти в королевскую спальню, а препятствовать желающим из нее выйти. Например – своевольному Петрову, которого вообще нельзя никуда выпускать, ибо потом случается много чего неприятного, в первую очередь для окружающих.
Лёха закрыл за собой дверь, оперевшись на нее. Скрестил руки на груди.
- Ну и чего мы тут стоим?
Стражницы должным образом отреагировали на пристальный взгляд отморозка-короля, отступив немного к стене и морально подготовившись к вероятному избиению. Залепетали извиняющимся тоном:
- Вчера изменили расположение постов во всем дворце, Ваше высочество. Теперь вот тут стоим…
- Вы не подумайте чего, Ваше высочество, нас не для того здесь поставили чтобы вам препятствовать. Наоборот велели во всем помогать и отвечать на любой ваш вопрос.
Петров расслабился. Разминка в виде стычки с охраной отпадала, следовало другие способы размять тело отыскивать. Например в парк пойти, побегать, попрыгать, деревья поломать, с мечом поупражняться. Убежать из дворца всегда можно, тем более что в поясе целая армада употребления дожидается. Для начала надо утренние дела сделать, да позавтракать по-королевски. Когда еще доведется во дворце пожить…
Посмотрел на фарканок:
- Как в арсенал пройти?
Одна из них указала налево, со словами:
- Прямо по этому коридору, Ваше высочество, до конца, а потом по лестнице вниз на два этажа. Там стоит пост охраны, они вам и подскажут как дальше пройти.
Кивнул благосклонно, зашагав в указанном направлении.
- Спасибо.
- Всё для вас, Ваше высочество.
Едва отыскал указанный спуск на нижние этажи, то столкнулся с абсолютно обнаженной фарканкой, моющей лестницу в стандартном для этой работы положении.
- Опа…
Та увидела его. Выпрямилась, отложив тряпку. Поздоровалась, будто одетой была:
- Доброе утро, Ваше высочество. Как спалось?
Лёха справился с шоком. Осмотрел её еще раз. Тут вспомнил, что ему вопрос задали.
- Нормально…
Улыбнулась вполне симпатично, вновь беря тряпку в руки и окуная её в ведро с водой:
- Желаю приятного дня, Ваше высочество.
Петров спустился на один пролет. Остановившись, еще раз посмотрел на нее; снизу много чего открывалось. Пробормотал еле слышно, вспомнив своё пребывание на корабле королевы:
- Хелена оказывается говорила правду…
Подтверждение слов приставленной к нему на корабле служанки, с которой постоянно спорил и ругался, немного повлияло на решение Петрова о бегстве из дворца. Где еще придется пожить в таких условиях? Да так только султаны, сказочные, жили, заставляя подданных голыми ходить постоянно… Ладно, хрен с ним. Ну убеги он, дождись прибытия Стражей и эвакуации с этой веселой периферийки, что дальше-то? Уволокут, сто пудов отобрав все гранулы как обычно, в еще более сумашедший мирок, где живут какие-нибудь уродины, страшные до жути, у которых половые органы не только на месте пупка располагаются, но еще и в пяти других местах, совсем для этого непригодных. И постоянно Петров будет слышать от всемудрых Стражей наставления о морали, о правильном поведении, о том что аборигенов бить нельзя, о том что надо их беречь и понимать, пытаться, вернее, понимать, твою мать, и что не надо менять устоявшееся веками. Вживаться, лицемерничать, изучать изнутри, но ни в коем случае не менять устоев. И постоянно, иху медь, странствовать одному по незнакомым пространствам, в минуты редкого отдыха с тоской в сердце вспоминая бесшабашные и безнадзорные пьянки в столичных трактирах, голых и соблазнительных служанок личных, доступную Мориту-сержанта, королеву, наконец, пусть и выдру белокурую, но все же соблазнительную, упругую, молодую, и обожающую всей душой, как бы не чудил и что бы не творил в её владениях, пардон, в собственных, вот уже второй день, владениях. А завтрак на разгромленной кухне? А помывка на корабле, с визгами и спорами? А битва со здоровенной банщицей Харри? Разве такое забудешь?... Дык не проще ли дождаться восемнадцатилетия именно в этой периферии? Техника для обучения управлением присутствует. Оружия для тренировок навалом. Жилище наличествует, да такое что позавидовать можно. Супруга даже заимелась, очень кстати приятная во всех отношениях. С охраной мосты наведены. Монстров никаких не водится, ни на суше, ни под водой. Вкусная рыба-деликатес вообще вне всяческих похвал. Почему бы и здесь не остаться? Никто же не нападает, не пытается убить, не хочет похитить. Чем не жизнь? Неужели Стражи не поймут, что он, Петров, и здесь всем доволен? С ними контакт само собой разумеется необходим, необходимо и довольно долгое объяснение насчет того что Петров желает тут остаться.
Так что пусть лучше по здешним краям бродят и дадут ему жить спокойно до исполнения совершеннолетия.
Встряхнулся от заполонивших голову размышлений. Принялся дальше спускаться по лестнице, собираясь посетить арсенал, выбрать себе клинок для упражнений, и наконец вволю побегать по парку, который заметил еще вчера утром из окна спальни. Ну и умыться холодной водой, разумеется, несмотря на прошлые запреты. Иначе ничего толкового из него не вырастет, а появится лишь жуткий и толстый лентяй с замашками Императора, подверженный всяческим простудным заболеваниям.
На следующем этаже обнаружилось аж сразу трое служанок, абсолютно голых, естественных, и приветливых. Протирали пыль во всех углах и со всех поверхностей. И по выражению лиц не было заметно неудовольствия по поводу изменения графика работы.
- Доброе утро, Ваше высочество.
- Доброе…
- Как спалось, Ваше высочество?
- Отлично.
- Желаем приятного дня, Ваше высочество.
- Спасибо.
Утренние процедуры Петрову пришлись по душе. Разделся по пояс и с удовольствием вспомнил все то, чему Каджин успела его обучить, основательно измолотив клинком попавшееся под руку дерево в парке. Набегался, напрыгался, под конец плюхнулся в один из фонтанов с довольно холодной водичкой, и побежал, растираясь, в душ. Тело распирала дикая энергия, несмотря на то, что вчера вечером напился до бессознательного состояния. Видимо принятые препараты основательно потрудились, выгоняя всю полученную заразу из молодого организма.
Случайные свидетельницы, из охраны или прислуги, поверить не могли в увиденное только что, и терли глаза, подозревая что это сон. Некоторые же смотрели с восхищением и откровенно завидовали королеве, вспоминая своих вялых и заторможенных благоверных.
Завтракать Петров уселся уже полностью выполнив всё задуманное. Теперь сидел за длинным столом в королевской столовой, стараясь не смотреть на обнаженных служанок, и показывал пальцем на то, что он в данный момент хотел бы съесть или выпить. И все его желания мгновенно выполнялись, не надо даже было пальцами прищелкивать или озвучивать. Улыбающаяся постоянно супруга, сидела напротив и наблюдала за ним, лишь изредка пригубляя вино. Разговаривать возможности не было, так как стол был конкретно длинным и пришлось бы почти кричать, дабы тебя услышали. Тем более лишние уши…
- Прогуляемся по дворцу, Алёшенька?
- Давай. Давно хотел побродить по нему со знающей все секреты и закоулки красавицей-женой.
- Ты так мил.
- Кстати, ты не могла бы одеть что-нибудь менее прозрачное?
- Зачем? Хочу нравится тебе, и хочу чтобы ты созерцал мое идеальное тело. Я разве тебе не нравлюсь?
- Нравишься.
Ликания взяла его за руку и повела показывать свой дворец. Шла, счастливая и довольная жизнью, улыбалась как в столовой, и поверить, снова и снова, не могла тому что повстречала такое сокровище за океаном. Гордилась тем, что любимый Алёшенька не такой как все, тем что он так энергичен и ненасытен в постели, что очень красив, что невероятно мил и обходителен, что хоть и пьёт спиртное, но наутро по нему этого не видно, что смог на уши почти весь дворец поставить в одиночку вчерашним утром, ну и наконец что он её законный супруг. И пусть все королевы завидуют её, Ликании, счастью, так как у самих-то… у самих-то обычные хотанцы, а неё – истинное сокровище!
Петров же взвешивал все “за” и “против”, отыскивая как причины по которым все же стоит оставить такую спокойную и приятную жизнь и отправляться со Стражами в другие миры, как и те, по которым надлежит все-таки остаться в этой периферии. К сожалению выбор сделать никак не мог; требовалось побыть в одиночестве с листком бумаги, бутылкой вина, и ручкой, а уж там всё выписать и решить как поступать. Да и наряд супруги основательно сбивал мысли совсем не в ту сторону.
- В этой галерее, Алёшенька, портреты всех предыдущих королев, что правили до меня.
Он обозрел огромное количество картин на стенах. Признался:
- Многовато…
- Еще бы! История Фарканской Империи, как и Седьмого Лазурного королевства, насчитывает много веков.
- А что было раньше?
- Раньше были другие времена. За мужьями через океан не плавали. Они рождались здесь.
Она немного помолчала. Продолжила более оптимистично, подходя к одной из картин и дотрагиваясь до нее рукой:
- Но теперь у меня есть ты, Алёшенька. Ты положишь начало новому роду, и всё будет как в давние времена.
Петрову пришлось сделать усилие над собой, чтобы кивнуть и улыбнуться более менее натурально, но в тот же момент он ощутил что чаша весов на которой располагался Кластер и всё остальное перевесила. Нашлась наконец-то основательная причина для ухода. Неизвестно почему, но родоначальником становится очень уж не хотелось. Вот если только перед уходом попробовать…
Он покосился по сторонам.
- Новый род, говоришь?
- Да, Алёшенька. В Империи будут отныне рождаться младенцы мужского пола, я это чувствую. – она не видела разгоревшегося взгляда Петрова, рассматривая картину, и продолжала мечтать вслух. – Пройдет лет двести, и всё станет иначе… Ай! Ты чего?!
Петров уже оказался сзади и мало обращал внимания на восклицания супруги, задрав ее прозрачные невесомые одеяния и наклонив в поясе. Захотел напоследок основательно удовлетворить голод, дабы потом с “Атлаканта” на поверхность не тянуло как можно дольше.
- Нас могут увидеть, Алёшенька!
- Плевать.
- Ты куда, Алёшенька?
- Пойду по парку прогуляюсь.
- Я с тобой, милый.
- Не надо. Один хочу побыть. Жди меня в спальне.
- Как скажешь, милый.
Выбравшись в парк, Петров вытащил из пояса гранулу робота. Следовало бы сразу истребитель разворачивать да на орбиту лететь, но с такими большими роботами дел иметь раньше не приходилось, и соответственно раздирал жуткий интерес. Тем более что на нём, ни одна каменная стена не удержит, можно было утопать подальше от населенных пунктов, заодно нормально освоившись с управлением, и там уже преспокойно пересесть в истребитель, и лететь куда вздумается. Хоть на другое полушарие, в натуре.
Осмотрев внимательно окрестности на предмет свидетелей и тех кто может помешать, Петров сжал гранулу с полюсов и швырнул подальше, опасаясь пострадать от разворота машины и забора ею окружающей теплоты. Сам спрятался за деревом, наблюдая все так же за окрестностями, и собираясь в случае слишком уж шустрых действий фарканок, отдать приказ об активной обороне в необходимом для этого радиусе.
Раздалось громкое шипение и оглушающий свист через несколько мгновений. Затряслась поверхность, прогибаясь в сторону разворачивающегося бронированного великана, так как весил он немало и еще не включил антигравитаторы и пространственные якоря. Дохнуло жутким холодом и вся трава и листья вокруг мгновенно покрылись приличным слоем инея. Откуда-то слева истошно завизжали в несколько глоток, видимо узрев что творится в дворцовом парке. Следом за визгами воздух тряхнуло утробно-электронное рычание машины, докладывающей об удачном окончании процесса разворота.
Чувствуя как волосы шевелятся на голове, Петров вышел из-за дерева. Тут же чуть не отскочил назад, так как робот превзошел все ожидаемые размеры, и пугал своей величиной, нависая подобно скале и закрывая почти половину неба.
- Охренеть…
Громадина тут же зашевелилась и опустилась пониже, распахивая входной люк где-то далеко наверху и протягивая развернувшему гранулу человеку, отныне хозяину, широченную клешню, тем самым как бы приглашая его занять положенное место в кресле главного пилота. Петров справился с секундным замешательством и твердо шагнул на услужливо подставленный манипулятор робота. Назад уже дороги не было, да и не хотелось ему оставаться здесь. Еще пара тройка дней – и желание уходить пропадет вовсе, уступив место плотским желаниям, а то и вообще признанию в любви Ликании. Или красавице сержанту Мо. Пора было завязывать с развратом и пьянками и действительно становится Воином всех Миров и Народов, которому ведомы только войны и победы.
Робот начал медленно поднимать манипулятор к кабине. Вниз ушла поверхность с замерзшей травой. Вот уже кроны деревьев опустились, став похожими на кустарники, деревянный корабль на куске скалы показался, стали видны особняки знати и дома горожанок попроще, дворец Ликании по другую сторону обозначился. В этот момент обжигающая боль в правом бедре заставила вскрикнуть от неожиданности. Петров скосил туда взгляд и с изумлением уставился на торчащую из ноги стрелу. Перевел взгляд вниз, и увидел как из густой листвы вылетают десятки стрел, стремясь поразить робота. Одна из таких как раз и досталась Петрову, которого скорее всего не видели, и поэтому стреляли из луков довольно шустро. Машине же примитивные деревянные палочки не вредили, и она их попросту не замечала.
Похолодев, Петров с надеждой глянул на приближающийся входной люк. Под таким обстрелом вполне реально и не добраться живым до спасительного прикрытия брони. Еще две-три палочки в тело – и всё, сдохнешь от потери крови.
- Хреново без доспехов-то… – пригнулся к металлической поверхности, стараясь хоть этим обезопасится от стрел снизу. Тут же заскрипел зубами от боли в ноге. – ****ство!
…Что-то свистнуло и плечо обожгла еще одна вспышка боли, куда более острая чем в ноге. Лёха взвыл от боли и безысходности, завалившись на бок. Посмотрел на немеющее плечо и увидел вторую стрелу. Пораженная рука вообще работать перестала.
- С-суки!
Приподнялся на здоровой руке и крикнул, обращаясь уже к роботу:
- Активная оборона в радиусе ста ме…
В живот что-то сильно ударило и обожгло, оборвав на полу-слове. Петров завалился на спину и уже с каким-то тупым равнодушием уставился на третью стрелу. Сердце гулко билось, в ушах стучали молоты, а внутри живота разливалось какое-то обжигающее тепло. Слабеющим с каждой секундой голосом все же смог повторить приказ. На этот раз полностью. И робот его услышал.
Что-то загрохотало и заухало. Треск пулеметных очередей резанул по ушам. Мелькающие стрелы мгновенно исчезли из воздуха. Снизу послышались вопли ужаса и боли. Но Петров мало обращал внимания на творящийся вокруг хаос, единственным желанием было добраться до спасительной кабины, уже близкой, а там будь что будет. В конце концов перед ним боевой робот и в нём должна быть предусмотрена медицинская помощь раненному пилоту, хотя бы частичная. Лишь бы хватило до “Атлаканта” добраться.
Скрипя зубами от боли и сгибаясь как древний старик, все же смог подняться и шагнуть в проем входа. Тут же рухнул на колени, так как ноги перестали слушаться и жуткая слабость разлилась по всему телу. Захрипел из последних сил, уже почти проваливаясь в какую-то кровавую темноту:
- Оказать медицинскую…помощь…немедленно…
Робот в самом деле был боевой модификации, и имел на борту кибер-врача, способного временно поставить на ноги и после куда более страшных ранений чем у Петрова. Поэтому расслышав приказ хозяина машина действительно стала оказывать ему временную медицинскую помощь, загоняя в тело столько всего химического, что трудно представить. Получался как бы некий соображающий зомби, пусть и израненный, но все же способный передвигаться и мыслить два-три часа. Потом – уже всё, начнутся необратимые процессы, с одним единственным исходом, озвучивать который нет необходимости.
…Кровавая пелена перед глазами рассеялась и боль утихла. Движения стали более уверенными и сил несказанно прибавилось. Петров проводил взглядом убирающегося в потолок кабины кибер-врача, и со смешанными чувствами оглядел себя, истыканного стрелами. Попробовал выругаться, но язык слушался плохо и получалось какое-то нечленораздельное мычание. Пришлось ругаться мысленно, раз иного выхода небыло. Поднявшись с пола и прислушиваясь к внутренним ощущениям, заковылял к креслу пилота, с мрачным выражением лица. Предстояло за короткие два часа уйти подальше от города, пересесть на истребитель, развернуть “Атлакант” на орбите, а уж там – падать на поддон биорегенератора и засыпать с надеждой что проснешься всё там же, а не на местных небесах.
…Перемешавший весь Дворцовый Парк с землей и основательно потрепавший ближайшие строения ужасный металлический великан перестал вдруг разрушать и убивать. Вытянулся во весь свой немалый рост. Затем, пошатываясь и взмахивая руками зашагал прочь от дворца. Уцелевшие фарканки не пытались его преследовать, прекрасно понимая что стрелы тут бесполезны. Начали вытаскивать из под завалов раненных и считать убитых. Некоторых приходилось буквально по частям собирать.
Удрученная горем королева закрылась в своей спальне и никому не открывала. Она догадалась что ее любимый Алёшенька и это страшное железное чудовище связаны вместе, и её супруг оказался прав в своих обещаниях, относительно того что долго она его удержать не сможет и он все равно уйдет. О том что Петров ранен, Ликания и не догадывалась.
26.
Каджин нервничала.
Всю ночь бегала по дворцу королевы и выпытывала у прислуги, где может находится сама хозяйка. Все в один голос уверяли что Мидлена еще не вернулась из Седьмого Лазурного королевства, куда ездила с неизвестной целью, и вот-вот должна воротиться на днях. Про свадьбу естественно никто не знал, так как хозяйка этого дворца никому об этом ничего не говорила. Лишь под утро Каджин, и то от горожанок, удалось узнать что из всех семи королев только одна была не замужем. Седьмая. И что именно у нее в этом году должен быть поход за океан. Сопоставив всю полученную информацию и вычислив наконец местоположение опекаемого и той сучки, которая его в плен взяла, зеленоглазка облегченно перевела дух. Позволила себе немного вина и отдыха, зная что до утра Алёшенька никуда не денется, и останется только забрать его из лап коварной бабенки, предварительно эту шлюшку королевских кровей наказав. Фатально, причем!
Но вот теперь, проснувшись почти к обеду, узрела на орбите чей-то “Атлакант” Корабль молча наматывал круги вокруг планеты и не отвечал на запросы, словно его хозяин чем-то был занят и не находился на капитанском мостике. Или же просто игнорировал запросы Каджин, не обращая на нее внимания.
Она попробовала подлететь поближе и проникнуть внутрь корабля незаконно, на тот случай если там никого нет, но была мгновенно атакована и сбита на поверхность, едва электроника корабля разгадала ее замысел. Как только упала на планету и развернула вторую машину, едва успев сесть в кресло, так сразу же молчаливый гигант нанес еще один удар, с тем же результатом. Теперь вот сидела среди обломков истребителя, в обгоревшей одежде, и сердито посматривала на то на небо, то на устройство связи у своих ног, собранное из того что уцелело. Отправится в Седьмое Лазурное и забрать опекаемого возможности не было; отсутствовали карты, техника сразу же уничтожалась, а перемещаться с большой скоростью посредством магии не хватало сил – при “допросах” местного населения слишком много потратилась. Восполнить потраченное опасалась, так как это могло повлиять на опекаемого в какой-то степени. Оставалось лишь ждать, пока владелец корабля не соизволит выйти на связь и разрешить полёты.
Через несколько часов поднялась на ноги, и направилась на поиски местных. Предстояло найти себе одежду, взамен сгоревшей, а заодно и узнать в чьи владения свалилась. Глядишь – до Седьмого Лазурного не так уж и далеко. Сидеть и тупо ожидать разрешения на полёты – не выход, запросто могла неделя пройти. А то и две.
Немного подумав, Каджин перешла на быстрый бег.
Петров открыл глаза. Не поворачивая головы, попытался определить где находится. Увидев знакомый потолок отсека биорегенерации, улыбнулся довольно. Знать на этот раз судьба над ним сжалилась и не дала умереть в глухом мирке от примитивных стрел. Видимо следует это обмыть, дабы и впредь всегда везло. И сразу же идти в арсенал за могучими доспехами, снимать которые отныне не следует даже во время сна. Повезло несказанно, что три стрелы всего в тело попали. Именно в тело. Могли, например, в голову запросто прилететь, тогда бы и регенератор не спас, каким мощным не оказался бы. Или в сердце, что тоже фатально весьма…
Он сел на поддоне, свесив ноги вниз. Проворчал, критикуя себя за беспечность и наглость:
- Угораздило же в парке робота додуматься разворачивать. Не мог за город выйти что ли?
Осмотрев в первую очередь живот, а потом уже руку и ногу, на предмет наличия шрамов, Петров с удовольствием отметил что кожа однотонная и ровная. Словно и не торчали из него недавно стрелы местного производства. Словно и не ощущал себя ватным зомби, у которого не руки, а тряпки, которые даже гранулу робота с земли поднять толком не могут, не то что штурвал истребителя держать. Словно не шастал по коридорам корабля, пачкая стены кровью и падая постоянно. Словно и не прощался с жизнью вовсе, укладываясь в аппарат.
Поморщившись от воспоминаний, Петров замотался по пояс в простынь. И пристал к компьютеру, пытаясь узнать что ему грозило, сколько лекарств было использовано, и каков срок лечения.
Узнав срок, почесал затылок озадаченно.
- Три дня… Вот это я спать. На неделю теперь хватит… Так, а что грозило?
Компьютер использовал много медицинских терминов малопонятного характера, так что Петров так толком ничего и не понял из заключения. Досадливо поморщившись, пожалел об отсутствии рядом Каджин. Уж зеленоглазка-то мигом всю эту муру расшифровала бы и всё разъяснила понятным языком. Но её не было. Оставалось лишь выключать аппарат и направляться в бар, отмечать еще одно удачное излечение ранений. На этот раз от шальных стрел, а не пуль… Стоп! Сначала в арсенал за доспехами и одеждой, а то еще придурки какие-нибудь на корабль нападут, и хорош же он будет в простыне на фоне обломков смотреться, замерзший и с вопросительно-удивленной рожей.
Сменив направление, Петров отправился за защитой. А когда услышал от бортового мозга сообщение о том, что три дня назад оружейными системами “Атлаканта” были сбиты и уничтожены два неизвестных корабля, то и вовсе бегом побежал. Матерился и спешил скорей нацепить на себя самые мощные доспехи, в которых не страшно и в открытом космосе шастать, а уж тем более, в случае неудачи, на поверхность с орбиты свалится. Вновь получать ранения и терпеть боль очень уж не хотелось.
И только когда выбрал, одел, и подключил, то почувствовал себя как в танке. Оправился на капитанский мостик, прихватив два автомата для уверенности, разбираться, что же это за корабли были и кто на них летал, пока Петров валялся на лечении. Если, конечно, пилоты уцелели после того как их сбили.
По пути зашел в бар и выпил за удачное спасение. Заодно и для храбрости. Случись воевать в ближайшие часы, следовало быть готовым к этому и не боятся. Да и опыта маловато было, так как в реальных космических сражениях Петров еще ни разу не участвовал. Только лишь симуляторы, что с них возьмешь…
Усевшись в капитанское кресло, Лёха отхлебнул из бутылки. И попросил просканировать космос на предмет других кораблей.
Вскоре пришел ответ.
- Кораблей не обнаружено, капитан.
Поёрзал в кресле, ощущая себя важной персоной. Потребовал:
- А покажи-ка мне те, что были три дня назад сбиты.
Подвинулся один из экранов. Показал события недавнего прошлого.
Петров посмеялся, разглядывая прямые попадания по малюсеньким истребителям; один на подлёте пострадал, а другой через час на поверхности. Констатировал:
- Вряд ли кто-то выжил…
Немного подумав, поинтересовался:
- А они на связь выйти не пытались?
- Пытались, капитан. Но согласно медицинскому карантину, корабль находился в режиме радиомолчания и активной обороны.
- Понятно…
Лёха надул щеки и шумно выдохнул, размышляя о чем бы еще спросить. Отхлебнул из бутылки, рассматривая один из взятых автоматов.
- А… а на поверхности имеются устройства связи или прочая электроника?
Все тот же экран сделал солидное увеличение, показывая какую-то деревню, не то городок, на берегу океана. Причем располагалось всё это на ночной стороне планеты.
А приятный голос компьютера доложил:
- Обнаружено одно устройство связи, находящееся на экономном режиме. Соединить, капитан?
Петров испытал желание почесать затылок, но наткнулся на шлем. Опустил руку. Подумал, что если всё же соединится, то неизвестно что из этого выйдет. Обладатель устройства вполне мог оказаться врагом и после сеанса связи запросто залечь на дно. Пойди его потом, найди. А начни по нему стрелять с орбиты, запросто пострадают местные. Проще втихаря на большом роботе подобраться и разведать что почем. На крайняк – и клешней вражину достать можно, ну и соответственно разузнать с какой целью он в этих краях объявился. А если всё же там Стражи окажутся, то всё равно надо вниз спускаться. К тому же просто необходимо в Лазурное королевство наведаться и много чего сказать нехорошего тамошним дурам с луками в руках.
Петров встал с кресла. Ответил отказом:
- Соединять не надо.
- Как прикажете, капитан.
Оправился в приемный ангар корабля, собираясь разворачивать робота, на котором уходил из столицы, и незаметно десантироваться на поверхность, используя антигравитаторы, с целью выяснить, кому принадлежит устройство связи. То что там ночь сейчас – это даже на руку.
Через сорок минут уже был возле этого городка и раздумывал с какого бока в него зайти, в целях маскировки загнав машину в воду по самую кабину, чтобы местные случайно не обнаружили и не подняли панику, тем самым спугнув незнакомца. Настроение было боевое, хотелось приключений.
Портовый городок мирно спал, просматривая уже наверное пятый сон. Даже собаки не гавкали. По верху стены прохаживались сонные часовые, болтая на отвлеченные темы, благодаря звуковым сенсорам робота Петров мог даже слушать их без проблем. Но он занимался не этим. Он соединился с устройством связи незнакомца, и ждал пока тот не ответит. Сам же пил вино, чувствуя себя преотлично, и повторял в микрофон время от времени одно и тоже, наивозможно грубым голосом:
- Говорит орбита. Ответьте на вызов.
Решил разыграть всё так, будто бы он находится на “Атлаканте”, а связавшись и переговорив наконец, уже следить за тем что в этом городке творится будет. Ну и действовать по обстановке. Если враг, особенно бессмертный – вбивать многотонными кулачищами в землю, пытать, пугать, и издеваться вовсю. Если друг – проверить раз двадцать, и только потом из кабины вылазить. Хотя в доспехах…
- Говорит орбита. Ответьте на вызов.
А ведь над бессмертными издеваться одно удовольствие. Можно сжать его в левой клешне и пытаться отстрелить голову, нахрен, из большой пушки. Или же тянуть в разные стороны, проверяя силу робота и предел прочности пытаемого противника. Запросто можно за ноги взять и крушить им, например, оборонительную стену этого городка. А то и вовсе – жарить из импульсной пушки, пока не сдохнет или все секреты Мироздания не расскажет. А ведь они столько матов знают, что даже за два часа пыток можно конкретно пополнить свой личный запас словесных шедевров.
- Говорит орбита. Ответьте на вызов.
Ну а если всё же Стражи окажутся, то можно отмазаться и сказать, что не признал и поэтому корабли расстрелял и на роботе напал. Типа под впечатлением от пленения, ранений, усталости, и неизвестности это всё творил, опасаясь за свою жизнь. Поймут поди, не станут сильно ругать. Сами ведь виноваты, бросили в какой-то мирок чудной, и о безопасности не побеспокоились. А Петрову, в результате, пришлось аж на королеве женится, постоянные попытки побега устраивать, да еще и три стрелы в корпус словить. Целых три, бля, чуть не помер! Хвала фарканке, в чей огород имперский элитный контейнер-арсенал маскированного сброса угодил!
- Говорит орбита. Ответьте на вызов.
- Слушаю.
Петров аж в кресле подскочил. Наконец-то ответили. Да еще и женщина! Придвинул микрофон поближе:
- Назовите себя.
- С какой целью спрашиваете?
Петров приложился к бутылке. Посмотрел задумчиво на огни городка, словно там искал ответа на этот вопрос.
Нашел после некоторой паузы:
- Хотим пойти на контакт.
- Если вы хотите установить контакт, то почему сбили мои корабли и не отвечали на вызов?
Он припомнил слова бортового мозга. Тут же использовал их, надеясь что точные формулировки заставят эту незнакомку поверить ему более менее.
- Согласно медицинскому карантину, корабль находился в режиме радиомолчания и активной обороны. У нас были проблемы.
На том конце замолчали теперь. Видимо обдумывали. Поинтересовались вскоре:
- Теперь-то карантин снят?
- Снят. Но вы под прицелом.
- Ха! С чего бы это?
- Мы не знаем кто вы. Поэтому вынуждены принять необходимые меры предосторожности.
- Логично. И как теперь быть?
- Назовите себя. Или же выйдите на открытое место, чтобы мы могли вас видеть и распознать.
- А куда именно мне выйти?
- На городскую пристань.
- Хорошо. Пару минут и выйду.
- Мы ждем.
Петров отодвинул микрофон и подобрался поближе к берегу, спрятавшись за одним из парусников. Потер в предвкушении руки, отставив бутылку на панель. Размял их, похрустев костяшками. Взял емкость обратно. Содрал этикетку, задумчиво уставясь на пристань. Голос незнакомки кого-то очень сильно напоминал.
- Кто же ты? Неужели Каджин? Вот матов-то будет…
На освещенное пространство выбралась какая-то женщина, в местной одежде, на знакомых Петрову внешним видом не похожая. Он пожал плечами, сделав увеличение и пытаясь рассмотреть лицо. Но мешал платок и слишком контрастные тени от факелов. Да и освещение-то…
Вышедшая поднесла к лицу свое устройство. Спросила:
- Ну вышла, и что дальше?
Петров бросил недопитую бутылку в утилизатор, и нацепив на голову шлем управления, приступил к активным действиям. Поднял машину из воды и оттолкнув клешней хрустнувший жалобно парусник, в два шага оказался рядом с пристанью и навел на незнакомку огромный пулемет, стволов в двадцать, четверо плазменных пушек, несколько ракет, и пару плечевых звуковых деструкторов. Рыкнул в микрофон:
- Снять платок!
На женщину это произвело впечатление. Выронила устройство связи от неожиданности и отступила на несколько шагов, смотря на всё уставившееся на нее вооружение. Стражники же вообще со стены с дикими воплями попрыгали. Собаки залаяли. Колокол на местном храме трезвонить начал. Городок прекратил смотреть пятый сон. ЧП.
- Снять платок, повторяю!
Она справилась с шоком, было заметно. Подчинилась приказу, стянув с головы требуемое. Тут-то Петров признал и большие зеленые глаза, и светлые волосы, и всё прочее. Но виду не подал.
- Мы вас не знаем. Назовите себя.
Она скрестила руки на груди, рассматривая нависшего над ней робота без какого либо страха. Представилась:
- Каджин Шабат Мунья Кластерная. А вот кто вы?
Петров припомнил кое-что из прочитанного на Кластере. Завернул, не стесняясь:
- Пятое специализированное подразделение Седьмого Кластерного Космофлота. Вернее его остатки. Сюда попали в результате боевых действий. Если вы что-то знаете об этом месте, то не могли бы вы нам помочь?
- С какой стати я должна помогать тем, кто сбил мои корабли, да еще и запрет на полеты наложил? Из-за вас, придурков, я потеряла три дня и не могла даже одежду нормальную одеть.
- Приносим извинения, Каджин Шабат Мунья Кластерная.
Тут она насторожилась при произношении своего имени. Да и Петров с досады хлопнул себя по шлему, догадавшись что выдал себя голосом.
Каджин тем временем шагнула ближе и уставилась на кабину робота. Многообещающе произнесла, уткнув руки в боки:
- Алёшенька, ты знаешь что по тебе внушительный ремень плачет, за такие вот сочинения и демонстрации?
Петров убрал орудия и ракеты. Пожал плечами машины, заодно разведя клешнями. Получилось очень даже красноречиво.
- Проверка, Каджин. Тебя, кстати, в платке-то и не признаешь. Да и сам наряд…
Опустив манипулятор к ногам зеленоглазки, пошел открывать входной люк. Вернувшись в кресло, аккуратно поднял гостью к кабине, заодно вызвав с “Атлаканта” транспортировщик. Визит в Седьмое Лазурное откладывался на неопределенное время, если не на совсем.
Каджин порывисто вошла в кабину. Закрыла за собой люк. Вытащила Петрова из кресла. Сняла с его головы шлем. И прижала к себе, горячо расцеловав. Призналась, заглянув в глаза и коснувшись его носа своим:
- Я скучала по тебе, крепыш.
Петров привычно утонул в зеленой дышащей глубине. Но сказать смог.
- Я тоже, Каджин.
Усадила обратно в кресло, одев снятый шлем на голову как и было. Сама села в соседнее, предварительно придравшись к минибару и вытащив из него пиво. И отхлебнув из бутылки, вопросительно глянула:
- Откуда такого красавчика взял?
Петров вывел робота на пристань, готовя к транспортировке на корабль. Ответил неопределенно:
- Нашел.
Она приподняла брови иронически:
- И где же это “Морх” валялся?
- На рынке.
- “Атлакант”, видимо, рядышком обретался?
- Рядышком. Иду по рынку, смотрю – ба! Две гранулы ничейные в пыли поблескивают! Думаю, возьму-ка я их себе, мало ли когда пригодятся. Не оставлять же местным дурам?
- Эх и жук…
Нахмурилась, допив бутылку.
- А мои истребители зачем сбил?
- Да летал, блин, какой-то поблизости. Задолбал, вконец, на борт ломится! Да тем более я из такого большого корабля еще ни разу стрельбы не производил… Дай, думаю, шарахну!
Каджин бутылку в руке смяла. Стеклянную. Брызнули осколки, но она их не заметила, гневно смотря на Петрова:
- Алёшенька?!
Петров покосился на её руки, опасаясь подзатыльника. Но все же закончил, надеясь на свой шлем:
- И ты знаешь, так здорово стрелять из такой махины, что я и во второй раз не смог удержаться!
Каджин начала светится в полумраке кабины. Петров, осознав что вместо подзатыльника может вполне удар молнии последовать, поспешил успокоить хмурую опекуншу.
- Шучу. Шучу, Каджин. Не хмурься. Твои истребители сбил сам корабль, находясь в режиме медицинского карантина и активной обороны. Я только потом узнал, да и то не подозревал что это тебе досталось. Кстати, ты сама нарвалась на атаку, попытавшись проникнуть на борт без разрешения.
Она немного успокоилась. Перестала светится. Зато начала выговаривать:
- Да я три дня помыться нормально не могла, я даже одежду сменить не могла, потому что твой оковалок орбитальный сразу же уничтожил бы любой мой корабль, едва я начни его разворачивать. Мне пришлось на работу устраиваться, так как в этой гребанной периферийке ломбарды отсутствуют и ограбить толком некого. Я посуду мыла, представляешь! Я на платье два дня зарабатывала, так как моя одежда вся обгорела! Благо есть не хочу, а то и на жратву пришлось бы горбатиться! Ух я тебе!
Погрозила кулаком. Продолжила:
- Неужели трудно было режим охраны сменить? Забрался, блин, на орбиту, и все полёты перекрыл, нахрен! Как король какой, в натуре!.. Стоп! Какой еще медицинский карантин?!
Вскочила с кресла и усилила освещение кабины. Пристально взялась рассматривать лицо Петрова, что-то пытаясь высмотреть. Ничего не найдя, толкнула в плечо и приказным тоном потребовала:
- Чем болел? Ну-ка, рассказывай немедленно!
Петров отмахнулся, покосившись на опускающийся сверху транспортировщик. Посмотрел на приборы, контролируя процесс захвата и удержания. Нажал пару кнопок.
- Да было дело…
Она не успокоилась. Всё также стояла рядом и смотрела на Петрова.
- А подробнее? Эй, я с тобой разговариваю, Алёшенька!
Лёха недовольно посмотрел на нее.
- На корабле сама узнаешь. Я в медицинских определениях ничего не смыслю. Пытался прочитать, но нихрена не понял. И вообще – сядь в кресло и пристегнись, Каджин, через пять секунд взлетаем.
Она села. Странно посмотрела, закусив нижнюю губу.
- Сердишься, да? Мол, бросили одного в незнакомой периферии, и ничего из оружия не дали…
Петров снял шлем управления. Надел другой, от доспехов. Закрепил магнитные сцепки. Ответил, привстав немного и смотря за стекло кабины на уменьшающийся в размерах городок:
- Я не сержусь, Каджин. Сам во всем виноват. Понадеялся на вседозволенность и свою наглость. Типа того, короче… Ну и получил соответствующие результаты.
- А в плен как попал?
Лёха улыбнулся. Огорошил:
- Сам сдался.
Каджин выпучила глаза от такого ответа:
- Не поняла. Ты же мог и избежать плена запросто, не зря же я тебя всему учила.
- А чего бы красавице-королеве в плен не сдаться? Тем более что она жизнь во дворце пообещала, горы деликатесов, и вообще всё, всё, всё. Думаю, чё по лесу-то слоняться без доспехов? Лучше уж в нормальных условиях обитать, а не в дикарских. Да и не жил я во дворцах раньше, дело это для меня новое и заманчивое.
- Но ведь она тебя под венец собиралась тащить, Алёшенька!
- И что?
- Но ведь насильно же!
Петров развел руками красноречиво. Продолжил в подобном духе:
- И на королевах я раньше не женился. Тоже заманчиво до жути. Надо же попробовать, Каджин, когда ещё потом такой шанс выпадет? Где ещё особа, красивая и молодая причем, королевских кровей обратит внимание на обычного смертного, как не в этой периферии?
Каджин потянулась к минибару за второй бутылкой. Сглотнула ком, подступивший к горлу:
- И ты… ты женился на ней?!
- А куда деваться? Конечно женился.
Открыла бутылку. Не глядя швырнула пробку в утилизатор.
- И… и… и как ощущения?
- Ты знаешь, немного странноватые. Я поначалу репу чесал и к новым для себя словам привыкал. Жена, там, супруга, благоверная. Необычно для слуха звучит весьма. Но потом все же немного привык. Сейчас вот, уже ничего странного в них нету. Например; У меня жена на поверхности. Или – меня супруга в Седьмом Лазурном королевстве дожидается. Или – благоверная ужин приготовила, наверняка на ночное небо сейчас смотрит и ждет меня к столу. Мы завтра с женой на рынок идем. Или вот; Прикинь, Петрович, у меня супруга к маме уехала на три дня, пошли бухать быстрей. Нет, Иваныч, не могу сегодня, моя женушка в кино меня тащит. Жаль, Петрович, классно время бы провели… Ну и так далее.
Лёха закончил варианты разыгрывать. Посмотрел на приближающийся “Атлакант”. Пощелкал кнопками на панели, активируя кибер-уборщика. Предстояло еще осколки стекла с пола собрать. Глянул на молчаливую и задумчивую Каджин. Вздохнул:
- Вот такие вот делы…
- Я больше никогда тебя одного не оставлю, Алёшенька.
- Хотелось бы верить.
- Честно-честно.
Откинулась на спинку кресла, рассматривая в руках так и не начатую бутылку.
Тишина воцарилась в кабине. Петров устал уже говорить, да и некогда было; хотел сам лично все дела с транспортировкой робота завершить, приемный ангар корабля закрыть, и гранулу заботливо в пояс убрать, дабы и дальше использовать по мере необходимости. Дело новое и необычное, с такими большими роботами прежде не сталкивался. Теория теорией, а практика – вещь святая. Тем более для Воина всех Миров и Народов. Отдавать гранулы Каджин вовсе не намеревался, как это было раньше, более того – в оппозицию был готов пойти. За все время странствий наверняка уже целый мешок найденных гранул накопился, так что следовало учет оставшимся вести, да и отобранное назад вернуть, во что бы то не стало. Вернуть, прибыть на Кластер, продать, и жить в роскоши всю оставшуюся жизнь.
А зеленоглазка испытывала в душе противоречивые чувства. Одновременно намеревалась Фарканскую Империю с поверхности стереть. В тот же момент хотела никуда от опекаемого не отлучатся, и утешить его по мере возможности, чтобы вновь был веселым и любознательным пареньком. Даже на постельные ласки была готова, лишь бы загладить свою вину. Подарить чего-нибудь. В баре посидеть душевно. В какой-нибудь мирок чудесный увезти. Какую-нибудь интересную историю рассказать. Сидела, задумчиво рассматривая бутылку, и перебирала в уме варианты действий. О том что в душе не была несколько дней, да и тряпье туземное уже следовало сменить на более привычное, кластерное, и вовсе не вспоминала.
Наконец створки приемного ангара захлопнулись за спиной. Засвистел закачиваемый воздух. Включилась стандартная гравитация. Транспортировщик отцепился от робота, и был убран автоматикой под своды ангара.
Петров отстегнул ремни безопасности. Встал с кресла.
- Приехали, Каджин.
Она оторвалась от дум. Заозиралась.
- Уже?
- Ага.
Поднялась с кресла. Встряхнулась, вовсе выгоняя из головы ненужное. Улыбнулась:
- Отлично. Ты, Алешенька, пока своего красавца сверни, а я отлучусь на полчасика. Хорошо?
- Хорошо. – он кивнул. – А куда, если не секрет?
- Сил набраться надобно. А то в последнее время малость поистрепалась да порастратилась.
- Понял. Вопросов больше нет.
- Вот и ладненько.
Приостановилась возле люка. Поправилась, кое-что вспомнив:
- Даже наверное не на полчасика отойду. В душ надо еще заглянуть, переодеться, порядок на голове навести. Не буду же я у тебя в гостях неряшливо выглядеть. Логично?
Петров поразглядывал её платье, стоящее ей два дня работы посудомойкой. Согласился, с улыбкой:
- Логично… Я тогда в главном баре буду.
- Как скажешь.
Ушла, распахнув люк на всю. Петров выглянул за стекло кабины, наблюдая за ней и теряясь в догадках относительно того, где на его корабле можно сил набраться. Тем более за полчасика. Уж не в реакторе ли?... Но нет, предположение не подтвердилось. Блондинка почему-то направилась не к реакторному отделению, а к служебным выходам за борт. Петров выпучил глаза и принялся ускоренными темпами подключаться к корабельной системе видеонаблюдения, понимая что только так сможет проследить за Каджин, оставаясь не замеченным ею.
И точно. Подошла к служебному выходу, набрала на панели требование, и вошла в открывшиеся створки переходника. Там, Лёха ощутил как волосы под шлемом поднимаются, преспокойно дождалась уравнивания разниц, и вышла в открытый космос без скафандра, нисколько не боясь конкретно низкой температуры, отсутствия кислорода, и прочего негативного.
Петров переключил камеры на наружные. Увидел как зеленоглазка уселась на броню, рядом с выходом и, странно почернев всем телом, даже лицом, протянула обе руки к планете. Вслед за тем началось вообще жуткое… Весь космос ближний засветился всеми цветами радуги и в Каджин начали хлестать миллионы молний, постепенно наполняя ее ослепительным свечением, будто маленькую звездочку. Ну а дальше – перегорели ближайшие к тому месту камеры.
Лёха стукнул кулаком в панель с досады. Не сдержался:
- Блин! Всю подзарядку пропустил!
Немного поворчав, все же навел порядок в кабине и вылез из робота.
В бар Каджин заявилась очень расслабленная, порозовевшая, улыбающаяся, как роза прелестная и редкая, зеленые глазища заметно светились, да и одета была лишь в широкое душевое полотенце. Второе – находилось на голове, видимо сушило волосы. Пола не касалась, что странно, а летела по воздуху. Залетела за стойку, прихватила охапку бутылок без разбора, и приземлилась за столиком Петрова. Блаженно закатила глаза к потолку, откинувшись на спинку стула.
Петров справился с некоторым удивлением, рассматривая так сильно преобразившуюся зеленоглазку и ее магические выкрутасы. Осмотрел принесенные ею бутылки, заметив много чего ядреного и крепкого. Предположил будущую жуткую пьянку с ее участием. Поинтересовался участливо:
- Полегчало?
Опустила знаменитые на всю Зеленую Зону Миров глаза. Даже голос зазвучал более насыщенно и мощно, чем в кабине робота:
- О, да! Как заново родилась!
- Гляжу сил в тебе немерянно. Не от реактора ли подпиталась?
- Нет, что ты, Алёшенька. Атомной энергией я не питаюсь. Аборигенов, просто, ограбила в нескольких тысячах соседних периферий. Простят, поди…
Петров, наконец-то, понял для себя, почему светился космос и откуда брались миллионы молний. Блондинка, оказывается, магией подзаряжалась, на корпусной броне его “Атлаканта” восседая.
Спросил:
- Где же ты так потратилась тогда?
Она выбрала бутылку наугад, с чем-то прозрачным. Открыла и сделала глоток. Поведала:
- С врагами твоими воевала, Алёшенька.
- С крылатыми?
Каджин не стала распространятся, что на этот раз пришлось воевать с непонятно почему напавшими Серыми. Поэтому ответила, немного исказив правду:
- Именно. Драка была жуткая, так что пришлось немало сил на нее истратить. Ты уж извини что одного тебя оставила, но у меня просто другого выхода не было. Ладно если бы сразу в тоннель вдвоем прыгнули, тогда бы вдвоем и появились в этом мире. Но я не успела, попав под удар… Ну а там началось побоище. Врагам твоим ох как досталось!
Петров допил вторую уже бутылку, с момента появления в баре. Покачал головой:
- Это радует. А Марла не пострадала?
Блондинка ответила на этот раз искренне. Но перед этим странно посмотрела на бутылку в руках; оказалась водкой и видимо доставляла совсем не те ощущения, чем пиво или вино. Махнула рукой, сделав еще больший глоток
- Я не знаю, Алёшенька. С остальными до сих пор связаться не могу. Но думаю что рядом с Хатзоргом ей ничего не грозит. Так что скоро ты увидишь свою рыжую подружку.
- Хорошо бы.
Придвинулась поближе.
- Скучаешь по ней?
- Да, скучаю. Тем более надо объяснить ей, что моя свадьба с королевой состоялась без моего согласия. Сама понимаешь, что узнай она от кого-то другого, матов и обид не оберешься.
Каджин была с ним согласна вполне:
- Это да… Лучше самому рассказать… Слушай, а ты ведь теперь у нас женатый мужчина, Алёшенька.
- Есть такое. И что?
- Как это что?! Тебе осталось любовницу завести, иными словами увести чужую жену, и совсем уже взрослым станешь! Надо за это выпить.
- Ага, двенадцатилетний взрослый мужик. Отлично звучит.
Каджин подняла вверх указательный палец. Наставительно:
- Возраст, Алёшенька, не годами вовсе измеряется, а прожитым и совершённым.
Петров невольно призадумался над услышанным, и над своими похождениями по чужим постелям. Королева припомнилась, супруга законная, сержант перед глазами промелькнула, любовница как бы, охранница в трюме корабля, прочие из других периферий…
Посмотрел на третью бутылку с пивом.
- Вот даже как… Ну тогда действительно надо за это выпить.
Звякнули две бутылки. Пиво и водка.
Каджин сняла полотенце с головы, и бросила его на свободный стул. Тряхнула головой, рассыпав свои великолепные белоснежные волосы по плечам. С кончиков, в результате, миллионы зеленых искорок сорвались и растаяли в воздухе.
- Ничего, что я так нарядилась, Алёшенька?
- Мне нравится.
- А магия тебя не смущает?
- Нисколько. Я привык уже.
Она допила водяру до дна. Уцепилась в коньяк, кажется. Не заметив, кажется.
- На поверхности, я вообще практически без сил осталась. Тут еще с аборигенками пришлось конфликтовать, так что вскорости, даже на полёты магии не осталось. Прибавь к этому отсутствие ломбардов, отсутствие крупных наличных сумм у прохожих, и очень дешевую оплату физического труда. Я поначалу в охрану хотела устроится, но мне сказали что мест нету, и желающих стать охранницами завались и так среди местных. Я тогда в грузчицы попробовала, но и там рогаткой уеблась, так как работы нету…
- Чем-чем?
- Отказали, в общем, Алёшенька. Ну и пришлось посуду в трактире мыть за копейки. А на меня, обугленную, вначале даже кошки с собаками удивленно косились. В итоге, за два дня, я себе на платье заработала. А ты знаешь где я спала?
- Где?
- На улице. То, что мне выделили в качестве кровати, даже пьяный посчитает штукой неудобной и для сна не пригодной. И это всё потому, что я была красивее всех вокруг и из-за этого мне пришлось терпеть такие унижения постоянно. Сам же знаешь, что такое женская зависть.
- Наслышан. И что, не могла всем по головам настучать? Ты же с толпой без проблем справишься голыми руками.
- Не до этого было. Всё ждала, пока полёты разрешат, да когда тебя из седьмого ихнего королевства увезти можно будет.
- Магию забрала бы, да и всё. Делов-то…
- Я не могла этого сделать, так как считала что на тебя может повлиять косвенно. Вдруг дворец твоей супруги на магии держится? Забери её – и тебя под обломками запросто похоронит. Логично?
- Есть немного. Такой дворец никакой фундамент не удержит. Я, блин, кухню несколько часов искал в первое утро после свадьбы. А про туалет и речи нет. Приходилось наглеть и некоторые углы поливать.
- Ну и как во дворце жить?
- Замечательно. Все повинуются и слушаются. Любая причуда исполняется, какой бы не была. Служанки вообще одежду не носят. Не жизнь, а малиновый звон. Только иногда хочется придурка-архитектора пристрелить нахрен, а так всё превосходно. Особенно – супруга. Хотанцы-то, понимаешь, любовными силами не блещут, соответственно настоящий мужик в ценнейших артефактах числится. Ну и таращат глаза красавицы, когда дело до делёжки одного одеяла доходит.
- И многих ты осчастливил?
- Троих пока.
- И всё?
- Я тебе что, маньяк какой? На супругу-то одну раз двадцать залазил, куда мне до сотни разных? Мне троих за глаза.
- Двадцать?!
- Ну да. У меня бессмертия и неуязвимости, как у тебя, нету, так что присутствуют физические пределы. Тем более что скромнее надо быть.
- Скромнее?!
- Чему ты изумляешься, Каджин?
- Ладно, хватит о похабном, Алёшенька.
Она хлебнула из бутылки. Распробовала наконец, и озадаченно на нее глянула. Пробормотала, прочитав название:
- Блин, коньяк… Куда ж я смотрела-то?
Отставила почти выпитую в сторону, и поискала глазами вино. Попутно поправила сползающее всё ниже и ниже полотенце.
Нашла.
- А к жене обратно не тянет?
Петров припомнил разрушения, которые нанёс окрестностям дворца его “Морх”, и многочисленные жертвы среди фарканок, которые оказались в радиусе ста метров от стреляющего со всех стволов боевого робота. Отрицательно покачал головой, посчитав что до сих пор еще кровь со стен не отмыли.
- Нет. Не тянет.
- И что, даже попрощаться не хочешь?
- Не хочу.
- Первая твоя свадьба. Первая жена. Должны же остаться какие-нибудь чувства?
- Никаких, Каджин. Побалдел, расслабился, во дворце пожил, пора завязывать. Да и брак-то, заметь, вышел какой-то самодеятельный. Никаких подписей я никуда не ставил. В паспорте, у меня его нету вообще, печать никто не ляпнул. Колец взаимных на палец друг другу не одевали. Банкета я что-то не припомню, дискотеки небыло, даже с тёщей не знаком. А что касается шестерых свидетельниц – так их никто слушать не станет, ибо у них кластерной прописки нету. Всё – брак недействителен.
- Ты очень жесток, Алёшенька. Супруга-то твоя переживает поди?
- Я ей говорил, еще на ее деревянном корабле, чтобы обратно меня вернула, и другого мужа себе нашла. А она ничего в этом направлении не предприняла, и не собиралась даже предпринимать. Мол, тебя одного люблю, Алёшенька, никуда не отпущу, заботой и лаской окружу. А я ей – дескать, все равно убегу, ничем ты меня в здешних степях не удержишь, осталось немного. Брехня, говорит, от моего войска не убежишь. Убегу, говорю, и от большей толпы бегал. Херня, говорит, любить буду так, что бегать не захочешь, всё разрешу, даже спиной развернусь и в поясе нагнусь. Подумаю, говорю, подумаю в таком случае тогда. Думай, говорит, Алёшенька, думай.
Петров хлебнул пива, ибо от таких словесных построений в горле пересохло. Продолжил:
- Спрашиваю её; рынки, типа, есть в столице? Да, говорит, есть. Отпустишь, спрашиваю, на рынок за покупками? Отпущу, говорит, запросто… Ну, тут я такой довольный, прихожу, значит, на рынок местный. А в одном шатре, голубом кажется, аборигенка автоматами торгует, у которой в огород имперский элитный контейнер-арсенал маскированного сброса какой-то придурок зашвырнул неизвестно зачем. Тут-то я и не растерялся, прикупил себе оковалок орбитальный, как ты его давече обозвала, и красавца-тяжеловеса. Ну и всё – семейная жизнь закончилась, я из плена убежал, как и обещал, а королева без мужа осталась, о чем была заранее, еще до свадьбы, предупреждена.
Он улыбнулся, закончив. Приподнял бутылку над столом, определившись с тостом:
- Ну что, за свободу, Каджин?
- Давай.
Опять бутылки звякнули. Пиво с вином.
- А я, Алёшенька, весь океан обыскала и все корабли перетрясла, прежде чем поняла что ты уже в Фарканской империи. Несколько дней убила на это.
- Походу аборигенки до сих пор с ужасом вспоминают твой истребитель?
- Есть маленько. Но мне кажется, что они больше запомнили меня.
- Тоже не исключено, Каджин. В гневе ты потрясающе выглядишь.
- Ты так считаешь, Алёшенька?
- Да.
- Поцелуй меня.
- Я женат, Каджин. Одумайся.
- Сам же сказал, что брак недействителен и свидетелей никто слушать не будет.
- Говорил. Но жена-то всё равно есть. Это на Кластере её нету, а тут-то она…
- Я тебе нежный электрический массаж сделаю, Алёшенька.
- Массаж? Я вообще-то не устал, Каджин.
- Ты не том массаже подумал.
- Во-о-на как… Ладно, жена она на то и жена, чтобы ей изменять.
- Похабник.
… Каджин уже давно уснула, получив всё что хотела, а Петров еще очень долго смотрел в потолок спальни широко открытыми глазами, и пытался понять что же это за удивительный массаж такой, и кто изобрел такое жуткое, и одновременно очень приятное, удовольствие. По сравнению с ним – все предыдущие удовольствия подобного рода казались теперь чем-то тусклым и ничего не выражающим действом. Да, тела красивые, но только лишь. Да, молодые и разнообразные, и всё. Что же до телесных ощущений – то здесь неимоверно гигантская разница. В натуре, как утонченная беседа и жуткая ругань; да, разговаривают, но по разному. Как обед из тысячи блюд и заплесневелый кусок хлеба; пусть и еда в обоих случаях, но какой дурак выберет второй вариант? Как боевой звездолёт последней модификации и самодельный, собственными руками собранный, вертолёт на педальном приводе. Херня, что оба летают и у них одинаковые окончания, но вот первый…
После такого ни на одну красавицу не посмотришь, как пятой точкой не вертела бы, и какой размер впереди не носила бы. Перед глазами будут всё еще стоять искорки электрические, шустро бегающие по телу. Но не всему телу, а в той области, где… И будешь вспоминать этот момент всю оставшуюся жизнь. Вспоминать, и тоскливо вздыхать. Когда же, мол, зеленоглазка на такие нежности ещё расщедрится, а? Один раз за все отведенные сто лет? Искорки… Искорки… Искорки… А что если, ха-ха, в розетку сунуть? Такой будет эффект, или не такой? Быть может взять отрезок пластиковой трубы, подходящего диаметра, насверлить в стенках много дырочек, провести туда много проводков, и дать сначала напряжение вольт в семь-восемь, а если не напомнит ничего, то постепенно увеличивать, держа руку на приборе. И сравнивать, сравнивать, сравнивать… Может, проще Каджин разбудить, а не экспериментировать?
Лёха попробовал пошевелится, но не смог. Тело не слушалось, тоже видимо так и не отойдя от полученных нежностей. Что-то пролепетав нечленораздельное, решил потерпеть до того как блондинка проснется сама. Глядишь, хотя бы язык слушаться начнет. Тогда уже можно будет объяснить, что хочется вновь испытать подобное. Очень хочется… А пока – спать. Пусть по пробуждении или вновь массаж такой делает, или же из памяти стирает последние сутки.
Проснувшись, он обнаружил что Каджин уже поднялась и куда-то испарилась из спальни. Хотя нет, в душе кажется находится, судя по плеску и шуму льющейся воды. Что-то напевает, кажется. Или сама с собой разговаривает. Сейчас выйдет из душа, улыбнется приятно, рядышком присядет, доброго утра пожелает. Хотя какое на орбите утро?... Ладно, выйдет из душа, улыбнется приятно, рядышком присядет, поцелует нежно, поинтересуется как спалось, как самочувствие после вчерашнего. Нет, не то, вчера не пил много, болеть не с чего… Хорошо, выйдет из душа, улыбнется приятно, рядышком присядет, поцелует нежно, поинтересуется как спалось, как дела, как отдохнул. Как отдохнул? Да потрясающе отдохнул! Всю жизнь бы так отдыхал! Особенно перед сном… Херня, выйдет из душа, улыбнется приятно, рядышком присядет, поцелует нежно, поинтересуется как спалось, как дела. Ну а там видно будет, чем заняться. Либо массаж. Либо завтрак. Либо что-то еще.
Петров окончательно проснулся. Сел на кровати и ожидающе уставился на дверь душевой комнаты. Всё гадал, повторится ли недавнее, или же не повторится.
Каджин вскоре вышла. Но вышла несколько не такой, какой ожидал увидеть её Петров.
…В боевом шлеме, в бронежилете, в камуфляже, увешанная оружием, мокрая насквозь, и в хлам пьяная. Что-то пробормотала по каких-то местных сук паршивых, и рухнула пластом на пол возле кровати. Не шевелилась, похоже крепко уснув.
Из стволов нескольких автоматов на пол начала вытекать вода…
Петров закрыл рот. С минуту еще посидел, не моргая и рассматривая пьяную зеленоглазку, лежащую у его ног без движения, пытаясь понять, с чего же она так надралась и почему полезла под душ в таком виде? Сколько не пытался найти более менее подходящее объяснение увиденному, но так и не смог. Вздохнув и смирившись с тем, что массажа в ближайшем будущем не будет, принялся раздевать пьяную, стаскивая с нее мокрые вещи и мокрое же вооружение. После – уложил её на кровать, и прикрыл простынью. Занялся поисками кибер-уборщика, так как в спальне почти весь пол был залит водой. Еще и вещи следовало высушить и выгладить.
Управившись со всеми делами, надел свои доспехи и пошёл на капитанский мостик. Не любовь, решил, так техника, собираясь немного поманеврировать на таком большом корабле. Заодно и подождать, пока Каджин протрезвеет и сможет внести ясность в свои странные действия.
…Через двадцать минут “Атлакант” начал выписывать довольно крутые виражи…
- Привет, Каджин. Как спалось, с чего наелась?
Лёха перестал смотреть какой-то боевик, найденный в архивах корабля. Повернулся к вошедшей на капитанский мостик зеленоглазке, на этот раз одетой в белое платье и трезвой.
Она была хмура. Очень хмура.
- Всё шутишь?
Петров кивнул, отодвигая экран вовсе.
- Ну да. А что опять-таки остается? Собралась как на войну, напилась в хлам, да еще и в душ залезла. Не объяснишь, почему?
Подошла вплотную.
- А ты не догадываешься?
- Нет. До сих пор не знаю что и думать.
Скрестила руки на груди. Поинтересовалась, еще больше нахмурившись:
- Ты в курсе, что после полученных четыре дня назад ранений вполне был реален летальный исход?
Петров догадался наконец. Недавняя пьянка и вооруженный вид опекунши происходили из прочтения истории лечения. Зеленоглазка до такой степени переживала, что надралась в стельку.
- В курсе, и что?
- И что?! – перешла уже на крик. – Да ведь если бы ты залез в биорегенератор на пять минут позже, то тебя уже в живых бы небыло!!!
…От крика лопнула поверхность нескольких экранов, пара кресел сдвинулась, и электроника тревожно заморгала…
Петров поморщился от неприятных ощущений. Задумчиво повторил:
- Пять минут… Пять минут…
Встрепенулся тут же:
- Ну да, смотрел на часы. Думаю, чего это я так долго ползаю после ранений? А это всё химия! И руки не слушаются, и язык не ворочается, и кровища хлещет!… Пять минут… Хм…
Отмахнулся:
- Да ладно, с кем не бывает. Не в первый раз.
Каджин испустила тихий стон-выдох и мешком повалилась на пол, закатив глаза.
Лёха проследил за ней. Забеспокоился, поднимаясь с кресла:
- Ты чего, Каджин?!
Она была в самом натуральном обмороке. Не выдержала нервной встряски, попросту отключившись. Петров поднял её на руки и посадил в кресло. Побежал отыскивать нашатырь, или на крайний случай холодную воду, собираясь привести опекуншу в чувство.
Когда вернулся со стаканом воды, так и не найдя проклятый нашатырь, то увидел что блондинка пришла в себя и плачет. Никого не стесняясь, ревёт в три ручья, размазывая слёзы по лицу и глядя прямо перед собой.
Выронил стакан.
Потом было еще очень много слез, вперемешку с обещаниями никуда впредь от него, Алёшеньки, не отходить ни на шаг, и постоянно следить за ним, уберегая от всяческих опасностей. Зеленоглазка горячо обещала также вернуть все отобранные ранее гранулы, вдобавок – и своих подбросить штук двадцать. Еще клялась, что подарит самые совершенные в Зеленой Зоне боевые доспехи, и будет постоянно следить за состоянием их аккумуляторов. Ну и прочее, прочее, прочее. Под конец она опять напилась в стельку, и Петрову вновь пришлось раздевать её, укладывать в кровать, и держать некоторое время, так как она раз пять намеревалась залезть в боевого робота и всю поверхность наказать очень и очень жестоко.
Потом она уснула.
Петров походил, походил по спальне, наблюдая за спящей, пива в бар сходил выпил, по отсекам прогулялся, в арсеналах побродил, вернулся, и, сняв доспехи, прилёг рядом. Всё равно делать было нечего и кроме сна занятий не наблюдалось. Да и не вечно на корабле торчать придется, зеленоглазка вполне может на поверхность за собой потащить. Так что – следовало выспаться основательно. Когда потом шанс такой представится…
27.
Он оказался прав. Едва успел проснуться, как сразу же был поставлен перед фактом, что через час они уже должны быть на поверхности. С некоторым трудом удалось выторговать еще час, но на большее Каджин уже не согласилась.
- Ты и так засиделся уже, Алёшенька, а двигаться тебе надо гораздо больше. Да и пора уже завязывать с алкоголем и постельными битвами.
- Массаж мне очень кстати понравился. Готов еще раз такое пережить.
- Похабник малолетний. Я просто пьяная была и на взводе, иначе ты никогда бы такого массажа не испытал, смертным нельзя такое чувствовать.
- Почему это?!
- Такие удовольствия только для бессмертных, запомни.
- А я чем хуже?
- А у тебя психика слабая. Вернее неслабая, в свете последних событий, но всё равно не соответствует. Не дотягивает, иными словами. Тебя теперь пару месяцев ни одна смертная женщина физически привлекать не будет, так как не сможет доставить и сотой доли того, что тебе доставила я, расчувствовавшись и тебя заслушавшись. Понял меня?
- Понял.
- Так что иди в душ, завтракай, напяливай свою броню, и пора на поверхность.
- А в другой мир разве не полетим?
- Нет. Пока в этом побудем. Надо с остальными связаться. Заодно и кое-кого на место поставить; что-то в этой периферии меня настораживает…
- Ты про то, что мужики только в одном месте на свет появляются?
- И про это тоже. Всё, хватит вопросов. Иди собирайся.
- Ладно. Как скажешь. Но гранулы я тебе не отдам.
Каджин присела перед ним на корточки. Глянула снизу-вверх. Поведала-обрадовала:
- С этого момента всё что найдешь – твоё. Более того – все прежние “находки” тоже к тебе вернутся, только вот с Хатзоргом и Марлой повстречаемся. Как я понимаю, спокойно странствовать в мирных условиях ты не можешь, значит надо тебя обезопасить основательно.
Петров широко улыбнулся, предвкушая как заимеет очень много техники в скором времени.
- Сразу бы так. А то, понимаешь, рано с кораблями возиться, рано на танках куролесить, рано местных терроризировать…
- А будешь ёрничать, оружие буду выдавать в режиме строгой экономии.
- Молчу, Каджин. Молчу.
- Вот и молчи.
Сборы были недолгими. Простимулированный душем и обещаниями насчет возврата гранул, Петров даже завтракать толком не стал; сжевал пару бутербродов, выпил стакан сока, нарядился в броню и через пару минут уже поглядывал на Стража вопросительно, намекая про поверхность. Каджин не стала затягивать. Великодушно позволила опекаемому свернуть корабль, забрать гранулу, и посадить истребитель на планету. В результате поняла, что Петров довольно сносно управляется с техникой и ему можно доверить самостоятельные перелёты в пределах периферии. Но только в пределах; по мирам путешествовать он не сможет, так как магией не обладает из-за своей смертности. А посему – надо быть с ним рядом всегда. До самого восемнадцатилетия. Не хватало опять какой-нибудь свадьбы с какой-нибудь красивой местной дурой, облеченной властью…
- В город пойдем, Каджин?
Она посмотрела на освещаемый рассветным солнцем населенный пункт за небольшим леском. Кивнула, вешая прихваченный автомат на плечо:
- Пойдем, Алёшенька. Надо снять номер в гостиннице и послушать местные сплетни насчет местных событий за последнее местное время.
Петров подобрал гранулу истребителя. Заботливо упрятал её под доспехи. Удивился:
- А зачем?
Она пожала плечами. Наконец определилась:
- Ну… Ну мы же должны с чего-то начинать. Надо расспросить местных насчет всего что в их периферии происходит. Почему, кстати, мужики только в одном месте рождаются, отчего и откуда всё это началось, прочее что.
Лёха отмахнулся. Поведал:
- Зря время потратим, Каджин. Я тебе и сам про всё рассказать могу.
- А ты откуда знаешь?
- Наслушался от короле… от жены и от её окружения. За всё время, заметь, я не только пьянствовал и развратом занимался, но еще и внимательно слушал, запоминая каждую мелочь.
Каджин не скрыла изумления. Поинтересовалась:
- И много запомнил?
- Достаточно. Суть в чем? На Хотане рождаются мужики, столь необходимые бабам с Фаркана для размножения. Каждый, понимаешь, год эти голодные бабы плавают на Хотан с целью захвата бедолаг. И до такой, веришь ли, степени этих бедолаг затуркали, что те понастроили береговых укреплений, пригнали в подмогу великанов с Тёмных гор своего материка, да еще и здоровья много не имеют из-за постоянного стресса и угрозы захвата в плен постельный. Если же рассказывать про Фаркан, то тут ситуация такая – мужики по странной прихоти местных богов тут не рождаются, а плодятся только бабы. Более того, по непонятной мне причине бабы именуют своё административное образование почему-то Империей, хотя, по правильному если, должны быть Союзом Королевств. Семи, добавлю, Королевств. У власти, кстати, статуя. Как некий символ. От себя могу добавить, Каджин, что такая хрень была не всегда; в прошлом эта периферия числилась нормальной и все у всех рождались равномерно.
Блондинка огляделась по сторонам:
- Думаешь, местные боги напакостили?
Петров отрицательно покачал шлемом.
- Думаю что здесь присутствует какая-то опасная магическая аномалия. И её эпицентр находится на материке Хотан.
- Странно. Но почему ты так считаешь?
- А с чего местным богам портить жизнь подведомственному населению? Какая от этого выгода? Им же ни веры ни почитания не будет. Девки, вместо поклонения небожителям, должны жизнью рисковать в ежегодных походах и за здоровье мужей трястись; какое уж тут вероисповедание? А мужики, и так чахлые и бессильные, должны берега оборонять постоянно от голодных и злых баб. А в плену, если всё же не повезло, без алкоголя и года не живут. Какое поклонение в пьяном состоянии может быть?
- Логично. И давно ты к таким выводам пришел, Алёшенька?
- На пятый день уже, когда на корабле беседовал с девками.
- Ладно. Пусть будет магическая аномалия. Но почему тогда её эпицентр в предложенном тобой месте? И с чего вдруг она является опасной?
- С того, что местные боги с ней не связываются, иначе давно бы уже устранили её. А центр там потому, что только на Хотане более-менее спокойная ситуация. Вернее сказать – стабильная. В центре урагана тоже относительно спокойная область имеется. Иными словами – там и бабы и мужики на свет появляются. В Хотане, в смысле, а не в урагане.
- Там есть женщины?
- Да. И строго оберегаемые.
- Погоди, а почему тогда все на Хотан не переселятся?
- Фарканки там живут не больше месяца, забыл сказать. Потом все поголовно гибнут. Думаю, это аномалия их губит. А хотанцы без своей аномалии в плену жить не могут; год, и – кердык полный. Ну а если спиртное потреблять усиленно, то несколько больше времени протягивают.
Петров развел руками красноречиво. Закончил:
- Так что – надо лететь на Хотан и пытаться устранить эту аномалию. Глядишь – местным попроще будет.
- А не боишься?
- Нет. Да и ты рядом. А тебе, как я знаю, даже цепная реакция нисколько не повредит.
Каджин подняла бровь:
- Многовато ты, однако, знаешь, Алёшенька.
- Разве это много?
- Для твоего возраста – очень даже много. Ладно, будь по-твоему. Будем устранять эту самую аномалию.
Петров с готовностью полез за гранулой истребителя:
- Разворачивать?
Каджин придержала его руку. Поправилась:
- Успеется еще. Для начала надо этот городок посетить. Может что и нового узнаем.
Лёха недоверчиво посмотрел на неё. Показалось что сказал даже больше чем требовалось, но блондинке этого оказалось мало. Может… может местным девкам решила за двое суток работы посудомойкой отомстить? Если так, то… то хреновые дела. Как бы и до супруги не добралась такими темпами. Вдовцом становится не хочется никак. Пусть брак и незаконен с кластерной точки зрения, но всё же…
Поинтересовался, прищурившись:
- Мстить собралась?
Она улыбнулась понимающе:
- Не угадал. Крови не будет. Просто посидим в каком-нибудь трактире и выпьем по кружке пива. Хочу посмотреть как эти падлы будут мне прислуживать.
- Ты же говорила, что пора с алкоголем завязывать.
- Пиво – это не алкоголь, Алёшенька. А будешь к словам цепляться – будешь пить молоко или сок.
- Понял. Молчу.
- Вот и молчи.
Не успели пройти и ста метров, как внезапно всё окружающее погрузилось в кромешную темноту, словно накинули черное одеяло сверху. Петров заозирался и включил прожектора шлема, так как вообще ничего не узрел. Но, что странно, и это не помогло. Поразмыслив, принялся шарить перед собой руками, намереваясь хотя бы так отыскать себя в пространстве.
Странная темнота исчезла спустя пару минут. По-прежнему всходило солнце за горизонтом, выхватывая верхушки деревьев, стены города, облака подсвечивая своими лучами, зеленоглазку удивленную сбоку освещая. Петров отключил ненужные теперь прожектора. Пристал с вопросами сразу же:
- Что это было?
Каджин посмотрела на него задумчиво. Вновь глянула в направлении севера, куда пялилась до этого. Медленно проговорила:
- Не знаю что это было, но… но кажется кто-то пытался высосать из меня магические силы. Ума не приложу, кто бы на такое осмелился… Может из местных кто? Хотя… хотя вряд ли кто-то в силах остался… Чужих бы я сразу почувствовала…
Петров посмотрел в том же направлении. Вновь на Каджин:
- И ему удалось?
Отрицательно покачала головой.
- Нет. Я вовремя среагировала, Алёшенька. Попытка была слабая, словно на дураков рассчитанная… Погоди малость, я этого наглеца накажу.
Подняла руки вверх и что-то прошептала на непонятном языке. После, опустила. Улыбнулась, довольная проделанной работой:
- Ну вот, наглец своё получил.
…Вдалеке что-то сверкнуло и спустя пару мгновений донесся приглушенный расстоянием грохот…
Петров попытался представить себе последствия и способы такого наказания. Наверняка конкретная молния бедолагу с неба потревожила. Или несколько сразу… Иметь Каджин во врагах – хлопотное дело, однако. Чуть что против сотворишь или не так посмотришь – держись покрепче и прячься поглубже, в гневе она что угодно выкинуть может. Ураганы, молнии, прочее… Уж лучше с нею дружить… Так-то она добрая, отзывчивая, советов полезных кучу даёт, от опасностей оберегает, массаж чудесный знает. Вот бы снова его на себе ощутить…
Указал на небо:
- Ты его молнией?
Она вновь улыбнулась. Еще краше.
- Нет, Алёшенька. Не молнией. Молния на таком расстоянии была бы не видна.
- А чем?
- Спровоцировала цепную реакцию…
Петров выпучил глаза. Не удержался от восклицания:
- Нихрена себе! А стоило?
- Еще как стоило. – на нецензурщину Каджин внимания не обратила. – Я, понимаешь, без сил пару дней мучалась, посуду даже мыла, а какой-то местный придурок решил меня ограбить. Причем ограбить как деревенскую простушку-магичку. Пусть знает, падла, как на кластерных наезжать. Если выживет, конечно… Кстати, Алёшенька, удар пришелся как раз по твоей аномалии. Думаю, теперь она перестала существовать, и мы можем спокойно дожидаться Хатзорга и Марлу в этом городке. Через пару дней они будут здесь.
Петров глянул в сторону пострадавшего участка планеты. На город посмотрел. На Каджин. Согласился, много не размышляя:
- Ладно, хрен с ней, с этой аномалией. Глядишь, действительно местным жить попроще теперь станет… Ну что, в гостинницу?
Страж кивнула:
- В гостинницу. Снимем номер и будем наслаждаться отдыхом. Трактир, пиво, все дела.
- Массаж, да?
- Забудь. Ты у нас женатый человек, да и Марла на меня косо смотреть будет. Никаких массажей отныне.
- Ох-х-х-х…
- Не вздыхай так жалостно. Щиток лучше опусти, мало ли какие придурки в воротах стоят.
Петров опустил. Зашагал за Каджин в направлении города. Оставалось миновать лесок и сделать невозмутимый вид, словно он в этой периферии уже сто лет прожил, все обычаи знает, всех соседей знает, все трактиры и гостинницы знает, каждую собаку знает, и вообще местным считается в доску… Стоп!
Лёха остановился, спохватившись.
- Каджин, мне придется притворяться девкой.
Она тоже остановилась. Развернулась:
- С чего бы это?
- Иначе все будут в меня пальцем тыкать, и называть хотанцем. Тебе, в таком случае, придется каждой встречной доказывать, что я вовсе не с Хотана, а с Кластера. Типа того… Некоторые даже, особо наглые, будут пытаться меня у тебя украсть. Оно тебе надо?
Каджин призадумалась. Но ненадолго.
- Будь по-твоему, Алёшенька. Притворись немой фарканкой, а говорить буду я.
- Хорошо.
- И щиток не поднимай.
- Естественно.
- Имя себе выбери, кстати.
- Выбрал. Лита.
- Опять?
- Опять.
Петров затемнил и опустил щиток. Последовал за Каджин, ненароком вспомнив империю зирчанок и свои выкрутасы в тех краях. Постоянно себе напоминал, что отныне он лишен дара речи и вообще на Фаркане уродился. Тьфу, уродилась… гребанная аномалия, на такие жертвы идти приходится! И чего возле жены не сиделось? Каджин его и там бы нашла, нихрена страшного не случилось бы. А теперь, вместо обладания соблазнительным телом супруги и поедания вкусного прибрежного ленивца приходится бродить по непонятным городам в поисках неизвестно чего и… и… нет, если бы остался во дворце, то никогда бы не узнал про нежный электрический массаж в исполнении Каджин. И про её способность провоцировать цепную реакцию… Это ж надо! Пошептала, руками махнула, и – ядерный взрыв на горизонте всех накрыл с ушами. Навсегда накрыл… Ужас! Вот, значит, откуда ядерные бомбы-то пошли…
…Внезапно всё потонуло в ослепительном свете и в спину словно разогнавшийся истребитель шарахнул. Ослепленный и ничего не понимающий Петров замахал конечностями и ощутил что куда-то летит. Летит, причем, довольно далеко и продолжительно. Верх с низом менялись очень часто. Спустя долгие-долгие мгновения последовал мощный удар спереди, кувыркнуло с десяток раз, в ноги ударило, в живот, руки что-то зацепили, шлем потревожило основательно, и полет наконец завершился каким-то треском и чьими-то изумленными воплями. Вдобавок доспехи противно запищали, рассказывая о том, что “за бортом” жуткая радиация, и щиток поднимать не стоит вообще…
Кое-как восстановив зрение, Петров обнаружил себя в незнакомом помещении. Сюда он попал, судя по последующему беглому осмотру потолка, через крышу, проделав в ней основательную дырку. Да еще и стол с парой стульев развалил в щепки. Один, кстати, головой…
Поднявшись с пола, осмотрелся уже основательнее. Попытался еще и оценить обстановку. Комната, как комната. Мебель, местами целая. Окна выбитые вместе с рамами. Портрет какой-то девки на стене, перекошенный. Мощный радиационный фон, аж сенсоры потряхивает и в ушах шипит. Кто же так постарался, что лететь пришлось довольно долго? Судя по всему шарахнула ядерная бомба. Но кто мог её сбросить? Кто посмел? Каджин не стала бы так вредить, не пьяная и не злая. Кто тогда? Опять мудаки с крыльями? Хм… Быть может та самая аномалия помстилась? Дескать, охренели совсем, кластерные отморозки, получите-ка обратно тем же боком!... Стоп, а где Каджин?
Направился искать выход из помещения, куда судьба закинула. О том что городок тоже пострадал основательно догадывался, но верить в такой расклад не хотелось. Всё же местные ни при чем, хоть и кровь хотанцам сворачивают усиленно, но жизни лишать за такое не следует. Бабы же… Против природы не попрешь, всем удовольствий хочется…
За дверью оказался длинный коридор, с несколькими дверьми. Открыв ближайшую, Петров обнаружил точно такого же состояния помещение, только в потолке лишь дырки не наблюдалось. В остальном – точная копия; выбитые окна, бардак, перевернутая мебель, трещины в стенах. В другой комнате вообще стены не было. Сквозь внушительный пролом обозревалось горящее здание по соседству, несколько обгоревших трупов на улице, и еще более мощная, судя по мгновенно взволновавшимся доспехам, радиация. Городку действительно досталось конкретно…
Решив больше не осматривать комнаты, Петров выбрался на улицу через пролом. Направился разыскивать Каджин. Знал твердо что неуязвимой зеленоглазке нихрена не повредит даже сотня таких взрывов. Рассердится, лишь, матами пространство сотрясет, корабль развернет, в баре спиртного нахлещется, слезу пустит, и… и… и опять попросит помочь. Дескать, зае… достали всяческие подонки самонадеянные, нервов на них не хватает, помоги Алёшенька, любви хочется… останется лишь разжалобить, мол мне тоже нехило досталось, затем, после пары рюмок, намекнуть про массаж, а там… а там всё будет как совсем недавно… Можно сказать, взрыв почти помог…
Мечты разом рухнули, едва взгляду открылась улица заваленная обгорелыми трупами. Какие по частям, какие относительно целые, какие – вовсе в виде скелетов, с остатками мяса. Совсем рядом – на перекрестке улиц – вовсе кучки пепла. Видимо несчастные попали под прямую тепловую волну, иначе бы не сгорели так конкретно… Блин, да какой не сгорели бы – обуглились бы чуть меньше, только и всего… Похоже весь городок погиб, рядом с эпицентром взрыва даже тараканы дохнут. Если так, то надо выбираться за стены, бродить посреди этого кладбища нет никакого желания. Да и больше шансов отыскать Каджин за городом, на открытом месте, чем среди обгорелых зданий.
Потоптавшись на месте, Петров определился с направлением. Затем, перейдя на показания радара полностью, смотреть на трупы вообще не хотелось, направился прочь из городка.
Страж нашлась сама. Стоило миновать оплавленную городскую стену, как тут же взгляду предстала хмурая и абсолютно голая Каджин. Занималась тем, что сидела на краю огромного кратера и нервно мяла в руках полурасплавленный автомат, единственное что уцелело из её вещей. Лоб покрыли морщины задумчивости. Судя по всему, размышляла над тем, кто же это осмелился применять ядерное оружие против Стража Создателя. Какой мудак посмел?! Какая падла напала?!
Подойдя, Петров поинтересовался таким тоном, словно и не было никакого взрыва, а он отходил по нужде за ближайшие кусты, а не летал над городом и не пробивал никакие крыши при посадке:
- И кто такое сморозил?
Блондинка оглядела его с головы до ног, пытаясь найти повреждения. Не нашла. Ответила, нервно хмыкнув:
- Аномалия… аномалия, Алёшенька, оказалось вовсе не такой безобидной, как мне сначала показалось. Да и не аномалия это вовсе, а Равновесник.
Петров не понял ничего из последнего предложения.
- Кто?
- Равновесник.
- А что это за хрен такой?
Она швырнула искореженное оружие прочь. Принялась подробно объяснять:
- Это такой хрен, что волосы на голове дыбом встают. Стоит с ним сцепиться, воевать будешь всю оставшуюся жизнь. Если ты бессмертен и вечен, то и драться тебе с ним придется вечность. А если смертный, то… то жить тебе осталось недолго. Ты наносишь ему удар, он наносит тебе точно такой же. Хоть ракетой его шарахни – в ответ прилетит точно такая же ракета.
До Петрова немного дошло.
- Это ты, значит, с него магию забрала, он с тебя чуть позднее тоже попытался забрать.
- Именно. А когда я его цепной реакцией наказала, в ответ он… ты сам видишь результаты.
Петров кивнул, покосившись на мертвый город.
- Вижу.
Сел рядом.
- И что будем делать?
Каджин пожала голыми плечами. Вздохнула.
- Не знаю…
- А если его долбануть основательно?
- В ответ прилетит тоже самое…
- И что, даже гравитационную бомбу переварит?
- Запросто.
- Весело…
Блондинка продолжила делится информацией, вообще на свой внешний вид не обращая внимания:
- Это как с резиновой стеной в пинки играть. Ты его молнией, он тебя молнией. Ты его ракетой тепловой, он тебя ракетой тепловой. Ты его, он тебя. И так – до бесконечности. Равновесник даже твой облик принимает, и постоянно провоцирует на драку. Если ты его не трогаешь, обессилевши, то он сам начинает атаковать. Это такая падла, что аж жуть берет.
Петров посмотрел на задымленное пожарами небо. Предложил:
- А если в другой мир улететь?
Каджин его не обрадовала:
- Равновесник отправится следом. От него даже в Черной Зоне Миров не спрячешься. Единственный выход – стравить его с таким же Равновесником. Они начинают друг друга колошматить бесконечно, ни на кого уже внимания не обращая. Но, все обнаруженные ранее Равновесники уже распределены по парам и грызутся меж собой. А этот – Судьба его накажи – нечетный. Вот такие, понимаешь, дела…
Петров сдаваться не собирался. Не понимал чего блондинка такая вялая:
- А если натравить его на других неуязвимых и бессмертных?
Страж отмахнулась.
- Где их найдешь сейчас? Надо удар наносить, а не скакать по мирам в поисках рыжих. Вот если бы…
Внезапно Каджин замолчала и уставилась на небо. Минутой спустя странно посмотрела на Петрова, пробормотав:
- Ты как в воду глядел, Алёшенька.
Тот не понял опять ничего:
- Что случилось-то, Каджин?
Она встала и улыбнулась. Настроение её менялось прямо на глазах. Пояснила:
- Один придурок, твой враг кстати, заявился в эту периферию и готовится нанести ракетно-бомбовый удар по поверхности. Судя по всему – собрался разнести планету вдрызг.
Петров поднялся тоже. Уточнил:
- Это который с крыльями, что ли?
Страж кивнула:
- Он самый. Хиакер-Техникан его имя.
Лёха выпучил глаза:
- Один из Черных Богов?! Нихрена себе у меня враги?!
Пришла очередь блондинки расширять глаза:
- А… а откуда ты про них знаешь?
Петров попытался схитрить.
- Читал…
- Точно?
- Точно.
Она успокоилась. Не время сейчас выяснять степень осведомлённости опекаемого насчет окружающих его событий. Сказала:
- Впрочем ладно, потом разберемся. Сейчас главное – пережить удар по планете. Равновеснику тоже достанется, так что Черному Хиакеру придется, ха-ха, очень долго выпутываться из его “дружеских” объятий.
Еще раз осмотрела Петрова. Спросила:
- Энергозапас доспехов полный?
Лёха скосил взгляд на приборы. Ответил:
- Девяносто пять процентов.
Подошла к нему вплотную. Улыбнулась:
- Отлично. Этого хватит. Теперь обними меня крепко и не отпускай.
Петров странно посмотрел на нее.
- Ты бы хоть оделась, Каджин.
- Зачем? Всё равно одежда сгорит, а доспехи одевать времени нету. Так что – придется голой кожей встречать ракетно-бомбовый удар по поверхности.
Петров пожал плечами.
- Ну как знаешь, Каджин. А не проще ли в другой мир прямо перед бомбардировкой улететь?
- Равновесник рванет следом в тот же миг, и у нас ничего не выйдет. А так – полезет в драку с Хиакером, что нам и нужно… Кстати, когда взрывается целая планета – это потрясающее зрелище. Я тебе завидую, Алёшенька, так как ты этого еще не видел. Я уже сотни раз наблюдала, а вот ты – в первый раз такое узришь.
Петров попытался представить. Ощутил как волосы на голове встали дыбом. Хихикнул нервно, испытывая много чего.
- Лучше я на радар переключусь.
- А вот это зря, Алёшенька. Потом жалеть будешь.
Лёха осмотрелся по сторонам. Всё еще не верил, что в скором времени придется очень много увидеть и пережить
- Но… но ведь местные погибнут, Каджин. Супруга моя погибнет, сержант Мо пострадает, фатально причем, прочие умрут. Банщица Харри накроется… Ленивец, тот же, прибрежный… Может, всё-таки сами с Равновесником разберемся?
Она помрачнела в доли мига. Зеленые глазища полыхнули ярко и холодно:
- Планету уже не спасти, Алёшенька. А лишние проблемы нам ни к чему, сам понимаешь. Смирись с этим и обними меня наконец, первый залп уже произведен и вот-вот начнется ад. Не хочется, знаешь ли, тебя среди обломков планеты разыскивать… Обними, сказала!!!
Петров подпрыгнул от неожиданного крика и послушно ухватился за Каджин. Приготовился к местному концу света. Пообещал себе, что когда всё успокоится и появится возможность посетить корабельный бар – напьётся до зеленых чертиков… Целая планета в клочья! Охренеть! Расскажи кому – никогда не поверят.
… Петров сидел за стойкой бара без доспехов. Только что посетил душ, съёл что-то синтетическое, теперь сидел и рассматривал батарею разнообразнейших бутылок со спиртным. Но внимание на надписях сосредоточить толком не мог, перед глазами до сих пор стояли картины космического бардака. Громаднейшие глыбы камня, размером с крупный звездолет, разлетающиеся во все стороны. Остывающие облака лавы в пространстве. Обнаженная грудь Каджин прямо перед щитком, освещаемая вспышками и всполохами. Холодные звезды, изредка показывающиеся. Громадный “Атлакант” с кем-то непрерывно перестреливающийся стаями ракет и морями импульсов. Прочее, не менее фантастическое… Самому не верилось в увиденное, пришлось у Каджин уточнять, едва всё утихло и замелькали зеленые стенки Межмирового Туннеля. Блондинка подтвердила, посмеиваясь.
Пить совсем не хотелось. Но другого выхода не наблюдалось, как-то надо же забывать пережитое и испытанное. Все, кого знал больше недели, разом накрылись и отправились на местные небеса… Целая планета разом навернулась!... Какой, нахрен, на небеса? Нет планеты, нет и рая местного. Все скопом теперь бродят бестелесные среди обломков пострадавшей планетенки и нихрена понять не могут… Супруга распрекрасная накрылась. Вместе со своим Седьмым Лазурным накрылась. Хотанцы накрылись. И так не везло бедолагам, а тут еще и планете хырк пришел… Сержант Морита только-только женское счастье сполна испытала, а тут… Охренеть…
Каджин заявилась. В полотенце с ног до головы замотана. Улыбается полупьяно, наверняка в душевой кабине на пару с бутылкой мылась. По ней и не скажешь, что совсем недавно в открытом космосе вообще без одежды находилась. Мало того, находилась, так еще и без подобающей защиты с сотню ядерных вспышек перенесла. Улыбалась, причем, вполне искренне и натурально, словно раз в месяц такой звездец на себе испытывает… Впрочем, за её долгую жизнь и не такое могла вкусить. Наверняка на нейтронных звездах пикники устраивает время от времени, да Сверхновые в качестве солярия использует…
- Не грусти, Алёшенька. Всё плохое забывается очень скоро.
Петров вздохнул тяжело, посмотрев в зеленые глаза.
- Целая планета, Каджин…
Отмахнулась, разглядывая бутылки:
- Сколько их еще будет. Не принимай близко к сердцу, и жить станет не так тяжко.
- Но…
- Лучше давай выпьем за благополучное избавление от Равновесника.
Указала пальчиком:
- Мне – вот эту вот водочку. Грамм сто, для начала.
28.
Ведар-14. (77443-я периферия, 7-й над-над-средней под-области, 19-й Основной Области, Верхнего Яруса Зеленой зоны.)
Восточное побережье материка Тан. Окрестности морского порта Горат, Морохского королевства.
26.12.012.г. (к.в.)
Падение смягчил стог свежескошенного сена…
Петров скатился на землю. Встал, отряхиваясь от травинок. Рядом поднялась Каджин, в раздражении выдергивая остатки деревянных вил из бронежилета. Ругалась.
- Которую, бля, неделю одни, бля, неприятности на мою, бля, голову сыпятся!!! Да что же это такое, а?!
Швырнула колышки на землю. Топнула по ним ногой. Закурила, унимая нервы.
Лёха поднял щиток шлема. Вопросил, оглядываясь;
- Что за мир, Каджин?
- Мир, как мир. Полон магией, как атмосфера кислородом… – тряхнула волосами, избавляясь от сухой травы. – Меня здесь не видно будет, по крайней мере
Петров поморщился.
- Не понял.
- На фоне здешних магов, колдунов, ведьм, волшебников, и прочих придурков – я стану незаметной. И мы, Алёшенька, сможем спокойно побродить по этой красивой периферийке. – блондинка вроде успокоилась. – А чтобы нас обнаружить, мудакам придется заглянуть в рожу каждому аборигену, сносно владеющему хоть какой-то магией. Понимаешь о чем я?
- Теперь понимаю. – Петров кивнул несколько раз. Еще пооглядывался немного. – Надеюсь в этой периферии не придется переживать заново гибель целой планеты?
Каджин отрицательно покачала головой.
- Отныне такого не будет. Периферия под охраной одного моего приятеля, так что он не позволит всяким крылатым мудакам безнаказанно расстреливать поверхность. Да и Храмин вот-вот появится, уж она-то порядок мигом наведет.
- А ты, похоже, здесь раньше бывала?
- Нет. Знакома с этим миром со слов Хатзорга. Это он здесь часто нарисовывается. У него в этих краях даже замок имеется.
- Замок?
- Ага. На восемь тысяч окошек домина. Есть на что поглядеть.
Лёха попытался себе представить такое строение, но не смог. Спросил, оживившись:
- А мы туда заглянем?
- Непременно. Там много чего интересного скопилось. Да и хвостатого с Марлой надо дождаться. Как я поняла, они тоже покинули ту периферию.
- Скорей бы уж рыжую увидеть. Вот радости-то будет.
Каджин скинула поврежденный бронежилет. Предупредила Петрова:
- Ты, Алёшенька, сильно не пугайся, когда я стану магию использовать. Хорошо?
Петров на всякий случай сделал шаг назад. Не хотелось внезапных демонстраций.
- А какого она рода?
- Ну… Сжечь чего-нибудь могу. Заморозить абсолютным нулем. Молнией с небес ударить нехилой мощности. Ядерный взрыв устроить. Прочее…
- Ладно. В обморок падать не буду. Молнии я, кстати, уже видел. Как и взрыв…
- Ну вот и хорошо.
Блондинка улыбнулась ослепительно. И…
…И шевелением указательного пальца сожгла брошенный бронежилет до серого невесомого пепла. Останки тут же подхватил ветер и унес серым растворяющимся облачком в сторону леса, что чернел совсем близко от места приземления.
Лёха состроил неопределенное лицо и пожал плечами.
- Ничего страшного в этом не вижу. Огонь – он и на Кластере огонь.
Каджин наставительно подняла вверх указательный палец. Пояснила:
- Огонь бывает разным, Алёшенька. От малюсенькой искры – до сверхновой звезды.
Петров кивнул. Не стал спорить. Переводя тему, поинтересовался:
- Куда пойдем?
Блондинка не имела четких целей относительно этой периферии. Поэтому ляпнула первое, что пришло в её бессмертную белокурую голову:
- Надо найти какую-нибудь дорогу. По ней – до первого поселения аборигенов. А уж после, решим чем заняться. Устраивает такой план?
- Вполне. – Петров и сам не знал, куда стоит отправляться. Решил попросту согласится со спутницей.
Дорога отыскалась довольно скоро.
Имела плотный утоптанный вид, что говорило о частом её использовании местными жителями. Была довольно широкой и относительно гладкой. Чистой. Даже придорожные столбики имелись, с непонятного назначения значками-иероглифами на корпусе.
Слева тянулась темная полоса довольно близкого леса. Справа – на приличном расстоянии – гладь воды. Всё остальное пространство занимала довольно высокая однообразная трава. Кое-где возвышались небольшие группы высоких деревьев. Светило яркое солнце с безоблачного неба. Дул легкий теплый ветерок. Жужжали насекомые. Щебетали птички. Идиллическая картина, свойственная кластерной глухомани провинциальной, где ещё существуют города с населением не больше десяти тысяч человек, где содержат домашнее хозяйство собственными силами, где заготавливают сухую траву на корм скоту, где петухи с утра горлопанят вдрызг, и где люди пьют натуральное молоко, за которое в мегаполисе дают бешенные деньги. Чистым, блин, воздухом дышат. Ягоды с грибами в лесу собирают. Рыбу на речке ловят посредством обычной удочки. И всё такое, соответствующее… Вот только корабли по небу не носятся, оголтелые и шумные.
Петров втянул носом воздух, останавливаясь. Заметил, оглядывая окрестности:
- Красиво.
- Ты прав, Алёшенька. Красиво.
- Может, всё таки танк развернем? По-любому до ближайшего городка топать придется не один час.
Каджин погрозила пальцем.
- Никакой техники. Привыкай ходить пешком.
- Ох-х-х-х-х-х…
- И не вздыхай так горестно. Любую технику сразу же заметят с орбиты. Так что – будем странствовать тихо, преимущественно пешком, и без использования магии. Лишние проблемы нам не нужны. Усвоил?
- Усвоил…
- Вот и ладненько.
- А как же сжигание бронежилета? Это ведь магия чистой воды.
- Незначительные возмущения пространства не считаются.
- Но все равно же магия.
- Идем. Хватит цепляться к словам. До вечера нужно еще многое успеть сделать.
Дорога часто изгибалась, минуя отдельно стоящие деревья, постепенно уклоняясь в сторону леса, откуда тянуло прохладой и затхлостью. Каджин, в отличие от Петрова, шагала бодро, что-то веселое насвистывая себе под нос. А оно и не мудрено; с её силами вполне реально грузовик на плече тащить, даже не замечая его веса. Да и палящее солнце ее не беспокоило ничуть. А вот у Петрова настроение было не такое бодрое. За последнее время основательно набегался и нахватался впечатлений под завязку. Пленение, свадьба с Королевой Седьмого Лазурного, многочисленные попытки побега, сам побег, ядерный взрыв за спиной, разрушение целой планеты наконец. Пусть доспехи и позволяли скрасить все тяжести пути, но просто хотелось завалится прямо под ближайшим деревом и не двигаться довольно продолжительное время. К тому же вопросов накопилось превеликое множество. Один Равновесник чего стоил… Но вместо этого приходилось топать по пыльной дороге, неизвестно куда, да еще и стараться не отставать от бессмертной зеленоглазки, у которой и ноги длиннее, и скорость выше, и настрой лучше. На ней даже прошедшая пьянка не сказалась никаким боком. Словно не водку хлестала литрами, а фруктовый сок…
Когда уже совсем вошли под своды леса, то на дороге повстречали очень низкорослого, ниже чем представитель расы Зеленых даже, аборигена, который упорно тащил за собой на веревке навьюченную под завязку лошадь; копытное видимо конкретно устало и не очень спешило двигаться вперед, в отличие от своего хозяина.
Абориген был сильно бородат. Имел зеленые глаза, глядящие внимательно и с вызовом, из под антрацитово-черных волос. Одет был в подобие плаща, только без капюшона. Подпоясан толстой веревкой, на которой болтался короткий клинок в ножнах.
Петров повел себя равнодушно, даже не поздоровавшись. А вот блондинка пристала к коротышке с вопросами:
- Добрый день, уважаемый. Не подскажете ли как далеко до ближайшего города?
Тот остановился. Смерил Каджин долгим изучающим взглядом, исподлобья. Рассмотрел и Петрова. Ответил, удовлетворив свой интерес:
- Через часок дойдете. Не забудьте, кстати, посетить все три Храма, ибо староста города очень ревниво блюдет порядки…
Добавил, после некоторой паузы:
- И не вздумайте чародействовать. Синий Великан спит где-то в городе. Если потревожите его сон, он вас накажет смертью. Как и многих неосторожных, до этого.
Каджин ослепительно улыбнулась.
- Спасибо вам большое. Но почему вы дали нам столько советов?
- Вы – не местные. – коротышка оказывается был наблюдательным типом. Смерил взглядом блондинку. – Такую одежду носят только в варварских королевствах.
Указал на Петрова:
- А такую – в Полотной Империи, за океаном. Там воин на воине.
Лёха вспомнил один из советов. Поинтересовался, не отреагировав на название местной империи:
- Кто такой Синий Великан?
- Один из Восьми, мальчик. Забыл разве?
- Ах да… – Петрову пришлось подыгрывать. – Вспомнил… Извините, пожалуйста.
Коротышка погрозил пальцем, нахмурившись. Предупредил:
- Никогда не забывай впредь. Иначе тебя могут отдать Богине Страсти. В рабы. Тогда точно весь Свод Правил выучишь.
Петров кивнул, сдержавшись от хамства в адрес и коротышки и самой местной богини. У него во врагах Черные Боги Кластера, что ему какая-то местная богиня зачуханная? Отступил на шаг, изображая испуг.
Каджин опять улыбнулась.
- Ну мы, пожалуй, пойдем.
- Идите, чужаки. Я вас не держу.
Когда абориген скрылся из виду, Петров возмутился, остановившись:
- Это что за мир такой?!
- Нормальный мир. – Каджин пожала плечами. – Просто местный низкорослый хмырь на тебя жути нагнал своей набожностью. Вот и всё.
- Синий Великан, блин, какой-то… Еще семеро, таких же, придурков. – Петров не успокоился, продолжал перечислять услышанное. – Богиня Страсти… Храмы непонятные, в количестве трех… Нас еще и варварами обозвали.
- Насчет богинь и храмов не знаю, но Синий Великан – это обычный маг. Сильный, только, для своего класса.
Лёха прищурился. Не замедлил с вопросом:
- А ты откуда знаешь?
- Издалека почувствовала, Алёшенька. Других я поблизости не ощущаю, вот и решила, что этот более менее сильный и является тем самым магом, Синим Великаном, о котором говорил коротышка.
Петров приподнял щиток шлема.
- А еще дальше можешь глянуть?
- Могу. Но не стану этого делать, так как местные всполошатся со страху. – Каджин подняла вверх указательный палец. – Я, Алёшенька, для всех буду слабенькой и доброй волшебницей. Так что исходи из этого, в будущем. И смотри, не выдай меня ненароком. Понял?
- Понял. Я – воин с Полотной Империи. Ты – гадалка с варварских королевств.
- Вроде того. – согласилась Каджин. – Только не гадалка, а слабенькая по магическим силам волшебница.
Петров опустил щиток на место. Удивился:
- Какая, блин, разница-то?
Каджин еще раз подняла палец вверх.
- Большая, Алёшенька. Гадалка – врёт. Волшебница – говорит правду, но мало может.
- Пойдем уже, а?
- Пойдем. Уговорил.
За час повстречали несколько местных жителей. И все, как один, признавали в них чужаков. Давали, естественно, множество разнообразнейших советов, среди которых лишь два оставались неизменными; обязательно посетить три каких-то Храма, и не портить своим неумелым чародейством настроение и сон Синему Великану. Иначе…
Петров и Каджин заверяли, что выполнят всё в точности. И спешили уйти подальше от не в меру говорливых аборигенов. Так и шли по дороге, воин с неведомой, заокеанской, империи, и слабенькая волшебница, откуда-то с варварских, кажется, королевств. Всё было нормально, буднично, и привычно. Не считая говорящих деревьев и мизерных лесных фей, размером со стрекозу.
Каджин, на ошарашенный вид опекаемого, пояснила что это случилось от переизбытка халявной магии. И если эту “халяву” собрать, то… то, в общем, деревья перестанут болтать и заткнутся, став обычными растениями, а феи-стрекозы… те – просто передохнут, не в состоянии жить в обычных условиях. Или же их местные хищники в качестве продуктов питания рассматривать станут.
Петров похохотал и успокоился. Хотел было подстрелить одну из таких фей, но Каджин строго-настрого запретила это делать. Мол; одну пришибешь – остальные в оппозицию запишутся, толпой соберутся и житья вообще не дадут. Импотенцию, вдобавок, нашлют. Прочее что, не менее ужасное для здоровья и самооценки.
Лёха побледнел со страху и поспешно убрал оружие в кобуру. На фей теперь поглядывал с уважением.
Лес вскоре кончился. Плавно перетек в открытое пространство, явив взгляду путников живописный, средних размеров городок, одним боком упирающийся в океан. Виднелось даже несколько примитивных деревянных парусников у пирса.
Над городом, метрах в пятидесяти от поверхности, висела какая-то исполинская полупрозрачная, синего оттенка, птица, обликом напоминающая ворону, с размахом крыльев поболее километра. Была вполне живой и постоянно вертела клювастой башкой. Изредка оглушительно верещала противным голосом. Или клекотала, хрен поймешь.
Петров остановился, едва разглядел висящее в воздухе. Заявил категорически:
- Я туда не пойду, Каджин.
- Почему?
- Не хочу что бы эта крылатая хрень висела надо мной.
- Это обычный магический сторож, весящий не более килограмма. При падении даже траву не сминает.
- Точно?
- Поверь мне, Алёшенька. Я знаю что говорю.
Петров с недоверием порассматривал крылатую громадину. Согласился, после некоторых раздумий.
- Ладно, иду. Но если она и впредь будет так верещать, я сотворю с ней что-нибудь кошмарное.
Каджин усмехнулась. Поинтересовалась:
- Что именно?
- Придумаю… Если эта хреновина имеет вес, значит состоит из вполне обычной материи. А раз так, то ей вполне можно манипулировать. Сжечь, например.
- Магический сторож не поддается огню, Алёшенька.
Петров сплюнул.
- Это мы еще поглядим. Вот “Звездный Бог” задом подгоню, да дюзы стартовые врублю. Поглядим чего там у неё не горит и огню не подвергается, тварюги горластой…
- Мы договорились, Алёшенька, что не будем использовать технику. Не послушаешься – отберу все гранулы.
Петров вздохнул красноречиво.
- Ладно. Уговорила, Каджин. Буду терпеливо слушать её вопли.
Птица в этот момент опять заверещала. Петров мгновенно пришел в ярость
- Р-р-р-р-р! Вот как можно это терпеть, Каджин?! Я эту крылатую дуру…
- Спокойнее, Алёшенька. Спокойнее. Ко всему можно привыкнуть.
Петров хмыкнул, опуская щиток шлема.
- Чтобы к такому привыкнуть, надо полностью глухим быть. Всё, я отключаю звуковую связь с окружающим пространством. Если что – пояснишь что я оглох в прошлом году. Договорились?
- Договорились.
Лёха вырубил звук. Облегченно закатил глаза, ибо стало так тихо, что аж не верилось. Словно в глухом бункере подземном засел, и слышишь только собственное дыхание и стук сердца. Тишина буквально давит на уши… Не вытерпев такого давления, он все же вернул звук, только не такой мощности, как до этого. Процентов двадцать оставил, посчитав достаточным. Почувствовал себя привычнее.
В воротах стояла пара местных “перцев”. Носили не металлические латы с оружием, а какие-то идиотские зеленоватые костюмчики укороченного варианта. Голые ноги закрывали белые колготки, оканчивающиеся подобием толстых зеленых носков с острым концом. На вооружении имели укороченные… посохи. Даже скорее палочки, чем посохи. На концах “оружия” – синие стеклянные шарики.
Оба воротных были лысыми.
- Кто такие? Откуда? – на красоту Каджин аборигены не обратили никакого внимания.
Та нахмурилась на мгновение, но потом опомнилась. Озарилась улыбкой:
- Издалека, мальчики. Путешествуем.
- С какой целью намереваетесь посетить порт Горат?
- Проездом, мальчики.
- Познания в чародействе имеете? – тот что повыше, был невозмутим. Другой же, наоборот, хмурился все больше и больше.
Зеленоглазка явно прибеднилась, сделав жалкий вид и сказав:
- Очень маленькие… Волшебница я…
Воротные указали на Петрова своими палочками. Вновь вопрос:
- А ваш спутник, волшебница?
- Да он глухой. – та отмахнулась. – Кулаками махать только может, это у него хорошо получается. Но магией не владеет нисколько.
“Перцы” расступились в стороны, пропуская.
- Город к вашим услугам, путешественники. Запрещенное чародейство не применять, на погоду не влиять, горожанам не грубить.
…И потом долго-долго смотрели вслед.
- Куда пойдем? – Петров рассматривал однообразные улицы и редких прохожих. – В гостинницу?
Каджин пожала плечами. Ответила:
- Не знаю. Нам, кстати, надо в какие-то Храмы зайти, как все твердят.
Лёха огляделся еще раз. Но смотрел уже поверх домов. Заметил:
- Не вижу ничего похожего на храмы. Быть может, в центре есть?
Она взяла его за руку. Потянула за собой.
- Пойдем, поглядим в центре.
…Громадная птица-сторож сверху вновь сотрясла воздух своим верещаньем…
Прохожих для такого городка было маловато. Видимо время такое, наподобие дневного отдыха, видимо и что-то другое. В мирах всякое встречается. Абсолютно всякое. Вполне возможно что населения в городе не так уж и много. Может быть и в разъездах все. Может спят. Может обедают. А может и прячутся от неведомого Синего Великана, кой дрыхнет где-то в этом городке. Да и птица эта, сука противная, мало способствует прогулкам по городу.
Те из местных, что неспеша двигались по улицам, не обращали на странную парочку никакого внимания. Лишь двое глянули из интереса, но вскоре отвели взгляд, удовлетворив любопытство. Да и Петров, обликом смахивающий на опасного отморозка-воина, внушал немного уважения. С оружием, как ни как. Вполне может жизнь укоротить. У них, вояк, в Полотной Империи такое является делом привычным.
Через пару кварталов увидели важного мужика. Тот вышагивал по улице туда-сюда, в тени раскидистого дерева, выпятив грудь колесом, с таким выражением лица, будто бы ему принадлежал весь Кластер и все миры рядом с ним в радиусе Основной Области. Руки заложены за широкий ремень. Солидная золотая цепь на шее. Фигура излучает дикую уверенность и надменность. Глаза блуждают где-то поверху всех остальных.
Но на Каджин эти глаза всё же опустились.
- Добрый день, нижайшая. Не желаете ли побывать в компании сильного чародея, который вас покормит и напоит вином после любовных утех, и научит какому-нибудь заклинанию?
Зеленоглазка замерла, как облитая ведром ледяной воды. Икнула… Когда обрела возможность говорить, то… то сначала спросила, как бы до конца не веря что абориген обращался к ней:
- Ты это кому сказал, ублюдок?
Теперь мужик икнул. Глаза стали очень большими. В них застыло дикое непонимание происходящего и жуткое удивление такому вопросу, особенно его тону.
Наконец смог говорить. Вернее прорычать:
- Нижайшая будет уничтожена немедленно!
Набрал воздуха в легкие, для нового рыка:
- Пусть поймет меня Синий Великан, но я не в силах сдержи…
Закончить ему не дал Петров. Со всего размаха заехал в печень, и нанес несколько сильных ударов в голову, сбив аборигена с ног. Воровато оглядевшись, уцепил упавшего за ремень и перекинул через ближайший забор…
Каджин одобрительно кивнула, хмурясь. И они возобновили поиски центра.
Висевшая над городом птица-сторож так ничего и не заметила.
Когда немного отошли от места избиения наглого хмыря, Каджин остановилась. Строго посмотрела на Петрова. Сказала:
- Нехорошо так поступать, Алёшенька.
- Но ведь он тебя оскорбил, Каджин.
- И что?
- Мне это не понравилось. Вот я ему и настучал по башке.
Она погрозила пальцем.
- Я тебя не для этого обучала. Ты должен использовать свои знания только в обороне, запомни. Я и сама справилась бы, в конце концов меня оскорбили, а не тебя.
Петров поднял щиток шлема. Язвительно:
- Что, так и будешь терпеть оскорбления от всех встречных? Этот хмырь, кстати, в открытую предлагал тебе…
- Рот закрой.
- Молчу…
Блондинка вздохнула устало. Принялась объяснять:
- Понимаешь, Алёшенька, мы должны не выделятся из толпы. Если уж здесь так принято, что более сильный чародей предлагает более слабой, да еще и красивой, волшебнице потрахаться взамен обучению какому-нибудь заклинанию мудреному, то так оно должно и быть.
- И что, ты бы согласилась?!
- Рот закрой!
- Закрыл.
- Я естественно не согласилась бы. Просто указала бы этому идиоту самонадеянному его место. Поругались бы малость, да разошлись. Ну… ну или просто избила бы, наконец. Но сама! Понимаешь?
- Понимаю.
- Впредь больше не кидайся с кулаками на аборигенов. Усвоил?
Петров кивнул.
- Усвоил.
- Вот и ладненько. Идем дальше.
Центр города, как следовало, таковым и являлся. Характерная площадь. Клумбы цветочные. Более широкие улицы. Больше прохожих. Более красивые здания. В общем – как и везде, в любом городе. Будь то мегаполис кластерный, столица королевства периферийного, или просто, в данном случае, порт Горат.
Ну и три одинаковых строения прямо посреди площади, напоминающие колоннами и объемом центровые здания, наподобие мэрии, суда, и кинотеатра. Наверное это и есть те самые Храмы, в которые все поголовно советовали зайти при посещении города.
Каджин повернулась к Петрову.
- Кажется нашли, Алёшенька.
- Ну зайдем мы туда, и что? – тот пожал плечами. Проворчал: – Я, лично, ни одной молитвы не знаю. И каким-то местным богам поклонятся не собираюсь.
- Необязательно поклонятся. Можно просто создать вид.
- Тем более не буду. Что я, лицемер какой?
Каджин нахмурилась, скрестив руки на груди. Выговорила, приподняв левую бровь:
- Так, это что ещё за капризы с неподчинениями?
Петров не стал юлить и выворачиваться. Сказал прямо, как есть:
- Я устал, Каджин. Это тебе, неуязвимой и бессмертной, всё равно, а у меня пределы выносливости имеются. Если ты забыла, то я тебе напомню о том что мне три раза в день питаться положено, и хотя бы раз в сутки спать минимум по восемь часов.
Блондинка изменила выражение лица. Напомнила:
- Но ведь ты же спал на корабле, когда мы в эту периферию летели.
- И что? Да, я выспался и отдохнул. Но потом кому-то любви захотелось очень-очень сильно, и она с меня несколько часов подряд не слезала, будучи под градусом. Я-то конечно промолчал, что все силы практически отдал, но на этом всё не закончилось. Кто-то меня в спортзал загнал и заставил побегать основательно, по этой периферии немало пришлось пошастать, пытаясь от тебя не отстать, да еще и в какие-то Храмы теперь предстоит зайти и изображать из себя истинно верующего аборигена, причем целых три раза. А время обеда давно прошло, кстати. Ты уж покорми меня, не забудь, Каджин. Да и поспать не мешало бы… Не то я сам начну искать где здесь гостинница располагается.
На зеленых глазищах нарисовались слезинки…
- Вот я дура. Опять забыла…
Храмы так и остались непосещёнными, а Каджин теперь вела опекаемого в направлении места, где он мог поесть и выспаться. Постоянно корила себя за неосмотрительность и невнимание к потребностям столь близкого сердцу и душе смертного двенадцатилетнего подростка.
- Номер-люкс на двоих, и обильный ужин на десятерых. И непременно пять литров хорошего вина. – Каджин ворвалась в гостинницу и сразу же начала перечислять требуемое. – Кстати, у вас есть бассейн?
Администратор кивнул положительно. Хоть и не нравилась ему эта парочка, но за долгие годы работы в этом заведении привык ко всему.
- Есть.
- Отлично.
Посмотрела на Петрова:
- Тебе что-нибудь нужно, Алёшенька?
Тот был уже всему рад, но про удовольствия всё же вспомнил.
- Пивка бы…
- И пять литров пива.
- Холодного бы…
- Холодного пива.
Администратор записал пожелания клиентов на листок бумаги. Вежливо поинтересовался:
- На сколько хотите снять номер?
- На сутки.
- Это всё?
- Да.
- С вас пятьдесят золотых монет. Рассчитываться сразу будете, или же после доставки в номер заказанного ужина?
Петров и Каджин переглянулись. Местных денег небыло ни у кого.
- После ужина.
- Ваш номер 14. – тот протянул ключи. – Второй этаж, прямо по коридору. Ужин в номер доставят через час.
Сделал небольшую паузу.
- В этой гостиннице, хочу вас предупредить, на несколько дней расположился Синий Великан. Так что попрошу не чародействовать даже в случае необходимости.
- Спасибо. – Каджин кивнула. – Учтем.
29.
Пока зеленоглазка, по совместному уговору, вылезши в окно, занималась вопросом приобретения местной валюты в количестве пары сотен золотых монет, Петров деловито обследовал арендованный номер, заглядывая во все углы. Неизвестно что искал, но надо было убедится в наличии более менее сносных удобств, кровати нормальной, кресел, там, прочего, что позволило бы расслабиться в полной мере. Конечно с Осованом, и его сервисом, не сравнить, но и здесь вполне реально не испытывать никаких неудобств. Оставалось только дождаться заказанного ужина, и… и можно считать что всё время странствовать по глухим перифериям вовсе не так уж и хреново, как кажется на первый взгляд. Набить пузо мясом и прочим вкусным, отведать холодного пивка, да и вообще посидеть за одним столом с потрясающе красивой блондинкой, у которой огромные и глубокие зеленые глазища, глядя в которые поневоле начинаешь ощущать себя избранным. А что? Кому из смертных вот так вот доведется ещё попутешествовать, да и не только, с одной из самых красивых женщин Зеленой Зоны Миров. Правильно – ни-ко-му.
Действительно начинаешь верить в чудеса.
Раздался стук в дверь. Стучались словно свои, да так нагло, будто Петров что-то им должен был.
Посмотрев на часы, Лёха пожал плечами. Пробормотал:
- Если это ужин принесли, то озвученный час еще не прошел.
Вновь постучались, уже сильнее.
Петров нахмурился. Опустив щиток шлема и расстегнув кобуру, подошел к двери. Рыкнул вопросительно наивозможно грубым голосом:
- Кто?
Из-за двери донесся нагловато-повелительный голос:
- Открыть немедля и не сердить меня. Иначе я войду сам.
Петров удивленно хмыкнул. Стало вдруг интересно, что же за хрен ломится в дверь его номера, да еще и таким наглым образом.
Отодвинул засов. Открывая дверь, отошел чуть в сторону, дабы незнакомец вошел в номер и его можно было рассмотреть получше. А в случае особо наглого хамства не избивать в коридоре, на виду у случайных свидетелей, а накостылять прямо в комнате.
Двухметровый, конкретно бородатый, в синей, до пола, мантии, с вычурным посохом, с не менее вычурным амулетом на толстенной золотой цепи, абориген царственно вошел и огляделся. Вид имел такой, будто в собственный номер заявился. Да еще и спрашивает:
- Где твоя спутница, коротышка? Прямо жажду пообщаться со столь прелестной блондиночкой.
Петрову обращение не понравилось до жути, да и ревность малость взыграла, но он все же нашел в себе силы не отреагировать на него десятком мощных ударов по бородатому наглецу. Помнил предупреждения Каджин, насчет снисходительного отношения к местным зазнавшимся хмырям. Ответил, вполне спокойно закрывая за вошедшим дверь:
- Погулять вышла, а что?
Незнакомец еще раз огляделся. Стукнул, после, своим посохом в пол.
- Я подожду её здесь, коротышка. А ты, пока она отсутствует, принеси мне во-он то кресло, почисти мои сапоги, и быстренько сбегай к администратору за чаем для меня.
У Петрова аж руки опустились и челюсть отвисла от такого к нему отношения. Закрыл рот, опомнившись. Сжал кулаки, до металлического скрежета. Поинтересовался, еле сдерживаясь:
- А ты кто, вообще?
- Синий Великан. – от бородатого не укрылось агрессивное состояние коротышки в доспехах. Начал с запугивания. – Пади ниц перед моей силой и величием, иначе я тебя превращу в насекомое и раздавлю вот этой вот рукой.
Демонстративно показал ладонь правой руки и медленно сжал её в кулак.
Петров почувствовал что еще немного, и он попросту затопчет этого наглого мудака и переломает ему все кости. Все, до единой. Решил уточнить;
- Так это, значит, твоя хрень крылатая над городом висит и мне настроение портит своими противными визгами?
Бородатый удивленно посмотрел на странного, нисколько его не боящегося коротышку, не понимая почему тот до сих пор стоит на ногах, да еще и магического сторожа оскорбляет, создать которого под силу только ему, Синему Великану.
Нацелил посох на Петрова. Покраснел от гнева.
- Кто ты, оскорбивший великого мага Синего Великана и его творение? Немедля назовись, перед тем как я тебя уничтожу!
Петров внезапно перестал злится. Понял что из сложившейся ситуации можно извлечь много чего комичного. А заодно и проучить зазнавшегося недоумка местного производства. Выпятил грудь.
- Я Великий Воин всех Миров и Народов. А таких как ты, идиотов непуганых, я поубивал уже очень и очень много. Убирай свою палку нахрен, иначе я её тебе в задницу вобью на всю длину. И это не шутка.
В подтверждение своих слов ухватился за навершие посоха, синий стеклянный шар, и раздавил его в руке.
…Брызнули во все стороны синие осколки. Челюсть аборигена медленно поползла вниз, а глаза стали очень широкими. Он не понимал происходящего, ни то как его посох смог раздавить и уничтожить обычный смертный, ни того почему этот смертный до сих пор жив, и почему он вообще ничего не боится, ни причины по которой всё это произошло. А ведь отдано за этот посох немало и сил вложено океаны. А…а… а обычный коротышка-вояка с севера взял да и сломал бесценную вещь, грубо и варварски. Да будь он проклят, с него надо шкуру живьем снимать по сантиметру в час, его надо подвергнуть изощренным пыткам на целый год, его надо кастрировать, его…его… его…Смерть ему! Смерть!!!
Синий Великан жутко взревел и послал вперед мощное заклятие уничтожения, способное даже дома разрушать. Но против ожидания низкорослый наглец не только устоял, но даже и не повредился нисколько, лишь смеялся нагло. Вместо наглеца разнесло в труху стену позади него и поломало всю мебель в номере. Да еще и окна повышибало, кажется, во всей гостиннице.
Петров перестал смеяться. Полез в драку, собираясь растоптать бородатого, в отместку за грубое обращение и за разрушение номера в котором он, Петров Алексей Иванович, собирался вкусно поужинать да и вообще приятно провести время. Оставалось только дождаться заказанного ужина, и… и можно считать что всё время странствовать по глухим перифериям вовсе не так уж и хреново, как кажется на первый взгляд. Набить пузо мясом и прочим вкусным, отведать холодного пивка, да и вообще посидеть за одним столом с потрясающе красивой блондинкой, у которой огромные и глубокие зеленые глазища, глядя в которые поневоле начинаешь ощущать себя избранным. А что вышло на деле? Мудак местный приперся, всё настроение испортил своими выходками, да еще и магию пытается применять. Ух, сука, держись! Сейчас тебе туго придется!
Но, что странно, удары не достигли цели. Бородатого закрывало какое-то непонятное силовое поле, сквозь которое Петров проникнуть не мог. Одно радовало – каждый удар по этой преграде вминал туземца в стену, да так, что тот в результате вывалился в коридор, продавив собой перегородку.
Синий Великан решил применить Огненное Заклятие, раз обычное низкорослому обидчику с силами демона не вредило. То что это не обычный смертный, сомневаться не приходилось. Те умирали запросто и от более слабых ударов. Этот же…
- Сгори в Пламени Света, подлый демон!!! Сгинь в преисподнюю, откуда вылез!
В результате полностью выгорела еще одна стена, но демон остался невредимым. Вновь сотрясал магический щит Синего Великана с еще большими силами, неизвестно откуда берущимися.
Петров, в итоге, “выдавил” аборигена вообще на улицу. Принялся атаковать уже там. Чувствовал, что еще немного и преграда распадется. Можно будет уже наконец начать ломать кости придурка.
А ведь так всё хорошо начиналось… Ужин заказанный… Пиво холодное… Эх-х-х…
Уже подходя к гостиннице, Каджин почувствовала неладное. Пахло применением магии. Магический сторож в виде птицы над городом бесследно исчез. Навстречу бежали перепуганные местные жители, что-то кричали неразборчивое, кое-кто даже прихрамывал и пытался на ходу перевязать не то ожоги, не то порезы. А над самим зданием гостинницы в небо поднимался жирный черный столб дыма. Тряслась ощутимо земля. Слышался нехилый грохот время от времени. Пара молний сверкнула. Послышалась стрельба из пистолета и последующий за ней дикий вопль немалых децибеллов. По-любому опекаемый с кем-то сцепился, больше огнестрельного оружия ни у кого в округе вроде бы нету.
Она перешла на бег, в уме перебирая причины такого поведения Петрова. Ведь остался же сидеть в номере со строгим наказом никому не открывать дверь и никуда не выходить. Особенно – не стрелять из пистолета. Нет же, вышел, таки, негодник, и теперь город начал разрушать. Почему? Неужели местный кто придрался? Может гостиничный персонал? Или тот самый Синий Великан, что тоже в этой гостиннице остановился? Хм…
Последняя догадка оказалась верна. На все сто процентов.
- Я отошла всего лишь на тридцать минут, Алёшенька. – Каджин держала молчаливого Петрова над дымящейся землей и выговаривала. – А ты уже умудрился сцепиться с местным колдуном и разнести в щепки половину двухэтажного здания. Да еще и местные жители пострадали нехило. Вот как мне теперь им объяснить, что ничего страшного на самом деле не произошло и беспокоится не о чём? От тебя требовалась самая малость – всего лишь посидеть полчаса в номере и никуда не выходить, ничего сложного и трудновыполнимого. А ты что наделал? Зачем разрушаешь город и калечишь аборигенов? Где теперь будем ужинать и отдыхать? В полуразрушенной гостиннице, из которой все убежали в страхе за свою жизнь? Об этом ты подумал, Алёшенька? И не вздумай говорить мне, что не виноват в этом никаким боком.
Петров молчал под щитком, задрав глаза к небу, вздыхая и пережидая пока блондинка выговорится и поставит его обратно на поверхность, откуда бесцеремонно взяла не дав до конца воцарить справедливость. А ведь только-только защиту непонятную смог пробить… Израненный абориген, на котором живого места не было, корчился у полуразрушенной стены здания, прикрываясь измочаленными остатками посоха, и тоже молчал. Никак не мог понять, кто эти двое, и почему низкорослый отморозок даже царапины не получил в драке, хотя должен был непременно, пусть и из соображений реальности даже. О своих первоначальных планах относительно красивой спутницы низкорослого, абориген и не вспоминал. В отбитой голове было лишь одно желание – убежать подальше и зализать раны в каком-нибудь безопасном месте, где не бродят подобные этому отморозки, неуязвимые, шибко сильные, и очень злые.
- Ну и чего ты молчишь, Алёшенька? Я ведь с тобой разговариваю, не с кем-то.
Петров повернул к ней шлем. Вздохнул еще раз.
- Слушаю.
- А оправдаться не хочешь?
- Ты всё равно не поверишь.
- Излагай. Там видно будет.
- Э-э-э-э… Может для начала меня обратно на поверхность поставишь? Как-то неудобно рассказывать, не чувствуя под ногами никакой опоры.
Блондинка покосилась на Синего Великана. Вновь глянула на Петрова:
- Чтобы ты опять принялся избивать местного колдуна?
- Всё что хотел, я ему уже сказал. Для тебя малость оставил.
Каджин приподняла левую бровь. Опустила всё таки Петрова на землю.
- Не поняла. Ну-ка, рассказывай.
- Сижу я, значит, в номере, как ты и велела, в предвкушении ужина с холодным пивом. Сижу, сижу… Тут раздается наглый и бесцеремонный стук в дверь. Причем так ломятся, будто я им что-то должен; денег, там, иль чего другого ценного. Я и спрашиваю; чего, типа, надо, и кто вообще в моя дверь нагло тарабанит? На что слышу; открывай, типа, не серди меня, иначе я твоя дверь сломаю, и вообще.
Петров пнул аборигена. Вопросил:
- Было такое?
- Было…
- Ну так вот. Открываю, в сторону отхожу, думаю что же это за хрен такой, грозный? – Лёха красноречиво указал на побитого – Заходит этот пи… хмырь, осматривается, все дела, прямо как домой зашел, понимаешь. Ну и спрашивает; где, мол, твоя спутница, низкорослый? Я бы с ней неплохо развлёкся, кстати, потому что обожаю сладеньких блондиночек.
Петров опять пнул аборигена.
- Было такое?
Тот видел, что красивая спутница низкорослого постепенно начинает приходить в рассерженное состояние. Но тем не менее решил не выкручиваться и не врать. Глухо ответил:
- Было…
Петров ощерился под шлемом. Продолжил:
- Ну я стерпел, естественно. Ты же говорила, что аборигенов нельзя ни бить, ни оскорблять, ни ущемлять в чем либо. Что сама во всем разберешься. Говорю ему, весь такой из себя покорный и смиренный; моя спутница, мол, погулять вышла.
Вновь пинок.
- Было такое?
- Было…
Лёха поднял вверх указательный палец, для акцентирования на важности:
- Согласно правилам гостеприимства, этот пи… хам должен был выйти из помещения, и зайти попозже, когда ты, Каджин, будешь уже в номере. А он, сука бородатая, вместо этого сказал что подождет тебя прямо в комнате, и потребовал чтобы я ему кресло притащил, сапоги от пыли вытер, р-р-р-р-р, да еще и за чаем для него к администратору гостинницы сбегал по-шустрому.
Ещё пинок. Более мощный, чем предыдущие.
- Говорил такое, сука бородатая?
- Говорил, демон отмороженный…
- Рот закрой, нахрен!
Лёха хотел ещё пинка добавить, но его удержала Каджин.
- Что же дальше было, Алёшенька?
- Дальше… дальше я его спрашиваю, культурно причем спрашиваю, не избивая; а ты кто есть-то, мужик бородатый?
А он пузо выпятил, посохом в пол стукнул, и говорит; Я Синий, сука, Великан, и ваще пади ниц перед моей силой и величием, иначе я тебя в насекомое превращу и в руке раздавлю.
Петров попытался пнуть, но вновь не дали. Продолжил:
- Ну я, соответственно, тоже представился, перед поединком это во многих мирах принято. Ну и говорю; хрен тебе, бородатый пи… хам, ни перед кем я падать ниц не буду. – Лёха вздохнул, разведя руками. – Ну и навершие посоха-то ему и сломал нечаянно. А он как разозлится, как давай смертью угрожать, да заклятиями кидаться, что аж жуть взяла. Пришлось оборонятся по своим слабым силам… Результаты ты сама можешь видеть, Каджин… Кстати, это его птичка над городом верещала. Он её автор…
…Вечереющее небо заволокли тяжелые и мрачные свинцовые тучи, поднялся ураганный ветер, над городом взвихрилось несколько десятков торнадо, вырывая из земли столетние деревья с корнем и срывая крыши с домов, сотни молний прорезали пространство. Каджин начинала приходить в гнев и уже не думала о маскировке…
Синий Великан со страхом смотрел на преображающуюся блондинку с зелеными глазами, и ощущал в ней столько магических сил, что его собственные казались ему каплей в безбрежном океане. И он пообещал самому себе, что если выживет сегодня, то отныне никогда не будет грубить даже малым детям.
Тоскливо вздохнув, приготовился к ожидающему его возмездию.
- Ну и что теперь будем делать, Алёшенька?
- Предлагаю развести в лесу костер и ночевать там.
- А ужин для тебя?
- Потерплю, раз такое дело. А может и зверушку какую подстрелим…
Разрушенный Горат остался позади. Странная парочка, воин с неведомой, заокеанской, империи, и слабенькая волшебница, откуда-то с варварских, кажется, королевств, уходили по дороге на запад. Не оглядывались.
…Душа Синего Великана смотрела им вслед и почесывала затылок…
Утро.
Сосредоточенная Каджин деловито срезала куски мяса с убитого ею на рассвете кабана, и укладывала их во внушительный котелок, отобранный давече у местного, пересыпая приправой. Закончив, добавила воды и поместила над костром, предварительно посолив.
Петров, перестав ломать дрова, подошел и заглянул в котелок. Втянул носом воздух. Проговорил сам себе:
- И почему он вчера вечером не попался…
Каджин пожала плечами, отмывая руки от крови.
- Спать наверное рано лег.
- Ага. А с утра на пробежку по кустам отправился… где и пал смертью спортсмена.
Блондинка недовольно на него глянула.
- Не ёрничай. Человек по своей природе хищник, и должен питаться мясом. А то что пришлось завалить кабана – так это необходимость. Сам же трёхразовое питание требуешь.
Петров подошел к туше лесной свиньи и приподнял её над поверхностью, разглядывая.
- Да я и не ёрничаю. Просто… просто мы его съесть не сможем, большой однако.
Каджин вымыла наконец руки. Вытерла их полотенцем, тоже отобранным у местного. Развела руками:
- Ну извини, Алёшенька, ничего меньших размеров не повстречалось в округе.
Лёха положил тушу обратно. Спросил, возвращаясь к костру:
- А оставшееся куда денем? С собой понесем?
Она обвела окружающий лес движением руки. Пояснила:
- Другие тоже есть хотят. Войди в их положение, Алёшенька.
Он посмотрел по сторонам.
- Волки, что ли?
- Да хотя бы и они. Кстати, ты с дровами закончил?
Петров с неудовольствием покосился на недоломанное сухое дерево. Проворчал:
- Куда их столько? Мы же тут не на неделю обосновались.
Зеленоглазка пошевелила прогоревшее, подкидывая новых сучьев. Отмахнулась от дыма, пояснив:
- У кабана мясо жесткое, варится долго. Да и в дорогу с собой надо приготовить. Пусть и портится оно быстро в летнюю пору, но до вечера должно хватить. Так что дуй и заканчивай начатое, Алёшенька. В доспехах можно весь лес переломать, и ты об этом знаешь. Или предлагаешь мне, слабой женщине, заняться подготовкой дров?
Петров припомнил молнии, ядерный взрыв, вчерашнее разрушение Гората и удары нанесенные по перепуганному колдуну. Проворчал еле слышно:
- Да уж, слабая…
- Иди, иди, я всё слышала.
- Иду…
Часа через два, когда Петров давным-давно доломал указанное дерево, перенеся всё к костру, и теперь откровенно маялся бездельем, гоняясь за феями-стрекозами и болтая с деревьями-говорунами на всякие темы, изредка поглядывая на дымящийся котелок, Каджин наконец позвала его завтракать.
Теперь сидела и с интересом наблюдала, как опекаемый, обжигаясь и матерясь в пол-голоса, поглощает тушеную свинину. Сама даже не притронулась к приготовленному, так как давно отвыкла от еды, и употребляла из людского только лишь алкоголь. Улыбалась, изредка отвлекаясь и контролируя процесс зажаривания мяса на углях, которое собиралась взять с собой в дорогу.
Петров наелся. Чувствуя что больше не войдет, вытер вспотевший лоб и поблагодарил:
- Спасибо, Каджин. Было очень вкусно.
- Всё для тебя, Алёшенька. – она кивнула. Благодарность из уст опекаемого пришлась ей по душе.
Указала на подстилку из веток.
- Ты пока подремли, после еды это полезно, а я с делами закончу. Потом уже двинемся в путь.
- Хорошо.
Петров с удовольствием растянулся в тени дерева. Захлопнул щиток шлема, чтобы не доставали насекомые и стал рассматривать колышущиеся при легком ветерке ветви. Где-то прослышал, что сей процесс умиротворяет несказанно и очищает голову от плохих ненужных мыслей.
Через пять минут уже спал, благо долгожданная сытость и хороший настрой сделали своё дело.
…Две феи, не обращая внимания на сидящую у костра Каджин, приземлились прямо на грудную броню спящего, и принялись о чем-то спорить, изредка советуясь с третьей, что летала совсем рядом. Дерево проснулось, под которым устроился Петров. Хотело было в спор фей включится, но, увидев грозящую кулаком зеленоглазку, смиренно ушло на покой, сразу всё поняв правильно…
А еще через полчаса, воздух испуганно колыхнулся и явил всей периферии Храмин, Первого Стража Создателя, по совместительству Богиню Целомудрия Кластера. Вид у неё был взъерошенный и нервный, словно только что с поля боя вытащили и забыли привести в порядок. Спустя несколько секунд рядом появился и её неизменный спутник, громадный двуручник, своим гулом спугнувший маленьких фей со спящего Петрова; нервно плавал по округе и искал кого бы порубить, нахрен, в капусту.
Каджин поднесла палец к губам, призывая к тишине. Храмин, осмотревшись и заметив спящего опекаемого, тут же приобрела более спокойный вид. Подошла к костру и уселась на вытащенный из воздуха стул. Устало вздохнула, расслабившись и протягивая руки к костру.
- Привет.
- Ты чего такая взъерошенная? – Каджин пошевелила угли. – Дралась с кем?
Храмин кивнула, вытаскивая из ниоткуда сигаретку. Поделилась:
- С самим Тенавром пришлось воевать… только, понимаешь, Серых, уродов, успокоили, а тут этот нарисовался.
Зеленоглазка расширила и без того большие глаза:
- С самим?! Он же… он же вроде в ссылке!
Синеглазка подкурила от костра. Развеяла дым рукой.
- Вылез как-то, падлюка… Всё настроение, мудак, испортил! До сих пор в себя прийти не могу!
- А сам он где?
- Хатзорг и Мар с ним разбираются. Думаю запрячут понадежнее, чем в прошлый раз.
- Хорошо бы.
Помолчали немного. Храмин докурила. Поинтересовалась, бросая окурок в костер:
- Ну а ты как?
- Нормально. В прошлом мире, вот, с Равновесником столкнулась…
Пришла очередь Храмин увеличивать глаза.
- Опа… Их же вроде переловили всех и с друг другом стравили…
- Видимо не всех, Храмин. Этот, похоже, нечётный.
- Охренеть… И где он теперь?
- В самый ответственный момент появился, ты даже себе не представляешь, Хиакер-Техникан и с ходу долбанул по планете от всей своей широкой черной души. Равновеснику такое очень не понравилось, он даже про меня забыл. До сих пор поди дерутся…
- Да, не повезло придурку… Из ссылки угодил в очень теплую компанию…
- Это да…
Храмин притянула свой двуручник от греха; уже начал гонятся за перепуганными феями, посчитав их за угрозу, пусть и мелкую, но многочисленную. Закурила вторую сигаретку.
- Ну а как наш любимчик поживает?
Каджин вздохнула вполне красноречиво, чего хватило чтобы Храмин насторожилась.
- Что-то не так?
- Всё нормально, не беспокойся. Просто… просто я не знаю кто из него вырастет. Или великий отморозок. Или великий воин. Одно из двух.
Храмин поморщилась.
- Не поняла тебя.
- В прошлой периферии он случайно получил полную свободу действий. И пока я его искала, умудрился жениться на местной королеве.
Первый Страж выпучила глаза и чуть не выронила сигарету.
- Как?! Ему же… ему же только двенадцатый год идет! Куда эта местная овца смотрела?
- Та периферия, космос ей пухом, была примечательна тем, что в ней все мужики не отличались большим ростом и силой. А наш Алёшенька, ничем, в принципе, от местных парней не отличается. Разве что характером и силой… Вот и женился, соблазнившись привольной жизнью во дворце и воспользовавшись отсутствием надзора с нашей стороны.
- Охренеть…
Каджин продолжила, после небольшой паузы:
- А вчера вечером сняли номер в гостиннице. Ужин заказали. Я пошла местной валюты раздобыть, а ему строго-настрого наказала никому дверь не открывать и никуда из гостинницы не выходить. И что, ты думаешь, получилось?
Храмин придвинулась ближе:
- Потерялся?
- Нет. Умудрился сцепиться с местным колдуном, довольно сильным среди местных. В результате драки пол-гостинницы развалили и сожгли, да весь город на уши поставили.
- Алёшенька не пострадал?
- Да чего ему будет, в доспехах-то?
- А колдун?
- А колдун, оказывается, сам нарвался на драку. Правда Алёшенька так ему накостылял, что мне почти ничего не осталось. Прошлось лишь стукнуть пару раз придурка, силы забрать, да на местные небеса отправить. Ну и аборигенам показать, что обижать иномировых гостей опасно…
Храмин достала из воздуха две бутылки пива. Поделилась.
- Весело у вас тут. Весело…
- Ты права…
Петров беспокойно заворочался во сне. Храмин тут же привела себя в порядок и обрядилась в строгий деловой костюм серого цвета. Еще и бутылку пива, перевязанную алой ленточкой, приготовила в подарок. Но, как оказалось, напрасно; опекаемый и не думал просыпаться, только позу поменял.
Храмин отставила презент в сторону, отбросив торжественный вид. Закурила уже третью сигаретку.
- А почему в городе не заночевали?
- Да там разрушено почти всё…
- С размахом путешествуете… С размахом…
Каджин развела руками:
- Так уж вышло.
- Ну хотя бы гранулу развернули, на худой конец.
- Технику могут обнаружить с орбиты. Так что я решила не рисковать лишний раз.
- Понятно… Хотя…хотя я бы тоже вот так вот, на природе пожила, надоели эти корабли уже до жути. За штурвал чаще держусь, чем за… ну в общем ты поняла меня. Сплошные битвы, мля. Никакой личной жизни.
- Понимаю…
Каджин перевернула мясо на другую сторону. Ткнула ножом, проверяя готовность. Приложилась, после, к бутылке.
- А ты была в этом мире, Храмин?
- Была. И не один раз.
- И что можешь о нем рассказать? За пару дней я поняла только то, что тут полно магии и нагловатых туземных магов, которые так и спешат пригласить меня в постель. А Алёшенька от этого в ярость впадает и колотит всех без разбора, словно ревнует… Да, и у Хатзорга здесь замок есть, он мне о нём рассказывал как-то.
Храмин поделилась:
- Помимо этого здесь полно богов, из-за переизбытка магии. Местных, правда. У них даже, представляешь, Высшее Собрание есть, почти как на Кластере. Ну и восемь Магов послабее присутствует, за порядком на поверхности следят.
Каджин припомнила кое-что. Поправила:
- Мне кажется, что их уже семеро… С восьмым Алёшенька вчера бодался в гостиннице.
Храмин чуть пиво из рук не выронила. Вопросила озадаченно:
- Это с кем же?
- Синий Великан. От так ему представился.
- Молодцом, однако, растёт! Лет через десять, глядишь, и кластерным придуркам начнет по башкам стучать. Вот бы поприсутствовать при этом процессе.
- Это да.
Помолчали немного, глядя в костер.
Каджин вдруг оживилась, почувствовав знакомое магическое возмущение очень далеко от этого места.
- Похоже Хатушка скоро появится.
Синеглазка тоже ощутила. Выпустила дым.
- Заодно и расскажет, что с Тенавром стало.
- Давай пивка что ли, мясо уже готово.
Храмин протянула требуемое.
- Держи… А тебе, кстати, какое?
Зеленоглазка рассмотрела этикетку. Отрицательно покачала головой.
- Хочется чего-нибудь покрепче на пару градусов.
- Как скажешь.
Каджин приняла бутылку. Открыла. Вспомнила:
- Надо бы Хатушке знак подать, а то будет рыскать по всем углам.
- Я уже подала, Каджин.
- Отлично.
…Феи-стрекозы немного упокоились, видя что кошмарный летающий меч больше не шастает, гудя, по округе. Вновь замелькали среди деревьев-говорунов, ворчащих по поводу слишком уж сильных личностей, кои собрались в этом лесу аж в количестве двух, да еще и трупы жгут, попутно потребляя алкоголь… Петров опять заворочался во сне, видимо под впечатлением от сновидений. Перевернулся на живот, положив руки под голову. Храмин было собралась вся и заготовленный презент в руки взяла, но вновь напрасно, как и недавно.
Где-то неподалёку обосновался дятел, и начал досаждать характерным стуком. Взрыкнула в кустах неведомая зверушка. Захрустела ветками, удаляясь.
Каджин сняла мясо с углей, опасаясь как бы не подгорело. Сложила его в котелок. Допив пиво, вопросительно глянула на Храмин. Та её вполне поняла, и материализовала в этой периферии вместительный холодильник с бесшумным холодогенератором. Чуть подумав, добавила еще и длинный стол, с лавками, заставленный всевозможными блюдами, от соли, буквально, до очень редких деликатесов. Ну и в довершение – накрыла всё это маскировочным шатром. Даже дымоуловитель возле костра поставила. Улыбнулась:
- Прошу к столу.
Каджин тоже заулыбалась. Приготовление мяса порядком надоело.
- Сразу бы так.
Храмин привычно переместилась к сотворенным удобствам. Вздохнула, пояснив:
- Извини, сестричка, просто до сих пор в себя прийти не могу после драки. Как вспомню – дрожь берет и убивать хочется. Попадись какой-нибудь черный колдунишка по дороге, Мироздание узрело бы небывалые истязания.
- Понимаю. – блондинка поставила котелок с мясом на стол, раздвинув тарелки в стороны. – Сама не раз с этим уродом, Тенавром, встречалась… Давай, что ли, за победу выпьем?
- Давай.
Выпили…
- Будь проклята черная мразюка вместе со своими отморозками!
- Отличный тост!
- Будь проклята серая мразюка вместе со своими непонятками!
- Прекрасный тост!
- Давай выпьем за то, чтобы Алёшенька вырос великим и непобедимым воином!
- Да. И чтобы во всех делах ему сопутствовал успех!
- Может, по водочке?
- Поддерживаю.
- Слушай, зря мы наверное такими темпами по алкоголю бить задумали.
- Херня. Пусть Хатушка теперь за Алёшенькой присматривает, а то повадился, хвостатый, от своих прямых обязанностей отлынивать.
- Это верно. Теперь его очередь.
- А мы не сильно шумим, Храмин?
- Думаешь проснется?
- Думаю, да.
- Сейчас решим эту проблему.
Храмин, уже разогретая алкоголем, переместилась к спящему неуловимым движением. Прикоснувшись к его доспехам, отключила звуковые сенсоры и погрузила опекаемого в еще более глубокий сон. Удовлетворенно хмыкнув, вернулась к столу тем же способом. Вытащила из воздуха полную рюмку водки, так как давным-давно забыла что посуду можно и из бутылки наполнить. Да и вообще, во время её пьянок, что характерно, все бутылки на столе остаются нетронутыми, а вот пустых рюмок и стаканов в округе валяется немерянно.
Каджин пришлось вручную наливать. Магией Материализации не обладала.
- За спокойный сон!
- Да!
…По углам шатра сами собой возникли внушительные акустические колонки. Обросли проводами, протянувшимися к усилителям. Возле стола “нарисовался” компьютер, забитый музыкой на пару терабайтов. А уже возле Храмин, как логическое завершение, появилась клавиатура.
Веселье набирало обороты. Еще пару часов – и с деревьев начнут осыпаться листья. Птицы, оглушенные, посыпятся с небес. Феи разлетятся в ужасе. А растения-говоруны оглохнут на пару недель.
- За музыку?
- За неё!
- Давненько вот так вот не сидели, сестричка.
- Давненько.
- Всё войны, да войны, странствия, задери их мутант, а нормально попьянствовать времени как-то и не находится вовсе.
- Вполне с тобой согласна. Даже чай, с тортом, попить не всегда удается.
- Да. Надо больше времени уделять общению.
- За общение?
- За общение.
- А тебе Алёшенька нравится как мужчина?
- Очень. А тебе?
- И мне тоже.
- Слушай, давай ему подарок сделаем?
- Какой?
- Разбудим, посадим в кресло. А сами в это время любовью займемся. Он посидит, посидит, и, глядишь, к нам присоединится.
- А не рано?
- Ха! Ты знаешь что он в Муна творил?
- Слышала немного от Хатзорга. Развратничал, там, к близости аборигенок склонял, супы заставлял варить, прочее.
- И считаешь что рано?
- Даже не знаю… Надо подумать… Наливай, что ли.
- Зачем наливать? Проще достать из безмерно щедрого воздуха!
- Доставай, раз такое дело.
- Ну что, будем подарок Алёшеньке делать?
- Думаю, всё же не стоит. Неизвестно, ещё, как после этого мы будем в его глазах выглядеть. Разум у него сложный, вполне может обидеться за разрушение идеалов и прочего.
- Мы для него идеалы?
- Именно. Родителей-то он потерял, вот и приходится ему брать пример с нас… А тут мы, с лесбийской любовью… Вполне может и полными дурами обозвать. Мол; две бабы вместе собрались, водяры нахлобучились, и давай фортели совместно морозить.
- Пожалуй ты права.
- А тебе какая музыка нравится?
- Любая. Хотя, в последнее время всё как-то не до музыки. То это, то другое, а вот потанцевать да расслабится никак не могу. Раньше помню, пару“Атлакантов” в колонки перестроишь, на орбиту загонишь по обе стороны планеты в какой-нибудь периферийке, а сама, с клавиатурой, в туземном дворце пьянствуешь, дикой музыкой соседние королевства в ужас вгоняя. Вот времена, в натуре, были…
- А я пару сотен лет назад задумала эксперимент провести. Взяла и из пространства вытащила четыре динамика размером со среднюю планету. Думала, по пьяни, дискотеку на всю галактику устроить. И что, ты думаешь, получилось?
- Что?
- Подсоединила, напряжение дала, в космосе их расположила, композицию выбрала, а… а… а они, сука, не поют, подлые!
- Может, неправильно подсоединила?
- Да я пять раз проверила! Даже с инструкцией по пользованию сверилась.
- И?
- И оказалось что в вакууме, сука, звук не распространяется! Я, естественно, рассердилась, к Лексу отправилась. Помоги, мол, пару законов физических на время поменяй. А он, понимаешь, затылок почесал, потом пальцем у виска покрутил, в охапку сгреб и в постель утащил. На этом дискотека и закончилась…
- За музыку?
- Ага.
- Мы с музыкой так и не определились.
- Что-нибудь ритмичное, пожалуй, подойдет. Да и вообще, к музыке нужен бассейн, более теплая погода, здоровячок с опахалом, алмазный бокал для вина, ну ты сама понимаешь, куда я клоню.
- Понимаю вполне. Всё беру на себя, за тобой остается только погода, так как я её, более теплую, из воздуха вытащить не могу.
- Лады.
Местность разительно изменилась. Пара гектаров леса перестала существовать, уступив место внушительному бассейну в форме сердечка, выложенному красной плиткой, отчего вода становилась немного похожей на кровь. Горы на горизонте стали намного выше и приняли форму какой-то статуи. Редкие тучки небесные смылись в ужасе, уступив всё небо во владение, безраздельное, солнечным лучам. Да и само светило немного подвинулось, заняв место в зените. Прохладный лесной воздух несказанно потеплел, наполнившись ароматами цветов, что мгновенно выросли в только что появившихся по краям бассейна клумбах. Маскировочный шатер лишь не претерпел изменений, по-прежнему прикрывая от солнца стол с едой, спящего Петрова, и дерево под которым он устроился. В довершение, рядом с пьяными красавицами возникло два красноглазых, других Храмин видеть не захотела, здоровяка с опахалами. Заодно и подносы держали с дорогущим вином, такой же стоимости сигарами, и алмазными, по заказу Каджин, бокалами.
- Ну, за приятный отдых?
- За него.
Звенькнула астрономической стоимости посуда. Веселье всё больше набирало обороты.
- Слушай, тебе не кажется странным, что Хатушка до сих пор так и не появился?
- Нисколько. Небось тоже на нервах после разборок с черными. Да и нашел, по-любому, куда эти нервы слить, так что в ближайшие часы его не жди, сестричка. Не раньше вечера нарисуется. А то и утра…
- За разврат, хи-хи, с участием хвостатого?
- Да, пусть чешуйчатый наконец-то натешится эффектом трения!
Выпили до дна. Окунулись по шею, дабы прически не портить водой. Блаженно зажмурились, чувствуя себя на вершине удовольствия. Потребовали от красноглазых более быстрых движений опахалом, и очередного наполнения бокалов вином.
- Мы как две близняшки, всё одинаково делаем.
- Это да.
- За очень приятный отдых?
- За отличный отдых!
- А твои красноглазые хлопчики только на это рассчитаны?
- Они могут всё.
- Всё?!
- Да. Даже на любовь способны.
- Это здорово… За любовь?
- За неё, приятную!
Каджин отставила недопитый бокал на бортик бассейна, вспомнив, всё же, об опекаемом и об ожиданиях вышеуказанного насчет рыжей Марлы. Припомнила и все последние события в относительно подробном порядке. Посмотрела на Храмин:
- Слушай, а Марла жива? Столько нападений было, а она без защиты постоянно.
Храмин помрачнела. Судя по изменившемуся лицу Стража, подружка опекаемого либо пострадала фатально, либо всё же выжила. Пусть и не целая, но всё же выжила…
Каджин насторожилась; рыжая мечница за время обучения ей успела приглянуться, сама блондинка, как себя помнила, такая же была в таком же возрасте. Если с ней что-то случилось, необратимое, то Петров много чего может “выкинуть”, едва прознает об этом. Одни обвиняющие рассуждения только чего стоят… Мало того – начнет рассуждать об окружающих его личностях, а это грозит очередным разоблачением, минимум, всего Испытания. А посему – грош цена всей маскировке. Пора бы…
Она с сожалением посмотрела на приставленного красноглазого хлопчика, на недопитое глянула, на коллегу по обороне глянула, наконец определилась:
- Пора бы завязывать с пьянкой, Храмин. Надо думать, как объяснить Алёшеньке такую печальную новость…
Та посмурнела. Тоже отставила бокал на бортик.
- Может… может скроем?
- И каким же образом? Клона создавать?
- Ну зачем же клона? Можно сказать, что… что… что Марла… нет, что Марлу отправили в безопасную периферию, так как рядом с Алёшенькой ей грозит постоянная опасность… Думаешь, не поверит?
- Поверит или нет, я не знаю, но по прошествии времени, по завершению вернее Испытания, может сурово с нас спросить за обман.
Храмин пожала плечами. Предположила:
- Поймет, поди?
Каджин вздохнула, еще раз с сожалением скользнув взглядом по замеревшему без приказаний красноглазому. Призналась:
- Не знаю. Но может быть…
Договорить она не успела. Воздух колыхнулся, материализовав прямо над бассейном Хатзорга. В результате прозвучал нехилый шлепок об воду и сердитый голос с нотками осуждения:
- Пьянствуете, курвы?
Храмин привстала, сжав кулаки:
- Охренел?!
Каджин тоже привстала, но поняла немного больше синеглазки:
- Ба, да он пьяный!
Хатзорг протер глаза, усмотрев перед собой двух обнаженных красавиц. Поморщился и крепко зажмурился, словно мираж узрел. Пробормотал уже более спокойно:
- Нельзя так, девочки. Хоть бы известили, что на отдых расположились…
Храмин опустилась обратно в воду, всё таки целомудрием на Кластере заведовала. Съязвила, не сдержавшись:
- Мог бы и предупредить, что вот так вот нарисуешься. Мы тебя ожидали немного позже.
Добавила, взяв свой бокал с бортика бассейна:
- Нервы, кстати, слил уже?
Хатзорг выбрался на более мелкое место. Не замедлил с ответом:
- Молчи, женщина! Пива, лучше, дай.
- Перетопчешься, хвостатый. Пока не извинишься, пиво будешь носить с собой или же покупать в местных ларьках.
Каджин покосилась на спящего опекаемого. Немного повысила голос:
- Успокоились оба! Алёшенька может проснуться.
- Я отключила звуковые сенсоры, если ты не помнишь.
- И что? Нашли время для ссор. Лучше давайте думать как ему объяснить тот факт, что Марлу он больше не увидит… Слышь, хвостатый, как ты оправдываться будешь?
- Да, что Алёшеньке скажешь?
Хатзорг вылез из бассейна, чуть не свалившись обратно. Заворчал:
- Чего взъелись обе? Да, пропустил несколько ракет… Надо было и её в доспехи обрядить, не пострадала бы так фатально…
Замолчал на несколько мгновений, шумно выдохнув. Продолжил:
- Что я ему скажу?... Да, погибла Марла. Насмерть погибла… Слушайте, а может не говорить?
- Он знает что Марла была с тобой. И безусловно спросит – куда ты её дел.
- Да, куда ты её дел?
Хатзорг отряхнулся от воды, начал выговаривать и постепенно трезветь:
- Ну не успел я её до регенератора донести, чего взъелись? А если уж рассуждать о логике, то не я отправил Алексея на обучение в Школу Мага и Воина. И не я познакомил его с Марлой. Так что заткнитесь обе, и давайте решать как наиболее лаконично объяснить Алексею, что с Марлой он больше не увидится. Можно, конечно, и скрыть сей факт… но… но лучше же всё же сочинить про то, что его подружка вынужденно помещена в более спокойные условия жизни.
Храмин обрядилась взмахом руки в наряд спецназовца, мгновенно оказавшись вне бассейна. Заметила, отсылая в никуда своих красноглазых хлопчиков:
- А если по окончанию всего Испытания Он прознает об этом?
Хатзорг хмыкнул:
- Уже столько лжи было, что… что последняя мизерным грехом покажется. И не я один это знаю, девочки. Так что сворачивайте свой праздник и пора браться за ум. Наводите порядок в округе, убирайте кластерные следы, какая из вас вообще клумбы цветочные замудрила, и верните, наконец, во-о-он тем горам нормальный облик. Да и солнце следовало бы обратно воротить… это я к тебе, Храмин.
- Всё-то ты видишь, хвостатый.
- Работа такая…
К местности вернулся её первоначальный облик, какой и был до прихода Храмин; светило заняло положенное место на небе, несколько тучек сконденсировалось, горы опустились и разгладились, перестав напоминать какую-то статую, клумбы и бассейн исчезли, уступив место лесу и прочему. Даже шатер со столом и холодильником потерялись. Остался лишь догорающий костер, котелок с остывшей кабанятиной, трое протрезвевших Стражей, и спящий под деревом Петров.
Хатзорг хмуро огляделся, проверяя не забыли ли чего подчистить за собой. Подкинул несколько веток в костер, магией заставив их загореться разом. Проворчал:
- И стоило так напиваться? Могли бы культурно возле костра посидеть, а не устраивать тут курорт.
Каджин пожала плечами.
- Кто же знал что ты заявишься так скоро? Мы тебя вообще к вечеру ждали.
Храмин достала из ниоткуда подкуренную сигаретку. Вставила:
- Да, и какого хрена ты так скоро свой хвост притащил. Мы, понимаешь, только удовольствие получать начали, а тут ты…
Хатзорг сменил свой внешний вид на бородатого мужика, обряженного в монашескую одежду. Выговорил, хмурясь:
- Достали уже мой хвост озвучивать. О делах надо думать, девочки, а не о том как отдыхать и нихрена не делать.
Каджин придвинулась поближе. Положила руку на плечо.
- Да ладно, не ершись. Мы же шутя… Хочешь, загладим свою вину?
Тот отодвинулся в опаске, зная чем обе могут вину загладить.
- Нашли время… Давайте думать, говорить или не говорить Алексею про гибель его подружки?
Храмин убрала сигарету, достала стакан с пивом. Немного подумав, убрала и его. Вздохнула:
- Думаю, говорить не стоит. Лучше сказать что она с ним рядом быть не может из-за постоянной опасности и риска погибнуть. Надеюсь Алёшенька поймет этот наш поступок по окончании всего этого.
- А может клона сделаем?
Хатзорг отрицательно покачал головой.
- Это ничего не решит, Каджин. Клон тоже может погибнуть. Да и возни с ним немерянно.
Бросил еще несколько веток в огонь. Продолжил:
- Будем считать что Марла жива и помещена в мирную периферию, где ей ничего не угрожает.
Каджин кивнула.
- А подробности?
- Ведар-457, Реванская империя, город… город Молаф, устроена в охрану к императорским детям. Жалование хорошее, возможность практики с оружием, неплохой карьерный рост. Типа того… Якобы сама выбрала, и насчет работы тоже сама определилась. Дескать, поняла, что может погибнуть в любой момент и поэтому пошла на разлуку с Петровым вполне осознанно. Просила её простить, и прочее. Вот и все подробности, девочки.
Храмин хмыкнула. Поинтересовалась:
- И кто это всё Алёшеньке скажет?
Хатзорг посмотрел на спящего. Определился довольно быстро:
- Напишем записку. Так, хотя бы, на наводящие вопросы отвечать не придется. Алексей у нас парень умный, запросто вычислит несоответствия. А когда пройдет немного времени и успокоится, то можно будет уже на словах рассказать. А пока – пусть странствует в одиночестве. Дескать, полная свобода действий и никакого надзора с нашей стороны.
Посмотрел на Храмин заинтересованно. Начал перечислять:
- С тебя стол, стулья, бумага, ручка, и пиво. Холодное пиво.
Синеглазка покосилась на Каджин. Спросила:
- Тебе, я так понимаю, тоже пива?
- Нет. Я бы предпочла вино.
- Как скажешь.
30.
Проснувшись, Петров с удивлением увидел что Каджин отсутствует. Просветил на всякий случай окрестности с помощью радара, но тоже никого не обнаружил. Перейдя на обычное зрение, наткнулся на листок бумаги, придавленный с краю новеньким пистолетом. Обнаружилась еще и бутылка кластерного пива, повязанная алой ленточкой, судя по всему Храмин оставила.
Принялся читать, откупорив пиво и подарив округе несколько матов собственного сочинения. Уже понял, что просто так записку никто не оставляет. Скорее всего Стражи опять задумали оставить его одного в незнакомой периферии. А сей факт весьма нервировал.
…” Приветствуем тебя, Алексей. Извини, что передали вышеуказанный текст на бумаге. Просто мы, Хатзорг, Храмин, и Каджин, посоветовались немного и порешили что проще оставить тебе записку. Эту записку. Ну а относительно твоих вопросов о Марле, твоей подружке, их у тебя скопилось множество, знаем, то сообщаем что она находится в безопасном мире, где ей вполне комфортно и хорошо. Подробно; периферия, почти соседняя кстати, Ведар-457, Реванская империя, город Молаф, устроена в охрану к императорским детям. Жалование хорошее, возможность практики с оружием, неплохой карьерный рост. Она это сама выбрала из множества представленных вариантов, и насчет работы тоже сама определилась. Дескать, поняла, что может погибнуть в любой момент и поэтому пошла на разлуку с тобой, Алексей, вполне осознанно. Просила её простить, и прочее. Вот и все подробности… Сам понимаешь, жизнь у тебя не вполне спокойная, враги могущественные, ядерные взрывы поблизости, кластерная техника каждый день, разрушения целых планет изредка, и прочее… В общем, тебе с ней не по пути, если хочешь чтобы она дожила до старости и умерла своей смертью. Так что, пойми всё правильно, и нас ни в чем не вини. Мы сами хотим чтобы все было как можно лучше, как для тебя, так и для Марлы. Ну а как пройдет время, ты сможешь навестить её в том мире, расспросить, побыть в её обществе, прочее.
А на данный момент, поясняя наше отсутствие, мы предлагаем тебе самому, самостоятельно, исследовать эту безопасную периферию. Карту мы тебе оставили, энергозапас доспехов пополнили, гранулы забирать не стали, даже пистолет с глушителем очень надежный подогнали, иди и твори подвиги. Ну, или не подвиги… Никто на тебя не нападет, периферия под плотной защитой, можешь даже немного попьянствовать и отдохнуть душой. Главное, чтобы тебе самому хорошо было… Что касается всевозможных магов и колдунов, то тут тебе полная свобода; можешь колотить их сколь душе угодно. Только с богами не конфликтуй, пожалуйста…”
Петров дочитал. Еще раз прочитал. Выкинул пустую бутылку. Тяжело вздохнул, еще раз выругавшись. Даже любопытных фей не постеснялся нисколько. И через несколько минут уже топал через лес, полностью собранный в дорогу. Котелок с кабанятиной остался у потухшего костра, забытый.
При встрече со Стражами Петров собирался много чего высказать нехорошего и обвиняющего. Опять, гады бесчувственные, бросили одного посреди глухой периферии. Ладно бы просто глухой, так ведь еще и полной всяческих магов, колдунов, волшебников, и прочего ненормального люда. Ни один из тех, с кем довелось встретится на местных пространствах, мимо спокойно и молча не прошел. То храмы какие-то посети, то какого-то мудака синего не серди, то кулаками не размахивай, то…то вообще богине Страсти в рабы отдадут… Каждая собака, ведь, будет нос при встрече задирать; она, мол, умеет магией пользоваться, а низкорослый варвар с Полотной империи нихрена не умеет магией пользоваться. А посему – плюйте в него люди, вытирайте об него ноги, и вообще за человека его не считайте… Одна надежда на бронированные кулаки, могучий танк, прочные доспехи, и огнестрельное кластерное оружие.
Пнул поваленное дерево, сломав его пополам. Проворчал многообещающе:
- Пусть только попробуют выпендриться, мигом головешки откручу.
Марла, еще, блин, учудила… Плохо странствовалось что ли? В постели может чего не нравилось? Вряд ли. Всё на высоте было каждый раз… Может обстрела поверхности испугалась? Истребителя застеснялась? Корабля на орбите? Чего в нем стеснительного-то? Истребитель, как истребитель. Корабль, как корабль. Странно… Надо бы в гости к ней наведаться, в её периферию. И не когда-нибудь, а в очень скором времени. Поговорить серьёзно, и выяснить чего ей не хватало. Вполне реально, что и Стражи ей такого насоветовали. Они такое могут… Надо же, в охрану устроилась! Будто там спокойнее? Детишки высокорожденные похлеще ядерного взрыва будут… Если только карьерный рост соблазнил? Хм…
От размышлений оторвала открывшаяся взгляду широкая утоптанная дорога. По ней, поскрипывая и грозя вот-вот развалится, медленно тащилась ветхая повозка, запряженная двумя унылыми конягами. В повозке, как показало увеличение шлема, наблюдалось двое аборигенов. Седой старик и достаточно приятной наружности молодая девушка. Видимо внучка?
Раздвинув кусты, Петров выбрался на дорогу и неспешно зашагал по ней, дожидаясь когда его догонят и сами начнут разговор. Как указала карта, оставленная Стражами, направление было более предпочтительным; крупный город через сотню километров. В другой же стороне – развалины предыдущего…
Скрип стал ближе. Донеслось приветствие:
- Мир тебе, путник. Садись, подвезем.
Петров обернулся. Побоялся сразу же, что если заберется в повозку, то она рухнет под его весом. Придется или чинить её, или выплачивать полную стоимость. А может и самому вместо коняг впрягаться. В любом случае – исход неприятный. Поболтать бы, да разойтись…
Попытался отказаться:
- Спасибо, старик. Но боюсь, что мой вес сыграет решающую роль в жизни твоего транспортного средства.
- Не боись, путник. Это с виду так хрупко, на деле же и не таких выдерживала.
Девушка молчала. Только рассматривала Петрова большими серыми глазами.
Старик, тем временем, остановил повозку, поравнявшись. Кивнул приглашающе.
- Садись, путник. Втроем дорога веселей будет. К утру, помоги боги, до города доберемся.
- Э-э-э-э… у меня и денег-то за проезд нету…
- Тебе никто про них не говорил. А если стесняешься сильно, то поможешь, в случае чего, от разбойников отбиться. Внучка только-только диплом волшебницы получила, – старик кивнул на девушку – слабовата еще в магии, так что иногда требуются и кулаки. Ты, путник, похоже отлично умеешь ими пользоваться.
Петров внимательно оглядел лес.
- Разбойники?
- Они самые. Шалят, падлы, мирным людям спокойно жить не дают. А тут еще Синего Великана давече на небеса отправили, теперь вообще житья не станет никакого.
Лёха ощутил что немного покраснел. Благо щиток опущен, не то пришлось бы отвечать на наводящие вопросы. Дескать; чего-то у тебя доспехи странные, не ты ли того самого синего порешил? Где вчера был? Откуда родом? И прочее.
Сделал голос как можно заинтересованнее;
- И кто же столь сильного мага смог победить?
На этот раз заговорила девушка:
- Поговаривают, что с неба сошла очень могучая богиня. Сошла, дабы наказать Синего Великана за какие-то грехи. Но я почувствовала другое; погибший маг дрался вовсе не с богиней, а с кем-то, на кого его магические удары не действовали нисколько. Так, лишь, в стороны отражались. Это потом богиня появилась, в конце драки уже, но сначала…
Петров кивнул несколько раз, как бы соглашаясь. Решил немного приврать, дескать тоже кое-что слышал:
- Мне рассказывали, что почти весь город разрушен.
Старик кивнул:
- Да, это так. Теперь нескоро отстроят…
Посмотрел выжидающе:
- Ну так что, путник, поможешь с разбойниками на дороге?
Пришлось соглашаться. Нельзя разбойникам житья давать. Тем более что у девушки голос весьма приятный, да и с противоположным полом давненько общаться не приходилось; пережитое за несколько дней целой жизнью казалось. А вдруг подонки эту милашку вздумают обидеть, когда у нее магия кончится? Вдруг диплом порвут, как и… К тому же стоило побольше узнать об этой периферии за разговорами в дороге. Глядишь, и не так всё хреново, как кажется. Храмин в Синих Мирах как-то заикнулась, что не всегда плохие периферии попадаются, бывают еще и хорошие.
Лишь бы повозка не развалилась…
- Меня Алексеем зовут.
Кое как усевшись, Петров понял что можно действительно не боятся за целостность повозки; выдержала бы и пару таких хлопцев как он. Решил познакомится, обращение “путник” не очень нравилось. Заодно и имя начинающей волшебницы узнать.
Получилось. Девушка улыбнулась, указав на старика:
- Это Хратил, мой дедушка.
На себя:
- А я – Смарта.
- Приятно познакомится, Смарта и Хратил.
- Нам тоже.
- А вы, Алексей, откуда? Из Полотной Империи?
Лёха поднял щиток шлема. Ответил, как и ожидали:
- Угадали.
- Странствуете?
- Да. Смотрю на мир, приобретаю боевой опыт, да и вообще. Третий год уже в дороге. Почти везде побывал, осталось только по этим землям постранствовать, приключений поискать.
Правый конь повернул голову и странно посмотрел на Петрова, словно тот что-то не так сказал. Но на коня никто не обратил внимания. Смарта оживилась:
- А на побережье Тройного моря бывали, Алексей?
- Доводилось.
- И как там?
- Да нормально всё. Как и везде.
Она переглянулась с родственником. Приподняла брови:
- Нормально?
Петров и вида не подал. Хоть и не знал нихрена про Тройное море и его берега, но решил своим невозмутимым обликом преподать всё так, словно ему и в ураган ничего дискомфортного не ощущается. Пусть на том побережье хоть каждый день войны гремят, уроженцу Полотной империи это странным не кажется. Пусть там хоть драконы брачные танцы исполняют, в перифериях и не такое видеть приходилось. Пусть даже вулканов парочка пузырится и чадит – что такое два мелких “прыща”, когда целая планета недавно как граната разлетелась?
Кивнул:
- Нормально.
Старик догадался. Пояснил внучке:
- Для воина из Полотной империи происходящее на побережье странным не показалось. Империя тоже часто войны ведет, так что ничего страшного Алексей там не увидел. Пусть и не люди, но разве стоит делать различия между врагом-человеком и врагом-чудищем? Все одинаково убить хотят.
Петров уцепился в кусочки информации, как клещ. Смоделировал сразу же:
- Хратил прав, Смарта. Я уже столько повидал на свете, что мне даже по душе пришлось немного в тех событиях участие принять. Несколько чудищ даже убить смог.
Волшебница осмотрела его с головы до ног, насколько было возможно в повозке. Пожала плечами, подумав о чем-то своем:
- И не жалко вам убивать?
Лёха насторожился. Похоже ляпнул что-то нехорошее. Может чудища вообще за своё на том побережье воюют, а он, не подумавши, показал себя агрессором злобным и кровожадным. Хотя какое, нахрен, у чудищ может быть своё? Гнать их и гноить, а не то получится как в одной периферии, где Империя Тьмы и Император её Хауда, где нечисть довела местных до такого, что те не постеснялись Каджин кипящей смолой окатить с головы до ног… А может эта Смарта военных хлопцев не любит вообще? Мол; уселся, тут, понимаешь, вояка хренов, только и умеет что кулаками да оружием размахивать. Попробуй-ка посохом и заклятиями управиться!
Не стал ничего отвечать на тему убийств, попытался вообще в другом направлении уйти:
- А вы откуда путь держите?
Хратил ответил за внучку. Та почему-то замолчала и отвернулась вообще. Созерцала медленно проплывающие мимо кусты и деревья.
- Да мы местные, Алексей. Смарта Академию Волшебства в этом году закончила, теперь вот везу её домой. Будет у нас дожди отгонять лишние, раз выбрала магию Воздуха.
Выпускница не утерпела:
- Не дожди отгонять, дедушка, а правильно распределять атмосферные осадки.
Петров решил воспользоваться представившимся благоприятным моментом и показать, что он не только кулаками может размахивать, но и мыслями нехило в состоянии ворочать. Даже местного декана за пояс заткнет, любого причем, дай только повод. Состроил умную рожу:
- Атмосферные осадки разными бывают. Даже то что из гелиевой короны прилетает, тоже осадками считается.
Смарта выпучила глаза:
- Из чего прилетает, Алексей?
- Самый верхний слой атмосферы, самый разреженный. Там даже бактерии не живут, так как температура близка к абсолютному нулю.
Волшебница еще больше выпучила:
- Но… но там же боги обретаются. Там их дворцы, парки, места для охоты. А ты про какой-то ноль болтаешь, и про то что там даже какие-то бактерии не живут.
Петров хмыкнул. Сам лично видел, что никаких дворцов там нету, и уж тем более парков всяких.
- Нет там ничего. А если и было бы – давно вниз свалилось бы, гравитация тут нормальная.
Уперлась крепко. Слова неожиданного собеседника попахивали оскорблением богов, что ничего хорошего не сулило. Вполне могли засуху наслать или крупный град. Попыталась отстоять местных небожителей:
- Упасть не дает магия.
- Брехня. Наверху ничего нет. Боги живут среди людей, просто мы их не видим. Какой смысл торчать на небе, тратить кучу магии, дабы твое жилище не навернулось вниз с высоты в несколько десятков километров, когда можно вольготно шастать среди наземного дворца, который ничем удерживать не надо? Тем более – до ларька с пивом рукой подать. Озеро или река поблизости. Горы, где шашлыки хорошо жарить. К соседям можно забрести, в сауну с девками сходить, прочее приятное. Зачем сидеть на облаках и смотреть-наблюдать за подведомственным населением? Внизу – сами придут и все слухи расскажут. Да и вообще, облака – явление непостоянное. Над океаном сформировались – над сушей вылились. Какое облако на себе дворец станет терпеть? Правильно – никакое.
Договорил. Увидел, что старик зажал уши руками, а его внучка – держит в руках коротенький посох, собираясь, похоже, использовать. Использовать против Петрова, за его размышления насчет местных небожителей. Судя по серьезному взгляду – вот-вот использует.
Опустил щиток, со вздохом. Примирительно поднял руки.
- Ладно. Пойду пешком, если такое дело.
- Вот и иди, богохульник. Знали бы что ты такие речи вести станешь – краем дороги объехали бы.
Странствия начинались не совсем хорошо…
Когда повозка скрылась за поворотом, Петров медленно зашагал по дороге, стараясь соизмерять скорость. Корил себя за слишком смелые речи, мог ведь и поменьше сведений об окружающем мире раскрывать необразованным попутчикам. Мог вообще привести нечто похожее на их мировоззрение. Вместо этого – разнес в пух и прах образ жизни местных небожителей. Топай, теперь, в одиночестве. И никаких тебе волшебниц начинающих, никаких драк с разбойниками за честь дамы. Так, лишь, вероятная стычка, без присутствия стимула, с жаждущими наживы обормотами. И чего за язык дергало?
Проворчал, покосившись на небо:
- И всё равно наверху нихрена нету, что бы вы там себе не навыдумывали.
Подумал немного, остановившись. Добавил:
- А если и имелось бы – кластерные пьяные туристы давно бы посшибали, затем чтобы беспрепятственно летать имелась возможность.
Поправив ремень, зашагал дальше.
Ближе к вечеру, когда феи уже не вились рядом словно мухи, местное солнце еле просматривалось сквозь верхушки деревьев, и окружающий лес погрузился в серые сумерки, перестав болтать на разные лады, Петров вновь увидел повозку, на которой днем довелось проехать чуть более километра. Но на этот раз повозка была перевернута, коней не наблюдалось, а тот самый старик лежал в луже собственной крови на обочине. Волшебницы также не обнаружилось, как и вообще каких либо вещей.
Похоже повстречались с разбойным людом, коему всегда нужно ограбить, убить, взять в плен. Нет бы просто грабили да отпускали, так еще и убивают, подонки. Старика жалко, но уже не поможешь. А вот Смарту еще можно попытаться спасти, если, конечно, уже не использовали по природному назначению и не перерезали горло.
Осмотрев дорогу и близлежащие кусты, Петров наткнулся на отпечатки конских копыт. Двинувшись в том направлении, обнаружил еще и следы пятерых мужиков; по лесу шли уже не таясь, верили что их никто не обнаружит. А кто и найдет следы, то неприятности найдет тоже, чуть позже.
Вытащив пистолет из кобуры, Петров навернул глушитель. Затем, перейдя на тепловое зрение, побежал вглубь леса, собираясь наказать наглых убийц, освободить волшебницу, доказать ей что за облаками действительно ничего нету, ну и… с остальным разберемся попозже. Да, еще до города её довезти надо, иначе попадет в плен уже к другим разбойникам. Те, соответственно, такие же действия совершат, что и эти.
Через пару сотен метров угораздило свалится в яму, на дне которой торчало множество острых кольев. Вдобавок ко всему – сверху свалилось толстенное бревно, видимо предназначенное добить целого мамонта, а не одиночного человека. Петров выругался и вылез из ямы по упавшему бревну. Осознал, что не имей он доспехов, то пришлось бы остаться в этой яме навсегда. Вот и постранствуй без защиты. Недели не проживешь…
Переключившись уже на радар и убрав оружие, направился дальше. Теперь смотрел под ноги внимательно, выискивая скрытые ямы-ловушки. Но начались неприятности другого рода; несколько раз с боков прилетали огромные бревна, да так конкретно прилетали, что сбивало с ног. Два раза попадались тщательно замаскированные сети, что мигом поднимали в воздух и оставляли там висеть. Приходилось орудовать плазменным мечом, чтобы выбраться. Три раза попадались капканы, рассчитанные минимум на медведя. А один раз, Петров поклялся с разбойников шкуры поснимать, на пути встретилась хитроумная штуковина, наподобие баллисты, которая зашвырнула так далеко, что после приземления пришлось несколько минут сидеть и определятся с направлением, так как покувыркало меж стволов прилично. Бандюганы, совесть их замучай, знали толк в ловушках; сквозь здешний лес внушительный отряд не пройдет, больше половины погибнут или калеками останутся.
Наконец радар, а затем и тепловой обзор, выявили что поблизости, и ста метров нету, располагается несколько десятков человек разного роста. Также – десяток лошадей и коней(!). Нарисовалось и пять строений, навроде деревянных, окруженных забором из заостренных бревен. Остальные подробности помешал выявить огонь костров.
Петров перестал обходить по окружности, увиденного было достаточно. Вытащил пистолет, чудом не пострадавший за последний час. Навернул глушитель и, медленно, включив шумо-уловители, двинулся вперед. Жалеть никого не собирался, перед глазами всё еще виделся убитый старик в луже собственной крови…
- Э-э-э-э… Чего-то я не понял нихрена…
Перебравшись через частокол, Петров опустил пистолет. Заторможенно уставился на Смарту, кою никто не собирался насиловать и убивать. Более того – начинающая волшебница сидела за столом, посреди двора, и спокойно ужинала в окружении нескольких потрепанного вида мужиков. Наряжена была довольно состоятельно, не то что днем. Слева от нее сидел никто иной, как сам Хратил. И довольно жизнеспособный на вид, ни крови на одежде, ни ран на спине, ни остекленевшего взгляда. Еще с пару десятков мужиков занимались своими делами; кто дрова рубил, кто оружие точил, а кто – просто сидел на лавке ничего не делая. Остальные – как показали приборы – находились внутри построек. Обнаружилось даже несколько женщин и детей, нихрена не пленных.
Петрова наконец заметили. Все сразу удивленно уставились на него, словно привидение какое увидели. Смарта выронила ложку из рук. Хратил выронил кружку, расплескав содержимое по столу. Остальные – кто что держал… Наконец “волшебница” пришла в себя. Взвизгнула не своим голосом что-то непонятное, вскочив с лавки, и указала сначала на темное небо, а потом на Петрова.
…Громыхнуло и вспыхнуло. Петров ощутил толчок в плечо и успел заметить как от него отразилась неслабая молния и ударила в ближайшее строение, выбив несколько брёвен. Повернул голову к атаковавшей. Погрозил кулаком:
- Синий Великан тоже на молнии и магию надеялся, дура. Как видишь – не помогло.
Помолчал, наблюдая кругом расширенные изумленные глаза. Предупредил, убирая пистолет в кобуру:
- Еще одна попытка нападения – я здесь всё с землей смешаю, как в городке что недавно пострадал. Поняла?
Кивнула судорожно:
- П-поняла…
- Вот и отлично. – Петров прошел к столу и сел напротив потрясенной его неуязвимостью Смарты. – Хорошо что ты меня понимаешь… Имя-то хоть настоящее назвала?
- Н-настоящее…
Петров перевел взгляд на Хратила.
- А, якобы, дедушка твой?
- Т-тоже…
Леха хлопнул себя по колену, развеселившись:
- А я, понимаешь, как дурак тебя спасать кинулся, едва старичка на дороге мертвым обнаружил. Все ловушки, сука, на себя собрал, пока сюда топал. Думал, тебя тут насиловать и истязать собираются, а оказывается всё совсем иначе. Ужинаешь спокойно вместе с воскресшим дедушкой. Или он тебе не дедушка?
Смарта промолчала, опустив глаза.
Петров не отстал:
- И многих таким образом ограбили?
- Многих…
- Ладно, плевать на прошлое. – Лёха поерзал на лавке, устраиваясь удобнее. Заинтересованно глянул на притихшую девушку. – Скажи мне одно, почему вы меня с повозки прогнали, если ограбить собирались?
Хратил покосился на сообщницу. Ответил вместо нее:
- Ты поносил богов. А это чревато бедствиями… Да и силен ты на вид, пусть и мал ростом. Так что проще тебя в ловушки заманить, чем пытаться победить в бою.
- С этим понятно. Но что вы с меня получить хотели? У меня же нет ничего, какой смысл меня грабить?
Смарта подняла глаза:
- У всех что-то да имеется. У тебя, например, доспехи отличные, можно на рынке дорого продать. Откуда мы знали что ты неуязвим и силен?
Петров кивнул. Сам себе.
- Правильно. Знали – не полезли бы…
Вспомнил Каджин. Начал выговаривать:
- А если бы вам повстречалась моя спутница, что тогда? Она бы окружающий лес молниями выжгла, едва раскусила бы ваш замысел. Это я добрый, на женщин руку не поднимаю, а она на расправу очень даже быстрая. В одном мире, помню, целое государство испепелила, из-за того что в супе муха попалась… а в другом мире, это год назад было, половину города зверски замучала за то, что на воротах ей пошлый комплимент сказанули… Это я так, к слову.
Встал с лавки. Решил подвести итоги. Пора было заканчивать этот балаган:
- И что мне теперь с вами делать?
Вся толпа попадала на колени. Даже Смарта с Хратилом.
- Пощади, Великий… Обещаем больше никогда не нападать на путников.
- Хм…
Петров нисколько не поверил. Как грабили, так и будут грабить, это уже в крови. Да и что с них взять, накажи этих, тут же появятся другие, такие же жадные и хитрые. И так из века в век. Таких проще в чем-то использовать, чем пытаться их извести физически. Самому надо с них выгоду иметь, а не наоборот.
Лёха обошел стол. Взял вздрогнувшую Смарту за руку и потянул за собой. Проговорил:
- Пойдем. По лесу прогуляемся часок, а потом я тебя отпущу.
Поняла, судя по глазам, куда и с какой целью её ведут, но отказаться не посмела. Покорно пошла следом, ни на кого не глядя.
- Признавайтесь, кто его такому обучил?
- Я не обучала.
- Я тоже не обучала.
- Совсем испортили парня. На пару недель нельзя доверить.
- Неужели лучше, чтоб всё поселение расстрелял?
- Другие выходы ты как всегда не видишь, Каджин?
- Тут либо в челюсть, либо в…
- Храмин, помолчала бы, а?
- А что я такого сказала? Алёшенька мужиком растет. Раз от расстрелов отказался, значит другим возьмет. И ему, кстати, дадут… Сам посмотри, Хатушка. С такой милашки и не взять? Нет, не так. Такую милашку и не…
- Да ну вас, дур озабоченных!
К рассвету, Петров увидел на мониторах средних размеров город. Позавтракав, одев броню, и собрав вещи, вылез из танка. После, как рассмотрел населенный пункт своими глазами, он сгранулировал машину и, выйдя на дорогу из леса, неспешно направился к воротам. Намеревался посетить городской рынок, немного выпить пива в местной таверне, и отправляться дальше.
Следом увязалась стайка летающих фей, заинтересованная столь странным человеком, у которого огромное чудище в кармане спряталось. Но вскоре отстали, так как вне леса долго находится не могли. Пощебетали что-то вдогонку и разлетелись.
Настроение после вчерашнего было преотличным. Почаще бы попадать в подобные переплёты… Можно хоть каждый день “волшебниц” спасать, из ”беды” выручать, и по лесу вечернему, после, “гулять”. Или же сразу, укоротив затрачиваемое время, прямо в повозке выкладывать все козыри, мол, я всё про вас знаю, брать за волосы и тащить в ближайшие кусты. Ну а если воспротивится вздумает, то действительно “дедка” в его крови утопить прямо посреди дороги. Дескать, всё должно быть натурально и взаправду, нехрена фальшивить и доверчивых граждан обманывать.
Удумали, понимаешь, на чувствах играть. Мужик при виде беззащитной бабы горы ей готов помочь сдвинуть, а она… а она заставляет его шастать по темному лесу и собирать на свой хвост все ловушки. Нет, чтобы в рыло по-честному, и честный же вопрос после; “бабло сам выложишь, или как?”. Вместо этого – защити, спаси, до города сопроводи… нет, иди пешком, больно ты грубо разговариваешь, и богов оскорбляешь, мои нежные уши к такому не привыкли и мое воспитание не может мне позволить тебя слушать, не поеду, короче, с таким хамлом… Хитро, едрён космодром.
Петров усмехнулся, вспомнив свои вчерашние чувства при виде перевернутой повозки и пропавшей выпускницы местной академии. Вспомнил и веселое собирание ловушек с кольями, капканов, и брёвен в вечернем лесу. И, наконец, выражение лиц всей честной разбойной компании, коя все эти подлянки готовила с усердием. Таких лиц даже у Следящих Дев не было, хотя тем довелось вытерпеть много чего.
Зашагал быстрее.
Ворота приблизились прилично, стала видна пара стражников с укороченными магическими жезлами-палочками и укороченной зеленой одеждой. Всё как и в предыдущем городке, Горате, строителей ему побольше, даже рожи такие же, как и лысые бошки. Небось по всей периферии такие вот “перцы” службу несут? А что? Где-то бабы зверствуют, где-то мужики баб гнут в поясе, где-то монстры покоя не дают, местами вообще мутанты населяют, с “сокровищем” на месте пупка, иногда просто гномы большеглазые, у каждой периферии есть своя отличительная черта. Вот и у этой – своя. Два стандартных придурка на воротах…
Подошел к воротам. Был остановлен жестом. Похоже хлопцы скучали от безделья; народу в рассветные часы никого, поговорить не с кем, показать свою крутизну и блеснуть наделенными полномочиями не перед кем. Вот и придрались, видя возможность немного развеять скуку:
- Кто ты и откуда?
Петров рассмотрел обоих внимательно, создав некую неловкую паузу. Только после этого буркнул недовольно наивозможно грубым голосом:
- Из Полотной империи. Разве не видно?
Стражи ворот переглянулись многозначительно. Похоже что нихрена не боялись. Левый наклонился чуть, подчеркивая тем самым свой превосходящий рост:
- А имя есть у тебя?
Петров кивнул. Настроение было отличным, его трудно сделать хреновым. Пусть хоть в лепешку разобьются, но на драку Петрова не вынудят. Опекуны просили много не зверствовать. Хотя нет, написали что-то про свободу действий кажется…
Ответил на вопрос несколько необычно:
- Есть.
Правый теперь пристал:
- Мы знаем что оно у тебя есть. Но вот как оно звучит?
- Победитель Синего Великана. Со вчерашнего дня меня так зовут. – посмотрел поверх насторожившихся аборигенов на городскую стену. Опустил взгляд. – А с сегодняшнего дня меня назовут разрушителем этого населенного пункта и убийцей двух любопытных, не в меру, мля, бритоголовых мудаков, что мешают мне пройти.
Дабы поверили основательно, активировал плазменный меч. Шагнул вперед, заставив попятится.
- Еще есть вопросы?
Лица у воротных заметно вытянулись. В глазах блеснул огонек страха. Похоже что за все время службы таких необычных им встречать не приходилось. К тому же Синего Великана простой варвар из-за океана завалить не сможет, наверняка это могучий маг, притворяется просто простым и маленьким. Отступили немного, назад и в стороны, уже жалея что придрались по пустяку. О жезлах в руках и вовсе позабыли.
- Вопросов больше не имеем…
Лёха убрал гудящее лезвие в рукоять. Улыбнулся вполне мирно.
- Сразу бы так.
Глянул в раскрытые ворота заинтересованно, даже шею немного вытянул:
- Где у вас пиво продают?
- Три квартала прямо, и налево. Вывеска “Синий дом”.
- Как характерно звучит… А рынок где?
- Рынок чуть дальше. В левой части города.
- Спасибо за информацию, парни. Если всегда будете такими приветливыми и доброжелательными, то легко доживете до спокойной старости.
Прошел в ворота. Не оглядывался.
Притихшие стражи долго смотрели перед собой, в душе радуясь что этот могучий и страшный коротышка сменил гнев на милость и не стал никого убивать и ничего разрушать. По-любому с небес сошел, такие изредка появляются на земле, Странниками зовутся. Мечи у них огненные, доспехи дорогущие, вдобавок имеются ручные огромные железные птицы и чудовища. И-эх и отморозки. Редкостные отморозки… А то что Синего Великана замочил, так это хорошо; не будет больше визгливую птицу-сторожа над городом вешать во время своих надоевших визитов-спячек.
- Пива.
- А что это у тебя за монеты такие?
- Какая тебе разница? Золото – оно везде золото, во всех мирах. А то что там незнакомая рожа, так это тебе даже лишний плюс; продашь коллекционерам втрое-четверо дороже.
- А ты прав… К пиву что-нибудь желаешь?
- Прибрежный ленивец есть?
- ???
- Э-э-э-э-э… Рыба копченая, я хотел сказать.
- Рыба есть.
- Вот её и давай. Слушай, мужик, а почему это заведение так называется?
- А то ты не догадываешься? Ты вот, хоть и не местный, но уже с раннего утра пришел заливаться.
- Логично.
- В Храмы-то заходил?
- Храмы? Нет, не заходил. Я с местной религией не знаком, почитать местных богов не собираюсь. Я зашел в этот город с целью выпить пива. А вот после того как пива напьюсь, то и Храмы с поверхностью сравняю, и дома соседние развалю, и всех несогласных в поясе наклоню, и вообще покажу себя с плохой стороны.
- Понял, не дурак. Странникам никогда не нравились наши Храмы. Постоянно отстраиваем заново после их пьянок.
- Даже не знаю что и сказать, мужик… Покраснел бы, да только вот забыл как это делается.
Петров допивал первую кружку, когда в помещении питейного заведения появился еще один посетитель. Прилично одетый высокий мужик, с высокомерным выражением на роже, важно прошествовал к стойке. Небрежно бросив монету хозяину, заказал себе лучшего вина и чистый, подмечено, бокал на высокой ножке. Уселся за соседний со столом Петрова, ожидать заказа, предварительно протерев лавку карманным платком. Мельком скользнув по доспехам надменным взглядом, сразу всё оценил и больше внимания не обращал.
Лёха в свою очередь осмотрел его. Ясное дело – этот жлоб надутый не понравился, таких только рожей об стол, об лавку, об стену, и ногой в голову контрольный. Но нападать без причины не имело смысла, абориген ничего ему еще не сделал. Косо посмотрел лишь, только и всего… Конечно можно встать, сжать кулаки, и сказать что чья-то рожа только что смотрела в чью-то сторону, и её взгляд кому-то не понравился. Не желает ли рожа выйти за угол, для выяснения отношений?... А то и вовсе – без разговоров в челюсть, кластерным туристам такое простительно, их все знают, после за волосы и об стол шарахнуть. Ну и на трупе еще потоптаться, напоследок. Дескать, косой взгляд – вполне законное основание для незамедлительной атаки.
Через порог переступила молодая светловолосая женщина, в черном плаще до пят. Окинула взглядом помещение, посетителей, владельца. Направилась к стойке.
Лёха пожал плечами, не понимая причины появления здесь женщины, да еще и молодой. Обычно же только мужики спиртным заливаются, особенно по утрам, это их характерная черта. Но что в этих стенах делает баба? Тоже бухать пришла? По лицу вроде и не скажешь… Может, ждать кого вознамерилась? Может, мужа-алкаша отлавливает? Мол, он придет, трясущийся, а она его – хырк за ребро, и домой отволокет… Нет, такая с алкашом свою судьбу не свяжет. Такая, похоже, здесь какую-то встречу назначила. И наверняка важную, так как менее значимые можно и после обеда провести. В позднее время суток тоже не резон важные встречи назначать; соседи не то подумают, муж, если имеется, косится начнет подозрительно, на улицах пьяных и похабных полно бродит. А вот с утра пораньше – все спят, соседи спят, муж спит, пьяные и похабные спят. Самое время для важного.
Она заказала белого вина, уселась у дальней стены, и вытащила из складок плаща небольшую книжку. Еще раз оглядела посетителей и сделала вид, что читает.
Мужик, что недавно вошел, неспокойно заёрзал на своей лавке. Подозрительно покосился на Петрова, как на некую помеху что ли. После, сгрёб заказанное и быстро перебрался к женщине за стол. Та, закрыла книжку и отложила её. Тоже подозрительно посмотрела на Петрова, похожим взглядом.
Лёха демонстративно отвернулся, чувствуя себя третьим лишним в этой забегаловке. Красноречивым жестом указал владельцу на свою пустую кружку, требуя повторения. Ну пришли пошептаться, и что? Если чо важное и секретное – идите, нахрен, за городом в лесу шепчитесь, зачем намекающими взглядами выгонять из питейного заведения? Здесь пьют спиртное и все в правах равны. А если кто-то против – добро пожаловать за угол для выяснения отношений. Разве виноват варвар с Полотной империи, что именно в этот час, именно в этой забегаловке, именно эти двое собрались пошептаться втихаря? Он сюда пива выпить пришел, и вытащить его за порог сможет лишь трактор.
Заинтересовавшись, Петров увеличил мощность звуковых сенсоров. Указал направление и область захвата, вознамерившись узнать, чего такого важного эти двое расскажут друг другу. Если дела любовные, то нехрена и таиться; любовь должна жить свободно, осталось купить билеты на корабль и уплыть за море. Если заговор – тем более нечего скрывать; Страннику плевать на дела местные, он сам не захочет в них участвовать, тем более и не выдаст никого как нейтральная сторона. Ну а если против что задумали – тут же и успокоитесь, прямо в этом синем доме…
Через пару минут поморщился, и вернул настройки шлема обратно. Парочка клялась друг другу в вечной любви, планировала как с толком провести сегодняшний вечер на снятой для этого квартире. Она – костерила своего мужа на все лады, что постоянно подозревает её во всем. Требовала нанять киллера, дабы проблему устранить. Он – обещал что сделает всё возможное, осталось недолго уже… Дальнейшее Петров слушать не стал, не хотелось вникать в проблему по-пьяни. Пускай сами разбираются. Их дела. Да и зачем вообще именно здесь решили встретиться? За городом – конкретный лес, пошли бы за грибами порознь, там бы уже и встретились, под папоротниками. А здесь? Два свидетеля, полы жесткие, никакого уединения. То ли дело в лесу! Там и листья, там и ветки, там и интимный полумрак в такие часы. Останется только одежду снять… Нет же, прячутся, в любовь играют, себя нервенно изводят, другим пить мешают, охренели совсем.
Вскоре она ушла, расплатившись за заказ. Ухажер же остался, вполне довольный встречей и тем как она прошла. Выглушив стакан винца, обратил внимание на Петрова, допивающего уже третью кружку пива.
Крикнул, от стены:
- Эй, варвар! Подойди сюда.
Лёха чуть посуду не выронил от такой наглости. Не замедлил с ответом:
- Пошел нахрен, мудак!
Тот вскочил на ноги. Вытаращился:
- Чего сказал?!
Петров допил. Отодвинул пустую кружку, вставая с лавки.
- Ах ты еще и глухой?
…Расплатившись за выбитое окно и сломанный стол последними деньгами, Петров покинул заведение “Синий дом”, в очень хорошем настроении. Плевать что деньги кончились, главное – основательно избил местного хмыря, тот теперь пару месяцев ни на какие свидания ходить не сможет. Не то что физически не сможет, а просто с такой рожей ни один уважающий себя человек из дома не выйдет.
Направился искать городской рынок. Следовало проверить местное торжище на предмет халявных боевых гранул. С одним, понимаешь, танком-то много не наездишься, хочется чего-то большего. Периферия частенько сотрясается от пьянок кластерных туристов, так что вполне реально обзавестись средней космической армадой. Если уж в предыдущих мирах много чего находилось, а там о Странниках ни разу не слышали, то в этом мирке можно и с закрытыми глазами отыскать хотя бы один “Атлакант”.
- Уважаемый, как на рынок пройти?
- Прямо по дороге.
- А далеко ли?
- Упретесь в ворота.
- Огромное спасибо.
- Странные нынче варвары пошли. Грамотные, вежливые, спокойные.
- Зато вы, цивилизованные, вообще в облаках витаете, знаться ни с кем не хотите, даже свои наблюдения вслух озвучиваете, хотя могли бы и при себе их оставить. Ты шнурки-то завяжи, городской.
- Ты откуда такой взялся?
- А чего тебе не нравится?
- Я так понял, подраться хочешь, коротышка?
- Да. Сейчас я тебя так отдеру, мама родная не узнает.
- Чё сказал?!
- Ты, выходит, тоже глухой?
- Мадам, не подскажете ли как далеко располагается рынок?
- Немного пройдите по улице, затем сверните налево. Увидите большие синие ворота.
- Большое вам спасибо, мадам.
Большие синие ворота отыскались наконец. Петров, весь в предвкушениях, скоренько зашел на рынок и принялся осматриваться в поисках кластерного. Но, как на зло, виделось лишь местное; овощи, примитивное железное оружие, одежда аборигенская, еще какая-то малопонятная хрень. Диковинок, или вещей богов, вообще не было.
Походив по рядам и совсем раскиснув от огорчения, Лёха собрался было уже покинуть рынок, как в этот момент дорогу перегородил невзрачный мужичок с хитрым выражением лица. Тут же, опережая сердитый мат, спешно заговорил:
- Что-то ищешь? Что-то необычное? Может, я тебе помочь смогу? Я многое знаю в этом городе, меня многие знают. Ты говори, я тебя выслушаю, и мы уже решим – где тебе найти нужное. Еще ни один недовольным не уходил.
Петров перестал хмурится, почуяв выгоду. Усмирил желание дать в хитрую рожу кулаком.
- Я ищу необычные вещи, когда-то принадлежавшие Странникам. В смысле, может здесь их и по-другому зовут, но отличительной чертой Странников является много сил, много злости, много пьянства, и прочее в больших количествах. Понимаешь о чем я?
Тот мелко-мелко закивал. Обрадовал:
- Ты не там их ищешь, приятель. Тебе надо разговаривать с магами, только они такие вещи коллекционируют. Кстати, за определенную плату я тебя сведу с таким магом.
Петров пожалел об отсутствии денег, но виду не подал. Решил что и пыткой своего добьется:
- Хорошо. Сколько ты просишь?
Тот воровато покосился по сторонам. Понизил голос:
- Ты можешь заплатить деньгами, либо оказать небольшую услугу.
Петров придвинулся ближе.
- Что там, про услугу?
- Никому из местных не доверил бы, все друг друга знают, проболтаться могут. А тебе, варвар, вполне можно доверять, ты не из этих краёв.
- Не тяни.
Тот опять огляделся. Вообще шепотом стал говорить:
- В пяти кварталах отсюда живет один человек. Подлый такой, жестокий, жену молодую обижает. Надо бы… надо бы женщине помочь…
- Понял, не дурак. Показывай дом.
- Договорились?
Петров хмыкнул:
- Практически.
- Не понял.
- Если у того мага не окажется того что я ищу, ты отправишься вслед за тем мужиком, что в пяти кварталах отсель проживает. В течении суток отправишься.
Мужичок отшатнулся.
- А что конкретно ты ищешь?
Петров показал гранулу танка.
- Вот такие вот шарики я ищу.
- А-а-а-а… Ну… ну это к другому магу надо. Тот посильнее будет. Только… только его сейчас в городе нету.
- И где он?
- Куда-то улетел. Пару дней назад.
Петров развел руками, потеряв интерес.
- Ну тогда извини. Как прилетит, так и поговорим.
Развернувшись, пошел искать выход из рынка.
Нехорошая периферия. Гранул на рынке нету. Автоматы не продают. Всё заграбастали гребанные маги, сидят как пауки на кучках собранного и им совсем ненужного. Что же, каждого мага избивать и требовать гранулы? Да на это несколько лет жизни уйдет, вон их сколько на улицах бродит, все важные, все могучие, все неповторимые, поди узнай кто из них на самом деле сильный, а кто просто бздит. Тут бы Каджин не помешала, она мигом разберется кто есть кто. А вот Петров определять не умеет. Хреново... Да и тронь какого-нибудь из магов, мигом толпа соберется. Начнут молнии с неба слать, низкой температурой пытаться повредить, огнем сжечь. Придется убивать. Придется вообще в доспехах безвылазно сидеть, так как в скором времени вся периферия ополчится. Даже туалет придется посещать только под защитой танковых орудий. Ну а там и боги местные суетится начнут, переполох поднимут конкретный. Жди уже мудаков крылатых в гости… Каджин-то всё с рук сошло, когда синего колдуна замочила, её попросту убоялись все и дружно промолчали, а вот на Петрова уже начнут ворчать. Мало того ворчать – так еще и вредить на каждом углу будут.
- Всем приготовится! Неизвестные корабли на подходе! Эртан, забирай Алексея, и уходи. Заодно и познакомишься.
- Понял.
- Храмин – готовь встречу! Каджин, ты со мной.
- Как скажешь, Хатушка.
- Начали!
Петров дошел до ворот. Сердито пнул створку, так и не получив того что хотел. Оставалось только напиться, а там уже будь что будет. Главное – доспехи не снимать… А может публичный дом отыскать? Хм…
Небо потемнело внезапно. Куда-то правее, за домами, шарахнул громадный энергетический шар. Тут же начало трясти землю под ногами. Аборигены в страхе попадали за прилавками и начали визжать на разные лады. Леха, спохватившись, смял гранулу танка и отшвырнул прочь, собираясь отсидеться за броней машины. Не хотелось вновь кувыркаться, как в прошлый раз. Да и оружия следовало побольше прихватить, мало ли что…
Не прошло и пяти секунд после разворота, как с неба протянулся непонятный черный раструб-рукав и с легкостью всосал в себя “Смок”. Ошарашенный потерей Петров выругался и попробовал укрыться за покосившимися воротами. Но не удалось, бросило на землю очередным толчком поверхности. Чуть позже – весь горизонт на севере потонул в ярком пламени. А еще спустя мгновение – совсем рядом нарисовался здоровенный мужик с внушительным молотом, и ухватил Петрова за руку. Другой рукой пресек попытку выстрела из пистолета. Скрутил как в тисках; сил в незнакомце было очень много, с легкостью пересилил мощь доспехов. Куда-то поволок.
Потом – зеленый Тоннель с его надоевшим ядовитым окрасом…
31.
Лид-179. ( 142-я периферия, 3-й верхней-2 под-области, 15-й Основной Области, Верхнего Яруса Зеленой Зоны Миров)
Материк Гартир. Натирская Империя. Окрестности города Нельхо.
06.07.012.г (к.в.)
- Где Каджин?
- Воюет. Хатзорг и Храмин тоже там. Мар с Шабатом – соответственно.
- А ты, в таком случае, кто?
Мужик широко улыбнулся, огладив свой внушительный боевой молот. Поведал:
- Эртан Хахор Великий.
- Кто?
- Если быть кратким и точным – я твой опекун, нянька, и охранник на ближайшее время.
- А почему я тебя раньше не видел?
- Ты много кого еще не видел.
- Это не ответ.
- Логично. Пока я навещал Хатзорга, ты – бесстыдно дрых.
- Почему я должен тебе верить?
- Не хочешь – не верь. Дело твое. – Страж присел на появившееся из воздуха кресло. Скрестил руки на груди, предварительно прислонив молот к ноге. – Я не навязываюсь.
Петров немного подивился появлению кресла. Заметил:
- Хоть и не навязываешься, но, по крайней мере, притащил меня в этот незнакомый мир. И никого из известных мне личностей не наблюдается рядом. Проще говоря – кроме тебя здесь никого нету.
Эртан зевнул, прикрыв рот рукой. Обвел округу взглядом. Предложил выход из сложившейся ситуации:
- Можешь уходить, раз тебе не по душе мое общество. Я не буду препятствовать. Одиночество мне больше нравится.
- А как же слова об обязанностях няньки, опекуна, и охранника?
- Всему есть пределы. Если ты не хочешь меня видеть, то так тому и быть. Не стану же я против твоей воли находится рядом с тобой. Логично?
- Логично. – Петрову пришлось согласится с обладателем молотка. – Но у меня нет защиты и оружия для странствий в одиночку. Танк я потерял, как ни печально, а больше гранул у меня не было.
- Хорошо. Сейчас решим этот вопрос. Насчет гранул – не знаю, но вот с оружием проблем не возникнет.
Петров появился из корабля нескоро. Когда, все таки, вышел, то был вооружен и оснащен не хуже кластерного суперспецназовца, собравшегося в одиночку воевать против крупного скопления противника. Свободного места на теле небыло совсем. Доспехи позволяли унести довольно много. Даже тяжеленный крупнокалиберный пулемётище, кой устанавливают, преимущественно, на корабли среднего размера.
На роже Петрова сияла счастливая улыбка, плохо скрываемая даже щитком шлема.
Эртан несколько удивился. Но все же понял опекаемого в его стремлении обезопаситься и все предусмотреть в новых и неизвестных для себя условиях. Одобрил:
- Молодец, Алексей. Мне нравится твоя тяга к оружию.
- Спасибо. – Лёха поправил один из автоматов. Перешел к насущному. – Что за мир?
- Очень похож на предыдущий. Только еще добрее и красивее.
- Понятно. Я могу идти?
- Да. Иди.
- А куда? – Петров действительно не знал в какую сторону пойти. Неожиданная свобода ошеломила, на время лишив способности мыслить. – Куда идти?
- А куда хочешь.
- У меня нет карты.
- Спросишь у аборигенов. Пора привыкать к самостоятельности.
Эртан зашел в ангар корабля. Включил механизм закрывающий створки. Известил, как бы на прощание:
- Я полетел.
…Линкор взревел и унесся в небо, обломав при старте несколько подвернувшихся веток…
Петров аж челюсть отвесил от такого исхода. Проводив взглядом корабль, призадумался. Судьба вновь закинула его неизвестно в какую периферию, предоставив шанс поднабраться еще больше опыта, странствуя в одиночестве. Странствуя. Страдая. Исследуя. Воюя. Прочее. И когда, позвольте узнать, все эти мытарства закончатся? В глубокой старости? Или же после опасной и смертельной раны, полученной под небом какого-нибудь глухого и затерянного мира?
Повесив пулемет поудобнее, Петров на всякий случай подготовил его к стрельбе. Не хотел оказаться застигнутым врасплох, в случае наличия в этом мире хищников, или просто злых людей. Управившись с делами, осмотрелся.
Местечко оказалось живописным на редкость.
Огромная лесная поляна. А вокруг – толстенные стволы высоченных, чуть ли не до небес, деревьев. Солнце пробивалось сквозь кроны, золотя траву. Дул легкий ветерок, судя по шевелению листьев. Зудели насекомые. Щебетали птички. Какая-то небольшая зверушка, рыжих цветов, не испугавшаяся старта корабля, сидела на ближайшем стволе, уцепившись в кору когтями. Смотрела на увешанного оружием Петрова чересчур большими для своего тела угольно-черными глазищами. Фыркала изредка. Или чихала, хрен поймешь.
Отпив вина из заведомо припасенной фляжки, Лёха решил идти влево. Туда, где виднелся небольшой просвет меж деревьев.
Оказалось, что это тропинка.
… Большое, особо, дерево вдруг встряхнулось. Раззявило гигантский рот, на высоте полтора метра, с деревянными пластинами-зубами:
- Привет, путник.
Петров шарахнулся в кусты, перекатившись и потеряв пулемет. Ощетинился автоматами. Возопил, сканируя окрестности радаром шлема:
- Кто здесь?!
- Да не пугайся ты, путник. – донеслось с тропинки. – Извини, я не хотело тебя пугать… Выходи, поговорить надобно.
Лёха встал из укрытия, рассмотрев откуда доносится голос. Облегченно вздохнул, поднимая пулемет из травы.
- И здесь стволы говорят, значит. Хорошо.
Дерево зевнуло. Продолжило говорить:
- Есть у меня к тебе одна просьбочка, путник. Не пособишь?
Петров вышел на тропинку. Порассматривал внушительные деревянные зубы несколько мгновений. Шагнул поближе, поняв что опасности нет никакой.
- В чем тебе помочь?
- Давным-давно здесь большая битва гремела… И один придурок двухногий мне в корень меч свой воткнул, не подумавши. Теперь вот досаждает заноза чертова уже третью сотню лет. Ты бы вытащил её, а? Всё равно ведь не слишком занят на данный момент. А то, понимаешь, не поспать, не поразмышлять, не вырасти нормально. Ветер дунет посильнее, а у меня с этой стороны корень слабый. Свалюсь и сгнию за пару лет. А жить хочется…
Петров выслушал внимательно. Поинтересовался участливо:
- Неужели за триста лет тебе никто не помог?
Дерево вздохнуло. Ответило:
- Никто. Здесь редко ходят. В основном – пользуются доставщиками.
- Но ведь тропинка-то есть. Кто-то же должен ее протаптывать.
- Это магия не дает ей зарастать. Здесь никто не ходит… Ты, вот, только… Ну что, поможешь?
- Помогу. – Петров кивнул. Осмотрел деловито почву. – Где тебе воткнули меч?
- Там. – дерево коснулось “места” неимоверно длинным деревянным языком. – Раскопай землю, и увидишь.
Лёха сбросил с себя многочисленные железяки. Вооружившись саперной лопаткой, стал копать.
…Через полчаса лопатка обо что-то глухо звякнула. Оказалось, что о железную рукоять…
Покрепче вцепившись в обнаруженное, Петров рванул на себя и вытащил из земли двухметровый заржавевший клинок. Отбросил в сторону, рассмотрев немного.
- Спасибо, добрый путник. – ощерилось древнее растение. – Ты мне очень помог. Большое спасибо.
Подумало. Спросило:
- Чем мне тебя отблагодарить?
Петров, собирая вещи с земли, пожал плечами. Вспомнил тут же:
- Скажи, а куда ведет эта тропинка?
- В город.
- Какой?
- Нельхо. Там ученые живут.
- Понятно. Спасибо.
- Тебе спасибо, путник добрейший.
- А далеко до этого Нельхо?
- Около двух часов пешком… Я, правда, давно там небыло. Может и поменялось что… Не знаю, в общем.
- Благодарю.
- Удачи тебе.
- Ты кто?
- Лесная фея.
- Нормально. А чего такая большая?
Дамочка, с крыльями, действительно отличалась большими размерами от встреченных ранее. В предыдущем мире – феи были не больше воробья, иль синички. К тому же не разговаривали и не перегораживали дорогу. Здесь же – фея, лесная, оказалась размером с нормального человека. Красивого человека. Женщину. Говорящую.
Она не замедлила возмутится:
- Я всегда считала себя миниатюрной! Вы – хам!!!
Махнула крыльями, поднимая ветерок.
- Сейчас же извинитесь за свои слова! Иначе я буду вынуждена вызвать вас на магический поединок! Я – Королева Зачарованного Парка!
Петров извинятся не умел. Вернее, знал как это все делается, но давным-давно пообещал себе никогда и ни перед кем не бормотать этих позорных слов. Даже перед какими-то королевами крылатыми местного леса.
Гордо выпятил грудь.
- Не думаю, что пытался вас оскорбить. Может вам что-то и послышалось. Что ж, дело ваше. Воспринимайте мои слова как хотите. Но извинения приносить я не собираюсь.
Драться с феей не было желания никакого. Женщина, как ни как. Но и извинятся – тоже.
Дамочка фыркнула. Топнула ножкой. Заявила:
- Вы сами напросились, хамливый путник! Будете просить о пощаде!
…Извлекла из воздуха длинную палку-шест. Шарахнула ее концом в лоб противника, слегка взлетев над землей. Взвизгнула даже, расчувствовавшись. Палка, в результате, заскрипела натужно, и сложилась несколько раз, брызнув во все стороны опилками.
Петров даже не шевельнулся, давно ожидая удар. Решил напугать фею равнодушностью к ее атакам.
Проворчал, демонстративно вздохнув:
- Со мной бесполезно воевать, красавица. С одного удара я могу сломать дерево. Думаю, вам не понравится моя атака.
Фея отбросила обломки шеста, рассмотрев их. Почесала затылок, не понимая почему противник такой крепкий и неуязвимый. Посмотрела на Петрова. Призадумалась над его словами, судя по взгляду. Висела над землей, трепеща крыльями, и начинала осознавать что немного погорячилась, предложив незнакомцу драку. Он спокойно выдержал удар магическим шестом, да еще и уничтожил его.
А ведь удар-то она зарядила хороший. Таким можно и зеленого дракона свалить, а этому коротышке – хоть бы хны! Даже не пошевелился нисколько… Может его заморозить попробовать? Нет, все же не стоит…
Она опустилась на ноги. Сложила крылья за спиной. Попробовала изобразить улыбку.
- Довольно странные личности бродят нынче по Зачарованному Парку… Кто вы, и откуда? С какой целью появились в моих владениях?
- Случайно забрел. – Петров не стал представляться. Считал это нелогичным поступком после конфликта. – Если чем-то и помешал, то это не надолго. Скоро выйду из ваших владений.
Фея нахмурилась, перестав изображать улыбку. Заметила:
- Вообще-то с королевой не принято так разговаривать. Хотя бы представьтесь, для начала.
- А зачем? – Лёха повнимательнее пригляделся к фее, пытаясь разглядеть в ней что-то королевское. – Для чего вам мое имя? Вероятно мы никогда больше не встретимся, и не вспомним друг друга. Я – просто прохожий. Вы – просто случайная собеседница. Встретились. Перекинулись парой фраз. Разошлись. И никогда больше не увиделись.
- Я частенько путешествую по миру. – фея усмехнулась. – И не понимаю, почему вы считаете, что мы никогда больше не встретимся. Наш мир не так уж и велик, чтобы в нем можно было потеряться. Все друг у друга на виду. Все друг друга знают.
Петров поправил пулемет за спиной, пошевелив плечами. Сообщил:
- Я, красавица, не из этого мира. Из другого.
Фею-королеву это не шокировало, как ожидалось. Чуть-чуть, лишь, интерес всколыхнуло. Потянулась вперед, приподняв брови:
- А что, есть еще и другие миры?
- Есть. И очень много.
- Давненько хотела об этом узнать. В Нельхо что-то поговаривали о других мирах за зелеными пространствами, но я им мало верила. Практически, даже, не слушала… Да и нередко гости из этих самых миров, судя по слухам, которые распускают придурки-ученые, к нам заглядывали… Теперь вот сама повстречала одного из таких гостей. Да еще и в своих владениях. Занятно…
Фея стала с интересом осматривать Петрова, словно ища подтверждение его иномирового происхождения. Призналась через несколько мгновений:
- Ничего необычного не вижу.
Петрову это разглядывание не понравилось. Проворчал:
- А я и не напрашиваюсь в разряд чудес и тайн.
Шагнув прямо на нее:
- Мне надо идти.
Она ушла с тропинки. Невзначай, как бы, заметила-сообщила:
- Пока я не захочу – вы не сможете выйти из Зачарованного Парка. Тем более – не сможете найти ни одного Доставщика.
Облетела Петрова вокруг. Продолжила, трепеща крыльями и гоняя воздух:
- Давайте лучше посетим мой дворец. Побеседуем за бокалом вина. Расскажете мне о своем мире. Я – расскажу о своем, если, конечно, захотите меня выслушать.
Выжидающе глянула на него.
- Ну так что?
Петрову не хотелось в ее дворец. Тем более предложение распития спиртного, совместное, ничего хорошего не сулило. Плюс к этому – еще и задушевные беседы, которые запросто приведут в постель. А иметь приятные дела с крылатой красавицей – тем более не хотелось. Конечно же можно перебороть себя и поступить так как в Синих мирах поступал, но что из этого выйдет? Крылатые дети? Бр-р-р…
Он кашлянул сердито-предупредительно. Похрустел шеей.
- Ненавижу, когда мне препятствуют. Могу разозлится и начать крушить все вокруг. Сил у меня много.
- Зачарованный Парк победит любого. Даже бога. – фея улыбнулась, ничуть не испугавшись. – И с вами справится, можете не сомневаться.
Петров снял с пояса ядерную лимонку. Пояснил свои действия:
- Эта вот штуковина выжгет твой парк к чертям собачим. И долгое время здесь даже трава расти не будет.
- Не верю. – фея мысленно сравнила показанное с размерами своих владений.
- Ну и зря.
…Колыхнулся воздух…
Эртан отобрал у опекаемого оружие массового поражения. Убрал в карман, от греха. Погрозил пальцем:
- Так нельзя, Алексей. Находясь в гостях, следует проявлять почтение и уважение по отношению к хозяевам, а не грубость с силой.
Лёха кивнул в сторону удивленной появлением еще одного незнакомца феи.
- Она первая начала. Я, вообще, спокойно шел через этот лесок, никого не трогая.
Эртан посмотрел на фею.
- Это так?
- Нет. Он меня оскорбил. И не захотел извинится… А ты кто, вообще, такой?!
Было заметно, что она пришла в себя и захотела все выяснить немедленно. Два незнакомца за день – явление редкое. Еще чуть-чуть – и попытается вновь стукнуть палкой. Уже Эртана стукнуть.
- Что ты делаешь в моих владениях, обладатель молота? Если ты пришел со злом – немедленно убирайся, иначе я позову на помощь своих сестер и братьев!
Лёха развел руками наглядно.
- Вот видишь… Уперлась и не хочет ничего слушать. Всё ей расскажи. Всё ей объясни. На колени, еще, встань. Извинись… Во дворец, кстати, приглашала, вина попить, поболтать, всё такое… Палкой дралась, забыл сказать…
Эртан почесал затылок в раздумьях.
- Неудачное, похоже, я место выбрал для посадки…
Глубоко вздохнув:
- В общем так. Спор ваш ни к чему хорошему не приведет. Следовательно – он аннулируется, так как может перерасти в хорошую драку. А это мне не нужно.
- Кем ты себя возомнил?! – возмутилась фея, взлетев на метр от земли. – Как смеешь навязывать свое мнение мне, Королеве Зачарованного Парка?!
Эртан нахмурился. Сделал вывод:
- Ты груба и невоспитанна, женщина. Власть тебя испортила, как человека.
- Хам!!!
- Дура!
- Наглец! Вы оба – наглецы! – фея взлетела еще выше. Вытащила из воздуха тонкий и длинный клинок. – Сейчас я вас научу уважать женщин, подонки!!!
Внушительный боевой молот перекочевал с пояса в руку Шестого Стража Создателя. Колыхнул окружающее пространство, распространяя вокруг себя волны энергии. Послышалось приглушенное рычание даже.
Небо заволокли тучи. Мгновенно потемнело. Поднялся ураганный ветер, хрустя деревьями-великанами и срывая с них листья. Несколько деревьев упало, не выдержав натиска разбушевавшейся не на шутку природы.
Недоумевающую фею подхватило порывом ветра о швырнуло о ближайший ствол дерева. Она вскрикнула и выпустила оружие, упав в траву. Тут же вскочила, морщась от боли в отбитой спине. Подняла клинок, отыскав его глазами. И полезла в драку, не смотря на творящийся вокруг бардак.
Эртан несколько опешил от такой храбрости. Не став бить своим молотом, увернулся от серии молниеносных выпадов и свалил фею на землю мастерски проведенной подсечкой. Придавил коленом и отобрал оружие. Спросил, хмурясь:
- Ты хоть знаешь с кем дерешься, безмозглая лесная девка?
- Ты ответишь за свои слова! Пусти, грубиян! Дерись честно!
Петров все это время стоял в стороне и наблюдал. Удивлялся. Но все же не вмешивался. Вполне понимал намерения Эртана решить все бескровным и мирным путем. Но вот действия наглой крылатой бестии не понимал нисколько. Слабее намного, а храбрится и пытается победить при помощи одного лишь клинка. Давным-давно сдалась бы уже, да дала спокойно пройти в город Нельхо. Нет же! Уперлась и не отступает, дура крылатая…
Страж решил что достаточно противнице валятся на земле и выступать впустую. Отошел от нее, давая возможность встать.
Она не замедлила с этим. Как и с угрозами. Вскочила. Сжала кулаки.
- Я отомщу!!! Я натравлю на вас огненного демона!!!
- Когда успокоишься-то? Разве не поняла до сих пор, что проиграешь при любом исходе?
- Вам не сломить меня!!!
- Пойдем, Алексей. У нее простая истерика, не стоит с ней спорить. Чем дальше – тем хуже.
- Я уж понял…
…Фея еще долго ругалась, провожая взглядом странных и непостижимых незнакомцев. Слезы текли по лицу. Слезы бессилия. Она ничего не могла противопоставить ни коротышке в доспехах, ни его товарищу, обладателю страшного молотка. Обои были неуязвимы и много более опытнее ее самой. А ведь могли и убить…
Немного успокоившись, королева отправилась во дворец. Собиралась действительно вызвать огненного демона, как обещала в запале, и натравить его на двоих грубиянов. Демон наверняка с ними справится. Ну а если не сможет, то просто выкинет из этого мира.
- Ловко ты ее наказал, Эртан.
Петров прокручивал в памяти короткую драку здоровяка с психованной лесной феей-королевой. Особенно момент уворачивания от молниеносных выпадов; аж очертания смывались. Одновременно размышлял относительно разбушевавшейся погоды. Догадывался, что спутник тоже обладает нехилой магией, как Каджин, Хатзорг, и Храмин. Только вот не мог понять, почему он раньше не встречал Эртана. Судя по словам здоровяка – бесстыдно дрых во время визитов. Кто же в гости во время сна-то ходит?
Обладатель молота шел рядом, покуривая и настороженно осматривая окружающий лес. На реплику опекаемого отреагировал почему-то порицанием.
- А ты тоже хорош, Алексей. Позволил втянуть себя в бестолковый спор. Знаешь же, что контакты с властными женщинами ничего положительного не приносят.
- Она первая начала.
- Что-то я сильно в этом сомневаюсь. Каджин рассказывала что ты весьма язвителен и общителен. Прямо мимо не можешь пройти, не задев словесно. Примеров – великое множество, кстати.
- Это какие такие примеры?
- Большинство из них связаны с насмешками над Хатзоргом. Тот же Тат-19… Ну а словесные стычки с аборигенами? Что, стыдно стало?
- Ничуть. – Петров и впрямь стыда не ощущал. – Чего такого-то?
- Молодец. Из тебя хороший человек вырастет. Уравновешенный.
- Ты не первый так говоришь.
- Я знаю. – Эртан улыбнулся.
Выкинул окурок. Вновь вернулся к недавнему происшествию.
- Ну а все таки, кто из вас первый начал?
Петров припомнил самое начало контакта с крылатой. Признался:
- Я, когда ее увидел, поинтересовался – кто она. Фея, говорит, лесная… Ну я и спросил, тогда, почему она такая большая…
Эртан замедлил шаги. Не удержался от вопроса:
- Чем тебе ее размеры не понравились?
- В предыдущем мире – лесные феи были маленькими. Вот мне и показался странным ее объем и рост. А она – обиделась. Мол; я миниатюрная, а не большая… Шест из воздуха, потом, достала и об мой шлем его сломала…
- Иными словами – первой ударила она?
Петров кивнул.
- Да. После того, как я отказался извинятся перед ней. Ну а потом она одумалась, и начала в свой дворец приглашать вина выпить, поболтать, прочее.
- И ты оказался, так?
- Так. Знаю я, чем распитие спиртного и разговоры наедине оканчиваются… Не раз уже попадал в подобные ситуации.
- Зря ты отказался, Алексей. Много нового бы ощутил…
- Спасибо. С меня Синих миров хватит… Ладно бы простой женщиной была, я бы еще подумал над ее предложением. Но ведь у нее – крылья! Это же мутант! Какое с ней может быть распитие спиртного и разговоры?
- Логично.
Лес кончился, открыв взгляду поверхность океана, да одинокую скалу. Эртан указал на нее, пояснив:
- Это и есть Нельхо, судя по всему. Можешь идти. Только прошу тебя не применять более ядерных устройств.
- А ты?
- Мы договорились, что я тебе мешать не буду. Ладно, бывай…
Исчез, растворившись в воздухе.
Петров пожал плечами, проведя руками перед собой. Такие вот исчезновения ему начинали надоедать. Все ближайшее окружение ими пользуется, и как только не стесняются его, смертного и магией не обладающего? Нет, чтобы спокойно уйти из поля видимости, а уж там – хоть с фейерверками исчезать. Вместо этого – каждый раз, при своем уходе, заставляют нервничать и сомневаться в реальности происходящего. Надо бы поставить этот вопрос ребром, при наличии рядом трех и более Стражей. Пусть хотя бы немного скрывают свои возможности, нельзя их использовать в присутствии обычных людей. Молнии всяческие, тучи грозовые на небе ни с того ни с сего, ураганы на пустом месте, вытаскивание из ниоткуда боевых кораблей, ядерные взрывы мановением руки, настоевший зеленый коридор наконец. Пора с этим делом завязывать. Так и до нервного тика недалеко.
Поправив свою металлическую ношу и приложившись к фляжке с вином, Петров преодолел подлесок и направился к указанной Эртаном скале, не понимая до конца, как в ней может уместится целый город. И ведь название-то с заглавной буквы. Все дела, понимаешь…
32.
Назвать Нельхо городом было трудно. Непонятно по какой причине этой скале вообще такой статус присвоили. Простая многоэтажка, чуть эпатажная, природного происхождения, но никак не город. Хотя нет, в мирах можно чудить как угодно, и никто из местных твои причуды порицать не станет. Можно и свой сарай обозвать мегаполисом, предварительно огородив его забором, присвоив постройке номер, и наименовать четыре улицы проходящие мимо. И всем сомневающимся упорно говорить, что данный сарай – мегаполис конкретный, с конкретным же названием, просто на данный момент все его жители на курорты разъехались. Никто, ведь, опровергнуть сей довод не сможет, вот и признают, что представленное – действительно является крупным населенным пунктом.
Скала, на которую показывал Эртан, когда они вышли из леса, вырастала по мере приближения к ней Петрова. Оказалась много больше, чем ожидалось, попросту находясь в низине. Зрелищем являлась забавным. Этакая “дура”, в которой много чего интересного сосредоточено, судя по тому, что в ней толпа научного народу проживает. Собрать в одном заведении умников – шаг логически правильный, по-любому и электричество откроют, и прочее ценное. Вплоть до ядерной бомбы, телепортации, и космического бомбовоза.
Наверняка в скале немало народу живет, иначе не возникло бы в отвесных стенах столько балконов, лоджий, окон, и прочего людского. Тысяч пять, не меньше, аборигенов заселяют. Канализация есть, иначе в дерьме задохнутся. Есть и мусорные баки у подъездов. Система быстрого оповещения тоже должна быть, так как при экстренных ситуациях быстренько скалу всем скопом покинуть не смогут. Подобие столовой имеет место, как и во многих больших зданиях. Гостиничные номера, ибо нередко в городах гости появляются из соседних населенных пунктов. Ну и, соответственно, органы управления, навроде мэра, совета какого-нибудь, прочего главного люда.
Раз в год – гигантский праздник, с посещением всех соседей. Субботники, раз в месяц, призванные облагородить окрестности. Старушки, на лавочках, в вечерние часы. Всё такое.
Город же.
Петров задумчиво оглядывал странную скалу, приближаясь. Идти туда не очень-то хотелось. Но и оставаться в придурковатом лесу, где правит весьма нервная крылатая истеричка, не тянуло. Опять мог произойти скандал, при встрече. С вероятной дракой. Тем более эта психованная фея вскользь упомянула о каких-то братьях и сестрах. Вдруг не врала, и все ее родственники прилетят?… Придется, в результате, ругаться не с одной крылатой, а уже с целой стаей. Или стадом. Может и толпой… Не дело это. Лучше уж в Нельхо топать. В скалу, вернее. Глядишь – там несколько красавиц любопытных проживает, которым можно рассказать множество историй про научные достижения Кластера. Вина с ними тоже можно выпить. Прочее сотворить…
Петров вздохнул, приложившись к фляжке с алкоголем. Ускорил шаги.
- Достоин ли ты прохода в Нельхо, средоточие мудрости и научных достижений, путник? – два стражника уперлись в больших дверях, служащих по-видимому центральным входом в скалу. Или парадным подъездом. Скрестили копья – Так ли умен и образован, чтобы пройти?
Петров отступил на шаг, поправляя сбившееся при ходьбе оружие. Спросил:
- В смысле?
- Есть у тебя ученые степени, путник?
- Нету.
- Сделал ли какое-нибудь открытие для науки?
- Нет.
- А зачем тогда пришел?
Последний вопрос Петрову не понравился больше остальных. Да и сами стражники тоже; усатые, бородатые, в примитивных металлических доспехах, при слабых деревянных острых палках, гордые осознанием того что стоят в воротах и всем мозги крутят, пытаясь выяснить всякую хрень. Ну и что с того, что Петров ни одного открытия не сделал и ни одной ученой степени не получил? Он не для этого поверхности многочисленных миров топчет. Он воином хочет стать, а не ученым. Да и лет маловато для всяческих научных достижений.
Лёха завел старую песню, попытавшись все же мирно пройти:
- Я не местный. И мне нужен отдых. Не буду же я возле ворот отдыхать?
- Глупых и необразованных в Нельхо не пускают. – аборигены ощерились в надменных усмешках. – Придется тебе восстанавливать силы под открытым небом… Кстати, что это за многочисленные железяки на тебе навешаны? Для чего они предназначены?
- Для массовых убийств.
- Ты воин?!
- Да. Очень злой воин.
- Больно мал ты для воина. Похоже украл доспехи у родителей, и теперь добываешь себе славу пользуясь внешним видом и пустыми словами.
Петров нахмурился под щитком.
- Я не крал эти доспехи. И видом себе славу не зарабатываю. Тем более – пустыми словами. А если вы, идиоты, не перестанете издеваться надо мной, я разрушу эту гребанную скалу до основания. И виноваты в этом будете только вы. Всё ясно?
Ответом был дружный хохот.
Этого-то Петров не выдержал. Скинул всё свое вооружение на землю, и от души избил обоих придурков. Но сознания лишать все же не стал, хотелось поговорить и запугать. Необходимо было дать понять этим остолопам, что иногда внешний вид очень сильно различается с содержанием. И что под личиной двенадцатилетнего пацана может скрываться Великий Воин всех Миров и Народов, который с легкостью по поверхности размажет, основательно потоптавшись перед этим.
- Если вы, пидоры, такие умные на словах, то вам следовало с пониманием отнестись к тому, что я сказал. А не насмехаться над моим ростом и, якобы, отсутствием образования. Вы же, идиоты, поступили совсем наоборот. За что и получили.
Начал собирать сброшенное.
- У меня нет каких-то, там, ученых степеней. Я еще не изобрел какой-нибудь хитро-мудрой штуковины. Я не сделал ни одного научного открытия. Но я знаю много больше любого ученого этого дебильного мирка. Хотя мне всего лишь двенадцать лет.
Побитые плевались кровью и корчились от боли. Но, тем не менее, внимательно слушали. Приходилось.
Один из них проворчал:
- Ты будешь наказан. Избиение охраны тебе с рук не сойдет.
Петров удержался от пинка. Съязвил:
- Фея королева, в том лесу за спиной, тоже грозилась местью. Но, получив по каске, осталась ни с чем. Чуть, правда, нескольких гектаров леса не лишилась… Тоже хотите попробовать меня наказать?
Подошло несколько мужиков. Видимо заметили необычное положение стражи и заинтересовались происходящим. Один, бородатый до невозможности, задал стандартный для такой ситуации вопрос:
- Что здесь случилось?
Внимательно оглядел Петрова.
- Вы, случайно, не из другого мира, уважаемый?
Петров кивнул. Добавил немного слов:
- Я здесь на экскурсии. Ненадолго. А эти двое…
Бородатый выпучил глаза, получив подтверждение предположениям. Отступил на пару шагов, забормотав:
- Только пожалуйста не разрушайте здесь ничего. Нам и прошлого раза хватило… Женщина любила выпить и побуянить…
Побитые стражники переглянулись, поднявшись. Подобрали копья. Ковыляя, скрылись куда-то, видимо осознав что наехали не на того и в скором времени могут пострадать еще больше, как от рассерженного иномирового отморозка, так и от, собственно, начальства.
Петров проводил их взглядом. Успокоил бородатого, поднимая пулемет и вешая его за спину:
- Я не пью. И не буяню. Но если меня начинают доставать насмешками – разрушаю всё в радиусе ста километров. А то и весь ваш мирок на местное светило отправлю в виде обломков.
- Не беспокойтесь, уважаемый гость. Вас будут уважать и во всем слушаться. Только, пожалуйста, не разрушайте наш дом.
Петров еще раз кивнул. Такой подход к его персоне был не в пример предпочтительнее, нежели хихиканье и обвинение в необразованности и глупости.
Согласился:
- Договорились. Разрушать ничего не буду. Но с этими двумя мудаками я еще побеседую в скором времени.
- Здесь у нас баня и бассейн. Хотите искупаться после дороги и побыть в одиночестве?
- Хочу.
Петров уж и не помнил, когда доводилось плавать в таком внушительном бассейне, да еще и в парилку иногда наведываться. Эпизод с Тигван и несколько дней пьянства в пустыне – не в счет; вода в том водоеме прохладная была, да и не запомнилось толком ничего, вино лишь в конкретных объемах да похмельные мучения в памяти всплывали.
Здесь же, при трезвом состоянии и после мытарств по незнакомому лесу, тело отдыхало и получало много чего приятного. В парилке выходил весь пот и усталость. Вода бассейна без следа все это смывала. Петрову нравилось такое времяпрепровождение. Уже не жалел о том что пришлось конфликтовать с населением и топтать ногами местные пространства. Он отдыхал.
Основательно наплававшись, залез в доспехи. И уснул прямо в них, не выдержав. Решил что так будет надежнее и никто не нападет, пока он спит. Доверять аборигенам пока еще рановато, мало ли что у них на уме бродит. Могут, вполне, спящего на небеса отправить, позарившись на его вещи. А то и вовсе – за побитую охрану вознамерятся отомстить. Нормально выспаться в нормальной постели с белыми простынями можно и в следующий раз. В доспехах – тоже ничего.
Спал он довольно долго. Будить его побаивались, так как не знали его характера, а побитая стража являлась наглядным примером. Мол; проснется, еще, да по макушке настучит своими бронированными кулаками. Гость, ведь. Гость из технически развитых и сильных миров. Шевелением пальца может окрестности в океане утопить, предварительно их хорошенько измучав и деформировав. Пусть лучше спокойно спит, нежели разрушает и буянит. Глядишь – оставит Нельхо целым, да еще и какой-нибудь секрет научный озвучит… Надо бы ему еды принести. Проснется, покушает, и будет в хорошем расположении духа. Отблагодарит может быть.
Решено – еды, вина, и женщину. Пусть наслаждается.
Какая-то симпатичная незнакомка в довольно легкомысленном наряде, белых коротких шортиках и такой же безрукавке, вовсю хозяйничала в помещении, отведенном Петрову, как гостю, для отдыха и расслабления после долгой дороги. Расставляла тарелки с едой на столе, непонятно откуда взявшемся. Резала хлеб, раскладывала столовые приборы, в общем, как виделось Петрову, готовилась его покормить и поднять ему настроение, и без того хорошее после спокойного и продолжительного сна.
Лёха пошевелился, меняя положение. Тут же привлек внимание к себе.
- Как спалось? – она приятно улыбнулась, повернув голову.
Лёха смерил её взглядом с головы до ног и обратно. Задержался на внушительном бюсте, едва сдерживаемом коротенькой безрукавкой, благо щиток шлема не показывал его лица. Оценил и пониже, где также всё выпирало. Но потом вспомнил, что ему был задан вопрос. Ответил неопределенно, как бы сам себе:
- Нормально.
- Что же вы в кровать-то не легли, а прямо в доспехах на кресле устроились? – она в свою очередь оглядела его. Привела собственные наблюдения вслух. – Наверное неудобно так спать?
- Я привык…
Вытерла руки полотенцем, в результате чего переднее выпирающее соблазнительно покачнулось несколько раз.
- Ну что ж, дело ваше. Желание гостя – закон. Кстати, меня зовут Мартой…
- Алексей.
Повесив полотенце на плечо, тут же вспомнила о цели своего нахождения здесь. Захлопала густыми и длинными ресницами:
- Завтракать будете, Алексей?
Петров попытался вспомнить когда он в последний раз нормально питался. Кроме синтетической пищи из корабля Эртана ничего в памяти не проглянуло, как ни странно. Кивнул с готовностью, подняв щиток шлема:
- Буду.
- Ну тогда прошу к столу. – аппетитная обитательница города-скалы сделала широкий жест рукой, приглашая иномирового гостя попробовать местной пищи. – Всё приготовлено с учетом предпочтений не раз бывавших здесь ваших соплеменников. Вернее сказать – таких же как вы, гостей из других миров.
- Вот даже как. – Петров заинтересованно поднялся с кресла, присматриваясь к накрытому столу и пытаясь найти хоть какое-то кластерное блюдо.
Нашел вскоре несколько. Пельмени, котлеты, пара знакомых по виду супов, правильно нарезанный хлеб, вино в стеклянном кувшине, а не глиняном, металлические ложки и вилки. Еще несколько знакомых предметов. Желудок начал жить отдельной жизнью, заурчав.
Лёха посмотрел удивленно на девушку, усаживаясь за стол и снимая шлем.
- И часто к вам такие гости заходят?
Она неопределенно повела рукой.
- Раз в пару лет, где-то… Иногда – чаще даже.
Петров активировал сенсоры доспехов, проверяя пищу на вредные примеси и возможные аллергены. Призадумался насчет столь частых визитов Странников. Вроде бы глухая периферия, а кластерные отморозки тут чуть ли не прописаны. Что же, здесь населенный пункт наподобие Муна, с его испытаниями, присутствует? Или еще что, подобное по смыслу?
- Странно… Такие частые визиты…
- Ничего странного. Некоторые из Гостей говорили, что в каком-то из соседних миров, с нашим, располагается нечто интересное. Какие-то артефакты могучие, или что-то вроде того. Вот туда-то они и стремятся, в принципе… А к нам, так, случайно забредают… Вы, вот, с какой целью в Нельхо появились?
Лёха отключил сенсоры, попутно выбирая с какой тарелки начать первой. На вопрос же ответ нашел не сразу, так как сам до конца не понимал, зачем бродит по мирам и с какой целью. Вроде бы великим воином стать должен, как хвостатый постоянно говорит.
- Я? Ну… Э-э-э… Я странствую по мирам. Особой цели-то у меня нету конечно, так что просто хожу и исследую, опыта набираюсь, вроде того.
Она села рядом. Пододвинула к Петрову несколько тарелок, как бы помогая определится с выбором. Вновь начала спрашивать:
- Но ведь должна же быть какая-то цель. Иначе зачем просто так бродить по всяческим местам? Кое где ведь и опасности могут подстерегать, грабители, там, монстры какие, прочее жуткое.
Лёха наконец сделал свой выбор, решив начать с жаренного мяса. Поведал такое:
- Если кто и пристает с плохими намерениями, то тут же получает по башке и позорно обращается в бегство. Если, конечно, бегать после полученных ударов и ранений в состоянии.
- Весьма жестоко.
- А иначе никак, Марта. С опасностями только так и поступают… Кстати, почему у вас в Нельхо такая невежественная охрана? Вроде бы частенько к вам такие как я забредают и их уже по одежде и оружию должны узнавать, а двое каких-то придурков в воротах меня на смех поднять пытались. Дескать; мне лет мало, доспехи я у родителей украл, и вообще я необразованный до такой жути, что в городе-скале мне делать нечего.
Красавица забеспокоилась.
- Прошу не держать зла на всё население Нельхо, уважаемый гость. Просто те двое идиотов – из новеньких, и Странников вообще ни разу в жизни не видели. Старейшина их уже наказал за непочтение к гостям города.
- Теперь понятно… Вовремя я от убийства воздержался.
Она расширила глаза, наливая вино в бокал. Выдохнула:
- И что, убили бы?
Петров кивнул утвердительно. Решил добавить красок в разговор. Заодно и пельменей отведать.
- Запросто. Причем в очень жестокой форме. Я, понимаешь, военными походами командовал, королевства завоевывал, в одиночку неприступные замки штурмовал с успехом, а какие-то два мудака, местных, мутант их задери нахрен, меня в ворота захолустного городишка не пускали, да еще и оскорбляли не стесняясь в выборе слов. Их за такое надо в ванну с кислотой опускать по сантиметру. А то и вообще – рядом с большим термитником закопать.
Марта пропустила слова насчет вероятных пыток. Зацепилась слухом, как и положено в женском случае, за мимолетное упоминание о подвигах гостя.
- Вы военный?
Петров выпятил грудь. Решил рассказывать всё так, будто бы ни Хатзорга, ни Каджин, рядом в те времена не было, и он сам организовал походы и прочее доблестно-воинское, без чьих либо подсказок со стороны.
- Я Воин. А генеральский чин пришлось принимать вынужденно. Аборигены в одном мирке слёзно попросили Империю Тьмы наказать огнем и мечом, вот я поход-то и возглавил. Всё равно от безделья и бездействия маялся.
Марта слушала со всё нарастающим интересом. Даже глаза немного увеличились.
- Империя Тьмы?
Лёха кивнул, прожевав кусок мяса и его запив вином. Продолжил рассказывать:
- Ну да. Тьмы… Монстры, понимаешь, вконец обнаглели, солидную армию создали, институтов всяческих понаоткрывали, вплоть ло Градостроительного, открытий научных понаделали, Империей себя объявили, прочее, совсем как люди, ну и давай соседей, людские государства тобишь, терроризировать. Жечь, убивать, истреблять. Иными словами, как они сами говорили, освобождать площади от людской заразы, с целью дальнейшего их заселения и освоения, в связи с увеличением роста населения Империи Тьмы. Типа того… Представляешь, у монстров даже отряды по зачистке населенных пунктов были! Что, заметь, не у каждого короля есть. Такие, вот, делы…
Аппетитная слушательница неосознанно скомкала в руках полотенце.
- И… и чем поход закончился?
Петрову пришлось умолчать про тесное общение с Каджин на её постельном корабле, и последующий спешный уход с той периферии. Не подав виду, продолжил сочинять. И вполне убедительно причем:
- Победой, чем же ещё. – хлебнул вина. – Всю нечисть под корень извели наглухо, да обратно вернулись. Пьянки великие начались, гулянки до утра, шашлыки на природе целым войском, куча памятников в мою честь, пара храмов, моим именем даже проспект в каждом городе назвали, а самая красивая девушка мою постель согревала целую неделю.
Марта вздохнула, придвинувшись.
- Я бы тоже согрела… Обожаю смелых и отважных мужчин. Особенно – военных.
- А я, – Петров тоже придвинулся, уже зная что через несколько минут получит абсолютный доступ ко всем прелестям Марты, как на правах гостя, так и просто хорошего рассказчика. – Обожаю пышных женщин. Особенно таких как ты, раскованных, светловолосых, красивых, и пахнущих молоком с мёдом.
Их лица оказались совсем рядом.
- Ты правда считаешь меня красивой?
- Именно.
Допив быстренько вино, и скинув доспехи на пол, Петров приступил к решительным действиям. Знал, что сопротивления не встретит никакого и никто ему пощечин уже не надаёт и хамом-развратником не назовёт.
Марта действительно не сопротивлялась. Лишь прошептала:
- Ты бы хоть поел сначала…
- Потом. Завтрак потом. – Петров, дав волю рукам, прикрыл глаза и уткнулся носом в глубокий вырез безрукавки, вдыхая запах нежной кожи красавицы, действительно напоминающий мед с молоком. – Сейчас меня интересуешь только ты.
- Как-то слишком быстро мы в одной кровати оказались, не находишь?
Петров созерцал потолок, и сам понимая что показал себя чересчур резким. Следовало для начала комплиментов наговорить немерянно, кучу историй рассказать, способности озвучить, вином, что ли, опоить, а уж там, часа через два… Но на деле – даже позавтракать толком-то не удалось.
Кашлянул смущенно, скосив взгляд на Марту.
- Против природы не попрешь… Да и понравилась ты мне очень.
Заглянула в глаза, подняв голову.
- Правда?
- Истинная.
- Поцелуй меня…
- Есть хочешь?
- Пожалуй можно.
- Ты пока одевайся, а я на стол накрою.
- Лады.
Завтрак продолжился, став уже практически ужином. У Петрова проснулся дикий аппетит, какого не было наверное с утра. За сорок минут перепробовал всё что стояло на столе, так набив живот, что двигаться толком не мог.
Откинулся на спинку стула, признавшись:
- Хорошо-то как.
Марта отставила в сторону тарелку с недоеденным салатом. Отложила вилку. Вытерла губы салфеткой. Предложила довольно неожиданно:
- Пойдешь гулять? Покажу тебе местные достопримечательности.
- Гулять? – Петров призадумался. Но не надолго. – Пойду.
- Скоро, кстати, ученые на совет соберутся. Ты тоже можешь там присутствовать, как представитель других миров. Что-нибудь дельное расскажешь, к примеру.
- Хорошо. Расскажу.
Черепанов Алексей Васильевич.
08.05.2011. ( компьютерный набор).
32 пункта.
Лекс. Книга Кластера. Эпизод второй
© Copyright: Алексей Черепанов, 2012
Свидетельство о публикации №212020501123
Свидетельство о публикации №212020501123
Рецензии