Кишлак ыста

  Люди ехали в поезде. Их как скот согнали в товарные вагоны и сослали. Среди них были как политические, те кто был в плену у немцев, так и уголовники, которых было мало, хотя и то количество, которое было доставало нормальных людей. Среди тех, кто ехал в поезде были и евреи, и русские, и поляки, и ещё представители многих народов. В то время можно было просто пошутить по поводу власти, порвать случайно портрет Сталина и потом приезжали на чёрном воронке, всех забирали и ссылали.
  Поезд ехал. Вначале были леса, русские просторы и вдали покосившиеся, нищие, вросшие в землю деревенские домики, маленькие городки, сёла и опять леса. Ветер начал задувать песок в вагоны, вокруг были такие просторы: только земля, худо-бедно поросшая степной травой и одна железная дорога и несколько деревьев, практически голые, выжженные палящим солнцем. Их привезли в пустынную местность, где также была степь кругом, было несколько бараков, построенных ссыльными которых сослали до них и кишлак местных жителей, а дальше было озеро, а в нём отражалось небо, которое было голубое-голубое и ни одного облачка, только мощный красивый орёл иногда пролетит над его сводами, а дальше виднелись маленькие песчаные горы и солнце печёт и ослепляет. Кто-то, побывав в Казахстане, говорит, что там такое небо, которого нигде больше нет, а мне нравятся тамошние просторы я нигде таких не видел (хоть я видел их только на картинках).
  Мишу сослали сюда, как сына изменника родины, так как его отец был в плену у немцев, сбежав из плена, он пробрался к нашим, воевал, дошёл до Польши, а после войны его расстреляли, а мать Миши угнали в Германию и с тех пор от неё не было никаких вестей, а его с сестрой и двумя маленькими братьями отправили на урановые рудники. Ещё вместе с ним в поезде ехала Фарида со своей семьёй – её согнали за то что она была представителем турков-месхитинцев а сюда их направили из Соловецкого лагеря  В поезде Миша с Фаридой и познакомились. Вначале они смотрели друг на друга, а потом только смогли узнать как друг друга зовут, так как красноармеец сказал чтобы молчали, а он ей сказал что она очень красива и он найдёт её. Красноаремеец прикрикнул на него, ударил прикладом и перенёс его в другой вагон. Так прошло их знакомство.
  Когда они приехали собрали всех ссыльных и какой-то член из НКВД прочитал план: сколько урана должны добыть, за какие сроки должны построить корпуса казарм военной части и солдатский городок, а потом их погнали на работы. Одних отправили строить полигон и солдатский городок, а других, и Мишу в том числе, отправили добывать уран. Для добычи урана из инструментов у них были кайло и лопата. Материал, который они добывали был вредный: токсичный, при попадании в организм уран действует на все органы, являясь общеклеточным ядом. Практически необратимо, как и многие другие тяжелые металлы, связывается с белками, нарушая их функцию, поражает почки, а им даже не выдали костюмов химзащиты. 
  Кто-то уже в первый день загнулся на добыче – слишком большая была большая доза урана в организме, а кто-то уставал, его заставляли работать и ещё били при этом. Когда заключённые заканчивали работы, их заставляли идти, держа руки за голову и петь во весь голос «Широка страна моя родная…». А те уже так вымотались, что идти быстро не могли, а солдаты били их и кричали чтобы пели. Так было каждый день. Каждый день их заставляли работать, каждый день их били. Они были как рабы. Точнее они были рабами у власти. В общем, как и сейчас – мы рабы, мы не имеем права голоса, а если кто-то высказывает чего-то против власти, он сразу враг народа и попадает в тюрьму, психдом чтобы подлечить политические взгляды (хотя вся РФефия, или СССР – это большой дурдом, где происходит невозможное и уже 500 лет гнобят татар; Казани русской власти мало) или получает пулю в лоб, чтобы другим было неповадно говорить правду, ведь правда глаза колит, а на воре и шапка горит. Также пишут челобитные, чтобы их помиловали и выпустили из тюрьмы Медведеву, как раньше писали всесоюзному старосте «дедушке Калинину» или Сталину. Заключённых заставляли работать денно и нощно, а если люди умирали то и солдатам, и врачам, работающим на территории строящегося полигона, было всё равно. Главное партия сказала что к очередной годовщине чего-то надо построить полигон и испытать там бомбу, похоронив впоследствии тем самым тысячи граждан своей страны, в том числе и тех кто его строил.
  Прошло полгода с того момента, как их сослали. Миша работал на стройке. Он строил казармы для военных. Его перебросили на стройку. На стройке он увидел Фариду. Она вместе с другими женщинами и девушками месила ногами в большом корыте бетон для фундамента казарм. 
  Он позвал её. Она была ему очень рада. Она подбежала к нему и расцеловала его от радости. Он её расспросил о родителях, она сказала что её отец урановую руду добывает на Балхашском рудном поле (туда и Мишу в своё время сослали добывать уран), а матушка носит на стройку размешенный цемент и бетон, правда потянула спину и сейчас в больнице. Её сестра Гелюса  добывает уголь в Экибастузе, а старшего брата Марата расстреляли при попытке к бегству, но она не верила в это, так как у Марата были личные счёты с солдатом-надзирателем, а Марат ещё горячий, восточная кровь, и часто случались перепалки. Они ненавидели друг друга. И случилась ссора, как говорили ей многие очевидцы ссоры, было так: спорили-спорили, а потом началась потасовка и солдат расстрелял Марата, а сказал потом начальству что расстрелял при попытке к бегству. Она сказала, что хорошо, что мама не знает, она так очень слабая, а если узнает, то вообще здоровье никакое будет.  Ещё кормят одной водой с костями вместо мяса и травой: ковылём и полынью; а работаем на износ, а если устаёшь то могут забить насмерть; живём в бараках, которые до нас кого первыми сослали сюда построили, а бараки хлюпенькие: везде щели и ветер вместе с песком гуляет и везде грязь и крысы; на отдых несколько часов, а утром поднимали и гнали на работы. Вот мама и стала слабой: тут никакого здоровья не хватит.  Он ей рассказал как он надеялся найти её, говорил ей комплименты, мечтали о свободе, о домике в лесу около реки, о том как хорошо было бы чтобы это страшное время закончилось и о том что будут жить в свободной и человечной стране; потом подошли двое солдат и погнали на работы. В конце дня их за то что они говорили, а не работали, отправили в карцер в одиночные камеры. Карцер был в земле а сверху решётка и на широких просторах которые днём выжигает солнце, ночью холодно и гуляет ветер, а в земле в карцере ползают насекомые и грызуны. Их продержали в карцере несколько дней, а потом погнали на работы. Их заставили без отдыха вкалывать: носить цемент, копать, строить. На следующий день под утро они были уставшие и обессиленные и их опять погнали работать. После нескольких таких дней они попали в больницу с переутомлением. В больнице они пролежали несколько дней и потом опять изматывающие работы. Иногда Миша и Фарида встречались, общались, а иногда, в строю, под конвоем, только глядели в глаза, но и его и её глаза говорили многое хоть они и молчали. Когда общались, он ей много интересного рассказывал про историю, учил русскому языку (она не очень хорошо говорила по-русски), про свою долагерную жизнь, как когда маленький был, ещё до войны, играл с ребятами в футбол, как ходили они улица на улицу и дрались, гулял с друзьями, мечтал, как было хорошо до войны, которая убила многих его друзей, из-за неё его мать угнали в рабство и он больше ничего о ней не слышал, из-за неё его сосед по дому, в котором они жили стал инвалидом без ног и от того что так получилось у его жены теперь были постоянно грустные глаза, из-за неё весёлая и мирная жизнь кончилась и опустели дворы его городка и всех городов нашей Родины, это война убила многих его родственников, а кого-то раскидала по разным местам; а после войны думали что всё будет спокойно, а потом пришли за отцом, осудили его и так как он не признал себя изменником родины, его расстреляли, а Мишу как сына изменника родины отправили сюда. Он часто помогал матери Фариды по хозяйству и часто просто бывал у них. Отец Фариды – Мустафа хорошо относился к Мише, уважал его и говорил что он хороший парень, его бы его дочери, но жалко что он не их народа. Она ему рассказывала про свою жизнь, про историю, обычаи, легенды турков-месхитинцев. Она очень скучала по родным краям Месхетии, где она родилась, где красивые горы Кавказа, все в зелени, всегда тепло, где Родина её предков, где прошло её детство и часть юности, и у неё слёзы на глазах выступили когда она рассказывала что в один прекрасный день к ним в аул приехали солдаты и согнали всех турок и отправили в ссылку. Некоторых друзей, соседей, родную тётю расстреляли. Их расстреляли за патриотизм: они любили свою Родину и не хотели покидать Родную землю. А началось это всё с того что в связи с тем, что значительная часть населения была связана с жителями приграничных районов Турции родственными отношениями и проявляла эмиграционные настроения, по обвинению в пособничестве врагам, занятиях контрабандой и служению для турецких разведывательных органов источником вербовки шпионских элементов и насаждения бандитских групп, по постановлению ГКО СССР были принудительно выселены со своих территорий в Грузии в Казахстан, Киргизию, Узбекистан, а сотрудничали с турками и бандитствовали некоторые, а многие из турков-месхитинцев воевали на нашей стороне (более 40 тыс., 26 тыс. из них погибло), а загребли под одну гребёнку всех и кто воевал на нашей стороне и кто был предателем. Он очень дорожил Фаридой и её семьёй, так как они заменили ему родителей. Она тоже им очень дорожила так как ей было практически не с кем общаться: постоянно на работах и практически ни с кем не общалась, кроме родных и нескольких подруг – полькой Дианой и двумя русскими женщинами средних лет. Одна была с ребёнком. Ребёнку было лет 8. Мужа у неё расстреляли за вредительство. Он был водителем полуторки. Ему надо было в определённый срок довезти зерно в маленький городок, а у него машина сломалась. Он всё-таки довёз зерно (его отвезли трактором на буксире), но на день дольше срока. Потом он приехал домой. На следующий день за ним приехали. Вначале его держали в СИЗО, а потом судили, на суде оказалось что зерна было меньше, на что муж женщины возразил, но его возражения суд не принял и его расстреляли, а его жену сослали в казахские степи. Вторая женщина была с мужем, ещё у них было две дочери одной 12 лет, другой 14. Их сослали ещё в 1937 году. Сослали их за то что муж обсуждал на работе с друзьями политику Сталина, а один из его друзей сдал его. У Дианы родителей расстреляли в 1939 году. Их признали польскими шпионами, хотя они ими не были просто велась зачистка поляков. Диане было в то время 7 лет. Её отправили в детдом вначале в Мурманск, а когда началась война и немцы дошли до Мурманска их детдом, вместе с заводами и другими важнейшими учреждениями эвакуировали в Казахстан, в Кызыл-Орду. Когда ей исполнилось 18 лет, её определили строить полигон. Ещё около полигона было несколько казахских деревень, которые были тут испокон веков. Многие из них знали лагерных. Миша, например, общался с местным пастухом, у которого было 7 детей от двух жён и от 7 детей 14 внуков. Все его звали дед Касум, а казахи уважительно звали его «бабай Касум-бек». Он ему был как отец, часто общались, Касум ему часто о жизни рассказывал, обычаях, традициях и истории его народа, советовал, учил тому что сам знал.  Также Миша общался с подругами Фариды  двумя русскими женщинами и полькой Дианой. Только эти встречи были коротки. До появления солдата. А потом опять работа. На сон 4 часа, и то если урки дадут спать. Урки ничего не делали только в карты играли, перенимали воровской опыт и устраивали драки с политическими и ссыльными, которые за них трудились. Бывает  поднимут посредь сна и начинали бить, а у них наглые, ещё урки окружили, смеются и бьют. И так было каждый день: работа, короткие встречи, драки с урками и издевательства солдат. В октябре 1947 года, Мишу перевели в лагерь в Карелии, так как постановлением Совета Министров № 2939—955 строительство, уже начатое ГУЛАГом, передали военному ведомству. Вся деревня сбежалась, те с кем он сдружился когда отбывал срок попрощаться. Фарида плакала, говорила что она обязательно найдёт его, что она любит его. Мустафа грустно сопел, а дед Касум пустил скупую слезу – Миша, русский парень, стал ему как сын. Наконец паровоз свистнул, из-под колёс выпустил пар, всех согнали в вагоны, заперли, и поезд двинулся. Вначале слышались крики ему в путь, потом они становились всё тише и тише, а дальше была степь бескрайняя и необъятная, кишлаки, пастухи с табунами коней, Иртыш с его красивыми заливными лугами и изобилием растительности как контраст в бескрайней степи. Он вспоминал тех, с кем общался и у него на глазах выступили слёзы. Казахстан стал его второй Родиной столько знакомых у него там осталось и ему стала дорога эта бескрайняя степь и заливные луга Иртыша. На следующий день он был на Урале. Начали мелькать деревянные домики, выкрашенные, с резным палисадом, ухоженные дорожки это татарские и башкирские деревни в оренбургской степи, потом начали мелькать то ухоженные домики и сады, то совсем запущенные, вросшие в землю, с покосившемся забором, а сады поросли бурьяном это русские деревни. Потом начали мелькать берёзки, сплошь лес тянулся и красивый разными цветами был окрашен и красный, и жёлтый, и лиловый, такой русский лес осенью.  Стало прохладно, сыро. Небо было затянуто свинцовыми тучами. Это была Карелия. Через 6 лет кошмар лагерей закончился. В 1953 году была объявлена амнистия для политзаключённых ГУЛАГа. 29 августа 1949 года на полигоне была взорвана первая советская атомная бомба. Миша узнал это через 40 лет после того как она была испытана, когда в нашей стране была гласность и были рассекречены архивы КГБ по событиям на СИПе.  До этого знали что там испытывается ядерное оружие только те кто служил на полигоне или просто в Казахстане (и то из тех кто просто служил знали об испытаниях ядерного оружия на Семипалатинском полигоне немногие).  Провели взрыв бомбы так. Были построены мосты, бункеры с животными, пригнали туда самолёты и танки, для того чтобы провести опыты по влиянию радиации на живой организм и технику. Последствия этих опытов отражаются на здоровье жителей городов, которые рядом с этим полигоном, до сих пор. В степи как всегда была тишина, пастухи пасли своих коней, а в деревнях люди работали по своим хозяйственным делам. В городе всё шло своим чередом, всё было спокойно. По улице шли несколько девушек они были подружками, разговаривали, смеялись. По радио объявили что будет взорвана бомба и диктор прочитал инструкцию о том, как надо себя вести при атомном взрыве. Девочки побежали в подъезд ближайшего дома. Была тишина. Потом земля затряслась. В небе было огромное яркое зарево. Некоторые люди вышли поглазеть на него. Этих людей вместе с городом накрыло облаком радиоактивной пыли. Касум со своей семьёй был в доме. Вдруг вся мебель затряслась, из окон повыбивало стёкла, послышался гул. Он нарастал. Касум выглянул в окно, а далеко в степи вырос огромный гриб из радиоактивной пыли, обломков бункеров, металла. А потом было яркое зарево. От такого яркого зарева Касум прикрыл глаза рукой, чтобы его не ослепило. Многие из жителей деревни вышли посмотреть на всё что творилось, думая, что это просто необычное природное явление, также как жители Старого Муслюмова они приняли взрыв за необычное природное явление а потом выпали радиоактивные осадки и никто им не сказал что на земле где они живут произошёл выброс радиации.  Потом всех накрыла радиоактивная пыль, а жители деревни думали что это просто песчаная буря, которая часто бывает в казахской степи. Глаза Касума были в ужасе. Когда пыль улеглась, на этом участке степи была только воронка и больше ничего всё живоё погибло от взрыва. А потом после испытаний жители находили животных с палёной шерстью, жалко было на них смотреть, брали к себе чтобы как-то их выходить и вылечить но из-за облучения они долго не проживали. После этого никого из местных жителей и жителей ближайших к полигону городов не эвакуировали, или, когда в 1960-х годах взрывы проходили в двадцати километрах от близлежащих сел, население эвакуировали. Но спустя несколько дней снова разрешали вернуться в свои дома. В месте слияния двух основных рек региона - Шаган и Ащису – 15 января 1965 года был произведен подземный взрыв, вследствие этого образовалось знаменитое «Атомное» озеро. Это место было красивым и процветающим и стало непригодным для жизни после первого испытания атомной бомбы, но жителям этих мест не платили пенсию по радиации, не эвакуировали и все делали вид что под Семипалатинском никаких испытаний ядерного оружия не проводилось. О них забыли на 40 лет, в общем и сейчас ничего не изменилось. Люди в Семипалатинске и Курчатове живут в антисанитарии, трубы не менялись с того момента как эти трубы прокладывали заключённые а потом советские солдаты, вода плохого качества и никакой её очистки не проводится, в сёлах и деревнях вода из колодца или из ближайших рек: и там и там вода подверглась радиоактивному загрязнению.  Только в 1991 году под давлением народного движения «Невада — Семипалатинск», ведомого известным казахским поэтом и общественным деятелем Олжасом Сулейменовым, был закрыт Семипалатинский ядерный полигон, после чего был установлен мораторий на любые ядерные испытания в мире и пострадавшими от ядерных испытаний признаны 1 323 000 человек, но удостоверения, подтверждающее право пострадавших, получили только 1 057 000 человек.  Об остальных забыли и сколько ещё людей умерло в результате испытаний. Огромные территории были загрязнены в 1949—1963 радиоактивными выпадениями от атмосферных испытаний ядерного оружия на Семипалатинском полигоне (как в Казахстане, так и Алтайский край, Республика Алтай, Новосибирская область). Сам город Семипалатинск не включен в официальный перечень населенных пунктов Казахской ССР, пострадавших в результате испытаний, хотя туда включен ряд населенных пунктов Семипалатинской области. Суммарная мощность ядерных зарядов испытанных за период 1949-63 годы на Семипалатинском полигоне в 2500 раз превысила мощность атомной бомбы, сброшенной на Хиросиму. За пределы полигона вышли радиоактивные облака 55 воздушных и наземных взрывов и газовая фракция 169 подземных испытаний. Именно эти 224 взрыва обусловили радиационное загрязнение всей восточной части территории Казахстана. Данные, собранные советскими учёными в ходе испытаний, до сих пор засекречены. Известно только, что в Казахстане за последние годы резко снизился иммунитет населения. Число врожденных аномалий у новорожденных увеличилось. На 10 процентов выросла онкозаболеваемость. 80 процентов женщин, способных рожать, страдают анемией.
Семипалатинский полигон – далеко не единственный в республике. В Казахстане насчитывается 14 (!) площадок, на которых в свое время гремели ядерные взрывы.
Ещё сотни миллионов тонн радиоактивных отходов, оставленных на рудниках. Таких рудников в Казахстане 118. Радиоактивный фон представляет прямую угрозу здоровью населения. В 1957 году на производственном объединении «Маяк» Челябинской области (г. Челябинск-40) взорвалась одна из ёмкостей, в которой хранились высокоактивные отходы. Взрыв полностью разрушил ёмкость из нержавеющей стали, находившуюся в бетонном каньоне глубиной 8,2 метра. В каньоне находилось 14 банок. 10 процентов радиоактивности было поднято в воздух. После взрыва поднялся столб дыма и пыли высотой до километра, пыль мерцала оранжево-красным светом и оседала на здания и людей…. А остальная часть отходов, выброшенных из ёмкости, осталась на промышленной площадке. В зону загрязнения попали реакторные заводы. Сразу же после взрыва на объектах химкомбината дозиметристы отметили резкое возрастание радиационного фона. Загрязненными оказались многие производственные здания, автотранспорт, бетонные и железные дороги. Основное пятно радиоактивного загрязнения выпало на территории промплощадок, а в ёмкости было слито 256 кубометров радиоактивных растворов. Радиоактивное облако миновало город атомщиков и прошло стороной благодаря удачному расположению города — при его закладке учли розу ветров. Не сразу обратили внимание на загрязненные улицы, столовые, магазины, школы, детские дошкольные учреждения. В первые часы после взрыва радиоактивность в город заносилась на колёсах автомашин и автобусов, на одежде и обуви работников промышленных объектов. Наиболее загрязнённой была центральная городская улица Ленина, особенно при въезде в город со стороны промплощадки, и улица Школьная, где жило руководство комбината. В дальнейшем поступление радиоактивности было приостановлено. Был запрещён въезд в город из промплощадок машин, автобусов. Работники объектов на контрольном пункте выходили из автобусов и проходили контрольно-пропускной пункт. Это требование распространялось на всех независимо от ранга и служебного положения. Обувь мылась на проточных поддонах. Территория, которая подверглась радиоактивному загрязнению в результате взрыва на химкомбинате, получила название «Восточно-Уральский радиоактивный след». Общая длина составляла примерно 300 км, при ширине 5-10 км. На этой площади проживало около 270 тысяч человек. На территории загрязнились поля, пастбища, водоемы, леса, которые оказались непригодными для дальнейшего использования (а там до сих пор люди живут также как в Казахстане там никого не эвакуировали. Есть значительные загрязнения в большей части Челябинской области, и возможно в некоторых районах самого Челябинска,  значительная часть города Магнитогорска, Старое Муслюмово, от радиационного облучения только в течение первых 10 дней погибли около 200 человек причём среди них были татары и за Уралом и на Урале их там много также как и башкир раньше это были исконно татаро-башкирские земли, хотя когда совершаются политические преступления (ради опытов по испытанию влияния радиации на человека власти никого не жалко мы просто так винтики), нации не выделяются и пострадали в результате всех испытаний проводящимися в СССР и русские, и татары, и башкиры, и представители других наций проживавщих на территории Советского Союза) общее число пострадавших оценивается в 250 тысяч человек, авария была оценена в 6 баллов по международной семибалльной шкале. Теча была загрязнёна радиоактивными отходами сбрасываемыми Химкомбинатом «Маяк», находящийся на территории Челябинской области. На берегах реки радиоактивный фон превышен многократно. Авария на «Маяке» в 1957 году, именуемая также «Кыштымской трагедией» признана второй по масштабам катастрофой в истории ядерной энергетики после Чернобыльской аварии. Вопрос радиоактивного загрязнения Челябинской области поднимался неоднократно, но из-за стратегической важности химкомбината каждый раз оставался без внимания.
P.S. После распада СССР, живя уже в Чехии (он туда переехал в начале 90-х), Михаил приехал на полигон. Около него было кладбище, на нём он нашёл могилы Касума, некоторых его родственников, Дианы, двух русских женщин. А в степи стояло дерево, на ветвях которого вместо листьев в память о погибших в результате испытаний были привязаны ленты. Он стоял смотрел на эти ленты и на глазах у него выступили слёзы, а рядом была железная дорога, по ней шли поезда, а он стоял и плакал, а рядом Курчатов и Семипалатинск, жители которого знают о проводившихся там испытаниях (точнее узнали о них после распада Советского Союза), живут с этим и с дозой облучения и ничего поделать не могут. Просто так сложилось. Из-за того что у нас при коммунизме и сейчас ужасная власть. Дети Дианы и двух русских женщин были живы они жили в Курчатове, также как некоторые внуки Касума, у которых уже появились свои внуки, они жили кто в Семипалатинске, а кто уехал в столицу или в Россию, в Москву. Он остановился у внука Касума Курбана. Курбан рассказал ему про свою жизнь и про то что Касум после первого испытания бомбы заболел и потом его не стало. У самого Курбана есть дети, внуки, что удивительно и те и другие здоровые хоть родились в зоне радиационного заражения.  На следующий день после приезда, Курбан отвёз Михаила на машине в Курчатов, увидеться с детьми Дианы и двух русских женщин. Они ему рассказали о своей трудной судьбе что после смерти их забрали в детдом далеко от Казахских земель, которые они считали и считают своей Родиной, и когда повзрослели (им было лет 25) они вернулись обратно, им вначале предоставили бараки где не было никаких удобств и было тесно как в коммуналке где некоторые с несколькими детьми ютились в одной двустопо-маленькой комнатке, а потом когда строили пятиэтажки им предоставили квартиры в них. Вечером Михаил с Курбаном проехались по городу, что вечером, что днём на улице никого не было, только на центральной площади и в центре города кипела жизнь, а дальше никого не было, а на окраинах разруха и брошенные квартиры пятиэтажек как в городе-призраке. После развала СССР воинский контингент в городе резко сократился и население города упало с 50 до 8-9 тысяч человек. Это очень больно ударило по всей инфраструктуре города и всем его объектам. Множество жилых домов было заброшено. Солдатский городок (северо-западная часть города) полностью опустел. А под бездарным руководством местной власти (акимата) солдатский городок и все его объекты были распроданы за смешные деньги "кирпичным" магнатам и были разрушены во времена строительного бума. Среди многих объектов были красивейшие архитектурные строения. Потом Михаил поехал в кишлак, около которого располагался лагерь, в котором он отбывал срок. Он вышел из машины. Дул сильный ветер, который всегда гуляет по степи. Была тишина. На улицах брошенного кишлака никого не было. Только стояли косившиеся и полуразрушенные квадратные домишки с плоской крышей и не было ни одной юрты. Люди ушли отсюда как только им разрешили это сделать. Михаил вспомнил как шумно было здесь, как слышался шум, кто-то работал, кто-то отмечал семейные праздники или национальные. Постоянно бегали дети, игрались, резвились. Теперь не было никого. Он с Курбаном постоял, помолчал, а потом сели в машину и возвратились обратно в Семипалатинск. У нас в России тоже много заброшенных сёл и там стоит практически такая же картина как в этом кишлаке и есть города численность которых уменьшается, а у нас там никто рядом ничего не испытывал; просто люди едут оттуда в большие города из-за безысходности работы не имеется также как развлечений и денег и жилые дома в разрухе, поэтому люди уезжают. Россия богатая страна. Много богатств как духовных, так и от природы и просторы какие а живём в страшнейшей нищете, прилично живут только Москва, Питер и Казань а с телека нам говорят про гламур и про так как хорошо жить в нашей стране. Что касается Фариды и её семьи, то их спустя месяц после отъезда Миши, тоже перевели в другой лагерь в Магадан. Мать Фариды узнала про Марата она долго не могла прийти в себя после этого и после этого и физических нагрузок начала часто болеть, потом когда им разрешили вернуться они переехали в Ставрополь, а Миша приехав туда к другу, встретил Фариду и они вначале жили вместе у родителей Фариды, а потом все переехали в Самару к Миша (в более крупных и значимых городах Мише было не разрешено селиться). Диана, две русские женщины и Касум вначале писали им письма, а потом спустя некоторое время после испытаний перестали. Их уже не было. Также как девочки, которые укрывались в подъезде дома они погибли от дозы облучения.