Ни шагу на юг, ни стона на восток

Ни шагу на юг, ни стона на восток.



Посвящается Минзи, вдохновлявшей меня своей азиатской улыбочкой, Туяне, болтавшей со мной по скайпу в милой пепси-шапочке, полубезымянной черепашке, погрызшей все провода в комнате, и Самураю, который кормил меня классной рисовой кашкой и вкусной шарлоткой, пока я долго и мучительно редактировал этот текст.










***





То утро было самым обычным. Простое начало очередного летнего дня. Тогда в моей жизни время летело, точно сойдя с ума. Я словно выпал из основного течения, и события, разговоры с людьми, развлечения... Все это проходило мимо меня, почти не задерживаясь в памяти. Ничто не волновало, не расстраивало и не развлекало. Я просто плыл куда-то. Вперед и вперед по реке моего существования (а, может быть, на месте, а может быть, по кругу).



Той ночью мне ничего не снилось. Я просто воспрял из небытия в своей кровати, чтобы увидеть ярко освещенный утренними лучами потолок и пляски пылинок в лучах света. Было очень тихо, как и всегда бывает в моем доме. Несколько минут, а может быть и намного дольше, я лежал в своей кровати, ни о чем не думая, просто прокручивая в голове какие-то полуистлевшие образы. А потом я встал.

Я совершенно не знал, чем мне заняться. Мои дни тогда были абсолютно свободны и бездеятельны. С тех пор, как около года назад я закончил институт, я не делал абсолютно ничего, просто существовал. Я не искал работы, девушек, не совершал поездок, не писал романов... Ничего. Во мне просто не было сил взяться за какое-нибудь дело, какая-то невидимая сила внутри меня уничтожала всякую мотивацию, не давала мне мечтать.

Я просто жил. От родителей мне осталась трехкомнатная квартира на Бабушкинской. Я сдавал ее за сорок тысяч в месяц. А так как трат у меня было очень мало, то денег мне вполне хватало, даже оставалось.

Целыми днями я смотрел старые фильмы: сотни черно-белых лент середины века и раньше. Многие из них  - давно забыты, как забывается все посредственное старое, когда появляется посредственное новое. Большинство людей смотрят только шедевры старого кинематографа, никому и в голову не придет смотреть посредственные, не прошедшие испытания временем фильмы, от которых плевались еще современники. Но я смотрел. Смотрел, а на следующий день забывал и фабулу и персонажей - эти киношки ничего не оставляли во мне, они просто заполняли мое время. Но я продолжал как одержимый качать их с торрентов, один за одним, один за одним.

Когда фильмы надоедали, я читал книги. Прочел всего "Шерлока Холмса", потом почему-то принялся за Стендаля, потом за Агату Кристи, потом за Вирджинию Вульф. Хотя у меня и был ридер, староватый и слегка глючащий Onyx, с которым я во время учебы в институте не раставался, я его совсем не использовал. Он валялся где-то далеко в ящике стола, разрядившийся и так никогда больше не заряженный.

Я читал книги с поистине огромного пыльного  книжного шкафа. Их хаотично собрали мои бабушка и дедушка еще в те далекие советские времена, когда книга действительно была "лучшим подарком", когда книги дарили, подписывали, собирали. Тут и полное собрание Пушкина, и все тома "Большой советской энциклопедии", и Овидий, и Цицерон, и все книги про Алису Кира Булычева, и Рей Бредбери, и Шолохов, и учебникм по геологии и чего только нет. Книги стоят в два ряда, так что, когда я снимал одну из них с полки, то меня всегда ждал сюрприз, какая же книга скрывается во втором ряду. Иногда это было забавно, к примеру, сразу за Библией стоял трактат по научному атеизму, а "Дракулой" Брэма Стоккера расположились "Три поросенка".


Я подходил к шкафу, несколько минут водил кончиками пальцев по коришкам, потом чуть ли не наугад брал книгу, садился на кресло, повернутое к окну, и читал, читал, читал много часов подряд. А когда глаза уставали, я просто смотрел на небо и ни о чем не думал.

Время от времени я выходил на прогулку в плеере. Под звуки джаза я бродил по улицам, или по парку. Изредка садился пить чай, или кофе в небольшой кафешке на первом этаже слегка обшарпаного торгового центра возле моего дома. Потом я заходил в тихий "Дикси" в соседнем здании, накупал сладостей, полуфабрикатов и фруктов и вновь возвращался в свою маленькую двухкомнатную квартирку на пятом этаже девятиэтажки.

Иногда, особенно по вечерам, когда я пил кофе у окна и курил Camel, мне вдруг становилось одиноко. Тогда я писал в контакте своим институтским знакомым, звонил одной странной девушке, с которой виделся всего пару раз в жизни, два раза даже снимал проституток. Ну... еще где-то раз в месяц я ездил на Бабушкинскую, проверить, ни съели ли еще квартиранты трехкомнатную. К счастью, трехкомнатная, как и прежде, несмотря на все старания оставалась несъедобной.

Ни с кем из своих знакомых я не встречался, только говорил по телефону о чем-то отвлеченном. О том, какой был красивый закат, о своем коте, об их проблемах, рассказывал о прочитанном фильме или книге... Мне становилось намного легче и чувство одиночества растворялось, как черных лак на ногтях под ватным тампоном с "Лаской". Сначало одиночество немного размазывалось по пальцам, потом оставалось только в уголках ногтя, а потом целиком становилось расплывчивым пятном на ватке и отправлялось в мусорку, оставляя после себя только сладковато-резкий запах жидкости для снятия лака.

А вот когда я пару раз пытался встретиться с одной хорошей девушкой, учившейся когда-то на моем курсе, одиночество почему-то наростало на ногтях слоем за слоем, поэтому уже через полтора часа после встречи, я, отговоришись делами, убегал обратно в свой дом, опасаясь, что такой толстый слой одиночества не возьмет никакая "Ласка" и придется ждать, пока отрастет ноготь, чтобы отстричь его.

Я вновь и вновь качал с торрентов фильмы, запускал проектор и упивался черно-белыми картинами.

Но, впрочем, я отвлекся от того утра. ТОГО утра, самого первого утра моей старой новой жизни.

Я сходил в ванную и умылся перед забрызганным зубной пастой зеркалом.Почистил зубы. Подумал, что неплохо бы постирать розовое махровое полотенце, а то оно уже все какое-то грязное.

Потом пошел на кухню. Аппетита как-то и не было, но я все равно поставил чайник, съел какой-то йогурт из холодильника, а потом пожарил яичницу.  В теле было какое-то странное ощущения, будто я одновременно очень устал и измотался, но все равно киплю силами. Я посолил яичницу, перекинул ее со сковороды на тарелку, заварил кофе и отправился на кресло, повернутое к окну, чтобы позавтракать и выкурить первую сигарету.

По улице внизу проносились машины. Люди на остановке старательно запихивались в маршрутку. В это время тут всегда относительно многолюдно, а вот в середине дня и вечером, часов после десяти, на улицах почти ни души.

Я доел, докурил и взял лежащюю тут же книгу, которую я читал со вчерашнего дня. "Сонная лощина"...

Часам к одиннадцати, когда человеческий поток, рвущийся к метро и по офисам, иссяк, мной вдруг завладело желание прогулятся по прогретому солнцем городу, съесть мороженное, сникерс, или что-нибудь фастфудовое типа чизбургера.

Почему-то нигде не было моего кота, но я не обратил на это внимания. Странно конечно, что он не прибежал к завтраку, но куда ж ему деться.

Я вернулся в спальную, натянул примостившиеся под кроватью бриджи, снял со спинки стула недавно выстиранную обтягивающую футболку с логотипом пепчи и направился к входной двери, чтобы засунуть ноги в шлепанцы и со спокойной душой пойти на прогулку, ничем не отличающуюся от сотен других почти бесцельных шатаний по улицам, что я прелпринял за последний год. На полке для обуви лежал специально для таких прогулок и купленный восьмигиговый плеер, наполовину пустой, наполовину забитый джазом.

Я одел на шею большие фиолетовые наушники с логотипом хипповского пацифика и откинул цепочку двери, потом повернул в замке ключ.


Дверь не открылась. Я еще повозился в замочной скважине, энергично проворачивая ключ то в одну сторону, то в другую. Бесполезно. Ничего не получалось. Замок-то открывался. Я чувствовал, как он щелкает, возвещая о том, что все блокирующие дверь планочки убраны... Но вот сама дверь выпускать меня из квартиры почему-то отказывалась.

- Что за хрень? Заклинило что ли? - пробормотал я себе под нос, - да не может этого быть. Чему тут заклинивать?


Я толкнул дверь плечом изо всех сил. Она была хлипкая, деревянная, при желании можно без особого труда выбить.Думаю, меня до сих пор не ограбили только потому, что воры, глядя на эту хлипкую преграду думали, что у меня просто брать нечего.

Но, как ни странно, после моего толчка дверь даже на милиметр не пошевелилась. Я продолжил биться плечем, потом пару раз изо всех сил долбанул в дверь м ноги, но она не то что не вылетала с петель, а даже не прогибалась под ударами.

Минут через пять я прекратил попытки. Черт! Ну что за хрень! Мне стало немного досадно, что моя прогулка и все мерное течение моего дня оказались нарушены такой странной херней.


Ну что... Придется звонить в службу спасения, пусть приезжают и выламывают дверь... Или куда звонить?

Телефона службы спасения я не знал, поэтому вернулся в большую комнату, чтобы загуглить. Маломощный старенький компьютер с большим красивым жидкокристаллическим дисплеем, стоящим, пожалуй, дороже его самого, вышел из режима сна,как только я ткнул большим пальцем ноги в кнопку питания.

Chrome запустился сам собой, но поисковик не прогрузился. Открылась только закешированная страничка битторента.

Что за хрень? Почему нет интернета? Это меня окончательно расстроило. Я вынул и вставил сетевой кабель во вход несколько раз, но всемирная паутина упорно не хотела протягивать к моему убогому ПК свои сети.

Тогда я вернулся в комнату, в которой я сплю, и достал из под стола нетбук, купленный мной года три назад, чтобы писать лекции и смотреть сериалы по пути на учебу.


Нетбук как ни странно,был заряжен, хотя я и не пользовался им уже целую вечность. Седьмая винда на слабом 1,6 гигагерцном процессоре, прогружалась со скоростью пьяной улитки, тащящейся домой, зная, что ему предстоит получить сковородкой по панцирю от заждавшейся жены.  Совсем без интернета я остаться не могу. Даже если вдруг как сейчас сволочь-провайдер отключит отрубит мне сеть, я всегда могу поймать тормознутый вайфай из кафешки, в которой я время от времени пью кофе.

Наконец, творение компании Samsung  вальяжно изволило прогрузиться, позволив мне лицезреть заваленный текстовыми документами с какими-то левыми лекциями и билетами рабочий стол.

Зарядки оставалось на целых 20 минут. Я щелкнул по "достуным подключениям", но никакого вайфая почему-то не нашел.
 
То ли нетбук окончательно доломался, то ли тут происходит совсем уж какая-то хрень, потому что даже если почему-то бесплатный вайфай кафешки не работает, то пять-шесть запароленных вайфаев соседей точно должны найтись...

Я еще немного подергал беспроводные подключения, выключил/включил вай-фай модуль, но никакого подключения так и не нашел.

Я захлопнул нетбук и сел на кровать. Мысли в голове не складывались. Что ж за день блин такой? Неужели какая-то долбанная магнитная буря, или коварные вспышки на солнце, парализующие работу эллектроники?

Из ящика стола я достал немного запылившийся третий айфон. Там должен быть интернет. Если и он не работет, то просто позвоню Диане, или Коле, чтобы загуглили для меня.

Я подвинул ползунок, ввел защитный код, и тут же с грустью узрел, что телефон не ловит. Я медленно положил его на место.

- Ну ладно, - сказал я сам себе, - версия с магнитной бурей находит себе подтверждение. Но ведь хотя бы городской телефон-то должен работать?

Я прошел по узкому корридорчику обратно в зал и взял трубку старого, еще советского, проводного городского телефона, собранного, наверное, на одном заводе с танками, потому что сколько я не ронял его трубку и не проливал на аппарат кофя, чая и прочих жидкостей, он оставался все таким же вечноработающим и неубиваемым. Однако когда я поднес к уху многострадальную трубку этого чудесного прибора, то вместо гудков услышал лишь непонятный треск и шелест.


Черт! Да что за дерьмо! Я попытался хотя-бы открыть окно, чтобы докричаться до расположившихся на лавочке у подъезда алкоголиков. Но та же самая невидимая сила, что блокировала дверь, не позволила мне открыть ни одно окно во всей квартире...

В тот момент мне было совсем не страшно. Вся эта ситуация казалась какой-то дикой и нереальной, будто продолжение какого-то мутного сна. Мне очень хотелось сесть в кресло, включить проектор и в третий раз за последние дни посмотреть "Касабланку", а потом непонятная проблема бы как нибуль сама собой прошла.

Я пошел на кухню, зачем-то, будто ожидая там увидеть тайный ход, ведущий на улицу, заглянул в холодильник, не отрезая откусил от батона колбасы, потом сжевал пару крекеров из хлебницы.

Наконец, мне пришла в голову мысль разбить табуреткой стекло. Делать это почему-то очень не хотелось, словно от какого-то детского страха перед наказанием. Но другой альтернативы я не видел, и потому, взяв старую скрипучую табуретку, выкрашенную голубой краской (еще более неубиваемый монстр, чем телефон), я вернулся в зал.

Несколько секунд я как-то не решаясь стоял посреди комнаты, потом зачем-то еще подергал ручку окна, убеждаясь, что открыть никак не получится. Тогда я раздвинул темно-фиолетовые занавески, снова  поднял табуретку, на всякий случай зажмурился, а то мало ли осколки стекла в глаз попадут, и изо всех сил рубанул табуреткой по стеклу.


Деревянная хреновина жахнулась об мутноватую, не слишком-то мытую стеклянную пленку, отскочила от нее и ударила меня в плечо. Все это произошло почти беззвучно.

Я стоял в каком-то ступоре, с оторванной ножкой табуретки в руках и несильной пульсирующей болью в плече. От неожиданности сердце билось сильно-сильно. И я стоял, чувствую как пульсирут жилки у меня на лбу и под коленом, как бьется сердце и переливается боль в плече.

В голове не было никаких мыслей. Только полная растерянность. Только что, вот прямо сейчас, какая-то мистическая хрень вдруг окончательно и бесповоротно превратилась в реальность.

Что-то удерживало меня в моем доме, не давая покинуть квартиры. Что-то мистическое...







Вот так все, собственно говоря, и началось.







В детстве я свято верил в НЛО и экстрасенсов. Читал "Хроники Нарнии", "Властелинов Колец", "Гарри Поттеров", и еще тонны фантастики и фентази. Я был уверен, что однажды со мной произойдет что-то в крайней степени необычное, начнется приключение, которое, конечно же развернется по всем канонам жанра. Я искал в себе сверхъественные способности, и даже, кажется, находил. Видел в каждой странной старухе ведьму, объяснял свои неудачи проклятиями...  В общем, к чему это я.

С тех пор вот уже год с небольшим я живу, не выходя из квартиры. В тот странный день мой кот и моя черепаха куда-то исчезли, словно растворились, будто им не было пути в это заброшенное, отрезанное от остального мира место...

Может быть, меня действительно прокляла злая волшебница, может быть я провалился сквозь подпространственный ход в параллельный мир, может быть я банально сошел с ума и блуждаю на месте в глубинах подсознания, может быть я умер и нахожусь в чистилище, а может я попал в завихрение остановившегося времени, вызванное пролетавшим НЛО.

О чем я только не думал за это время. И ведь все версии одинаково реальны для меня и одинаково нереальны.

Пару раз ко мне в дверь стучались люди. Почтальон, соседка, два каких-то таджика. Я мог прекрасно слышать их дыхание и речь, отчетливо видел их в глазок... Но сколько бы я ни кричал, они не замечали моего присутствия и неизменно уходили.

В первую неделю, я очень боялся, что умру от голода. Еда в холодильнике кончалась. Никогда не забуду этого ощущения безотчетного страха, куда более глубокое, чем все, что я испытывал когда либо... Это было в тот момент, когда я доел последнюю банку огурцов.

Но время шло, а голод не приходил. Мне не нужна было еда, как только я доел все что было, я перестал ощущать голод, а туалет ходил лишь для того, чтобы справить малую нужду.

Дней через пять у меня кончились все сигареты. Их отсутствие я переживал куда более остро, чем отстутствие еды. У меня жутко болела голова, тряслись руки, все мысли были только о том, чего бы выкурить, однакоо со временем и это желание спало,лишь изредка возврощаясь небольшими флэшбэками. Организм вычистился от яда и избавился от наркотической зависимости.

Я часто слушал, что происходит в других квартирах.Разговоры соседей было очень хорошо слышно в ванной и немного на кухне. Я, кажется, знал практически все о жизни этих людей, хотя и не помнил их лиц.

Девочка лет тринадцати, вечно скандалящая с матерью и любящая поболтать по телефону с какой-то старшей подружкой по имени Таня, вечно занятой деловой мужик, каждый вечер рассказывающий жене о своей работе прорабом, в отделке каких-то офисов в Москва-сити,  его сын семиклассник,который слушает дурацкий русский метал,


По вечерам я мог послушать разговоры всяких быдловатых
"пацановващеребят", обосновавшихся на лавочке у подъезда со страйком (новомодной замене Яги) и репчиком на телефонах. Их чОткие беседы не сказать чтобы услаждали мой слух, однако отчасти развлекали, за что я и был этим будущим пролетариям благодарен. Днем же лавочку безраздельно окупировали бабушки, обсуждающие жильцов, собак, кошек, еду, соседей и государственный строй. По части трэша эти разговоры были ничуть не лучше, чем у пацанчиков, хотя и не содержали такого количества обсценной лексики.

Каждое утро люди продолжали запихиваться в маршрутки, и уезжать в метро, машины продолжали проноситься по трассе, мамы - выгуливать разномастные коляски, а собачники создавать придорожные фекалии при помощи своих любимых псов. Жизнь вертелась как ни в чем ни бывало, совершенно не замечая, что меня в ней больше нет. Она текла и текла своими повторяющимися циклами, утро-вечер, утро-вечер. Осень, зима, весна, осень зима, весна. Лето.

Ни магазин "Дикси", ни любимая кафешка не обанкротились и не закрылись от того, что я перестал туда захаживать. Съемщики моей квартиры скорее всего все так же живут там, радуясь халяве и, даже, может быть, потихоньку доедают трешку, вытирая испачканные во время пиршества лица клочками обоев.


Я все еще читаю книги (библиотека поистине необъятна) пересматриваю старые фильмы. Новые я скачать не могу, но террабайтного жестака, почти полностью забитого кино, хватит еще надолго, а ведь фильмы есть еще и на стогиговом винте компа, и на  нетбуке ( да и на айфоне два сезона "сверхъестественного"). Весь этот аудиовизуальный контент с интерактивными вкраплениями и создавал по сути своей мою жизнь.

Если библиотека кончится, многое можно и перечитать, а ведь у меня есть еще целый диск с электронной библиотекой, который мне дали вместе с ридером, надо лишь скинуть в него эти текстовые файлы.

Я вновь и вновь читаю и смотрю, погружаясь в выдуманные миры, которые заменяют мне отсутствие собственной жизни. Я подслушиваю реальность в ванной, на кухне и из окна. Я играю в старые квесты и RPGшки, которые нахожу на жестаке и на поцарапанных пиратских DVDшниках в ящиках стола.

Я пишу, наконец, дневники с мыслями. Этот текст, что вы, надеюсь, читаете сейчас, это уже восьмой мой литературный дневник. У меня ведь жуткая бездна свободного времени...

Вечерами, когда мои глаза и голова устают от чтения и просмотра, я по несколько часов валяюсь в ванной, в почти кипящей воде, и смотрю на яркую энергосберегающую лампочку под потолком и вспоминаю. Какие-то случаи, произошедшие когда-то, чьи-то слова, обрывки бесед, растройства из детства.

В такие моменты прошлое из скомканного неясного прожеванного комка вдруг превращается в нечто очень стройное, складное, последовательное и прозрачное. Наверное, это мое самое большое развлечение за весь день.

Изредко в моей квартире происходит что-то странное. Я слышу чьи-то голоса, мужские, или женские. Они шепчут где-то под потолком. И это не голоса соседей, нет. Они говорят на каком-то чужом языке, кажущемся смутно знакомым. Иногда сам по себе включается телевизор и демонстрирует помехи, через которые прорывается смутный шепот.

Несколько раз звонил телефон. Я брал трубку, но слышал только треск и какой-то наростающий гул, похожий на шум в ушах...

Время от времени предметы исчезают и появляются совсем в других местах. Например, я несколько дней искал свой айфон, а потом он оказался за батареей, холодильник однажды утром стоял не на кухне, а прямо посреди комнаты, несколько раз исчезали лежащие в кресле книги... а потом они почему-то появлялись в морозилке холодильника.

Теперь когда у меня пропадает что-то печатное, я всегда ищу там и всегда нахожу.



Сплю я очень мало, всего по нескольку часов. Но всегда высыпаюсь. Не знаю почему так получается. Может быть, моему мозгу просто нечего обрабатывать, а может это такое же необъяснимое свойство моего заточения, как отстуствие чувства голода.

Хотя несколько раз бывало так, что я словно проваливался на несколько суток в невероятно глубокий сон. Я встаю - ничего не меняется, но дата на компьютере говорит мне, что прошло два, или три дня, а одеревенелое, затекшее тело подтверждает, что это действительно так.

Но, впрочем, обо снах сейчас расскажу намного подробнее. Я начал новый, восьмой литературный дневник именно ради них.

В последнее время мне иногда снятся сны. Или не сны... Я будто бы переношусь в другое место. И там все кажется мне реальным, даже более чем реальным. Все четкое, яркое, ясное. Я чувствую запахи, сотни привкусов, слышу даже очень слабые звуки. Это реальность более реальная, чем все, в которых я только жил.



Но расскажу по порядку. Как-то вечером, пару месяцев назад, я решил слазить на антресоль в прихожей, в принципе, мне ничего не было нужно. Просто я почему-то вспомнил о ней решил исследовать новообретенную территорию. Я взял компьютерный стул, отнес в корридор, и осторожно, стараясь не упасть,открыл маленькую почерневшую дверцу. Все, что я увидел - это рядцы целофановых мешков и клубы пыли. Я осторожно стал вынимать пакет за пакетом, морщась от поднимающегося пыльного шторма.

Пакеты подарили мне много интересных вещей. Старые инструменты: молотки, плоскогубцы, шурупы, погнутые гвозди, гайки, отвертки, какие-то непонятные резиновые насадочки, пачкающиеся черным, детали от неизвестных механизмов, пакет, полный (внимание!) других целофановых пакетов (эдакая матрешка),пакет с десятью пачками стирального порошка "Свежесть", пакет с тридцатью с лишним пачками зубного порошка "Зубной порошок классический",пакет со свернутыми почерневшими репродукциями картин с лошадьми и самое главное - пакет в тремя блоками "Явы красной"!

Вот этой находке я был действительно рад. ЭЯ схватил один из блоков и, не потрудившись убрать разведенный в прихожей бардак, отправился на кресло в зал, чтобы безо всякого зазрения совести  продолжить бесстыдное табакокурение. Эти дурацкие дешевые сигареты без фильтра, отдающие жжеными носками, вернули мне радость легкого никотинового опъянения (что может повредить человеку который не ест?).

В тот вечер я дымил одну за одной (экономить сигареты начал только на следущий день), я купил и курил, пока моя квартира с неоткрываемыми окнами  не заволоклась полностью вонючим табачным дымом, а желудок не начал подавать рвотные позывы (которые, впрочем, я уверен, реализовались бы, если бы там была хоть какая-нибудь еда). Я затушил десятую сигарету прямо об подоконник, и превозмогая головокружение, пошел в ванную слегка умыться.

Как только я вышел, протирая лицо розовым полотенцем, мне вдруг резко очень захотелось спать... Я буквально валился с ног, я даже не дошел до спальни, а повалился прямо в комнате, на куцем неудобном диванчике и моментально провалился в сон.





***
 
 Я будто вынырнул из темных глубин бессознательного и через мгновение понял, что нахожусь на одинокой тропинке посреди безпробудного черного ночного леса. В тусклом свете луны тропинка закадочно утекла куда-то вдаль, над ней причудливыми арками склонялись ветки деревьев. Было холодно. Я был одет только в спортиные штаны и затертую тонкую футблоку с лицом старины Хауса и извечным девизом "Everybody Lies", одежду в которой я хожу по дому, да к тому же без обуви. Несколько мгновений я стоял на месте пытаясь осознать, что происходит. Я отлично помнил, что только что лег спать, мысли не путались и не перескакивали с одного на другое, как это обычно бывает в сновидениях.

- Я ведь не видел снов уже почти год... И все это... Так реально. - подумал я, и, ища подтверждения своих слов присел и дотронулся до холодной и влажной от измороси травы. Ощущения прикосновения были яркими и отчетливыми.

- И все же это не может не быть сном, - сказал я вслух.

Для начала я осмотрелся. Как ни странно, сразу за моей спиной тропинка коварно заканчивалась, просто обрывалась в непроходимое сплетение древесных стволов и веток.

- Неужели она никуда не , ведет? Тропы же не обрываются просто так ни с того ни с сего... Зачем они тогда нужны? Но эта, видимо, исключение Надеюсь это тропа откуда-то в никуда, а не из никуда в никуда... Я уже сейчас в никуде, а значит, идя вперед я все же дойду куда-то, ведь нужна же тропинка зачем-то.

Запутавшись от своих слов, и почувствовав себя как минимум Алисой в Вандерлэнде, я просто зашагал вперед, осторожно ступая мокрыми ногами в носках по холодной земле.

Кроме пугающих скрипов деревьев звуков не было. Я шел и шел вперед по тропе, кажущейся бесконечной. Так прошло, наверное, не меньше часа. Мне было очень холодно и немного страшно, но все же я чувствовал где-то внутри себя безотчетно счастливое ощущение от того, что я своими собственными глазами вижу что-то кроме стен своей квартиры.

Наконец, я вышел к небольшому очень темному пруду, от которого исходил запах тины и сырости. Полная луна небрежно покачивалась на его волнах. Пруд со всех сторон был окружен лесом. Продолжения тропинки не было.



Ну и что теперь? Это просто пруд. Идти дальше некуда, идти обратно - тоже вникуда. А стоя на месте я замерзаю все сильнее и сильнее.

Мне почему-то вспомнились "Хроники Нарнии". Злой дядя Эндрюс дал Полли и Диггори волшебные кольца, которые позволяли им попасть в место между мирами, в котором были сотни разных прудиков, ведущих в разные реальности. Достаточно было одеть зеленое кольцо и нырнуть в воду, как ты уже... ну, скажем,в Нарнии.

Нырять в воду мне не хотелось, да и зеленого колечка у меня не было, поэтому я просто подошел в плотную к кромке воды, присел и немного поболтал рукой по ледяно-холодной черной жиже.

Пленка воды заволновалась. Это странное колебание становилось все сильнее и сильнее. А потом вдруг в центре прудика образовалась гигантская воронка, которая бывает (конечно, в куда меньших масштабах), когда спускаешь воду в ванной.

Она крутилась все быстрее и яростней, а уровень воды в пруду все убывал и убывал. Я стоял, не в силах оторваться от этого зрелища. Минут через десять все что осталось от водоема - это углубление размером с половину среднестатистичнского плавательного бассейна, устланное мокрым и склизским слоем ила.


- Наверное это все таки сон, - подумал я,  - в жизни прудики не спускаются.

Я осторожно, стараясь не поскользнуться, стал спускаться вниз, к центру пруда. Отвратительно, надо сказать, ощущение - проваливаться в слой ила ногами в одних носках.



 Как я и подозревал,в центре бывшего лона водоема зияла неизвестно откуда взявшася довольно большая идеально круглая дыра, уходящая куда-то глубоко-глубоко. В дыре царила такая непроглядная первородная тьма, что свет луны будто огибал ее, не бросая внутрь ни одного фотона отраженного от солнца сияния.

Рядом с дырой, прямо на грязных водорослях лежал лист бумаги. Он абсолютно игнорировал тот факт, что лежит на мертвой поверхности, а бумага подвержена каппилярному эффекту. Лист отсавался сухим и ярко выделялся в темноте на фоне черной илистой массы.

Я аккуратно, с неизвестно откуда взявшимся внутренним содроганием, наклонился и взял его в руку. Прежде чем поднести его к глазам я попытался слегка расслабиться и сосредоточиться. Это мне весьма пригодилось, когда я старался прочитать мелкий почерк в полумраке. Судя по общей корявости букв, писал ребенок, причем не старше лет семи. Это был стишок.





Мы были вместе

И некуда роднее,

Но я ухожу вперед поскореи,

Ты веть сидел на моей шее,

Я бес тебя смелей и сильнее.

Тридцать пропрыгаю раз на ноге,

Иголку найду в глубокой траве,

Камним от палки,

Кинжалом по скалке,

Я победю дракона скакалкой.

Невеста в башне сидит,

Волосы растит,

Только ее рыцарь

Неуклюжий словно кит.

Ата-та,ата-та,

Два проворненьких кита,

Побегу без груза я,

И прощай моя семья!

Прыгай раз-два,

Прыгай раз!

На скакалке целый час,

Даже если провалюся в люк,

Зацеплюсь капюшоном за сук!


Я несколько раз вчитался в бессмысленное детское творение, наполненное орфографическими ошибками, как живот толсятка макдаковскими гамбургерами. Я совершенно не находил в стишке ничего, что имело бы значение для меня. Ну ладно, вздохнул я, и, чувствуя себя немного обманутым,  аккуратно сложил листик и убрал его в карман спортивных штанов.

Разве что только эти призывы прыгать... Не означают ли они, что я должен нырнуть в эту черную дыру?

Ну нет, я просто не могу сделать это. Но какие у меня варианты?

Я побродил по дну осушенного пруда туда-сюда, но ни скрытых посланий, ни порталов в другие миры,ни чистых сухих кросовок не нашел. Только ил, грязь, палки, ветки и иголки.

Черт! Лучше уж идти в лес без тропинки, придирасясь сквозь бурелом, чем прыгать в дыру, в которую только что смылся целый пруд!  Только вот надо дождаться рассвета. Судя по положению луны, до него часа три. Побегаю тут кругами, чтобы не мерзнуть, разомну косточки, напрягу одрябшие от безвылазного сиденья дома мышца, а потом солнышко встанет и я попробую пробаться куда-нибудь сквозь лес, должно же там быть хоть что-нибудь. Я все-таки не в тайге, а где-то в средней полосе, судя по всему.


Хотя... С другой стороны, говорят,если ты начинаешь падать во сне, то всегда просыпаешься.Я попытался напрячь память, чтобы вспомнить, от кого я это слышал и авторитетен ли этот источник, однако память упорно не напрягалась, выдавая почему-то кадры из "Броненосца Потемкина". Я бросил бессмысленные попытки.

С другой стороны, я точно помню, что читал в сети, что если ты понимаешь, что спишь, то способен управлять своим сном. Вся эта хрень с осознанными сновидениями и прочей байдой, это же почти что религия.

Я закрыл глаза и начал изо всех сил представлять, что начинается рассвет. И, разумеется, когда я разомкнул веки, никакого рассвета не наступило. Если я и достиг эффекта, то разве что исключительно противоположного, потому что солнце не взошло и в близжайшие три часа. Я честно бегал вокруг, утешая себя тем, что вырвался и своей квартиры в лес, а за это время восток не только не зарделся,  но даже луна нисколько не передвинулась на небосклоне в сторону заката.

 - Черт! Это невозможно! время тут стоит. - озвучил я наконец то, о чем думал последние минут сорок -

Неужели получается, что все, что я могу - это все же прыгнуть в дыру?

Я вновь спустился к черному отверстию и начал его разглядывать. Оно не выглядело особо угрожающим. На вид как канализационный люк без крышки. Пугала неизвестность. Думаю, оно глубокое, раз впитало в себя целый пруд. Но ничего не оставалось. Тут безвыходность, без вариантов, как в компьютерной игре, когда разрадотчики придумали из локации только один портал.


Я осторожно свесил вниз ноги, потом вслед за ним последовало тело. Я все еще держался руками за выступающие края дыры и не мог заставить себя разжать пальцы. Снизу дул холодный ветер, пробирающий меня не просто до костей, но и вплоть до самых глубинных слоев костного мозга. Так прошло довольно много времени. Тогда я понял, что просто не могу сделать это, у меня недостаточно отваги, чтобы упасть в пустоту. Когда я был школьником, я не мог даже  упасть спиной прямо в руки однокласснику, который стоит сзади (такая у нас была игра на смелость).

Я подумал, что надо бы еще раз придти к началу тропы, туда, откуда я пришел. А Ведь раз я там появился, раз тропа там начинается, может быть там есть и выход, но я его не заметил. если и там ничего не найду, то переть сквозь ночной лес пофиг куда.

Я постарался подтянуться, но от долгого висения у меня уже не было сил в руках. Прилагая все возможные и невозможные усилия, я пытался выбраться вверх,но мои руки не слушались, а ноги скользили по покрытой слизью стене дыры. Я не только не подтянулся, но и не удержался. Руки свело, и я упал в бездну, не успев даже толком испугаться. Вместо того, чтобы ощутить полет, я просто открыл глаза в собственной кровати.



***


В то, что это был действительно сон я поверил только вспомнив о листке со стишком, который я положил в карман штанов. Его там не было. Значит сон. Такой вот сон...


Может быть, энергия моего столь долгое бездействия без каких-либо ярких впечатлений сложилась в такие вот суперреалистичные ночные впечатления, и мой мозг пытается восполнить красочными снами недостаток эмоций. А может быть, моя душа выходит из тела и путешествует по каким-то темным лесам... Кто знает.

Но все же это было чертовски приятное впечатление - проснуться и прокручивать в памяти свежие воспоминания... Свежие воспоминания. Как же мне их не хватало!


Я буквально горным обвалом сполз с дивана, разминая затекшие от лежания в неудобной позе ноге. Первым делом я потянулся к вечно вожделенной пачке Явы. Зажигалка долго не хотела загораться, но наконец то я смог прикурить и облегченно выпустил в потолок клуб мощного резкого дыма.

Когда, докурив,  я пришел на кухню, меня ждал сюрприз. Все конфорки плиты были зажжены, а на потолке копотью сам собой нарисовался слегка расплывчатый круг.

Ни слова ни говоря, и, как обычно стараясь не думать о произошедшем, я выключил газ и стал разглядывать новообретенное граффити. Чем больше я смотрел, тем больше круг напоминал мне дыру, в которую я нырнул во сне...
 
Думаю, старина Зигги Фрейд начал бы мне загонять про то, что мне не хватает секса и падение в дыру воплощает неосознанное желание попасть в женскую вагину... Вот только неосознанные сексуальные фантазии обычно сами собой не проявляются копотью на потолке кухни.


У меня есть железное правило. Обо всем необычном в моем доме НЕ ДУМАТЬ. Пропадает книга, чтобы появиться в морозилке - иду, беру, кладу на место - смотрю кино. Передвинулся холодильник? Ставлю на место - читаю книгу. Запрыгал книжный шкаф? Ухожу в другую комнату и играю на нетбуке в древнюю rpgшку на эмуляторе нинтендо.

Мне только с ума еще не хватало сойти в собственном доме! Проявления "странностей" (так я называю всю эту хрень) были совершенно безобидными. Игнорируя их, я абсоютно спокойно прожил  целый год. По сути, почему я должен удивляться подобным вещам, если я свыкся с тем, чтозагадочная сила блокирует мне выход из дома и позволяет жить без еды?

Кольцо копоти я оттер, а сам отправился читать "Выбранные места из переписки с друзьями", а потом играть в Fahrenheit.


Потом около трех недель ничего особенного не происходило.Я просто жил... ну или застыло существовал. Моей единственной эмоцией было фоновое недовольство тем, что сигареты медленно, но верно кончаются, образуя новые пятна на потолке и на моих многострадальных легких.


В соседней квартире сменились соседи, теперь там жила девушка-художник, судя по всему чертовски красивая (я понял это, хотя  и видел-то ее только пару раз из окна), она редко услаждала мой слух разговорами, так как жила одна, зато почти каждый день очень красиво играла на пианино не очень сложные сонаты. Когда-то и я учился музыке... Я сидел в ванной, прислонившись ухом к трубе, закрывал глаза и представлял, как клавиши ложаться под мои пальцы...

Было и еще одно приятное новшество: около моего дома стал частенько ошиваться большой потрепанный рыжий кот. Он часами лежал, греясь на солнышке, на большой бетонной плите под окнами, а я наблюдал за ним. Это было одним из моих любимых развлечений. Один раз я вспомнил, что где-то в столе с давних времен валяется лазерная указка.

Я сходил за ней и стал светить через окно вниз. Я был почти уверен, что моя квартира не выпустит за свои пределы даже крохотного лазерного лучика. Но это оказалось не так. Красная точка возникла прямо перед мордой кошака.

У меня даже сердце быстрее забилось. Я стал водить указкой кругами, чтобы заинтересовать животное. Оно стало с интересом провожать  точку головой. А у меня аж слезы на глазах выступили. Я все же могу взаимодействовать с внешним миром! Я не совсем отгорожен! Я могу крошечной точечкой заинтересовать жирного котэ, там, снаружи.

Кот наконец поднялся и начал всерьез ловить лазерную точку лапами, я гонял его по всей улице, смеялся, пуская луч прямо по котовской заднице (он так уморительно начинал бить сам себя!). Я бы, кажется, продолжал эту игру бесконечно, но коту все надоело уже минут через пятнадцать и он, перестав реагировать на указку, ушел спать под лавочку, уже успевшую с утра пораньше снабдиться штатными старушками.


С тех пор я пытался заставить поиграть с лазерной указкой  абсолютно всех котов и даже собак,  проходящих под моим окном. Знаю, это выглядит как полное ребячество, достойное пятилетнего, а не двадцатипятилетнего, но все же я ничего не мог с собой поделать. То, что я могу как-то влиять на внешний мир дарило мне просто непередаваемое ощущение...


 Однажды, когда я работал над одним из своих литературных дневников, компьютер вдруг взял и сам собой выключился, заставив меня исторгнуть скорбный вой по поводу несохраненных килобайт потом и кровью скреативенной текстовой информации. Секунд через тридцать я перестал так уж сильно бушевать, вспомнив про автосохранения. Еще немного поворчав, я потянулся к настольной лампе, чтобы с ее помощью не промахнуться мимо кнопки включения компа. Лампа не загорелась.

Так, мне свет отключили что ли? - вновь запаниковав, подумал я, - в принципе пришло время. Я же так долго за него не платил. Мне почему-то самим собой разумеющимся казалось, что раз уж я тут законсервирован, то и свет будет бесконечным.

Хотя... Может, просто лампочка перегорела? Хотя, она все-таки энергосберегающая, да и не так часто я ее зажигаю.

Я встал со стула и пощелкал выключателем люстры в комнате. Никакого эфекта, полумрак не расступился. Значит, все таки нет эллектричества. Мое существование только что превратилось в  невыносимое в своей скуке.

Хотя... - посетила меня благая мысль, - а может это плановое отключение, для всех?

Я выглянул в наружу. В соседнем доме окна горели...

Мне сейчас самое время рвать на себе волосы и проклинать жестокий мир и Чубайса в частности, но вместо этого меня сильно потянуло в сон. Мысли вдруг стали перемешиваться в моей голове, отдавая какими-то странными гулкими эхами.Я еле заставил себя дойтим до спальни, где повалился на кровать и заснул не раздеваясь.




***


Я вынырнул из глубин сознания и первой моей мыслью было "Твоя ж ты мать, как так?".

Первое что я увидел - это огромную Землю в четверть неба, затуманенную облаками и внушительную в силу своих размеров.Ее окружали милиарды ярких звезд. Вокруг меня, до самого горизонта - лишь серая равнина с редкими возвышениями. Все выглядело очень реально...

Канал Дискавери сделал свое дело. Я сразу понял, что нахожусь на Луне...

Несколько минут я стоял в нерешительности. Куда же мне пойти? Если в прошлый раз тропинка была только одна, то теперь во все стороны - только простор абсолютно однообразного лунного пейзажа.  Абсолютная тишина, будто уши заткнули киллограмами ваты...

Для начала я присел и набрал в руку немного лунного песка. На ощупь он мало чем отличался от обычного, разве что песчинки были покрупнее и неправильной формы. Я поднес песок к носу, чтобы подключить к его изучению совсем уж все органы чувств, но вдруг осознал, что не дышу и даже не способен сделать вдоха, я совершенно забыл, как совершить такое простое действие.


Может, я действительно труп?


Я приложил ладонь к груди. Сердце билось. Нет, я все же жив... Наверное. Хотя это и переходит все границы.

Стоять на месте не имело абсолютно никакого смысла, поэтому я просто пошел куда глаза глядят. Из-за низкой гравитации мои колени задирались чересчур высоко и походка, должно быть, выглядела комично. Однако, наблюдателей, к счастью, не было.

Я бы ничуть не удивился, если бы вдруг выбрел сейчас к проржавевшему остову "Апполона", куцему от времени американскому флагу и следами старины Нила Сильнорукова... Н нет, передо мной был только песок и песок, будто я бреду по Сахаре.


Поначалу было даже весело. Еще бы, околоземная прогулка как никак. Космические туристы платят долбанные миллионы за куда меньшее. 

Где-то через час абсолютная тишина начала пугать меня, вгрызаясь в уши похуже пения тысяячи дрелей. Я вспомнил о том, что тишину в прошлом использовали для пыток...

Не знаю, сколько прошло времени, скорее всего, очень много, но  я просто заплакал от отчаяния. Бесконечность однообразности лунного пейзажа и аудиопустота уничтожали мысли, оставляя только страх и желание оказаться подальше отсюда, проснуться  в собственной кровати.

Я решл остановиться. Я жутко устал. Мне не хотелось никуда идти, все равно ничего не меняется. Я облокотился об торчащую каменную глыбу и медлеено сполз вниз.

Вдруг я почувствовал легкую вибрацию. Лунопочва под моим седалищем чуть заметно заколыхалась, напоминая о массажных креслах.

Я на всякий случай отполз неменого от скалы.Но это ничуть не помогло: вибрация медленно, но верно нарастала, становясь все более и более ощутимой.

Минут через двадцать это было уже самое настоящее лунотрясение. Все вокруг меня ходило ходуном, а я сам будто лежал на работающем отбойном молотке.

А впрочем, это меня не особо пугало. Куда страшнее было, когда ничего не происходило. А сейчас... сейчас это развитие сна, которое приведет меня куда-то. Я-то уже боялся, что так и буду одиноко блуждать по поверхности луны, как неприкаянный дух.


Интересно, а что случиться со мной, если я возьму и разобью себе бошку каким-нибудь камнем, или что-нибудь в этом духе? Что будет если я убью себя здесь? Проснусь я в своей кровати, или
погибну на самом деле? А может быть, та самая сила, что позволяет мне не дышать, не позволит мне умереть и от всех прочих причин?


Иногда у себя в квартире я думал о самоубийстве. Зачем я тут? Ведь абсолютно бессмысленен. Будто в гробу замурован, и каждый день похож на предыдущий. Мне лень продолжать эту череду одинаковых промежутков времени...

Но мне и в голову не приходило реализовать эти мысли, взять и перерезать себе кухонным ножом вены, а потом принять последнюю горячую ванную.

Моя жизнь в заключении не была невыносимой... Она была просто безвкусной.

Может быть, я вовсе бессмертен, и мне суждено наблюдать, как мимо моего окна будут летать флаеры, как будет бушевать третья мировая, как какие-нибудь пришельцы будут ходить по улицам вперемешку с москвичами...

Интересно, а что произойдет, если мой дом будут сносить?

Освободит ли это меня из заключения, или моя квартира будет существовать отдельно даже когда весь оставшийся дом превратиться в груду кирпичей?

Об этом я думал, стоя на Луне и ощущая как вибрация все усиливается и усиливается. Нашел место думать, как же...


Я вдруг представил, что все вокруг - это немой черно-белый фильм. К примеру, Носферату. А я - Макс Шрэк, актер-вампир, перенесшийся с Земли на Луну в поисках кровавых жертв.

Пленка дрожит, я картинно крадусь вперед среди картонных лунных декораций,выставляя вперед руки для внушения ужаса. За кадром играет зловещая "фортепьная" мелодия.

Вдруг все начинает трястись, мое злобное лицо изображает гримассу удивления и страха. Прямо передо моей вампирской пастью разверзается пропасть...

(...)

Да, прямо передо мной разверзалась пропасть. Медленно, но верно взявшаяся из ниоткуда трещина в полной тишине становилась все больше и больше. Ее расширение было каким-то неплавным, немного резковатыми, будто кто-то чуть-чуть расширяет пропасть, потом останавливает кадр, расширяет ее еще,потом опять останавливает, создавая таким образом иллюзию того, что она разверзается сама.

На всякий случай я отполз шагов на десять от нее. Не зря.  Провал становился все шире и шире, а трясло уже просто невыносимо.

А потом вдруг безо всяких прелюдий все замерло. Воцарилась полная тактильная тишина. Несколько секунд я переваривал странные ощущение в растрясенном теле, а затем медленно, стараясь соизмерять шаг в условиях непривычного тяготения, подошел к краю обрыва. Внизу была светящаяся горячая магма.

Черт, - подумал я, - это же не может быть! Я точно помню, что у Луны холодные недра, все ее извержения уэе давно отизвергались (снова аригато Дискавери).

Но реальность сна не хотела меняться от того, что я знаю объективную правду. Магма быстро поднималась ко мне, пенясь, как газировка в растрясенной бутылке. Неожиданно, будто гром среди ясного неба, я услышал шипящие звуки, разорвавшие абсолютную тишину - видимо из-под земли в ваакум вырывались газы, поток которых доносил звуковые колебания до моих ушей.

Что же делать? Бежать? Или нырнуть в эту расселину, как в прошлый раз в дыру на дне пруда?

Решение все никак не приходило, и в результате я не стал покидать место происшествия с позором, но и прыгать в кипящую глубь как-то не стал. Я просто отошел шагов на двадцать и зачарованно наблюдал, как густая вязкая жижа лениво переливается через края расселины и начинает вытекать на поверхность, продвигаясь все ближе к моим босым ногам. А потом вдруг магма (или уже лава?)резко остановилась безо всяких видимых причин и в одно мгновение застыла, превратившись в камень.

Я подождал пару минут, а потом осторожно ступил на нее.





Правого края расселины я заметил игрушки. Две маленькие пластиковые куклы, взявшиеся непонятно откуда (тем более на Луне, уж не армстронг ли их с собой припандорил, чтоб не страшно было?). Барби. Две абсолютно идентичные барби, лежащие в одинаковых позах.

Их застывшие личики, которые по идее должны были выражать идеал красоты, немного пугали своей неодухотворенностью.

Я нагнулся и взял в каждую руку по кукле. Два фиолетовых платьица, белые волосы. Если поднести одну к другой, можно играть, будто бы барби красится перед зеркалом, или как в "Назад в будущее" встретила своего двойника из другого времени и теперь либо она упадет в обморок, либо вселенная уничтожится.

Я поразглядывал их еще пару минут, но ничего необычного не нашел. Все это вызывало у меня де жа вю с прошлым сном. Ситуация ведь по сути своей абсолютно та же самая, только декорации другие. Вместо заброшенного леса  -  луна, а вместо детского стишка - барби. И я уверен, что проснусь, как только нырну в расселину, наполовину забитую камнем, бывшим когда-то раскаленной жижей.

Мне нужно понять, почему я вижу это, откуда берется именно такой сюжет, и что он обозначает. Я вижу, что во снах присутсвует логика, но я не могу понять ее предназначения. Я еще раз хорошенька осмотрелся по сторонам, потом полюбовался напоследок видом висящей в небе земли...


Я подхожу к краю расселины, закрываю глаза и бесстрашно, головой вперед бросаюсь вниз, наслаждаясь кратким ощущением полета и своим страхом.



***


Я открыл глаза и в них ударило яркое солнце.Голова почему-то была тяжелой и болела. Я присел на кровати. Черт, к этому ощущению невозможно привыкнуть. Только что ты там, и вот проходит какой-то странный неуловимый миг и ты уже находишь себя скрюченным и запаренным в неудобной одежде в собственной постели. Я встал с кровати и отправился на кухню попить.

Как только я открыл дверь, то обомлел. Весь пол в бывшей пищевой обители был завален тонким слоем песка. Почему-то это меня сильно удивило. Перемещающийся холодильник не вызывал эмоций, а песок почему-то вызывал...


Я присел и зачерпнул немного в ладонь. Обычный песок, точно не лунный. Песчинки круглые и ровные, явно сотни лет обтесывались морем или ветром...

Ну хорошо. - сказал я вслух и, ступая по песку, подошел к потемневшему от копоти чайнику, стоявшему на плите и налил из него немного тепловатой воды в белую чашку с щербинкой.

Где-то через час я все же убрал с кухни песок и смыл его в унитаз. Потом я пошел в зал и еще раз пересмотрел "Носферату", фоново следя за действием и раздумывая о своей лунной прогулке. 






Где-то в четыре часа дня меня начало жутко тошнить. Я просто сидел и читал Диккенса, как вдруг ни с того ни с сего мой желудок будто скрутило и я почувствовал, как тошнота поднимается вверх. Через несколько мгновений из меня неудержимо полилась какая-то черная склизская маслянистая масса, похожая на нефть, но отдающая нашатырным спиртом.

Я испустил приличное количество этих странных внутренних соков на ковер в зале и побежал в ванную, стараясь сдержаться и не заблевать весь корридор, но у меня не получилось: меня снова вывернуло прямо у дверей.

Я поскорее переступил через черную лужу, облокотился о стиральную машинку и склонился над раковиной. Как только я сделал это, из меня опять потекла жижа. Спазм за спазмом, она все хлестала и хлестала из моего горла. В глазах стояли слезы, спина болела от неудобного положения, в котором я склонился, а меня все тошнило и тошнило, тошнило и тошнило.

Я не представлял, откуда у меня внутри могло взяться СТОЛЬКО этой гадости, я ведь даже ничего не ел, но она все продолжала выходить наружу и ее поток не иссякал. Это длилось очень долго. Я буквально валился с ног от усталости, но не мог и на шаг отойти от раковины, потому что каждые несколько секунд из меня исторгал очередую порцию странной черной хрени.

Когда меня отпустило, была уже глубокая ночь. Я просто упал на кафельный пол ванной и очень долго валялся на нем без движения, совершенно обессиленный. Мышцы живота болели, будто их переехал груженный боевыми танками бронированный поезд. Горлу было чуть легче - по нему проехался обычный пассажирский.

Прошло не меньше часа прежде чем я смог заставить себя встать с холодного пола и дотащиться до кровати. Я рухнул в нее, будто пустой бурдюк из под пива, я не мог не то что пошевелиться, но даже сконцентрироваться на одной мысли больше чем на несколько секунд.

Однако сон не приходил, поэтому я просто лежал, страдая от боли в мышщах, и смотрел на отсветы автомобильных фар, проносящиеся по моему потолку, разрывая привычный узор теней на нем.


Так я лежал до рассвета. Как только взошло яркое утреннее солнце, мне вдруг сразу полегчало. Я почувствовал себя даже более живым, чем был, будто вместе с маслянистой гадостью из меня вышла и привычка пропускать мимо взгляда окружающие меня предметы, и сейчас я будто бы видел их в первый раз, подмечая мелкие детали, которые я не уловил за годы жизни тут.

Боль в животе сменилась приятным послеболеем. Усталость мышц превратилась в нежное расслабление, потом я задремал на пару часов и даже видел какой-то смутный расплывчатый сон, в котором я ехал куда-то в метро, а тоннель все изгибался и изгибался, а потом я вылез наружу через канализационный люк и купил мороженного...



Где-то через две недели, как ни прискорбно, запас табачного дурмана вновь подошел к печальному бесславному концу, рассыпавшись по пальцам крошками дешевого табака из последней, помятой и надорванной явинки. Сентябрь решил-таки перестать быть верным последователем августа и потому затуманил окна серым призрачным дождливым сумраком, делающим мое заключение в четырех стенах особенно прискорбным и тоскливым

Я проводил дни, лежа в ванной с томиком Басё, и читая хокку за хокку. Я представлял себя вишневым странником, путешествующим на лоне природы от Киото к Фудзияме, с состязания придворных поэтов в глухие горные деревушки.  Я-странник цепким взором подмечал невероятную красоту и гармонию самых обычных явлений природы, а затем облекающил их в пронзительные лаконичные стихи.


За этой осенью вновь, по зачем-то заведенному порядку приперлась зима. То ли в этом году она была особенно суровой, то ли отопление особенно галимым, но дома было настолько холодно, что Снежная Королева смогла бы без проблем замораживать чьи угодно сердца, а никто бы и не заметил. Я ходил по дому чуть ли не в двух штанах, двух носках и двух кофтах. Будь моя воля, я ходил бы и в двойных щёках.

Может быть, из-за холода, а может и по каким-нибудь другим причинам,  я перестал спать совсем. С двадцатого декабря по середину января, сколько я не пробовал сладко устроиться в кроватке, все оборачивалось тем, что я просто напряженно ворочился с боку на бок, заставляя кровать недовольно скрипеть, а потом шел на кухню пить горячую воду (мои весьма обширные запасы чая подошли почти к концу, поэтому я берег их для дней праздников, чтобы хоть как-то их выделять).

Я открыл для себя Юкио Мисиму. Несколько его книг валялись забытыми, как большинство дней моей жизни, во втором ряду самой нижней полки шкафа. Теперь вместо сна по ночам я читал "Золотой храм", перелистывая мерзнущими пальцами желтые страницы одну за одной. Время от времени я отрывался от чтения и подолгу думал о смерти. Из предысловия к книге я узнал, как погиб Мисима. Он с небольшой горсткой самураев возглавил обреченный монархический переворот где-то в середине XX века. Он сделал это, чтобы обеспечить красивый и трагический фон для своего самоубийства. когда революция провалилась, он сделал харакири... Умер не только он, но и много поддержавших его самураев...

Пока я мечтал смерти, за окнами беззвучно падали снежинки, отголоски умершего летнего дождя...



... Я  ведь труп! Я уже мертв! Все что я делаю - бессмысленно оттягиваю свой окончательный конец. Но смогу ли я умереть снова?


Стопицот раз я думал о самоубийстве, как о чем-то отвлеченном. Как о чем-то, что было бы логично в моей ситуации. Но до этой зимы у меня не возникало действительно резкой потребности в этом.

А в тот самый момент я сидел на кресле с большой черной книгой и во мне копилась жуткая усталость от бесконечной повторяемости моих дней, от моего неведения и одиночества. Сначала она бултыхалась где-то у меня в ногах, потом нагло заполонила собой мое тело по самый живот, немного потрепыхалась там, побурлив в кишечнике, и, наконец, затопила меня с головой.


- Ну хорошо, - подумал я наконец, - почему бы и нет в конце концов? Я как смертник в "Зеленой Миле", отступать и возвращаться нет возможности, а бежать некуда. У меня даже нет умной серой мышки, готовой скрашивать мои последние дни. Хотя... Есть компьютерная мышь.

Я представил себе сцену из черно-белого фильма: главный герой мечется туда-сюда по неестестенно, по-киношному обставленной комнате. Гремит угрожающая музыка. Появляется кадр с дрожащей надписью в рисованной рамке. Не мудрствующими лукаво сценаристами туда вписанно что-то вдухе "Я не могу этого больше выносить!", или "Черт побери! Я сделаю это". Герой с непропорцио быстрой скоростью бежит на кухню и вонзает в живот кинжал, а потом картинно умирает.

Я почесал руку, шмыгнул полузаложенным носом и  подумал: "Я что правда собираюсь сделать это? Похоже на то... Ну ладно".

Я пошел в спальню и одел свои любимые джинсы и чистую футболку с надписью "Sopor Aesternus and the ansamble of shadows". Анна Варно картинно, как Макс Шрек из "Носферату" изображает предсмертную скорбь.

Я посмотрел на себя в зеркало - все равно некрасивый, весь какой-то помятый и с нездоровым цветом лица, кругами под глазами, мятыми секущимися волосами, красными белками. Весь какой-то обрюзгший и поблекший. Был бы это старый мультик, зеркало бы точно треснуло от такой "красы". Ну да впрочем, выбирать не приходится. Видимо, таким я себя и запомню в последнюю секунду своей жизни. А может, вспомню себя-другого, полного сил и энергии.

Я пошел на кухню, поставил чайник и выпил чашечку особо охраняемого мной молочного улуна. Бодрящая нежная житкость будто промывала меня изнутри, оттирая напоследок осевшую там пыль. Я выпил целый чайник, потом сново заварил и выпил еще один.

Помыв чашку, я поставил ее на полку с посудой, потом как-то задумчиво подвигал туда-сюда магниты на холодильнике и, наконец, взял относительно острый нож из ящика стола.

Вообще, перерезать вены, наверное, нужно опасной бритвой, бреюсь станоком, к которому у меня целая куча сменных безопасных лезвий, которыми практически невозможно причинить себе вред, поэтому придется все таки ножиком. Ну да ничего, прорвемся.


Я окинул взглядом кухню, смутно надеясь на то, что в ней найдутся еще какие-нибудь дела, чтобы завершить, или вдруг материализуется положенный обреченному последний ужин. Но нет, ничто не требовало и не появлялось, только невпопад капала вода из плохо закрученного крана, покрытого коростой ржавчины. Я вздохнул и, ощущая нереальность происходящего и не до конца веря сам себе, отправился в ванную.

Я пускаю горячую воду, потом затыкаю дно пробкой. Вода быстро набиралается.

Ну что... пришло время рубить что ли.

Я как-то неуверенно слегка провожу лезвием по коже. Сейчас оно уже не кажется таким уж острым. Там, где пронеслась сталь, появиляется крохотная белая дорожка, только для того, чтобы через мгновение бесследно исчезнуть.


Я размахиваюсь и изо всех сил рублю себя прямо по венам.




(...)


В первое мгновение было совсем не больно, а потом вдруг под кожей точно мина разорвалась, окутывая мою руку термоядерным жаром. Я негромко застонал, почти по-собачьи заскулил.

Кожа на руке разошлась в месте удара, как прорванная подушка, я смог увидеть собственное мясо и оголенные трепещущие жилы.

Кровь не пошла. Вообще ни капли.

Черт! Я отшвырнул нож и беззвучно заплакал, сползая по стене на пол. Заплакал отчасти от горечи и отчаяния, отчасти от облегчения. Горячая вода, испуская пар, переливалась через край ванной, затапливая пол, но я не обращал на это внимания, а просто сидел и плакал, усугубляя мокроту. Я не рыдал так горячо и искренне уже долго. Рука словно попала в локальный филиал ада, но боль не была мне неприятна. Она по крайней мере доказывала мне, что я еще живу...

Значит, эта сила не даст мне умереть, по крайней мере насильственно. Значит, у меня все это время все-таки не было выбора.Это обиднее всего.



Рана на руке затягивалась очень плохо. Хоть я и зашил кожу обычными продизенфицированными йодом нитками, но не похоже, чтобы края раны собирались в близжайшее время срастаться. При каждом неосторожном движении рука отдавалась ворчеливо одергивала меня сильной болью. Это заставляло меня быть осторожным и не выпадать из реальности. Что ж,  полезный побочный эффект.

Только через месяц руке полегчало, хотя боль не перестала время от времени посещать меня, чаще всего по ночам.

Однажды вечером, в самом начале декабря, рука словно сошла с ума. Я почувствовал, будто что-то раздирает ее в мелкие клочья изнутри, нарочно оголяя нервы. Это было в сотни раз больнее, чем тот момент, когда рана появилась.

Боль не унималась, она распространялась по руке вниз и вверх, становилась все острее. Мое сердце начало бешенно биться. Вот уже будто сгорает изнутри плечо, пульсирующее пламя боли поселяется в каждом пальце, даже зрачки глаза будто готовы взорваться.


Эта фантомная боль была просто невыносима я катался по ковру в зале,  держась за руку и выкрикивая ничего не значащие слова и ругательства. Хотелось взять и отрубить эту сраную руку каким-нибудь топором.

Наконец, боль неожиданно прошла. Просто в один момент, абсолютно без остатка, она улетела.
 

Я встал с пола и неуверенно добрел до диванчика. На меня навалилась жуткая усталость, будто все мои жизненные силы только что прогорели в руке, оставив мне для потпитки только золу из моих мышц и других тканей.

Мои глаза начали смыкаться, я понял, что уже через мгновение усну.

 Неужели будет?  - успело промельнуть в моей голове за миг до того, как сознание отключилось.



***


Через мгновения я понял, что нахожусь в подъезде, причем не в каком-то там, а в подъезде моего собственного дома, на
первом этаже. Это сильно удивило меня. Куда безразличней я  бы воспринял черные пучины океана, атмосферу Юпитера, или сокровенные пещеры в Египетских пирамидах.

...Почтовые ящики, каморка вахтерши, в которой почему-то никого нет, большая облезлая пальма в горшке, доживающая свои последние дни, стопка мятых рекламных газет на подоконнике, поцарапанные д

Я что, вышел наружу? Интересно, я на самом деле за пределами квартиры хотя-бы душой, или это происходит только в моем подсознании?

Я совершенно растерялся, но в то же самое время как-то воодушевился. Где-то в глубине тонким нежным зерном зародилась смутная неоформленная надежда.

Для начала я открыл дверь на улицу и под пиликанье домофона оглядел простирающееся перед входом в подъезд пространство. Я впервые за долгое время вдохнул нежных свежий воздух полной грудью...

Все вроде бы как обычно, только людей нет никого, и машины не ездят. Полная тишина. Замершая Москва.

Я постоял несколько минут, вглядываясь в окрестности и наслаждаясь краткими мгновениями свободы, но выходить на улицу не рискнул, у меня же нет ключа от домофона, я не смогу вернуться обратно.

Для начала я хочу взглянуть на свою квартиру снаружи. Интересно, может отсюда я смогу выломать дверь? И что тогда? Я войду внутрь, найду себя спящего, а потом как-нибудь погружусь в него и покину это сраное заточение? Звучит как-то нихрена не вероятно, но посмотреть все же стоит.

Я нажал на кнопку вызова лифта, двери сразу же, подозрительно быстро, отворились. Заходить внутрь я не стал. Это все-таки сон, мало ли что - по лестнице надежнее.

Я за пару минут поднялся до пятого этажа и оглядел темную лестничную клетку. Сразу же бросилось в глаза, что дверь в мою квартиру совсем не такая, как должна быть: не хлипкая слегка облезлая деревяшка, а, судя по всему, почти новая внушительная железная дверища с закошенной под 18 век резной ручкой со выгравированными львами.

Да уж, такую особо не вышибешь. И откуда она тут взялась? Я повернул ручку и незапертая дверь отворилась. Резко, как неожиданный удар поддых.


Это было очень странное ощущение, really bizarre. Я увидел свою прихожую...


Я стоял в дверном проеме и осматривался, не решаясь зайти внутрь - вдруг дверь захлопнется за мной и я вновь окажусь в заключении?

Прихожая выглядела не совсем так, как моя. Pдесь было намного чище, зеркало не несло на себе печати пятен и вековой пыли, лампочки горели ярче, а на вешалке висели какие-то незнакомые мне куртки и пальто. Секунд тридцать я взирал на эту картину, даже не пытаясь ее проанализировать.

- Ну хорошо, - сказал я себе под конец, - во сне все всегда немного отличается от реальности. Было бы куда невероятее, если бы все тут было абсолютно идентичным.

Наконец, я переборол свой страх и, не закрывая дверь (и даже на всякий случай подставив в нее табуретку) медленно пошел вперед. Сначала я заглянул в зал. Здесь меня тоже ждали перемены: рамы и стекла были пластиковыми, пропускающими  целые тонны солнечного света,    книжного шкафа не было, на его месте располагалась причудливая экспозиция каких-то странных домашних растений. Светлые-светлые бежевые обои,вместо моей полуоборванной желтой бахромы, аккуратные пластиковые плинтуса. Зал выглядел очень ухоженным и намного более просторным.
 

Я, ничему не удивляясь, хотя и испытываю что-то   в духе когнтиктивного диссонанса, вышел оттуда и заглянул в спальню. Вместо моей узкой жестковатой тахты на полкомнаты расположилась большая двуспальная кроватина. Ладны бы только это, но в ней еще и лежала симпатичная спящая девушка. Ее белые кудри распластались по подушке, как застывшие морские волны, и блестели в солнечных лучах.

А у зеркала стоял... я сам. Мой двойник...


Он был одет в идеально белую рубашку, будто сбежавшую из рекламы стирального порошка, дорогой пиджак, идеально выглаженные черные классические брюки. Он старательно завязывал элегантные и по-видимому дорогой красный галстук.

 Я и не подозревал, что могу так представительно выглядеть. пиджак и аккуратная стрижка творят чудеса.

Я даже не успел удивиться, вдруг столкнувшись с самим собой. Ну что мне делать? Надо что-то сказать? Но слова не находились. От удивления из головы все поулетало, а мозги остались на месте лишь потому, что были хорошо закреплены.

Я просто вышел на середину спальни, чтобы отразиться в зеркале и быть замеченным. Странное это было ощущение, наблюдать в зеркальной поверхности два идентичных лица в таком разном обрамлении...

 Мой двойник, ничего не замечая, продолжал поправлять свою шейную удавку.

Что ж, значит он не видит меня, - понял я.

- Эй! - позвал я его.

Я не удивился, что двойник проигнорировал и аудиопосыл. Осталось последнее средство. Я положил свою руку на его плечо. Ноль реакции.

Ну ладно... Значит я могу только смотреть, надо свыкнуться с этим.

Двойник закончил поправлять галстук, и стал осторожно укладывать волосы расческой, время от времени брызгая на них лаком из балончика. Я подметил, как аккуратно  у него ухожены ногти, видимо ходил в салон и делал маникюр.

Четвертый айфон, лежавший на тумбочке возле кровати зазвонил сигналом будильника. Девушка завозилась в кровати и еще глубже уткнулась в подушку. Мой двойник неспешно пересек комнату, будильник и осторожно склонился над спящей. Он положил руку ей на плечо. Я заметил изящное золотое обручальное кольцо на безымянном пальце.

- Эээй, тебе пора вставать. - каким то чужим и в то же время знакомым голосом произнес двойник.

Девушка что-то неразборчиво проговорила, но не проснулось. Второй я как-то очень хорошо, светло улыбнулся и, наклонившись, медленно поцеловал ее. Девушка нехотя открыла глаза.

- Ты опоздаешь на работу, - сказал он, -  поднимайся, а иначе потом опять будешь жаловаться мне на  выговоры.

- Ох, ну хорошо-хорошо, я встаю, - сказала девушка и нехотя села на кровати.

- Так и быть, сегодня я сделаю завтрак, а ты умывайся, у тебя пятнадцать минут, госпожа сова!

Второй Я потрепал госпожу сову по волосам и отправился на кухню. Я пошел за ним.

Он включил эллектрический чайник, достал из холодильника большую пластиковую коробку, наполовину заполненную суши (видимо их заказали вчера вечером, недоели и оставили в холодильнике).

Чайник закипел.  Двойник заварил немного любимого мной молочного улуна в изящном фарфоровом чайничке.

Через минуту в кухню вошла одетая в пижаму сонная девушка. Она с размаху села стул и сразу аккуратно пальчиками отправила себе в рот большой и аппетитный на вид ролл с тунцом.


Двойник разлил чай по чашкам и присел на стул. Я стоял около дверей и смотрел на это, почему-то вспоминая безумное чаепитие Шляпника и Кролика.

- Ну что, как ты спала?


- Да так, хрень какая-то снилась. Будто я пришла к тебе в Останкино на съемки какого-то проекта Russia today, а ты почему-то бегал в это время по ВВЦ. А я из окна Останкино видела тебя и кричала с самой вершины башни, что обед готов. Потом я решила тебе позвонить, но почему-то вместо тебя все время попадала к Ане. Вот как-то так? А тебе что снилось?

- Ооо... - засмеялась моя копия, - я тебя переплюнул, мне снился еще более отменный психодел. Будто от моей личности откололся кусок и застыл во времени. Да, именно так. Будто я шел-шел куда-то, а потом вдруг с противным треском разошелся на две части.А потом кусок от плеча моей второй части разросся в еще одного меня, и этого второй я живет в моей квартире. Только квартира выглядит как раньше, до ремонта. Так вот, этот второй я живет в моей квартире и никуда не может из нее выйти, потому что в окнах и дверях проросли мои молочные зубы.

- И это все? А какой нибудь сюжет у сна был? - чуть разочарованно спросила блондинка.

- Ничего ты не понимаешь, - возмутился второй я, - там вся суть в концепте. Это было так странно. Меня до сих пор не отпускает ощущение, что вот эта моя потерянная, обороненная часть, она совсем рядом, вот тут, в отражении в стекле, или что-то в этом духе. На меня какое-то дежавю накатывает. Такое, знаешь, предфлэшбэковое состояние.

- Да, я могу понять, - улыбнулась девушка и отправила в рот еще один ролл,  - Старина Фрейди затрактовал бы наши сны как-нибудь по чудному, типа что мне снится Останкинская башня, так как я неосознанно стремлюсь обладать фалосом, а тебе сниться раскол, потому что ты подсознательно поишься кастрации.

- Да ну тебя нафиг, - улыбнулся второй я,  - ни о чем с тобой нельзя серьезно.


- Да просто ты выглядел таким замороченным из-за простого сна, что я решила немного разрядить обстановку.

- Ну... Кстати помогло, разрядялась. Так, ну ладно, мне уже некогда, через час надо начинать к эфиру готовиться. Тебя в Москву-сити забросить?

- Да не, я на метро поеду сегодня, мне все равно надо на еще на библиотеке встретиться с заказчиком, так  что сегодня езжай один.

- Ну окей, как знаешь, - ответил второй я.

Я не смогу дослушать эту беседу, потому что в воздухе вдруг раздался невероятно пронзительный, какой-то полуслышный звон. Он будто выедал изнутри мой мозг, рождая жуткую головную боль и сводя с ума. Это было настолько невыносимо, что я даже не могу описать.  Я должен был закончить это, немедленно.

Я заметался по квартире, почти ослепнув и забыв обо всех двойниках и всем окружающем меня, я падал и поднимался, снова падал и снова поднимался.

Черт, прекратить... Надо как-то прекратить это... Надо проснуться.

Я дрожащими руками, изо всех сил сохраняя концентрацию, открываю окно, и моментально, без прелюдий, прыгаю вниз. Проснуться! Проснуться!

Воздух свистит и земля приближается.

Проснуться!

Проснуться!

мимо проносятся окна этажей.

Проснуться!

Темнота







***

Я открываю глаза. Я проснулся.

С того самого утра со мной начало твориться что-то неладное.   Вот уже три недели с каждым днем мое тело становится все более и более прозрачным. Я попросту исчезаю. Я больше не чувствую своих ног, не ощущаю туловища, ничто не может причинить мне боль, у меня больше нет нервов. Я передвигаюсь по квартире скорее силой  мысли.

Сами мысли тоже понемногу угасают. Я все время забываю, о чем думал только что, подолгу вспоминаю имена почти всех предметов.
Вот почему мне так сложно дается писать конец этого полулитературного дневника.

Теперь для меня совсем не обязательно развлекать себя фильмами и книгами. Я могу просто находиться в одном месте и смотреть в одну точку, ни о чем не думая. Скоро я растворюсь. Пусть слишком быстро, пусть как-то ни с того и ни с сего. Все равно. Это хороший конец.




Свят Элис.