Автора! Автора!

   Он проснулся от ясной мысли, что непременно должен писать. Всю ночь ему снился один и тот же сон, в котором он стоял на сцене и воодушевлённо читал стихи, мерно размахивая новеньким экземпляром томика своих стихов с ещё не засохшей типографской краской. Приятный запах, исходивший от вожделённого экземпляра, ещё больше распалял его вдохновение. Он читал и снова читал. В каждом новом отрывке сна, как в поставленном кем-то режиме "REPLAY", он читал те же строки, но с более ясной и выраженной рифмой. В концах строк он взмахивал рукой, как бы посылая строки из книги прямо в зал. И зал взрывался, завороженный силой и ясностью его таланта. Он одобрительно дружно восклицал и часто прерывал чтение рукоплесканиями. В последнем клипе-сне в руках у каждого члена зала был точно такой же томик. Чтение, одобренное криком и аплодисментами, перешло в овации. Все синхронно вскидывали руку с томиком и скандировали, как на демонстрации – "Ав–то–ра! Ав–то–ра!" Никто не собирался покидать зал без автографа автора на личном экземпляре. Устроители "встречи с автором" засуетились, внося на сцену реквизитный письменный стол со стулом. Но толпу уже было не сдержать. Первые счастливчики, продолжая скандировать, с грохотом ворвались по ступенькам на сцену с протянутыми руками, в которых были книга и авторучка.
И он проснулся…

   Наскоро умывшись, отведя зубной щётке половину обычного времени, он нажал кнопку включения окна в литературный мир и помчался унимать сходивший с ума чайник. Вернулся из кухни он очень вовремя, вооружённый стаканом с ароматным чаем в подстаканнике и блюдцем с бутербродом и мелко нарезанными кружками колбасы.
   Быстро набрав текст своего первого стихотворения, он с вожделением нажал клавишу "ENTER".
Но вместо стихотворения, озаглавленного его именем, появилась надпись:
   Внимание! Размещать свои произведения могут только зарегистрированные пользователи. Зарегистрироваться можно по ссылке "Регистрация".
   Он кликнул на ссылку и обомлел. Появилась анкета на всю страницу, которую предстояло с большим напряжением скрупулёзно заполнить. О! Как же он ненавидел все эти анкеты ещё со школьной скамьи. В студенческие и последующие годы ненависть к анкетам только крепла. И вот опять… И это в условиях почти победившей демократии…
Демократии?!
В его глазах молнией промелькнула мысль просветления.
   Охота пуще неволи. Перенеся обед на ужин, он, с нескрываемым  взглядом победителя, откинулся на спинку вращающегося кресла. Морщинки у краёв глаз исчезли, а складки на лбу распрямились сами собой, сделав своего хозяина лет на пять моложе; самое большое препятствие было преодолено.

   И жизнь обрела смысл!
Теперь он мог отдавать людям все порывы своей души где угодно и когда угодно. Все перекуры он теперь проводил в сайте, что обернулось значительной экономией бюджета. Простуда, казалось, забыла о нем, или не могла отыскать его в потоке людей спешащих на дачу. Он не на дачу спешил, а на природу за новыми впечатлениями и вдохновением. Хотя в толпе его отыскать было проще простого; в пёстром поголовье читающих в электричках, поездах и самолётах его легко было заметить пишущим. Пишущим стоя, сидя, на ходу, на пляже, в кафе и на заседании. И даже там, где все обычно самозабвенно отдаются чтению и раздумию. Его литературная страничка, полнившаяся в начале только его творениями, теперь изобиловала благодарностями, обсуждениями и вопросами, обращёнными к настоящему мастеру поэтического слова. Список его поклонников неуклонно рос, вместе с его растущим мастерством. Все чаще появлялись строки, в которых его сравнивали то с Есениным, то с Некрасовым. Некоторые поклонники видели его в одной шеренге с Пушкиным и Рождественским, перемахнувшими через время и реинкарнировавшимися в его лице. После таких слов он с новой силой и с всё возрастающим талантом брался за новые темы, распирающие изнутри и требующие немедленного выплеска на его поэтическую страницу.
   Но, вот однажды, когда он, как обычно собрался продуктивно поработать, его ноутбук издал привлекательную мелодию и выбросил на весь экран красочный анонс:

                ВНИМАНИЕ!
СЕГОДНЯ В ЦДЛ СОСТОИТСЯ ПРЕЗЕНТАЦИЯ ПЕРВОЙ КНИГИ
ИЗВЕСТНЕЙШЕГО МАСТЕРА ПОЭТИЧЕСКОГО СЛОВА, КУМИРА
СОВРЕМЕННОЙ МОЛОДЁЖИ, ПОБЕДИТЕЛЯ ВСЕРОССИЙСКОГО
КОНКУРСА НА ЗВАНИЕ "ПОЭТ ГОДА", ВСЕМИ УВАЖАЕМОГО      
СОВРЕМЕННОГО ПОЭТА ЕВДОКИМА ТАРАТАЙНИКОВА.
ПРИГЛАШАЕМ РАЗДЕЛИТЬ С НАМИ ПРАЗДНИК ГОРДОСТИ
ЗА НАШУ ОТЕЧЕСТВЕННУЮ ЛИТЕРАТУРУ.
НАЧАЛО ЧТЕНИЙ СТРАНИЦ ТВОРЧЕСТВА ИЗВЕСТНИЙШИМИ
АКТЁРАМИ И ЧТЕЦАМИ СОВРЕМЕННОСТИ ПРИ УЧАСТИИ АВТОРА
В 15 час. В СУББОТУ 18-го февраля. ВХОД СВОБОДНЫЙ.

   От неожиданности он даже не сел, и даже не сполз, а как-то стёк застывающим желатином в собственное кресло:
–  Ну, вот! Свершилось! Признали! Слава нашла своего героя! Я знаменит! Я часть истории России! –  шептало ему подсознание.

Стоп! А почему не предупредили? Как я успею за два дня приготовить достойный костюм с бабочкой? А деньги? Где я возьму деньги? Пусть без бабочки, так ближе к народу. Но всего два дня… И не прийти тоже нельзя…
   Он кликнул на OFF и пулей вылетел за дверь на поиски всего необходимого.

   В субботу, за четверть часа до назначенного времени он, одетый с иголочки, подходил к парадному входу ЦДЛ, где уже царило приятное оживление. Ему казалось, что все смотрят только на него.
   Откуда они меня знают? Я своей фотографии не размещал на сайте, только карандашный рисунок. И вовсе не автопортрет, а сорванный ветром берёзовый лист с виртуальной огромной берёзы, на что намекал фрагмент её вершины, парящий над просторами России.
   Зал был переполнен. Поклонники стояли у стен и сидели на полу в проходах. В назначенное время вышел представитель
администрации и торжественно передал бразды правления на сцене профессиональному конферансье, объявлявшему очередное произведение и имя исполнителя.
  –  И как зазвучали мои стихи в устах известнейших актёров, – думал он, – и голосом соратников по перу, известным по сайтовой переписке. Совсем не так, как я себе это представлял, а как-то торжественнее и величественнее. "…ай да сукин сын!", – гордо мелькнула фраза в голове.
   После полуторачасового чтения его творений публика начала входит в экстаз. В руках у многих появились одинаковые книги с обложкой телесного цвета, по которой летел сорвавшийся с ветки берёзовый лист. Зал перешёл с ритмичного бравирующего хлопанья в ладоши на дружное скандирование:
– АВ–ТО–РА! АВ–ТО–РА! АВ–ТО–РА!
Растроганный и немного смущённый он начал пробираться к ближним, правым ступенькам сцены.
– Позвольте пройти. Позвольте пройти.
– Куда прёшь? Здесь очередь за автографами!
– Автора требуют. Я автор. Позвольте пройти.
– Ага! Конечно! Ищи дураков!
– И на что только не пойдут, чтобы оказаться в первых рядах.
– Тише вы! Тише! Вон автор, на тех ступеньках.
Все, включая добровольную охрану притихли и обратили свой взор на левую часть сцены. По ступенькам уверенной походкой поднимался двухметровый молодой мужчина привлекательной наружности. Костюм на нём сидел так, что создавал впечатление, что его владелец в нём родился и никогда не снимал. Походка выдавала обыденность выхода на сцену в очередной раз. Без всяких "позвольте пройти" народ расступался, давая дорогу явному лидеру и кумиру. Подойдя к микрофону, кумир извинился, что ему будет очень нелегко читать после таких именитых чтецов:
– Прошу меня простить и понять. Я не артист. Я только автор.
С этими словами он открыл первое стихотворение, а зал наполнился всевнемлющей тишиной.
И в это мгновение раздался истошный крик:
– Неправда! Неправда! Я автор этих стихов!
Сотни голов марионетками повернулись в сторону кричавшего.
По залу волнами пронесся ропот в котором преобладали звуки "Ш" и "Ч".
   Набравший в легкие воздух красавец у микрофона спокойно сказал:
– Пропустите! Пропустите его на сцену.
Очередь и охрана расступились, пропуская оппонента на сцену.
– Вы кто такой? – обыденно спросил чисто выбритый и аккуратно постриженный носитель книги телесного цвета.
– Я автор! – повторил поднявшийся на сцену.
– Понятно! У вас документ есть с собой?
– Есть!
– Будьте любезны.
Оппонент сначала поискал правой рукой, а потом левой достал из внутреннего кармана пиджака паспорт и гордо протянул спросившему.
  Не открывая паспорта, красавчик обратился в зал:
– Нужен один нейтральный доброволец. Вот вы, девушка, поднимитесь, пожалуйста, к нам, – обратился он в зал прямо перед микрофоном.
Зал заворожено проводил взглядом девушку из первого ряда до самого микрофона.
– Как вас зовут, девушка?
– Таня.
– В микрофон, пожалуйста.
– Таня!
– Скажите, Таня, мы с вами лично знакомы?
– Нет, но ваши стихи…
– Спасибо! – он приблизил микрофон к себе, – Прочитайте, пожалуйста, что здесь написано, – и он протянул девушке паспорт оппонента.
Девушка несколько раз перечитала про себя и один раз вслух.
– В микрофон, пожалуйста.
– Леонид Олегович Хазаров.
– А здесь. – он протянул паспорт, извлечённый из кармана своего пиджака.
– Евдоким Евдокимович Таратайников.
– А фото чьё?
– Ваше.
– А здесь какое имя? –  он протянул книгу телесного цвета.
– Евдоким Таратайников.
– Большое спасибо, Татьяна, за оказанную помощь, прошу прощение, что побеспокоил. – и он указал ей рукой маршрут обратного пути.
– Но это же мой псевдоним, я могу прочитать любое произведение из этой книги наизусть.
– Это может сделать любой из сидящих в зале, – с этими словами он обратился рукой к залу.
Зал свистом и топотом поддержал красавца.
– А как же пароль и мои авторские права?
– Вот тут вы правы! Не стоит нарушать мои авторские права.
С этими словами он сделал малозаметный жест охранникам и четверо добровольцев легко подхватили Леонида и понесли к выходу.
   Ревущая толпа его сразу забыла и хлынула к вынесенному на сцену реквизитному столу со стулом, сидя за которым Таратайников хорошо поставленной рукой размашисто раздавал поклонникам автографы.

А Леонид ехал на руках расторопных охранников и в мерном покачивании перед его взором проплывал тот злополучный день, который он до сих пор считал удачным и счастливым. Как он долго перебирал и изобретал себе псевдоним, чтобы никто из родственников и тем более она не догадались раньше времени об истинном имени выдающегося поэта. И только став великим, он, стоя на коленях с умопомрачительным букетом, откроет ей величайшую тайну своей жизни и вытащит из букета сборник стихов, написанных для неё.