Ностальгия 62

 Моя пятиэтажка похожа на черепашку рядом с жирафами высоток, увенчанных площадками для вертолётов. По периметру эти крыши обозначены гирляндами красных огней, полыхающих ночами прямо мне в глаза, когда я лежу на кровати, и, уплывая в сон, я вижу то мигающую ёлку, то вертолётный боевик. Тем более что внизу дребезжит трамвай – его остановка как раз напротив моего дома, и часто в открытые окна доносится: «Осторожно, двери закрываются. Следующая остановка…»

 И мне вспоминаюся битком набитые трамваи прошлых лет, когда дворы стояли в зелени, а под нею детские площадки, качели и песочницы, а не автомобили, как сейчас, укравшие трамвайных пассажиров. Протиснешься, бывало, с трудом в такой трамвай, едешь, держась за соседа – до поручней не достать, и слышишь неуверенный голосок: «Книжечки желающие. Желающие книжечки…» Это худенькая (без мыла пролезет) пожилая женщина, похожая на приехавшую из глухого села бедную родственницу, предлагает безгубым ртом купить у неё (не отвлекая водителя – нельзя, он на работе! Правда, теперь водитель одной рукой продает билеты, а другой держится за руль, где у него при этом глаза – и дураку понятно, не на дорогу же ему смотреть, когда считаешь деньги!) гармошку билетов, среди которых я (и не только) искала счастливый номерок, чтобы загадать желание и съесть билет (когда выйдешь уже из трамвая – иначе оштрафуют), а не съешь – желание не исполнится. Загаданное тут же забывалось, так что проверить, сбылось оно или нет, не было никакой возможности. Так вот, слова этой бабули всегда вызывали у меня улыбку и разные фантазии: чего эти книжечки могли желать, по её мнению? Такое упрощение предложения «Кто желает приобрести (купить) книжечку проездных билетов на 10, 20 или 30 поездок», казалось, всем было понятно – зачем растекаться мыслию по древу, когда два слова дают полное представление о предлагаемом действии, и ни у кого, кроме меня, думаю, не будило так воображение. А перед моими глазами возникали яркие детские книжки-раскладки со сказочными героями: Колобком и всеми его проголодавшимися встречными; Красной Шапочкой и ушастой «Бабушкой»; Машей, разоряющей жилище добропорядочной семьи Медведей. Особенно умилял плачущий Мишутка, в кроватке которого Маша спала, уже откушав каши из его тарелки и попутно опрокинув его стульчик…

 Давно уже канули в Лету те времена. Теперь в трамвай входишь через турникет, из-за чего стоишь на остановке невесть сколько в ожидании, пока вся озверевшая от ожидания толпа не войдёт по очереди в салон – исключительно через переднюю дверь.
 А трамвай по-прежнему погромыхивает под окнами с пяти утра до двух ночи, зовя перестуком колёс уехать подальше от задыхающегося в смоге города, туда, где в лесной тиши зреют земляника с голубикой, цветут на полянке уже позабытые цветы, наполняя воздух непарфюмным ароматом, которым хочется дышать глубоко – до головокружения, или к морю – его барашковой пене на сини, сливающейся с небом, и благодатной влажности, от которой лёгкие распрямляются до полуобморока. Шлёпать босиком по влажному или огненному от солнца песку, мечтая окунуться и не решаясь – вода после горячего воздуха кажется обжигающе холодной...

 Но я в своей пятиэтажке как раз на пятом этаже и могу путешествовать мысленно или вкупе с телепередачей. Особенно если вдруг попадаешь на любимый фильм. Вот на днях был «Отпуск за свой счёт». Обожаю! Ольгу Мелихову, которая почему-то давно не снимается, а жаль, все её фильмы: и «Тростинку на ветру», и «Собачье сердце», и «Отпуск за свой счет» - я готова смотреть снова. И так же, как и в первый раз, переживать, наслаждаясь её искренностью и выразительностью мимики. И даже плакать от избытка чувств, когда она поёт малышу-венгру «Котя, Котя, Коток! Котя, серенький лобок! Иди, Котя, ночевать, нашу детоньку качать…» Спрашивается, откуда эти слёзы? Мама всякий раз на меня удивляется, отказываясь по нескольку раз смотреть один и тот же  фильм. А я вот думаю, откуда эти слёзы? Может, от обиды на то, что мне в детстве никто не пел таких колыбельных, или я уже не помню? Может, от самого русского слова – такого бесхитростного, и такого ёмкого, так много говорящего душе, особенно чистого и многозначного в народном творчестве, сказке, колыбельной, а Ольга Мелихова- Катя Котова нашла редкую, позаимствованную, верно, у своей любящей бабушки музыкальную форму, чтобы показать нам это чудо? Когда совсем не важно, кто ты: русский или мадьяр, - душа у тебя вселенская, ей нужна любовь матери, искренняя, бесхитростная, не ищущая для себя никакой выгоды, кроме как дарить доброту сердца и видеть в ответ радостную улыбку ребёнка. И не только ребёнка. И бабушка-мадьярка, и папа – оба ошеломлённо слушают эту провинциальную девочку, открывшую бездонное море своей души чужому ребёнку. Разве такое забывается? Да один только этот эпизод делает фильм бессмертным!

 И я думаю, что и моя мама, потерявшая слух, не смотрит старые фильмы только потому, что не хочет портить впечатление, которое осталось в её душе неприкасаемым сокровищем. Она уже не слышит трамвая, и в прошлое её уносят теперь иные звуки и запахи. Она сидит ещё у телевизора, но больше смотрит на меня – моя реакция её теперь интересует больше, чем то, что происходит на экране.