Оковы разума

Не так давно мне довелось услышать одну очень интересную историю про молодого человека, который явился на свидание с девушкой со своей мамой. Не стоит и упоминать о том, что выбор "будущей спутницы жизни" в данном случае лежал также на матери - Вы и сами об этом уже догадались. Во время свидания несчастный периодически советовался со своей матерью о том, что сказать. А в завершение (надо отдать должное девушке - она смогла продержаться до финала) преподнес "будущей спутнице жизни" подобранный ею подарок.
Оставляя в стороне праведное возмущение поведением юноши, которое, мягко говоря, не соответствует расхожим представлениям о личной жизни человека, попытаемся разобраться, в чем коренятся причины инфантилизма, в данной ситуации граничащего с абсурдом. С этой целью я предлагаю еще раз задаться вопросом, ответу на который посвящены увесистые труды философов - в настоящее время, впрочем, оцифрованные в сети, но от это не утратившие свою историческую весомость: что ограничивает свободу человека? Уточню: речь идет не о физических, так называемых внешних ограничениях.
Аналитическая психология предлагает рассматривать в качестве барьеров, сдерживающих развитие человека, набор табуирующих установок, укореняемых в подсознании человека с самого рождения. Но само подсознание адепты психоанализа представляют в качестве пугающей своей непредсказуемостью бездны, или мутного океана, в недрах которого обитают архаические инстинкты и безудержные  устремления. Это ревущие чудовища, воплощающие в себе самые необузданные желания, готовы в любой момент вырваться на поверхность и поглотить разум человека, и только некие силы способны уберечь человека от растворения личности в их не знающих насыщения чреве.
Фрейд предлагает в качестве такой силы "табу", которая, в  первую очередь, ограничивает сексуальные инстинкты человека, возводя барьер для интимной связи между людьми, находящимися в родстве. Это ограничение имеет, судя по всему, внешнее происхождение, и приобретается в ходе усвоения человеком установок своей культурной среды. Но неужели только такие "импортированные" личностью стереотипы выступают в качестве силы, организующей жизнь человека? С точки зрения Юнга, помимо этого, существует "внутренний моральный инстинкт", или "внутреннее моральное чувство", которое присуще каждому человеку, хотя и проявляется каждым в той или иной мере.
Исходя из вышеизложенного, можно заключить, что человек находится под воздействием трех сил: штормующее море инстинктов, приобретенные извне стереотипы мышления и поведения, а также "особое моральное чувство", раскрытию сути которого выдающийся швейцарский психоаналитик уделил так мало место в своих трудах. Представим себе, как действуют на человека эти силы, при принятии им решения о переходе через регулируемый переход дороги с оживленным автомобильным движением.
В первом случае, человек, подобно курице, игнорирует объективную опасность и перебегает дорогу, несмотря на сигналы приближающихся машин. Независимо от успешности его попытки, думаю, что комментировать суть происходящего не имеет смысла - она очевидна. Такое поведение можно уподобить состоянию бёрновского "ребенка".
Во втором случае, он вспоминает, что "дорогу надо переходить, только дождавшись зеленого сигнала светофора", и в том случае, если ему не забыли упомянуть о том, что "несмотря на сигналы светофора, некоторые водители их игнорируют, поэтому стоит оглядеться по сторонам", благополучно оказывается на той стороне. Это стиль соответствует состоянию бёрновского "родителя". Человек руководствуется плохо осознаваемой установкой, не пытаясь постичь ее смысл, и просто следует внедренным правилам.
И, наконец, в третьем случае, человек осознает, что переход через дорогу на красный свет сопряжен с большим риском, и в то же время он понимает, что и надлежащий световой сигнал не обеспечивает полной вероятности безопасного перехода. Руководствуясь собственным пониманием происходящего, он переходит дорогу в тот момент, когда убедится в том, что ему ничто не угрожает.  На мой взгляд, такое поведение, вполне можно соотнести с той компонентой личности, которой Бёрн присвоил название "взрослый". Это не что иное, как собственное осознанное понимание человеком то, что является правильным. Но необходимо отметить, что этот "внутренний моральный инстинкт" не вступает в коренное противоречие со сводом табуирующих законов: ведь человек в здравом уме осознает, что правила дорожного движения, которым он добровольно следует, составлены не им самим.
Вернемся еще раз ко второму случаю - когда человек переходит дорогу, по указанию внутреннего "родителя". Всегда ли человек будет терпеть в пределах своей личности соседство с таким цензором, наставления которого бывает довольно сложно принять?
Я убежден в том, что человеку присуще "внутреннее чувство свободы", пробуждая которое он способен принести в жертву столь многое - не исключая собственной жизни. Раздавленное массивом неосмысленных установок, поруганное, забытое, оно никогда не умирает. И нередко его выход сопровождается фатальными последствиями для личности, так как в такой момент из под разломов свода правил и запретов, вырывается поток бесконтрольных эмоций, инстинктов и самых темных устремлений. И нередко одна из таких "тварей", порожденных бездной, принимает обличие свободы.
К примеру, человек, отбрасывая внедренные ему правила и запреты, ведомый только безответственными желаниями " внутреннего ребенка", перебегает дорогу в неположенном месте. Возможный прогноз развития событий с молодым человеком, пришедшим на свидание с девушкой в сопровождении матери, Вы, возможно, уже и сами составили: рано или поздно, он окунается в пучину порочных, извращенных половых связей, или погибает от передозировки тяжелыми наркотиками (впрочем, спектр возможностей достаточно широк - вплоть до отстрела посетителей банка/супермаркета...).
В этой связи хотелось бы особо отметить случай, недавно освещенный средствами массовой информации - опять же на дороге. Водитель внедорожника, находясь в трезвом состоянии (в данном контексте - без употребления алкоголя) выехал на тротуар и совершил наезд на шестерых человек, следствие чего стала гибель двух пешеходов, остальные оказалась в больнице. По свидетельствам его матери, которая в это время находилась рядом с ним на пассажирском сидении, она пыталась его остановить/одернуть, но он ее не слушал и... продолжал давить людей.
Этот случай, естественной реакцией на который многих из нас станет "девять грамм в затылок", является предметом серьезного психоаналитического исследования.
Но только ли навязанные извне, инкорпорированные вместе с культурой и чрезмерно жестким воспитанием, установки создают такие барьеры, разрушая которые человек, бросает вызов всем мыслимым нравственными законам и требованиями здравого смысла?
На мой взгляд, это было бы непростительным упрощением понимания природы человека. Внешние принуждения, которые человек - нередко в моменты помрачения рассудка - с таким вожделением жаждет уничтожить, не идут ни в какое сравнение с принуждениями внутреннего свойства. Ирония заключается том, что последние человек склонен зачастую относить исключительно к проявлению своей свободы. Добровольное принятие оков сопровождается иллюзией сознательного выбора, что является следствием либо неравноценной сделки с разумом - иначе самообманом, либо проявлением банальной слабости. Хотя граница между первым и вторым достаточно условна, поскольку только внутренняя сила, побуждающая осознавать ответственность за свои поступки, позволяет видеть реальность незамутненной. Страх, внушаемый ответственностью, побуждает закрывать глаза на очевидное и прятаться за стенами внутреннего "замка". Со временем у человека пропадает ощущение того, что этот замок, стены которого выложены осколками фантазий, представляет собой тюрьму, вырваться из которой невозможно. Да, крепость, в которую заключены воля и разум человека, просто не имеет выхода.
Крайними проявлениями такой несвободы являются алкогольная, никотиновая, наркотическая и зависимости, имеющие внешний материализованный стимул. В этот же ряд можно включить и различные эксперименты с измененными состояниями сознания: под влиянием гипноза, психофармакологии, с использованием различного рода психотехник, включающих, к примеру, "кислородное опьянение" под воздействием специальных дыхательных упражнений. Излишним будет здесь упоминать и тоталитарные секты. Новшеством, которое пополнит это кошмарный ряд, будут разве что обретающие стремительную популярность тренинги личностного роста, в ходе которых, нередко, личность буквально перемалывается в жерновах изощренных методов коллективной суггестии.
Но неужели, как упоминалось выше невозможно сбросить оковы, которые человек в крайних случаях склонен принимать чуть ли не за наивысшее проявлением свободы? Единственная возможность вернуть себе утраченную свободу заключается в том, чтобы заставить этот вымышленный замок исчезнуть. Не бежать из него, самой попыткой бегства свидетельствуя о его реальности, а просто заставить раствориться.
Но для этого, как ни парадоксально, его нужно увидеть. Мы сознательно заключаем свой разум в оковы, который невозможно разорвать в той же мере, в какой их невозможно осязать. Но как возможно распознать эту хитроумную ловушку, изготовленную человеком из материала своих собственных мыслей и чувств?
Один из путей - заставить иллюзии войти в соприкосновение с реальностью. Прочувствовать бесплодность вымышленных установок в момент их столкновения с непреложными требованиями внешнего мира. Но следует предостеречь - стремительное сближение "химер сознания" с окружающей действительностью может заставить человека искать защиты за стенами той же "ментальной тюрьмы", подобно тому, как осажденные, предприняв неудачную попытку прорыва сквозь кольцо врагов, поспешно отступают в крепость.
Исчерпываются ли возможности освобождения стратегией решительного, сопряженного с риском, штурма? Способен ли человек медленно "истончать" проклинаемые им оковы, постепенно извлекая на поверхность содержимое своих иллюзий и фантазий? На мой взгляд, есть два основных пути к такому осторожному освобождению. Первый заключается в себе творческую самореализацию человека - когда на поверхность из мрачных глубин подсознания поднимаются не гниющие останки чудовищ, пожиравших разум, а то, что сможет найти отклик в сердцах  и умах благодарной аудитории. Впрочем, в эпоху постмодерна, в связи с пропагандируемой разнузданностью самореализации и творческим эксгибиционизмом, не всегда такой способ будет безболезненным, как для самого творца, так и для его аудитории.
Второй путь, предлагаемый классическим психоанализом, включает с себя осмысление проявлений бессознательного, как средство освобождения от болезненных ограничений личности. Анализ сновидений и фантазий позволяет увидеть то, как стихия подсознания в течение всей жизни намывала все новые пласты смердящего сгустка, который делает разум непроницаемым для здравого смысла. 
Вместе с тем, и психоанализ и творчество являются лишь спутниками по пути к окончательному освобождению. Избранные в качестве самоцели, они сами, подобно проблеме, которую призваны были искоренить, превратятся в убежище для обессиленного поисками индивидуума.
Свободу выбирает сам человек. Как это иногда случается: человек после утреннего пробуждения просто принимает окончательное и бесповоротное решение сбросить сдавливающие его оковы. Делает это очень просто и, в то же время, проявляет в этом действии непостижимый сплав воли и разума.