3. Явление второе

           (предыдущее: http://www.proza.ru/2012/02/05/876)

«Мели, Емеля, твоя неделя».

Ко мне уже стучится древний обитатель сих краёв балтийских, где дОлжно протекать моей истории.  А раз уж «протекать», то, разумеется, Дождь.  Я распахиваю окно. Входи, старожил! Чего тебе одиноко мокнуть в питерской осени… Этим утром, услышав прогноз: «ясно», я, зная его натуру, подумал: небось, не преминёт в очередной раз подшутить над синоптиками, придёт.

Однако вместе с Дождём влетает и… Чижик-Пыжик! Собственной персоной! Как всегда, в ветхом, потраченном молью, жёлто-зелёном мундирчике, испанский нос и острая бородка под рыжими усами, низенький и коренастый. Без своей треуголки… потерял где-то, что ли? Надо встретить это заслуженное лицо, чей памятник – на Фонтанке, с надлежащим уважением.  Довольно пьяный… А, всего-то пара рюмок водки? Зашумело в голове, и перепутал окна? Что ещё бормочет?.. Едва не замели? Или на мели? Так вот ты как! Не мели, Емеля?!. Попрошу! Я давно с вами на брудершафт не пил! Потому пока для вас – Емельян. Смекаете? Ах, дело поправимое? Что у вас-тебя есть?.. С собой?! Это в корне меняет дело. Тогда ты не перепутал окна… Что мешкаем? За стол, господа! Сами знаете, раньше сядем – раньше выйдем, тьфу-тьфу!..

Очень скоро наша троица силою спиртного духа вовсю распевала форте и пьяно:

- Чи-
         жик-
пы-
       жик,
                где
                ты
                был?
  На
        Фон
                тан-
                ке-е
                во-
                дку
                пил!..

 




Потом пошли задушевные разговоры. Кто из старых знакомых задушен… экономически, преимущественно, кому повезло… задушить самому…

Дождь-бродяга – спец по мокрому делу – постоянно шлялся везде, (злые языки поговаривали, что стуча не безвозмездно) заглядывая во все окна, поэтому у него были новости и о том, о чём предпочитали не рассказывать, а значит, даже я знать не мог. Издревле немало трупов находили, когда чистили ту же Фонтанку… И люди старались, чтобы традиции не прерывались.

Слушая Дождя, Чижик грустно кивал и лишь раз криво усмехнулся:
- Да, не зря поют: «Чижик-пыжик после пьянки выпил воду из Фонтанки. Откачали эту птицу только в Боткинской больнице…»

Чижик -- всего лишь спившийся право-вЕд середины 19-го века, однако ж, в 1994-м его навечно пригвоздили в бронзе к камню набережной Фонтанки, некогда безымяного ерика, подумал я -- несравненно более древний, но удостоенный лишь нерукотворного столпа. Даже такая незначительная часть тела, как нос (хотя французы тут могут поспорить, имея приличные носы и даже говоря в них, и у Гоголя он был, вероятно, не меньше, чем у Сирано), так вот, всего лишь нос -- в Петербурге имеет уже два (!) памятника с 1995-го… Клюв у Чижика тоже не наш, подумал я, да и птица он перелётная, такой в грозный час отечество покинет….

Чижик косо поглядел на меня, словно что-то учуяв, а Дождь вдруг сказал:
- Язычник (такая моя у него шуточная кликуха), не тоскуй!  Шикарной раскрытой каменной книги на Университетской набережной тебе не достаточно?
Я не удивился. Дождь не только читал мысли, но и знал будущее. (Может потому, что оно не особо отличалось во все времена, повторяясь людскими руками?)
- Это -- сооружение памяти уходящей эпохе Гуттенберга, - надменно отозвался я, -- Бумажные книжки нонче машут своими страницами, покидая реал. Хотя мысль пригвоздить к граниту последний уцелевший экземпляр -- не приходила в голову его создателям… Они трудились к годовщине града Петрова, о чём и текст.
- На тебя не угодишь, усмехнулся Дождь, я тут самый старый житель – памятником самому себе. И не переживаю.

Чижик под влиянием винных паров думал какую-то длинную мысль и, похоже, нехорошую. Наконец, его прорвало:
- Язычник! – сделав зверскую морду проревел он, - Мне завидуешь… а право, потому, что не принял нашу славную веру!
И Чижик назидательно поднял перст.
- А ещё Словом смеешь называться! Что прячешь ты за своими словами?.. Тобой с Богом беседуют!  С Любовью! Понимаешь ты это или нет, филолух Царя Небесного?!
И он принялся, сопя, крутить передо мной кулаком. Мне ещё повезло, что «дон» был не при шпаге.
Зная во что выливаются его проповеди о Любви воплощенной, я, не сводя с него взгляда, пытался нашарить предмет потяжелее, одновременно извергая в его адрес вполне уместную прямую речь. 

К счастью, Дождь разбросал нас в разные стороны. Всё ж уважаю его… И город весной, летом и в осень моет за дворников, зимой срам и грязь «северной... культурной столицы» покрывает… Самый старый житель сих мест, а трудится, как гастарбайтер, по сути, ничего не получая взамен… даже признательности, не говоря уж о любви. Кто в Питере любит Дождь, обычную примету пейзажа? Часто его даже не замечают, отгородившись зонтами, салонами машин со щётками лобового стекла, укрывшись под дождевиками… Он одинок, бедняга. Есть ли в мире душа, звучащая с ним в унисон? Да, его ждут и молят о нём в пустынях и в засуху, но бескорыстно ли? Не выстукивает ли он SOS на сливах окон по себе, да и по тем, кто ушёл от нас и прочно забыт, хотя некогда так же был полон надежд и много чего оставил нам? Ведь вся эта вода – слёзы неба…

Когда я, расчувствовавшись, очнулся от этих мыслей, то обнаружил, что неугомонный Чижик всё ещё пыжится в своём углу, не желая успокоиться:
- Идола свово поставить хочет! Кумирню ему подавай, капище!.. Чёрт языкастый!
- «Свово», правовед хренов… языку научись сначала, потом говори! Кыш,  пернато-порхатое сучествО! – передразнил я его, надеясь на Дождя. Но тот, видимо, только вошёл в градус и изумлённо таращился, обводя взглядом кухню: где это он?

Потому-то у нас с уважаемым в городе «правоведом» случился поединок призраков в тумане. Чижик с трудом различал, где начинаюсь я, а где стена, к тому же, координация у него оставляла желать… Я был не лучше, заплетался, постоянно упоминал мать Чижика, хотя не имел чести быть знаком с этой особой. Чижик, не будучи в состоянии разглядеть меня, вопил:
- Леопольд, подлый трус, выходи! Я бью только два раза, зараза! Второй – по крышке гроба…
Неожиданно для самого себя я прокричал в ответ:
- Щас как выскочу, щас как выпрыгну! Полетят твои клочки по закоулочкам…
При этом я принял за противника кухонный шкафчик и упал на него, а вышло – под…
Чижик кричал в ответ:
- А ты не прыгай!

Весь этот гам внезапно прервал страшный шелестящий шёпот Дождя:
- Ша!.. Кто вы такие?
Мы с Чижиком призадумались над этим вопросом. Нет, в начале нашей дискуссии мы бы смогли это сказать, но сейчас уже ни в чём не были уверены.
- А ты кто? – осведомился мой противник-собутыльник.
- Не знаю… - получил он честное признание в ответ от загадочного существа с зыбкими границами, по которому стекали капли… -- но я – первый спросил…
- А как ты сюда попал? – не унимался Чиж.
- Через окно…

Все замолчали. Потом, что-то вспомнив, я удивился:
- Но ведь третий этаж…
- И что? – уточнил мокрый, а Чиж поддержал его:
- Да, и что?
Тут я утратил нить, в чём не постеснялся признаться собравшимся. Ситуацию спас Чиж, который высказал довольно трезвую мысль:
- Так нам же надо познакомиться!
- А есть чем? – спросил я.

…Что было после -- не помню. Снилось ли мне, будто в открытое окно влетел Ветер – господин Дождя, и увёл его, либо тот сам ушёл (до ветра?), а мы вдвоём пялились вслед в темноту двора-колодца?.. ни за что поручиться не смогу. Но картинка запечатлелась: во дворе шёл косой Дождь (просто окосевший), поддерживаемый Ветром…

                (продолжение: http://www.proza.ru/2012/02/07/50)