Эссе 26. Пивзавод

О том, насколько тяжел кусок хлеба у рабочего люда, я узнал ещё до начала занятий на первом курсе института. Но все по порядку.

Я уже писал, что был зачислен в институт досрочно в компании таких же, как я, "счастливчиков". Да, нас вызвал к себе проректор Копытин И.В. и объявил об этой "милости". Я не помню всех, кто тогда был в кабинете у Копытина И.В., но несколько человек мне запомнились. Один был высокий, крепко сбитый молодой человек с открытым, добрым лицом. Выдержанный и спокойный. Мы познакомились позднее, это был Лопатин Анатолий. Другой - стройный и высокий черноглазый красавец, явно кавказской национальности. Он был не просто стройный, но даже несколько худоватый. Лицо некрупное, но огромные черные глаза и нос, как ятаган турецкого янычара, делали его не просто красавцем, но и очень эффектным молодым человеком. Это был Гасанов Ильгам Риза Оглы. Нам предложили вместо колхоза отработать пару недель на военной кафедре. Вот здесь мы с Ильгамом и подружились. Да, он был горяч и вспыльчив, но не с друзьями. С ними был очень внимателен и заботлив. На военную кафедру на отработку был направлен и Аркадий Бляхер, с которым мы познакомились еще на экзамене по русскому языку. Но Аркадию поручили клеить и ремонтировать плакаты (не мудрено, как нам хвастал сам Аркадий, полковник Пятов был другом семьи Бляхера), а нам с Ильгамом предложили соорудить крышу у гаражей кафедры, которые располагались между главным и морфологическим корпусами, как раз у забора воинской части. Вот эта задача была похлеще, чем всем известная "пойди туда, не знаю куда...".

Вот и мы, ни я, ни Ильгам, не знали, что делать и как. Я никогда ничего не строил, Ильгам также. Я не буду морочить вам головы и скажу только, что работу в положенные сроки мы сдали. Ну, а как мы этого добились, вы сами догадаетесь, если я скажу, что эта самая крыша рухнула в первую же зиму, после первого же снегопада. И ведь нас нашли преподы с военки и сказали, что на наше счастье в момент обрушения крыши машины полковника Федорова там не было. А то проблем бы нам не избежать. А что хотели эти тактики и стратеги медслужбы, когда поручили семнадцатилетним пацанам (это мне было семнадцать, а Ильгаму был двадцать один год) сооружать крышу гаража для заведующего военной кафедрой. Да Бог с ними, с вояками. Как сейчас видим, во всей стране подобный бардак был.

Но о другом, ведь я собирался написать историю о трудной жизни рабочего люда. Какая должна была быть крыша у гаража, если мы с Ильгамом умудрялись калымить на пивзаводе во время стройки? Уж очень мне запомнился один случай. Ильгам приходит и говорит: "На пивзавод пришел вагон сахара, и его нужно разгрузить". И спросил меня, пойду ли я с ним. Ну какой мог быть разговор, если я, не задумываясь, согласился на авантюру с постройкой гаража. Мы ведь могли отказаться и поехать в колхоз копать картошку со всеми студентами. Итак, на следующее утро мы пришли на пивзавод, что в Кировском районе на набережной. Нас встретили и проводили на склад. Задача была следующая: вагон кубинского сахара - это двадцать тонн, которые за четыре рейса грузовиком со станции доставляли на завод.

Так вот, мы должны были разгрузить машину, а мешки с сахаром уложить в закрытом складе. Но следовало взвешивать каждый десятый мешок. Сахар кубинский поступал в мешках нестандартных, весом от восьмидесяти до ста двадцати килограммов. И вот так определяли средний вес мешка. В отличие от стройки на военной кафедре здесь у нас был старший - кладовщик. Он был хромой и полупьяный, так как постоянно пил мутное, бродящее пиво. Но он знал дело. Ильгама поставил на грузовик, чтобы он кантовал мешки и клал их ребятам на плечи. А меня в склад направил. Я должен был кантовать мешки и ставить их вдоль стены. Мы с Ильгамом с этой работай справлялись. Носили мешки студенты из химико-технологического техникума, что был рядом с сангиговским корпусом. Ребята, видать, не первый раз работали. Быстро разгрузили первую машину и, пока не пришла следующая, эти ребята сбегали в цех и принесли жбан литров на десять того же, что пил кладовщик - мутного, еще бродящего пива - и стали его с удовольствием пить. Пригласили и нас с Ильгамом. Мне эта бурда не понравилась сразу. А Ильгам выпил пол-литровую кружку, и его тошнило до конца дня: гадость это молодое пиво. Хоть ребята и кладовщик смеялись над нами и уговаривали, мол, очень полезно его пить, мы с Ильгамом больше не стали.


После второй разгруженной машины я вдруг захотел отличиться и принести в склад хоть один мешок. Меня отговаривали все: и ребята, и кладовщик — говорили, что тяжело это и надо знать, как брать, как нести, но я настоял на своем. Ильгам выбрал для меня мешок поменьше и очень аккуратно положил мне на плечи. Как говорил потом Ильгам, я стоял на месте с мешком сахара на плечах и слегка покачивался. Дело в том, что я не мог пошевелить ногой. И в момент, когда попытался сделать шаг, я упал, а мешок рядом упал и лопнул. Полмешка сахара высыпалось, кладовщик дал мне метелку и ведро. Всем объявил перерыв, а я подмел двор и унес сахар в особый ларь на складе. И вот пришла последняя машина с сахаром. Мы уже прилично устали, но работы было еще на час, не меньше. И я не знаю почему, но мне вновь захотелось самоутвердиться и все-таки занести мешок в склад. Я шумел и кричал, мол, мужик я или нет? Все смеялись,

ведь я был весом пятьдесят килограммов, но, посоветовавшись, разрешили мне донести мешок до весов для контрольного взвешивания. А это было метра два от машины. И опять я встал у кузова, а Ильгам аккуратно опустил мне мешок на плечи.

Вы знаете, я сразу, не раздумывая, сделал два мелких шага и переместился на полметра к весам. Затем опять замер. Пытался не потерять равновесие. Подгоняемый смехом и криками зрителей, которые уже заключали пари, донесу я или нет, я сделал еще три или четыре шага и вновь замер теперь уже в полметре от весов. И вот последний бросок — я шагнул раз, два, и меня повело куда-то в другую сторону, я дернулся к весам и вновь упал. Я упал на землю, а мешок грохнулся на весы. Меня приветствовали как героя. Поднимали банки с мутной бурдой. А потом выяснилось, что весы сломались. Так что машину ребята заканчивали разгружать уже без взвешивания. Мы с Ильгамом еще раз приходили на пивзавод, но меня больше не пускали носить мешки, да я и сам не рвался, так как на себе почувствовал, как тяжел хлеб у работяг, и порадовался, что я буду учиться на доктора.
http://syedyshev.com/pages/studliferem.php?esse=26#a26
16 июля 2011г.