11-XX Стать царицей с закрытыми глазами

                XX

  Невзирая на то, что судейский квартуорфеминат более или менее стойко отбивался от попыток влияния на распределение мест, они, эти попытки, отнюдь не прекращались. А с сокращением числа дней, остающихся до состязаний, напротив, возрастали. Более всего они действовали на самую юную судью, Корнелию Секунду. Заздравные тосты, беспрестанные «дифирамбы» её знаменитейшей фамилии и предкам, подношения амфор лучшего вина и самых дорогих деликатесов, другие подарки – всё это заставляло девушку с не самым сильным характером давать надежды авторам и хорегам на её судейский голос в их пользу. Большое влияние на Секунду оказывала Пульхерия, которая, кроме прочего – ласковых слов и «материнских» советов, лести и подарков – порою напоминала: «Милочка, а кто тебя «протащил» в судейскую коллегию? На твоём месте мечтали бы оказаться очень многие…» Но всё это влияние оказывалось зыбким перед одним нежным взглядом, «случайным» лёгким касанием или двусмысленным словом Бестии и – совершенно особо – Муции. Азия таяла на глазах, забывая обо всех своих обещаниях «не забыть» такую-то пьесу.

  А как-то раз вечером, в Медитриналии или накануне, Присцилла точно не помнит, они с любимой пошли в термы, весьма хмельные, а с ними четверо квирисоносителей и Муммия. Видимо ожидавшая Руфину и Присциллу Секунда, также выпившая не один кубок, поспешила помыться именно в это же время. Эфебы и мужчины, хотя взгляд их и нельзя назвать трезвым, всё же, перешёптываясь между собой и партнёршами, посмеивались над внешностью бедной дочки консула. И даже поспорили о том, что тот, кто её поцелует, будет «царём ночи», то есть в постели повелевать, кто, как и с кем. Но никто не решался. «Царя ночи» так и не объявилось. Зато объявилась «царица». Привыкшая распоряжаться подобным в храме. Муция, услышав, в чём дело, встала и пошла к Секунде. Виляя бёдрами, вызывая этим восхищённые восклицания мужчин и неровность своей походки – хмельную «нимфочку» чуть заносило. В шаге от Сципионихи она совсем потеряла равновесие и упала бы в бассейн, не подхвати её сидевшая с блаженной улыбкой девушка. Нежно обвив руками шею поймавшей, Муция сказала: «Азия делает меня царицей!» и, закрыв глаза, соединила свои пахнущие вином  и пьянящие уста с улыбкой Секунды. Чуть спустя в компании шутили: «Аркесилай стала монархом с закрытыми глазами».

  Несколько ранее, в тех же термах, в том же лаконике, Присцилла случайно застала Пульхерию, совсем одну. Председатель судейской коллегии тотчас отослала и своих слуг. Будучи в прекрасном – как во всё время пребывания на вилле – настроении, усугублённом дивным лесбосским многолетней выдержки, она засмеялась уже одной своей пришедшей мысли – разыграть, испытать Клодию. Та насторожилась из-за случившегося уединения, но через миг приветливо улыбалась.

  – Что так рассмешило тебя, милая Присцилла?

  – Вспомнила пару строчек из «Семиаксиев», дражайшая Пульхерия! О Грации! Ты столь изящна, я так тебе благодарна, несравненная Пульхерия! Ты сама словно Аглая или Пасифая! – Муция подошла сзади и стала намывать спинку матроне. – О, какая гладкая молодая кожа! Она так и просит легчайших лобзаний!..

  – Присцилла, – пробует Клодия перевести разговор со скользкой на другую тему. – А какие строчки из «Семиаксиев» пришли тебе сейчас на память? Правда ведь, пьеса вполне заслуживает победы?

  В ответ, лаская ладонями спину, плечи, и шею сидящей на лавке матроны, Муция почти вплотную садится сзади и тихо, с выражением страсти, читает запомнившиеся ей строчки, с D-ой по DV-ую:

                – Семиния не сможет…
                И это всё моё!.. –

и пухленькие губки фламины повторяют путешествие её ладоней. – Пульхерия… Ты же хочешь… победы… своей пьесы… Стань моей… и моей Бестии… и Ребилии… Только представь… ты всех победишь!.. – уста соблазнительницы ласкают шею и ушки, одна рука всё ближе подбирается к сосцу, другая поворачивает голову Клодии, чтобы лобзания смогли добраться до рта.

  – Нет… нет, Фабия… не знаю… не знаю, – отвечает любящая без ума матрона, по мере представления своей победы и последующей, по её мнению, реакции любимого. – Не знаю, Фабия, я не хотела бы так… может быть… может быть, но только с тобой… Да, но лишь с тобой… – и сказавшие это уста не сопротивляются нежному поцелую.

  Вбежавшая с криком «Госпожа! Моя госпожа! Срочно!» Ана прерывает его.

  – Извини, Пульхерия. Видно, не судьба… – Муция встала и ушла, на пороге лаконика ещё раз сказав. – Прости! Вероятно, не суждено…

  Хотя Пульхерия не решилась попробовать таким образом добиваться первого места, зато другими способами действовала без сомнений.


Продолжение здесь: http://www.proza.ru/2012/02/05/1501


-----------------------
  римские цифры – I – 1, V – 5, X – 10, L – 50, C – 100, D – 500, M – 1000. Если меньшая цифра стоит слева, она отнимается, например, IV – 4, XL – 40, XC – 90, CM – 900 и т.д. DV – 505.