Человек-город

У него внутри есть город, который призван быть шумным, ярким, неоновым. Часто в нем тусуется много людей, а иногда только ветер колышет скрипящие вывески, и для полного ощущения пустынности не хватает только картинного перекати-поля, тихо шуршащего по гулким улицам. Это происходит тогда, когда его полностью захватывают мысли. внутренний город закрывается, и Человек становится хмурым, молчаливым, погруженным в себя. На тот момент он не нуждается в людях, и не обращает внимания, если люди нуждаются в нем.
Спустя время в город вновь возвращаются люди. их много, они пьяные и веселые. Они исследуют внутреннее пространство с дотошностью школьников, ставят эксперименты, и неловко, торопливо маскируют их неудачные последствия. Город светится неровным фосфорическим светом, глохнет от громкой бьющей музыки, и тонет в терпком алкоголе. Это продолжается недолго, но захватывающе-интересно.
Для определенных людей у внутреннего города есть свое умиротвореное состояние. С уютными кофейнями на зеленых улочках, белозубыми улыбчивыми жителями, которые добро улыбаются в след и восхищенно шушукаются, на языке напоминающем странную смесь итальянских восклицаний, и напевных русских фразочек. По городу плывет теплый запах сдобы, а в небо уходит связка воздушных шариков, распадающаяся на отдельные яркие пятнышки.
Иногда город превращается в руины. Пустые, иссушенные, отшлифованные и затертые. Но исправно при этом бодрящиеся и продолжающие зазывать туристов и коренных жителей. Время закрываться на реконструкцию. Хотя и это рано. Внутренние пустоты начинают застраиваться новыми жилыми кварталами. По ним разливается теплое солнце, а улицы вымощены гулкой брусчаткой. Иногда полезно побыть пустым и гулким, чтобы поотражать и наполниться новым. Успокоиться и поговорить с собой. Негромко, мерным успокаивающим полушепотом.
Человек потом смеется так заразительно и раскатисто, ведь внутри у него прекрасная акустика.