Любовь и водка 3

Я стонал, но не от оргазма.
Откинувшись на спинку дивана, Женя закрыла глаза.
- О, Господи! – воскликнула она. – Ты у меня дома, брился в моей ванной, сидишь в моем халате, куришь мои сигареты и всё равно у тебя залихватское выражение лица как у сутенера, продающего меня.
Женя была просто счастлива. И стоит заметить, что счастливой ее делало не присутствие мужчины поздней ночью в доме, а две бутылки туборга, которые я вовремя купил в Билле. Про себя я тоже не забыл, потому что после душа холодное пиво как нельзя хорошо входит в меня, а я хотел войти в Женю. Но это было вторично. Также как вторичным было выражение моего лица, намекающего на секс, облачение в ее халат, располагающее к подобным вечерам в будущем, сигарета, которую я курил лишь для того, чтобы захмелеть после пива и малость забыться. Меня запалили в общаге, в которой я не проживаю, на улице было холодно, а в Ногинск мне ехать не хотелось. Первичным были ночлег, душ и хороший сон.
- Вот ублюдки, - пробормотал я. – Уже и туборг бадяжить стали – смотри до чего мы докатились.
Женя рассмеялась и шутливо пнула меня в плечо.
- Хорош жаловаться, сутенер, - сказала она. – Мне весело.
- Ты две бутылки всадила пока я был в душе, - заметил я. По большому счёту мне было плевать на нее, но надо было держать марку и обыденность таких вечеров. – Для меня вообще место осталось?
Она улыбнулась и потянулась ко мне.
-Если отпустишь себя с поводка, тебе понравится.
Я медленно глотнул пива, почувствовав ее язык у себя на шее. Он был сух и шершав: «Как после травки, » - мне почему-то подумалось. От нее бы я сейчас действительно не отказался, но надо было глотать слюну Жени, чтобы не показаться уж совсем дерзким.
Женя стройная брюнетка со Свиблова, от «Спейса» до нее ехать совсем недалеко, живет одна, сейчас возбуждена, и в розовом халате сидит со мной на подоконнике. Красивые нарощенные ногти, которые чуть позже я с удовольствием вылижу, свежий педикюр, маленькая грудь и отличные ягодицы, точь-в-точь как я люблю и должен буду любить ближайший час; на два меня не хватит, потому что рано вставать. Она встречается с каким-то парнем, но, по её же словам, он тюфяк, зато богатые родители. Никакого животного естества. По сути он недотрахивает её. А мне просто нужен ночлег. И как раз в тот момент, когда я кладу ее на кровать, запустив руку к звёздам, я чувствую себя и продажным и меркантильным, и в то же время предельно возбуждённым. Она насильно хватает мою руку и прислоняет к соскам, еще не зная, что меня не возбуждает женская грудь, и я буду ласкать ее, но чуть позже, когда сполна наслажусь филейной частью.
- Кончай кормить меня этой бредятиной, - проворчала она. - Трахни меня.
Прокладывая дорогу к небесам нельзя не учитывать попадающиеся на пути пункты кайфа. Каждый раз, работая над новой картиной, художник кайфует, растягивая удовольствие, наслаждаясь каждым мазком, каждым обведенным контуром, процесс длится медленно, он затягивает, некоторые пишут картины годами, возвращаясь к будущему шедевру вновь и вновь. Мне же нужно было ускоряться, это нормально. Это привычно, когда уже насладился медленным промежутком и минетом. Шах и мат, шах и мат, шах и мат, я безусловно побеждал и подтверждением тому были стиснутые зубы Жени и пальцы со свежим маникюром, вцепившиеся в одеяло. Мне всегда нравился режим турбо в гоночках "Need for speed".
- Помедленнее, ковбой!!!...- выдала она, хотя я даже не включал еще турбо.
- В смысле?... - я реально охуел, хотя бы потому, что к финишной прямой меня всегда приводил только турбо и никак иначе, к чёрту все передачи и оставшихся позади соперников.
- Мне тяжело дышать...
Просекая фишку, особенно в таком деле как секс, пытаешься актуализировать, находить плюсы, прокладывать другие каналы, импровизировать в конце концов, иначе как минимум неприятный сон. Как максимум курение партнёрши всю ночь на подоконнике, что безусловно сведет на нет даже неприятный сон - кухня рядом со спальней.
- Давай другую позу, - с надеждой протянул я.
- Нет, так мне еще тяжелее будет дышать. Давай медленно и в одной.
Было в самом деле страшно. От того, что я в капкане. Я был медведем перед которым стояла банка мёда, но нога которого разжижжена в кровь зубьями ловушки, так, что кость была проломлена и на саму рану мимо проходящий мальчик-даун высыпал пачку соли. Я был фениксом, готовым вот-вот возродиться из пепла, но закрытым в печи металлической крышкой, и по трубе пробраться было невозможно, потому что тот же мальчик-даун закрыл ее снаружи - поэтому я возрождался и вновь сгорал, не испытывая того наслаждения, которое обычным образом должен был получить. Было неприятно и грустно, она стонала, она улыбалась, и зубы, зубы также скрежетали. Я был нокаутирован ситуацией и первой передачей, скорее похожей на нейтралку.
Я стонал, но не от оргазма. У нее была хроническая астма.