Рахас

Нынешнего года, одиннадцатого января, утром у Рахаса Данифарова было препаршивое настроение. Долгие каникулы успели закончиться, и люди, очнувшиеся от беззаветного алкогольного сна, постепенно появлялись на улицах города Уссурийска, занимая свои места. Дворник медленно мёл мельтешащие фантики — Рахас не любил этикетки, потому что своим блеском они олицетворяли для него запаянного в сусальную фольгу успешного человека.

Утро было испорчено, конечно, не этикетками, а самим присутствием дворника, поскольку Данифаров был убеждённым мизантропом. Люди, с которыми ему доводилось сталкиваться по жизни, поначалу притворялись хорошими и порядочными, но, после установления доверительных и даже преданных отношений, они менялись на глазах, становясь жестокими, беспринципными и в конечном итоге без зазрений совести предавали Рахаса. Именно поэтому всем людям он предпочитал их отсутствие.

Как бы то ни было, каждую ночь он видел во сне себя в образе рыцаря в сияющих доспехах, борющимся во благо людей против гигантских насекомоподобных монстров с тремя парами толстых конечностей, которые Рахас за долгие ночи борьбы успел хорошо изучить. Это знание было его оружием: две нижних пары лап сгибались так, словно на каждой ноге было по два колена, а те, что росли от груди, были короткими, негнущимися, а отрывать от туловищ пришельцев их было легко, чем и приходилось пользоваться. В конце сновидения девушки, из числа спасённых, выбегали из серого тумана, клубящегося на поле битвы, и бросались на шею Рахасу. Он брезгливо обнимал их, будто это были всего лишь оплаченные фотомодели, отыгрывающие свой гонорар. Может быть, так оно и было — он ощущал карикатурность и фальшь этой сцены всем своим существом. Однако на следующую ночь его подсознание повторяло этот сюжет.

Миновав дворника, Данифаров пошёл вдоль мусорных баков. Выброшенная хвоя источала последние трупные ароматы, и внутри у него возникла грусть и обида за обретших вечность, но потерявших зелень красавиц. «Вокруг одни глупцы, — подумал он, — ни один организм не станет уничтожать источник собственного кислорода. Какой тут может быть разговор об озоновом слое?» Пахло также протухшими салатами, что заставило вспомнить о том, что уже второй день желудок был пуст. Пытаясь справиться с мыслями о еде, Рахас побрёл в сторону вокзала.

Город оживал. Первый выброшенный дым ещё не достиг облаков, но вместе со следующими за ним столпами уже образовал тёмную пирамиду, нависшую над одним из заводских районов. Неподалёку на шоссе гудели грузовики, сообщая о том, что вены и артерии Уссурийска готовы обеспечить его жизнеспособность. Возобновились процессы — в кожу этого огромного монстра впивались сваи, на которых вскоре должны были нарасти ткани домов с клетками квартир, готовые организовать новый орган. Мысли об этом отвлекали Рахаса от голода, но ещё больше распаляли в нём гнев на недальновидных и жадных людей.

Вдруг откуда-то издалека донёсся рокочущий звук, который отвлек от рассуждений. Он оглянулся по сторонам в поисках его источника, споткнулся, но не потерял равновесия — только сейчас он понял, что уже довольно долго бежит. В животе что-то перекрутилось, и звук повторился снова, набрав неприятную громкость. Нужно было срочно найти съестного. Оказалось, что он был на знакомой рыночной площади — справа находился мясной ряд, слева — молочный, а в конце они соединялись в прянично-чайный тупичок, где, помимо прочего, летом обычно стоял холодный квас в привезённой жёлтой цистерне.

Сейчас Рахаса интересовала правая сторона с её красными от свежей крови прилавками — мясо всегда привлекало своей естественностью, но в данный момент оно могло послужить ещё и прагматической цели утоления голода.

Своих денег у Данифарова не могло быть, ведь он нигде не работал, но после долгих лет скитаний он и не чувствовал в них надобности — то, что ему было нужно, он не брезговал отобрать. Вот и сейчас он без труда обнаружил в толпе немолодую женщину, достойную изучения виктимологами — из её старой авоськи торчала палка «Сельской», недорогой и чересчур сдобренной специями колбасы. По всем признакам было ясно, что кроме пенсии у неё ничего быть не может, но, тем не менее, никаких положительных эмоций старуха у Рахаса не вызывала. «Она прожила такую же жалкую жизнь, как и остальные, унижалась и радовалась этому», — так думал он в сердце своём и, как ни прискорбно, был во многом прав.

В несколько прыжков он достиг женщины, на бегу схватил палку и рванул дальше. Остались позади крики и громкий топот, но Рахас всё равно не слышал ничего кроме своего тяжёлого дыхания и ударов пульсирующей в висках крови. Прежде чем оказаться в тупике, он пересёк несколько дворов, старательно путая следы. Отдышавшись, он принялся за трапезу.

Внешний вид колбасы напомнил ему о конечностях гигантских насекомых из его снов. На секунду ему стало противно. Но желудок снова заурчал. В ответ мозг Рахаса приказал себе не задумываться, глазам дал команду закрыться, а челюстям жевать как можно тщательней. После этого в короткое время с палкой было покончено, живот больше не урчал, однако ноги устали от всей этой беготни. Рахас зашёл в первый же открытый подъезд, поднялся на чердак и лёг возле тёплой фановой трубы. Он знал, что ему приснится такой же сон, как и всегда.

Нет, на этот раз что-то изменилось: толи туман стал светлее, чем обычно, то ли доспехи были из другого материала. Не было времени вдаваться в подробности этих неосязаемых изменений — монстры бежали навстречу однообразной смерти один за другим. Оторванные лапы вылетали из кадра, исчезая в мглистых небесах, воинственные жуки, издавая предсмертное шипение, валились в туман, чтобы освободить дорогу другим особям и так, казалось, будет без конца...

Вдруг Рахас услышал отчётливый успокаивающий голос. Он навострил уши на насекомое — похоже, что говорило оно. — Конечно, я это и сказал, — подтвердил говорящий жук. — Ты подожди мне руки-то отрывать, сынок. Рахас опешил и даже немного испугался — к молчанию уродливых противников он привык, тем более странным ему казалось, что у них такие приятные тембры.

— На самом деле не у всех, — словно читая его мысли, ответил жук, — просто я и не насекомое вообще.

Жук ещё недолго посмотрел на Рахаса. Потом он поднял свои передние конечности к голове и, покрутив её на месте, с глухим хлопком оторвал. Сияние, исходившее от новоявленной головы, не давало её толком рассмотреть. Когда глаза привыкли, Данифаров увидел собачью голову на туловище насекомого.

— Я @нубис, именно так, — сказала голова. — Дай только костюм сниму, а то мне его ещё сдавать нужно. Да, если бы ты мне руки оторвал, нехорошо было бы, — усмехнулся @нубис. Только теперь Рахас заметил ненатуралистичность костюма — средняя пара лап была гораздо меньше, да и рисунок чешуи не был похож на настоящий. Бог сложил костюм в прозрачный пакет с логотипом «DOG», который с обратной стороны мог быть прочитан как «GOD».

— Чего стоишь, ты спрашивай что хочешь, по глазам твоим вижу, что интересуешься, — сказал @нубис.

— Я вот чего не пойму, — решился Рахас, — почему мне всё время один и тот же сон снится? И что он значит?

— А то он значит, что блохи тебя одолели — со всеми бродячими псами так. Ты лучше путное что-нибудь спроси!

Рахас опустил голову вниз и посмотрел на свои лапы, обернувшись, увидел хвост — он действительно был псом.

— Эх ты, думал, что тоже человек?.. Знаешь, — тут @нубис театрально вздохнул, — когда столько живешь среди этих тварей, ну, понимаешь ли, творений, то сам начинаешь быть такой же тварью. Но это не так. Ты, Рахас, плоть от плоти меня, мой наместник и все тебе подобные тоже мои посланцы. Над именем своим не думал?

Рахас помотал головой.

— Рa — дядя твой, просил тебя в честь него назвать. А так как ты хаски... Сам понимаешь, — объяснил @нубис. — А то, что ты в Уссурийске живешь? Он у нас Уссирийском называется — под боком, мол, у Сириуса, да и до Сирии, сам знаешь недалеко от нас.

Рахаса это мало интересовало. В голове был лишь один вопрос.

— Зачем всё это нужно? Всё, что происходит со мной?

@нубис покачал головой.

— Всегда вы так... Правду знать неймётся? — @нубис заметно расстроился, но продолжил он совершенно серьёзно и немного грустно, — Все вы, воины хорошие, так заканчиваете.... Смотри, сейчас над нашей туманной бездной загорится необъятный город с царствующими над ним сверкающими идолами над пышно разросшимся за много тысяч лун садом. Прямо к этому саду протянется лунная дорога. Хочешь знать — по ней и иди.

Рахас кивнул. Луч лунного света опустился на землю перед его лапами. Он наступил на него, луч поднялся как эскалатор, унося за собой Рахаса.

— Но если вкратце, то мы — силы добра в этом мире, — сказал @нубис и провалился сквозь землю.

08.01.2012 г.