Флота лейтенанты Дмитрий Овцын и Степан Малыгин

Скучал Виталька по родителям, да и по маленькому северному поселку на берегу Обской губы тоже скучал. По друзьям, по тундре, по морошке. Хотя, морошку ему родители привозили, он ей, конечно, радовался, но после того, как она заканчивалась, он еще больше скучал. А заканчивалась она быстро, он ведь не один ее ел, еще ребят угощал, и дома, и в школу приносил. Вроде и приняли его в школе хорошо, еще бы не приняли, Санька сам захотел с ним дружить, а кто ж против него попрет? Санька любому за друга накостыляет. А все равно иногда так грустно бывало, что хоть плачь. Виталька не плакал, конечно, но иногда забирался на широкий подоконник с ногами и грустил. Дед его пытался всячески отвлечь, то в шахматы предлагал сыграть, то в хоккей настольный. Но Виталька лишь отнекивался.
Артем Василенко и Вася-математик, как и Виталька, любили всякие книги про путешественников, а еще любили играть в мореплавателей. Заберутся в какой-нибудь заброшенный дом в Старом Дзержинске или на дерево поветвистее и представят его своим кораблем. В капитаны всегда больше всех рвался Математик, Артем ему чаще уступал, но иногда говорил:
- Хорош тебе, математик, ты и так вчера командором Берингом был. Сегодня я буду главным. Я Василий Головнин и мы на “Диане” у японских берегов плывем. Виталька будет старшим офицером Рикордом…
- А я тогда кем буду? – спросил обиженно Васька.

- Не, вон пусть японцами будут Курганский с Петькой, - Васька кивнул в сторону приближающихся Лёхи Курганского и Петьки-немца.
- Пацаны! – крикнул им Санька. – Вы, как будто, японцы и захватили наш корабль!
- А-а-а!!! – заорал Петька и побежал к дереву, на котором сидели ребята – На штурм!
Он подскочил к дереву и схватил за ногу и стал с силой тянуть вниз Ваську-математика. Тот вцепился в ветку и закричал:
- Дурак, ты, Петька! Они хитростью заманили Головнина на берег и там арестовали!
- Да ну, так не интересно! – не унимался Петька. Ему все-таки удалось стащить Ваську на землю, чему он был несказанно рад.
- Да не я сегодня капитан, вон, Артема, тащите! – с этими словами Вася оттолкнул “самурая” Петьку и стал отряхивать брюки.
Петька вошел в роль, сложил ладони перед грудью и, часто кланяясь, и на японский манер, коверкая слова, обратился к “капитану” Артёму:
- Позаруста сойдите на берега, Артёма-сан. Моя будет угосять твоя суси и сакэ!
Ребята валились со смеху. Петька, довольный произведенным эффектом, продолжал:
- Наса микадо оченна желает познакомисся с русски капитана, однако!
Несмотря на все уговоры “японцам” не удалось выманить капитана на берег, чему очень обрадовался старший офицер Петр Рикорд в лице Витальки.

Вечером Виталька с бабушкой сидел на кухне, когда в дверь позвонили. Зашел Артем, в руке он держал какую-то книгу.
- Гляди, тут про твою Обскую губу написано, - сказал он. – Во времена царствования Анны Иоанновны была снаряжена Великая Северная экспедиция. В нее входило несколько отрядов. Первый отряд под началом Степана Малыгина прошел от Архангельска до устья Оби…
- Знаю, между северной оконечностью Ямала и островом Белый есть пролив Малыгина, наверно он им прошел из моря в губу. А еще в Тюмени есть улица Малыгина.
- Да, он первым обогнул весь полуостров Ямал…
- Который совсем не мал.
- Точно,  а второй отряд под командованием лейтенанта Овцына должен был найти путь из устья Оби до Енисея. Вот. В этой книжке все описано. Держи, только не порви, смотри, какая она старая!
Как только Артем ушел, Виталька засел за чтение книги. Замыслил экспедицию еще Петр Великий, но он успел лишь напутствовать командора Беринга. Дальнейшие события уже разворачивались после его смерти, в период тяжелый для России и флота. Ни Екатерина, ни малолетний Петр Второй интереса к флоту и открытию новых земель не проявляли. Но, оставались еще “птенцы гнезда Петрова”, те, кто “радел за Отечество”. А навигацкая школа к тому времени выпустила молодых, голодных до дела морских офицеров. И был среди них дворянин Дмитрий Леонтьевич Овцын, ему выпало искать путь водный от устья реки Оби до устья Енисея.
Весь следующий день Виталька неотрывно читал принесенную другом книгу. Бабушка позвала внука к столу.
- Чего ты там такое читаешь? Так увлекся, что даже на улицу не идешь.
- Про Великую Северную экспедицию.
- И чем же она так велика?
- Тем, что впервые русские моряки описали все северное побережье России, от Белого моря до Америки и Японии. Там и про Обскую губу и про Ямал написано.
- Когда еще тебя не было на свете, я в отпуске плавала на теплоходе по Иртышу и Оби. Мы заходили в Тобольск, Березово, Салехард. Когда мы останавливались в Березово, нам рассказывали о том, что там в свое время жили ссыльные Меншиковы, а после них Долгорукие. И светлейший князь и Алексей Долгорукий мечтали женить юного Петра Второго на своих дочерях. Но ни у того, ни у другого ничего не вышло, и поэтому потом они оказались в ссылке. Когда Долгорукие жили в Березово, туда заходил корабль с молодым капитаном на борту. Корабль должен был плыть дальше на север, вроде как искать путь морем на восток…
Тут Виталька, конечно, не удержался и, перебивая бабушку, стал рассказывать то, что вычитал в книге:
- Да, только не капитан, а лейтенант Дмитрий Овцын, он должен был дойти до Енисея и подняться вверх по реке. А когда он выполнил миссию и поехал с отчетом в Петербург, его арестовали за связь с Долгорукими! Так ты бабушка, проплыла весь его речной путь! Вот здорово! Интересно, а есть такие теплоходы, которые плавают из Иртыша и Оби в Енисей, тогда можно было бы весь его маршрут повторить!
- Вряд ли, - бабушка не сильно обиделась, она понимала, что внук перебил ее не из-за невоспитанности, а просто потому был слишком увлечен историей лейтенанта Овцына. – К тому же, если проплыть весь путь на большом пассажирском теплоходе, то вряд ли прочувствуешь то, что вытерпел в этом плавании сам лейтенант и его подчиненные.   
- Верно, бабушка! Пройти на теплоходе весь путь дело не хитрое. А вот если посторить такой же дубель-шлюп или бот, тогда да, поймешь все прелести такого путешествия! Да и то, сейчас на пути построено много поселков и будет не так страшно и одиноко.
На улицу Виталька все же сходил, бабушка отправила за хлебом и картошкой. Возле овощного магазина он встретил Математика.
- Васька, здорово! Ты про Великую Северную экспедицию читал?
- Это про Беринга что ли? Читал малость.
- Не только про Беринга. Про Степана Малыгина, например, Дмитрия Овцына, Семена Челюскина...
- Челюскина? Фамилия чего-то знакомая.
- Ну, это она тебе из-за ледокола “Челюскин” знакома.
- Не только, вспомнил, есть мыс Челюскин, вроде самая северная точка нашей страны.
- Географичка бы тебя похвалила, математик, - усмехнулся Виталька.
- Да ладно тебе, расскажешь?
- Расскажу. Да ты не переживай, я сам только недавно про них узнал. Обидно просто. Беринга – иностранца на русской службе все знают, а своих, доморощенных первооткрывателей мы не знаем. А ведь и Малыгин, и Овцын заходили в Обскую губу, проходили мимо мыса Каменного.
- Мимо твоего поселка?
- Да, только никакого поселка тогда не было, да и мыса самого на картах еще не было, скорее всего. А губа в тех местах очень мелкая, отмелей и банок полно. А Овцын целых три раза проходил мимо нашего мыса. Его путь лежал дальше к востоку в Енисейский залив.
Виталька на минуту задумался. Он представил, как стоит на вышке у отца, работающего авиадиспетчером, как смотрит в бинокль. И вот, он видит проходящий мимо двухмачтовый дубель-шлюп. А на мостике стоит человек, офицер в треуголке и направляет свой “пешпектив”, сиречь подзорную трубу прямо на Витальку. И они так смотрят друг на друга, флота лейтенант Овцын Дмитрий Леонтьевич и он – Виталик Леонтьев, ученик пятого класса “Б”.
- Ты чего? – вывел его из раздумий голос Математика.
- Ничего, представил просто, как дубель-шлюп Овцына проходит мимо нашего поселка.
- А они с Малыгиным повстречались, да? Может, возле вашего мыса и состоялось рандеву? – Вася был доволен, что ввернул красивое словечко.
- Нет, когда Малыгин прошел губой в Обдорск, Овцын был уже в Енисейском заливе. Его путь лежал дальше вверх по Енисею. Книжку мне Артем дал, сказал, что там про мои края написано. Я прочитаю, а потом, наверно, и ты сможешь ее взять.
- Здорово! Хоть я Обскую губу и Ямал никогда не видел, но все равно здорово! Я прочитаю, но ты все равно рассказывай.
- В первое же лето Овцын спустился в Обскую губу, прошел широту Мыса Каменного, но выйти из губы ему не удалось.  В районе семидесятого градуса его шлюп попал в шторм, поврежденное судно с трудом удалось довести до Обдорска. Здесь команда зазимовала, а сам командир с офицерами отправился в Березов. Эх, лучше бы он остался в Обдорске!
- Почему?
- Там он близко сошелся с Катериной Долгорукой, несостоявшейся невестой молодого императора Петра Второго…
- А что, был еще и Петр Второй?
- Был, еще и третий был, но ни тот не другой ничем особым не запомнились в истории. А занявшая престол Анна Иоанновна сослала Долгоруких в Березово, в дом, где жили сосланные ранее Меншиковы. Сам светлейший князь умер с женой, а детей его царица из ссылки вернула, а Долгоруких на их место поселила. Дмитрий Овцын в Катьку влюбился, красивая, наверно она была! Был там такой чиновник Тишин, ему Катька приглянулась, а она его отвергла. Вот он от обиды, видно, и “настучал” на Овцына в Тайный приказ. А когда Дмитрий с отчетом в Петербург поехал, его в Тобольске арестовали за связь с опальной семьей.
- Ну, как обычно! - усмехнулся Васька. – Все беды от девчонок! Такие люди из-за них страдают. И что дальше с ним было?
- Разжаловали его в матросы да к Берингу на Камчатку послали. Но командор то цену людям знал, заступился за Овцына, вернули ему офицерское звание. А потом на островах, Дмитрий похоронил умершего командора, потом эти острова назвали Командорскими. А Овцын дошел до Енисея, но только в четвертую навигацию. А во второе лето он берегом отправил Федора Прянишникова с казаками, они должны были старый путь на Мангазею найти.
- Это ту, где острог был?
- Ага, Дошли они до устья Тазовской губы, а потом по реке Таз поднялись до места, где, более ста лет назад стояла Мангазея, а к осени добрались на восток до Туруханска.
Ребята дошли до Виталькиного дома. Сели на скамейку. Вася спросил:
- А Малыгин?
- Он был командиром западного отряда экспедиции. А до этого он написал первый русский учебник по навигации. В результате его плаваний были составлены описания и карты побережья Ледовитого океана от реки Печоры до Оби.
- Значит, это он нанес на карту твой мыс Каменный, где нет ни одного камня?
- Может быть, - улыбнулся Виталик. – Пойдем, покажу тебе книжку.
- Ух, ты, какая старая! – Вася с трепетом, осторожно взял книгу в руки, полистал. – Ее напечатали, когда еще наших родителей на свете не было.
Вечером Виталька снова взялся за чтение. Теперь он уже переместился дальше к востоку, к тем краям, где, превозмогая холод и лишения, двигался к цели отважный Василий Прончищев. Построив в Якутске дубель-шлюп, отправился он на нем к устью Лены, а оттуда на запад вокруг Таймыра к Енисею. Но, не сумев обогнуть огромный полуостров, он лег на обратный курс. Василий умер по пути в устье реки Оленек. Вместе с ним в плавание пошла его жена Татьяна - первая женщина – исследователь полярных широт. Она пережила своего мужа лишь на несколько дней.
“Вот уж действительно геройский поступок – пойти с мужем в такое плавание”, - подумал Виталька. “Пусть говорят, что женщина на корабле к несчастью. Это, смотря, какая женщина! Татьяна Прончищева не такая, она наоборот, своим видом, своей стойкостью, поднимала дух моряков и мужа!”
В следующем году отряд принял Харитон Лаптев. Ему удалось обогнуть Таймыр и зазимовать в Хатанге. Следующим летом плавание было недолгим. Корабль раздавило льдами, несколько человек погибло. Но Харитон не сдавался, он разделил отряд на три группы и занялся описанием сурового Таймыра с суши. Группе Семена Челюскина удалось достигнуть самой северной точки материка, носящей ныне его имя. А были еще другие отряды и командиры. Дмитрий Лаптев, Петр Лассениус, Мартин Шпанберг.
Виталька закрыл книгу и задумался.  Теперь его родной суровый северный край представал ему в новом виде. Он представил его таким, каким он был двести пятьдесят лет назад – безлюдным, неизведанным. Только ненцы населяли бескрайнюю тундру. Именно они, эти неутомимые кочевники приходили на помощь казакам Прянишникова, Он закрыл глаза и видел, как делали промеры глубин коварной и опасной Обской губе матросы Малыгина и Овцына.  Как входили они в губу с разными мыслями. Малыгин, измученный двадцатидневным переходом через пролив мимо Белого острова, входил в губу с надеждой о скором прибытии в Обдорск. А Дмитрий Овцын только начинал свой путь, миновав Обдорский острог и горы полярные, выходил из рукава великой сибирской реки на широкие просторы. Наконец после многодневного похода по Иртышу и Оби он почувствовал дыхание приближающегося моря. Впереди его дубель-шлюпа шли “дощанники” для замера глубин и определения фарватера. Но в море так и не вышел в первый год, не пустила его губа и во второй раз.
“Эх, какой же волей надо обладать, чтобы столько пережить и с флота не уйти?!” – подумал Виталька. - “Столько трудностей за какие-то несколько лет! И льды, и коварство Обской губы с ее многочисленными мелями, и донос, и допрос “с пристрастием”! А он все перетерпел и снова в офицеры вышел! Таким людям обязательно надо памятники ставить!”
Ему захотелось сейчас же с кем-нибудь поделиться своей мыслью. Виталик набрал номер Артема, к счастью он был дома:
- Артем, дело есть, я сейчас приду!
Схватив куртку, Виталик выскочил из квартиры. Артем был удивлен, увидев взволнованного друга.
- Знаешь, о чем я подумал! – переведя дух, начал Виталька. – Ведь на Командорах есть памятник Берингу?
- Не только на Командорах…
- Ну да, тем более!.. А почему нет памятников Степану Малыгину и Дмитрию Овцыну? Сейчас даже книг новых про них не пишут. Ведь Яников и Островский писали о них давно, сорок-пятьдесят лет назад…
Артем пожал плечами, Виталик продолжил:
- Им нужно поставить памятник, причем обоим вместе. Пусть они не встретились в Обской губе. Зато они встретятся сейчас. Малыгин на шлюпе “Первом” и Овцын на “Обь-почтальоне” или еще лучше на “Тоболе”! Представляешь, стоит, у северного выхода из Обской губы памятник. Или нет, лучше в Салехарде на берегу Оби. На постаменте два корабля, а рядом с ними командиры – Малыгин и Овцын…
Виталька встал, широко расставив ноги, представив себя на палубе качаемого волнами шлюпа, подставив лицо холодным северным ветрам, и произнес улыбаясь:
- Здравствуй, друг! Вот и встретились мы, миновал я воды окияна Студеного, моря Карского!
С этими словами он протянул правую руку. Артем встал рядом, пожал руку друга и сказал:
- Рад тебе! Отправляюсь и я в окиян Студеный, в море Карское искать путь-дорогу к Енисею-батюшке! Даст Бог, свидимся в стольном Петербурге!
Сомкнув руки, стояли капитаны, и взоры свои устремили к северу, к океану Ледовитому, морю Карскому. А мимо проходили сухогрузы, теплоходы, сейнеры. И давали капитаны гудок в знак уважения и почитания людям, северный путь им открывшим.